Здравствуйте, я ваша фея!

1. Штрафной контракт

.

Кроме юмора и бурных приключений с феей, читатели тут узнают, почему авторы часто бывают такие... странные и что творится у них в голове. Писатели почерпнут для себя много секретов писательской магии, а некоторые даже увидят себя со стороны.

Не боитесь узнать слишком много?:)

.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

Совершенно секретно!

Высшему совету фейри и магов

Дисциплинарной комиссии

Представителю по делам безответственных фей

Аспид-Серпентинской Анаконде Полозовне

.

Ваше Высокозмееволшебство,

Я, будучи вызвана как фея-вдохновительница к писателю В.К.С. (*имя засекречено в интересах досудебного расследования), анкета в архиве №***, он же ныне успешный автор романтического фэнтези Вольдемар Суперлинк, в полной мере обеспечила успех его новому творческому проекту, с привлечением команды помощников из отделения фейри-менеджеров (уже опрошенных как свидетели, их показания приобщены к делу), и покрыла неустойкой преступную растрату волшебных сил и времени, за что команда представлена к благодарности.

Однако, не полностью контролируя свои/его эмоции в процессе празднования успешного завершения проекта, я позволила себе… (зачеркнуто) позволила ему…(зачеркнуто), вышла за рамки профессионального общения с подопечным в степени N, нарушив инструкцию 015 «Статута фей».

О чём нисколько не сожалею!

Прошу освободить меня от звания феи-вдохновительницы за грубый непрофессионализм по собственному желанию.

С последующим перераспределением согласно «Статуту фей» п.250 статья 3144.

Нижеподписавшаяся

Ариаднэта Хризанта Аполлоновна Мнемозинская

Дата ***** (написано от руки древними рунами по летоисчислению фейри)

Подписано личной магией,

Отпечаток левого крыла прилагается.

Количество экземпляров 1.

Подробный отчет наблюдателей о происшедшем прилагается.

*****

Безымянный автор, который мог бы не подписывать свои книги, потому что никто всё равно не запомнит его имени по единственной вышедшей, безнадежно толкнул дверь в свою библиотеку. Хорошая профессорская квартира в зелёном районе, доставшаяся ему от родителей (только поэтому уцелевшая в житейских штормах вроде бурного развода), состояла из крошечной спальни, большой комнаты, она же — гостиная, она же — столовая, и библиотеки. Она же — бывший кабинет ученого, нынешний кабинет писателя.

На столе торчал стационарный компьютер, но сын профессора терпеть не мог тут работать. Академическое величие этих стен давило на него, усиливая литературные муки. Писать он предпочитал на лоджии или сидя в постели в обнимку с ноутбуком (больше-то теперь не с кем!). Библиотеку писатель любил за возможность с головой погрузиться в листание «источников». Книг непонятно о чем или на любую тему, непонятно зачем листаемых, в надежде, что они натолкнут на идею того самого великого романа, который молодой талантливый автор вынашивал давно, но до сих пор не родил.

Библиотека легко проглатывала час за часом тоскливых дней, унося мысли далеко, позволяя писателю чувствовать себя к вечеру уставшим и хорошо поработавшим.

Он уже собирался придвинуть стремянку к полкам, нагрузить десяток томов, выбранных случайно (как считал сам писатель — интуитивно), и закопаться в материалы, несомненно, очень важные и нужные для его будущего романа, как вдруг…

— Апчхи! Фрр! А-а-а-апчхи!! — с верхней полки послышалось тонкое чихание, погромче кошачьего. Впрочем, кошачьих и собачьих в этой квартире отродясь не обитало.

Писатель изумлённо повернулся на звук, поднял глаза и увидел…

Небольшая, сверкающая при каждом движении женская фигурка, в воздушном ярко-голубом платье, с развевающимися, буквально золотыми, сияющими волосами, по воздуху продвигалась вдоль полок. Она трепетала прозрачными стрекозиными крылышками и остервенело размахивала крошечной метёлкой, разгоняя пыль с книжных корешков.

— Простите, что происходит? — настороженно спросил писатель, с одной стороны боясь, что сверкающая галлюцинация будет продолжаться, что, разумеется, мало что хорошего говорит о его здоровье, но ещё больше боясь, что от его голоса она исчезнет.

Это что, фея? ФЕЯ?!

— Апчхи! Какая гадость! Пшихфф, — фыркнула она и обернулась. — Разумеется, я ваша фея. Вызывали? Давайте знакомиться. Не удивляйтесь, у меня аллергия на бумажную пыль. Особенно архивную и библиотечную! Апчхи! Ненавижу… Какое счастье, что прогресс подарил нам электронные копии документов, так что и ваш отсталый народец наконец научился избавляться от пыли. Хотя бы таким образом… Ещё у меня аллергия на лень, и прочее человеческое симбурдэ, которого я не терплю в своих подопечных. Мы сработаемся! Ну-с… Зачем звали?

— В смысле?.. — опешил писатель. — А что такое «симбурдэ»?

— Симуляция бурной деятельности, — чётко ответила фея. — Профессиональный сленг фейри-менеджеров. Бурно текущий процесс, не дающий определенного результата. К сожалению, люди совершенно непрофессионально пользуются этим навыком, саботируя настоящую работу. Вот вы… сколько часов просидели в этом пыльном склепе? А сколько страниц написали на основании прочитанных материалов?

2. Я помню чудное мгновенье...

.

Фея вооружилась длинной блестящей антеннкой. Облетала кабинет-библиотеку и тыкала концом антенны во все углы. Писатель Владимир Супренский сказал бы, что это — волшебная палочка, но судя по действию, непонятный артефакт был именно антенной. Фея что-то замеряла и бормотала данные в «смартфей», как мысленно писатель обозвал ее фейский смартфон.

— Так-с, первым делом определим тебе в квартире рабочее место. И, разумеется, не здесь. Обстановка в библиотеке неблагоприятная для работы. Впрочем, вот этот уголок между двумя стеллажами годится для учёбы. Тут конвергенция потоков знаний завихряется в нужную сторону. Но для работы… Где ты обычно пишешь? Ах, что я спрашиваю? Разве не помню, что мне достался беспомощный лентяй! Но где, хотя бы, в прошлом ты написал больше всего полезного текста?

— Полезного? За школьной партой, — хмыкнул Владимир. — Хотя это можно считать полезным только условно. Конспекты в институтские времена я передирал там, у окна, сидя на подоконнике. А писал первый роман от руки на лоджии. Потом пытался сесть туда же с ноутбуком, но солнце… Мне нравилось работать на солнце, но экрану это совсем не нравится, абсолютно ничего не видно… Пожалуй, да! С этого и начался мой ступор. С выбора места.

