Зеленая ведьма: Сад для дракона

Глава 1. Узы и клетка

Сознание возвращалось медленно, утопая в непривычной мягкости. Не колючий соломенный матрас в хижине Гвенды и не жесткая каменная плита в пещере. Что-то невероятно пушистое и податливое, утопающее в шелках и бархате. Я открыла глаза.

И меня охватил приступ клаустрофобии.

Роскошь. Неприличная, оглушающая. Высокие потолки, расписанные фресками с драконами, пожирающими солнце. Стены, обитые парчой цвета спелой сливы. Камин, в котором можно было бы целиком зажарить быка. Я лежала на кровати размером с мою прежнюю гостиную в Сочи. Все это кричало о богатстве, власти… и абсолютной чужеродности.

Воздух в легких застыл. Не от запаха — здесь пахло ладаном и сушеными травами. От осознания.

Пожизненный контракт.

Слова, которые вчера казались победой, сегодня сжали горло удавкой. Я добровольно приковала себя к этому миру. К этим стенам. К дракону, чья ярость была лишь прикрытием для его собственной, неподъемной боли.

Я никогда не увижу Сочи. Никогда не пройдусь по набережной, не услышу шум прибоя за окном офиса. Не допишу тот чертов отчет по киви.

Паника, холодная и липкая, поползла из живота к горлу. Я была поймана. Не цепями и засовами, а собственным выбором. И это было в тысячу раз страшнее.

Внезапный, оглушительный ПЛЮХ из соседней комнаты заставил меня вздрогнуть и сесть на кровати. Послышался шквал возни, недовольное ворчание и звук, похожий на падение мокрого ковра.

Я сорвалась с кровати и рванула в сторону звука — в огромную, залитую мрамором ванную комнату. И застыла на пороге.

Посреди лужи на полу сидел Нимбус. Весь мокрый, с прилипшими к бокам клочьями пены, и с крайне оскорбленным видом пытался вылизать собственную спину. Похоже, он решил исследовать джакузи, поскользнулся на мокром крае и совершил незапланированный нырок. Его огромные, синие, как летнее небо, глаза-блюдца были полны возмущения, а хвост сердито подрагивал.

Увидев меня, он издал нечто среднее между мурлыканьем и фырканьем, неуклюже перевернулся в воздухе, пытаясь принять величественную позу, и приземлился прямо в лужу. Снова.

Я не смогла сдержать смех. Он вырвался коротким, хриплым звуком, но был настоящим. Первым за это утро.

— Идиот, — прошептала я, подходя к нему и опускаясь на колени. — Ты же дух. Как тебе вообще удалось промокнуть?

Нимбус ткнулся мне в ладонь холодным, влажным носиком. Потом принялся усиленно тереться о мою руку, оставляя на коже следы из пузырьков и кошачьей шерсти, которая на ощупь была как шелк, переливающийся звездной пылью. Его мурлыканье стало громче, глубокой, утробном вибрацией, которая отозвалась в моей груди.

И странное дело — ледяной ком паники в горле начал таять. Острая, режущая тоска по дому отступила, сменившись теплой, почти нежной досадой. Этот нелепый, великолепный дух был здесь. Со мной. По своей воле. Он был моим якорем в этом безумном мире.

Я провела рукой по его мокрой шерстке, и он замурлыкал еще громче.

— Ладно, — выдохнула я, глядя в его бездонные глаза-звезды. — Ладно. Я здесь. Ты здесь. Мы заключили сделку. — Я посмотрела на расписной потолок, на золотые ручки на стенах, на эту позолоченную, но от того не менее реальную клетку. — Теперь нужно сделать так, чтобы она окупилась.

Нимбус, словно поняв меня, лизнул мне запястье своим шершавым язычком, от которого по коже побежали мурашки. Затем он встряхнулся, разбрызгивая капли по всему мрамору, и гордо, как заправский хозяин, вышагнул из ванной, оставляя за собой мокрый след.

Я осталась сидеть на полу, слушая, как его мурлыканье затихает в спальне. Тревога не ушла полностью. Она притаилась где-то на дне, тяжелый осадок. Но поверх нее уже появлялось нечто новое. Признание. Принятие.

