Здравствуй, Мороз

Пролог

Роксана

-Алинка, ты безнадежный романтик, - подколола я подругу, которая рассказывала мне о том, какой Макс красавчик, как он обаятельно улыбается и как правильно делает девушкам комплименты. Ее маниакальная увлеченность этим старшеклассником начинала напрягать, но подруга не успокаивалась одними лишь наблюдениями, вчера она столкнулась с Максом и его подружкой в парке и проследила за ходом их свидания, а сегодня рассказала мне в красках, как Макс подарил девушке огромный букет роз и кормил мороженым с деревянной палочки.

-Нет, Роксаночка, романтик – это не я, а мой Максик. Так ухаживать за девушками способен только он.

Я только закатила глаза в ответ.

Алинка подняла ладошку, щурясь на яркое весеннее солнышко, и приложила руку «козырьком» ко лбу, провожая всех, кто возвращался в школу с большой перемены.

В нашем лицее обучалось не так уж много человек, ведь сюда переводились после младшего блока в пятый класс. Небольшое и очень уютное трехэтажное здание, спроектированное лет тридцать тому назад и сложенное из красного кирпича, окружил зеленый сад с плодовыми деревьями, которые в начале мая благоухали белоснежными и розовыми цветами. Ухоженные ряды клумб с яркими тропинками, выложенными разноцветными камнями, и современные фонтаны украшали подъездную широкую аллею. Железная ограда, которая огораживала территорию лицея, не впускала чужих и не выпускала учащихся до тех пор, пока за ними не приезжали взрослые, поэтому на большой перемене лицеисты теснились на спортивной площадке и прятались «по кустам». Мы с Алинкой предпочитали сидеть на небольшой кирпичном выступе слева от крыльца, наблюдая за происходящим вокруг, и никто не имел права занимать смотровую площадку, которую мы раз за разом отвоевывали даже у старшеклассников. Кстати, тот же Макс не раз нам помогал. С того и началось.

В прошлом году весна выдалась дождливой, а наш недружный восьмой класс по привычке высыпал на улицу, стоило прозвенеть звонку на большую перемену. Лешка Синицын запрыгнул на кирпичный выступ, стоило ему оказаться на крыльце, а Алинка кинулась на мальчишку с кулаками, доказывая, что это наше с ней место. Леха никогда за словом в карман не лез, а Алинка не понимала, что разница между девочками и мальчиками очень и очень велика. В общем, они не на шутку завелись, и дело чуть не закончилось дракой, но вовремя подоспевший Максим защитил Лешку от кулаков подруги. Да, Алинка с детства занималась карате, и не боялась применять силу при каждом удобном и неудобном случае, поэтому по лицею о ней ходила дурная слава. Не знаю, почему я связалась с этой боевой девчонкой, может, она восхищала меня своей энергетикой, может, я немного завидовала ее силе и таким образом бежала от своих проблем, но мы подружились, и с прошлого года «не разлей вода». А небольшой кирпичный выступ слева от крыльца – это наша база, с высоты которой мы ведем наблюдение за лицеистами.

-Роксан, ты только посмотри, какой он красавчик!

Алина, наконец, разглядела своего Макса в обществе верного друга Мороза. Не знаю, за что бедного парня так окрестили, наверное, за его вечно красный нос, но я так и не запомнила настоящего имени парня, да, и сталкивались мы со старшеклассниками редко: те не заглядывались на девятиклассниц, и общих интересов у нас не имелось.

-Парень, как парень, - вздохнула я, не признаваясь даже самой себе, что очарована Максом.

Спортивного телосложения, обаятельный, широкоплечий, он покорял девичьи сердца одной лишь своей улыбкой, от которой что-то внутри вдруг подрагивало и начинало звенеть, как натянутая струна. Ясные синие глаза и стильная прическа с длинной русой челкой дополняли облик Макса, но при этом он слыл троечником, бабником и бессовестным вруном, который придумывал небылицы, лишь бы прогуливать уроки. Не знаю, как Максим доучился в лицее до одиннадцатого класса, ведь балбесов и лодырей здесь не признавали, переводя в общеобразовательные школы и не давая шанса на возвращение. Зато все понимали, что знания, полученные в нашем лицее, позволяют без проблем поступить в высшее учебное заведение, и те, кто стремился поступить на бюджет, не имея финансового обеспечения, стремились попасть сюда всеми правдами и неправдами.