— Место работы для писателя не так важно, как сам образ рабочего места, — поучительно сказала фея. — Уютно устроиться, снять нагрузку со спины и шеи, правильный свет, мелкие ритуалы перед началом… Удобное размещение клавиатуры. Надеюсь, ты хотя бы печатаешь не двумя пальцами?

— Печатаю я быстро и довольно грамотно, — скромно сказал Супренский. — Так где, по вашему волшебному фей-шую мне будет хорошо работаться? На кухне? В ванной?

Фея облетала всю квартиру, писатель шёл за ней.

— Вот здесь творческие излучения приемлемые, — феечка указала угол под окном на кухне. — Удачный угловой диванчик, стол рядом, можно вытянуть ноги, сидя с ноутбуком. Максимальное освещение от окна, ходики на стене создают рабочий ритм… И всегда можно следить, когда закипит чайник. Осталось поставить теневую защиту на экран, чтобы не слепило солнцем и можно приступать. Садись, возьми ноут.

— Но я не готов…

— Конечно, не готов. Я просто проверяю рабочее место. Длина диванчика и высота спинки подходят! Ходики можно приглушить, уровень шума слишком высок. Так… Это южное окно?

— Юго-западное.

— Идеально. Ты «сова» или «жаворонок»? Впрочем, что я спрашиваю, писатель-«жаворонок» вид редкий, в природе почти не встречается, культивируется в искусственных условиях. Запасное рабочее место сделаем в спальне. Если нахлынет, что ночью захочется что-то записать… держи возле кровати блокнот или отдельные листы бумаги. И ручку. И лампу. А лучше коробку спичек и свечку, это романтичнее. Ну как, сидеть удобно?

— Вполне. Как мне тебя называть?

— Нэта. А можешь обращаться «вдохновительница».

— Нет уж, раз неправильно называть тебя «о, моя муза!» — то лучше Нэта. А что это значит? Насколько помню, греческие музы имели много имён, исследователи никак не сойдутся, было их всего три, семь или девять… У муз было много поколений, не помню, кто там от кого произошёл, но Нэта, кажется была!

— Это совершенно неважно, — строго перебила фея. — Гораздо важнее сейчас определить, как называть тебя, а не меня. Нужно новое имя. И выбор его — дело серьёзное. Отвечай быстро, тебя больше тянет к себе фантастика или реализм?

— Что-то, что шире обычного реализма, безусловно.

— Отлично. У писателя фэнтези перспектив больше, его границы творчества ничем не скованы. Тогда, что мы имеем… Супренский? Фи… Суперлинк!

— Меня зовут Владимир Кузьмич, какой Суперлинк? — скривился писатель.

— Кузьмич — это для реализма. Кстати, неплохая идея. Заведешь себе левый аккаунт жесткого критика. Такого, чтоб мог всем показать «кузькину мать». В данном случае, «кузькина сына». От имени этого Кузькина сына будешь сам себя троллить. Посмотрим, ринутся ли будущие поклонницы тебя защищать? Если не ринутся, значит, плохо работаешь.

— Какие поклонницы? — вытаращился писатель. — Хочешь заставить меня писать для женщин?

— Заставить?! — возмутилась фея, уперев кулачки в бока. — Восемьдесят пять процентов всей читающей аудитории для него не честь, а наказание? Если ты на пустом месте сумел излучать тринадцатый уровень отчаяния, значит, ты достаточно эмоциональный писатель. И ты — может быть — годишься для женской аудитории. Если, конечно, научишься свои эмоции правильно выражать на письме. Не все мужчины это могут, но у тебя есть перспектива. А значит, есть шанс стать действительно богатым, продаваемым писателем.

— Я должен буду взять женский псевдоним? Вот ужас…

— Зачем? Если ты сможешь хорошо писать фэнтези, интересное сотням тысяч читательниц, они полюбят тебя таким, как есть, Вольдемар Суперлинк! А? Как тебе? Звучит?

— Кошмарная пошлость. Годится для автора…

— …сетературы? — угадала фея. — Тогда вернёмся в моему имени. По-гречески муза Нэта, наша покровительница, означает «Крайняя». Или младшая. Имеется в виду самая крайняя струна с высоким голосом на музыкальном инструменте. Но современные младшие феи-вдохновительницы, которых сделали «крайними» и посылают к вопиющим непрофессионалам, вроде тебя, все носят сокращение имени Нэта от Интернета. Да, я нэт-фея и горжусь этим! Сегмент сетевой литературы самый востребованный именно в вашем мире, не у нас! А среди сетевых романов, не ограниченных тиражами и расстояниями до издательств, самая популярная по всему миру сентиментальная литература. Так что если хочешь успешно отработать штрафной контракт, придется пахать именно это поле. Уж как сумеешь! Ясно?

3. Печеньки и конфетки

.

— Папа! Папочка! Привет! Я так соскучилась. А ты скучал? — пятилетняя девочка пыталась одновременно поменять ботинки на тапочки, снять плащик и подпрыгнуть, чтобы повиснуть на шее у писателя. — А у тебя тут что? Чайник кипит? Я как раз хочу пить и вообще замёрзла. Мы с мамой долго ждали автобус. А у тебя ещё есть печенье? Помнишь, я оставляла? Давай, я посмотрю…

— Погоди, Дюшка, иди в комнату. Я сам поищу, чем можно накормить ребенка, — Супренский не пустил дочку на кухню, помня, кто там гуляет по кухонному столу.

— И чем же нам кормить бедного ребенка! Охо-хо, — притворно заголосила Дюша. — Останется голодным дитятко! Так и быть, папа, сделай нам яичницу. Я пока приберусь в твоей холостяцкой берлоге.

— Годится! — Отец с дочкой ударили по рукам и разошлись, разделив обязанности.

— Нэта, Нэта, спрячься куда-нибудь, — зашипел писатель, влетая в кухню. — Дюша не должна тебя видеть!

— Сколько ей? — спокойно спросила фея, сидя на краешке цветочного горшка и болтая ножками в блестящих серебряных туфельках.

— Пять… с половиной.

— Отличный возраст. По инструкции детям до шести лет не возбраняется видеть волшебных существ. Им всё равно никто не поверит. Чего ты всполошился, Вольдемар. Как я успела услышать, дочь у тебя — умница. Жаль, явно не в тебя. Но это закономерно. У безалаберных родителей, часто очень хозяйственные доченьки с ранних лет. Уверена, она уже умеет печь пирожки? Мы бы чудесно провели время с творческой пользой.

— Невозможно! Дюшке, конечно, не поверят, но не хочу, чтобы она рассказывала матери о тебе. Лилька подумает, что я знакомлю ее со своими «бабами». А Лилька — ещё та ведьма и кикимора.