Я никогда не увижу Сочи. Но я увидела, как дракон просит о помощи. Я слышала, как поют камни. У меня есть мокрый, вечно попадающий в нелепые ситуации дух, который считает меня своей семьей.

Это не было свободой, о которой я мечтала. Но это была реальность, которую я выбрала. И в этой реальности предстояло работать.

Глава 2. Ярость родителей

Каэльгорн

Воздух в моих покоях, всегда бывший моим последним убежищем, застоялся и отдавал чужим. Не запахом, нет. Он был густым, неподвижным, пропитанным тишиной, что звенела громче любого крика. Тишиной за той самой дверью. Тишиной ее присутствия. Проблемы, которую я сам, добровольно, впустил в самое сердце своей цитадели.

Я стоял у камина, сжимая в руке хрустальный бокал. Вино, обычно обжигающее горло приятной горечью, сегодня было просто кислой жижей. Еще одно грубое напоминание о всей этой немыслимой ситуации.

Я привел ее сюда. Не в темницу, не в камеру. В соседнюю с моей спальней комнату. Этот поступок был вызовом, брошенным самому себе, своим принципам, всему проклятому укладу Пиков. И теперь, за этими стенами, мой вызов уже набирал силу, превращаясь в гулкий скандал. Я чувствовал его, как зуд под кожей.

Первой, как я и предсказывал, ворвалась Солария.

Она влетела без стука, как ураган в шелках. Ее лицо, обычно застывшее в сладкой ярости, сейчас было искажено подлинным, неприкрытым гневом.

— КАЭЛЬГОРН! — ее визг заставил содрогнуться даже воздух. — Объясни! Сию же секунду! Что это за тварь, которую ты приволок в свои смежные покои? Весь замок говорит! Какая-то оборванка! Грязь из деревни!

Я медленно повернулся к ней. Каждый мускул был напряжен до предела.

— Успокойся, Солария, — мой голос прозвучал низко, я вложил в него всю сталь, какая была во мне.

— УСПОКОЙСЯ? — она замахнулась, ее рука повисла в воздухе, дрожа от бессилия. — Я — твоя мать! Я все для тебя сделала! Все эти годы... а ты... ты позоришь нас! Публично! Из-за какой-то...

— Она остается здесь, — перебил я, и мои слова упали, как гильотина. — Это не обсуждается.

— Нет, это будет обсуждаться! — позади нее, в дверном проеме, возникла новая, куда более грозная тень. Отец.

Ториан вошел беззвучно. Его присутствие заполнило комнату, стало физическим давлением. Его взгляд, холодный и всевидящий, скользнул по мне, а затем, казалось, пронзил саму дверь, за которой скрывалась Флорен.

— Сын, — его голос резал слух, как напильник по кости. — Твои методы управления... становятся все более эксцентричными. Похищение женщин из деревень? Мы не горлумны. Мы — Дом Монтфортов.

— Это не похищение, — я не отводил взгляда. — И она не из деревни. Это необходимость.

— Необходимость? — Ториан медленно приблизился. Его посох отстукивал на мраморе зловещую дробь. — Объясни мне эту необходимость. Объясни, почему твой первый шаг после провала Бала Невест — поселить в своих покоях первую попавшуюся дикарку.

Я почувствовал, как знакомое пламя ярости закипает в груди. Оно жаждало вырваться, спалить это ледяное презрение. Как объяснить то, что сам едва начал понимать? Взрыв Лилий? Ее крик «ДЛЯ ТЕБЯ!», выжженный в сознании? Связь, что пульсировала на моем запястье, как вторая, чужая жизнь?

— Она — ключ, — выдохнул я, ненавидя собственную неубедительность. — К Лилиям. К силе Пиков. К нашему выживанию.

Ториан измерил меня взглядом, полным бездонного разочарования.

— Пророчества, — произнес он с ледяной усмешкой, — удел старых дурочек и придворных подхалимов, сын. Сила не приходит через чужаков. Она куется здесь. — Он постучал посохом себе в грудь. — Из крови, долга и стали. Ты разбрасываешься громкими словами, чтобы оправдать собственную слабость.

