Злодей моего романа. Горячо!

Глава 1

Любая девчонка на моем месте поступила бы так же. И вы тоже. Несмотря на ваши твердые принципы, благородное воспитание, наличие парня и строгих родителей. Столкновение произошло — ба-а-ах! — больше вы себе не принадлежите. К этому невозможно подготовиться, даже если знать, что тебя ждет. А я и представить не могла.

Лето я, как обычно, проводила на даче у бабушки. Хотя дача — это слабо сказано. Трехэтажный кирпичный дом с сауной — отец построил его еще до моего рождения, но жить все же остался в городе. Моя старшая сестра, Кристина, здесь почти не появлялась, мол, скука смертная. А для меня лето на даче было самым счастливым временем: я запоем читала книги, встречала в полях закаты и рассветы и делала наброски в блокноте: то стихи, то прозу.

Дважды в день я выгуливала мою дворнягу Зайца (забрала его из питомника). Мы бродили туда-сюда по единственной улице в деревне. Летом ее заселяли дачники, такие тихие, что я угадывала их присутствие лишь по скрипу двери или редкому «здрасьте» за калиткой. И чувствовала себя хозяйкой этих мест.

Тот день выдался особенно жарким. Трава на лужайке желтела, понуро висели березовые листья. Я с утра спасалась от палящего солнца в беседке и только на закате вывела Зайца на прогулку.

Не успела я свернуть на деревенскую улицу, как раздался шум двигателя. Звук стремительно нарастал, к нему добавился рев динамиков. И вскоре у ближайшего дома остановился орущий на всю мощь черный бумер — так резко, что пыль вокруг него взметнулась выше машины, и запахло паленой резиной.

Заяц прижался к моим ногам и мелко дрожал. Да и я чувствовала себя примерно так же.

Их было пятеро. Все взрослые — лет на пять-семь старше меня. Загорелые до черноты, темноволосые, в джинсах и без маек. Но больше всего мое внимание привлек водитель. Он вышел первым, за ним выпрыгнул черный доберман на сверкающей металлической цепи вместо поводка, с шипованным ошейником.

Я никогда — никогда — не чувствовала такой силы, исходящей от человека. Не знаю, что именно произвело на меня такой эффект: его гибкое тело с отполированными загаром мышцами, то, как он держался — поднятый подбородок, прямая спина, — или дикая стремительность, с которой перемахнул через забор.

У меня заныло сердце. Такое ощущение я иногда испытывала, влюбляясь в киногероя. Харизматичный злодей, опасный для каждого, но не для тебя — ведь ты по другую сторону экрана.

Тогда, с Зайцем на руках, я тоже чувствовала себя по другую сторону экрана, в безопасности.

Парни забрали из машины колонку и под аккомпанемент оглушительного рока направились в дом. А я, незамеченная, пошла дальше.

К слову сказать, их дом был в аварийном состоянии. Доски, вероятно, никогда не знавшие краски, кое-где прогнили, оконные рамы покосились, пара ступенек на крыльце провалились. Участок под стать: заросший, с разваленной горкой поленьев. За последние пять лет, когда я стала проводить каникулы на даче, ни разу не видела здесь людей. Но теперь, похоже, тихая жизнь в нашем захолустье закончилась.

Ночь была душной, мы спали с открытыми окнами, так что я отчетливо слышала и ритмичную музыку, и дружный мужской гогот и невольно пыталась угадать, какой из голосов принадлежит парню с доберманом.

Мне легко мечталось о нем в своей постели — в безопасности. Я представляла, что однажды мы можем случайно встретиться во время моей прогулки. Он будет идти навстречу в джинсах, без майки и оглянется мне вслед.

С недавних пор парни, да и мужчины, начали оказывать мне знаки внимания. Все то, что раньше казалось недостатками, в семнадцать стало изюминками: и веснушки, и миндалевидный разрез глаз, и худощавость. Вдруг оказалось, что у меня есть грудь и длинные ноги. И красавицей меня стали называть не только родители и бабушка с дедушкой.

Так что да, в моих фантазиях тот парень оглядывался. А я, конечно, нет. Шла дальше, только улыбалась.

Я всю ночь фантазировала на эту тему, а бабушка с дедушкой ворочались на кроватях в соседней комнате и делали вид, что не слышат ни музыки, ни резвых мужских голосов.

Как-то незаметно в спальню пробрался рассвет. Я вдруг осознала, что стало тихо: музыка уже не звучала, только на все лады пели птицы. Где-то вдалеке залаяла собака. Обычное утро — я сотни таких встретила на даче. Но в то же время что-то незримо изменилось. «Интересно, он уже спит?..» — подумала я и почти сразу уснула.

И до самого пробуждения мне снился этот парень. Я словно наяву видела, как он выходит из черного бумера возле своего дома. Настоящий злодей — сильный, красивый, опасный. Без майки, с отполированными загаром мышцами. За ним выпрыгивает доберман с шипованным ошейником. Замерев у дороги, я, как завороженная, наблюдаю за этим зрелищем.

Мне так хочется подойти к нему, будто случайно. Поздороваться, познакомиться. Меня по-настоящему к нему тянет. И в то же время я его боюсь. Вернее, боюсь его власти надо мной. А потом он оборачивается, и мы встречаемся с ним взглядами…

Я в жизни не переживала с парнями таких сильных эмоций, как во сне с этим незнакомцем. Но даже во сне понимала, что мне нужно держаться от него подальше.

Впрочем, это несложно было сделать: всего-то пореже гулять в деревне. А здесь, в моем дворце, за высоким забором, я и дальше могла спокойно проводить лето.

Я так была в этом уверена…

Глава 2

Проснулась я ближе к полудню. Какое же это было сладкое время! Окно приоткрыто с ночи, ветер треплет занавеску, пахнет скошенной травой и птицы поют так громко, что, возможно, именно они меня и разбудили.

Какое-то время я еще нежилась в кровати, белоснежное одеяло скользило по обнаженному телу, так сладко и приятно! Начался новый день, в котором будут новые книги, новые прогулки, новые удовольствия.

Я завязала волосы в высокий хвост, надела короткие джинсовые шорты и топ от купальника и спустилась на первый этаж, на кухню. Бабушка жарила блины, толстые, с хрустящей корочкой, ароматные. Складывала их горкой на тарелке и промазывала сливочным маслом. Пальчики оближешь — в самом прямом смысле этого слова.

Я умяла несколько блинов, заварила в огромной кружке чай со смородиной и, прихватив книгу, отправилась во двор: валяться на пледе под лапами елей и читать. Но не тут-то было. Только я уютно устроилась с романом, как истерично залаял Заяц: значит, жди гостей.

Кто там пожаловал? Я выглянула из-за куста смородины — и в сердце тихонечко кольнуло. Это был тот самый парень, герой моих ночных фантазий. Он поднялся на крыльцо, не обращая на Зайца никакого внимания, и позвонил в дверь. Вот уж сейчас ему попадет от бабушки за то, что расхаживает без майки! Моя бабушка очень строгих правил, когда-то она была директором школы.

— Здравствуйте, тетя Зина! — сказал он, засунув руки в карманы. Мне понравился его голос: твердый, с легкой насмешкой. Голос интеллигентного хулигана.

Повисла пауза.

— Владик?! — наконец произнесла бабушка, да с таким удивлением, что я приподнялась на локтях — лишь бы рассмотреть его получше.

— Он самый.

— Я ж тебя… вот таким вот помню!

Каким именно, я не рассмотрела. Но, вероятно, совсем ребенком.

— Я б тебя и не узнала, если б не твои синющие глазищи! А что, тебя в армию не забрали?

— Забрали. Только я уже восемь лет как дембельнулся.

— Ох! Как время летит. — Бабушка приложила ладонь к груди. — К себе приехал?

— К себе. В отпуск на пару недель. Друзей привез.

— Вы там потише по ночам.

— Постараемся, — сказал он с такой улыбкой в голосе, что сразу стало ясно: ничего он не постарается. — Теть Зина, у меня вода ушла из колодца. Вообще пусто. Можно у вас набрать?

— Конечно! Пользуйся на здоровье! Я и забыла про колодец, у нас же скважина.

— А ведра одолжите?

— Ну пойдем, заходи.

Хлопнула дверь, и какое-то время было совсем тихо. Я затаила дыхание, надеясь хоть что-то расслышать в приоткрытые окна, но тщетно. А потом отворилась задняя дверь, и Влад с ведрами отправился вниз по горке, к нашему колодцу. Я тихонько прошла за ним, спряталась за стволами деревьев и уже оттуда наблюдала, как он опускает веревку. Вот он вытащил ведро, по края заполненное прозрачной ледяной водой, и вывернул на себя. Ох, как это было красиво! И как он тряс волосами, и как вода стекала по телу, и как напрягались мышцы, когда он снова наполнял ведро.

Я тихонько вернулась на свое место и с настороженностью прислушалась к тому, как быстро бьется мое сердце. Вроде бы ничего не происходило, жизнь не изменилась, но теперь мне не было спокойно.

Глава 3

— Александра, отнеси Владику клубнику.

Я оторвала взгляд от книги. Заслоняя солнечный свет, надо мной нависала бабушка с жестяной миской, полной спелых ягод.

— Какому Владику?

— Тому, что ходит к нам за водой. Он внизу живет, первый дом направо.

Я и в самом деле не сразу поняла, о ком речь. Тот парень с доберманом мог быть только Владом, никак иначе.

Он приходил к нам через день, с тех пор как бабушка разрешила ему набирать воду из колодца. Делал по три захода кряду. Я как-то попробовала из любопытства поднять полное ведро — чуть не лопнула. Сильный.

Я так и не попалась ему на глаза — сбегала в дом или пряталась за кустами каждый раз, когда Заяц начинал заливисто лаять. Мне было спокойнее находиться в зрительном зале, не нарываясь на знакомство со злодеем по ту сторону экрана. Он взрослый красивый мужчина, а я отличница, примерная школьница, которая и целовалась-то пару раз в жизни. Подумала об этом — и спохватилась. При чем тут целовалась?.. Но я знала ответ. Влад вызывал трепет и в моей душе, и в моем теле. Это было нормально: такую же реакцию пробуждали персонажи Брэдли Купера или Роберта Паттинсона. Ненормально было то, что этот «персонаж» находился так близко. Я успешно его избегала почти неделю, даже Зайца стала прогуливать по другому маршруту, и вот бабушка предлагает мне отнести ему ягод.

Сама она не могла — болели ноги. У дедушки зашкаливал сердечный ритм, даже когда он просто поднимался по ступеням, а тут надо было спуститься с горки и подняться на нее.

Так что идти нужно было мне. От мысли об этом у меня тотчас зашкалил сердечный ритм. Но, в конце концов, мне семнадцать. Надо — значит, надо. Это не с акулами в открытом море плавать.

Я поднялась, отряхнула шорты.

— Ладно, давай отнесу.

— И попроси его подняться к нам. Кран на кухне потек. Пока этих сантехников из города дождешься… А у него папа был рукастый, может, передалось.

— Ага.

Я покорно поплелась вниз по горке. С трудом остановила в себе невольное желание распустить собранные в хвост волосы. Нет уж. Обойдусь без этих детских игр. Просто передать ягоды и просьбу. Уф…

Бумер по-прежнему стоял у его дома, но вокруг была непривычная тишина. Я тихонько отворила калитку и вошла во двор. Здесь все изменилось после приезда парней. Трава была покошена, дрова сложены под навес. В пне торчал топор. Я могла легко представить, как Влад рубит дрова. Как напрягаются его руки, а непослушная челка падает на глаза…

Если честно, я часто его представляла. Некоторые фантазии записывала в блокнот подходящим почерком: таким мелким и путаным, что даже врачи не разберутся. А вот дневник в школе я заполняла аккуратно, временами завуч даже просила меня помочь ей с документами.

Фантазии были безобидными. В них обычно Влад замечал меня во всей красе (на пляже у озера, в городе, на вечеринке), когда я его не видела. Мне нравилось, как легко появляются в голове образы, с ним связанные, какие они яркие, настоящие.

И вот я стою на крыльце его дома.

Стучусь — тишина.

Прислушиваюсь — и понимаю, что в доме кто-то есть, но голоса звучат далеко и глухо. Никто меня не услышит. Оставить бы на крыльце эти дурацкие ягоды… но надо же выполнить еще одну бабушкину просьбу.