— Буквально? — заинтересовалась Нэта.

— Да я даже не знаю, теперь-то… всё возможно, — уклончиво ответил Супренский. — В общем, ты спрячься тут, в цветочках, и не показывайся. Я сейчас приготовлю нам поесть… Тебе что-нибудь нужно?

— Варенье, мёд… Или сойдёт конфета. Вон та, в вазочке, — феечка показала на сервант, где в хрустале пылились забытые леденцы. — Дай одну. Мозг требует глюкозы для вдохновения. Дюша это что за имечко? Андриана? Хорошо, что не Маша. По крайней мере, в этом у тебя проявилась фантазия.

— Моя жена настояла назвать дочь Аделиной, — пожаловался писатель. — В честь своей бабушки. Это не моя фантазия! Я сократил до Адюши или Дюши, это всё, на что меня хватило.

— Неплохо, — фея размотала шуршащую целлофановую обертку на конфете. Для нее леденец был размером с бочку, Нэта держала его обеими руками. — Дюша, Дюшесска… м-м-м, вкусненько, Дюшесска — сладкая конфетка. Надеюсь, ты всё-таки решишься нас познакомить. Придумай что-нибудь. Ты же писатель фэнтези.

— Хорошо, только не сейчас. На сегодня мне хватит стрессов. Я стал литературным негром у няни Пушкина! И должен объяснять дочке, откуда у меня на кухне живая фея!

— Ням-ням, м-м, нетолерантно выражаешься, Вольдемар, — облизываясь, пробормотала Нэта. — Но если помнишь, Пушкин тоже был в некоторой степени… потомок африканского царька. И не жаловался на мои методы, между прочим!

— Я понял, понял, ваше волшебство. Кстати, ты не умеешь в мгновение ока готовить яичницу? Нет? Жаль…

— Я вообще не умею готовить еду в вашем представлении, — беззаботно ответила Нэта. — Зато я умею смешивать отличные волшебные коктейли. Надо?

— Мм-м, не сейчас.

— Ну нет, так нет. Зато могу в мгновение ока доставить сюда любое печенье. История покупок будет сразу на твоей карточке, никто и не заметит.

— Давай. Дюша любит такие сухие хрустящие кругляшки… типа безе, но не они. Итальянская фирма. А, вспомнил, «Амаретто»!

— У дочери писателя губа не дура, — оценила фея. — Я тоже их люблю. Держи, — она старательно облизала губы, сдула с ладошки блестящую пыльцу, и на столе появился большой пакет печенья.

Супренский лихорадочно размешивал в сковороде яичницу с ветчиной и кусочками черствого хлеба. Выхватил из шкафа две тарелки, именные разномастные чашки, вилки. Прихватил горячий чайник и заварил чай. Поставил всё на раскладной сервировочный столик и покатил в комнату. На ходу показал хихикающей фее кулак.

Нэта беззаботно болтала ножками на краю вазона и лизала желто-зеленый леденец «Дюшесс». Из комнаты долетели восторги маленькой дочки по поводу волшебного печенья.

«Самый лучший папочка» молча наворачивал яичницу, поскольку Дюша захотела играть: кто съест быстрее, и думал обо всём, что с ним случилось до появления феи.

«Ещё из двух издательств пришли отказы заново публиковать мой конкурсный роман, на который освободились авторские права. Ответили вежливо, что «их редакционный портфель переполнен» и «это не их тематическое направление». Но ясно, неновый роман никому не нужен. Он уже «засветился», после конкурса свою долю внимания получил. И если не стал супербестселлером, таким, что за него дерутся несколько крупных издательств, а автор предлагает его сам, значит, нечего там и смотреть. Зачем его печатать?

А если не печатать или не написать срочно что-нибудь новенькое, как зарабатывать писательством? Может, фея права, нужно менять приоритеты? Писать востребованное.

И Лилька, кикимора, тьфу, тьфу, надеюсь, это только образно? — папаше-оборванцу дочку не доверит. Нужно иметь ресурсы, чтобы кормить и развлекать дочу, иначе… На днях устроила скандал, что поздно пришли с прогулки, обещала больше не давать Дюшу целый месяц. Потом, якобы смилостивилась, обещала привезти её сегодня на пару часиков. И «если всё будет прилично», подкинет мне дочь на все выходные.

4. Трехцветное счастье

.

— Тебе совершенно необходимо срочно завести трехцветную кошку, — выдала Вольдемару фея, как только он проводил дочку и вернулся домой.

С некоторой опаской писатель заглянул в кухню, боясь, что фея ему померещилась или просто улетела, устав ждать, пока он отдаст свой родительский долг. Нэта мирно спала на листе белой орхидеи, объевшись леденцом. Пустая конфетная обертка валялась на столе. Фея-вдохновительница от души потянулась, потребовала включить свет, тоже налить ей чаю и выдала идею с кошкой.

— Зачем?

— Затем, что кошка — волшебное животное, тем более трехцветная. Она гармонизирует пространство и приносит удачу, — зевнула Нэта. — Ты любишь давить образованием, поинтересуйся, сколько котов одновременно жило, скажем, у Хэмингуэя?

— Его и десяток кошек не смогли бы гармонизировать! Но писал старик Хэм неплохо, признаю, — снисходительно изрек Вольдемар.

— Тогда — у Гюго. Известный, плодовитый, успешный автор. Имел признание и у читателей, и в кругу современных ему литературных снобов!

— Потому что писал занудно и масштабно!

— Вот, ты уже уловил главное, — одобрительно кивнула фея, попивая чай. — А главное — формат. Раз принято писать увесистые псевдоисторические романы, значит, популярны будут именно они. О приключениях пылких красавиц и благородных, хотя порой и небогатых мужчин со сложной судьбой. Или, наоборот, о бедных красавицах и королях, скованных условностями, но тоже ищущих простого человеческого счастья. Если принято, чтобы эти истории заканчивались трагично, так и будет. Но, поверь мне, народ во все века больше любил счастливые развязки.

— Охотно верю. Это же садизм, прочесть семьсот страниц из другой исторической эпохи только затем, чтобы в конце «в общем, все умерли». Магию хэппи-энда я как раз признаю. Но какая роль в современной массовой литературе уготована мне?

— Посмотрим. Для начала решим вопрос с кошкой. Знаешь, где их искать?

— Так ты это серьезно? — понял Супренский. — Не шутка? Не проверка? Животное-талисман?