-О, Алинчик, привет, - улыбнулся Макс, замечая меня и Алинку на нашем посту. – Снова бдишь?

-Бдю, - кивнула подруга, протягивая ладошку и приветливо поглаживая Макса по крепкому плечу. – А ты снова кадришь девчонок?

-Зачем мне другие, когда у меня есть ты? – рассмеялся парень, щелкая Алинку по носу и не обращая на меня никакого внимания. А вот его друг пристально наблюдал за моей реакцией и недобро сузил глаза, стоило мне покраснеть при их приближении.

-Звонок через минуту, беги, а то опоздаешь на свою нелюбимую историю, - поторопила Алинка Макса, а я удивилась, что они так легко общаются друг с другом, как близкие друзья. Подруга знала расписание старшеклассника, его интересы и увлечения, хотя они редко виделись, а Макс делал вид, что это нормально или просто не обращал внимания на то, что Алинка так много о нем знает.

-Встретимся вечером в тире? – неожиданно спросил Макс, поворачиваясь и в потоке лицеистов выцепляя взглядом Алинку.

Тир – это подвальное помещение при школе, где по вечерам проводились спортивные тренировки для всех желающих старшеклассников.

-Я приду, - просияла Алинка, а я ткнула ее в бок, напоминая шепотом, что у парня вообще-то есть девушка.

-Подвинется, - махнула рукой Алинка, чувствуя, что ее цель близка, как никогда.

-Завидуешь, бледная моль? – неожиданно тихо прошептал Мороз, появляясь у меня за спиной. Я вздрогнула и споткнулась, невольно толкнув девочку из параллельного класса, которая тут же начала на меня орать. Грубиянка.

-Как ты меня назвал? – догнала я Мороза, когда тот поднимался по лестнице в кабинет истории, который находился на третьем этаже. Алинка убежала в раздевалку, а Макс скрылся в столовой, мы остались один на один в потоке других лицеистов, которые не обращали на нашу напряженную беседу никакого внимания.

Часть первая. Глава первая

Роксана

Первый день в выпускном классе не задался с самого утра. Меня раздражало буквально все: соседи, которые до утра распевали песни и жарили шашлыки до поздней ночи, сигаретный дым, который заползал в мою спальню через неплотно прикрытые французские окна, ссора родителей, продлившаяся весь вечер и продолжавшаяся утром.

-Я не брошу работу ради того, чтобы сорваться на другой край земного шара за неизвестностью, - истошно вопила мама, гремя чашками.

-А я не могу упустить такой шанс, Венера, он выпадает раз в жизни! – басом отвечал ей отец, чей трубный глас напоминал рев взрывопотама.

Я перевернулась на другой бок и закрыла голову подушкой, стеная в матрас. Сейчас меня радовало разве что известие о приезде старшего брата. Он все лето провел в нашем родном городе у бабушки, но сегодня возвращался, чтобы продолжить учебу в универе.

Славик родился в другой семье, от первого брака отца, и мы с ним нечасто виделись, но, как ни странно, поддерживали связь, переписывались и крепко дружили. Разница в неполных два года нас сильно объединяла: общие интересы, похожие проблемы, одна и та же программа в лицее и любовь к музыке. Славик играл на скрипке, а я на пианино, и мы даже пробовали как-то сыграться, устроив родителям концерт по видеосвязи. Спасло наше общение и то, что мама Славика сама стремилась к разводу, встретив мужчину своей мечты. Они с дядей Глебом до сих пор жили «душа в душу», и Славик получал все преимущества двойного отцовства.

Скрипнула дверь спальни, по ламинату прошлепали мамины босые ноги, а с моей головы бесцеремонно сдернули подушку.

