Злодейка и князь, который её убил

Глава 1

Дорамы — это лучший антидепрессант. Как и книги. Всегда, сколько себя помнила, я не представляла жизнь без книг, а потом и без дорам.

Вот и сейчас, удобно устроившись на диване, я наблюдала, как героиня в роскошных шелках обнимала бездыханное тело возлюбленного. Девушка обливалась слезами, из динамиков лилась пронзительная мелодия эрху*, а на экране медленно падали лепестки вишни.

— Конечно, он не умер, — зевнула я. До конца семь серий, так что хоронить героя рано и сценаристы не раз успеют удивить.

Я снова протяжно зевнула и уютнее устроилась под пледом. Досмотрю историю, наверное, уже завтра. Тогда и узнаю, сможет ли героиня спасти возлюбленного или тоже умрет…

Надо бы доползти до кровати, но глаза закрывались после напряженного дня, и я сама не заметила, как заснула.

***

Холодно. Ледяные капли били по лицу, стекали за воротник, пропитывали тонкую рубашку.

Неужели я забыла закрыть окно? Или у соседей сверху прорвало трубу?..

Резко распахнула глаза.

Я замерла на коленях по центру площади. Рядом, выстроившись в круг, тоже на коленях стояли люди в белых холщовых рубахах. Слева от меня немолодой мужчина с волевым лицом, справа испуганный подросток лет шестнадцати. Дальше я заметила нескольких зареванных женщин и мрачных мужчин разных возрастов и наружности. Перед каждым черные деревянные чурбаны — массивные и блестящие от влаги. Позади — стражники, облаченные в темные доспехи, с обнаженными клинками.

Что за кошмар?!

Я дернулась, пытаясь подняться, но не смогла.

Руки грубо стянуты за спиной. Тело слушалось с трудом, будто не мое.

Мозолистая ладонь стражника легла на плечо, словно лишала последней надежды.

Что происходит?..

Словно сквозь пелену, я слышала голоса. Испуганные и взволнованные. На площади, за еще одним кольцом стражи, бесновалась толпа. Несмотря на дождливый день, множество людей пришли поглазеть на казнь…

Да, несомненно, это была казнь.

Я попыталась закричать. Сказать, что это ошибка и меня здесь не должно быть. Но не смогла вымолвить ни слова.

Языка во рту не было.

Осознание пронзило ужасом.

В центр круга вышел высокий мужчина в черных одеждах. Длинный плащ, мокрый от дождя, тяжело колыхался. Лицо скрывала кованая маска, в переплетении узоров которой угадывался волчий оскал. Несколько мгновений незнакомец стоял неподвижно, медленно переводя взгляд с одного приговоренного на другого, а потом посмотрел на меня.

Я думала, что уже не способна испытать большего ужаса, но ошиблась. В тот миг, когда наши взгляды встретились, я забыла, как дышать — столько в глазах, которые смотрели на меня сквозь узкие прорези маски, было ненависти и презрения.

В его руке появилась длинная палочка — красная, как свежая кровь, и резко контрастирующая с окружающей серостью.

Толпа затихла. Даже дождь внезапно прекратился.

— Приговор утвержден и должен быть приведен в исполнение немедленно, — раздался металлический голос из-под маски.

Палочка упала на мокрые камни площади с глухим стуком.

Толпа радостно взревела.

Грубые пальцы стражника впились в мое плечо, заставляя склониться. Моя шея оказалась в выемке чурбана. Холодное, пропитанное кровью, дерево прилипло к щеке. Взлетел меч палача…

Последним, что я видела, было лицо подростка. В его глазах застыл немой ужас. Губы двигались, он что-то говорил или бормотал молитву, но я не могла расслышать ни слова.

Этого не может быть! Это мне снится!..

А дальше была только разрывающая душу боль.

И тьма.

***

Я проснулась в ворохе влажных от пота простыней. Меня все еще трясло от холода и всепоглощающего ужаса. Болели горло и плечи, саднили запястья — словно их недавно стягивала веревка.

Какой жуткий сон! И какой реалистичный! Приснится же такое! Я зажмурилась, пытаясь отдышаться. Определенно, нужно меньше на ночь смотреть сериалов. Вчера увлеклась историей прекрасной императрицы и мятежного генерала — вот сознание и додумало. Впрочем, публичной массовой казни в той дораме не было. Да и лица приговоренных мне незнакомы. Что странно…

Еще страннее было то, что засыпала я на диване, а сейчас под ладонями ощущала шелк простыней.

Я открыла глаза и резко села. Подо мной оказалась широкая кровать из темного дерева с резными узорами. Сквозь полупрозрачный занавес из голубого шелка пробивался мягкий свет — где-то горели масляные лампы. В воздухе витал сладковатый аромат жасмина и чего-то терпкого — может лекарственных трав?

— Где я?.. — выдохнула я.

Голос был чужим — низким, мелодичным, с непривычным переливом тонов. Но самое странное было не это. Я не знала языка, на котором говорила, но понимала, что именно говорю.

Еще один безумный сон! Но на этот раз я хотя бы не лишилась языка.

Глава 2

Только регент ушел, как в комнату величаво вплыла высокая сухопарая женщина в бордовом ханьфу. Одежда строгая, но не лишенная изящества. Седые волосы уложены в сложную прическу и украшены серебряной шпилькой. Лицо жесткое, словно выточенное из камня. Уголки губ слегка опущены — складывалось впечатление, что эта дама не умела улыбаться.

Эту суровую немолодую женщину я тоже видела раньше.

Неужели ко мне пожаловала мать? Еще одного разговора я не выдержу!

Меня сегодня оставят в покое или нет? Хотелось в отчаянии взвыть. Хотелось хотя бы ненадолго остаться наедине с собой, своими мыслями.

— Госпожа Тяньлин, уже час Овцы, а вы все еще в постели. И в таком виде, — поджав губы, проговорила женщина. — Плохое самочувствие не оправдание вашему поведению. Вы всегда должны думать о своем облике. О репутации. Чтобы не посрамить честь отца. К тому же, вы — будущая императрица…

Когда я услышала, как меня назвала женщина, то испытала облегчение. Значит, не мать. Какая-то нянюшка, наставница или старшая служанка. Дальнейшие ее слова я слушала вполуха.

Выражение «час Овцы» мне тоже было знакомо. В древнем Китае сутки делились на двенадцать двухчасовых периодов, названных в честь животных зодиака. Но, хоть убейте, я не помнила, какому времени дня соответствовал «час Овцы».

Хоть убейте. Смешно.

Губы против воли дернулись в улыбке.

— Госпожа… вы улыбаетесь? — в голосе наставницы я уловила тревогу.

Эта строгая и с виду грозная женщина тоже меня боялась — это хорошо. Но плохо то, что она, скорее всего, провела со мной не один год и может заметить, что я веду себя не как обычно.

Пока я совсем немного знала про Тяньлин, но в одном не сомневалась, перед слугами она не робела.

— Вам показалось. — Я встретилась взглядом с наставницей.

Вокруг меня засуетились девушки в одинаковых серых ханьфу. Их ловкие руки, привыкшие к ежедневным ритуалам, помогли мне умыться и сменить ночной шелковый халат на бледно-голубое домашнее платье с едва заметной вышивкой по подолу. Кто-то бережно расчесал мои волосы, уложив их в простую, но изящную прическу, закрепив двумя нефритовыми шпильками.

Я никогда не завидовала знатным особам, которые находились под неустанным надзором слуг, евнухов и нянюшек. Теперь же сама оказалась в позолоченной клетке, где даже смена одежды превращалась в сложный ритуал. А ведь я всего лишь дочь регента, что будет, когда стану императрицей?

Моргнула, отгоняя навязчивое видение: бесконечные церемонии, десятки глаз, следящих за каждым моим движением… Нет, до этого не дойдет, скоро этот сон закончится. Ведь закончится, правда?..

В какой-то момент вернулся лекарь и так истыкал меня серебряными иглами, что я стала напоминать ежа. К счастью, движения местного врача были отточены годами практики, а сама процедура оказалась почти безболезненной — каждое введение иглы, как укус комара — неприятно, но потерпеть можно. Разве что ощущения были слишком реальными для сна…

Когда, наконец, появилась Даи с подносом, я почувствовала, что необычайно голодна. Оно и неудивительно, если Тяньлин не ела больше суток.

Увы, на низкий столик передо мной поставили лишь пиалу с прозрачным бульоном, в котором плавали лепестки хризантем, и тарелку с рыбным филе, приготовленным на пару. В тонкой фарфоровой чашке темнел отвар — наверное, тот самый, который прописал лекарь.

Я посмотрела на Даи.

Девушка тут же упала на колени.

— Простите, молодая госпожа! Лекарь Ван сказал, что нельзя ничего острого, кислого и вяжущего. Пряности, копчености и холодные напитки тоже следует избегать. А также жирное и сладкое, — быстро перечислила Даи.

— Лекарь Ван, значит… — пробормотала я.

Старик вытащил из меня иголки и благоразумно сбежал до того, как принесли поднос. Видимо подозревал, что выбор блюд меня не обрадует.

— Позвать?.. — спросила Даи.

— Нет.

Наставница достала из складок рукава серебряную иглу. Иную, чем у лекаря — немного толще и длиннее.

— Позвольте, госпожа Тяньлин, — произнесла она и, не дожидаясь ответа, коснулась иглой сначала поверхности бульона, потом отвара, а затем аккуратно проткнула рыбу. Всякий раз внимательно смотрела, не потемнело ли серебро. Судя по движениям, эту процедуру наставница повторяла тысячи раз.

— Ты продегустировала? — строго спросила она у Даи, когда закончила проверку.

— Эта ничтожная раба исполнила свой долг, — опустив голову, пролепетала служанка.

Страх Даи имел реальную основу — недавно одна моя служанка отравилась, а тех слуг, которые подали еду, забили насмерть. Даи одновременно боялась, что может умереть от яда или что ее казнят за ошибку. Окажись я на месте Даи, то и близко к такой госпоже, как Тяньлин, не подошла. И вообще бежала бы из этого дома.

Впрочем, мне тут же вспомнилось, многие слуги были рабами. Да и сама Даи уничижительно именовала себя рабой. А с беглыми рабами здесь явно не церемонились.

— Оставьте меня, хочу насладиться трапезой в одиночестве, — сказала я и, когда служанки вереницей устремились на выход, указала на Даи. — Ты останься.

Глава 2.2

— Расскажи, что обо мне говорят в доме.

Лицо Даи исказилось страхом. Она тут же упала ниц.

— Эта ничтожная раба не смеет… Я всего лишь приношу еду с кухни.