— И это она тоже должна уметь. Но главное, тебе будет кому поручить дочь в следующий её приход, чтобы девочка не скучала. У нас масса работы! И если думаешь, что, даже не начав книгу, я позволю тебе бегать по каруселям, зоопаркам и кафе-мороженым целых двое суток, или куда вы обычно ходите с Дюшей? Нет, не позволю. За мной! — фея влетела обратно в библиотеку, потребовала включить компьютер на столе. В нём монитор был больше, чем на ноуте. — Вот. Ищи кошку.

Писатель сел за профессорский письменный стол, где всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Сейчас у этого чувства была совершенно новая причина. Какая кошка?

— Я вообще-то не против животных, но у меня совсем нет опыта… Всегда хотел в детстве завести собаку, но родители не позволили. А сам, как-то, не до того было. Стоп, а я не могу выбирать, кого завести? Может, лучше кота? Такого важного, пушистого… Или черепаху? От неё шума меньше.

— Разумеется, черепашку. Трехцветные кошки называются «черепашки», такой окрас. Именно такого окраса котов просто не найти, а он с древних времён считается счастливым. Особенно в японской культуре. Там эти кошки защищают хозяев от тайфунов, штормов и землетрясений. В древнеславянской культуре, как и в современной американской, дарят богатство — материальный успех. В немецкой — защищают от пожаров. Ещё перечислять? Или уже поверишь, что для писателя это самое необходимое животное! Открывай сайт, ищи.

— А, где их берут этих кошек? Это, наверное, очень дорого?

— Это часть твоего личного бренда, значит, все непосильные расходы оплатит наша сторона, — Нэта невозмутимо порхала над краем монитора, заглядывая в экран. — Раз уж за прошлую неделю тебе в подъезд не подкинули котенка, и у тебя нет знакомых, которые упрашивают взять животное, значит, не суждено. Ищи сам. Забей в поиск что-то типа «отдам трехцветную кошку» и свой город. Раньше объявления о щенках и котятах клеили на столбы, а теперь — в сети.

Найди крупный сайт, где отдают животных и вообще обмениваются всякими вещами, от книг до холодильников. Тебе нужна молодая здоровая кошка, уже стерилизованная и очень ласковая. Окрас важен, поставь пометку «только с фото».

— Как я узнаю, что она здоровая? — забеспокоился писатель. — А если у Дюшки окажется аллергия? Вообще-то, она рвётся тискать всех животных, каких видит, но кто ей позволяет? Может, проще взять из приюта? Там, кажется, дают справки и прививки.

— Не проще — точно, — отрезала фея. — Как всякая социальная служба приюты проверяют кандидатов и условия для своих питомцев. У тебя нет сеток на окнах…

— Так я поставлю!

— Но не сию секунду. Ты никогда не держал животных, у тебя нестабильный доход и у тебя по дому летает фея! Не идеальный кандидат для усыновления питомца с психологической травмой. В приюте все с травмой, ведь их бросили или потеряли. Тебе нужен домашний котенок-подросток, которого почему-то не забрали крошкой. Котенка не выбросили, не отняли от мамы и любят как родного, но ищут ему настоящую семью. Да, это нелегко найти. Но у людей, которые не могут пойти мимо голодной кошки, так бывает. Надеюсь, ты знаешь, что уличные кошки иногда оказываются беременными, когда их подбирают? Или домашняя кошка, если ее вывезли погулять летом на дачу, приносит потом хозяевам несколько сюрпризов с неизвестным отцовством? Поэтому, тебе нужна уже успешно стерилизованная кошка от грамотных хозяев, наученных опытом. Понял? Вот эта ничего, мордашка умная.

5. Тест-драйв хищника

.

— Добрый вечер-р-р. Можно войти? — на край форточки приземлился огромный зеленый кузнечик с походным саквояжем на шее. Он не стоял, как человечек, на задних ножках, а сидел, готовясь к прыжку. На лбу у него поблескивал крошечный «мегафей», через него Вольдемар и слышал трескучий голосок.

— Пожалуйста, заходите. Вас Нэта вызвала? Она там, порхает, — писатель шёл впереди, кузнечик летел следом. — Вы специалист по животным? Ветеринар? Как вас называть?

— Я доктор-р-р Саранчук, — прострекотал кузнечик. — Работаю в их фэйр-р-ри-шарашке тест-ветеринаром. Консультирую.

— Простите, так вы — саранча? Я думал, кузнечик, — смутился Вольдемар и тут же подумал, что говорить этого вслух не стоило. Вдруг доктор обидится?

— Я, р-р-разумеется, кузнечик. Внешне мы похожи… Знаете главное отличие? Хотя, откуда, при нынешнем образовании вашего мира… Саранча — травоядное бедствие. А кузнечики — хищники! Мы охотимся, а не едим посевы, наоборот, охраняем их от всё равно-р-редителей. А фамилия… не всегда она соответствует истине. Моя прабабка была вегетар-р-рианкой. Но это было давно. И вообще, возможно, это лишь семейная легенда. Тэк-с, где животное?

— Видео уже загрузилось, — Нэта гостеприимно выпорхнула вперед. — Здравствуйте, доктор. Посмотрите. Это будет удачный выбор для маленькой девочки и начинающего писателя?

— Начинающего… — хотел возмутиться Супренский, но замолчал, наблюдая за тест-ветеринаром. Кузнечик раскрыл саквояж, достал приборчик, вроде фонендоскопа, по крайней мере, с наушниками и слуховой трубкой. Велел запускать видео.

На экране резво пробежала по коврику и кувыркнулась кошка, ловя клубочек. Потом эта же кошка мурлыкала, лёжа на руках у хозяйки. Слышался голос:

— Пуся хорошая, Пуся ласковая, Пуся будет играть с девочкой и не будет царапаться, — так хозяйка убеждала их в свежести видео, снятого сразу после звонка.

Саранчуку эти слова мешали. Доктор-кузнечик заметно хмурился, вернее, шевелил лысыми надбровными дугами и вращал глазами, прислушиваясь именно к мурлыканью.

— Тэк-тэк, — бормотал доктор. — Неплохо. Вибр-р-рации глубокие, спокойные, девочка славная. Послушная, но резвая. Сможет позаботиться о себе и хозяевах. Операция была больше трех месяцев назад, сделана грамотно, побочных эффектов нет. Пар-р-разитов нет, инфекций нет, врожденных дефектов нет. Но и прививок тоже не делали. Первозданная чистота! Её только хранить и всё у вас ср-р-растётся.

— А уровень магии? — шепотом встряла Нэта.

— Тер-р-рпение, я провожу диагностику как положено. Характер, здоровье, происхождение… Дойдём и до магии. Происхождение хорошее, дитя любви… О! Это невероятно! С рождения не расставалась с обоими родителями? Прекрасное воспитание, прекрасное. Это и для людей нынче редкость! Кормили материнским молоком до трех месяцев, великолепно, просто чудо! Зубки… зубки у нас в порядке, но ещё не полностью выросли. Желудок негр-р-рамотной едой малышке испортить не успели… Детей не видела, но не боится. Психика очень устойчивая, цвет глаз, предположительно, зеленый. Скорее, хризолит или крыжовник. Кр-р-расавица. Но станет ещё лучше.