-Соня-засоня, - ласково пропела мама, потрепав меня по плечу. – Вставай, доченька, мне на репетицию к восьми, а папе на работу. Поедем все вместе.

Я разлепила сонные глаза и посмотрела в родное и любимое лицо, на котором сейчас играли тени.

-Вы снова ссорились, - прохрипела я не своим голосом, а мама поморщилась. Ее тонкий музыкальный слух страдал всякий раз, как я доказывала свою несостоятельность в карьере певицы. Да, мама мечтала, что я пойду по ее стопам, но с моими данными я могла бы податься только на подпевку в рок-группу.

-Папа вцепился в идею с поездкой на Гоа, ты же знаешь, что это место является популярнейшим туристическим направлением, и фирма отца не может упустить такой шанс, - мама драматично закатила глаза. – И его не волнует, что я не хочу год проторчать в Индии!

Мама невольно повысила голос, а я рассмеялась, глядя на ее попытки лишний раз доказать папе, насколько нелепа его затея.

-А я бы пожила годик на Гоа, - мечтательно потянулась я, откидывая одеяло. – Никакой осенней депрессии, никаких луж и противного моросящего дождя. Никакой грязи и навязчивых одноклассников, - невольно вспомнила я ребят, с которыми мне предстояло сегодня встретиться после летних каникул. Я ни с кем из класса не общалась, и продолжала бы в том же духе, если бы выпала подобная возможность.

-Не мели ерунды, Роксана, - нахмурилась мама. – У тебя выпускной класс, и я уже вся на нервах. Как же здорово, что Славик обещал с тобой позаниматься, отпадает вопрос о репетиторстве по математике. И Глеб никогда не откажет тебе в помощи финансово…

-Ну да, - хмыкнула я, чмокая маму в щеку и зевая до хруста в челюсти. О нашем финансовом положении мама могла говорить часами. Стоит только начать, и уже не остановишь. И на репетицию опоздает, и про мой первый день в школе не вспомнит, и отцу в очередной раз плешь проест по поводу того, что «у твоей бывшей жены и свой дом, и своя машина, и отпуск заграницей, а у нас что?!»

Папа обнаружился на кухне с чашкой утреннего кофе в левой руке и айфоном в правой.

-Вкусный? – сунула я нос в кофейник, где плескалась ароматная темно-коричневая жидкость. Мама не умела варить кофе и могла испортить его, даже используя кофеварку, а вот папа в этом божественен.

-Наливай, сам готовил, - прошептал он, подмигнув мне и потрепав по голове. – И дуй собираться, Роксаночка. Мне сегодня никак нельзя опаздывать, важное совещание запланировано.

-По поводу Гоа? – прошептала я конспиративным шепотом, и папа грустно улыбнулся.

-Я возьму тебя с собой, если только попросишь, - тут же отозвался он, но я отрицательно покачала головой и обняла папу за плечи.

-Как ты это себе представляешь? – спросила я его, присев напротив. – Отдыхать там, это одно, а доучиваться в выпускном классе… Там вообще есть школы?

-Кто его знает, - удрученно заметил папа, откладывая айфон и пристально разглядывая мое лицо. – Но Слава пообещал приглядывать за тобой, детка. Если сегодня все решится, тебе придется переехать к Светлане и Глебу.

Папа вдруг резко наклонил голову и впился ладонями в короткие светлые волосы, испортив прическу. Это от него мне достались платиновые пряди нереальной красоты и серые глаза. Жаль, ресницы тоже, как у папы, белые, поэтому выглядела я бледной молью. Какая мне Индия?!

-Я так тебя подвел, Роксана, так подвел, - сокрушался папа, пока я пила свой кофе и уплетала сырники со сгущенкой. Мне не привыкать к папиному самобичеванию, он уже месяц так себя изводит. Мои слова о том, что я справлюсь, что не подведу, что обязательно поступлю и без их с мамой присутствия в России не помогали.

Спасла положение мама, заявившись в кухню в красивом кашемировом платье и с элегантной сумочкой в руке.

-Ну, Роксаночка, - пропела она мелодичным голосом. – Я же просила поторопиться, дочка. У меня репетиция.

