Злой, загадочный, бессмертный

Пролог

ПРОЛОГ

Зеркальный коридор сходу показал мне спальню Торвальда. Как будто знал – что мне нужно и даже готовился. Как будто считал желание в моем подсознании.

Раз – и я вижу бессмертного под тонкой простынкой. Аж к щекам приливает жгучая краска. Кажется – проникла туда, куда бы не следовало. Мощное рельефное мужское тело чуть выгнулось, голова слегка запрокинута, рука заброшена на подушку. Длинные белые волосы разметались в художественном беспорядке…

Поза одновременно расслабленная и напряженная.

Торвальд под полупрозрачной тканью совсем голый! Я и не думала, что он тоже спит без одежды. На бледных щеках бессмертного багровый румянец.

От раны или совсем от… другого?

Я отчетливо вижу первую возможную причину – она расползлась по белой простыни красным пятном… Видимо, кровь опять слегка выступила. Но также я наблюдаю и вторую возможную причину румянца…

Помню, в одном ролике это называлось «поставить палатку», когда вздыбленный мужской орган поднимает ткань покрывала или одежды…

Торвальд приоткрыл рот и оттуда вырвался слабый рык… или хрип…

Боже! О чем я только сейчас думаю??! Я же планировала его вылечить!

Тайно! Пока бессмертный еще спит.

Он не позволил мне сделать это вчера днем. Думала – из гордости, желания уязвить. Показать, что я ему не так нужна, как думалось поначалу…

Но… потом… потом выяснилось, что Торвальд совсем не такой, каким я его видела.

Жестким, часто злым, твердолобым…

Но он… он, как выяснилось, совершенно другой.

Я обнаружила это случайно и собиралась исправить нашу общую с ним оплошность.

Бессмертный напрягся, выгнул спину сильнее. Нацеленный в простынь вздыбленный ствол слегка сдвинулся, и Торвальд издал еще один тихий, протяжный звук, похожий на стон и хрип одновременно.

Чуть дернулся… будто искал более удобную позу…

Согнул ногу, и резко выдохнул, но не проснулся.

Я пользовалась лабиринтом всего считанные разы и всегда рядом присутствовал другой мощный бессмертный. Теперь же мне, случайной попаданке с Земли, придется действовать самостоятельно и в одиночку. Однако я не собиралась менять планы.

Ладно. Давай, Элтра. Это твой шанс…

Я осторожно коснулась серебристой глади зеркала.

Оно резко пошло крупными неровными волнами, как ни у кого из бессмертных не делало. Но я уже знала, что в моем случае это – норма. Моя особенность, та самая, что позволяла исцелять даже бессмертных, раненых оружием, заряженным аурой другого сородича… А не только обычные расы…

Только такие, как я, могли излечить раны, вроде той, что получил Торвальд. Иначе они заживали годами. Периодически открывались, кровоточили при сильной нагрузке или волнении. И это я тоже недавно выяснила. Поняла – на что Торвальд себя обрекает. И все равно отказывается от моей помощи.

Наши отношения были странными, запутанными… Непонятными.

Притяжение и отторжение. Симпатия и злость…. Все смешивалось в дикий коктейль, едва мы только оказывались рядом.

Зеркало пошло мелкой рябью и вдруг настойчиво потянуло меня внутрь. Рука покрылась серебристой субстанцией, похожей на ртуть. Я медленно двинулась ей навстречу.

Зеркальный коридор втягивал меня, манил. Я сделала несколько шагов внутри серебристого кокона. Он опутал, захватил, всосал целиком…

…И я очутилась в спальне Торвальда.

Здесь пахло мужчиной. Сильно и очень отчетливо. Однако бессмертные пахли не совсем как земляне. Менее терпко, менее неприятно… В их запахе было что-то от специй. Торвальд снова издал тот самый звук, передвинулся, приподнял бедра, будто планировал заняться тем, в чем я ему уже несколько раз отказывала. Тем более, он был полностью готов.

Я медленно зашагала к кровати. Шаг, еще шаг… еще…

Осторожно, беззвучно… Как будто иду по воде. Этому я тоже едва научилась. Но получалось вполне сносно. Ступни мягко рыхлили материю, словно я двигаюсь вовсе не по паркету из голубоватого странного материала, а иду по гелевому покрытию. Оно амортизирует, мягко принимает ноги… Иногда едва-едва причавкивает. Но этот звук слышала только я… Не окружающие. И точно не Торвальд.

– Элтра… – вдруг выдохнул он и я остолбенела.

Почувствовал? Все же услышал? Я оплошала?

Я встревоженно вгляделась в лицо бессмертного. Он спал: беспокойно, перевозбужденно. И звал меня, видимо, в грезах.

Потянул простынь, сдернул ее, освобождая нагое тело. Двинул бедрами вверх в эдаком откровенно-порочном жесте. Вздыбленный ствол чуть вздрагивал в ритме сердцебиения.

Я заставила себя оторваться от этого зрелища, хотя почему-то не могла бесстыдно не пялиться. Это было неправильно, нечестно! Даже как-то… тоже порочно. Но я не могла с собой совладать.

Он выглядел не совсем как человек. У бессмертных снаружи был только половой орган, яички же прятались внутри тела. Смотрелось интересно, даже по-своему красиво…

Я заставила себя не метаться взглядом от раны к тому, что налилось и поднялось ниже пояса Торвальда.

Двинулась дальше.

Еще шаг… еще…

Все получалось.

Звуков шагов не было. Материя подчинялась моей древней крови.

Та-ак… Я подошла на расстояние вытянутой руки…

Торвальд будто почувствовал, повернулся в мою сторону. Резко выдохнул…

Я представила, что материя вокруг раны бессмертного тоже густая, вязкая, будто застывающее желе.

Мне нужно коснуться его, иначе исцеление не получится.

Но при этом не разбудить.

Миссия выполнима.

Пробуй, Элтра! Давай!

Пальцы дрожали, но я ощущала, как вибрирует вокруг материя. Торвальд будто почувствовал мое присутствие – подвинулся ближе к краю кровати с той стороны, откуда я приближалась.

Я сделала последний шаг и коснулась его груди сквозь желе из материи…

Раз… и рана начала заживать. Торвальд резко выдохнул снова. Напрягся. Вздыбленный ствол начал отчетливей вздрагивать в такт пульса.

Бессмертный стал слегка двигаться, словно я пришла вовсе не исцелить его, а за чем-то другим и это другое мы уже делали. Вдвоем, на постели, пылко и страстно…

1

ГЛАВА 1

За несколько недель до событий пролога

– Да стой ты, дура! Ты – в нашем мире! Ты – попаданка и деваться тебе больше некуда! Никто тебя здесь не будет искать! Заткнись и стой!

– Не рыпайся! Тогда может еще и удовольствие испытаешь! Впрочем, мы-то его уж точно получим… Может так даже и интересней… Давай, дрыгайся, маленькая попаданка! Покажи свой буйный нрав!

– Ишь, какая прыткая! Даже и не мечтай! Пока не удовлетворимся, никуда ты от нас не уйдешь!

Я жалась к какому-то очень странному дереву в виде синусоиды с корнями, которые местами росли от ствола, и молилась, чтобы все это оказалось лишь сном.

Боже! Пусть это мне только снится!