— Почему, предположительно? — тихо спросил писатель у феи, но кузнечик услышал.

— Вы видите близко ее мор-р-рдашку. Какого цвета глаза?

— Золотисто-коричневые? — присмотрелся Вольдемар.

— Именно так. Детский перецвет. До полутора лет кошка не просто несовершеннолетняя по кошачьим и людским меркам. У большинства ещё не установился взрослый цвет глаз. Голубоглазые породы перецветают незначительно, глазки с рождения и на всю жизнь голубые. Те, кто рождается желтоглазыми — это редкость, тоже так и останутся с желтыми глазами, меняется лишь оттенок. Обычно же, когда новорожденный котенок подрастает и открывает глазки, они сначала голубые. В два месяца глазки становятся такими — светло-медными, а там уж созревает настоящий цвет: янтарный, оранжевый, зеленый, желтый… что там суждено прир-р-родой. Изумрудных глаз у неё, очевидно, уже не будет. Там участвует голубой пигмент, а тут остались только желтый и зеленый. Но на хризолитовые я твердо рассчитываю. Нэта, будьте добры, после сообщить, мне всегда нравится строить пр-р-редположения на этот счет и убеждаться!

Тэк-с, уровень магии. Сочетание цветов для удачи просто идеальное. Цвета яркие, пятна четко очерченные — узорчатая калико, классическая торти, а не торби. Отец был черным? Черные пятна без полос. Совсем не тот эффект, когда они серые в полосочку, у торби. Это выглядит слишком простецки. А тут — царская стать. Бела, как снег, черна, как уголь, красна, как золото… Знаменитая сказочная формула. Десяточка по магии. Чистая десятка.

— Вы уверены, доктор? Какая удача! Благодарю. За срочный вызов рассчитаемся.

— Имя у хвостатой красавицы есть? — прострекотал кузнечик. — Составление именного гор-р-роскопа обойдется дороже.

— Имени нет, но гороскоп не нужен. Это творческое задание, — сказала Нэта.

— Ну, как угодно. Ах, да, забыл сказать. Дитя не видело в жизни не только детей, но и мужчин. Вы будете пер-р-рвым, на ком остановятся с любовью эти глазки. А преданность и нежность кошек вошла в пословицы! Вы обещаете заботиться о чувствах моей пр-р-ротеже? Не обижать её?

— Естественно, я постараюсь, — заверил тронутый речью кузнечика писатель.

6. Анчуткина чуткость

.

Утром из кухни потянуло аппетитным ароматом съестного. Нэта выпорхнула в коридор и некоторое время пыталась силой протиснуться в щель неплотно прикрытой двери. Но, промучившись минуты две, сдалась и дунула на дверь сверкающей пыльцой.

Дверь приоткрылась шире, фея влетела в помещение, которое она определила своему писателю как главное место работы. Кухня сверкала вымытыми окнами, надраенными шкафчиками, вылизанной плитой. Никакой горы немытой посуды, на плите что-то шкворчало под крышкой, в духовке томился завтрак, закипал чайник. Пол стал таким неестественно чистым, будто кто-то за ночь настелил новый линолеум. С цветочных листьев и горшков полностью исчезла пыль и сухой мусор, не говоря уж о паутине по углам и пыли на карнизе.

Из угла возле вытяжки кряхтя выползло нечто лохматое, серое в игрушечных лапотках и с желтыми совиными глазами.

— Ну, Тихоныч, — восторженно развела руками Нэта. — Нет слов.

— Надо б ещё потолок побелить, хозяюшка. Да не поспел к рассвету. Не взыщи, умаялся, пока вас нашел, прикорнул часок, а дело стоит! — ворчливо откликнулся заслуженный домовик-анчутка Тихоныч.

— А что на завтрак?

— Гурьевская каша, — ещё мрачнее прокряхтел Тихоныч. — С сосисками. Больше ничего не нашёл, в доме шаром покати, позорище! Да вот ещё сырнички из засохшего творога сварганил, если с вареньицем, оно ничего пойдёть.

— М-м, как вкусно пахнет! — восхитилась фея. — Тихоныч, хозяин тебя не видел?

— Да какой он хозяин, ежели припасы не припасает! Ты, хозяюшка, ужо приструни его. А то ведь, говоришь, дитё тут питаться будет? Чем же это? Пустым змеиным супчиком с одной луковки да сухариком? Тьфу!

— Тихоныч, я всё поняла, будет сделано. Подопечный ушёл?

— Сбежал, как ошпаренный! «Опоздаю, ужо осьмой час…»

— Он договорился встретиться пораньше, забрать кошку. Хозяйка привезет её на остановку. Он хоть сумку какую-то взял?

— Чевой-то брал, да бестолково, дно не постелил, кошке в мягком мешке неуютно будеть. Эх, мОлодежь, — прокряхтел Анчутка сильно «окая» и с нарочито неправильными ударениями. Тихоныч ещё в старые царские времена повадился за печкой читать и имел сейчас несколько академических образований. Но предпочитал ходить в лаптях и косить под простеца, сохраняя образ домовика из суеверных представлений тёмных крестьян его молодости. От чтения греческих трактатов в лесной глуши его оторвал срочный вызов Нэты.

— Сейчас всё уладим, — мирно пообещала феечка. — Что нам требуется, чтобы встретить кошку?

Тихоныч протянул листок с десятком строчек, написанных корявыми печатными буквами. Нэта пробежала список, отлично помня, что всё это «приданое» будет списано с её рабочей карточки, а не оплачено самим Вольдемаром.

— Дом, игрушки — понятно. Коробка витаминов с морскими водорослями и прочими микроэлементами. Сердце куриное, шея куриная, печень куриная, желудки куриные, тыква, кабачок, морковка, льняное семя, творог — всё по килограмму. Филе куриное пять кило! Два десятка перепелиных яиц, козье молоко фермерское, два литра, сухая закваска «йогурт греческий». Это всё ей?!

— Дык на первое время, не на один день же!

— Да, правильно. А два кошачьих лотка зачем? Понятно, что светло-розовые, но оба — розовые? Ей что, один может не понравиться? Модели разные?

— Дык, оно так заведено, — прокряхтел анчутка. — Кошка — одна, стало быть этого… нужно два. С решеткой и без. Чтобы, значить… в общем, два нужно. На всякий пожарный. На перемену, ага.