Солария издала новый, истеричный вопль. Давление нарастало, сжимая меня в тиски. Я чувствовал на себе их взгляды. Я был Владыкой Пиков, и впервые за долгие годы моя власть казалась таким хрупким, картонным щитом.

Ярость подступала к горлу, горячая и удушающая. Я готов был извергнуть пламя, чтобы спалить этот цирк дотла. Слова, острые и ядовитые, рвались наружу.

И в этот миг я увидел. Мельком, за высоким арочным окном.

Ярко-синий огонек. Маленький, нелепый. Он пролетел по воздуху, кувыркаясь, как падающая звезда, подпрыгнул, перевернулся еще раз и исчез.

Ее кот. Ее дурацкий, синий кот.

Абсурдность этого видения врезалась в мою ярость, как ледяная стрела. Пламя внутри на мгновение погасло, захлебнувшись недоумением. Этот насмешливый, не подчиняющийся ничему огонек, стал невольным якорем.

Я сделал глубокий вдох. Воздух все еще был густ от лжи и страха, но теперь в нем витала и тень чего-то необъяснимого. Необъяснимого, как она сама.

— Хватит, — сказал я, и мой голос обрел новую, неумолимую твердость. Я шагнул вперед, нависая над Соларией и вставая на один уровень с Торианом. — Флорен — не крестьянка. Она Моя Истинная Пара, предреченная древним пророчеством. Та, чья кровь и дар пробудят силу Пиков. Я не прошу вас верить. Я требую подчинения. Она остается здесь. Под моей защитой. Любое оскорбление, нанесенное ей, будет считаться оскорблением, нанесенным лично мне. И за него придется ответить.

В комнате повисла гробовая тишина. Даже Солария онемела. Ториан смотрел на меня, и в его глазах впервые промелькнуло нечто, кроме разочарования. Оценка. Холодный, безжалостный расчет.

— Пророчество? — наконец прошептал он. — Ты уверен в этом, сын?

— Я видел, как горели Лилии от ее прикосновения, — я не отводил взгляда. — Уверенность — роскошь, которую мы не можем себе позволить. Действовать — необходимость. Ваша задача — обеспечить, чтобы двор это понял.

Не дожидаясь ответа, я резко развернулся и вышел, хлопнув дверью так, что древесина треснула. Мне нужно было пространство. Дистанция от этого ада.

Я прошел по длинному, пустынному коридору, пытаясь загнать обратно дракона, рвущегося наружу. И тут я увидел их.

В нише у витражного окна стояла Флорен. Она уже успела выбраться и о чем-то тихо разговаривала. С тем самым синим огоньком.

Нимбус парил перед ней, переливаясь в лучах солнца. Она протянула руку, и котенок, урча, тыкался мокрым носиком в ее ладонь. На ее лице не было ни страха, ни отчаяния. Лишь легкая улыбка, с которой она смотрела на это нелепое существо.

Глава 3. Служанка

Флорен

Сидеть вечно на холодном полу ванной мне, разумеется, не хотелось. И я решила освежиться. Приведя себя в порядок, я решила с наслаждением утонуть в мягкости кровати — именно такой, о какой всегда мечтала. В прошлой жизни такой у меня не было, в нынешней — и подавно, так что грешно было не воспользоваться этим моментом вдоволь.

Я лежала, утопая в невесомом пуху, и слушала тишину. Не ту, благословенную тишину леса, а гнетущую, каменную тишину замка. Она была густой, как суп-пюре, и такой же безвкусной.

Нимбус, свернувшись синим клубком у моих ног, похрапывал, подрагивая кончиком хвоста. Видимо, осваивание джакузи отняло у него все силы. Я завидовала его способности отключаться в любой ситуации.

Внезапно тишину нарушил тихий скрежет замочной скважины. Я мгновенно села, натягивая одеяло до подбородка. Нимбус насторожился, его сияние вспыхнуло ярче, окрашивая стены в призрачные тона.

Дверь приоткрылась, и в щель просунулось знакомое круглое, румяное лицо в обрамлении каштановых кудряшек, выбивавшихся из-под белого чепчика.

— Доброе утро, госпожа Флорен? — голосок Хэтти прозвенел, как колокольчик, нарушая мрачную торжественность покоев. — Можно? Я принесла завтрак. И... кое-что еще.