Как же сложно общаться с человеком, который настолько тебя боится. Я с трудом подавила всколыхнувшееся раздражение. Вот только мне необходима информация, и лучшего источника у меня не было.

— Но раньше приносили еду другие… — задумчиво проговорила я.

— Они допустили ошибку. Их больше нет. Их семей тоже… — последнюю фразу Даи произнесла еле слышно.

Я правильно поняла? Слуг казнили вместе с семьями? Что за варварские методы!

Нет, я точно не хочу узнавать подробности!..

— А где твоя семья?

— Работает на кухне.

— И если допустишь ошибку…

— Смилостивитесь, молодая госпожа! — по лицу Даи потекли слезы. — Я сделаю все, что пожелаете. Умру за вас, если прикажете! Но пощадите…

— Хватит! — Голос прозвучал резче, чем хотелось. Я вздохнула и добавила: — Успокойся и выслушай, пока я не передумала.

Даи тут же замолчала, аккуратно промокнула слезы широкими рукавами.

— Мне нужна новая приближенная служанка, — сказала я. — Ты можешь ей стать. Тогда больше не придется проверять каждое блюдо на наличие яда. Твой статус повысится, твоей семьи тоже.

— А?.. — Девушка растерянно заморгала, а потом склонилась и пролепетала: — Как прикажет молодая госпожа.

У меня имелись сомнения, что Даи действительно хотела становиться моей приближенной служанкой. Но возразить она не посмела.

— Рассказывай. Хочу разобраться, что произошло пока я… болела, — с трудом подобрала нужное слово.

И Даи начала рассказывать. Разумеется, меня гораздо больше интересовало не последнее происшествие, весьма рядовое, как я поняла, а информация о Тяньлин, ее отце, доме и его обитателях, о мире вокруг… Но знала Даи немного, а я не рискнула ее сильно расспрашивать, чтобы не вызвать подозрений. Да и невозможно за час выведать подноготную другого человека.

И все же картина в общих чертах начала складываться.

Шэнь Тяньлин — так звали девушку, место которой я заняла. Единственная законная дочь Шэнь Луна. Он стал регентом около десяти лет назад, когда погиб предыдущий император вместе с супругой. Мне очень хотелось узнать, что именно случилось с императорской четой. Но вряд ли простая кухонная девочка знала подробности истории. Выглядело бы странно, если бы я начала расспрашивать, ведь Тяньлин в этом вопросе явно должна быть гораздо лучше осведомлена, чем Даи.

Меня называли старшей молодой госпожой, потому что мать и бабушка давно умерли. Это давало некоторую власть, но налагало определенные обязанности. Также у меня имелся брат. На два года младше. Наследник. Сейчас его не было в поместье.

У регента были две наложницы, но детей они ему не подарили. Раньше наложниц было больше, но некоторые стали жертвами покушений.

— ...После вашего последнего отравления господин вновь приказал усилить стражу, — голос Даи дрожал. — Все слуги, кто хоть раз заходил в кухню, были допрошены... — Она замолчала, словно боялась говорить дальше.

Как же легко стать злодейкой, когда все трепещут от одного твоего взгляда.

— Продолжай, — мягко сказала я. — Как умерла моя предыдущая служанка?

— Суй-цзецзе обычно делила с вами трапезу. Ее серебряную иглу подменили. Она поела прежде вас, ее спасти не успели.

Интересно, действительно не смогли? Или просто не захотели расходовать ценное противоядие? С другой стороны, Суй была приближенной служанкой. Верность здесь должна цениться.

Вот только, если Даи займет место Суй, то ей все равно придется пробовать мою еду. Да, уже не первой, но риск отравления все равно оставался. Более того погибнуть рядом со мной вероятность выше — не только от яда, но и от рук наемного убийцы. Понятно, почему Даи удивилась моим словам и совсем не обрадовалась повышению.

— Есть новости о моем брате? — перевела тему я.

— Вчера... прибыл гонец. Младший господин Минхао возвращается из храма. Говорят, его здоровье улучшилось. — Даи украдкой взглянула на меня, будто проверяя реакцию.

— Когда?

— Через три дня, если дороги не размоет дождями. Господин приказал устроить семейный ужин в честь его возвращения…

Вдруг из-за двери раздался почтительный голос:

— Молодая госпожа, наложницы Хуа и Мэй желают навестить вас. Примете их?

Я вздрогнула, услышав вопрос.

Какие тонкие здесь стены! И везде чуткие уши слуг!

Не раз я видела в дорамах, как герои подслушивали важную информацию или, наоборот, их слова ловили притаившиеся слуги и шпионы, но подумать не могла, что сама окажусь в подобной ситуации. Хорошо, что мы с Даи говорили негромко и ничего особо серьезного не обсуждали.

— Молодая госпожа, прогнать их?

На миг мне хотелось согласиться и отослать наложниц. Я устала, голова раскалывалась от противоречивой информации, мне никого не хотелось видеть. Я боялась… Но не стоило обострять отношения с любовницами регента. К тому же мне надо увидеть наложниц, чтобы при следующей встрече я смогла их узнать.

Глава 3

— …Просыпайтесь, уже час Дракона! — услышала я сквозь пелену сна голос.

Перевернулась на другой бок, попыталась поудобнее устроиться на подушке.

Приснится же такое! Точно надо меньше по ночам дорамы смотреть!

Устроиться не получилось — любимую ортопедическую подушку словно подменили. Почему-то я спала на каком-то странном валике.

— Какого Дракона?! — Я села на кровати, потянулась, начала зевать… и так и замерла. Но через мгновение вспомнила о приличиях: закрыла рот и сделала вид, что поправляю растрепавшиеся после сна волосы.

Надо мной склонилась молоденькая девушка в сером с голубой оторочкой ханьфу, волосы уложены в простой узел и заколоты скромной шпилькой. Наряд и прическа Даи претерпели небольшие изменения и теперь отличались от других слуг.

События вчерашнего дня пронеслись перед глазами.

— Кошмар!.. — выдохнула я.

Служанка поняла меня по-своему. Она рухнула на колени и запричитала:

— Молодая госпожа, простите эту недостойную рабу, что разбудила вас так поздно! Лекарь Ван сказал, что вам нужно больше времени для сна.

— Оставь меня, — приказала я.

— Сегодня банкет в честь возвращения князя и вы…

— Банкет — вечером, — отрезала я. — Лекарь сказал мне нужно больше отдыхать.

— Но молодая госпожа…

— Вон! — закричала я и добавила тише: — Мне нужно время.

Последнюю фразу Даи не услышала. Путаясь в длинном ханьфу, она опрометью выбежала из комнаты. Я осталась одна.

По щекам текли слезы.

Это не сон.

Вчера я почти смирилась с новой реальностью. Мои эмоции оказались приглушены шоком и абсурдностью происходящего, сказалось действие успокаивающих снадобий лекаря. И все же, когда засыпала, я мечтала — да что там, почти верила! — что утром проснусь в своей кровати. Теперь осознание произошедшего накрыло меня с головой.

— Я хочу домой, — прошептала на русском. Слова прозвучали чужеродно, язык ворочался с трудом, произнося незнакомые звуки.

Хочу снова ходить на скучную работу, коротать вечера за книгами или дорамами. Гулять по выходным в парке, изредка встречаться с подругами.

А не это вот все!..

Не раз я представляла, как здорово было бы оказаться в другом мире. Стать великой воительницей или волшебницей, встретить любовь… Но я угодила в клубок интриг! Да, я хотя бы не рабыня и не танцовщица в публичном доме, но утешение слабое. Мне уготована судьба императрицы, которая скоро лишится головы. Боевых знаний в меня не вложили, сверхъестественные способности не проснулись. Магии тут вроде вообще не было. Во всяком случае, пока ничего волшебного (не считая моего переселения) я не заметила. Что касалось суженого, то его я скоро встречу. Но интуиция подсказывала, что большой и светлой любви с императором не случится ни сразу, ни потом.

Одно дело читать или смотреть истории про попаданок, а совсем другое, как говорится, прочувствовать на собственной шкуре.

Из бонусов у меня только знание языка и некоторая мышечная память, которую еще надо пробудить. А вот воспоминания самой Тяньлин в меня загрузить забыли, никаких случайных озарений тоже не было.

Пока отчасти выручали некоторое знание китайской культуры и общая насмотренность. Но дорамы и книги — художественные произведения, весьма далекие от действительности. Да и куда я угодила? В реальный период китайской истории или в какой-нибудь параллельный мир?.. Впрочем, какая разница? Я не историк-китаист.

Я не знала, как очутилась в этом мире и этом теле. Возможно, стоит умереть, и я проснусь дома. Но проверять не хотелось. Надо исходить из того, что жизнь у меня одна. И, если события будут развиваться своим чередом, она закончится на плахе.

— Госпожа Тяньлин, — в покои решительно вошла наставница Фань По, за ней семенили Даи и другие служанки, — уже почти час Змеи. Вам надо умыться, переодеться и подкрепиться перед подготовкой к банкету.

Я не хотела выходить из дома, отправляться в большой мир, встречаться с новыми людьми… Даже мысли об этом пугали до безумия.

— Я… я не очень хорошо себя чувствую, — затрясла головой, подтягивая стеганое одеяло к груди.

— Тяньлин… — наставница нахмурилась, между ее бровей пролегла тревожная складка. — Вы ведь так готовились к банкету…

Она указала на одну из служанок и распорядилась:

— Позови лекаря Вана. Срочно.

— Не надо, — пискнула я.

Служанки, выстроившись в ряд, замерли посреди комнаты. Одна девушка держала в руках медный таз с водой, в которой плавали лепестки цветов, другая — полотенца. Третья — аккуратно сложенное ханьфу нежнейшего персикового оттенка, четвертая — поднос, на котором лежали гребни и шпильки. Даи стояла чуть поодаль, фарфоровый чайник на ее подносе источал легкий пар, наполняя воздух сладковатым ароматом жасмина. Служанки смотрели в пол, но нет-нет, кто-то ненароком бросал на меня испуганный взгляд.

Я вела себя неправильно.

Вчера была холодной, сдержанной, рациональной. Мое поведение могло показаться необычным, но не должно было вызвать сильных подозрений.

Глава 3.2

Когда я увидела роскошное ханьфу алого цвета с вышитыми золотом фениксами, сердце бешено заколотилось. Если я правильно помнила, фениксы — символ императрицы. Платье слишком претензионное. Надеть такое — все равно, что публично объявить о своих амбициях. О них, конечно, и так всем известно, но не стоило лишний раз провоцировать местную публику. Особенно, если я не собиралась становиться императрицей.