Стучу сильнее — и слышу, как так же сильно колотится мое сердце. Ну что со мной такое?! Злюсь на себя — и толкаю дверь, чтоб поскорее покончить с этой пыткой.

Только заношу ногу над порогом, как навстречу мне с оглушающим лаем бросается доберман. Я едва успеваю захлопнуть дверь! Сердце ёкает.

— Джек, ко мне! — слышу я голос Влада, и собачий лай тотчас стихает.

Дверь открывается ровно на ширину мужского торса, и я вижу жетон на цепочке (он отбрасывает солнечный зайчик мне на лицо). Поднимаюсь взглядом выше — чувственные губы и спичка, зажатая между ними. А потом глаза, синие-синие. У меня перехватывает дыхание.

Он молчит, смотрит на меня с любопытством, ворочает языком спичку. Я тоже молчу. Меня ошеломляют его близость, его запах, его насмешливый взгляд. Теперь я чувствую исходящую от него силу в стократном размере. Мне хочется исчезнуть. Хочется снова оказаться в безопасности, по другую сторону экрана — в зрительном зале.

Я молча протягиваю его миску с клубникой.

— Это от бабушки Зины.

Он саму миску не принимает, но берет ягоду, крупную, сочную, вобравшую в себя все солнце этого лета. Отбрасывает спичку в сторону и надкусывает клубнику. Яркий сок течет по его пальцам.

— Вкусно, — наконец произносит он. — Спасибо.

Я вручаю ему миску. Кошусь на морду добермана, который высовывается из-за ног хозяина.

— Бабушка просила подняться к нам, — выдавливаю я из себя. — У нее какая-то проблема. С краном.

— Как тебя зовут? — будто и не слыша моего вопроса, спрашивает он и доедает ягоду. Затем споласкивает пальцы в рукомойнике, висящем на крыльце.

— Саша, — говорю я таким растерянным голосом, будто вынуждена была вспоминать свое имя.

— Ну пойдем, Саша.

Глава 4

Я останавливаюсь.

— Ничего я не прячусь!

— Я не кусаюсь, — только и отвечает он на мое вранье и обгоняет.

Теперь я иду, против воли глазея на то, как двигаются под джинсами его бедра, как перетекают мышцы на загорелой спине, когда он сводит лопатки.

Кажется, дорога домой длилась бесконечно. Я почувствовала себя и свободной, и счастливой, когда отправила Влада на кухню к бабушке, а сама сбежала в спальню.

Кран он починил.

Теперь этот кран, думала я, до скончания веков будет ассоциироваться у меня с его руками. С его пальцами, по которым стекал клубничный сок.

Этой ночью мне впервые в жизни приснился эротический сон. Он был путаным и мутным, но утром я превратила его в красивый отрывок моей будущей истории. Изменила детали, сделала образы четкими и понятными, при этом сохранила те чувства, что испытывала во сне.

Мне приснилось, что Влад, полностью обнаженный, обливал себя водой из колодца, а я подглядывала за ним, прячась за сосновыми стволами. А потом бабушка отправила меня к нему домой попросить о помощи с починкой крана.

Я, в маечке и шортах, с волосами, заплетенными в косу, спустилась по горочке в деревню. Постучала в дверь его дома — тихо. Вошла — никого. Тогда я прошла в его комнату. Уже темнело, последнее закатное солнце оранжевыми прямоугольниками падало на пол и стену передо мной. Было очень тихо. И вдруг в этой тишине за моей спиной раздался голос Влада:

— Не оборачивайся.

Я замерла — от будоражащего звука его голоса, а еще от того, что осознала: мы в этом доме совершенно одни. Я не видела, но чувствовала, что он сидит в кресле за моей спиной и ворочает языком спичку, пристально меня разглядывая.

Кресло скрипнуло. Влад встал с него и приблизился ко мне вплотную. Какое-то время он просто стоял, не двигаясь, так близко, что я чувствовала тепло его тела. Я тоже замерла, не зная, чего от него ожидать. Казалось, я полностью в его власти. Испытывать такое было непривычно, странно… и прекрасно.

Оранжевый прямоугольник на стене дрогнул — Влад начал медленно, очень медленно, расплетать мою косу, и все во мне замирало от его прикосновений.

Затем, тоже очень медленно, он потянул мою маечку вверх. Она скользнула по животу, по чувствительной коже обнаженной груди.

Я подняла руки, помогая Владу стянуть с меня майку, и не опустила их, а скрестила за его шеей и прильнула спиной к его груди — кожа к коже, тепло к теплу. Теперь я действительно была в его власти, но не чувствовала от этого и капли страха, только желание стать с ним еще ближе.

Его горячие руки, скользнув под моими, оказались у меня на бедрах, а затем двинулись выше, разгоняя волны мурашек. Я чувствовала их под его ладонями, и знала, что Влад тоже их чувствует. Это будоражило еще больше.

Затем его руки накрыли мою грудь, которую никогда не касался ни один мужчина. Я застонала. А его пальцы уже игрались с моими затвердевшими сосками, вызывая во мне новые стоны.

Головокружительный запах Влада стал интенсивнее, прикосновение — горячее, дыхание — громче. Одной рукой он отвел прядь волос мне за ухо, нежно провел согнутым пальцем по скуле, зацепил нижнюю губу, скользнул по подбородку. Одновременно его вторая рука двинулась вниз. Я заерзала и снова застонала только от предвкушения того, что произойдет… И проснулась.

Эта ночь казалась мне такой теплой и душной, что я ворочалась с боку на бок до самого утра.

Глава 5

На следующий день я вышла из дома — и едва не налетела на Влада. Он как раз собирался звонить в дверь. Заяц, похоже, привык к нему и теперь прыгал вокруг Влада, словно ручная собачонка, едва ли не подлизываясь.

— Привет, — беззаботным тоном произнесла я и поскорее побежала вниз по ступенькам. Образы из ночного сна, так тщательно мной обдуманные, пережитые, записанные в блокнот, уже ожили во всей красе. Щеки мгновенно потеплели. — Мне пора!

— Постой.

Я остановилась, но обернулась не сразу.

Что ж такое со мной происходит? Мне же семнадцать, не семь!

Злясь на саму себя, я все же подняла на Влада взгляд. Ох, лучше бы я этого не делала… Эта спичка, зажатая между губами… Эти ресницы, спутанные с солнечным светом… Этот внимательный, такой пронзительный взгляд… По моим плечам побежали мурашки, будто только что подул холодный ветер, хотя ничего подобного не происходило.

Я знала, что причина моего состояния какая-то самая обыкновенная: гормоны, химические реакции. Ученые давно уже нашли таким реакциям тела множество неромантичных объяснений. Но факт оставался фактом: меня тянуло к Владу так, как никогда и ни к кому. И я не видела ни одной причины, по которой должна этому притяжению сопротивляться (хотя в глубине души догадывалась, что такие причины есть).

Влад спустился на мою же ступеньку. Места на ней было мало, чуть повернись — и обязательно его коснешься.

— Ты от скуки здесь не умираешь? — спросил Влад.

Я вовсе не умирала от скуки! Но сразу ответила:

— Бывает.

— Поехали с нами на озеро. Проветришься.

Я еще толком не успела сообразить, что означает это предложение, но сердце снова забарабанило вовсю.

— Ну, может… — я очень надеялась, что тон моего голоса по-прежнему был спокойным. — Надо у бабушки спросить разрешения, — добавила и смутилась от его смеющегося взгляда. Наверное, сам он уже очень давно ни у кого не спрашивал разрешения.

— Пойдем, вместе спросим.

Не знаю, чем он так зацепил мою бабушку — явно не красивым телом и взглядом синих глаз, — но она почему-то разрешила мне отправиться на озеро в сопровождении Влада и двух его друзей (еще двое уже вернулись в город). Под его ответственность.

Вот так за пару минут я оказалась по одну сторону экрана с моим злодеем.

«Мы просто едем покупаться. Он взял меня под свою ответственность, как ребенка», — убеждала я себя, чтобы успокоить волнение.

Одна в машине с тремя парнями... Как бабушка вообще мне такое разрешила?! Откуда у нее столько доверия к Владу? Как бы то ни было, теперь я проведу с ним вместе несколько часов, и от мысли об этом мне становилось тепло.

Я надела купальник, сверху — сарафан, бросила сменное белье в пляжную сумку и, нацепив соломенную шляпу с широкими полями, ринулась к дому Влада, как в бой.

Он уже ждал меня у машины. Впервые я увидела его в майке — такой же синей, как глаза. Ему очень шел этот цвет.

— Запрыгивай, — скомандовал он.

Я подумала, что Влад обращается ко мне, и бросилась к машине, но меня опередил доберман, который впрыгнул в открытое окно и устроился на заднем сиденье.

— Боишься его? — спросил Влад, открывая мне заднюю дверь.

— Вовсе нет, — ответила я.

— Он не укусит. По крайней мере, без моей команды.

— Говорю же, не боюсь.

Сзади, у окна, уже сидел его приятель, Митя. И Джек, который сейчас вел себя как ласковый щенок. Высунул язык и, положив лапу мне на подол сарафана, смешно вертел мордой в разные стороны.

Еще один парень перегнулся через переднее сиденье и протянул мне руку, представился Игорем. Рукопожатие у него было быстрым и легким, девчачьим.

Как странно… При первой встрече все парни показались мне похожими, но теперь, когда я узнала Влада поближе, разница между ними стала заметна. Митя был более плотным, даже мясистым, с крупными чертами лица. Добродушным и спокойным. А Игорь, наоборот, суматошным, худым и длинным — он с трудом помещал в машине ноги, поэтому отодвинул сиденье почти впритык к моим коленям.

Влад врубил тяжелую музыку. Взбив пену пыли, машина рванула вперед.

Все окна были распахнуты. Ветер врывался в салон и тотчас же уносился прочь, с размаху швыряя пряди волос мне на лицо. Шляпу и сумку я крепко зажала под мышками.

Обнимая Джека одной рукой, Митя вытащил из рюкзака пластиковую полторашку пива, отпил несколько добрых глотков и протянул мне. Улыбаясь, я замотала головой. Не люблю спиртное, даже толком не пила никогда. А вот Игорь любил, он хорошенько приложился. А затем вдруг высунулся по пояс из окна и как заорет: «Сво-о-обо-о-ода!!!»

— Полезай обратно, придурок! — смеясь, Влад потянул его за майку. — Сейчас веткой по харе получишь!

Я чувствовала себя как на аттракционе. Словно купила билет в какой-то взрослый «Диснейлэнд» и теперь переживаю все это: машину, которая на огромной скорости перелетает через ухабы, орущую музыку, ветер, закладывающий уши, добермана, который от страха жмется к моему бедру, незнакомых парней, предлагающих мне пиво из бутылки, слова «придурок» и «харя», которые в моем окружении никогда не употребляются. Это все было странно, дико, пугающе и в то же время прекрасно.

Глава 6

Пиво показалось мне горьким и вовсе не вкусным, но я из вежливости сделала пару глотков и утопила банку в песке. Влад не обращал на меня особого внимания, только временами поглядывал в мою сторону, прикладывая ладонь козырьком ко лбу. Так приглядывают мамы за детьми на детских площадках, пока болтают с соседками.

Неужели со мной происходило то, что называется неразделенной любовью? Когда я успела так вляпаться?.. Я же всегда была осторожной с чувствами, контролировала их. Это в меня иногда влюблялись ровесники, а я принимала их ухаживания или нет.

Как Влад умудрился попасть мне сразу в сердце? Минуя охранные посты, заграждения и рвы, затопленные водой. И при этом остаться ко мне настолько равнодушным… Но что я могла поделать? Мне оставалось лишь любоваться им, плывущим по сверкающему на солнце озеру, и пить пиво…

А вот его напарники проявляли ко мне интерес, ненавязчивый, чуть более развязный, чем просто дружеский. Митя сел рядом со мной на песок, сорвал травинку и водил по моему плечу, пока я не поняла, что это вовсе не муха. Смеясь, он так пристально смотрел в мои глаза, что даже такой неискушенной девушке, как я, было очевидно: нравлюсь.

А Игорь, набесившись с Владом, протянул мне руку, приглашая поплавать. Я согласилась.