Я махнула им с папой ладошкой и умчалась облачаться в форменную юбку и пиджак. На улице буйствовала сентябрьская непогода, когда я так надеялась на солнце и «бабье лето» до середины ноября. Но здесь вам не Гоа!

-Готова! – крикнула я родителям, выбегая из спальни через десять минут с рюкзаком, набитым тетрадками. Первое сентября и праздничное мероприятие класса я благополучно прогуляла, сославшись на больное горло, и теперь дрожала при одной лишь мысли, как меня встретят одноклассники.

Глава вторая

Роксана

Ливень не прекращался, усиливаясь с каждым резким порывом ветра. Деревья со скрипом гнулись, ветками подметая мокрый асфальт, дороги превратились в потоки воды, река вспенилась, взбунтовалась, и несла темные воды с такой яростью, словно решила уничтожить дамбу, сдерживающую ее мощные порывы. На мосту образовалась пробка, и Славик нервничал, боясь опоздать на практикум, а Макс подкалывал брата и смеялся над его «замашками ботана».

-Расслабься, бро, не последний практикум в нашей жизни, - хмыкнул Максим, а я оглянулась, чтобы поймать его лукавую улыбку в мою сторону. Зеленые глаза парня смеялись, а милые ямочки на щеках добавляли очарования. Я бы сравнила Максима с огромным плюшевым мишкой, который умел обаять одним взглядом и белозубой улыбкой, при этом фигурой напоминая богатыря, но от такого сравнения появлялось желание потискать парня. Он бы вряд ли это оценил.

-Я завезу тебя к себе, - коротко бросил Славик, когда мы, наконец, тронулись с места. – Холодильник забит, комната у меня отдельная и сосед - спокойный и серьезный парень.

-О, да, - снова хмыкнул Макс, не переставая вылезать вперед, толкаясь локтями. Как он умудрялся протиснуться между нашими со Славиком креслами, для меня оставалось загадкой, - Мороз умеет составить девушкам компанию!

-Мороз? – дернулась я так быстро, что едва не столкнулась с Максом нос к носу.

-А ты помнишь? – сощурил он зеленые глаза и хитро улыбнулся.

-Конечно, - почему-то начала я оправдываться, - мы же учились в одной школе и виделись практически каждый день.

-Вот уж не думал, что ты обращала внимание на Мороза, - протянул Максим с кривой улыбочкой, которая начинала меня раздражать.

«И чего я так испугалась встречи с Морозом? Не съест же он меня, в самом деле!»

-И как тебя угораздило с ним поселиться? – буркнула я себе под нос, не обращаясь ни к кому конкретно, но Славик и Макс расслышали, отреагировав каждый по-своему. Брат осуждающе покачал головой, а Максим расхохотался, откинув голову, с которой слетел белый капюшон толстовки, открывая выбритый висок.

-У него есть имя, - серьезным тоном сказал Славик, резко сворачивая с главной дороги и паркуясь у монолитной высотки. Он снимал квартиру недалеко от университета, я давно об этом знала, но понятия не имела, что брат делил жилье еще с кем-то.

-Как узнаешь имя Мороза, сообщи, - заговорщически шепнул мне Макс на ухо. – Он скрывает эту информацию оо всех, включая своих лучших друзей.

-Но не от моего брата, - с улыбкой ответила я Максу на его неудачную шутку, когда Славик вышел прямо под ливень, раскрывая свой черный зонт. Улыбка мгновенно пропала с лица Максима, и он нахмурился, провожая Славика недобрым взглядом.

-Мне и самому интересно, чем твой Славик заслужил дружбу Мороза, - произнес он низким голосом, и у меня создалось впечатление, что он ревнует. Я спрятала улыбку, наклонив голову и закусив губу. Еще не хватало рассмеяться Максу в лицо, выдавая тем самым себя с головой. Вряд ли он скажет мне спасибо за проницательность.