— Другое, — распорядилась я.

— Вы же сами приказали сшить это ханьфу, — удивилась Фань По. — Вы невеста императора. Да, возможно, злые языки скажут, что носить фениксов вам несколько преждевременно, но когда вы обращали внимание на злые языки.

Я проигнорировала слова наставницы и обернулась к Даи:

—Найдется же в моем гардеробе что-то еще соответствующее случаю?

Подходящих нарядов оказалась целая дюжина. В итоге я остановила выбор синем платье с журавлями. Тонкие пояс украшали нефритовые подвески, которые тонко звенели при каждом шаге.

На мой взгляд, наряд тоже был слишком роскошным. Я предпочла бы что-то более скромное, но это и так оказался компромисс.

Когда следом за Даи я вышла на открытую галерею, меня ослепил солнечный свет. Надо же, я в этом мире уже сутки, но даже ни разу не выглянула в окно. Моя кровать находилась в глубине покоев, за плотными шелковыми занавесями. Интересно, Тяньлин не любила свежий воздух и солнечный свет или опасалась наемных убийц?

Во внутреннем дворике цвела старая слива. Подхваченные слабым ветерком, ее розоватые лепестки, медленно кружась, оседали на темные плиты двора. Удивительно, я даже не задумывалась, какое здесь время года. Весна... Мне захотелось остановиться и насладиться красотой момента.

Но жизнь не поставить на паузу, регент ждал меня у парадных ворот. Его темно-синее ханьфу с золотыми драконами резко контрастировало со строгими доспехами сопровождающих. Охранников, на мой взгляд, оказалось даже слишком много — по меньшей мере, несколько десятков. Часть из них конные, остальные — пешие. Стражники выстроились вокруг двух роскошных экипажей, украшенных фамильными знаками клана Шэнь. Каждая повозка походила на миниатюрный павильон с характерной изогнутой крышей, запряженный парой вороных лошадей.

Шэнь Лун окинул меня холодным взглядом с ног до головы.

— Ты выбрала другой наряд, — наконец проговорил он.

Сердце сжали тиски тревоги. Возможно, я допустила ошибку, и надо было надеть алое платье с фениксами.

— Да, отец. Решила пока не провоцировать наших врагов.

— Решила, значит… — Уголок его губ дернулся. — Что ж, наряд пригодится для другого случая. Ты права, не стоит лишний раз дразнить придворных шакалов.

Шэнь Лун проследовал к первому экипажу, а я направилась ко второму, у которого меня поджидала Фань По. Несмотря на сказанные слова, я чувствовала, что регент остался недоволен моим выбором.

Следом за наставницей и Даи я забралась по приставной лесенке в свой экипаж. Внутри оказалось довольно тесно: лакированные скамьи с шелковыми подушками, узкие окошки с синими шелковыми занавесями. Я уселась на одну скамью, служанки устроились на другой.

Зычный голос отдал приказ. Сначала пришли в движение конные стражники, затем плавно тронулся экипаж регента, следом — мой, замыкали процессию пешие воины.

— Задерните шторы, — услышала я ворчливый голос Фань По. — Смотреть в окно неприлично.

Мне очень хотелось увидеть город, название которого я до сих пор не знала. Насладиться причудливой архитектурой, рассмотреть горожан, лучше понять место, в котором очутилась. Но я не стала спорить, позволила Даи задернуть шторы.

— Долго ехать? — спросила я.

— Банкет в загородном поместье главного казначея Цзян Хуна. К часу Обезьяны должны добраться.

Понятно, что ничего непонятно. Час Обезьяны — это когда? Разобраться с системой времени — первостепенная задача! Если не буду нормально ориентироваться в здешних часах, то очень скоро попаду впросак.

— Банкет в честь князя Ян Нина в поместье главного казначея, — задумчиво проговорила я.

— Госпожа Тяньлин, вы же читали досье на всех значимых господ, — поджала губы наставница.

Вот почему Фань По не напомнила про досье вчера или сегодня утром? Я бы с удовольствием почитала! Впрочем, я пока не знала, умею ли читать и писать — эти навыки еще оценить не удалось. Весело окажется, если дочь регента внезапно станет безграмотной!..

— Мы выехали из города, — вскоре уведомила меня Фань По. — Госпожа Тяньлин, не хотите ли подкрепиться. Путь еще неблизкий. Мы взяли закуски.

Покрытие дороги явно изменилось. Если до этого деревянные колеса подпрыгивали по мостовой, то теперь покатились по грунтовой дороге.

— Хочу освежить в памяти информацию, — отозвалась я.

— Беседой тоже будет полезно скрасить путь, — благосклонно склонила голову наставница. — О чем вы бы хотели поговорить?

— Расскажи еще раз про… — я на мгновение задумалась, — про князя Ян Нина.

Личность императора меня интересовала гораздо сильнее, нежели какого-то князя. Но расспрашивать про виновника мероприятия было безопаснее — про своего жениха Тяньлин и так должна быть осведомлена. К тому же с князем мне точно придется столкнуться. Так что сначала разузнаю про Ян Нина, а потом постараюсь перевести разговор на императора… имя которого мне пока неизвестно.

Глава 4

Ветки хлестали по лицу, рвали одежду и волосы, корни цеплялись за подол. Несколько раз я падала, но всякий раз поднималась.

Преследователи были все ближе. Они загоняли меня, как дичь. Уже особенно не спешили. Я слышала их голоса, как они обменивались шутками.

Ноги подкашивались от усталости, но страх придавал сил.

Вот только я знала…

Убежать не получится. Если не случится чудо.

Зря я кинулась в лес. Надо было держаться стражников.

Но все равно упрямо, на последнем издыхании, продолжала бежать все дальше и дальше.

Когда я вылетела лесной чащи, слепящий солнечный свет ударил по глазам. На долю мгновения я замерла, шокированная контрастом открывшейся картины. Поляну сплошным ковром укрывали голубые весенние цветы. Здесь пахло медом и теплом, а позади были пот и кровь, сталь и смерть.

Я бросилась вперед и споткнулась о камень, не заметив его в высокой траве. Лодыжка вспыхнула острой болью. Нога еще слушалась, но каждый шаг превратился в пытку. Вывих? Растяжение? Впрочем, неважно. Они меня догнали.

Убийцы, с ног до головы закутанные в черное, начали медленно окружать.

Один, уже выхватил меч, но другой остановил его:

— Брат, не спеши! Когда еще выпадет шанс поразвлекаться со знатной госпожой. Тем более с такой, — многозначительно добавил он.

— А то! — поддакнул второй и противно загоготал.

— Только быстро, — произнес первый, убирая меч обратно в ножны.

Они знали, кто такая Шэнь Тяньлин. Знали, что она будущая императрица, и не могли устоять перед соблазном.

Я выхватила из растрепавшейся прически чудом уцелевшую шпильку с фениксом. Волосы шелковым плащом укрыли спину.

Угрожающе выставила шпильку перед собой.

Наемники, увидев это, захохотали. Принялись обмениваться грязными шуточками.

Нет, ничего не поможет. Мне не справиться с тремя опытными войнами. В отчаянии хотелось закричать. Но кричать я тоже не могла. Да и кто услышит меня в лесу?

Я приставила шпильку к горлу, царапая острием многострадальную шею.

Хватит ли у меня решимости?

Шпилька дрожала в руке. Сердце колотилось так, словно хотело сломать оковы грудной клетки.

Хватит.

Лучше умереть так. Чем попасть в руки к подонкам.

Чудо все-таки случилось.

По солнечной поляне вдруг пронесся черный вихрь. Первый наемник даже не смог вскрикнуть, когда меч снес ему голову. Второй только начал разворачиваться и получил ребром ладони в горло — хруст хрящей заглушил предсмертный хрип. Третий успел выхватить клинок, но незнакомец плавно, будто танцуя, скользнул ему за спину и обратным движением вонзил меч под ребра.

А потом развернулся ко мне, резко стряхнул кровь с клинка и отправил его в ножны.

Не моргая, я смотрела на внезапного спасителя и сжимала шпильку у своего горла.

Высокий, длинноволосый, с темными хищными глазами.

— Мэймэй, уберите шпильку. Вам больше ничего не грозит, — мягко произнес он. Так обычно разговаривали с детьми и слабоумными.

Пока длилась схватка, я забыла как дышать. А сейчас судорожно вдохнула и сразу же закашлялась. Горло свело спазмом.

— Воды… — прошипела я, опуская руку со шпилькой.

— Я остановился на привал неподалеку.

Как он оказался здесь? Совпадение?.. Я знала, в жизни чего только не бывает, но не верила, что мне настолько повезло. И повезло ли?..

Могла ли я довериться этому человеку? А был ли у меня выбор.

Я сделала шаг. Поморщилась, еле сдержав стон, — лодыжка отозвалась болью.

Он повернулся ко мне спиной и слегка присел:

— Забирайтесь. Так будет быстрее.

Мне не раз доводилось видеть в дорамах, как девушек носили на спине. Так легче, безопаснее — ты видишь куда ступаешь, что в лесу особенно актуально. Взять девушку на руки — означало допустить неприемлемую близость, когда каждый вдох, каждый жест становятся слишком личными, почти интимными. Учитывая произошедшее, я очень не хотела оказаться в подобном положении. Впору было порадоваться, что мой внезапный спаситель думал о приличиях.

Никогда бы не подумала, что буду кататься у кого-то на спине. Особенно в такой ситуации.

— Мне долго ждать? — В его голосе я уловила раздражение.

Я сунула шпильку в рукав, вытерла влажные ладони о юбку и дотронулась до его шеи. Отдернула руку, словно обжегшись. Судорожно вздохнула, а затем, пересилив себя, неуверенно обхватила шею незнакомца. Его волосы пахли дымом и чем-то горьким — полынью или можжевельником.

Он выпрямился и зашагал прочь. Так, словно груз на спине не доставлял ему какого бы то ни было беспокойства.

На поляне остались три бездыханных тела.

Над нашими головами перекликались птицы, жужжали шмели. Вечерние солнечные лучи пробивались сквозь листву. Пахло влажной землей и какими-то весенними цветами. Легко, словно забыв обо мне, незнакомец перепрыгивал через завалы деревьев и мшистые валуны.

Глава 4.2

Мы выбрались на небольшую поляну. У ручья, неторопливо журчавшего между гладких камней, стоял вороной жеребец. Он поднял голову и настороженно фыркнул, заметив нас.

— Тише, Шао, — сказал мой спаситель, и конь сразу успокоился.