— Только не заплывайте далеко, — скомандовал Влад, будто я и в самом деле была ребенком.

Вода обожгла холодом, но пара десятков гребков кролем — и стало тепло. Когда мы с Игорем отплыли метров на пятнадцать, он шепнул мне: «Ну что, слабо на тот берег?»

Мне вовсе не было слабо, я все детство протаскалась в секцию по плаванию и, думаю, любому парню на этом пляже могла дать фору. К тому же совсем чуть-чуть, но меня задевало невнимание Влада. И эти его фразы: «Под мою ответственность», «Только не заплывайте далеко»… Мне захотелось его подразнить. Так что я согласилась. Не слишком быстро, болтая по пути, мы стали отдаляться от берега. Когда позади послышались выкрики Влада, мы с Игорем улыбнулись друг другу и сделали вид, что ничего не слышим.

— Если будешь тонуть, я тебя спасу, я хорошо плаваю, — сказал Игорь.

— Смотри, чтобы мне не пришлось тебя спасать, — фыркнула я.

Настроение у меня было отличное, плылось легко. Но где-то к середине озера я почувствовала, что начинаю уставать. Я вполне могла доплыть до противоположного берега, но как потом вернуться обратно? Не попутки же в купальнике ловить… Я предложила Игорю развернуться, и он (кажется, с радостью) согласился.

Последние метры по песку я преодолевала уже на ватных ногах. Все же без привычки столько плыть оказалось сложнее, чем я думала.

Влад стоял на берегу, засунув руки в карманы джинсов, жуя спичку. Вид у него был мрачный.

— Собирайтесь, — только и произнес он.

Мы молча повиновались. В машине Влад снова врубил музыку на полную громкость, снова все окна были открыты, и в салоне властвовал ветер, но от беззаботной атмосферы не осталось и следа. Если парни еще и перебросились парой шуток, то Влад за всю дорогу домой не произнес ни слова. Даже Джек, казалось, сидел понуро.

Возле его дома я вышла из машины.

— Пока, — попрощалась я.

— Пока, — не глядя на меня, ответил Влад.

Уходя, я слышала, как он велел парням собрать вещи, хотя еще на озере Игорь предлагал завтра повторить заплыв.

Домой я вернулась с тяжелым сердцем. Не стоило мне отплывать так далеко, не стоило дразнить Влада. Он не виноват в том, что занимает столько места в моей голове. Я поступила глупо и жестоко.

Бабушке я, конечно, улыбнулась и сказала, что все прекрасно, а сама побыстрее сбежала к себе в комнату. Рухнула на кровать и отчитала себя как следует. Глупая, глупая, глупая девчонка! Ну чего ты лезешь со своими фантазиями в этот взрослый мужской мир? Ну чего ты себе напридумала?!

Я пыталась и читать, и записывать мысли в блокнот, даже позвонила маме поболтать — переждать, пока вернется мое настроение, но ничего не вышло. Мне было очень стыдно. И я решила сделать единственное, что могло исправить ситуацию: попросить прощения.

Иными словами, я должна была остаться наедине с мужчиной, от одного взгляда на которого у меня подкашивались колени, в доме, который снился мне в эротических снах. И при этом делать вид, что ничего не происходит… Оставалось только надеяться, что Влад ничего такого во мне не заметит.

Глава 7

Когда я вышла из дома, солнце уже почти докатилось до горизонта. По небу растекся алый закат, красивый, как на рекламных проспектах. Пахло нагретыми за день сосновой смолой и мхом. Равновесие постепенно восстанавливалось. В дом Влада я уже стучала уверенно и с улыбкой.

Он открыл мне не сразу, пришлось несколько минут слушать лай Джека. А когда открыл, даже не поздоровался. Все так же стоял, без майки, со спичкой, зажатой между губами, и просто смотрел на меня — без обиды и злости, но словно… хотел что-то спросить. Например, какого черта я здесь делаю после всего, что натворила?

— Можно войти? — спросила я.

Он распахнул дверь.

Веранда в доме оказалась крошечная, но светлая, вся пронизанная спицами закатного солнца. Я переступила через высокий покосившийся порог и прошла дальше, в сени — холодные и без окон. Оттуда дверь вела в комнату, просторную, с пятью окнами. На них висели посеревшие от времени занавески — еще, наверное, самотканые. Деревянный пол, покрашенный коричневой краской, рассохся, между досками зияли щели. Вдоль окон стояли две древние кровати с металлическим каркасом и продавленный диван. У противоположной стены, той, что без окон, — печка и стол с книгами. Я рассмотрела на обложке имя автора — Блаватская.

— А где твои друзья? — спросила я, хотя уже знала ответ.

— Уехали.

Я не стала спрашивать, почему уехали. Похоже, Влад сильно рассердился.

— Извини меня, пожалуйста. За озеро. — Я посмотрела прямо ему в глаза. Хотела, чтобы понял: это искренне.

Спичка у него между губ на миг прекратила движение. Потом он ее вынул, сломал пополам и бросил в печку.

— Тебе нечего просить у меня прощения, ты еще подросток. А эти утырки — взрослые мужики. Это они должны думать.

— Можешь не говорить слово «утырки»? — вырвалось у меня.

Влад посмотрел на меня с недоумением. Потом с пониманием.

— Конечно, могу.

Повисла короткая пауза, за которую я тем не менее перебрала с десяток вариантов, как ее заполнить. Еще раз попросить прощения… Спросить про планы на завтрашний день… Узнать, кто такая Блаватская, я ведь тоже люблю книги…

— Ну, я пойду, — в итоге выдавила я.

— Останься, — вдруг попросил Влад. — Хочешь, сварю кофе?

— Хочу, — тотчас же ответила я. Даже, может, быстрее, чем следовало.

— Составишь мне компанию на кухне?

— Да, — я разулыбалась, чувствуя, как сердце снова начинает трепетать от волнения. Я не была для него ребенком. Ребенку не предлагают кофе.

Теперь мне не нужно было уходить, я могла еще целый вечер провести вместе с человеком, который меня завораживал, хотя и по-прежнему немного пугал. Пугал тем, что я знала: если он прикоснется ко мне, если захочет быть ближе — я не откажу. Потому что сама давно и жадно этого хочу. Я не заглядывала дальше поцелуев — дальше собственного опыта, — но целоваться с ним… ох… даже без образов, от одних только мыслей об этом пол уходил из-под ног.

Расстраивало только то, что вряд ли он хотел того же. Пока что его отношение ко мне не выходило за рамки дружеского.

Вот такое у нас будет приготовление кофе: на маленькой кухне, где я изнываю от жажды его прикосновений, а он, сдержанный и серьезный, сосредоточенно наблюдает, как бы кофе не сбежал на плиту.

Влад готовит, а я отхожу за его спину, будто внезапно захотелось сесть в это потрепанное, продавленное кресло с черными точками на подлокотниках, вероятно, о них тушили сигареты. Кресло пахнет псиной, думаю, в нем любит устраиваться Джек, но пока он носится по двору перед кухонным окном.

Сажусь — и делаю то, ради чего преодолела брезгливость: жадно наблюдаю, как двигается Влад. Хочется положить руки на его спину, провести ладонями по мышцам, от лопаток до ремня джинсов. Меня ошеломляет это новое, такое сильное и яркое чувство. Словно наблюдаю сама за собой со стороны, растерянно и удивленно: неужели ты действительно это чувствуешь, Саша? Почему именно сейчас? Почему именно с Владом?

На последний вопрос я могу дать себе ответ. В моем окружении никогда не было взрослых парней — все сплошь мои ровесники. Они до сих пор гоготали над словом «писать» в сочетании со «стихи», если встречали его в книге. Они были детьми. Я чувствовала себя старше лет на десять.

А рядом с Владом казалась себе маленькой девочкой.

Любопытно, что с Митей и Игорем у меня такого чувства не возникало.

— Я закурю? — спросил Влад, разлив кофе по чашкам.

Чашки тоже были старыми, но чистыми, казалось, заскрипят под пальцами.

— Кури. Лишь бы бабушка не заметила, что от меня пахнет сигаретами.

— Тогда пойдем на крышу.

Глава 8

Он прихватил чашки. По хлипкой скрипящей лестнице мы поднялись на второй этаж, вышли на балкон с видом на речку. Темнело. То и дело мелькали летучие мыши. Березы тянули к нам поникшие ветви. Духота спала, от воды веяло прохладой.

Влад сел на ограждение, прислонился спиной к столбу и закурил. Я тоже прислонилась к столбу плечом, стараясь не налегать слишком сильно — все выглядело обветшалым, ненадежным.

Я никогда не курила. Но сейчас, когда смотрела, с каким удовольствием затягивается Влад, как, прикрыв глаза, выпускает струйку дыма, самой так захотелось это ощутить, что я сглотнула комок в горле.

Слишком много соблазнов вокруг Влада. А самый главный — это он сам. Я толком ничего о нем не знала, но чувствовала, что у него есть надо мной власть. Чувствовал ли это он? Я надеялась, что нет.

— Чем ты обычно занимаешься на даче? — спросил он и отпил кофе.

Я вспомнила, что у меня в руках тоже есть чашка, и повторила за ним. Никогда не понимала прелести кофе. Горьковатость, маленький объем. Другое дело — чай. Но с Владом я хотела пить кофе.

— Гуляю, читаю, пишу.

— И что ты пишешь?

Я помедлила с ответом. Не подумала, что он зацепится за это. Мои пробы пера не были секретом, но все же о них я рассказывала только близким.

— Стихи пишу. Пробую начать повесть.

— О чем стихи?

— О жизни, — соврала я. Все они, до единого, были о любви. О той, что я нафантазировала, потому что по-настоящему еще никогда ни в кого не влюблялась.

— А повесть о чем?

— Тоже о жизни…

— А как называется?

Вот здесь пришлось признаться, потому что быстро придумать другое название не получилось.

— «Глаза цвета осени».

— Красные?

Влад чуть улыбнулся, не разжимая губ с сигаретой, и я почувствовала, как у меня вспыхнули щеки. Осень ведь действительно ассоциируется с красным цветом. Или желтым. Но никак не с голубым, как я почему-то представила…

— Нет. Там, в повести, объясняется, что глаза цвета осеннего неба.

Боже, как было неловко, как стыдно!.. Я пообещала себе больше никогда, никогда не смеяться над теми, кто глупее меня.

— Откуда ты знаешь мою бабушку? — спросила я таким тоном, словно мы как раз на эту тему и разговаривали.

— Она год была у меня классной в школе.

— Серьезно?! — я выпрямилась. — Ну ничего себе!

— Не сказать, что я был ее любимым учеником…

— Но она хорошо к тебе относилась. Очень. Иначе бы не отпустила меня с тобой на озеро.

— Верно. — Он улыбнулся и допил кофе.

Я поцедила свой в тишине.

Впрочем, не такая уж была и тишина. Журчала речка, стрекотали кузнечики, пели птицы, Джек возился с палкой, ворчал где-то внизу. А еще гулко стучало мое сердце.

Кофе допит. Мне пора. Но как же не хотелось уходить…

— Я пойду. Бабушка уже, наверное, волнуется.

— Я провожу тебя.

Когда мы выходили из дома, уже стемнело. Влад попросил меня задержаться на крыльце и вскоре вернулся, уже в майке, с толстовкой в руке.

— Накинь, похолодало.

Я только сейчас ощутила, что замерзла, и с удовольствием исполнила его просьбу. Когда Влад отвернулся, склонила голову к плечу и глубоко вдохнула запах байки. Она едва ощутимо пахла сигаретами, речной водой и хозяйственным мылом.

Мы не спеша поднимались по горке. В тишине было слышно, как громко перекатываются камешки у нас под ногами. Перед последним поворотом Влад остановился. Я смотрела, как луна отражается в его зрачках, и чувствовала, как во мне снова закипает жажда его прикосновений, его запаха, его поцелуя…

Он обхватил ладонями мое лицо и склонился. У меня сердце подпрыгнуло к горлу, когда я ощутила на своих губах его губы, горячие, с привкусом сигаретного дыма и кофе. Я забыла, что толком не умела целоваться. Полностью отдалась его порыву, прижалась к Владу всем телом. Его поцелуй был властным и настойчивым. Никаких несмелых движений, никаких предварительных вопрошающих взглядов. Вот так целуются взрослые мужчины. Они просто берут свое и делают это так искусно, что ты готова отдать все...