-Возьми ключи! – Слава довел меня до подъезда и сунул в руки связку ключей со смешным брелком в виде Губки Боба. – У меня в машине запасные. Четвертый этаж, квартира тринадцатая. Прости, что не провожаю, совершенно нет времени.

-Не беспокойся, - я подтолкнула брата в сторону припаркованной мазды. – Иди! Через три часа папа освободится и заедет за мной.

-Или я сам вернусь и доброшу тебя до дома, - кивнул Славик, махнув мне на прощание и бегом пересекая бетонную площадку парковки, утопающую в грязи и воде.

В лифт я вошла с самым что ни на есть плохим предчувствием. В мыслях рисовался образ Мороза – высокого худощавого парня с бледным лицом и красным кончиком носа, словно обмороженным. Резкие черты лица, широкий подбородок, слишком темные глаза и неприятная улыбка до сих пор навевали на меня что-то вроде ступора. Я бы и хотела резко и грубо ответить Морозу на его претензии, которые он не стеснялся мне высказывать при каждой встрече, но терялась, стоило тому прищуриться и искривить губы в презрительной ухмылке. Он доставал меня на протяжении двух лет, и никто и понятия не имел об этом, потому что я стеснялась рассказывать родителям о надоедливом парне, который при каждой встрече издевался и насмехался над моим внешним видом. То я смотрю на его друга, как побитая собака на хозяина в ожидании ласки, то у меня слишком откровенная блузка, через которую просвечивает бл…кий бюстгальтер, а однажды он заставил меня смыть слишком яркий макияж. И, да, я шла до туалета девочек, как под конвоем, боясь возразить старшекласснику и сказать, чтобы он от меня отвалил.

-Надо такси вызвать, - зачем-то сказала я вслух, стараясь себя успокоить, но тут же нервно рассмеялась. Боюсь парня, с которым за все время нашего знакомства перемолвилась не больше, чем парой слов. В основном, говорил Мороз, а я слушала и молчала. Или делала то, о чем он настойчиво просил. Хорошо, что избегать его общества у меня отлично получалось. Со временем я выработала в себе привычку сворачивать с пути Мороза, стоило завидеть того в коридоре, столовой или в холле. А позже он и сам перестал искать со мной встреч.

Увереннее перехватив ключи, я подошла к двери и открыла замок, застыв с протянутой рукой. Пальцы сжимались на ручке, но я никак не решалась потянуть на себя, пока не поняла, как глупо выгляжу со стороны.

«Может, его нет дома, - подумала я, осторожно пробираясь в коридор, как воришка, задумавший обчистить квартиру. – Или он не выйдет из своей комнаты, если я тихо прокрадусь в спальню Славика!»

Бесшумно стянув полусапожки с ног, я скинула плащ, убрала школьную сумку подальше и внезапно уткнулась носом в черную парку, висевшую на вешалке. От нее пахло мужским парфюмом – резким, неоднозначным, с нотками кедра и мускуса. У брата туалетная вода пахла совершенно иначе – цитрусами и бергамотом.

Мама коллекционировала аромомасла, добавляя мне в увлажнитель воздуха каплю каждый вечер, и я различала все оттенки: цитрусовые, мускусные, вуди и фруктовые. Но почему-то именно сейчас мне захотелось ничего не чувствовать и не понимать, как едва уловимо екнуло сердечко, стоило вдохнуть в себя запах. Его запах.

Глава третья

Роксана

Бессонную ночь я провела, ворочаясь с боку на бок. Ливень перестал, но дождь продолжал лениво барабанить в окна, вторя моим мыслям. В голове постоянно мелькали образы, мешая считать барашек. Лицо Мороза, у которого, оказывается, самое обыкновенное имя – Никита – никак не желало исчезать, и барашки потерпели поражение, уступив место воспоминаниям прошлого.

В ту осень мы с родителями только переехали из другого города, и я сразу перевелась в лицей, в середине учебного года попав в новый восьмой класс. Ко мне отнеслись осторожно, даже скептически. От природы бледная, с платиновым оттенком волос и светлыми ресницами, я отчего-то отталкивала внимание ребят, а не привлекала. То ли они стеснялись общаться с девочкой, так не похожей на них, то ли я сама виновата в том, что не проявляла инициативу.