Незнакомец помог мне усесться на поваленное дерево. Я вытянула ноющую ногу, постаралась устроить ее поудобнее. Под многослойным ханьфу я носила узкие штаны из тонкого шелка — практичная деталь гардероба знатной девушки, позволявшая передвигаться свободнее. Но сейчас белая ткань была испачкана землей и травой, а в одном месте даже порвана.

— Мэймэй, пейте маленькими глотками. Медленно. — Он протянул мне кожаную флягу с водой.

Схватила ее дрожащими пальцами. Сделала глоток и тут же закашлялась — спазм снова сковал дыхание. Но дальше стало легче. Прохладная вода успокаивала воспаленное горло, снимала болевой синдром, возвращала ясность мыслей.

Уже второй раз он называл меня «мэймэй». Это обращение к девушке, которая младше. Дружелюбное, почти ласковое. Успокаивающее.

Незнакомец отошел. Принялся что-то искать в седельных сумках. А я неторопливо пила воду и рассматривала своего внезапного спасителя.

Еще довольно молод. Лет двадцать пять, вряд ли больше. Хотя кто разберет этих азиатов. Высокий, худощавый, широкоплечий. Одет в темно-серое ханьфу — по-военному короткое, чуть ниже колен, с разрезами по бокам. Рукава узкие, перехвачены кожаными наручами. Широкие штаны заправлены в сапоги с загнутыми носками.

Лицо — красивое, хищное. Высокие скулы, резко очерченный подбородок. Глаза раскосые и темно-карие, как у степного волка.

Волосы черные, как смоль, собраны в высокий конский хвост, перехваченный кожаным шнуром. Среди прядей, которые свободно падали на плечи, я заметила несколько тонких косичек. Каждая не толще мизинца, украшена костяной бусиной, что создавало немного дикий и варварский облик. Явно он не из здешних мест. В столице одевались иначе и прически предпочитали другие. Во всяком случае, те люди, которых я видела.

Красив. Опасен. До безумия харизматичен.

Если бы такой персонаж появился в дораме, я бы смотрела на него с сердечками в глазах, ловила каждый мимолетный кадр.

Но сейчас мне было все равно. Шок от пережитого и страх за свою жизнь заполняли мысли.

Заметив, что я рассматриваю его, незнакомец обернулся и вскинул бровь.

— Нравится то, что видишь, мэймэй?

Я смутилась и почувствовала, что краснею. Глотнула воды больше, чем следовало, и опять закашлялась. Девушке неприлично столь откровенно рассматривать мужчину. А еще глупее, затаив дыхание, любоваться длинноволосым воином, который только что, не моргнув, расправился с тремя противниками. Он — не картинка по ту сторону экрана, а человек из плоти и крови всего в двух шагах от меня.

Его жесткая линия губ смягчилась, незнакомец криво улыбнулся.

— Не бойся. Я тебя не съем. Маленькие испуганные барышни меня не привлекают.

Он как-то незаметно перешел на ты.

— Спасибо, — прошептала я. — За все…

Я не знала, как вести себя с этим человеком. Как говорить.

И, похоже, он тоже не знал.

Вряд ли его в планы на сегодняшний вечер входило нянчиться со мной.

Я словно взглянула на себя со стороны. Юная девушка, которая только недавно вошла в брачный возраст. Испуганная. С дрожащими губами и глазами, полными невыплаканных слез.

Некогда роскошное ханьфу перепачкано и порвано ветками в нескольких местах. Спину спутанным плащом покрывали распущенные волосы. На ладонях и пальцах царапины, на лице тоже… На мгновение мне стало стыдно за свой облик. Захотелось немедленно умыться, привести в порядок прическу и одежду.

А потом подумалось, какая разница! Я точно не собираюсь покорять его своей неземной красотой. Тут выжить бы.

Он вернулся с небольшим свертком в руках. Опустился передо мной на одно колено.

— Нужно осмотреть твою ногу.

С поразительной аккуратностью, стараясь ненароком не причинить боли, он снял одну из туфель. Моя обувь оказалась безнадежно испорчена. Легкие тряпичные туфли с вышитыми цветами не подходили для пробежек по пересеченной местности.

Сдвинул ткань штанины вверх, обнажая щиколотку.

— Придется снять, — предупредил он, прежде чем осторожно стянул носок.

Кожа под тонким шелком была бледной, почти прозрачной, с уже проступающими синеватыми пятнами отека. Когда длинные пальцы незнакомца осторожно обхватили щиколотку, боль вспыхнула с новой силой. Прежде чем я успела вскрикнуть, он резко дёрнул ногу. Раздался глухой щелчок, меня пронзила острая боль. И я судорожно выдохнула.

— Я вправил подвывих. Потерпи. Скоро станет легче.

Он открыл коробочку, и воздух наполнился резким ароматом трав. Принялся втирать темную мазь в опухший сустав.

Как же больно!..

Я стиснула зубы. На глазах выступили слезы.

— Плач. Кричи. Тебе нужно выплеснуть эмоции, — сказал мой спаситель.

Глава 4.3

— Мэймэй, если бы ты пробежала еще немного, оказалась бы на северном тракте. — Его губы тронула улыбка. — Забыла, что лес вокруг столицы изрезан дорогами?

Ну да, логично, к столичному городу должно вести множество путей.

— Никогда раньше не покидала столицу?

Кивнула. Затем покачала головой и тут же поморщилась от боли в горле.

— Не шевелись, — вздохнул незнакомец.

Когда его пальцы осторожно коснулись шеи, я вздрогнула и отшатнулась. В памяти вспыхнуло, как Даи душила меня. Моргнула, отгоняя навязчивое видение. В следующий раз, когда он потянулся к шее, не отстранилась, позволила нанести мазь.

— Кто тебя так?

— Служанка.

— Вот как, — вскинул бровь незнакомец. — Она жива?

— Не знаю. Я убежала.

— И откуда ты убежала?

Я неопределенно махнула рукой.

— Заблудилась...

— Мэймэй, — вздохнул он, — но имя-то у тебя есть? Из какой ты семьи? Где живешь?

Столько вопросов, но на них я не могла ответить.

Что вообще могу о себе рассказывать? Настоящее имя точно называть не стоило. У регента много врагов. Да и кто поверит, что будущая императрица может одна бегать по лесу?

— Тя… Лин. Меня зовут Лин.

— Просто Лин?

—Да.

Может, это мой шанс изменить судьбу? Изменить личность, имя?..

Вот только меня будут искать, и люди регента, и его враги. Я ничего не знаю об этом мире. У меня нет денег. Я слаба. И недавно на собственной шкуре почувствовала, что здесь бывает с беззащитными девушками.

Жаль, мне представился прекрасный шанс вырваться из золотой клетки, но я не могла им воспользоваться. Знала, ничем хорошим это не закончится.

Меня или вернут регенту. Или я окажусь игрушкой в чужих руках. Или умру.

— И что же мне с тобой делать Лин-мэй?

В его взгляде я уловила нетерпение и разгорающийся огонь раздражения. Лин-мэй — сестрица Мэй. Он все еще относился ко мне по-доброму. Мне безумно повезло, что в этом безумном мире я наткнулась на хорошего человека, вот только этим отношением не стоило злоупотреблять.

Времени на раздумья не было. Более того, мое поведение выглядело подозрительно. Странно, если девица в шелках не требует немедленно вернуть ее домой, не сулит щедрое вознаграждение, а наоборот, отказывается называть свое имя.

— Не знаю… выжили ли те… с кем я ехала. Как я могу вернуться… после всего. В таком виде… — закончила еле слышно, длинная реплика далась тяжело. Снова глотнула из фляги, пытаясь успокоить травмированное горло.

Он кивнул. Линия губ чуть смягчилась.

— Тебе в любом случае надо вернуться в семью. — Он замолчал, а потом добавил: — Если нужно, я могу выступить свидетелем, рассказать, как все было.

Последние слова ему явно не хотелось произносить. Возможно, он уже отчасти жалел, что вмешался. Из-за меня ему пришлось отклониться от планов и проблем точно добавилось. Говорят, мы ответственны за тех, кого приручили. Но и за тех, кого спасли, тоже. Он не мог бросить знатную, плохо приспособленную к жизни, девушку посреди леса или на дороге. Не говоря уже о том, что я не могла передвигаться без посторонней помощи.

— Спасибо, — прошептала я.

Да, как бы ни хотелось, мне нужно вернуться к регенту. В том, что Шэн Лун выжил после нападения, я ничуть не сомневалась. Ему уготовано судьбой умереть не на лесной дороге, а на площади от клинка палача.

— Хорошо. Меня ждут у Цзяна и сейчас нет времени искать твою свиту. Могу оставить тебя или в придорожной гостинице, или…

Цзян?! Он про главного казначея Цзян Хуна?

Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что незнакомец прищурился:

— Конечно. Ты тоже ехала на банкет, — кивнул он. — Что ж, это все упрощает.

В таком виде мне точно не следовало показываться на банкете и встречаться с женихом. С другой стороны, это мой шанс расстроить свадьбу — император вряд ли возьмет в жены опороченную девушку.

Что будет со мной, если моя девичья честь окажется под сомнением, я старалась не думать. Сейчас главное — изменить будущее и не отправиться на плаху. Будем, как говорится, решать проблемы по мере их поступления.

— Да… — потупила взор я.

Большего всего боялась, что он снова начнет меня расспрашивать. Будет пытаться выяснить, из какой я семьи и кто мой отец. Но видимо он устал со мной возиться.

Незнакомец достал из седельной сумки плащ. Протянул мне.

— Накинь. Лучше чтобы не видели твоего лица. Если появишься вместе со мной, это вызовет лишние пересуды.

Все-таки он думал о моей репутации. Или беспокоился о своей.

— Может, в гостиницу… — начала я.

Лучше, если есть такая возможность, пропустить банкет. Обдумать все в безопасном месте.

Глава 5

Ветер свистел в ушах, земля под копытами коня превратилась в размытое пятно.

Сначала я пыталась держаться в седле ровно, но быстро сдалась, позволила себе прижаться спиной к груди своего спасителя. В жестком кольце его рук я чувствовала себя защищенной. Удивительно, я ничего не знала об У Мине. Даже имя и то, скорее всего, было не настоящим, но мне казалось, что могу ему доверять.

По пути мы несколько раз обгоняли крестьян с корзинами. Они испуганно шарахались в сторону, услышав грохот копыт.

Безумная скачка длилась недолго.

Вдруг из-за поворота нам навстречу показался большой отряд — десятка два всадников, не меньше. Впереди — конники с длинными копьями. У воинов, скакавших следом, за плечами темнели изогнутые дуги арбалетов.