— Ладно, раз порядок такой, — пожала плечами Нэта. — А наполнитель не нужен? Песок, бентонит, древесный, кукурузный или этот, как его, модный?..

— А зачем? — заморгал анчутка. — Кошка — зверь умная. Она скажеть, коли ей чего надо, я уберу. Чтобы без этого… чище будет. Не люблю песок по квартире, ей лапки колоть будеть, не, не надо.

— Как скажешь, Тихоныч. Ты специалист, тебе видней, — фея сосредоточенно мысленно прочитала список и щелкнула пальцами. Не успело рассеяться облачко мелкой искристой пыльцы, в дверь позвонили.

— Курьер, чай? Выйди ты, хозяюшка, прими товар.

Нэта подняла личико к потолку, обеими руками провела себя по волосам и моментально превратилась в молодую золотистую блондинку в небесно-синем домашнем халатике. Вышла в коридор, любезно забрала у курьера из зоомагазина пакет со всеми покупками, расписалась и закрыла дверь. Тут же позвонил другой курьер, доставил продукты из супермаркета.

— Тихоныч, давай сразу второй круг. Что нужно, чтобы принять на выходные девочку? Пять лет, умница, тощая, но щечки кругленькие.

— Вот этого пока хватить, — анчутка подал второй список, который успел накарябать, пока фея перевоплощалась и встречала курьера.

— Еда, еда, ещё еда… — обобщила требования домовика фея. — А развлекать чем будешь? У меня с её отцом деловые планы, а кошки спят больше, чем дети! Так и так настанет момент вам остаться наедине.

— Дык научу дитё тесто на пирожки творить, — прокряхтел домовик. — Всяко дело полезное. Ещё прянички медовые можно, они фигурные, ей понравится рисовать на тесте. Глазурьку разноцветную замутим, художества устроим. Тада, добавь в список ещё кило сахару, чтобы не жалеть. И у этого «хозяина», слышь, мясорубки нет!

7. Родственные души

.

Нэта выпорхнула в коридор, встречать подопечного.

— Как вы рано, мы даже не успели всё приготовить. Встреча прошла удачно? Что же ты, Вольдемар, сбежал, не дождался, пока я переноску для кошки достану. А если бы убежала?

— Я сумку взял, и хозяйка мне переноску давала, такую клетку пластиковую. Она Пусю в ней привезла, но я подумал, лучше так донесу, — смущенно ответил Супренский. — Она дрожит, ей на руках лучше…

— Молодец, правильные чувства, — похвалила фея. — Выпускай. Пока не освоится на новом месте, поставим ей всё в коридоре, поближе.

Нэта щелкнула пальцами. Тут же по углам пристроились розовые лотки, возле шкафа появилась сумка-переноска, раскладная, обтянутая тканью, не клетка, а уютный домик. Открытая овальная лежанка с мягким матрасиком тоже заняла своё место. Закрытый дом-конура с круглым входом и «деревом» — обвитой шнуром высокой лазалкой с площадкой наверху. Трехцветная кошка ошалело смотрела на всё это богатство, не представляя, что выбрать. «Это всё мне одной?»

— Отпусти на пол, пусть осваивается. Тихоныч её сейчас покормит, — фея зависла в воздухе, стараясь не слишком трепыхать крылышками и сверкать. Кошка и так смотрела на неё с ужасом. — Успокойся, все кошки видят мир фэйри и призраков, так что она привыкнет.

— Тихоныч это… — уточнил писатель, выпуская кошку. Имя показалось знакомым.

— Это лучший домовик во всём домфейправлении, твой временный домоправитель. Вот он, знакомьтесь.

Дверь на кухню открылась, оттуда выкатился бородатый лохматый клубок с двумя цветными блюдцами в руках. На голове анчутка балансировал хрустальную вазочку с водой.

— Кися-кися-кися, мурр, мурр, — позвал он, выставляя в ряд под стеной угощение. — Вот, попей, как нервничаешь, оно сушит. Водичка чистая, холодненькая. Кошечки любят из хрусталя пить. На живую водицу в озерце похоже… А тут тебе свежий фаршик, мяско и овощи, с добавками молотого семени для полезности. А вот чистое мяско, не пробовала поди? Вкусное… Киси-киси, не бойся, красавица.

Кошка подняла мордочку на единственное, относительно знакомое ей тут существо, на мужчину, стоящего рядом. В её глазах отражался безумный вопрос: «Куда я попала? Это что летает? А этот лохматый меня не съест?»

Супренский отлично понимал её взгляд. В кошачьих глазках, как в зеркале, он видел отражение своего собственного вчерашнего состояния. «Это что, настоящая фея?!» Он снова взял кошку на руки, осторожно держал на груди и гладил. И чувствовал в ней тёплую родную душу.

— Не бойся, маленькая. Я не знал, что мы делаем, но теперь понял. Я тебя так понимаю, я и сам боюсь. Новая жизнь… Надеюсь, она будет не хуже прежней, даже получше. Это теперь твой дом. Наш дом. Не бойся, ты не будешь одна. Завтра приедет девочка, которая тебя очень полюбит. Она так давно хотела кого-то… а я все никак… Я знаю, тебя любили, у тебя был дом и семья, но вы с Дюшкой подружитесь. И только ты будешь её кошкой. Только ты… И моей. Будешь? Тебя здесь не обидят, это всё твоё, они не кусаются, иди, покушай.

Дрожь под разноцветной шерсткой сменилась громким мурлыканьем. В кошке словно включился моторчик. Вольдемар снова осторожно опустил кошку на пол. Она с опаской подошла к еде, всё обнюхала, попила воды из хрустальной вазочки. Покрутилась возле тарелок с мясцом и фаршем, но, не взяв ни кусочка, напротив, стала грести лапкой, будто закапывала еду.

— Ей не понравилось? — удивился Вольдемар.

— Это она на будущее припрятала. Боится брать, свидетелей много, — умилённо пояснил анчутка. — Дай срок, всё съест. Идите, сами поешьте. Пусть она тута будет. Место выберет, освоится, отдыхает с дороги. Я пригляжу, а вы идите к столу.

— Тихоныч такую вкуснятину приготовил! — оживилась Нэта. — Идём, поёшь, тебе нужны силы для работы.

— Располагайся, Пуся, не бойся, — пожелал кошке писатель.

— Не называй ее «Пуся», — брюзжала на лету фея. — Моё литературное чувство стиля против этого восстаёт, это неорганично! Это значит всего лишь «кошечка», но ты ведь не англичанин, хоть и Вольдемар. Пока нет имени, называй просто кисой или кошкой. Что ещё за «пусси-кэт»? С чего вдруг?

— Ладно, не ворчи, не буду. Что есть из еды? О, роскошная каша! Запеченная! С детства такую не ел.