Стесняясь завязать знакомство первой, я все перемены торчала в полном одиночестве, разглядывая сугробы за окном. Ноябрь выдался на удивление холодным, богатым на обильные снегопады и хмурые серые дни, сменяющие один другого с унылым однообразием. Солнце не появлялась больше двух недель, и я сильно скучала по югу России, откуда нам пришлось уехать из-за новой папиной работы, поэтому на переменах торчала около окон, разглядывая небо в надежде на просветы и робкие солнечные лучи. И никто не трогал меня до того памятного дня, когда я впервые столкнулась с десятым эстетическим классом, и с Морозом.

На третьем этаже, около кабинета истории, стоял миленький деревянный столик с шахматной доской, вместо столешницы. Здесь, в светлом широком коридоре, полном зеркал, картин на стенах и уютных лавочек, любили собираться на переменах художники из десятого эстетического класса. Ребята занимали свободные места, а, кому не хватало, залазили на подоконники, и так шумели, что третий этаж старались обходить стороной и ученики, и учителя.

Я по привычке вышла из кабинета истории и заняла наблюдательный пост возле окна, когда двери соседнего кабинета распахнулись, и гудящая от возбуждения толпа старшеклассников хлынула в коридор.

- Бессмертная, - ахнул кто-то, но я не обратила внимания, сосредоточившись на морозном узоре, расписавшем окна. Конец осени в моем родном городе еще радовал цветами на клумбах, а тут к середине месяца сугробы намело такие, что снегоуборочная техника не справлялась, а наш новый дом по утрам напоминал грибок, спрятанный под серебристой шапкой.

-К тебе обращаются! – неожиданно толкнул меня какой-то парень в плечо, и я обернулась, удивленно отмечая замершую толпу у себя за спиной.

-Она странная какая-то, - протянула одна из девчонок, противно усмехаясь. – Блаженная.

-И точно блаженная, - грубо подхватил парень, пребольно дергая меня за тугую косу. – Откуда такая нарисовалась? Или Снегурочка с Лапландии сбежала?

Десятиклассники неприятно рассмеялись, обступая меня со всех сторон, а ребята из моего класса поддакивали им, улюлюкали и всячески перетягивали на себя внимание старшеклассников, бахвалясь тем, что «Снегурка – это новенькая из их восьмого класса!».

И тогда, когда я собиралась разреветься на глазах у всех, появились Максим и Мороз. Первый сразу завладел вниманием практически всех девочек, они обступили Макса с заискивающими улыбками на лицах и с восторгом слушали его шумную болтовню, в том числе и Алинка – моя одноклассница, а Мороз смотрел только на меня. Его появление не вызвало ажиотаж, к нему не тянулись девочки, его общения не искали парни, но Мороз колоритной фигурой выделялся среди всех, скучающе перебегая с моих волос на бледное лицо.

-Снегурочка, значит? Ты знала, что сбегать от старого дедушки нехорошо?

Я промолчала, все еще обиженная на ребят и загнанная практически в угол. Мороз спокойно подвинул кого-то с лавочки, уселся и выложил на шахматный столик одну из своих тетрадей, раскрывая ту на последнее странице. Быстрыми линиями он набросал рисунок, и все время смотрел на меня, выводя штрихи и линии. К концу перемены, когда прозвенел звонок на урок, Мороз выдернул лист и впихнул мне в руки. Ребята разошлись по кабинетам, историк закрыл дверь, не заметив мою скромную персону, продолжавшую торчать в углу, поэтому я смогла спокойно развернуть тетрадный лист. На меня большими испуганными глазами смотрела красивая девочка в смешной шапочке, а внизу Мороз печатными буквами написал: «НЕ грусти, Снегурочка, все будет хорошо! Твой Мороз».

Я и забыла об этом происшествии, спрятала тот день в глубинах памяти, как не самый радостный, а сейчас почему-то вспомнила. И рисунок Мороза, и трогательную надпись совершенно незнакомого парня совершенно незнакомой девчонке, и то, как он выделялся на фоне остальных ребят. Непохожий, другой.