У Мин тут же натянул поводья, и конь перешел на рысь, затем на шаг. Я поправила капюшон, скрывая лицо. Уж не по мою ли они душу? Меня сковал страх, и я сильнее прижалась к своему спасителю. Рука У Мина легла на мою талию, успокаивая.

Все всадники были в одинаковых кожаных доспехах, которые в лучах заходящего солнца казались кроваво-алыми. Грудь плотного воина средних лет, ехавшего впереди, закрывала кираса, украшенная замысловатым узором. Видимо, командир. Он вскинул руку, призывая отряд остановиться.

Почти синхронно, в одно мгновение арбалетчики сняли оружие со спин. В нас они пока не целились. Это была не угроза, а предупреждение. Копейщики тоже перехватили древка поудобнее. Боевая слаженность отряда поражала.

— Покажите лица. Назовите себя, — приказал командир отряда.

— Лин-мэй, ты знаешь этих людей? — голос У Мина прозвучал неестественно напряженно.

Обмундирование стражников казалось знакомым. Лицо командира — тоже. Но я не могла сказать точно. Слишком много всего произошло за последний день.

Возможно, это наемники, которые решили переодеться в стражников регента. А может, здесь вообще так принято одеваться личной страже, а принадлежность воинов выдавали какие-то особые заклепки на доспехах — я в этом не разбиралась. Воина в кирасе я могла видеть сегодня у ворот, или в предыдущем сне во время казни, или он вообще напоминал какого-то актера…

— Не уверена, — прошептала я.

Внимательные глаза командира осматривали нас, а потом уцепились за подол ханьфу, выглядывающий из-под плаща. Весьма приметного синего ханьфу, расшитого журавлями.

— Молодая госпожа?.. — спросил он и с неожиданной ловкостью для человека его телосложения спрыгнул с коня. Бросился к нам. Схватил Шао за недоуздок, а другую руку протянул ко мне: — Это я, Гуй Цзя, помните меня? Я десятник у вашего отца.

Разумеется, никакого Гуй Цзя я не помнила и в помине.

— Просто Лин, значит, — горько усмехнулся У Мин.

Его рука сжалась на талии. Я резко втянула воздух, сквозь сжатые зубы. У Мин почувствовал, что сделал мне больно, и ослабил хватку.

— Что ж, вероятно, это судьба, — с какой-то непонятной иронией произнес он. — Лин-мэй, удачного возвращения в лоно семьи. — А затем холодно, чеканя каждое слово, добавил: — Ваша молодая госпожа повредила лодыжку и не может идти.

Осторожно, как величайшую драгоценность, Гуй Цзя подхватил меня на руки.

И в тот же миг У Мин ударил коня пятками и скомандовал:

— Шао, вперед!

Конь сорвался с места.

— Не отпускать живым! — приказал Гуй Цзя.

— Нет! Он спас меня! Нет!.. — закричала я, но изо горла вырвался лишь хриплый шепот, который потонул в грохоте сражения.

Жалобно заржал Шао — арбалетный болт вонзился ему в круп. У Мин спрыгнул с падающего коня, крутанувшись в воздухе, ушел от нескольких болтов. И тут же на скрещенный меч и ножны принял копье. Пнул ногой в живот, отшвыривая чересчур ретивого стражника. Отбил еще один болт и невероятным образом прогнулся, пропуская над собой копье. Оттолкнувшись от земли, взвился в воздух. Ударил одного из нападавших ножнами по шее, ломая позвонки, а другого рубанул по груди — меч рассек лакированную кожу, как бумагу…

Я пыталась вырываться. Билась и царапалась, как дикая кошка.

Кричала. Молила. Приказывала. Пока окончательно не сорвала голос и не смогла даже шептать.

Ледяные пальцы Гуй Цзя резко надавили на мое запястье, затем нашли точки в основании черепа и в районе ключицы. Голова закружилась, веки стали свинцовыми.

Последнее, что я услышала, было:

— Простите, молодая госпожа. Это для вашего блага.

***

Когда пришла в себя, то, словно кукла, сидела в кресле. На низком столике передо мной стояли всевозможные лечебные и косметические снадобья, лежали гребни и заколки для волос. А вокруг суетились служанки и лекарь Ван. Старик втыкал в меня иголки. Девушки наносили макияж, делали прическу, пытались привести в порядок ногти и сделать царапины на руках менее заметными. Руководила слугами Фань По. Ее лоб, нарушая строгий образ дамы, перехватывала повязка.

Значит, я все-таки вернулась в лоно семьи…

Заметив, что я открыла глаза, наставница воскликнула:

— Лин-эр!.. — но тут же, вспомнив, что мы не одни, изменила тон на официальный: — Госпожа Тяньлин, все закончилось. Вы в безопасности. Как себя чувствуете?

Я открыла рот, но Фань По тут же остановила меня.

— Нет-нет! Ничего не говорите. Вам нельзя!

— Где?.. — начала я и даже сама не расслышала свой голос.

— Госпожа Тяньлин, — взмолился лекарь, — вам нельзя говорить! У вас сильно травмировано горло. Вы можете потерять голос! Навсегда!..

Я схватила старика за рукав, притянула к себе. Прошипела ему на ухо:

— Гуй Цзя… Позовите Гуй Цзя…

Глава 5.2

Мне повезло встретить У Мина, но ему не повезло встретить меня.

Я все так же неподвижно сидела в кресле. Вокруг меня сновали служанки и лекарь. Я безропотно позволяла делать с собой всевозможные манипуляции. Пила настойки и отвары, даже немного бульона проглотила.

Фань По рассказывала, что произошло после нападения, как меня искали, но я слушала вполуха.

Все мои мысли занимал У Мин.

Человек, который спас меня. Человек, которого я погубила.

Но еще тлела надежда, что У Мин мог быть жив. Что каким-то невероятным образом он сбежал от стражников. Или его не убили, а захватили в плен.

Я думала, что если на моей репутации появится пятно, то сумею избежать брака с императором. Наивная. Регент не откажется от своих планов из-за такой мелочи. Пятно можно стереть, вырезать, выжечь каленым железом. У Мин оказался тем самым пятном. Ненужным свидетелем. Возможной проблемой, которую следовало искоренить в зародыше.

Интересно, как развивались бы события, если бы У Мин оставил меня в придорожной гостинице? Тогда к праотцам отправились бы и хозяева, и посетители, и все, кто мимо проходил? Нет, не хочу знать.

Согласно официальной версии, я не потерялась в лесу, меня не преследовали наемники. Но все же я несколько пострадала и сейчас набиралась сил в гостевых покоях поместья главного казначея. При этом служанки, которые ухаживали за мной, принадлежали клану Шэнь. Сразу после нападения, регент предусмотрительно отправил за верными людьми.

— Молодая госпожа, десятник Гуй Цзя прибыл, — раздался незнакомый голос из-за двери.

Я повелительно указала на дверь.

— Госпожа Тяньлин, — поджала губы Фань По, — разве можно простому стражнику входить к вам в комнату? Если нужно ему что-то передать, то луч…

Но я так взглянула на наставницу, что она замолчала на полуслове.

Гуй Цзя вошел осторожно, делая мелкие почтительные шажки, будто боялся раздавить половицы. Тогда на лесной дороге он мне показался крупным и резким, но сейчас растерял былую уверенность и словно стал ниже ростом.

— Молодая госпожа… что изволите? — опасаясь встречаться со мной взглядом, спросил он.

Я молча взирала на стражника, который стоял передо мной. Ненависти не было, этот человек выполнял приказ. Действовал хладнокровно и разумно.

— Вы извините, что я… — Он неловко изобразил несколько жестов, намекая на приемы акупунктуры, которые недавно применил. — Тогда мне это показалось разумным решением, но… я не должен был касаться вас. — Он сглотнул и покаянно опустил голову.

Гуй Цзя боялся меня. Боялся девчонки, которой мог сломать шею двумя пальцами.

Непривычное чувство. Надо запомнить его.

Впрочем, оставалась еще одна проблема. Говорить я не могла. Сделала знак рукой Фань По — изобразила, как будто что-то пишу.

Честно говоря, уверенности, что умею писать и читать, у меня до сих пор не было. Что ж, самое время проверить.

— Сейчас все будет, госпожа Тяньлин.

Вскоре Фань По поставила на низкий столик передо мной поднос с белоснежным песком и положила палочку на подставке.

Я неловко взяла палочку, прикрыла глаза… Когда вновь посмотрел на песок, там виднелись немного кривоватые, но вполне читаемые иероглифы: «Что с тем человеком?»

Что ж, я хотя бы грамотная.

— Когда я увозил вас, еще кипела схватка. Не беспокойтесь, молодая госпожа. Он был сильным воином, но против лучших людей вашего отца у него нет шанса.

— Был, — беззвучно по-русски произнесла я. И сама не знала, к чему относилось это слово. Я мысленно хоронила У Мина или надеялась, что он сумел расправиться со стражниками регента и сбежать.

«Сразу сообщи, когда будут новости», — вывела я на песке.

Когда десятник ушел, наставница пододвинула ко мне овальное бронзовое зеркало. Его отполированная до блеска поверхность отражала лицо, которое я едва узнавала.

— Взгляните, госпожа Тяньлин. Несмотря на произошедшее, вы выглядите безупречно, — прошептала Фань По, поправляя мою шпильку.

Из зеркала на меня смотрела идеальная кукла: искусный макияж скрывал бледность, нежно-алые лепестки губ отвлекали внимание от затуманенных глаз. Ничего не напоминало, что недавно эта девушка пережила нападение и спасалась бегством через лесную чащу. Только шелковый шарф, туго обхватывающий шею, выдавал правду. Впрочем, он гармонировал с ханьфу. Если не знать, можно подумать, что это часть образа.

Я дотронулась до тончайшего шелка на шее. Шарф, как и ханьфу, был красный. Но более темного оттенка — густого, багряного. Как вино. Или кровь на клинке после казни. Пальцы дрогнули.

— Вам очень идет этот шарф. Уверена, после сегодняшнего вечера подобный аксессуар войдет в моду.

«Если местным дамам придется скрывать следы удушения, то возможно», — пронеслось в голове.

Я перевела взгляд на руку с аккуратно подпиленными ногтями. Царапины от веток, если не приглядываться, почти незаметны. Медленно провела пальцем по изящной вышивке фениксов на ханьфу.

Глава 5.3

В покои вошел регент и на несколько минут замер, окидывая меня придирчивым взглядом.

Я осторожно кивнула ему. Коснулась шарфа, давая понять, что сейчас не могу говорить и потому не приветствую отца должным образом. Знать бы еще, как обычно Тяньлин приветствовала своего родителя!