Об этом я думала значительно позже, изучая подушечками пальцев свои губы, пытаясь представить, что ощущал Влад, когда целовал их. А тогда, на излучине дороги, сбитая с толку, потерявшая себя во времени и пространстве, лишь чувствовала, как закипает кровь, как плавится под его руками, становится податливым и послушным тело...

— Ты когда-нибудь сбегала из дома? — прервав поцелуй, спросил Влад мне на ухо, шепотом.

Все еще не открывая глаз, я мотнула головой.

— А сегодня сбежишь? Со мной?

Как он это делал?.. Просто слова, даже не прикосновения, но от того, что он говорил и каким тоном, под ложечкой начинало сладко ныть. И это ощущение отзывалось в сердце, а еще — внизу живота.

Глава 9

Как же долго тянулось время до побега! Как мне трудно было делать вид, что это обычный вечер! Мне казалось, я выдаю себя каждым взглядом, каждым жестом.

Все, одиннадцать, можно поцеловать бабушку и дедушку перед сном, пожелать им спокойной ночи и скрыться в своей спальне. Я даже сарафан не сняла, только натянула одеяло до подбородка. Дверь оставила открытой настежь, чтобы слышать, что творится в доме.

Полночь. Я места себе не находила, все ворочалась в постели, подушка под щекой стала горячей.

Наконец телевизор в бабушкиной комнате умолк, и стало тихо-тихо. Я лежала, не шевелясь, чтобы ни единым шорохом не потревожить моих родных. Хотя, конечно, ничего бы они от меня не услышали.

Все, без десяти час! Уже можно!

Накидываю на плечи льняную рубашку. Крадусь на цыпочках мимо бабушкиной спальни, бесшумно спускаюсь на первый этаж, открываю дверь, жмурясь перед тем, как должен щелкнуть ключ при повороте. Выскальзываю на улицу.

Ночь лунная, звездная. Воздух свежий, будто я в какой-то деревенской глуши в сотнях километров от города. Вокруг все непривычное, серо-черное, так что легко представить, что и я в самом деле сбежала в незнакомые края.

Спускаюсь к повороту. Сердце грохочет так сильно, что едва слышу, как в тишине хрустит галька под ногами.

Угадываю Влада по красному огоньку сигареты в черной тени кустов. Подхожу к нему, но остаюсь на дороге, в лунном свете.

— Привет, — говорю я и чувствую, как мои губы растягиваются в улыбке. Ничего не могу с собой поделать.

— Я похищаю тебя, Принцесса, — предупреждает меня Влад и тушит сигарету кроссовком. Затем выходит из тени, берет меня за руку — и по моему телу прокатывается волна мурашек, будто при ознобе, только я ничем не болею.

Вот так, держась за руки, мы спускаемся к его дому и садимся в бумер. Медленно выползаем из деревни, а потом Влад жмет на педаль газа, и машина выскакивает на трассу.

Мы летим по ночной дороге. Над нами нависают исполинские деревья, будто ожившие призраки. Дорогу перебегает заяц, теряется в свете фар и какое-то время бежит перед машиной, затем ныряет в черноту кустов.

Это все мне так незнакомо и так прекрасно!

Если подумать, Влад мог бы украсть меня по-настоящему. До полудня следующего дня меня никто и не хватится. Ни бабушка, ни дедушка понятия не имеют, куда я уехала и с кем. Я совершенно беззащитна. Но в то же время рядом с Владом чувствую себя в полной безопасности.

Мы останавливаемся на берегу озера, Влад тянет меня за руку куда-то в кусты. Не успеваю я испугаться, как чувствую под ногами не влажную от росы траву, а песок и мелкие камни. Я и не помнила, чтобы с этого пригорка сбегала тропинка. Мы то идем по ней под деревьями в полной темноте, то выныриваем на открытые участки, залитые лунным светом.

Вот уже я слышу легкие всплески воды и вижу маленький дом, или даже сарай, а рядом — пристань и привязанную к ней лодку.

Влад вскрывает замок сарая (вряд ли ключом, какие-то звуки нетипичные), вытаскивает оттуда весла и кладет их в лодку.

— Полезай, — командует он.

— А это законно? — на всякий случай уточняю я.

Влад ни слова не говорит, только смотрит на меня. Я не вижу его взгляда, луна светит ему в спину, но отчетливо представляю. Так что просто хватаю Влада за протянутую руку и запрыгиваю в лодку. Она опасно качается подо мной, я цепляюсь за борт руками и только после этого очень осторожно нащупываю скамейку.

Уф…

Я еще никогда не плавала в лодке.

Влад отвязывает ее, отталкивает от пристани и запрыгивает внутрь, словно большой черный кот. Ну вот. Теперь мы не просто остались наедине. Теперь мы будто одни во вселенной. Мы сами по себе, только вдвоем. Ни правил, ни запретов.

Влад делает сильные, размашистые гребки, лодка невесомо разрезает озерную гладь, будто птичье крыло воздух. Я набираюсь храбрости, перегибаюсь через борт и опускаю ладонь. Вода такая теплая, что я не сразу ее ощущаю. Такая ласковая… А в ней плещутся звезды.

Влад укладывает весла на дно лодки. Затем присаживается возле меня на одно колено. Лодка покачивается пару раз — и снова замирает. И вместе с ней замирает мое сердце — Влад очень медленно стягивает с моих плеч рубашку. Она невесомо, чувственно скользит по коже и опускается на скамью, в которую я упираюсь ладонями.

Я все еще в сарафане, но сейчас перед Владом чувствую себя обнаженной. Луна светит так ярко, что я едва ли не жмурюсь, а лица Влада толком не могу рассмотреть. Мы словно поменялись местами: теперь я на экране, а мой злодей наблюдает из зрительного зала.

Влад все так же медленно отводит мои волосы за плечи. Замирает, то ли любуясь мной, то ли принимая решение. А потом приподнимает подол сарафана, раздвигает мне ноги и становится передо мной на колени. Будь мы сейчас без одежды, это стало бы началом нашей первой близости. Но нет, все еще нет…

Слышу, как Влад сглатывает комок в горле. Неужели он чувствует то же, что и я? Такую сильную жажду близости, что голова идет кругом, и кажется, будто лодка раскачивается.

Влад кладет ладони на мои колени, скользит ими выше, зарывается под сарафан. Я прикрываю глаза и прикусываю губу. Ну же… Я так хочу продолжения! Хочу новых прикосновений, еще интимнее, еще жарче…

Глава 10

Но Влад не торопится. Его ладонь скользит по моей щеке, по шее, по плечу, оставляя за собой шлейф мурашек. Мне страшно от того, что сейчас произойдет. Но моя жажда этой близости сильнее.

Замираю, вслушиваюсь в свои ощущения, упиваюсь ими. Я даже подумать не могла, что чужое прикосновение может такое творить с моим телом, дыханием, сознанием. У меня пересыхает в горле и будто мутнеет в голове.

Из-за этих ощущений я готова нарушить любые правила, переступишь через все, что семнадцать лет взращивали во мне родители. Первая близость в украденной лодке, с едва знакомым мужчиной… Это не шелковые простыни и не принц на белом мерсе, который хорошо зарекомендовал себя перед моим отцом…

Ну почему же Влад медлит?..

Он словно слышит меня, склоняется к моим губам — и я теряюсь в этом безграничном удовольствии, в остроте ощущений, в жажде близости. Меня ошеломляет осознание того, что все это я чувствую из-за поцелуя. Просто поцелуя — соприкосновения губ и языков. Но то, как Влад это делает… Это невозможно описать. Мое тело словно становится одной эрогенной зоной. Даже дыхание ветра на коже теперь распаляет желание.

Хочу… Прямо сейчас…

Влад прерывает поцелуй. Облизывает губы. Его сердце колотится, я чувствую это — мои ладони на его груди.

— Давай поплаваем, — говорит он.

Это совсем, ну совсем не то, чего я ожидала.

— Влад?.. — я не понимаю.

— Мы разберемся с этим через год.

— В смысле через год?.. Все дело в том, что мне нет восемнадцати?

— Так ты будешь плавать или нет?

— Ты придумываешь какие-то дурацкие правила. А я-то воображала, ты любишь их нарушать, — мой голос звучит холодно и даже немного обиженно, а мне хотелось, чтоб легко, будто в шутку.

— Я очень легко нарушаю правила. Нырять с лодки запрещено, но мы сейчас именно этим и займёмся.

— Ну уж нет!

Да, я злюсь на него! Злюсь, что ему так просто держать себя в руках, а мне это причиняет почти физическую боль.

— Привыкла, что все происходит по-твоему?

Я молчу, но, похоже, он знает ответ. Потому что внезапно подхватывает меня на руки и сбрасывает в озеро.

— Плавать ты умеешь, я уже видел, — смеется он надо мной, свешиваясь с лодки.

А я тону!

То есть нет, не тону, но мне так кажется. Потому что еще несколько минут назад я вглядывалась в эту черную звездную бездну, у которой будто и дна нет. И когда оказалась в воде — не зная, как далеко от берега, не зная, какая здесь глубина, — на мгновение забыла, что умею плавать.

Потом вспоминаю, дыхание тотчас приходит в норму, и я еще успеваю заметить, как беспоподобен тот миг, когда Влад, чуть склонив голову и плечи, стягивает с себя майку. Потом прыжок — и он, сложив ладони над головой, входит в воду. Выплывает где-то за мной. Теперь он на экране: бледная в свете луны кожа, пряди черных мокрых волос липнут ко лбу — настоящий злодей. Кажется, я должна за что-то на него злиться, но сейчас только любуюсь.

— А если лодка уплывет? — не без волнения спрашиваю я.

— Не уплывает.

— А если?

— Я спасу тебя, — улыбается он.

— Но все же…

— Иди ко мне, — приглушенным голосом говорит он, и я забываю, о чем спрашивала.

Между нами уже ничтожное расстояние, Влад мгновенно его преодолевает и снова начинает мучать меня ласками. Он ведет ладонью по моей щеке, чувственно задевает губу пальцем… и я прикусываю его. Пусть знает, что я чувствую!

Влад отдергивает руку.

— Ты что творишь?

— Ничего, — невинным тоном отвечаю я.

Он смеется, запрокидывает голову. До чего ж он красив…

— Не сердись, Принцесса. Так надо.

— Не понимаю.

— Мы живем с тобой на разных планетах, Саша.

«Что это значит?» — едва не спрашиваю я, но вовремя сдерживаюсь.

— Не знаю, правильно ли то, что сейчас происходит, — продолжает Влад. — Но узнаю. Когда мы встретимся следующим летом.

— Ты куда-то уезжаешь? — с горечью спрашиваю я.

— Есть много причин, по которым я не могу сейчас здесь остаться. А теперь давай, возвращаемся на лодку.

Я думала, это будет очень сложно, но Влад как-то легко подтолкнул меня — помог забраться и сам залез следом. Лодка и капли не набрала.

Влад отдал мне свою майку. И весь путь до берега я сидела на корме с распущенными мокрыми волосами, в его майке, прикрывающей мои бедра, и без белья — о чем Влад прекрасно знал. Думаю, он сто раз подумал над тем, действительно ли причины держаться от меня подальше настолько веские.

Но проще мне от этой крошечной мести не стало. Мысль о том, что сегодня я вижу Влада в последний раз, тяжело давила на сердце.

Мы прощались все на том же повороте у моего дома на горочке. Сжимая в руках ком мокрой одежды, я встала на цыпочки и осторожно поцеловала Влада в уголок губ — он лишь едва заметно откликнулся. Но даже не оборачиваясь, я знала, что Влад смотрел мне вслед до самой калитки.

Глава 11

Я просыпаюсь, но глаза не открываю. Чувствую, Влад уже не спит, лежит рядом, обнаженный, подперев щеку ладонью, и смотрит на меня.

Пижама съехала с моего плеча. Влад касается его подушечками пальцев — едва ощутимо, чтобы не разбудить меня. Проводит рукой по плечу до шеи, большим пальцем поглаживая кожу, обводит контур лица. Затем скользит по губам, и я приоткрываю их от его прикосновения. Тогда, опираясь на локти, он ложится на меня сверху и в первый раз за утро целует. Влад уже возбужден, поэтому медленно и нежно не получается. Этим поцелуем он дает понять, что я — его, и сейчас мы займемся любовью.