Боже! Пусть это мне только снится!

Боже! Пусть это мне только снится!

Я ведь, реально, легла спать в своем мире. Голой! Потому что обычно всегда так спала… А очнулась… уже тут. Неведомо где!

Тоже ночью, тоже в кромешной тьме, прореженной дальними огнями города, но в каком-то заброшенном, незнакомом мне парке. И трое очень странных верзил набросились так, словно женщин не видели долгие годы.

Я вообще не понимала, что здесь происходит.

Из теплой постели меня забросило непонятно куда… Прохлада настойчиво пробиралась под кожу, заставляя ежиться и передергиваться. А длинноволосые блондины, с четко очерченными, красивыми, но хищными чертами лиц и на это нашли вполне логичный ответ:

– Ничего! Мы тебя сейчас разогреем! Давай, попаданочка! Раздвинь ноги!

Конечно, я не могла с ними бороться. Где уж мне, слабой женщине против трех мужиков! К тому же, силища у них была ну просто неимоверная. Меня пригвоздили к стволу и меня пытались ласкать… Даже странно, что сразу к самому главному не приступили…

Страх упал в желудок ледяным комом. Отвращение дрожью прокатилось по телу и дернуло пищевод сильным тошнотным спазмом.

Я не понимала, где я и что происходит. Но было так страшно и мерзко – словами не передать!

Горячие пальцы скользили по обнаженному телу, то и дело пытаясь найти чувствительные точки. Лезли везде… не стесняясь, не останавливаясь. И я ничего не могла противопоставить насильникам…

Я извивалась, юлила, насколько могла, ограниченная сильными телами и руками.

– Да что же ты такая зажатая, попаданочка! Если ты, действительно, та, о ком мы подумали… ты должна нас сама уже чувствовать! Сюда не могут попасть обычные землянки. Только лишь с кровью бессмертных в венах!

Один из насильников почти проник пальцами в лоно, пытаясь вызвать нужную ему реакцию. Я вскрикнула, задрожала от гадливости, отшатнулась, зацепилась за дерево и поцарапалась…

Блондины дернулись, словно это они повредились и на минуту застыли… Даже перестали меня лапать. Замерли, как вкопанные, почти не дыша…

А затем один протянул с каким-то особенным удовольствием:

– Ммм… Малышка! Да в тебе древняя кровь… Девочка с сюрпризом…

Он провел пальцем по царапине на моем бедре и неспешно слизнул бордовую жидкость…

Прикрыл глаза, будто смакует нечто вкусное и деликатесное…

– Точно! Да она же – просто находка! Ничего, малышка, даже не волнуйся! Мы доставим тебе настоящее неземное удовольствие!

Блондины загоготали, а у меня все внутри перевернулось и похолодело.

Горячие наглые пальцы опять полезли в самые интимные места. Тошнота усилилась, омерзение заставило сжаться изо всех сил.

– Да расслабься, ты! Все равно деваться тебе уже некуда! – с придыханием произнес один из блондинов, с усилием раздвигая мои ноги.

Я увидела, как он расстегивает свободные светлые брюки с уже готовым ко всему внушительным стояком.

Боже! Пусть это будет лишь сном!

Взмолилась я в последний раз, не зная кому.

Я не была воцерквленной, крещеной, не ходила в мечеть или куда-то еще.

Просто сейчас просить уже было совсем некого.

Безлюдный огромный парк ощерился растопыренными ветками деревьев. Единственными свидетелями моего стыда и ужаса были беззаботно чирикающие в ветвях птицы, какие-то зверьки в траве, что спешили по своим делам, и Луна… Огромная, похожая на эллипс, абсолютно нереальная… Не желтая, не красная – серебристо-голубая…

Я почему-то видела очень далеко – буквально от края парка до края. И знала, что никого больше поблизости нет. Никто не услышит и не придет мне на помощь.

Я видела вздыбленную плоть, горящие возбуждением глаза, раздувающиеся ноздри… Блондин приближался вплотную, пристраивался... В то время как второй вдруг крутанул меня лицом к дереву, заставив упереться руками в шершавый ствол. Иначе я просто впечаталась бы в него лицом.

Я услышала частое пыхтение, и уже не одно…

Было ясно, что оголился не только первый блондин.

Я вздрогнула и заорала.

Просто заорала… До саднящей боли в горле… До того, что от натуги даже живот начал немного болеть…

Однако предсказуемо ничего не случилось. В меня уперлось то самое, что рвалось в бой. А с другой стороны, как раз на уровне лица, оказался второй огромный стояк.

Я понимала, что, возможно, это кошмар. В конце концов, никто из своей спальни не вываливается внезапно в такой ужас. По крайней мере, наяву, а не в книгах.

Это же… это же просто невозможно!

Но… ощущения и ситуация были слишком, критически, до боли реалистичными…

Визжать резко расхотелось. Потому что блондин, что оказался возле моего лица, взял за щеки и с силой сдавил, чтобы я пошире открыла рот. Я брыкалась, пиналась и отчаянно пыталась сжать зубы. Но боль все равно заставила подчиниться. Третий блондин жестко зафиксировал меня за талию. Причем, ему было достаточно одной только руки. Я краем глаза заметила, что и он уже спустил брюки и поглаживает свой вздыбленный орган свободной рукой.

Я зажмурилась, захотела умереть: здесь и сейчас.

В меня сзади опять ткнулся влажный стояк, второй – практически вдавился мне в губы…

Третий потерся о грудь, оставляя липкий след смазки…

2

ГЛАВА 2

Торвальд

Зеркальный коридор миров снова играл со мной. Издевался, можно сказать – извращался.

Я изучал миры, где появился разлом, пытался составить их общую шестимерную карту… Дабы понять – как он вообще движется. Чтобы справиться с очередным разломом вначале следовало разобраться с истоком этого явления. Найти – откуда он идет и куда. Путь разлома демонстрировал слабость пространства. Также как трещины – усталость металла.

Именно ее нам и требовалось устранить.

Но чтобы справиться с задачей вначале нужно было изучить все слабые и сильные точки. Понять – откуда вообще началось разрушение.

Это как с домом.

Если просто-напросто зашпаклевать дыры в стенах – ничего не получится. Нужно чинить и фундамент одновременно.

Однако зеркальный коридор периодически снова и снова показывал мне ее.

Обнаженную, расслабленную и в постели.

Которую ночь он так надо мной изгалялся.

Она была сочной, эффектной, просто роскошной.

И меня особенно это бесило.

Эти губки: яркие, чуть припухшие, будто нарочно созданные для поцелуев. В которые так и хотелось впиться губами.

Этот вздернутый почти детский носик. Эти глаза… Я знал, что они меняют свой цвет. С карего на ярко-янтарный. Ресницы – длинные, прямые, как стрелы. Рыжая копна волнистых волос на голове.

Пышная, хорошей формы грудь и тонкая талия. А затем – будто нарочно, назло мне – круглые, красивые, высокие бедра. У меня уже которую ночь в паху все сводило от дикого животного желания. Первобытного и практически неуправляемого.

Мало того, что она нравилась мне, как женщина. Так что желание мучило, изводило, лишало контроля и связности мыслей. Я злился: на себя, на нее. Какая-то женщина с кровью бессмертных, чью мать или прабабку поимел кто-то из наших, постоянно лезет мне в голову. Мешает работать, мешает соображать!