Она проскользнула внутрь, ловко управляясь с огромным подносом, от которого пахло чем-то невероятно вкусным — свежим хлебом, маслом и, о боги, кофе? На ее простом, но чистом платье и белом фартуке не было и пылинки. От нее веяло теплом очага и какой-то уютной нормальностью, такой чужеродной в этой каменной гробнице.

— Конечно, Хэтти, заходи, — я выдохнула, чувствуя, как напряжение понемногу спадает.

Она сияющей улыбкой расставила на маленьком столике у камина тарелки, чашку с дымящимся ароматным напитком и кувшин с соком.

— Его Высочество распорядился, чтобы отныне я прислуживала только вам, госпожа! — объявила она, и ее глаза блестели от восторга. — Честное слово, я так рада! Все девчонки на кухне лопались от зависти!

Я откинула одеяло, встала и подошла к столику, взяла чашку. Да, это был он. Настоящий, горький, божественный кофе. Я закрыла глаза, сделав первый глоток. Он обжег язык, но это был вкус дома. Той жизни, что осталась за гранью реальности.

— Зависти? — переспросила я, не открывая глаз. — Из-за чего?

— Как это из-за чего?! — Хэтти ахнула, словно я спросила, почему небо синее. — Весь дворец только и говорит, что о вас! Принц Каэльгорн, сам дракон, вернулся из своих владений с таинственной спутницей и поселил ее в своих личных покоях! Рядом со своей спальней! — она понизила голос до драматического шепота. — Все в шоке, госпожа. Одни говорят, вы могущественная ведьма, что поразили его сердце. Другие — что вы заложница. А старая графиня Белладонна, та вообще скрипит зубами так, что, кажется, искры летят. Ее внучку, он даже не удостоил взглядом на балу, а тут... такое!

Я поперхнулась кофе. Рядом со своей спальней. Фраза, которую я надеялась неправильно расслышать вчера, приобрела ужасающую конкретику из уст этой болтливой девушки.

— Хэтти, — голос мой дрогнул. — Ты уверена? Его комната... она точно смежная с этой?

— Абсолютно точно, госпожа! — она кивнула с такой уверенностью, будто сама ее проектировала. — Дверь там, в стене, за гобеленом с охотящимися грифонами. Только она всегда на запоре с его стороны, конечно. Но да, прямо за стеной.

У меня похолодели пальцы. Я поставила чашку, боясь расплескать драгоценный напиток. Так близко. Он был так чудовищно близко. Эту ночь. Всего лишь каменная стена и дубовая дверь между нами.

Хэтти, не замечая моего ужаса, с сияющим видом подошла к кровати и осторожно разложила на шелковом покрывале платье. Оно было великолепно. Глубокого изумрудного цвета, из плотного, но мягкого шелка, с тонкой серебряной вышивкой на рукавах и подоле. Рядом она положила пару изящных туфель из мягкой кожи.

— Его Высочество лично выбрал цвет и прислал утром, — с гордостью сообщила Хэтти. — Говорит, зеленый — ваш цвет. А после обеда к вам пожалует модистка, мадемуазель Элоиз, снимет мерки для вашего нового гардероба. По прямому приказу Принца.

Я молча смотрела на платье. Оно было красивым. Слишком красивым для меня. Еще одна часть клетки, пусть и сшитая из шелка.

— И... — я сглотнула, собираясь с духом. — Что еще?

— Ах да! — Хэтти хлопнула себя по лбу. — Язык мой — враг мой! Его Высочество ждет вас в своем кабинете после завтрака. Капитан стражи проводит.

Свидание с драконом. В его логове. От кофе в животе стало еще горячее, но теперь это было тепло тревоги.

Деваться было некуда.

— Спасибо, Хэтти. Я сейчас буду готова.

Пока я завтракала под восторженный лепет служанки о последних дворцовых сплетнях, мой взгляд то и дело возвращался к тому самому гобелену с грифонами. К двери, что была скрыта за ним.

Я закончила кофе, встала и подошла к платью. Пальцы скользнули по прохладному шелку. Это была не одежда. Это была униформа. Униформа для битвы, которая начиналась прямо сейчас.

Нимбус, проснувшись, всплыл в воздухе и уставился на платье с явным подозрением.