— Думаю, и в детстве не ел, — подколола Нэта.

— Не скажи, бабушка такую в печи готовила, когда я на лето к ней в Загорск приезжал. Говорила, старинный рецепт… вроде, и блюдце в сенях для домовика ставила, если я правильно помню.

— О, так ты не совсем оторванное от природы городское дитя? Ешь, ешь, а мне пожалуйста, положи четверть сырника и побольше варенья.

— Приятного аппетита, Нэта.

— Взаимно. Значит, ты сумел бы описать сельский быт? В фэнтезийном ключе, разумеется. Это хорошо. Хоть какая-то зацепка уже есть. А лес у вас рядом был?

— А как же! Луга, коровы, кони, река и густой лес.

— А болото в лесу? Грибы, ягоды? А медведи не водились?

— Чего не было, того не было. Но лисы, зайцы, белки, куницы… Этого навалом. Я помню, как их следы выглядят. И грибы собирать умею. Белые, опята, маслята, сыроежки.

— И этот человек сегодня впервые близко увидел кошку? — не удержалась фея.

8. Фэнтези на троих

.

В коридоре они мимоходом заметили, что кошка мурлычет и млеет, лёжа мордочкой почти на лаптях анчутки. Тихоныч забрался вместе с ней на открытую кошачью лежанку. Обе тарелочки были уже пустые.

— Ты ж моя красавица, ты ж моя девочка, — ворковал домовик. — Знал бы я, что тебя здесь встречу, не жалел бы зазря, что мне отпуск располовинили. Спи, хорошая, фыр, фыр, мурр, мурр…

С трудом оторвавшись от этого зрелища, Супренский прошел в библиотеку, но фея не пустила его сесть за стол.

— Нет, нет, вот этот угол между стеллажами — идеальное место. Садись здесь, — фея щелкнула пальцами и сотворила посреди библиотеки желтенькую школьную парту, такого размера, чтобы крупный писатель удобно поместился за ней.

— Что за издевательство? — нахмурился Вольдемар, увидев стопку бумаги в косую линейку и целый стакан разных ручек и перьев — на выбор.

— Учиться, так учиться, — весело потирала ручки фея.

— Не полезу я туда! Я тут ничего не напишу, у меня проснутся все детские школьные травмы!

— Садись! — припечатала фея и демонстративно подула на ладонь, словно посылала подопечному воздушный поцелуй. Пыльца заискрилась, окутала Вольдемара и…

— Какого…? Это вообще, что такое? — взревел лауреат «крылатой» премии.

Нэта мстительно захихикала. Вольдемар в бешенстве вертелся, рассматривая себя со всех сторон. Фея изменила его костюм, нарядив подопечного в школьную форму. Но… в девчачью школьную форму. Белая блузка, бордовый пиджачок с кокетливым платочком в нагрудном кармашке и клетчатая плиссированная юбочка. Не забыла про белые гольфы и сандалетки.

— Школьная форма дисциплинирует. Так все говорят. По крайней мере, у вас. У фэйри такого издевательства над людьми нет. Но ты же пока не фейри?

— Это не форма! Это… она девчачья!

— Извини, перепутала. Я видела в окно только такую, — хлопала глазками Нэта. — Садись и пиши. Новая форма для того, чтобы произошёл разрыв шаблона с твоим школьным прошлым. Почувствуй себя в шкуре не мальчишки хулигана, а девочки отличницы.

— Блин, я в юбке!! Я ничего не буду писать в юбке! — рычал Вольдемар.

— Тогда почувствуй себя шотландцем. Суровым воином. Не спорь, хуже будет. Если немедленно не начнём урок, я могу снова поменять твой костюм ещё на что-нибудь экзотическое. Или приковать тебя к парте цепью заклятья.

— У меня коленки мёрзнут, — канючил писатель, ёрзая на стуле.

— Гольфики повыше натяни. И вообще, как же шотландцы? Зима, холодный ветер, по горам, в зарослях чертополоха… Можешь представить? Тебе ещё повезло!

— У нас, что, урок шотландской литературы? Будем проходить исторические романы Вальтера Скотта?

— Нет. Массовому читателю, точнее, читательнице, нужен нормальный харизматичный автор, а не «Скот», даже если он — Вальтер, — фея взмахнула пальцем, на окно с треском опустились неведомо откуда возникшие темные жалюзи, сильно напоминающие тюремную решетку.

— А это зачем?

— Я остановила время, — буднично пояснила Нэта. — Консультация, то есть твоё обучение, в прямую работу над проектом не входят. Мы не можем тратить на неё время.

— Это как в хоккее? Считается только чистое время игры?

— Примерно так. И оплата за консультацию у меня разовая, сколько дней или часов она ни займёт. Моё дело подготовить тебя от и до. Сколько минут и усилий пройдет между этими От и До – никого не волнует.

Поставь вверху дату. Пиши тему: «Романтическое фэнтези». Оно же — любовное, оно же — ЖЮФ, женское юмористическое, оно же — ромфант, оно же — ФЛР, фантастический любовный роман. Что тебе известно об этом жанре?

— Какой-то бред, — потряс головой писатель. — Знаю, что это легкое розовое чтиво, бесконечная однотипная жвачка по шаблонам, любовь-морковь с драконами и всякими избранницами в главной роли, и… вообще не понимаю, кто может это читать и писать!

— Главная проблема очерчена, — холодно кивнула фея. — Ты ничего не понимаешь в самом популярном и востребованном жанре. Придётся начать с азов. Ты любишь хвастаться образованием, скажи, откуда пошёл нынешний бум фэнтези литературы? И какой он по счету в истории?

— Считается, это бурно началось с Толкина и его «Властелина Колец», то есть с 40х-50х годов двадцатого века. Фантастикой большая литература баловалась и раньше. Вспомним «Франкенштейна» Мери Шелли или подводную лодку капитана Немо у Жюля Верна. «Алиса в Стране Чудес» — тоже фэнтези, как всякая другая авторская сказка. Но, нет сомнений, что это классика английской литературы родила фэнтези. И для детей, и для взрослых.

— Разделение по возрасту, но не на мужскую и женскую аудитории, — подчеркнула Нэта. — Обрати внимание, монстра Франкенштейна придумала молодая женщина. Когда писатели тесным кружком собрались и решили каждый написать нечто самое мрачное, зловеще и готическое, победила Мери Шелли, а она соревновалась, на секундочку, с лордом Байроном! Значит, женщины могут и читать приключенческие, исторические, фантастические и прочие романы, написанные мужчинами, и писать нечто, интересное не только девчонкам. Свежий пример — эпопея о Гарри Поттере, а классический — детективы Атаки Гризли… ой, прости, по-вашему — Агаты Кристи.