Я сатанел, не в силах оторваться, перестать на нее смотреть, изучать…

Бессмертные – те же оборотни в своем роде. Мы превращаемся – каждый в своего зверя. Мой зверь – зеркальный василиск. Среди нас есть драконы, фениксы, сфинксы. Низшие: волки, лисы, медведи…

И у каждого вида есть гон… Гон, когда встречаешь единственную женщину. Ту, самую, что этот гон пробудила.

И ты просто тихо сходишь с ума… Не в силах противостоять жгучему, назойливому, словно невыносимый зуд, горячему мужскому желанию…

И так продолжалось из ночи в ночь…

Эта пытка, которая неизменно заканчивалась одинаково. Я смотрел на нее, раздевался и удовлетворялся. Торопливо ласкал себя, не отрывая глаз от того, как она переворачивалась под одеялом, как сбрасывала его с груди, показывая налитые, круглые полушария… Передергивал ствол, чтобы опять возбудиться и немного привести себя в норму. Потому что требовалось исследовать Разлом.

Зеркальный коридор помнил все… Как обезумевший от страсти василиск наглаживал то, что в звериной ипостаси надежно пряталось внутри тела. Как тщательно убирал за собой семя… После очередного моего извержения, я доставал из разных миров впитывающие агрегаты и с их помощью ликвидировал все последствия… Тщательно, аккуратно, дотошно… Чтобы следующий дежурный ничего не заметил…

Но в памяти зеркального коридора хранились и мои рваные выдохи, и тихие стоны, когда в очередной раз кончал, когда в летнюю жару она раскрывалась, сбрасывая тонкое, расшитое покрывало… И я видел все… все…

Я мог забрать ее прямо сквозь зеркала. Взять, сделать своей во всех смыслах слова. И неважно – хочет она или же нет! Но почему-то этого все же не делал.

То ли из-за ее мужа, хотя какой он там муж? Они все чаще разговаривали сквозь зубы, и все реже устраивали марафоны в постели.

То ли из-за ее сына – замечательного мальчишки, за которым мне просто нравилось наблюдать.

Как он лепит фигурки из пластилина. Такие живые, такие красивые, интересные! Как он азартно клеит бумажные домики! Тонкие, изящные и аккуратные!

Как с мамой занимается йогой!

Гатрикс! Я влез в ее жизнь с головой! А она обо мне даже не знала. Даже не представляла, что я существую.

А я все чаще в зеркальном коридоре видел ее, наблюдал, воображал, как заберу. Как вытащу сквозь зеркало в свой мир и… Вначале, конечно же, отымею как следует. Чтобы еле ходила, едва могла двигаться!

А потом… потом…

…Разлом ширился. Я сканировал его зрением бессмертных, собирал данные и чертил карты. А затем снова сосредотачивался на ней.

Она стала моим сладким безумием. Отчаянным наваждением. Острой, железной, непререкаемой жизненной необходимостью. Я не мог не посмотреть на нее ночью.

И она, как нарочно, спала голой.

Лабиринт намного хуже работал днем. Солнца разных миров прогревали мистическое место, искажая пропорции и времена. Поэтому лишь ночью мы могли получить достоверные результаты.

И именно ночью она была обнаженной.

Сегодня все происходило, как и всегда.

Я отследил очередные разломы в пространстве. Новые движения разрушительной бурой материи. Которая, как плесень, разъедала Галактики...

И… увидел ее. Инстинктивно к ней потянулся. Коснулся зеркала, словно бы невзначай…

Гладкая поверхность стекла начала колебаться, затем покрылась крупными волнами…

Они будто прибывали откуда-то снаружи и вспучивали серебристую гладь…

Зеркальный коридор резко пришел в движение. Неожиданно ожил без всяких причин. Как правило, он так реагировал на вмешательство древних в свою работу. Но их давно уже не было в нашем мире. С тех пор как последний древний погиб, я не наблюдал ничего подобного от коридора.

Зеркала-стены начали вздрагивать, серебриться, слегка поворачиваться. Будто мириады тоненьких голосков запели в моей голове.

Да что такое! Гатрикс!

Я ничего не делал!

Я тысячи раз касался этих зеркал и протаскивал все, что нужно, сквозь них. Да и сам проходил, если когда-то требовалось. А тут было одно лишь касание…

3

ГЛАВА 3

Элтра

Торвальд то тянул меня за руку, то подталкивал, то слегка дергал. И вроде бы все это с каким-то раздражением, злостью, но одновременно бережно. Как будто бессмертный хотел сделать мне неприятное, но почему-то не мог пойти до конца… Выглядело парадоксально, дико, но так мне казалось… Сама не понимаю – как у него выходило.

Мы неожиданно как будто «вливались» в зеркала, становились их частью, их внутренним содержанием. Серебристые стекла текли, словно живые, растягивались, становились объемными, эластичными. Вращались, по крайней мере, мне так казалось – и мы попадали в очередной зеркальный коридор…

Было завораживающе, удивительно, практически волшебно…

В голове крутилось слово – метафизика… Потому что «магия» тут определенно не подходило.

Через какое-то время я начала чувствовать его – этот зеркальный коридор. Видимо, виной всему кровь древних – та самая, злосчастная кровь, которая и выбросила меня в этот мир, не позволяя вернуться домой.

Однако путешествие неожиданно меня захватило. Я чувствовала дорогу – куда планирует идти Торвальд. И хотя кроме зеркал не видела вокруг ничего, почему-то знала – в какое мы войдем в следующий раз. Мы не использовали зеркала, за которыми простирались пейзажи: леса, моря, океаны... Мы шли в те, которые серебрились и туманились, но все равно нас не отражали.

Один лишь раз почудилось, что при вращении в зеркале мелькнуло мое отражение.

Но, кажется, это просто привиделось.

Потому что там была и я, и не я.

Я стала моложе лет на двадцать, не меньше. А может и больше. Выглядела как будто мне двадцать три-двадцать пять. И волосы… Волосы у меня всегда были каштаново-рыжие, скорее темные, нежели ярко-медные. А в отражении они казались лиловыми. Как будто я воспользовалась новомодным колором в какой-нибудь парикмахерской или салоне.

А еще глаза… Они у меня были карие, а при некотором освещении казались янтарными. Сейчас же они будто вспыхнули и внутри заструились мелкие красные искорки…

Нет, это мне точно пригрезилось.

Путешествуя зеркальным коридором, думаю, можно и не такое увидеть… В конце концов, все вокруг представлялось одной большой и непроходящей галлюцинацией. И одновременно я отчетливо понимала – все это реальное, и теперь это мой мир!

Сменив череду зеркал, мы вошли в новое, и оно сильно крутанулось вокруг своей оси, вместе с нами. Понятия не имею как это вышло, но факт оставался фактом.

Торвальд, хотя и подтолкнул меня с некоторым раздражением, но одновременно опять бережно придержал. В его жестах сочеталось какое-то грубое недовольство – такое мужское, брутальное, очевидное и странная, неусыпная забота. И они так внезапно, так загадочно проявлялись…

Как будто бессмертный хотел, чтобы я что-то уразумела. Но одновременно постоянно обо мне волновался, не позволял испытать ощутимый дискомфорт. Не то, чтобы слегка повредиться.