В горле замерли слова. Очень хотелось попросить отвезти меня домой. Сказать, что сегодня не смогу пойти на банкет. Что мне нужно время прийти в себя…

— Дочь моя, — мягко проговорил Шэнь Лун, — никто не должен заметить твою слабость.

Ну конечно. Моя слабость — это слабость регента. Этого он допустить не мог.

Если я не смогу сдержаться и забьюсь в истерике, то стану никчемной и ненужной. А никчемные вещи ломают, ненужные — выбрасывают. Вряд ли отеческая любовь Шэнь Луна распространится на слабую дочь. Очень быстро я стану разменной монетой в политической игре, и меня спишут со счетов.

Никто не должен заметить мою слабость. В первую очередь, регент не должен заметить.

— Да, — беззвучно произнесла я, но Шэнь Лун прочитал ответ по губам.

— Лин-эр, жаль, что голос покинул тебя, — нахмурился он, — но это добавляет драматичности в твой образ. Покажет им всем, что мою дочь не сломить. Что будущую императрицу не испугать. Это твой первый выход в свет, и некоторые очень хотели, чтобы тебя сегодня здесь не было.

Я бы тоже очень хотела оказаться в другом месте, но кого интересует мое мнение.

Когда поднялась с кресла, то меня немного повело в сторону, и я чуть не упала. Тут же Фань По осторожно поддержала меня под руку.

Нога! Я совсем забыла про ногу!

— Она сможет идти? — спросил Шэнь Лун у лекаря, который почтительно замер в углу.

— Учитывая травмы, молодой госпоже предписан покой…

Регент бросил на лекаря взгляд, и старик тут же сбился и замолчал, а потом быстро сказал:

— Я заблокировал болевой синдром. Но это временное решение. За него потом придется расплачиваться. Госпожа Тяньлин, старайтесь меньше ходить и не нагружать ногу.

— Когда боль вернется? — деловито уточнил Шэнь Лун.

— Утром… — не очень уверенно отозвался лекарь Ван.

Идти я действительно могла, но моя походка оказалась далека от грациозности. Я слегка прихрамывала и опиралась на руку регента. Путь выдался не близким. Загородное поместье поражало размерами, оно раскинулось среди искусственных озер и цветущих садов. В вечернем воздухе витал сладковатый аромат жасмина, доносилась пьянящая мелодия флейты. Отбрасывали причудливые тени бумажные фонарики. Кружились, медленно оседая, редкие цветочные лепестки.

Сказочно красиво.

В иной момент я бы замерла, наслаждаясь дивным зрелищем. Была бы невероятно счастлива, что смогла увидеть его воочию. Сейчас же многое бы отдала, чтобы это оказалось лишь сном. Мечтала сбежать, но твердая рука регента вела меня вперед.

С каждым шагом нога болела все сильнее, но я старалась не хромать. В голове звенели слова: «никто не должен заметить твоей слабости».

— Ты — будущая императрица. Помни об этом, — словно уловив мои мысли, тихо сказал регент.

Забудешь тут. Как же.

Банкетная зона раскинулась среди ажурных беседок. На площадке в центре под звуки флейты кружились танцовщицы в легких ханьфу. Их широкие рукава взлетали, как крылья.

Мы остановились на границе света и тени. Гости, увлеченные выступлением, пока не замечали нас. Регент шепотом называл имена некоторых собравшихся на вечерний банкет людей: министров, князей, военачальников… Настоящая Тяньлин вероятно давно и очень хорошо знала, кто все эти фигуры, а мне оставалось только пытаться запомнить море информации…

Повезло, что для Тяньлин это первый выход в свет, и она почти ни с кем лично не знакома. До этого, вероятно, встречалась лишь со сторонниками регента, которые бывали в поместье. Впрочем, лица некоторых вельмож мне тоже показались знакомы — кажется, я их видела во время казни на площади.

В центральной беседке, которая была выше и богаче остальных, восседал юноша в золотистых одеждах. Стол перед ним ломился от яств, а сам подросток отчасти терялся на фоне подушек.

Я заметила только тонкую, как у цыпленка, шею, худое лицо и волосы, собранные в простой высокий пучок и заколотые золотой шпилькой. Регент не представил юношу, но и так было понятно — это император. Только он мог носить подобные одежды, только ему могло быть отведено подобное место.

Несмотря на то, что я не хотела выходить за императора, в глубине души мелькнула искра разочарования. Не таким я желала видеть будущего супруга. Как минимум на несколько лет старше и… иной фактуры. «Как У Мин» — невольно вспыхнуло сравнение. Я безжалостно отбросила болезненные воспоминания в дальнюю кладовку сознания, запретила себе думать о воине с хищными глазами.

Я не знала, сколько точно лет Шэнь Тяньлин. Но учитывая вполне оформившуюся фигуру и отражение, которое видела в зеркале, я должна быть старше императора на пару лет, как минимум.

И почему мне не пришло в голову, что жених моложе меня? Шэнь Лун не мог быть регентом при взрослом дееспособном императоре!

Глава 6

Музыка смолкла. Танцовщицы, подобно стайке ярких рыб, ускользнули прочь. Следом за регентом я ступила в пятно света и сразу оказалась в центре внимания.

Наверное, если бы Шэнь Лун не поддерживал меня за руку, я бы убежала прочь. Или у меня подкосились ноги. Или замерла как вкопанная. Но регент уверенно вел меня к беседке императора.

Я слышала взволнованные шепотки. Чувствовала оценивающие взгляды. И на миг словно взглянула на себя со стороны — увидела глазами праздных вельмож.

Юная девушка, которая раньше не покидала отчего дома, но сейчас нарядилась в слишком тяжелое и статусное платье. Несомненно красивая, но холодная, как нефритовая статуэтка на алтаре. Неестественно прямая спина, чуть прихрамывающая походка. Багряная полоса шелкового шарфа на шее. Бледное лицо.

Юная?.. Я чуть не сбилась с шага. Надо не забывать, что в глазах старых интриганов я тоже почти ребенок. Вот только я несколько старше, чем настоящая Тяньлин. И жизненный опыт у меня иной, пусть для здешних мест и несколько специфический.

Когда мы остановились перед беседкой императора, Шэнь Лун обозначил поклон. Я же застыла в нерешительности, не зная, как правильно приветствовать жениха. Регент потянул меня за рукав, и, уловив подсказку, я неловко поклонилась.

Скорее всего, я нарушила этикет. Оставалось надеяться, что мне простят эту оплошность, учитывая, что я еле держусь на ногах. Или же спишут на высокомерие и наглость дочери регента.

Главный казначей кивнул мне с холодной вежливостью. Его внучка грациозно поклонилась, особым образом сложив ладони у груди.

Надо разобраться с правилами этикета. Столько всего надо!..

— Ваше Величество, — голос Шэнь Луна прозвучал ровно, без тени волнения, — моя дочь просит прощения за опоздание и за молчание. Последствия нападения… лишили ее голоса.

Я кивнула, подтверждая его слова.

Император сидел, откинувшись на подушки, и задумчиво крутил в тонких пальцах нефритовую пиалу. Его темные, глубоко посаженные глаза выглядели чужеродно на почти детском лице. На мгновение в них промелькнула досада — он явно оказался не рад увидеть меня живой и почти невредимой.

Уж не император ли отправил убийц по мою душу?..

— Госпожа Шэнь, я слышал, вам пришлось пережить неприятный инцидент. — В его голосе слышались нотки сочувствия. Притворного, скорее всего.

Я прижала ладонь к горлу, изображая сожаление, и кивнула.

— К счастью, травмы несерьезны, — поспешил успокоить будущего зятя регент, — и свадьбу откладывать не придется.

Казалось, время в саду остановилось. Все так же колыхались от слабого ветерка занавеси, и медленно кружились, оседая, цветочные лепестки. Но гости застыли подобно восковым фигурам. Они напряженно прислушивались к нашему разговору. Ловили каждый жест и мимолетный взгляд.

— Это не может не радовать. Однако... — намеренно затянул паузу император, — столь неприятное происшествие накануне свадьбы... Не думаете ли, господин Шэнь, что это дурной знак?

Мой жених — еще мальчишка. Но недооценивать его не стоило. Ему пришлось рано повзрослеть.

— Ваше Величество слишком суеверны, — с ядовитой мягкостью произнес регент. — Разве может считаться дурным знаком то, что невеста выжила?

Император опустил пиалу на стол.

— Надеюсь, к свадьбе госпожа Шэнь... восстановится, — его губы тронула вежливая улыбка.

— Ваше Величество, госпожа Шэнь демонстрирует невероятную стойкость, — произнес главный казначей Цзян Хун. — После такого испытания все же явиться на банкет… Это достойно восхищения.

Мне показалось, что в словах хозяина поместья я уловила скрытую иронию.

— Моя дочь так ждала этой встречи, что не могла ее пропустить из-за какого-то… недоразумения, — промолвил Шэнь Лун.

Нападение убийц — всего лишь недоразумение? В какой интересный мир я попала. Впрочем, если покушения на регента и его дочь происходили столь часто, то к ним и правда должны были привыкнуть и не воспринимать как нечто из ряда вон выходящее.

— Я тоже рад, наконец, увидеть невесту, — сказал император. — Счастлив, что она присоединилась к нам на этом мероприятии.

— Надеюсь, виновник торжества тоже, пусть и с опозданием, явится, — заметил казначей.

Юный император, соглашаясь, склонил голову. Я заметила, как пальцы его дрогнули, словно он хотел снова взять пиалу, чем-то занять руки. Мой жених только казался спокойным, на самом деле он сильно нервничал.

— Возможно, дела на границе задержали князя Яна, — сказал регент.

— Или общество солдат и северных варваров прельщает князя больше, чем придворные церемонии, — заметил казначей. — За столько лет, вероятно, он отвык от столичной жизни.

— Или по пути он тоже столкнулся с некоторым… недоразумением, — проговорил император.

— Князь Ян Нин — герой севера, прославленный полководец. В народе слагают легенды о его подвигах, — возразил регент. — Он не юная девица и не престарелый чиновник, не думаю, что какое-то… недоразумение… смогло бы задержать его, если бы он действительно хотел почтить нас своим присутствием.

Глава 6.2

Словно две фарфоровые статуэтки, мы замерли в беседке, каждая за своим столом. Суань хранила молчание, а я просто не могла говорить.