Влад прокладывает дорожку из поцелуев к моей груди. Ласкает ее ладонями и смотрит, как я от этого запрокидываю голову и пытаюсь прижаться к нему покрепче.

Его руки заменяют губы. Он целует, ласкает, покусывает мои соски. Потом опускается ниже, целует живот, вместе с этим стягивая шелковые пижамные шорты. Затем поворачивает меня на бок, прижимается к моей спине, крепко обнимает и входит в меня. Какое же это потрясающее ощущение! Мне хочется ускориться, но я сдерживаюсь. Он целует мои губы, шею, плечо — все, до чего может дотянуться. Мы двигаемся в медленном упоительном темпе, пока одновременно не достигаем оргазма. А потом он шепчет: «Доброе утро, Принцесса!»

Вот с таких вот фантазий начиналось едва ли не каждое утро без Влада. У меня уже блокнот разбух от этих эротических сцен. Но если не записать, они оставались со мной на целый день. Та еще пытка…

После утренних страниц я успокаивалась и обычно переходила к следующей теме моих переживаний.

Мы живем на разных планетах.

Что он имел в виду?

Возраст? Опыт? Социальное положение? Все это вместе? Или что-то, о чем я не догадывалась?

Моя бабушка работала директором в школе заводского района. Вероятно, Влад был из семьи работяг. Вряд ли папа каждое утро подвозил его на мерсе, как это делал мой отец. Вряд ли в его классе парни одевались в костюмы стоимостью в зарплату обычного учителя — как в моей гимназии.

Мой папа был чиновником высокого ранга, мама — светской дамой. Я жила в четырехкомнатной квартире с французскими окнами, на пятнадцатом этаже. Город простирался у моих ног. Я росла с мыслью, что все мои желания исполнятся.

В школе я была примерной ученицей, но это не помешало родителям нанять мне трех репетиторов. Я бегло разговаривала по-английски и по-немецки и в одиннадцатом классе пошла на факультатив по китайскому языку.

При этом родители на меня не давили. Когда я сказала, что хочу поступать на филологический, никто не отговаривал. Я сама выбирала свою дорогу и знала, что семья поддержит меня в любом начинании.

А какой была планета моего Влада? Насколько она отличалась от моей? Мне хотелось получше его узнать. Но после нашего поцелуя прошло полгода, и о нем ничего не было слышно. Помнил ли он обо мне?

Я отдавала себе отчет в том, что на его планете, вероятно, единственный поцелуй со школьницей мало что значит. Что мне не стоит думать об этом злодее с доберманом. К следующему лету Влад может жениться. А еще он может больше никогда не вернуться в тот старый дом. Влад ничего мне не обещал, он ничего мне не должен.

Так что я договорилась с собой: ничего не жду. И все фантазии записываю в блокнот. Может быть, когда-нибудь я напишу роман о своей первой влюбленности и придумаю для него хэппи-энд.

А пока я училась, сочиняла стихи, ходила на факультативы, занималась в секции по волейболу. И училась общаться с парнями. Может, у меня возраст такой наступил, или тот поцелуй что-то изменил во мне, но я стала постоянно ловить на себе заинтересованные мужские взгляды.

После Нового года я сблизилась с Витей, парнем из параллельного класса. Он каждое утро встречал меня на школьном крыльце. Высокий, элегантный, гладко выбритый, с короткой модной стрижкой, пахнущий дорогим одеколоном. Мне было приятно его внимание, подруги мне завидовали. Мы гуляли по городу, ходили в кино. Он пригласил меня на день рождения к себе домой, где познакомил с родственниками и лучшими друзьями. Думаю, если бы не тот поцелуй с Владом… ох, если бы не тот поцелуй… мы бы стали хорошей парой. Как знать, может, даже когда-нибудь я вышла бы за него замуж.

Но ту ночь на даче я не могла стереть из памяти — как и реакцию своего тела на Влада. Даже просто думая о нем, вспоминая, как он готовил кофе у плиты, как надкусывал клубнику, как, прикрыв глаза, курил на балконе, — я изнывала от желания снова это увидеть, ощутить, пережить. С Витей ничего такого не было.

Иногда я поступала неправильно — представляла Влада, когда целовалась с Витей, но приятнее не становилось. Эти неумелые, поспешные облизывания друг друга только отдаляли нас. Я с ужасом думала о том, что, если бы не Влад, такие склизкие лобзания казались бы мне нормальными.

Однажды мы с Витей остались у меня дома одни…

Глава 12

Обычно я избегала этого, но сейчас мне понадобилась помощь с компьютером, а мама внезапно уехала на встречу с подругой. Ну не выгонять же Витю?..

Он сел за стол, включил комп и, перебрав комбинацию клавиш, запустил какую-то программу.

— Надо подождать, — сказал он и похлопал по своим коленям. — Садись.

В кругу друзей я часто сидела у него на коленях, вполоборота, обхватив рукой его шею, но сейчас Витя сделал так, чтобы я села к нему спиной.

Он убрал волосы мне через плечо, чтобы получить доступ к шее, и стал нежно ласкать ее губами. Наверное, он представлял, что я прикрыла глаза от удовольствия, но я только хмурилась. Кожа покрылась мурашками, но вовсе не от приятных ощущений. Все во мне протестовало против этих прикосновений и того, что может произойти дальше.

Витя провел руками по моим плечам, будто успокаивая, потом стал медленно расстегивать на мне блузку. Пуговица, еще одна пуговица… Его ладонь скользнула под чашечку лифчика, сжала грудь с отвердевшим соском… На какое-то время я просто замерла, не могла поверить в происходящее. А его губы становились все настойчивее, он возбужденно дышал мне в ухо. Не прекращая мять мою грудь, свободной рукой Витя нащупал застежку на лифчике… Я поспешно встала с его колен.

Он неверно оценил мое движение, решил, что это приглашение к более активным действиям в более укромное место, а я не знала, куда деться. Еще какое-то время я отвечала на его поцелуи, пока он оттеснял меня к кровати, но потом остановилась и вырвалась из его объятий.

Раскрасневшийся, со сбитым дыханием, он не понимал, что происходит.

— В чем дело? — жалко улыбаясь, спросил он.

Я могла бы соврать: сказать, что еще не готова, что мама скоро вернется, — что угодно, чтобы сохранить эти внешне идеальные отношения.

Но что-то во мне уже изменилось. Я очень четко поняла, что не хочу больше соглашаться на такое. Лучше одной. Лучше с фантазиями о Владе, чем с реальным Витей. Все.

Он ушел, а я достала блокнот с летними записями, пропустила пару страниц и заглавными буквами написала: «Мой летний эротический роман». Строчки рождались легко, будто только и ждали, когда я их выпущу, когда воскрешу воспоминания. А еще на последней странице в блокноте, в календаре, я обвела ручкой дату — 1 июня. До нее оставалось шестьдесят три дня.

Витя очень на меня обиделся. При встрече даже не здоровался. Мне было грустно от того, что я причинила ему боль, но на этом все. Быть с мужчиной из вежливости, из жалости, терпеть близость, которая мне неприятна — теперь я никогда на это не подпишусь.

«Даже если мы с Владом больше не встретимся, — думала я, — буду всю жизнь благодарна ему за то, что он открыл это во мне». Тот день, когда я поступила по велению своего сердца, когда я услышала себя, стал точкой невозврата.

Весна пролетела незаметно. Я много училась, готовилась к экзаменам, читала, писала роман — и каждый день вычеркивала еще одну дату в календаре. Каждый день приближал меня к встрече с Владом.

За это время я словно внезапно повзрослела. Иногда казалось, память о поцелуе — единственное, что связывало меня с прошлогодней наивной девчонкой.

Я по-прежнему допускала мысль, что Владу, возможно, не будет до меня дела, что он мог жениться, завести ребёнка, забыть обо мне. Но это словно перестало быть важным. Самым важным стала вера в мои чувства. И в то, что они сильнее всего. Возможно, даже сильнее судьбы.

Утром первого июня я собиралась на дачу без особого волнения, с ясной головой. Будто моя встреча с Владом была просто пунктом плана, строчкой в распорядке дня. И только застёгивая замок рюкзака, заметила, что мои руки дрожат.

Глава 13

По дороге на дачу я впервые в полной мере испытала на себе, что значит «меня туда тянет сердце». За окном папиной машины все еще мелькали позеленевшие поля, а в мыслях я уже обняла бабушку и дедушку, бросила рюкзак на кровать и отправилась на прогулку — чтобы побыть рядом с воспоминаниями, даже если Влада на даче не будет.

Как же долго тянулось время! Бабушка не сразу меня отпустила — сначала заставила пообедать. После обеда — чай на веранде и расспросы про школьную жизнь. Я улыбалась, отвечала, а сердце стучало так сильно, что это причиняло боль.

Уже солнце стало сползать к горизонту, когда я наконец переоделась в короткий льняной сарафан на пуговицах, надела круглые солнцезащитные очки и отправилась вниз по горочке. На том месте, где мы поцеловались, я немного задержалась. Снова пережила то ощущение, почувствовала его губы на своих. Так же поскрипывали сосны, так же пахло мхом и смолой. И будто и не было этого расставания.

Я расплела косу, тряхнула головой. За год волосы отрасли до пояса, густые, оттенка теплого каштана. Теперь мне не нужны были чужие взгляды, чтобы понять: красивая.

Я набрала побольше воздуха в легкие. Медленно выдохнула.

Никогда, ни на одном экзамене я не волновалась больше, чем сейчас.

Вот еще один поворот. Уже вижу край его дома. Но машины нет. Сердце падает, будто в пропасть, и тотчас взлетает: еще через шаг я вижу капот бумера. Иду дальше, не чувствуя ног. Еще чуть-чуть, и, кажется, упаду.

Открываю калитку. И почти сразу же слышу, как скрипит входная дверь.

Я замираю.

Влад спускается с крыльца и останавливается в паре шагов от меня. Такой же, как и год назад. Я остро чувствую исходящую от него силу, а еще — физическое притяжение. Он в синей майке, джинсах, руки в карманах, спичка зажата между губами. Не улыбаясь, Влад смотрит на меня, очень внимательно, чуть склонив голову.

Хочу его обнять, вдохнуть запах, нырнуть ладонями под его майку, хочу повторения нашего поцелуя.

— Привет, — говорю я как можно веселее, но получается тихо, почти испуганно.

Он не отвечает.

Ну что мне делать?! Как себя вести?! Я снова чувствую себя маленькой девочкой. Просто стою с опущенными руками, распахнутыми глазами — хорошо, что мой взгляд не виден за темными стеклами очков. В моей повести было с десяток вариантов этой встречи, но ни в одном из них мы не стояли вот так, молча глядя друг на друга.

Влад вынимает спичку изо рта и бросает себе под ноги. Потом подходит ко мне и медленно снимает с меня солнцезащитные очки. От его близости, от его запаха земля под ногами начинает покачиваться.

— Привет, — наконец произносит он, так же тихо, как я. Потом чуть наклоняется ко мне, я приподнимаюсь на цыпочки и целую его в губы. Лёгкий тёплый поцелуй, будто проверка — «Мы вместе?». Он не хватает меня в охапку, не углубляет поцелуй, но и не отстраняется, отвечает коротким мягким касанием. Я так и не понимаю, что это значит. Отступаю.

— Хочешь кофе? — спрашивает он.

Я расплываюсь в улыбке и киваю. Вот этот язык образов мне знаком.

Мы идем на кухню, и Влад готовит кофе, как в тот вечер, когда мы впервые поцеловались. Я так же в тишине слежу за ним, сидя в продавленном кресле. Но теперь уже знаю, каковы его губы на вкус. Я знаю, какие сумасшедшие чувства он вызывает в моей душе и какие сладкие, томительные, жгучие ощущения — в моем теле. Поэтому я встаю, подхожу и пробираюсь ладонями под его майку. Влад вздрагивает и выпрямляется. Медленно, очень медленно мои ладони скользят от его лопаток ниже, до джинсов. А потом я обнимаю его и прижимаюсь всем телом.