9. Писательская кухня

.

Вольдемар устроился в уголке с ноутбуком. Сердито вытянул ноги на диванчике, откинулся на спинку… Всё отлично, мегаудобное рабочее место. Только вот не работается! Первая фраза никак не идёт.

На столе Тихоныч орудовал мясорубкой. Проворачивал часть филе, печени и желудков для фарша. Так же, в отдельную миску измельчал морковь, кабачки и тыкву. Мясное ассорти — отдельно, овощное — отдельно. Потом смешивал, дозируя то и то, на электронных весах, как алхимик. На плите в самой большой кастрюле в хорошо тёплой воде стояли стаканчики с молоком и закваской — будущий йогурт.

Краем глаза писатель невольно наблюдал, как сосредоточенно трудится домовик. Оторваться от вдохновенного приготовления непонятной смеси было нелегко.

«Правду говорят, можно вечно смотреть, как кто-то работает, — мысленно хмыкнул Вольдемар. — Может мне так начать? Бабуля в деревне крутит фарш для котлеток, ждёт любимого внука… тьфу ты, внучку! Та приезжает и… Контраст деревенского быта и гламурной городской фифы. Это смешно, хотя и грустно…

А что волшебного? Так бабка у нас ведьма и собирается передать внучке дар. Это что, значит, бабуля помирать собралась? Нет, так не годится. Ага! Помирать рано, внучка у нас дурёха-дурёхой, её же сперва обучить нужно! Так, магическое обучение, это хорошо, это понятно. Бабушка её и по хозяйству должна тренировать, и в лес с собой водить, и на болото…

Нэта что-то упоминала про болото. Это место мистическое. Вообще, в лесу можно много приключений наворотить. А что, неплохо придумано! Значит, пишу…

Стоп! Не пойдёт. Это я, значит, начинаю с бабули и деревенского хозяйства. Мне это близко, понятно, но фея строго велела в первой же строчке, в первом абзаце выводить героиню, а нее ее бабку! Ну да, действительно, читает такая же гламурная фифа в первой строчке про мозолистые теплые руки бабушки, про солнечные морщинки вокруг глаз, про фарш из мясорубки, про шкворчание сковородки на плите или кашу в печи… Она тут же в ужасе закроет книжку и убежит! Ее в эту глухую деревеньку ещё заманить нужно, и на цепь посадить, чтобы не вырвалась! Не-а, добровольно она к бабушке не пойдёт. И читать про это не будет. Эх… не срослось». — Вольдемар тяжко вздохнул и снова отвёл взгляд от белого листа на экране. Теперь писатель смотрел в потолок, отмечал необычную чистоту кухни, и спорил сам с собой, примеряя разные начала для романа.

«Начать с домового опять не получится. Это здорово, интересно, но если он не герой, почему он в самом начале? А если даже предположить, что гламурная фифа выйдет замуж за домовика… Хотя это как-то странно, да ладно, чего не бывает, фэнтези-любовь зла… Всё равно получается, это герой, а не героиня. Девка нужна, девка! Девица на выданье, иного не дано!

Так, а если показать простую работящую деревенскую девицу, как она, скажем, ни свет ни заря доит корову, потом растопила печь, сама (!) разбудила домового, в избе всё кипит, работа у нее спорится… Потом просыпается бабуля, они идут в лес за травами, которые полны магией именно на рассвете. Или вообще, собирают не траву, а росу с первыми лучами солнца… Потом идут обратно в деревню и встречают по дороге, скажем, скажем… мнэ… Полуэкта, деревенкого дурачка. А он на самом деле — заколдованный принц. Нет, лучше, это почтальон, такой себе Полуэкт Печкин, бабулин друг юности и сосед, очень вредный, сплетник, и он говорит, что Змей Горыныч разбушевался и на полигоне пожар… Тьфу, Стругацкие вообще не в тему полезли! Тоже мне «Понедельник начинается в субботу»!

Какой Полуэкт?! Забудь такое слово! Так же как «полигон». Ты для кого пишешь, брат? Для де-е-евочек. Принц — это хорошо, дурачок — жизненно, но плохо. Думаешь, им интересно читать про борщи-кастрюли, котлеты и дураков? Этого им в жизни хватает!

Не романтическую жизнь бабули и жизнь деревни нужно устраивать, а эту самую… Как ей зовут-то хоть? Настенька? Ну, допустим. Имя и простое, и царское одновременно. Сойдёт. Она сиротка, красавица, живёт вместе с бабушкой. Начинается обычный день… Нет, не то! День должен быть сразу самый необычный! Это её день рождения! Совершеннолетие. И как раз в этот день бабуля должна провести какой-то обряд посвящения, передать ей волшебный дар, знания… ну и? Где любовь? Чтобы сразу на горизонте появился жених, нужно… Ага, нужно создать Настеньке дилемму. Если принимаешь дар, замуж нельзя. А у нее есть какой-то друг-сосед-тайный-жених и…

Если выбор: либо — магия, либо — любовь, опять что-то не сходится. Это фэнтези! Куда тут без магии? Бабушка начнет ведьмовские козни строить? Делать бабулю злодейкой я не хочу, нет. А если тот, кого любит Настенька, её не замечает? И теперь, она, используя новый дар, хочет приворожить его? Так пойдёт? А чего, вроде ничего.

Стоп, нет! Опять он, дурак такой, нашу самую главную умницу-красавицу не замечает? А если он слишком важный, самовлюблённый, и вообще не желает жениться, он не только дурак, ещё и подлец. За ним тянется шлейф таких брошенных барышень и разбитых сердец, что… Вот зачем он ей такой нужен? Бегать за мужиком, устраивать всё самой, лепить своё счастье и романтику из того, что было — это снова путь в реализм. Не то. Фуууух, камни таскать и то проще.

А возьмем за основу проверенный сказочный сюжет, скажем, «Царевну-лягушку». Чем плохо? Он — царевич, она умница-красавица, только заколдована. Он её ищет… тьфу, опять мужской герой в центре! Она его ищет, как Финиста Ясна Сокола, так снова всё сваливается на хрупкие девичьи плечи, тоже не годится. Как их пишут-то эти фэнтези?

Ладно, обратимся к иной классике. Шекспир наш Вильям помочь могёт или не могёт? Он сам тоже переделывал народные легенды и сказки, поучимся у мастера заимствовать, как художник! Например, «Укрощение строптивой»? Получается, в самом начале героиня — стерва, кому это приятно читать, хоть и правда? А если «Двенадцатая ночь»? Она попадает в чужую страну, без средств, без денег, переодевается парнем и устраивается пажом к красивому молодому герцогу…