— Да уж, — прошептала я ему. — Я тоже. Но приказ есть приказ.

Мне предстояло встретиться с моим новым начальником. В его кабинете. В платье цвета его глаз.

А сейчас за моей спиной та самая дверь, что вела прямиком в его спальню. Эта мысль отзывалась в висках настойчивым, тревожным стуком.

Я надела платье. Шелк оказался на удивление тяжелым и холодным, он шипел и скользил по коже, словно живой. Платье сидело безупречно — облегающий лиф с квадратным вырезом, подчеркивающий плечи, и широкие рукава, сужающиеся к запястью, откуда ниспадала мягкая волна ткани. Серебряная нить вышивки, тонкая, как паутина, мерцала при каждом движении, складываясь в узоры, напоминающие то ли спирали галактик, то ли причудливые стебли неизвестных растений. Цвет… Цвет был не просто зеленым. Это была глубина старого леса, тень под сенью вековых дубов, оттенок драконьей чешуи на солнце. Он заставлял мои глаза, и без того зеленоватые, светиться изнутри странным, почти магическим сиянием.

Глава 4. Первый деловой разговор

Флорен

Капитан стражи, молчаливый и неумолимый, как утес, провел меня по бесконечным каменным коридорам. Наконец он остановился перед массивной дверью из черного дерева, отворил ее без стука и, отступив, пропустил меня внутрь.

Кабинет Каэльгорна оказался таким же, как и его владелец: мощным, аскетичным и подавляющим. Гигантский стол, вырубленный из цельного куска темного камня. Стеллажи, уставленные фолиантами в одинаковых кожаных переплетах. Ни единой лишней детали, ни намека на уют. И он сам, стоящий у огромного окна, за которым простирались заснеженные пики его владений.

Он обернулся. Его золотые глаза медленно скользнули по мне — от новых туфель до непослушных прядей волос. Во взгляде мелькнула быстрая, почти неуловимая оценка.

— Зеленый… действительно ваш цвет, — произнес он наконец. В его голосе не слышалось прежней ярости, но сквозила привычная властность, от которой по спине пробежали мурашки. — Надеюсь, платье вам понравилось?

— Оно прекрасно, Ваше Высочество. Благодарю вас, — ответила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Он кивком указал на кожаное кресло перед столом.

— Присаживайтесь. Нам нужно обсудить вашу роль здесь.

Я опустилась в кресло, чувствуя, как тяжелый шелк похрустывает. Нимбус, невидимый для стражи, бесшумно всплыл и устроился на подоконнике, с любопытством разглядывая комнату.

— Вы находитесь в Хрустальных Пиках, — начал Каэльгорн, обходя стол и занимая позицию, напротив. — Наше королевство держится на силе драконьей крови, верности вассалов и… — он слегка поморщился, — …священных Лилиях. Сейчас все три столпа дали трещину.

Он принялся раскладывать передо мной сложную сеть дворцовых интриг, амбиций знатных домов и угрозу Горлумнов. Я кивала, но его слова о вассалах и долге отскакивали от сознания, привыкшего к графикам и отчетам. «Не те данные», — упрямо твердила я себе.

— Я… понимаю, — сказала я, когда он сделал паузу. — Но, чтобы полностью восстановить Лилии, мне нужно понять природу их болезни. То, что вы называете «силой», я бы описала как сложную биоэнергетическую сеть. Моя способность, «Виа», позволяет мне считывать ее импульсы. Это не магия, а тонкое восприятие, как слух, только направленный на жизнь.

Он смотрел на меня с тем же выражением, с каким я, вероятно, слушала его рассказ о придворных фракциях. Глухая стена непонимания.

— Импульсы? — переспросил он, и в голосе прозвучала знакомая сталь. — Флорен, здесь не нужны теории. Недавно Лилии умирали. Вы сможете их исцелить и восстановить.

— Но без понимания причины нельзя найти лечение! — парировала я, чувствуя, как во мне закипает знакомое упрямство. Пальцы непроизвольно сжали шелк платья. — Если я просто буду излучать на них энергию, это как дать больному обезболивающее, не зная диагноза! Мне нужны данные, нужен системный подход!