Влад выключает плиту. Не оборачивается — вообще ничего не делает, просто стоит, не двигаясь. Что это значит?.. Что сейчас происходит в его голове?.. А затем он резко подхватывает меня и усаживает на стол рядом с плитой. Мои ноги обхватывают его бедра. Пуговица на сарафане отрывается и катится по полу. Теперь я могу шире развести колени, ближе подпустить его к себе.

Стол опасно покачивается от наших движений, но мысли об этом через мгновение вылетают у меня из головы, потому что Влад сильнее прижимает меня к себе, обхватывает ладонью затылок и целует меня. Без нежности и осторожности, жадно, страстно — так, будто сломался какой-то невидимый предохранитель, который сдерживал его чувства.

Кровь во мне мгновенно вскипает, щеки и лоб горят, я забываю, что нужно дышать — и вместе с этим испытываю еще одно совершенно неизвестное чувство — я хочу Влада. Хочу физически, как женщина. Хочу, чтобы наши обнаженные тела соприкасались. Хочу ощутить его внутри себя и двигаться с ним в одном ритме. Это единственное, что может погасить пожар во мне.

— Ты уже была с мужчиной? — спрашивает Влад на ухо таким чувственным шепотом, что задевает во мне новые струны наслаждения. Хочу его… до сумасшествия…

— Нет, — едва слышно отвечаю я.

Глава 14

Он чуть отстраняется, упирается лбом в мой лоб.

— Почему ты остановился? — Я едва могу совладать с дыханием. — Ты не хочешь?..

Из Влада вырывается звук, словно болезненный стон.

— Я дико тебя хочу. Так, что вот-вот взорвусь. Но я не хочу, чтобы твой первый раз произошёл здесь и сейчас.

— А я хочу!

— Ты ещё не готова.

— Готова!

— Ты не знаешь, что такое — быть к этому готовой. Для тебя даже поцелуи с языком в новинку, — мягко и терпеливо произносит Влад.

Ох, я и не думала, что в первый раз мужчину мне нужно будет упрашивать!

— Ты не готова, — продолжает Влад, — но я научу тебя. Сделаю так, чтобы твоя первая близость с мужчиной была... удивительной.

— Но что мне делать сейчас? — Я едва не хнычу. — Я тоже сейчас взорвусь.

Он обнимает меня, и какое-то время я слышу только ошеломительный стук наших сердец.

— Ты когда-нибудь ласкала себя сама? — будоражащим шепотом спрашивает Влад, и я невольно прикрываю глаза: мои нервы словно обжигает.

— Когда-нибудь… — сбиваясь, отвечаю я. Очень редко. Фантазируя о Владе.

— Попробуй сейчас. А я тебе помогу.

Я утыкаюсь носом в его плечо. Кроме жуткого физического желания, меня еще воспламеняет и откровенность этого разговора. Мне совсем не стыдно. Почему? Все мое воспитание говорит о том, что мне должно быть стыдно.

— Мне здесь неудобно.

— Хорошо. — Влад отпускает меня — и я невольно тянусь за ним. — Иди ко мне.

Он садится в кресло и протягивает мне руку.

Я сажусь к нему на колени, прижимаюсь спиной к его груди. Бедрами я чувствую, насколько сильно его желание, и от этого огонь во мне распаляется еще больше.

— Так удобно? — спрашивает он на ухо, и от тона его голоса меня снова накрывает горячей волной.

Я ерзаю, устраиваясь поудобнее.

— Да…

Влад берет мою ладонь и направляет ее к низу живота. Я скольжу под трусики, касаюсь моей самой чувствительной точки, влажной, горячей. Ощущения сродни легкому удару тока — в сотни раз сильнее, чем когда я делала это одна. И вместе со своим стоном я слышу стон Влада...

Его ладонь все еще лежит на моей ладони, его пальцы двигаются вместе с моими пальцами. Его поцелуи обжигают шею. От ощущений, от переживаний хочется кричать. Постепенно я увеличиваю темп, делаю новый шаг по этой спирали удовольствия — хотя кажется, что дальше уже невозможно. А потом я поступаю совершенно неожиданно даже для себя самой: кладу свои ладони на ладони Влада — меняю нас местами.

Он замирает, всего на мгновение, а затем в моем прежнем ритме начинает повторять мои движения.

Оргазм накрывает меня почти сразу. В голове словно что-то вспыхивает, внутри меня, под пальцами Влада будто растекается раскаленная лава. Она затапливает все тело, потом исчезает, оставляя ощущение спокойствия, неги и острого, ошеломительного счастья.

«Я люблю тебя», — мысленно произношу я, когда все заканчивается. Влад, словно услышав это, нежно целует меня в мочку уха.

«Я никогда раньше не испытывала такого удовольствия», — думаю я, но снова молчу, чтобы не ставить Влада в неудобное положение. У него наверняка такое было тысячу раз.

— Мне нужно в душ, — говорит он, когда дыхание у нас выравнивается, и отвечает он на мой незаданный вопрос: — Чувствую себя подростком. Давно уже со мной не случалось такого лишь от того, что на коленях оказалась красивая девушка. Поэтому теперь мне надо в душ.

— Я с тобой.

— В летнем душе, обнаженные, уже зная, какая ты на ощупь… — Влад улыбается. — У меня железная сила воли, но в этом случае ее явно не хватит. Подожди меня здесь.

Он уходит, а я остаюсь сидеть в кресле, нагретом его телом.

Я думаю о том, как все же удивительно устроен человек. Со мной столько всего замечательного случалось в жизни, но самое сильное ощущение счастья я испытываю сейчас, сидя в продавленном кресле полусгнившего дома, после ласк с мужчиной, которого почти не знаю. Но я точно знаю, что это ощущение стоит всего на свете. И готова заплатить за него любую цену.

Глава 15

Как же сладко потом мы прощались на том же повороте, где когда-то впервые поцеловались! Затем я прошмыгнула мимо бабушки в спальню, сказала, что устала. Думаю, всего пара фраз — и она бы уловила, что во мне что-то изменилось. Внутри меня все по-прежнему волновалось и плавилось после сегодняшней встречи с Владом.

Ночь тоже выдалась сладкая, бессонная. Я крутилась с боку на бок в кровати и постоянно улыбалась. Рассвет я встретила на балконе, кутаясь в одеяло. Воздух еще был прохладным, но первые лучи солнца уже тепло гладили кожу, обещали жаркий день. Я дышала полной грудью и не могла надышаться — хотела вобрать в себя весь мир, запомнить его до мельчайших деталей — до каждой искристой росинки на зеленой траве, до каждого отзвука соловьиной трели.

Я едва дождалась девяти утра — в это время уже можно было спускаться на завтрак, не вызывая вопросов у родственников. Как же хотелось вскочить со стула — и рвануть вниз по горке! Но нельзя было спешить, вызывать подозрения у внимательной бабушки. От нее и так вряд ли ускользнуло, что я ела оладушки, не поднимая на нее взгляда. Глаза меня бы выдали.

Я так летела к Владу, что чудом не растянулась на горке. Только возле его дома остановилась, перевела дыхание и открыла калитку. Он вышел мне навстречу из летнего душа — в джинсах, с голым торсом, мокрыми волосами, с полотенцем, перекинутым через шею.

Наконец-то наша встреча была такой, как я ее себе представляла. Влад замер на мгновение, потом бросился ко мне. У меня снова перехватило дыхание от ощущения его силы и свежести, от его дурманящего запаха и поцелуев, которые отзывались в каждой моей клеточке. Во мне мгновенно проснулось желание, снова эта безумная жажда его прикосновений, сокровенных, интимных — как вчера. Сопротивляться этому притяжению, обуздывать себя стало пыткой. Самой прекрасной пыткой на свете.

— Я похищаю тебя, — сказал Влад, прервав поцелуй.

— Надолго? — улыбаясь, спросила я. — Завтра утром за мной приедет папа.

— Тогда до завтрашнего утра.

— Нет, так нельзя! — я рассмеялась. — Мне нужно ночевать дома. Иначе будут проблемы.

— Вот они — нюансы отношений со школьницей. — Влад несильно укусил меня за ухо. — Предупреди бабушку, что уезжаешь. И захвати купальник. А впрочем, можешь не захватывать. Без купальника еще лучше.

Через полчаса мы уже лежали на пледе на том же пляже, где год назад плавали с Митей и Игорем. Но теперь все было иначе — параллельная реальность, где мне не нужно бросать на Влада взгляды украдкой, где я чувствовала себя свободной, важной, нужной. Любимой ли?.. Насчет этого я не была уверена. Является ли во взрослом мире такое отношение к женщине признаком любви? Но я совершенно точно была влюблена во Влада. До такой степени, что опасалась себя. Смогу ли я остановиться, если будет надо?

Мы только что вдоволь наплавались и нацеловались. Я лежала на спине в еще мокром купальнике. Солнце уже нагрело кожу, и тем чувственнее казались прикосновения прохладных пальцев Влада, когда он собирал капли с моего живота, спускаясь все ниже и ниже. И при каждом прикосновении все во мне замирало от предвкушения. Иногда я приоткрывала глаза и сквозь спутанные ресницы и стекла солнцезащитных очков украдкой смотрела на Влада, на то, как его взгляд блуждал по моему телу. Этот образ я тоже хотела запомнить в мельчайших подробностях.

— Где твой Заяц? — спросил Влад и тем самым на время вернул меня в реальность.

— Дома, с мамой. А где твой Джек?

— Подруге оставил. Подарок на расставание.

Сердце тревожно застучало. Когда мы познакомились, у него были отношения…

Я предполагала, что многое могло произойти с момента нашего первого поцелуя. Я даже думала, что он мог жениться. Но и на секунду не допускала мысли, что Влад с кем-то встречался еще тогда.

Мы впервые поцеловались, а потом он уехал… И, может, уже на следующий день целовал другую. Наверняка так же жадно и страстно. И не только целовал… Другая женщина… Они обнаженные… Ночь… Недопитые бокалы вина… Стоны…

— Эй, Принцесса…

Я едва слышала его голос сквозь боль, сильную, совершенно мне незнакомую, будто кислоту плеснули под солнечное сплетение. Усилием воли я остановила образы в своей голове и приподнялась на локтях.

— Почему вы расстались?

Влад улыбнулся, но как-то печально.

— Мы встречались с ней четыре года. У нее ЗАГС через дорогу — она думала, в нем мы и распишемся. Но потом я встретил тебя. Через неделю после нашего с тобой поцелуя я пригласил ее в бар и показал твое фото, которое тайком сделал на пляже. Больше даже говорить ничего не пришлось.

Я смотрела на него во все глаза.

— Ты… Ты расстался с ней из-за меня? Но… у нас же ничего не было, мы только поцеловались…

Влад лежал на боку, подперев щеку ладонью, покусывал кончик травинки и смотрел на меня таким внимательным, таким глубоким взглядом, что я растерялась. О чем он думал? Что я еще маленькая? Ничего не понимаю. Но ведь между нами на самом деле не было ничего серьезного. Мы ни о чем не договаривались, не признавались друг другу в чувствах.

— Влад… А если бы я не вернулась? Если бы уехала… учиться в Америку. Что тогда? Ты бы расстался с ней зря?

Он коротко шлепнул меня травинкой по кончику носа и снова ее прикусил.

Глава 16

Я выпрямилась, спокойным движением, но все же дрожащими пальцами сняла верх купальника. Какое-то время мы с Владом смотрели друг другу в глаза, я физически ощущала, как воспламеняется наше желание.

Потом он опустил взгляд, потянулся рукой к моей груди — и остановился так близко от нее, что кожей, холодной после мокрого купальника, я почувствовала тепло его пальцев. От этого почти прикосновения кожа покрылась мурашками.

Еще одно новое ощущение! Иногда я сама трогала свою грудь, но не ощущала толком ничего — как если бы трогала руку или ногу. Когда Витя полез под лифчик, мне и вовсе было противно. А сейчас еще толком и прикосновения не произошло, а я уже чувствовала себя на таком взводе, будто снова сидела у Влада на коленях, откинув голову на его плечо.

— Ты очень красивая, — сказал он и невесомо провел пальцами по моей груди, слегка зацепив сосок. Я застонала и прикрыла глаза.