Возвращаясь в реальность и сползая с кровати, я включила ночник и прошлепала босыми ногами к зеркалу, которое в комнате Славика занимало половину стены. В нем отображалась бледная девушка в ярко-красной вытянутой футболке с логотипом Кока-колы, с длинными платиновыми волосами, которые я не заплетала в косу уже года два, и темными кругами под глазами. Как только наступала осень, моя бледность становилась болезненной, как будто за лето я и вовсе не загорела, под глазами появлялись синие круги, и глаза становились просто огромными льдисто-голубыми озерами. Меня никто бы не назвал уродиной или страшилой, но и симпатичной не считали, обзывая бледной молью, поэтому и я сама привыкла относиться к себе, как к бледной моли, не достойной внимания парней. Если мои одноклассницы хвастались своими первыми поцелуями, то я и не помышляла о подобном за неимением парней. Да и кого бы выбрать на эту роль? Лешку Синицына? Ярика? Парней с музыкальной школы, которые стояли в коридорах и улюлюкали в след каждой мимо проходившей девочке?

Сон пропал окончательно, и я поплелась в кухню, стараясь не шуметь. Славик спал на диване в гостиной, уткнувшись носом в подушку. Из наушников лилась какая-то мелодия, а на полу валялась раскрытая тетрадь с лекциями.

Глава четвертая

Роксана

Фотоальбомы занимают на столе так много места, что не хватает ничему другому. Горшки с растениями выстроились в ящике на полу – их заберет соседка, книги свалены в кучу прямо на кровати, потому что никто не озаботился тем, куда их сложить, а учебники и тетради аккуратными стопками высятся в чемодане – я сложила их в первую очередь. Дверцы шкафа распахнуты, но я боюсь приближаться к его содержимому, оставаясь сидеть посреди разворошенной комнаты, похожей на разворованную гробницу. Тяжелый вздох невольно вырывается из груди, но я поджимаю губы и опускаю голову, взглядом цепляясь за старые фотоснимки.

«Нельзя плакать, - напоминаю себе, постукивая ногой по мягкому ворсу ковра. – Это всего лишь на год, после чего наши с родителями жизни снова вернутся на круги своя!»

И резкая болезненная мысль:

«Ты сама-то в это веришь?!»

Я старательно фокусирую взгляд на лицах одноклассников, вспоминая события того дня. Лохматая черная собака – водолаз, смотрит в камеру влажными черными глазами, и я невольно улыбаюсь, вспоминая, как мы с девочками привыкали к новому другу, как гладили мягкую шерсть, как бросали палку и сами же бежали наперегонки с мощным псом, в два прыжка способным преодолеть заданное расстояние.

Турслет…

В апреле, когда снег окончательно истаивает, земля подсыхает, и в воздухе разливается сладкий аромат подснежников, всю параллель восьмых классов готовят к спортивным соревнованиям. Тренировки в тире впервые вызывают у меня интерес, и я не пропускаю ни одного занятия, ближе знакомясь с Ириной и Алиной. Лешка Синицын больше не смотрит на меня волком, здоровается по утрам и помогает как-то дотащить тяжелую спортивную сумку до поворота, на котором расходятся наши пути. Ему на остановку, Леша живет в другом районе города, а мне мимо рынка в частный сектор, где папа купил новый кирпичный дом с красной черепичной крышей и деревянным пристроем – баней.

Одноклассники оживлены, они мечтают об уроках физкультуры в хвойном лесу, который расположен недалеко от нашего лицея, и много рассказывают о прошлогодних пробежках по лесным тропинкам. Я больше не сижу на переменах одна, не высматриваю за окном чудес, не скучаю и не жду, когда же закончатся уроки, я сижу с остальными. Мало рассказываю о себе, да меня и не спрашивают, но слушаю, улыбаюсь и не чувствую себя лишней.