Вышли мы на широкую лестницу с невысокими ступенями и без перил.

Она вела к колоннам, а те, к – замку. Замок выглядел просто невероятным.

Я на минуту просто-напросто застыла, замерла, глядя на сказочное сооружение.

Оно было серо-белым, и когда лучи солнца падали под каким-то особенным углом из монолитного камня постройки исходили мириады лучащихся искорок. Как будто осколки зеркал выскакивали с поверхности. И осыпались вокруг здания серебристым дождем.

Однако само здание будто было вырезано из скалы. Которая… спускалась вниз, вокруг нас. Мы оказались на совершенно отвесном пике. Но я почему-то знала, что упасть или сорваться здесь невозможно. Некие невидимые силы – силовые поля? – удержат и не позволят убиться.

Торвальд хмуро покосился на меня, хмыкнул и неожиданно резко ускорился. Распахнул двери так, будто планировал выдрать их с корнем, и ворвался внутрь как небольшой ураган.

Я же ненадолго застряла на лестнице, потому что он меня больше не поторапливал, не дергал и вообще отпустил. Словно тут у него появилась твердая уверенность, что больше я никуда от него не денусь.

В открытую дверь выстрелил рык бессмертного.

– Стальвия! Немедленно встреть гостью и устрой в моем замке как следует! Это моя женщина!

Вот так, без малейших экивоков и даже не спрашивая меня, объявил.

Ага.

Ну ладно.

Он говорил – так надо. Думаю, разберусь, действительно, ли нужно и насколько…

На пороге замка тотчас показалась женщина или девушка. Я не определилась.

Фигура определенно была женственной, совсем не юной, скорее вполне созревшей. Тяжелые бедра, узкая талия и небольшая грудь отлично очерчивались тонкой туникой и облегающими черными лосинами. Или легинсами или чем-то подобным.

Я сама очень люблю такой вид одежды, так что незнакомку вполне понимала.

Лицо ее было удивительно смуглым, почти как у мулатки. Но черты выглядели скорее уж европейскими. Тонкая, но аккуратная линия губ, раскосые глаза темно-синего цвета, длинный, узкий нос и брови вразлет.

Она была красива по-своему. Экзотическая штучка, я бы сказала. И бирюзовая туника очень шла незнакомке – делала ее глаза просто сияющими.

Длинные темные волосы Стальвия собирала в косу из множества прядей. Я даже слегка загляделась.

– Идем? Я тебе все покажу?

Она вопросительно приподняла бровь.

В ответ я лишь растерянно кивнула.

Ну а куда деваться? Пока просто некуда!

Внутри замок выглядел не менее потрясающе, чем снаружи.

Высоченные потолки – хоть альпинистские стенки устраивай. Много простора. Мебель скорее для полного удобства, чем ради утилитарности и спартанского применения. В основном, голубая и приятного цвета кофе с молоком.

– Я поселю вас в зеленом крыле. Вы не против?

Я пожала плечами, потому что понятия не имела, что вообще за зеленое крыло имеется в виду.

– А-а-а… Мой сын? – я аж дернулась, видя, что Торвальда буквально и след простыл. По крайней мере, в широком округлом холле, на лестнице и в комнатах за распахнутыми дверями его не было.

4

ГЛАВА 4

Торвальд

Дайнера лежала на кровати и что-то читала… Томик в ее пухлой ручке выглядел эффектно. На Земле бумажные книги часто заменяли всякие новейшие гаджеты и примочки. Планшеты, компьютеры – чтение с экрана. В моем мире читать сквозь пространство умели всегда, поэтому бумажные книги ценились особенно. Дайнера грациозно подперла голову ладонью. Выпятила пышное бедро, изогнулась в пол оборота, чтобы и грудь было хорошо видно, красиво сложила ножки – одну на другую. Я оценил, понимая, что представление разыграно для меня. Почувствовала мое приближение, как обычно. Энергетика у каждого бессмертного особенная. Мы ощущаем друг друга, правда, каждый – на разном расстоянии. Но те, что в отношениях – воспринимают даже издалека.

Дайнера явно уловила, что я пришел с женщиной, поэтому и расстаралась, дабы показаться во всей красе. Никакой «домашнести» – эффектность и лоск. Полупрозрачные шаровары из невесомой ткани и короткий топик подчеркивали фигуру. Пышные выпуклости, изящный изгиб талии, длинные ноги, аккуратную, хотя и небольшую грудь. Хочешь – не хочешь – а поневоле заметишь. Зеленоватая ткань контрастировала с черными глазами и волосами цвета воронова крыла.

Пухлые губы Дайнера слегка выпятила, привлекая внимание и намекая на постельные утехи. Когда я вошел в розовые покои, она вскинула на меня взгляд больших темных глаз и кокетливо хлопнула длинными ресницами.

Я на секунду застыл в полной нерешительности.

Ну ведь красивая же? Роскошная женщина! Чего мне еще нужно? Что нужно моему нутру, моему телу и остальной части мужской и драконьей сущности?

Почему я сейчас не ощущаю к ней того же, что раньше?

Я об этом знал, понимал и заранее предвидел. Но спрашивал себя снова и снова.

Дайнера опять кокетливо опустила глаза и вскинула в умелом соблазнительном жесте.

Длинные ресницы встретились и разошлись, обрамляя веки густой сенью.

Чем лучше та, другая? Да чем же, в конце концов?!

Более пышной грудью? Удивительным цветом глаз? Кожей, которая будто сделана из белого глянцевого минерала? Кожа черной василиски была скорее бронзового оттенка, как и у всех драконов ее рода…

Дайнера чуть прищурилась, приподнялась на кровати, глядя на меня с удивлением и непониманием. Да, не привыкла она к тому, что мне все равно… И я не привык. Вначале банально не знал, что сказать. Вроде мог просто выставить ее без разговоров – мой ведь замок и мы никогда отношения не скрепляли. Дайнера с самого начала знала на что идет. Я не обманывал ни одну из своих любовниц. Всем четко пояснял – вы живете со мной, пока я хочу вас, как женщину и не дольше. А потом… потом просто уходите. И все соглашались. Как и Дайнера. Но я знал, всякий раз видел в глазах любовниц, что каждая из них рассчитывает на большее. Думает – привыкну и полюблю.

Нет… Вожделение – не равно симпатия и притяжение…

Притяжение, которое было у меня к рыжей. Той самой, что жаждала поскорее сбежать, не давалась в руки и не желала моих ласк. Той самой, что требовала, дабы я лишь формально сделал ее своей в глазах остальных бессмертных!

Вот же… стерва!

Я не мог назвать ее грубее даже в собственных мыслях.

Дайнера, видя, что я стою долдоном, отложила книгу и на коленках устремилась навстречу. Остановилась на краю кровати и зыркнула снизу вверх. С этого ракурса мне открывался вид на ее грудь – эдакие соединенные два полушария, как на ладони – только заглядывайся…

– То-оррр… – позвала протяжно и медоточиво.

– Ты должна уйти! – слишком резко произнес я. Не получалось смягчить удар, да и не хотелось. Внутри бешенство смешивалось с каким-то животным, диким желанием, которое нагнетал мой зеркальный василиск. У него разгорался гон, и я готов был буквально на стены лезть. Потому что Элтра явно не собиралась со мной в постель.