Разглядывая себя в зеркало, я никогда не могла понять, красивая у меня грудь или нет. Среднего размера, аккуратная, с маленькими темными сосками. Но когда Влад говорил таким тоном, я не сомневалась — для него она красивая. И он хочет ее коснуться не меньше, чем я жажду его прикосновений.

— Ложись на спину, — скомандовал он. — Руки за голову.

Я послушалась, легла, скрестила запястья над головой.

Дыхнул легкий прохладный ветер — и по телу снова пробежала волна мурашек.

Следом я ощутила, как горячие губы Влада сомкнулись на моем соске. Я выгнула спину и застонала. Невыносимое удовольствие! Но едва у меня промелькнула мысль, что все — это предел, как он стал ласкать сосок языком, посасывать, покусывать его, и с каждый новым прикосновением я все больше погружалась в сладкое, тягучие беспамятство. А затем он смочил пальцы языком и начал играться одновременно и со вторым соском.

Наслаждение накрывало меня волнами. Голос Влада доносился будто сквозь вату, я слышала слова, но не сразу понимала их значение.

— Тише, принцесса, тише… — с улыбкой говорил он мне в губы между поцелуями, покручивая пальцами мои соски. — Нас здесь не видно, но слышно, наверное, на другом берегу…

— Тогда сделай так, чтобы это быстрее закончилось, — прошептала я.

Каждый миллиметр моего тела, казалось, стал оголенным нервом, требующим удовольствия. Словно в сладостном тумане, отвечая на страстные поцелуи, я ощущала, как пальцы Влада скользят от моей шеи, по груди, по животу и ниже, под полоску купальника, а потом еще ниже… У меня перехватило дыхание, когда он погрузил в меня палец, совсем немного, но ощущения были настолько ошеломительные, что, казалось, еще чуть-чуть, и я потеряю сознание.

К первому пальцу добавляется второй — и я замираю от этого острого, невероятного ощущения блаженства. Хочу движения — быстрее, глубже — но Влад сдерживает меня, растягивает удовольствие.

Его вторая рука ложится между моих бедер, пальцы касаются самой чувствительной точки и начинают медленно ласкать ее в такт нашим движениям. Он двигается во мне все сильнее и глубже, пока я не замираю на пике ощущений.

Ради этого безумия хотелось жить, после него не страшно было и умереть. Возможно, через какое-то время эти мысли показались бы мне бредом, но тогда я чувствовала себя именно так.

Над нами все так же колыхались ветки ив, так же слепило солнце, порывами налетал ветер. Так же пронзительно пели птицы. Но что-то во мне изменилось безвозвратно.

Потом какое-то время я лежала на плече у Влада, прижав к его щеке влажный лоб, тяжело дыша, а он гладил мою спину и шептал на ухо нежности. Я вслушивалась в ощущения, которые блуждали по моему телу, и лениво думала о том, как же я раньше жила без этого. И как мне жить дальше теперь, когда я все это знаю?

Впереди меня ждали экзамены, выпускной и куча уже неважных планов в городе. Мне все это было не нужно. Совсем не нужно. Больше ни в чем не было смысла, кроме вот этого момента, — когда я лежала у Влада на плече.

Глава 17

Обо мне и раньше говорили, что я витаю в облаках, а сейчас я и вовсе стала жить в другом мире. Вероятно, на той планете, где обитал Влад. Я тосковала по нему так, что по ночам хотелось стиснуть зубами край одеяла и по-собачьи заскулить. Часто я засыпала, только когда представляла, что он лежит рядом со мной и обнимает. Я прижимаюсь к нему спиной, повторяя телом каждый его изгиб. Так становилось чуточку проще.

Первой изменение во мне заметила сестра. Мы вместе завтракали дома, на кухне. Она готовила себе кофе, и я попросила сделать мне чашечку. Сестра обернулась и посмотрела на меня таким взглядом, что стало понятно: я спалилась.

Не сказать, что я скрывала мой роман, просто никому не говорила. Слова Влада о разных планетах не выходили у меня из головы. Мой выбор парней в семье никогда не оспаривали, но и парней-то по-настоящему у меня раньше не было. Просто чуть больше, чем друзья: в кино сходить, на дискотеке пообниматься. Ну и Витя, который моим родителям наверняка казался идеальным. По крайней мере, взглядами его одаривали именно такими.

Влад не вписывался в картину моего привычного мира — в этом он был прав. Голый торс, собака с шипованным ошейником, распахнутые окна в бумере, который ездит исключительно с превышением скорости. Свобода, вседозволенность, бесконтрольность. Наша ошеломительная, упоительная близость, которая не знала стыда. Если бы только мои родители догадались о том, что мы с Владом делали на пляже… почти не скрываясь… Мне становилось дурно только от одной этой мысли.

— Кофе? С чего бы это, сестренка? Давай, колись, как его зовут?

— Влад, — ответила я, и мне стало теплее на душе только от того, что я произнесла его имя вслух.

— Сколько ему?

Вот откуда у нее такое чутье? Вероятно, от папы. Он тоже умел видеть невидимое. К счастью, теперь он был очень занят на работе.

— Двадцать восемь.

Сестра присвистнула. Ей было двадцать три, и она считала себя очень взрослой.

— Раз двадцать восемь, то ты уже не девственница, — заявила она.

— Тш-ш-ш! — накинулась я на нее. Мама смотрела телевизор в гостиной, но слух у нее был что надо, через стены услышит, если захочет. — Ничего такого не было. Только почти было. Но не говори никому! Я храню твои секреты, а ты храни мои.

А секретов у сестренки было предостаточно. Взять хотя бы тот факт, что в шестнадцать лет она на десять дней поехала с туристической группой на Кипр и не сказала родителям, что туда прилетел ее парень. И что все десять дней они прожили в одном номере. Правда, тот парень был из нашего круга, и в августе у них свадьба. А еще она покуривала, а я хранила ее сигареты, потому что на меня родители никогда бы не подумали. Курение в нашей семье строго запрещалось. И тут я снова вспомнила о Владе…

— Ну, расскажи мне о нем, — искренне попросила сестра. Она отдала мне свою чашку кофе и варила себе новый.

Я щедро обмакнула круассан в шоколад.

— Я больше ничего тебе о нем не расскажу. Потому что он настолько потрясающий, что ты влюбишься в него с первого взгляда и бросишь своего жениха. А я не хочу разбивать будущие семьи.

— Ну ты и сучка, — с нежностью ответила сестра.

— Сама такая, — сказала я. Обозвать ее так же у меня язык не повернулся.

Уже в такси я включила звук в телефоне — и почти сразу на экране высветилось мое самое любимое имя.

— Привет! — я крепко-крепко прижала телефон к уху.

— Привет, Принцесса! Чем занимаешься?

— Еду в школу в шикарном белом платье на репетицию выпускного вальса, — чуть подразнила его я.

Повисла крохотная пауза.

— Когда мы увидимся?

У меня сердце затрепетало от этого вопроса. Еще одно подтверждение, что мои чувства взаимны.

— Я приеду на дачу послезавтра, минимум на три дня, — сказала я чуть тише. Даже водителю такси я не хотела доверять свою тайну.

— Хорошо, — ответил Влад.

Это вовсе не было хорошо. Еще двое суток без него. Но я как можно веселее сказала:

— Скоро увидимся.

— Да, скоро. Сделаешь кое-что для меня?

— Конечно.

— Оттопчешь шпильками ноги своему партнеру по танцу?

Я прыснула со смеха. Неужели ревнует?!

— Думаю, это произошло бы и без твоей просьбы.

Мы еще немного поболтали в такси, и мне пришлось завершить разговор: я приехала в школу.

Знал бы Влад, что моим партнером по танцам был Витя… Мы записались с ним в пару, еще когда только начали встречаться. Отмени мы свое решение — и танец пришлось бы перекраивать, так что мы молча терпели друг друга на этих, к счастью, редких репетициях. Мне было неловко, ему, вероятно, тоже. Но музыка была чарующая, наряды как в сказке, а я уже научилась профессионально подменять чужие мужские образы Владом, так что в целом не страдала. А вот Витя немного помучился — я все же сдержала обещание, наступила на него шпилькой. Слегка.

Час прошел незаметно. Болтая с подругами, я спустилась на первый этаж и заметила там стайку старшеклассниц. Они толпились у выхода и о чем-то переговаривались.

Глава 18

Думаю, со стороны мы выглядели очень эффектно: парень весь в черном и девушка в белом воздушном платье, в черной мотоциклетной куртке, которая была ей велика, летели по проспекту, обгоняя машины.

И опять рядом с Владом я переживала новые ощущения. Раньше я не каталась на мотоцикле, не думала, что это так волнительно и даже немного страшно. Ветер, который на крыльце школы казался теплым, теперь холодом обжигал колени. В ушах шумело, несмотря на шлем. А Влада я обнимала изо всех сил — прямо впечаталась в его рюкзак на спине — не только из-за сильных чувств. Казалось, ослабь я хватку хоть на чуть-чуть — ветер сорвет меня с этого сиденья и швырнет прямо на капот машины, которую мы только что обогнали. А еще мне не терпелось снять с Влада шлем и потрогать стриженую голову. Теперь он казался еще взрослее и еще сильнее, а я рядом с ним, наоборот, будто уменьшилась в размере и стала моложе.

Проспект постепенно перетек в улочки помельче, потом мы выехали из города, свернули к одному из коттеджных посёлков, промчались по проселочной дороге и, наконец, остановились у высокой каменной постройки.

— Это водонапорная башня, ей больше ста лет, — сказал Влад, увлекая меня за собой по ржавой винтовой лестнице. — В начале двухтысячных ее выкупил один богемный художник, хотел сделать здесь мастерскую, но что-то пошло не так... Когда-нибудь эта башня станет моей.

Его уверенность меня вдохновляла, а еще будоражила. Я остановилась, Влад обернулся. Тогда я встала с ним на одну ступеньку, прислонилась к стене и притянула его к себе. Желание в нем вспыхнуло так же быстро, как и во мне, еще до того, как наши губы соприкоснулись.

Короткий страстный поцелуй — и я отстраняюсь. Влад склоняется надо мной — я уворачиваюсь, дразню его. Тогда он сбрасывает с плеча рюкзак, прижимает меня к стене — я чувствую спиной неровности кирпичной кладки — и целует так жарко, что игра вмиг завершается. Меня накрывает жажда его близости — как на пляже, когда было все равно, слышит меня кто-нибудь или нет.

Влад расстегивает молнию на платье, чувствую его обжигающие ладони на спине и сама помогаю стянуть платье с плеч. Целую Влада в губы, кусаю, снова целую. Он целует мою шею, грудь, задирает платье, ласкает бедра… Обхватываю его лицо ладонями и буквально оттаскиваю от себя.

— Давай закончим твое обучение меня прямо сейчас, — выдыхаю я.

— Скоро, — он тянется ко мне, но я снова уворачиваюсь.

— Когда? Я хочу тебя.

— И я хочу тебя, Принцесса. Я хочу этого больше, чем ты. Но не на ржавых ступенях, не думая, прервет нас кто-то или нет. Не в твой первый раз.

— Почему для тебя это важнее, чем для меня?

Он смотрит на меня внимательно, но в его глазах по-прежнему горит огонь.

— Потому что ты особенная для меня девушка. И я не хочу, чтобы ты запомнила наш первый раз как «мы потрахались на его кухне на даче» или «потрахались на ржавых ступенях водонапорной башни».

У меня уши сворачиваются в трубочку от таких формулировок. Похоже, он читает это по моему лицу, потому что хмурится, трясет головой, но не исправляется и прощения не просит.

— Я старше тебя. Я знаю больше, — продолжает Влад. — У меня есть... вид сверху, понимаешь? А ты пока можешь только смотреть по сторонам. А еще… — он осекается, но все же продолжает, — потому что у нас с тобой это по-настоящему, понимаешь? Потому что это останется с нами навсегда.

— Ты просто мучаешь меня!

Он застывает.

— Я? Мучаю тебя? Ты так это называешь?

— Я просто хочу большего!

Он смотрит на меня так, будто принимает какое-то важное решение.

— Хорошо. Будет большее. Ложись. — Он бросает куртку на ступени.