Наш диалог все больше напоминал разговор двух глухих. Он — о долге и силе, я — о анализе и методе. Мы говорили на разных языках, разделенные пропастью опыта.

И в этот момент Нимбус, пытаясь рассмотреть причудливый кактус в глиняном горшке, неудачно перевернулся, задел сосуд хвостом, и тот, звеня, полетел вниз.

Мы замолчали, услышав снаружи оглушительное: «ОЙ! Матерь божья!», а затем — глухой удар и звук рассыпавшейся земли.

Я вскочила в ужасе. Каэльгорн резко подошел к окну. Я ожидала взрыва гнева, но вместо этого его плечи слегка задрожали. Он… смеялся? Тихо, почти беззвучно.

Я робко подошла к окну и выглянула. Внизу, посреди клумбы, стоял Орвин, весь в земле, с глиняным черепком на голове, словно в нелепом шлеме. Он снимал его с себя, отряхивался и, подняв голову, увидел нас. Его морщинистое лицо расплылось в ухмылке, и он, смеясь, помахал нам рукой.

— Ну что, дитя мое, — прокричал он снизу, — принимаешь участие в украшении сада? Сверху, говоришь, виднее?

Этот нелепый инцидент, этот неожиданный смех дракона и добрый юмор старика разрядили напряжение лучше любых слов.

— Мне нужно в сад, — сказала я, оборачиваясь к Каэльгорну. — Мне нужно осмотреть Лилии и… извиниться перед Орвином.

Он кивнул, его лицо вновь стало серьезным, но в уголках губ таилась усмешка. — Хорошо. Я присоединюсь позже. А пока… — он повернулся к двери. — Алекс!

В кабинет вошел молодой человек в строгой военной форме. Он был атлетически сложен, с огненно-рыжими волосами, собранными у затылка в короткий хвост, и умными, внимательными глазами. От него исходила аура спокойной силы.

— Ваше Высочество.

— Алекс, это Флорен, наш новый Хранитель Сада. Отныне ты отвечаешь за ее безопасность. Всегда.

— Так точно, — молодой человек кивнул, и его взгляд, быстрый и оценивающий, скользнул по мне. Я заметила на его униформе тонкие серебряные нити вышивки, похожие на руны. Маг. Интересно.

Нимбус, виновато поджав хвост, приземлился у моих ног и принялся тереться о шелк платья, мурлыча в оправдание.

— Ладно, ладно, — вздохнула я, наклоняясь к нему. — Пойдем, батарейка. Пора на работу.

С рыжим магом-телохранителем по пятам и виновато мурлыкающим духом у ног я вышла из кабинета. Наш первый деловой разговор провалился. Но у меня появился первый друг в этом каменном мире. И это было куда важнее любых теорий.

Глава 5. Игра теней

Каэльгорн

Дверь закрылась за ней, оставив в кабинете шелест шелка и легкий, тревожный запах полевых трав. Я провел ладонью по лицу, пытаясь стереть остатки неловкой улыбки, которую вызвал тот дурацкий инцидент с горшком. Эта девчонка… она была как сквозняк в запертой комнате. Непрошеный, раздражающий, но неумолимо свежий. Она вносила хаос, но этот хаос пах жизнью, а не тлением, как все в этом проклятом замке.

Мои пальцы сами потянулись к запястью, к тому месту, где под манжетой пульсировала метка. Она отзывалась тихим, ровным теплом, словно мурлыканье того синего кота. Это было… приятно. И от того еще невыносимее. Я не мог позволить себе эту слабость. Не сейчас.

«Сосредоточься, Монтфорт», — проскрежетал я сам себе мысленно. Есть дела поважнее, чем разгадывать загадочных зеленоглазых ведьм.

— Лираэндор! — мой голос прозвучал резко, разрезая тишину.

Советник появился почти мгновенно, словно ждал в тени за дверью. Его лицо было бледным и еще более осунувшимся.

— Ваше Высочество. Докладываю по делу Белладонны и ее внучки.

— Ну? — я устало опустился в кресло. — Надеюсь, они оказались сговорчивее, чем моя новая Хранительница.

