Зимняя мелодия сердца

Глава 1.

Вокзальный гул давил на уши, смешиваясь с объявлениями о поездах. Анастасия Волкова сжимала в холодных руках ручку скрипки, словно это было её единственное достояние. Билеты на электричку до Москвы она купила на последние деньги, на накопленные сбережения от выступлений в местном доме культуры.

«Просто протяни ещё немного, Аня, — шептала она себе. — Один год, и всё изменится».

Выйдя из вагона на Казанский вокзал, она замерла на мгновение. Московский воздух, холодный и резкий, пах выхлопными газами и неизвестностью. Толпа сносила её с ног — поспешные деловые люди, туристы с камерами, влюблённые парочки, держащиеся за руки.

Анастасия достала из сумки старенький, потрёпанный блокнот с адресом. Большая улица, номер дома указан чётко. Она долго плутала по улицам, пытаясь понять, как работает общественный транспорт, но в итоге добралась пешком — скрипка за спиной давила на плечи, сумка с вещами резала ладонь.

Наконец она увидела нужный дом — старый кирпичный, с высоким подъездом и витиеватой решёткой на окнах второго этажа. Точно как на фотографии в объявлении.

Поднявшись по широкой лестнице, Анастасия постучала в квартиру номер семь. Дверь открыла женщина средних лет с уставшими, но добрыми глазами.

— Вы ко мне? — спросила она, окинув взглядом Анастасию с её скрипкой.

— Да, я Анастасия Волкова. По объявлению о комнате.

— Ой, да-да, заходи, милая. Я Татьяна Викторовна. Муж в принципе согласен, только вот… Она понизила голос. — Зять у нас… жилец в другой комнате. Он немного необычный.

— В каком смысле? — насторожилась Анастасия.

Татьяна Викторовна вздохнула, поправляя платок на голове.

— Музыкант. Композитор. Последние годы только и делает, что сидит у себя в комнате, музыку не пишет, людей избегает. Ночами бодрствует, днём спит. Но ты его почти не заметишь, поверь.

Анастасия задумалась. Ей нужно было жильё недорого, и вариантов оставалось всё меньше. Студенческое общежитие было слишком далеко от консерватории, а на съёмную квартиру у неё просто не было денег.

— А как с оплатой? — спросила она.

— Пятнадцать тысяч в месяц. Комната небольшая, но светлая, окно во двор. Кухня, ванная — в общем пользовании. Соблюдаем тишину после двенадцати ночи. Кроме… ну, ты поняла, к кому это не относится.

Анастасия кивнула, разглядывая коридор. Всё было чисто, старинная паркетная половина блестела, на стенах висели фотографии в рамках. Дом пропах чем-то знакомым, бабушкиным — пылью, старыми книгами и чем-то сладковатым.

— Можно посмотреть комнату?

— Конечно, проходи.

Комната оказалась небольшой, но уютной. Оконце выходило в тихий двор с старыми яблонями. Кровать с тумбочкой, маленький столик у окна, старый шкаф. На стенах остались следы от предыдущих жильцов — фотографии, плакаты.

— Вот здесь ты можешь поставить своё пианино, если есть, — показала Татьяна Викторовна на пустой угол. — Или что-то другое.

— У меня только скрипка, — ответила Анастасия, ставя свой инструмент в угол. — Она не занимает много места.

— Отлично! Ну что, договорились?

— Договорились, — выдохнула Анастасия, чувствуя, как с плеч снимается огромный груз.

Она достала из сумки деньги за первый месяц и залог. Татьяна Викторовна тщательно пересчитала купюры, потом спрятала их в гипсовую копилку с кухни.

— Сейчас позову зятя, познакомлю. Хотя… может быть, лучше не сейчас? Он сейчас не в настроении.

Анастасия нахмурилась.

— Что-то случилось?

Татьяна Викторовна помедлила, потом решилась.

— Сегодня годовщина… ну, в общем, годовщина того дня, когда его… когда всё случилось. В такие дни он особенно невыносим.

— Что случилось? — тихо спросила Анастасия.

Женщина подошла ближе, снова понизила голос до шёпота.

— Два года назад у него был концерт. Большой, важный, в филармонии. А он… он не смог. Запаниковал, убежал со сцены. После этого больше никогда не выступал. Музыку тоже почти не пишет. Сидит в своей комнате, пьёт, иногда выходит ночью погулять. Говорят, талант пропал.

Анастасия смотрела на закрытую дверь в дальнем конце коридора. За ней жил человек, который, возможно, когда-то был великим музыкантом. Человек, чью жизнь сломал один неудачный вечер.

— А как его зовут? — спросила она.

— Марк. Марк Дементьев. Раньше его знали многие. Композитор, пианист… теперь просто мой зять, живущий в комнате моей дочери. Дочь его, конечно, оставила. Не выдержала характера.

В этот момент из-за двери донёсся звук — будто что-то тяжело упало, потом мат. Татьяна Викторовна вздрогнула.

— Ох, сейчас он будет… Может, лучше выйдешь в коридор? На улицу? Я с ним поговорю позже.

Но Анастасия не двинулась с места. Она смотрела на дверь, и что-то в её душе зашевелилось. Любопытство? Сочувствие? Или что-то другое?

— Я останусь, — твердо сказала она. — Мне же здесь жить. Лучше сразу познакомиться.

Татьяна Викторовна удивлённо посмотрела на неё, потом кивнула.

— Как скажешь, милая. Только не обижайся, если он…

Дверь в комнату Марка резко распахнулась. На пороге стоял мужчина лет тридцати пяти, в потрёпанной джинсовой рубашке и с тёмными кругами под глазами. Волосы длинные, непослушные, трёхдневная щетина на лице. Он смотрел на Анастасию с враждебностью.

— Кто это? — буркнул он, не глядя на Татьяну Викторовну. — Новая жертва для коллекции тёщи?

— Марк, будь культурнее! — всполошилась хозяйка. — Это Анастасия, будет снимать комнату у Анечки. Дочка же переехала к подруге.

Марк фыркнул, окинув Анастасию холодным взглядом. Его глаза были тёмными, почти чёрными, и в них читалось что-то болезненное, сломленное.

— Ещё одна скрипачка? Великолепно. Именно то, чего мне не хватало в жизни — сетующие скрипки под стеной. Особенно по ночам, когда я пытаюсь уснуть.

Анастасия почувствовала, как внутри что-то сжимается. Но она не собиралась сдаваться.

— Я не буду вам мешать, — спокойно ответила она, глядя прямо в его глаза. — Я занимаюсь утром и днём. Вечером в основном учусь.