Я медленно опускаюсь на нее, облокачиваюсь о ступени выше. Неужели он согласен?! Только после его аргументов я уже и сама не уверена, что хочу именно здесь и сейчас. Но Влад опускается рядом со мной, и я вижу, как от желания темнеют его глаза, как напрягаются мышцы, когда он стаскивает с себя майку. Ощущение его близости затмевает все остальные чувства. «Ты прекрасен…» — я почти произношу это вслух.

Влад кладет ладони на мою грудь и, лаская ее, склоняется ко мне.

— Я хочу, чтобы ты сейчас лежала подо мной на кровати, а не на этих ступенях. Хочу, чтобы ты закинула ноги мне на бедра и скрестила их сзади, — говорит он приглушенным голосом. Его слова сладкой болью отзываются в солнечном сплетении. — Я хочу входить в тебя, ласкать губами твою шею, шептать на ухо, как ты меня возбуждаешь, сжимать в ладонях твою грудь, целовать твои соски, слегка покусывая их. А потом развести твои ноги, целовать бедра и еще раз довести тебя до оргазма языком... Но мы лежим с тобой на этих долбанных ступенях, потому что тебе «просто хочется большего», так что я сразу перейду к последней части. Ладно?

Глава 19

Я бы и хотела что-то ответить, но в горле пересохло. Впрочем, мой ответ был очевиден.

Влад сжимает губами мой сосок, касается языком его твердой вершины. Я запрокидываю голову, стон эхом разнесся по башне. От этого звука его зубы смыкаются сильнее. Я впиваюсь в его плечи ногтями.

Он целует меня, прижимаясь ко мне. Его движения требовательные, подчиняющие, возбуждающие. Мои руки, ласкающие его плечи, дрожат от переполняющего желания.

Влад стягивает с меня белье и шепчет на ухо:

— Раздвинь ноги. — Его голос отзывается во мне горячей волной.

И быстрее, чем я понимаю, что происходит, его губы касаются меня между ног, там, где до этого были только его пальцы. Первая мысль не очень-то романтичная: я же не только что из душа. Инстинктивно пытаюсь оттолкнуть его руками, но он только увеличивает напор, и я мгновенно сдаюсь. Потому что то, что он делает языком, — это невыносимо прекрасно.

Все мои предыдущие ощущения меркнут по сравнению с тем, что я испытываю сейчас.

Его прикосновения нежные и в то же время настойчивые. Он проникает в меня языком, посасывает меня, ласкает. Я задыхаюсь от эмоций, от ощущения его внутри меня и его горячих ладоней на моих бедрах, стону и кричу, пока меня снова не накрывает болезненно-сладкая волна.

Какое же это невероятное, безумное удовольствие — быть с Владом. Какое же это счастье — любить его…

Он нежно целует меня, и я вздрагиваю — настолько сейчас сильная чувствительность тела. Прижимаюсь щекой к его груди, и какое-то время мы дышим с ним в унисон.

«Я люблю тебя», — снова произношу я про себя. Влад, конечно, мне не отвечает, но обнимает крепче.

Наверное, взрослые опытные люди сказали бы: это не любовь, это просто физическое влечение. Любовь — это со-о-овсем другое. А я бы ответила: «Идите ко всем чертям! Не надо натягивать на меня ваш опыт. Мне все равно, как это выглядит. И пусть сейчас мной во многом движет физическое влечение, я знаю, что чувствую. И когда просто смотрю на Влада, и когда отвечаю на его звонок на мобильном, и когда думаю о нашем будущем — которого без него для меня уже не существует. Я люблю его. Все остальное не имеет значения».

Потом мы поднялись еще на два пролета. С третьего яруса был выход на балкон без ограждения: просто бетонный выступ — будто язык, который башня показывала городу.

Влад сел на самый край, свесив ноги. Высота была метров тридцать — страшновато. Я встала за его спиной и наконец исполнила свою фантазию — потрогала обстриженную голову Влада. Едва отросшие волосы щекотали ладони. Влад потерся о них, словно котенок. Хотя какой он котенок… Большой ласковый тигр. Волнительно приручить такого зверя. И наверняка очень опасно быть его врагом.

— Почему ты постригся? — спросила я.

— Жарко.

— И все?

— Чтобы постричься, нужен повод посущественней? — Он перехватил мою ладонь и поцеловал ее тыльную сторону. И в тот же миг на меня нахлынуло вовсе не возбуждение, а концентрированная нежность.

— Мне бы точно понадобился повод посущественней, — я улыбнулась. — Ты напугал моих девчонок в школе.

— Но не тебя.

— Нет. Я тебя совсем не боюсь.

— А высоты?

— Высоты тоже не боюсь. Но предпочитаю зря не рисковать, — я присела на куртку чуть дальше от края.

— Я люблю высоту, — задумчиво сказал Влад. — С нее столько всего можно увидеть… Вон там спичка твоего дома. А вон полосатая труба, рядом с ней здание МЧС, где я работал.

Влад достал две стеклянные бутылки пива, одну открыл и протянул мне. Я сделала глоток. Холодная жидкость, но не такая противная, как год тому назад на пляже. Или я привыкаю.

— Так когда же мы займемся любовью по-взрослому? — Я хотела избежать формулировок Влада, и вот так случайно в мой вопрос прокралось слово «любовь». Я замерла. Влад бросил на меня короткий взгляд. Отставил бутылку пива и закурил.

— Когда останемся вместе на всю ночь, — произнес он после длинной паузы.

— Хм... я это устрою.

Он улыбнулся. А потом сказал:

— Я тоже люблю тебя, Принцесса.

Я обняла его, положила голову ему на плечо, и какое-то время мы просто сидели, будто накрытые каким-то особым куполом, который делал нас невидимыми для всего мира, недоступными тревогам.

Влад любит меня. Я и раньше это знала, но его слова пробудили во мне какое-то новое, глубинное чувство. Я прорастала в моем любимом мужчине, а он прорастал во мне.

Мы еще с час посидели на балконе, разглядывая далекие свечки многоэтажек, зеленые волны парков и голубиные стайки в синем небе. Где-то высоко над нами светило солнце, но здесь, на балконе, было прохладно.

Влад рассказывал, как перестроит внутри башню, когда она станет его. И что сохранит балкон для нас, в память об этом дне. Пообещал поставить перила.

Я положила голову ему на плечо, время от времени попивала пиво, наслаждалась запахом Влада, смешанным с дымом сигарет, и слушала его голос, который отзывался в солнечном сплетении.

Мы так мало знали друг друга! Все, что у нас было: редкие разговоры и физическая близость. Мы существовали здесь и сейчас. Прошлое ничего не значило. Будущее мы создадим сами. Настоящего, вот этих самых моментов, было достаточно, чтобы любить Влада всем сердцем, всей душой. Я знала, что эта любовь, у которой и корней-то вроде не было, победит все на свете. Черт его знает, откуда бралась та уверенность. Но она была незыблемой, монументальной, как эта столетняя башня.

Глава 20

На следующий день мне позвонили из мастерской по пошиву одежды и сказали, что надо приехать на последнюю примерку выпускного платья. Мама хотела составить мне компанию, но я уговорила Кристину — мама ездила в прошлый раз. У сестры хватало своих планов, до моего платья ей не было дела. Но она не могла упустить возможности познакомиться с Владом.

Только «Гольф» Кристины притормозил на парковке в центре города, как рядом остановился бумер.

Я знала, что запомню этот момент на всю жизнь.

Он опускает стекло. Смуглое лицо, солнцезащитные очки и спичка, зажатая между губами. От одного только взгляда на эти губы у меня начинает ныть под ложечкой. Люблю его. Хочу его. А потом он снимает очки, и меня прожигает взгляд его синющих глаз.

Можно прочитать тысячи книг о любви и ничего так и не понять. А можно понять все, только однажды увидев тот его взгляд. От него перехватывает дыхание, колотится сердце и жжет в солнечном сплетении — потому что чувствуешь, понимаешь, знаешь: только он. Больше никто, никогда. И он чувствует то же самое. Из-за таких взглядов начинаются и заканчиваются войны, люди совершают предательства и геройские поступки. А случайный прохожий даже не поймет, что происходит у него под носом.

Кристина тоже не поняла, но все же о чем-то догадалась. Я не видела ее лица, но почувствовала — сестра замерла. И прошло какое-то время, прежде чем она спохватилась и тоже нажала на кнопку, чтобы опустить стекло.

— Черт, Саша, он слишком взрослый для тебя, — успела она произнести шепотом.

— Ты будешь такой же через пять лет, — ответила я. И улыбнулась: — Но хорош же?

— Чертовски хорош... — зачарованно ответила она и протянула в окно руку. Влад ее пожал, поздоровался. А мне уже было не до церемоний. Я выскочила из машины и запрыгнула на сиденье рядом с Владом. Он ни слова не сказал, не поцеловал меня, только вышвырнул спичку в окно. Чтобы на ближайшем светофоре, когда машина Кристины скроется из вида, обхватить мое лицо ладонями и поцеловать так же страстно, как впервые на его кухне, когда он готовил кофе.

— Ты когда-нибудь возил девушку на примерку выпускного платья? — спросила я, поднимаясь на крыльцо мастерской.

— Никогда.

— Здорово! У тебя тоже со мной что-то впервые, а не только у меня с тобой.

Влад остановился. Я обернулась.

— У меня очень много всего с тобой впервые, Принцесса. Ты даже не представляешь сколько.

Я не стала разбираться в тонкостях ответа, меня он устроил, очень.

Швеи, с которой я работала раньше, на месте не оказалось. Вместо нее нас приняла худая высокая девушка с волосами, закрученными ракушкой. Таких рисуют для обложек любовных романов о боссах и секретаршах. Она представилась Камиллой. Ко мне Камилла отнеслась доброжелательно, а к Владу с настороженностью. Я никак не могла привыкнуть, что с такой короткой стрижкой посторонние его побаивались: большой бритый мужчина хулиганистой внешности. Я пошла в примерочную, а Влад сел в широкое кресло.

— Пожалуйста, принесите пепельницу, — попросил он.

— Здесь не курят, — неуверенно ответила девушка.

Я выглянула из-за ширмы и увидела, как Влад высыпал конфеты из стеклянной вазочки, подвинул ее к себе и закурил.

Мы были с ним настолько разными, что я и сама удивлялась, откуда же берется такое дикое, жгучее, неконтролируемое притяжение? Я всегда избегала конфликтов и уж точно старалась их не создавать. Влад же не бог весть какой курильщик, вполне мог потерпеть, но не стал этого делать. Думаю, теперь Камилла стала бояться его еще больше. А я упивалась тем, что его сила направлена вовне, что я с ним в безопасности, как в эпицентре шторма.

Я надела платье и вышла к Владу, будто модель на подиум. Платье было кораллового оттенка, из струящейся блестящей ткани, с эффектным разрезом. Нарочито виляя бедрами, я прошлась вперед, назад, развернулась. Глядя на меня, Влад забыл о сигарете, она тлела между его пальцами. Потом спохватился, затушил о вазу.

Камилла покрутила меня из стороны в сторону, пробежалась прохладными пальцами по оборкам, подсобрала подол ниткой, но в целом осталась довольна.

— Подойди ко мне, — позвал Влад приглушенным голосом, когда Камилла отлучилась ответить на звонок, и шире развел колени, чтобы я могла встать к нему как можно ближе. Я улыбалась ему сверху, а он смотрел снизу, и взгляд у него был такой, что мне жутко захотелось приподнять платье и сесть к нему на колени, лицом к лицу. Я даже невольно подалась вперед. Влад, наверное, это заметил, улыбнулся.

— Тебе удобно в нем? — спросил он таким тоном, что я почувствовала подвох.

— Ну… Не совсем, — подыграла я.

— Пойдем, разберемся, в чем дело, — и он потащил меня в примерочную так быстро, что я едва не слетела с каблуков.

Кажется, целоваться мы начали еще до того, как задернули штору.

Как же меня ломало, сводило с ума от его запаха, его прикосновений…

Влад прижимает меня спиной к стенке, не переставая целовать, задирает мне платье. Где-то рядом девушка-администратор, но эта мысль далекая, слабая, вспыхивает и исчезает под напором Влада.

Не могу перед ним устоять. Уступаю, соглашаюсь, следую. Мягко прикусываю Владу скулу, затем мочку уха — и делаю глубокий вдох, когда его ладонь пробирается мне под лифчик и сжимает грудь.