— Увы, — Лираэндор покачал головой, и его длинные пальцы беспокойно перебирали свиток. — Серина рыдает и клянется, что лишь хотела «слегка ослабить» Лилии, чтобы вы выглядели героем, когда они «чудесным образом» восстановились. Детский лепет. Белладонна же хранит ледяное молчание. Она… не та фигура, которую обычно оставляют с кристаллом Скверны в руках. Они пешки, Ваше Высочество. Кто-то дал им артефакт и указал цель. Кто-то, кто все еще здесь, в замке.

Вот оно. Подтверждение моих самых худших подозрений. Ярость, холодная и острая, заструилась по жилам. Враг не у ворот. Враг разлит в воздухе, которым я дышу. Он смеется мне в лицо на балах, шепчет советы в Совете.

— Значит, мы имеем дело с тенью, — тихо произнес я, вставая и подходя к окну. — С кем-то, кто знает двор лучше нас и умеет прятаться на виду.

В этот момент из каменной стены прямо напротив Лираэндора бесшумно выплыло синее облачко. Нимбус. Он выглядел возбужденным, его звездные глаза были широко раскрыты, а шерсть слегка взъерошена.

Лираэндор ахнул и отшатнулся, чуть не уронив свой драгоценный посох.

— Кха-кхм! Ваше Высочество! Это… это что?!

— Это «батарейка», — буркнул я без всякого объяснения.

Но мое внимание было приковано не к испугу советника. Котенок, проигнорировав нас, завис в центре комнаты. Его тело напряглось, спина выгнулась, а из горла вырвалось низкое, неприятное шипение, которого я от него не слышал даже в схватке с горлумнами. Он смотрел не на меня и не на Лираэндора. Его взгляд был устремлен в пустоту у двери, через которую только что вошел советник.

Нет, не в пустоту.

Я проследил за направлением его взгляда. В коридоре, отступая от двери, замер в почтительном поклоне молодой придворный из свиты Ториана. Лорд Элрик. Безупречно одетый, с лицом, выражающим почтительную озабоченность. Он ждал аудиенции.

И на него, словно на кусок протухшего мяса, шипел синий дух, чувствительный к тому, что было скрыто от наших глаз.

Ледяная волна прокатилась по моему позвоночнику. Зацепка. Первая, зыбкая, необъяснимая, но зацепка.

— Лираэндор, — мой голос прозвучал обманчиво спокойно. — На сегодня все. И подготовьте мне досье на всех, кто имел доступ в хранилище ритуальных артефактов за последний год. Особенно на тех, кто проявлял «академический» интерес к магии Горлумнов.

Советник, все еще бледный, кивнул и поспешно ретировался.

Я остался один, если не считать кота, который, успокоившись, теперь вылизывал лапу с видом полного невинного довольства.

Мой взгляд снова метнулся к фигуре лорда Элрика, исчезающей в конце коридора. Тень. Возможно, одна из многих.

Но теперь у меня было секретное оружие. Невероятное, абсурдное, мурлыкающее.

Я повернулся от окна, и взгляд мой снова упал на дверь в сад. Туда, где сейчас должна была находиться она. С этим рыжим телохранителем, с виноватым котом, который успел прошмыгнуть через стену обратно в сад и со своим «системным подходом».

Мысль о том, чтобы продолжить наш прерванный разговор, внезапно показалась не пустой тратой времени, а насущной необходимостью. Не только из-за Лилий. Мне нужно было расспросить ее об этом коте. О его... способностях. Да, именно так. Это был сугубо деловой интерес.

И если по дороге я услышу еще несколько ее безумных теорий, увижу, как зеленые глаза вспыхивают в споре... что ж, я просто потерплю. Ради общего блага.

Тепло от метки на запястье пульсировало в такт этому решению, настойчивое и обнадеживающее.

«Черт с ней, с тенью», — резко подумал я, сметая со стола остатки бумаг. Элрик никуда не денется. А вот эта девушка... с ней промедление могло быть опасным. В смысле — для расследования.

Я решительно направился к выходу, чувствуя, как каменная маска Владыки Пиков дает трещину, уступая место чему-то новому. Чему-то, что тянуло меня в сад, к свежему ветру и зеленым глазам, сулящим хоть каплю того хаоса, который пахнет жизнью, а не смертью.