С одной стороны, тот факт, что я временно лишилась дара речи, доставлял множество неудобств, а с другой — несколько упрощал задачу. Я понятия не имела, как говорить с чиновниками, придворными, их спутницами и тем более с женихом-императором… но, по счастью, мне и не требовалось. Оставалось внимательно смотреть и слушать — пытаться разобраться в местных нравах, политике и особенностях расстановки сил. Увы, с последним тоже не очень получалось — я не могла расслышать ни слова из разговора регента, казначея и императора. До их беседки всего десяток шагов, но голоса заглушала музыка.

Исполнители сменяли друг друга. Суань все так же сидела неподвижно, не притронулась ни к еде, ни к напиткам. Я — тоже.

На самом деле я бы не отказалась промочить горло. Но боялась, что меня снова попытаются отравить, опасалась нарушить какие-то правила поведения за столом. Да, наверное, я слишком много думала. Мне, как дочери регента, явно дозволено больше, чем остальным, и яда сейчас можно не опасаться. Главный казначей при первой возможности убрал бы мою фигуру с доски, но не мог допустить, чтобы со мной что-то случилось, пока я в его поместье… Но осторожность была сильнее жажды.

На площадке в центре, спиной к спине, сидели две исполнительницы в небесно-голубых ханьфу. Одна — перебирала струны пипы, другая — склонилась над гуцинем. Пипа* звенела, как горный ручей, а гуцинь* отвечал ей глубокими бархатными переливами. Мелодии причудливо переплеталась, тревожа что-то в глубине души.

Время тянулось томительно медленно, князь Ян не спешил явиться пред очи императора. Поначалу гости пристально разглядывали меня — уверена, разобрали мой облик до последней заколки. Но вскоре большинству из них это наскучило.

Мне хотелось, чтобы банкет скорее закончился, и я смогла, наконец, вытянуть травмированную ногу, расслабить плечи. Если подумать, то мне отчасти повезло, — я попала в тренированное тело. В прежней жизни не смогла бы так долго сидеть неподвижно, у меня уже начала бы болеть шея из-за тяжелой прически.

А еще можно назвать невероятной удачей, что здесь не практиковали бинтование ног. Или, во всяком случае, регент оказался противником этого варварского обычая. Если бы у Тяньлин оказалась многократно переломанная еще в раннем детстве «лотосовая ножка», то далеко от убийц я бы не убежала. Я бы ходить нормально не смогла.

Впрочем, если вспомнить недавнее нападение, тело у меня не такое уж сильное — я не смогла долго и быстро бежать, не оказала хоть сколько-то заметного сопротивления убийцам. Впрочем, оно и логично, меня растили как будущую императрицу и мать наследника престола, а не как воительницу цзянху*.

— Тяньлин-цзецзе, прошу простить меня, — вдруг тихо сказала Суань. — Я вынуждена покинуть вас. Мне нужно срочно проверить фонари на северной галерее у пруда. Кажется, некоторые из них погасли. Если их не зажечь, кто-то из гостей может оступиться и упасть в воду.

Я кивнула.

Она назвала меня цзецзе? Интересно. Видимо, я старше внучки казначея.

Суань быстро удалилась. Кажется, ей потребовалось определенное усилие, чтобы не перейти на бег. Повод был формальным, слуги и без юной госпожи разобрались бы, но ей тоже оказалось некомфортно в моем обществе и хотелось ускользнуть с банкета.

Старый казначей наблюдал за бегством внучки с явным неудовольствием.

Увы, долго наслаждаться одиночеством мне не дали. На подушку рядом с моим столом опустился молодой вельможа в изумрудно-зеленом ханьфу. Тот самый, взгляды которого я то и дело ловила на себе.

— Лин-эр, если не возражаешь, я составлю тебе компанию, — улыбнулся он.

Разумеется, я возражала. Вернее, хотела бы возразить, но при текущих обстоятельствах не могла.

Регент мельком взглянул на нас и вернулся к беседе с императором. Значит, Шэнь Лун знал этого человека и до определенной степени доверял ему. Хуже того, Тяньлин тоже его знала. Иначе он не обратился бы ко мне так ласково — «Лин-эр».

Слишком ласково — это указывало на определенный уровень отношений.

Вот только кто этот человек? Близкий родственник? Не родной брат — точно. Минхао — младше Тяньлин. Он подросток, а не взрослый мужчина. Скорее всего, это тот самый мальчишка, которого казнили рядом со мной.

Один из союзников Шэнь Луна? Или его подчиненный?

— Я должен был отправиться вместе с вами, — покаянно вздохнул вельможа, — тогда смог бы тебя защитить. Тебе бы не пришлось все это пережить. Не пришлось страдать…

Я терпеливо внимала речам внезапного собеседника — а что мне еще оставалось? — и тайком рассматривала его. Довольно молод. Вероятно, тридцати еще нет. Впрочем, молодость — понятие относительное, а он старше Тяньлин лет на десять, если не больше. Высокий. Статный. Темные волосы собраны в тугой пучок на макушке и заколоты нефритовой шпилькой. Лицо красивое. Холеное. Обаятельное. При этом вельможа прекрасно осознавал, что красив. Уверена, он пользовался успехом у женщин. Сейчас я ловила ревнивые взгляды — некоторые молодые и не очень дамы внимательно следили за нашей беседой.

— …Когда я узнал, что с тобой случилось, то места себе не находил. Лично возглавил один из отрядов, который отправился на твои поиски. К сожалению, не мне удалось тебя найти, — с горечью закончил он и окинул меня внимательным взглядом. Нахмурился, с тревогой спросил: — Лин-эр?..

Глава 6.3

Я отдернула руку слишком поспешно. Вела себя с этим человеком неправильно. Еще немного и он поймет, что я не настоящая Тяньлин.

Над садом лилась нежная мелодия флейты, а в душе волной поднималась паника. Я судорожно вздохнула и сделала вид, что поправляю шарф. Нарочито медленно, чтобы вельможа заметил синяки на шее.

Выражение его лица изменилось. В глазах отразился сложный спектр эмоций: гнев, беспокойство и, кажется, досада.

— Бедная моя Лин-эр, — прошептал незнакомец, опускаясь обратно на подушку. — Обещаю, я найду тех, кто нанял убийц. Заставлю заплатить!

Еле заметно кивнула.

— Очень болит?

Поморщилась в ответ.

— Бедная моя Лин-эр, — повторил он. — Знаешь, на миг мне показалось, что ты меня не узнаешь.

Вопросительно приподняла бровь. Позволила себе улыбнуться уголком рта.

— Глупость, конечно, — сверкнул зубами вельможа. — Мы знакомы всю жизнь…

Вдруг мелодия флейты резко оборвалась. Кто-то уронил пиалу, и звон разбитого фарфора пронзил внезапно наступившую тишину. А потом по саду пронесся взволнованный шепот.

Император привстал с подушек. На его лице горел почти детский восторг. Регент и казначей переглянулись, но их черты оставались каменными, ни одной эмоции прочитать не удалось. Дамы за соседними столиками затаили дыхание, их спутники — чиновники и придворные щеголи, тоже замерли. Даже мой таинственный собеседник в изумрудном ханьфу резко выпрямился, лицо стало напряженным.

Я обернулась и… увидела его.

Воин в темно-сером ханьфу шел через сад. Медленно, словно не замечая, что все взгляды прикованы к нему. Его длинные волосы были собраны в высокий хвост, перехваченный кожаным шнуром, среди черных прядей мелькали тонкие косички с костяными бусинами. Было в его облике что-то дикое, почти варварское — он выглядел словно степной волк среди декоративных собачек.

Он не смотрел по сторонам и, казалось, не видел никого кроме юного императора. Лишь на миг его взор задержался на мне. В хищных глазах я прочитала узнавание.

От моего лица тут же отлила кровь. Пальцы сами собой сжались, ногти впились в шелк ханьфу.

— Лин-эр? — обеспокоенно прошептал вельможа. — Ты побледнела... Тебе дурно?

Я не ответила. Не могла.

— Ты знаешь его? — спросил он.

Да. Его я знала.

Через площадку направлялся У Мин. Мой спаситель. Человек, которого я почти похоронила. Человек, которого хотели убить из-за меня.

Наконец он остановился перед беседкой императора.

— Простите за опоздание, Ваше Величество, — произнес У Мин с уверенностью, граничащей с наглостью.

Император хотел что-то сказать, но его опередил регент:

— Князь Ян, мы уже начали думать, что вы не явитесь.

Юный правитель опустился обратно на подушки, постарался принять независимый вид.

— Дорога оказалась... интереснее, чем я ожидал, — ответил Ян Нин.

Я пораженно замерла. Пазл сложился. Теперь я знала, кого мне повезло встретить в лесу. Знала настоящее имя своего спасителя.

— Князь Ян, право, я удивлен, что вы решились явиться на банкет в таком виде, — казначей Цзян Хун окинул гостя пренебрежительным взглядом.

Ян Нин чуть наклонил голову и криво улыбнулся:

— Если бы потратил время на выбор наряда, то рисковал вообще не успеть на это… сборище.

Мелькнула мысль, что если бы князь и правда спешил на банкет, то не расположился бы на привал всего в часе от поместья. Впрочем, возможно, он не успел переодеться из-за меня…

— Сборище?! — воскликнул кто-то из чиновников. — Князь, что вы себе позволяете!

— Это оскорбление двора! — вторил ему другой. — Оскорбление императора!

Регент сделал легкий знак рукой и его шавки послушно замолчали.

— Князь слишком много времени провел среди северных варваров. Видимо, забыл, как принято себя вести в приличном обществе.

— Десять лет — долгий срок. Я привык к гарнизонной жизни, — не стал спорить мой спаситель.

— Император оказал вам величайшую милость, что позволил вернуться, — сказал казначей.

— И я безмерно благодарен… императору, — склонил голову Ян Нин.

Снова взволнованные шепотки пронеслись по саду, а потом кто-то ахнул:

— Князь, у вас кровь на рукаве!

— Не волнуйтесь, я не ранен, — даже не обернулся Ян Нин. — Но несколько утомился с дороги. С вашего позволения, присяду. — Не дожидаясь разрешения, он опустился ступеньку беседки. Впрочем, к императору спиной не повернулся. Сел вполоборота, у колонны.

Забыв, как дышать, я завороженно наблюдала за князем.

А я еще волновалась, что могу невольно нарушить этикет! В то время как Ян Нин презирал дворцовые условности.

Император, который до этого молча наблюдал за перепалкой, произнес:

Глава 7

Лань Вэй — так звали вельможу в изумрудно-зеленом ханьфу, и сейчас он мягко, но настойчиво вел меня прочь.

Я мечтала, как внучка казначея, сбежать с банкета, но опасалась оставаться с новоявленным кузеном наедине. Хотела обернуться, еще раз посмотреть на Ян Нина, но не могла себе этого позволить.