Так что я был зол, раздражен и совершенно неделикатен.

– Уходи! – добавил, указав Дайнере на запасной выход. Она не была из тех высших, что управляли и руководили зеркальным коридором. Так, что могла лишь путешествовать по заранее заготовленным путям – из моих владений на территорию своего клана.

Дайнера медленно слезла с кровати и подошла практически вплотную.

– То-орр… Я хочу остаться. От тебя пахнет желанием. Твой зверь очень явственно сходит с ума. Я понимаю – всему виной та бабенка… попаданка, что б ее! Но я могу помочь тебе с этим…

И она сразу же приступила к делу. Провела рукой по моему до сих пор напряженному стояку. Медленно и напористо, как умела. Лаская и касаясь чувствительной головки.

– Представь, что это она…

Дайнера знала, что делает.

Я на секунду, действительно, очень отчетливо вообразил, что это маленькая ладошка Элтры. И пах свело сильным болезненным спазмом. В штанах все встало буквально уже колом. Горячая волна желания окатила с головы до ног, лишая контроля, лишая связности мысли. Зверь и мужчина во мне соединились в одном – надо, надо избавиться от этого желания. Сколько можно терпеть? Сколько можно держаться? У меня гормоны гона разве что из ушей не лились… В штанах пульсировало и отдавалось тяжестью…

Стало неприятно и гадко от одной только мысли, что я настолько жалок и предсказуем. Что я вдруг стал настолько животным. Я! Который всегда строго контролировал собственные инстинкты, желания и потребности! Если понадобилось управляться с Разломом, изгонять бурую материю из трещин в пространстве, я несколько лет мог почти не есть и не пить, что уж говорить о других плотских удовольствиях!

Я – из высших, я – из правителей измерений! Я всегда, абсолютно всегда собой управлял!

– Не смей! – я резко отдернул руку Дайнеры. Потому что легче не стало, а вот хуже – пожалуй…

У меня было очень важное дело – доставить сюда сына Элтры. Я ей обещал, и она явно ждала. Я это хорошо чувствовал своей аурой. А тут эта дура! Достала! Ну доканала!

Я понимал, что несправедлив к своей постоянной любовнице. Ведь мы были близки много столетий. Нежили и удовлетворяли друг друга. Мы в этой самой постели болтали, смеялись, шутили и разговаривали почти ни о чем… Порой много часов проводили друг с другом: как друзья, собеседники и как любовники…

5

ГЛАВА 5

Элтра

– Вот, смотрите… Так у нас можно готовить…

Стальвии нравилось мне все показывать, словно так она чувствовала себя немного волшебницей. В самом деле, то, что мы видели с Ником, было отчасти сродни настоящему волшебству.

Хотя теперь я уже отчетливо осознавала, что это – некие альтернативные технологии. Скорее наука, чем нечто иное.

В кухне столовой был «жаркий угол». Заходишь туда – и резко становится теплее. Тут материя выглядела немного иначе. Даже я, непривычная к местной алхимии, очень отчетливо все различала. Заметила густые зеленоватые потоки энергий, которые смешивались с оранжевыми, синими и желтыми.

Стальвия быстро погрузила руку в зеленые.

– Это типа овощи, фрукты и прочее… Думаешь, что нужно и вытаскиваешь из разных здешних хранилищ… Это просто. Вот я хочу брокколи…

Стальвия извлекла руку из потока – и показала пышные зеленоватые кусочки. Свежие, ароматные, и уже чистые.

– Мыть не надо, чистить ничего тоже не требуется. Смотри. Теперь я кладу их сюда. Здесь обработка паром, а тут – огнем.

– Типа шашлыка? – указала я на желтый поток.

– Ну да. Считай, это наш, местный гриль. Чем больше закручиваешь энергию – тем сильнее идет обработка. Крутанула в другую сторону – сразу уменьшила воздействие, сделала болтанку пальцами в разных местах – получится как будто сковородку крышкой накрыла. Перемешивание происходит само собой. Сложные блюда попробуем сделать вместе. Пока не научишься этому трюку. Смотри. Вот добавим туда мясо. Птицу? Или хочешь что-нибудь типа говядины?

– Птицу. А можно земную индейку?

– Ага. Любой продукт из любого мира. В наших хранилищах есть почти все. Ну, кроме какой-то дикой экзотики…

Птица оказалась в руке Стальвии. Причем, уже без костей и наструганная квадратами…

– А-а-а… Как она нарезается?

– Ты сама мысленно задаешь нужные параметры. Хочешь на кости – так и получится, хочешь филе – без проблем также. Хранилища управляются силами мысли. И там есть дополнительные энергетические автоматы, которые подготавливают продукты по требованию…

– Ничего себе! Это же какие размеры у таких холодильников…

– У нас очень обширные пространственные хранилища. Их пополняют слуги время от времени, когда что-то из припасов начинает заканчиваться. Но тебе об этом совсем не стоит тревожиться. Это все делается без нашего вмешательства. Торвальд лично всем руководит и следит. Он – глава клана и всему голова. Поверь, он вовсе неплох, просто своеобразен… Смотри… Режем индейку вот так…

Стальвия сунула мясо дальше – из угла полились синие потоки, и крупные ломтики закрутились в оранжевом мареве.

– Мысленно задаешь – мелко или, наоборот, крупно. Тонкими слоями или симметричными ломтиками… Теперь жарим… Добавим туда масла… Специи… Вот смотри, пусть еще будет картошка… и вот это… и это… и еще зелень…

Выглядело фантастично, но и технологично. Ничего не нужно мыть, чистить, крошить … Представлялось ну просто невероятно упрощенно!

– Теперь смотри… Когда тебе нравится, что получилось, забираешь в тарелку.

Стальвия открыла большой шкафчик, достала посуду – белую-белую… Материал походил на изысканный фарфор, но был гораздо легче, и кажется, прочнее.

Стальвия «зачерпнула» яство тарелкой, и туда попадали клубни картофеля, обжаренные в соусе вместе с индейкой. Рядом легли круглые ломтики морковки, брокколи и что-то еще, отдаленно похожее на спаржу.

– Пока готовить еду вам буду я. А когда уже сама навостришься, сможешь быстро и легко, станешь делать как надо и как дома привыкла.

– Э-э-э… Например, утром или вечером тебя вызывать?

– Нет, просто-напросто сообщишь мне по далту – чего хочешь и в каком количестве тебе это нужно. Я сделаю и слуги тебе доставят.

– По далту?

Стальвия показала нечто вроде браслета, и сама лично надела мне на руку. Украшение было черным, глянцевым и довольно простым. Без узоров, инкрустаций, разных изысков.

– У вас, людей, сейчас есть сотовые, и всякие там компьютеры. Считай – это все вместе и даже больше. Смотри. Активируешь… Проведи рукой по поверхности.

Я провела ладонью по прохладному материалу. Гладкий синий металл начал поблескивать и на поверхности появились крошечные экранчики.

– Выбираешь вроде табло… или как это там… А-а-а… монитор…

Стальвия ткнула моим пальцем в один из экранчиков – и тот выплыл в воздух неподалеку от нас. Пальцами бессмертная его растянула, как делают с фотками в обычных земных смартфонах.