Хорошая успеваемость и занятия в тире сплотили меня с Алинкой – красивой девочкой, лидером нашего восьмого класса. Она очень серьезно готовится к соревнованиям, стреляет из пневматики лучше мальчишек, бегает быстрее любой из нас, марширует, как дышит. На нее равняются остальные, в том числе и я, а чуть позже оказывается, что нам по пути идти из школы. Мы вместе возвращаемся с тренировок, болтая обо всем и ни о чем, и Алинка приглашает меня на выходных в лес прогуляться.

-Будет вся наша команда, которая принимает участие в турслете. – Говорит она, отчего-то смущаясь. – Приходи, если хочешь. Посмотрим на полосу препятствий, старшеклассники всегда готовят ее заранее.

Я соглашаюсь, и теплым субботним утром мы встречаемся с Алинкой перед ее многоэтажкой. Ленка берет на прогулку свою собаку – лохматого черного водолаза, а Лешка Синицын приезжает с новенькой камерой, подаренной ему отцом.

Я верчу в руках снимок и нелепо улыбаюсь, глядя на наши счастливые лица. Алинка, Леха, я, Лена и Ирина. Тогда нас не разделяли ссоры из-за мальчиков, мы дружили, но еще не задумывались о чем-то большем. Да, симпатии всегда перетягивались то к одному мальчику, то к другому, но я чаще всех общалась с Алинкой, а она интересовалась только старшеклассниками, к мальчикам из нашего класса относясь, как к «в доску своим ребятам».

Тот турслет в восьмом классе мы выиграли, и нашу команду наградили кубком, который до конца девятого стоял у классного руководителя в кабинете. Меня признали окончательно, привыкнув к тому, что я прихожу в школу с Алинкой и ухожу с ней же. Мы сидели за одной партой, у нас появилось собственное место на крыльце, отвоеванное у мальчиков в жесткой борьбе, и в моей жизни стали все чаще появляться Максим и Мороз.

Ступня скользнула в мягкий ворс ковра глубже, и я невольно поджала пальцы, вспоминая подобные ощущения в его комнате. Серое со звездами покрывало, в тон ему ковер на полу с длинным мягким ворсом, и пронзительный женский голос, фальшиво напевающий песню Алсу.

Снимок полетел на стол в кучу к остальным, и я со злостью смела фотоальбомы в картонную коробку, подписанную четким маминым почерком: «Чердак». Папа принял решение сдать наш жом в долгосрочную аренду, потому что вечером я уезжала жить к Светлане и дяде Глебу, на целый год. И, нет, я не чувствовала себя преданной родными людьми, самыми близкими, единственными… или старалась не чувствовать ничего подобного, понимая, что папа уезжает в командировку ради нашей семьи. Сначала он получил работу в этом городе, и мы переехали, тем более, здесь жил дядя Глеб, Светлана и Славик. Благодаря присутствию в моей жизни брата, переезд и привыкание к новой жизни дались мне гораздо легче, чем могло быть при иных обстоятельствах. Но теперь папа уезжает в другую страну и берет с собой только маму.

-Доченька, ты готова?

Я вскидываю голову и судорожно втягиваю в себя воздух, стараясь улыбаться. Получается плохо, потому что губы дрожат, а бардак в комнате выдает меня с головой.

-Прости, мам, - качаю я головой. – Никак не могу определиться с тем, что брать с собой, а что отправить на чердак.

-Ничего страшного, я помогу, - ласково улыбается в ответ мама и начинает методично вытаскивать из шкафа вешалки с моей одеждой. Что-то она кладет на кровать, прямо поверх книг, а что-то отправляет в чемодан, раскрытый и пустой. В комнате три чемодана, один из которых наполнен моими школьными тетрадками и учебниками, рамками с фотографиями, любимыми книгами, а другой забит постельным бельем, подушками, одеялами и покрывалами. Я отказалась пользоваться вещами Светланы и дядя Глеба, я хотела оставить в другом доме часть своего собственного. Будь на то моя воля, я бы взмахнула волшебной палочкой, как Гарри Поттер, и трансфигурировала чужую спальню в свою собственную, но, увы, в одиннадцать лет ко мне не прилетела сова из Ховартса.