Слишком много вопросов крутилось в голове.

Почему Ян Нин сделал вид, что мы незнакомы? Не рассказал, что именно задержало его в пути? Он заботился о моей репутации? Не хотел раздувать конфликт на банкете перед императором? Им двигали какие-то иные мотивы?.. А что если, именно сейчас, когда я ушла, он описывает все в подробностях?..

Нет. Вряд ли. Так мог бы поступить недалекий солдат, который не получил ни образования, ни воспитания… и ничего не смыслит в дворцовых интригах. Но, чтобы не говорили досужие сплетники, Ян Нин не такой. Я только сегодня увидела князя, мы почти не общались, но все же впечатление успело сложиться. Ян Нин не так прост, как кажется, и репутация его обманчива. Я почти не сомневалась, его поведение на банкете — игра.

Наша встреча в лесу была случайна, Ян Нин не знал, кто я, пока не увидел стражников регента. Вот только со стороны история выглядела уже не так безобидно. Люди обычно не хотят верить в подобные совпадения, интерпретируют события в выгодном им свете.

Регент легко может обвинить князя в сговоре с бандитами — сказать, что Ян Нин намеревался меня похитить или лишить чести… и тем самым убрать его фигуру с игровой доски. Но в этом случае моя репутация окажется под ударом. Возникнут вопросы: что произошло между мной и Ян Нином наедине, что сделали со мной наемники в лесу. Даже освидетельствование лекаря ситуацию не спасет — репутации будет нанесен непоправимый урон. Девушка, честь которой поставлена под сомнение, не сможет выйти замуж за императора. Тем более если сам император изначально против женитьбы, если у регента есть политические противники, которые хотят получить власть через своих дочерей или внучек.

Патовая ситуация.

Так что и князю, и мне о знакомстве лучше молчать. Притвориться, что ничего не было и прежде мы не виделись. Не то чтобы меня заботила собственная репутация. Если бы инцидент в лесу разрушил помолвку с императором, я бы только возрадовалась. Но я не хотела, что бы у Ян Нина снова из-за меня были неприятности.

Жаль, полностью скрыть инцидент вряд ли получится. Моего спасителя видели стражники. Я не знала, сколькие из них выжили после схватки, но, как минимум, десятник Гуй Цзя должен запомнить князя...

Ужаснулась собственным мыслям. Я в этом мире меньше двух дней, а уже так цинично думаю о человеческой жизни. И даже попытку убийства считаю всего лишь неприятностью.

— Лин-эр, тебе осталось немного потерпеть, — вырвал меня из задумчивости голос Лань Вэя.

В ответ вежливо кивнула.

Я совершенно не ориентировалась в поместье главного казначея и без сопровождающего точно заблудилась бы среди бесчисленных галерей, прудов и мостов. Одна надежда, до гостевых покоев и правда недалеко — лодыжка снова разболелась и я начала прихрамывать.

— Когда родишь наследника, император станет не нужен, и мы, наконец, сможем быть вместе, — тихо продолжил кузен.

Что?..

Я сбилась с шага, травмированная нога подвернулась. Если бы Лань Вэй не поддерживал под руку, то я бы растянулась на холодных камнях или рухнула в прямо в пруд — низкое ограждение галереи не спасло бы. Кузен нежно обхватил меня за плечи, удерживая от падения. Наверное, со стороны объятие выглядело почти невинным.

Не веря ушам, я медленно повернулась к Лань Вэю. Я ведь ослышалась, правда?

В переменчивом свете фонарей лицо кузена казалось идеальным. Тонкие черты, плавные линии. Брови вразлет, чувственные губы. В глазах вельможи отражались трогательная забота и участие. Если бы увидела такого персонажа в дораме, то, затаив дыхание, любовалась бы его неземной красотой. Сейчас же мне хотелось бежать, куда глаза глядят.

В крытой галерее, что шла вдоль пруда, мы были одни. Уже несколько минут я не видела ни стражников, ни слуг, ни гостей. Лишь издалека, если прислушаться, доносилась тревожащая душу мелодия гуциня.

Не выпуская из объятий, Лань Вэй нежно провел кончиками пальцев по моей щеке, поправляя выбившуюся из прически прядку.

Я дернулась от прикосновения. Уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть.

— Лин-эр, что с тобой сегодня?.. — между идеальных бровей кузена пролегла тревожная складка.

Настоящая Тяньлин так бы себя не повела. Не стала бы вздрагивать от прикосновений возлюбленного.

Я зажмурилась. К черту настоящую Тяньлин! Я не собираюсь становиться любовницей Лань Вэя! Участвовать в заговоре! Рожать ребенка от императора! И выходить замуж тоже не собираюсь!..

Зажмурилась и тихонько выдохнула, пытаясь привести в порядок мысли и утихомирить бешено стучащее сердце. Пока я могу только играть отведенную мне роль. Слишком резко менять поведение нельзя.

Еле уловимо коснулась руки кузена, а потом дотронулась до шарфа, закрывающего следы удушения на шее. Покачала головой. Одними губами произнесла: «Не сейчас. Отпусти».

Он нахмурился, а потом кивнул.

Глава 7.2

Лань Вэй проводил меня до покоев, у дверей которых несли стражу двое доблестных воинов в знакомых кожаных доспехах. Перед тем, как отпустить мою руку, его пальцы немного дольше, чем следовало, задержались на запястье. Нежно, лаская, коснулись обнаженной кожи. Мне потребовалось определенное усилие, чтобы не вырваться из хватки вельможи.

А затем меня подхватили служанки, провели в покои. В комнате царил полумрак. Масляные лампы, приглушенные шелковыми абажурами, отбрасывали колеблющиеся тени на стены. Когда ловкие руки девушек потянулись к тесемкам на ханьфу, к алому шарфу… тени зловеще задвигались и вот тут меня, наконец, сдали нервы.

Я все еще чувствовала пальцы Даи на своей шее. Видела окровавленные руки наемников. Хотела смыть прикосновения Лань Вэя. Забыть этот день, как дурной сон. Нет, два дня. Проснуться от этого невероятно захватывающего реалистичного кошмара.

Грубо оттолкнула первую и вторую служанку. Пошатнулась и тяжело опустилась на стул. Взмахнула рукой, сбрасывая со стола поднос чайником. Фарфор звонко разлетелся вдребезги.

Служанки тут же бросились на колени, принялись причитать, что не хотели обидеть госпожу.

— Вон! — беззвучно закричала я.

Голоса не было.

— Молодая госпожа?! Все в порядке? — крикнул стражник из-за дверей.

Только Фань По моя выходка не испугала. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

— Молодая госпожа устала и просит ее не беспокоить, — громко, чтобы стражники услышали, сказала она, а потом повернулась к дрожащим служанкам и шипящим шепотом приказала: — Все вон. Никому не слова.

— Осколки… — робко начала одна из девушек.

— Вон, — повторила Фань По.

Опустив головы, служанки стремительно унеслись прочь. Наставница повернулась ко мне, на ее суровом лице появилось подобие улыбки, и она мягко произнесла:

— Лин-эр, ты устала. Давай, помогу тебе…

Я замотала головой.

Той минуты, пока Фань По разбиралась со слугами, мне хватило, чтобы немного прийти в себя. Весь вечер я держала себя в руках, а сейчас чуть не сорвалась в неконтролируемую истерику. Мне нужно остаться одной. Разобраться в происходящем. Успокоиться. А не пытаться вжиться в образ Шэнь Тяньлин, не думать каждую секунду, что дочь регента сделала бы в той или иной ситуации.

— Я. Хочу. Побыть. Одна, — губами произнесла я.

Фань По нахмурилась. В этот раз фокус не прошел. Фраза оказалась слишком сложной, чтобы можно было произнести ее беззвучно.

Я поискала взглядом поднос с песком, на котором выводила иероглифы для Гуй Цзя, а потом просто указала Фань По на дверь.

Наставница недовольно поджала губы и нехотя кивнула:

— Я схожу за лекарем Ваном. Тебе нужен успокоительный отвар. И, Лин-эр, постарайся не наступить на осколки.

Мне очень хотелось кричать и швыряться вещами, но вместо этого я только вздохнула и тоже кивнула. Без отваров, настоек и иголок лекаря Вана я бы уже сошла с ума. Если хочу выжить в этом мире, нужно держать эмоции под контролем. Опять-таки шею и ногу тоже нужно осмотреть.

Наконец я осталась одна.

Устало облокотилась на стол, потерла лоб. Столько всего случилось, столько нужно обдумать. Сегодняшний вечер дал мне многое. Теперь я хотя бы знала, какая отведена мне роль. Осталось понять, как переписать сценарий, чтобы не оказаться на плахе.

Я не знала нюансов и подтекстов, но имеющейся информации хватало, чтобы сделать вывод — я оказалась в центре заговора. Отец Тяньлин — фактически узурпировал власть при малолетнем императоре. Сейчас правитель подрос, грозился вырваться из-под контроля, несомненно, у него имелись сторонники — тот же князь Ян Нин. Регенту нужен новый ребенок, за плечом которого он сможет встать и продолжить править империей.

Я видела будущее — кару, которая постигнет весь род Шэнь и приближенных людей. Лань Вэя среди осужденных я не помнила, но это ничего не значило. Он мог погибнуть раньше, сбежать, предать или я просто не рассмотрела его со своего места.

Весь род могли приговорить к казни только за очень тяжкое преступление. А это измена. Мятеж. Убийство императора. Или попытка убийства.

И теперь я точно знала, что заговор Шэнь Луна и Лань Вэя провалится.

Лань Вэй… От воспоминаний о кузене меня передернуло. Он так трогательно заботился о возлюбленной. Так старался уложить ее в постель к императору. Трепетно и нежно предлагал лишь чуть-чуть потерпеть, немного пострадать.

Всего лишь и надо пережить десятки и сотни покушений. Выйти замуж за императора. Опоить безусого юнца афродизиаком и соблазнить. Или даже просто сымитировать близость. А потом тут же страстно отдаться кузену. Лучше несколько раз, чтобы точно забеременеть. Выносить ребенка, пережив в процессе еще множество покушений. Родить и умудриться при этом не умереть (у меня имелись некоторые сомнения по поводу здешней медицины). Притом родить обязательно мальчика. Если будет девочка, то… начинай сначала!

Чудесный план.

Интересно, любил, хотя бы немного, Лань Вэй свою кузину? Или она была лишь инструментом для достижения власти? И любила ли Шэнь Тяньлин кузена?.. Впрочем, какая разница! Гораздо важнее — насколько далеко они зашли в любовных взаимоотношениях.