– Это очень круто! А мне дадите такой? – восхитился до этого молчаливый сынишка.

– Конечно! Завтра и тебе такой сделаем. Просто пока есть далт только для взрослого. У детей там немного другое наполнение. Есть учебные курсы, игры и прочее… Вот идешь ты по комнате, а кажется, что прогуливаешься по лесу и можешь охотиться на разных животных.

– Ух ты-ы-ы! – восторженно воскликнул сынишка.

– Во-от. Теперь задаешь, что тебе надо. Говори, Элтра! – снова обратилась ко мне Стальвия.

– Я хочу отправить сообщение!

– Кому? – выплыло на экране.

– Стальвии…

– Говорите.

– Спасибо за консультацию…

Сообщение тотчас появилось на экране – причем, на каком-то чужом языке, однако я понимала каждое слово. Стальвия с улыбкой показала свой далт. На «мониторе» отразилась моя благодарность.

– Я-а-а… сейчас не совсем поняла. Это же не русский язык, – поразилась я.

– Но ты же прочла? – усмехнулась Стальвия.

– Да. И это еще более странно.

– Ничего странного. Кровь древних в твоих венах работает подобно памяти предков. Ты уже знаешь их язык, их культуру, как управлять зеркалами и прочее, прочее… Просто тебе нужно вспомнить – и все. Постепенно вся память древних раскроется… Кстати! Сообщения можно отправлять также и мысленно. Я чуть позже тебя научу этому трюку. Пока будет сложно. Ты еще недостаточно освоилась…

– Хорошо. А можно нам сендвичей и еще немного картошки с индейкой. А-а-а! Еще большой чайник черного чая.

6

ГЛАВА 6

Торвальд

Четверо представителей высших кланов уже собрались в Пещере Огня.

По легенде именно тут древние выплавляли зеркала коридора при помощи своей крови и ауры.

Еще двое высших пока не явились.

Я посещал это место на прошлом собрании – ровно три тысячи лет тому назад. Тогда правящим кланом выбрали Мерхольдов. Красных драконов Зеленой долины.

Ангус – высший из этого клана, как всегда, был самым пунктуальным. Рыжий, белокожий, в веснушках, он чем-то смахивал на земного ирландца. Длинный нос с широкими, четко очерченными ноздрями, глубоко посаженные зеленые глаза и чуть вытянутое, но не долговязое тело усиливали подобное впечатление. Ангус любил носить черное – и сегодня прибыл в черной рубашке с такими же брюками.

Он же первым со мной поздоровался.

Эсхантий, переживший свой первый гон, но так и не заполучивший ту самую женщину, которая решительно отвергла его притязания, прибыл тоже. Ширококостный, немного кряжистый, с коротким курносым носом и темно-карими глазами. Песчаные волосы его золотились на свету, как и у всех каменных сфинксов. Светлая одежда была как обычно очень свободной.

Он мне кивнул и полоснул внимательным взглядом. Рыбак рыбака. Сфинкс явно все понял. Я отмахнулся: мол, не надо об этом. Эсх кивнул. Типа: услышал.

Раддик, предводитель зеленых драконов – очень высокий, плечистый и узкобедрый, следующим встал со мной поздороваться. Он всегда стригся до невероятного коротко, так что ершик каштановых волос едва угадывался на голове высшего. Грубоватые, рубленые черты его лица напоминали о каких-то диких древних племенах. Как и взгляд темно-стальных глаз – словно удар кинжала: резкий и четкий. Он чаще всего носил синее или фиолетовое и сегодня не изменил стилю.

Пока мы приветствовали друг друга, прибыли остальные.

Оскольтр – глава северных сфинксов. Невысокий, немного более изящный, чем остальные, слегка узкоглазый, с маленьким носом и пухлыми губами. Он выглядел чуточку женственным, но был, по факту, гораздо мужественней многих. Довелось сражаться с Оскольтром плечом к плечу. Когда племя Тарракия – черных драконов – пыталось завладеть советом высших и встать во главе без традиционных выборов и поединка.

Сам Тарракий явился вслед за Оскольтром. Мы не враждовали – прошло много веков. Так что предводитель черных драконов устало кивнул – сегодня он дежурил в Разломе. И было видно, что изрядно устал.

Черные волосы Тарракия смахивали на перья, взгляд темных глаз казался неуловимым, но одновременно и пригвождающим к месту. Он был чуть долговязым, немного нескладным, с мясистыми чертами лица, которые чаще свойственны низшим бессмертным. Светло-лиловая туника и коричневые брюки сидели на высшем, словно влитые. Этот дракон любил пофарсить.

В отличие от Оскольтра, который пришел в чем-то вроде футболки и простых спортивных штанов.

Лишь теперь, когда мы все собрались, высшие начали спокойно рассаживаться.

Интерьер пещеры напоминал нечто вроде совещательной залы. Простор, высокие сводчатые потолки, круглый стол в центре и множество стульев. Жестких, но вполне удобных для обсуждений.

Сверху, в точечные бреши скалы просачивались тонкие ниточки света. Но освещало тут все искусственное аурное поле. Немного розовато-сиреневое на вид. Поэтому белая пещера тотчас окрасилась в легкие оттенки фуксии и фиалок.

– Я видел самые большие щели разлома и дежурил в них этой ночью, – первым начал разговор Тарракий. – Надо быстрее принимать решение – кто главный, чтобы ликвидировать эту заразу.

– Поединок назначен на следующий месяц. Кто доживет, будет там биться, – хитро прищурился Раддик. Этот зеленый гад вечно подстраивал соперникам всяческие каверзы и любил нападать из-за угла. Впрочем, и обычные поединки учинял перед выборами нередко – пытался убить расслабленного конкурента. Пока ему ни разу не удавалось. Однако несколько высших благодаря Раддику безнадежно выбывали из «гонки», залечивая серьезные раны. Мы могли восстанавливать материю, разных существ, в том числе и людей, но, если высшего ранили оружием, отравленным аурой другого ядовитого высшего… Эти раны очень долго не заживали. Такие бессмертные не погибали, только если травм было ужасно много или же они оказывались убийственными… Подобное случалось, но весьма редко. Однако драться на поединке, доказывая свое право встать во главе высших кланов, такие бессмертные уже были не в силах. Раны открывались, затем подживали, потом вдруг снова начинали кровоточить. Иногда даже гноились, чего обычно у высших не происходило.

Раддик был мастером наносить подобные увечья. Но ему все равно не везло. Его клан еще не правил ни разу…

– Может ускорим дело? – уточнил Оскольтр.

– Мне все равно, – откинулся я на спинку стула, стараясь пока не думать об Элтре. Вернусь домой и она будет моей. Все! Решено! Точка! Хватит мучиться и терпеть! Тем более – это не помогает. Да и она вскоре поймет – каково это стать моей женщиной! Она моя и ничего с этим не сделает.

Гатрикс! Я мысленно выругался. Опять я думаю не о деле! И вот еще одна веская причина уложить эту непокорную попаданку в свою постель, со всеми вытекающими последствиями. Иначе я совсем уже не смогу мыслить здраво, четко и рассудительно. А это сейчас более чем важно.

Тем паче, Раддик явно затеял очередную каверзу против нас. И против меня, в том числе. Да и Эсхантий, пережив гон, окончательно стал неуправляемым, когда жаждал что-то заполучить немедленно и непременно. Будто доказывал своей ненаглядной, что совершенно зря она его так отвергла. Да и себе доказывал свою состоятельность.

– Я не против ускорить время поединка, – высказался Эсхантий. – Что думаешь? – обратился он к молчаливому Ангусу.

Тот повел плечом:

– Да ради бога. Назначаем на день Великого Дервина?

Я кивнул:

– Почему бы и нет. Две недели вполне реальное время. Все смогут как следует подготовиться. Да и Разлом ждать наших выборов не собирается…

7

ГЛАВА 7

Элтра

От сцены в ванной у меня внутри все переворачивалось. Ярость клокотала в груди. Хотелось побить Торвальда, надавать пощечин этому гаду…

Я такого еще никогда не испытывала.

Слава богу, Стальвия уложила Ника, и ребенок спал просто без задних ног. Еще бы! Столько ночных треволнений, прерванный сон и невероятные приключения. Он получил уйму новых впечатлений и мог проспать, наверняка, целые сутки.

У детей такое часто случается, стоит лишь пресытиться ощущениями, новостями или удивительными событиями.

Я же металась по своей спальне, не в силах успокоиться и забыть…

В голове крутились воспоминания… Его руки, его губы… везде… Его горячее дыхание: рот в рот… И напряжение между нами…

И ведь в какой-то момент… когда Торвальд начал меня ласкать, мне это ужасно понравилось. Я чувствовала себя почти нимфоманкой: жаждала его прикосновений и ласк, наслаждалась ими, просила о большем… Хотела, чтобы высший не отпускал ни на минуту, ни на мгновение. И он делал именно то, чего я вроде сама жаждала.

А потом… потом я зверски захотела немедленно вырваться из его рук! Перестала понимать, почему секунду назад так ждала его ласк и всего остального…

Я будто враз протрезвела, сбросила с себя непонятный дурман…

Наверное, так ощущают себя после наркотика. Я совершенно не понимала, что делала, не помнила и не могла осознать. Но стойкое ощущение неприязни к тому, кто меня опьянил, а потом этим грубо воспользовался, было сильным и непроходящим.

Я плохо понимала, что произошло в ванне…

По бессвязным и путанным объяснениям Торвальда стало ясно – он пытался вызывать у меня желание насильно. Вначале получилось, а потом что-то пошло не так. И это меня бесило ну просто до невозможности. Как он посмел! Как вообще ему пришло в голову заставить меня испытывать навязанные ощущения! У меня это просто в голове не укладывалось!

Но гораздо больше это меня пугало. Что, если в следующий раз у него все получится? И я лягу в постель с Торвальдом не по своей воле – по его воле, лишь потому, что он того хочет! Это ведь такое же насилие, как и любое другое! И оно абсолютно ничем не отличается от того, что пытались сотворить со мной те твари в парке!

Я злилась, бесилась, рвалась куда-то… Оббежала спальню раз сто, наверное…

Пока силы не начали постепенно заканчиваться.

Я выдохнула, сняла халат и юркнула под теплое одеяло.

В постели меня ждало удивительное открытие. Едва я легла – как меня начало прогревать. Причем, именно так, как надо: ни больше, ни меньше. Дома я пользовалась электрической простыней, потому что вечно замерзала как суслик. Но она иной раз немного перегревала, а иногда слабый режим не давал мне достаточно тепла.

Теперь же его было ровно столько, сколько и требовалось моему организму.

Я пригрелась, чуть расслабилась и попросту вырубилась.

Утром Ник прибежал ко мне в спальню, едва я только оделась и умылась. Обнял как раньше, как и всегда делал.

– С добрым утром, мамочка!

Это было так здорово! Я совершенно забыла все неприятности, прижала сынишку покрепче и почти успокоилась.

С мужем у нас какое-то время не ладилось. И я сама себе удивлялась – насколько спокойно восприняла наше внезапное расставание. Как будто подсознательно я давно была к нему совершенно готова и только требовался толчок, повод. Человеку сложно изменить свою жизнь: устоявшуюся, обыденную, привычную. Когда поминутно знаешь – что произойдет дальше – вдруг ринуться в пучину неизвестности и отдаться новому, неопробованному… Но тут у меня просто выбора не было. Я угодила сюда и начинала новую жизнь в роли странного, самой непонятного еще существа…

– Как спалось?

– Как убитый!

Я облегченно хихикнула.

– Умылся?

– Да! Идем завтракать?

Мы отправились в кухню гостиную, и я написала Стальвии через далт, что хотелось бы омлета с овощами и сыром.

Спустя несколько минут горячее блюдо с приятными, солоноватыми тянучками сыра уже исчезало во рту Ника. Да и я лакомилась, запивая горячим чаем с облепихой, листьями мяты и плодами шиповника.

И все вроде бы было лайтово – спокойно и даже как будто размеренно. Я отлично выспалась, вкусно завтракала... Но подобные сцены никогда долго не длятся…

Когда я почти доела, в помещении появился Торвальд. Я видела – идет через зеркала. Потому что вокруг бессмертного засверкало знакомое серебристо-перламутровое марево. И он словно выплыл из расплавленной ртути.

Я тотчас скрестила руки на груди, собираясь высказать гаду все, что думаю. Потому что со вчера в мыслях накопилось немало. И если в ванной мной владела растерянность, я была голой, одурманенной и ошарашенной, теперь, одетая, рассудительная и уверенная, я могла выложить ему все до капли.

Однако Торвальд первым резко заявил:

– Доедай и пойдем. Мне нужно научить тебя пользоваться кровью древних. Один-два урока для этого мало. Мы должны натренировать тебя до турнира высших. Кто знает, чем он может закончиться.

Он сказал это совершенно спокойно, а я впервые неожиданно подумала – а если Торвальда убьют во время поединка?

– Вас могут убить? – спросила огорошено.

– Тронут твоим беспокойством, – рыкнул высший. – Признаюсь, не ожидал. Да. Меня могут убить! Надеюсь, не слишком тебя порадовал новостью?

– А что будет со мной в таком случае? Кто отправит нас с Ником на Землю?

– Я об этом заранее позабочусь, – как ни странно, уже гораздо более спокойно произнес Торвальд. – Не волнуйся. Я выполню уговор. Если сам не смогу – помогут другие из моего клана.

– Твоего клана?

– Да! Я предводитель зеркальных василисков. И мы должны выявить твою вторую сущность.

Я вдруг замерла, вспоминая, как в схватке с моими несостоявшимися насильниками Торвальд представал в виде белого сверкающего чудовища с длинным телом, крыльями и рогами…

– Что? Что такое? – он будто слегка встревожился, наблюдая за моей реакцией на информацию.

8

ГЛАВА 8

Торвальд

Она меня бесила, притягивала, заставляла не к месту улыбаться и злиться заставляла тоже не к месту. Я вел себя как какой-то подросток, с головы до ног напичканный гормонами, не способный ни о чем больше думать, кроме своей зависимости от женщины…

Я понимал – всему виной гон. Ее Ник красиво об этом сказал. Элтра, судя по всему, считала иначе. Видимо, думала – все дело в инстинктах: низменных и абсолютно животных. В чем-то она оказалась права, но далеко не во всем, как полагала. Объяснять же, тем более – оправдываться, было уже выше моих сил.

Поэтому я не знал как с ней разговаривать.

В какой-то момент вдруг дал слабину: спросил – чего ей вообще надо. Сказала бы – дворец до небес, мне с сыном личную школу, оргазмы – сорок, пятьдесят за ночь, пока кровь древних не иссякнет… Я бы сделал. Точно бы сделал.

Но она вообще меня не понимала.

Обучать я не привык и никогда не наставничал.

Поэтому решил положиться на свойства ее древней крови. Коридор – как домашнее животное для тех, в чьих жилах такая течет. Иногда своенравное, иногда злобное, но все равно зависимое от хозяина. И уж если хозяйка явилась, зеркальный коридор ей подыграет всенепременно. Так я рассудил, но на всякий случай, постоянно находился поблизости к Элтре. Страховал, бережно ее удерживал. От резких шагов, от неправильных зеркал…

Однако, как выяснилось, даже этого не требуется. Она прекрасно ориентировалась в лабиринте и нашла меня без особых трудов.

Я думал – обучение пройдет также. Легко, с пинка и с первой попытки.

Настолько она меня впечатлила в зеркальном коридоре…

Но не тут-то было.

Я брал материю и лепил из нее все, что потребуется.

Восстанавливал моря, океаны, землю, планеты… и разных существ.

У нее легко получалось лечить: раз – и готово. Целые племена разных рас, зверей и птиц, стаи, стада… В любом количестве выходило практически. Леса взвивались к небу на месте выжженых пожарами джунглей и отравленных ядами цивилизации, использованных до полной бесплодности почв… Пожухшие цветы распускались, смятая трава отрастала, травмированные существа выздоравливали. Не сразу – но гораздо быстрее, чем если бы я ими занялся…

А вот с остальной материей было туго.

Да, она могла ее скручивать, создавать карманы, искусственные участки. Вроде пещер, прилесков или полян…

И делала это без объяснений. Словно из бумаги складывала оригами. Задумчиво крутила материю, соединяла и раздвигала…

Но с восстановлением планет не справлялась. Эта метафизика ей не подчинялась.

Элтра пробовала, пыталась снова и снова…

Протягивала аурные щупы. Повинуясь моему голосу, воображала, как слой за слоем заново воссоздает почву, как восстанавливает ядро, запуская реакции, как атмосферу соединяет, сращивая дыры и трещины…

Я чувствовал, как ее мысли и щупы пытаются, силятся…

Но результат оказывался, увы, минимальным.

Исцеление разных существ или даже растений, что давалось мне ценой неимоверных усилий, она делала легко и просто – на раз-два, как выражаются. А вот то, в чем я был мастер и почти не тратил энергии – у нее выходило из рук вон плохо…

Я вспомнил, что не все древние умели это делать, как высшие. Только определенные кланы и индивиды.

После очередного фиаско с восстановлением небольшой Луны, где располагалась колония одной расы, Элтра досадливо поджала губы.

– А может у меня и нет никакой этой древней крови? Может, вы ошиблись? – спросила обиженно. Она выглядела сейчас маленькой девочкой. Немного растерянной, досадливой и очень расстроенной. И у меня в груди что-то вдруг екнуло. Я смотрел в эти ее невероятные глазищи: просто обалденные в своей красоте и глубине, и больше всего на свете хотел утешить свою ученицу.

Какой там Разлом?

Какой там турнир?

Какая возможная гибель на горизонте?

Если ей сейчас некомфортно и плохо?

Я еще никогда себя так не чувствовал. Это было как удар ниже пояса. Но то, что там находилось, хотя и реагировало – и даже реагировало со всей силой – но было больше не превалирующим в нашем общении. Я видел в ней, прежде всего, друга. Обиженное близкое мне существо, которое критически нужно утешить. И только лишь потом – объект вожделения.

Если это животный гон, как думала Элтра – то я дебил: причем, абсолютный и безнадежный.

Потому что сейчас между «взять» и «утешить», между «присвоить» и «дать ей уверенность и спокойствие», я всякий раз, без сомнений, бы выбрал второе.

– Просто у тебя другие способности. Но и это в какой-то степени доступно. Освоишь, я в этом совершенно уверен.

– Кхм… у меня есть медицинское образование… Я ни дня не работала по специальности, но зачем-то же я его получала… Может и с этим еще что-то связано?

Я пожал плечами и улыбнулся.

– Ты могла чувствовать свою сущность и особенный дар, но не понимать его до конца на Земле. Не переживай, все получится, просто не сразу… Не может не получиться. Вон как ты с коридором – на «ты», практически, как с личной собакой. Я еще не видел бессмертного, даже высшего, которому он бы так подчинялся. И не только – еще и подсказывал, поддерживал. Обычно он любит всякие каверзы. Показывать, что не нужно, подкидывать разные ребусы. А с тобой он общался прямо, как с родной… Это не просто так, уж мне можешь поверить… Видимо, за долгое отсутствие древних зеркальный коридор сильно по ним тосковал. И тебя поэтому принял буквально как родственницу. Теперь – твое право с ним договариваться, действовать внутри, как только ты пожелаешь…

Она хмыкнула.

– А ты сейчас странный.

– Какой? – удивленно вскинул я бровь.

– Ну-у-у… Не такой злой и сердитый, как раньше. Даже, вон, иногда улыбаешься. Я думала, ты вообще этого не умеешь…

Я усмехнулся. Да я не злой! И не сердитый! Но как тут ей объяснить? Видимо, никак…

– Ладно. Давай попробуем вызвать зверя.

9

ГЛАВА 9

Элтра

Вначале я воображала материю пластилином или же глиной… В свое время баловалась художественной лепкой и думала, что все будет также.

Но по ощущениям все оказалось совершенно иначе. То, чего я касалась, было плотным, упругим, местами теплым и неожиданно очень неоднородным. Где-то материя смахивала на тесто для лепки. Кое-где ужасно походила на гель, и также перетекала, выскальзывала, даже липла к ладоням. Ну не совсем к ладоням – я будто вытягивала какие-то виртуальные, энергетические руки и проникала ими в иные миры. Зеркальный коридор помогал, подсказывал, даже иной раз направлял куда следовало, если я вдруг путалась или промахивалась.

С гелем и тестом я не справлялась. Получалось работать лишь в тех редких местах, где пространство складывалось словно бумага для оригами. Материя либо подчинялась мне, либо нет – и все тут. Сколько бы ни билась, сколько бы ни пробовала – изменить этот момент не получалось совершенно.

Однако меня неожиданно поразил Торвальд.

Я лишь вчера была самой обычной земной женщиной. Ну разве что в свои пятьдесят с копейками выглядела едва ли на сорок и была еще очень даже ого-го… А уже через пару дней пыталась воссоздавать миры. Это было до фееричного гротескно и невероятно. И, тем не менее, во мне ничего не удивлялось. Как будто я всегда знала – для чего предназначена. Только почему-то однажды об этом забыла.

А вот поведение моего невольного педагога… Оно меня поражало сегодня до ужаса.

Торвальд: этот высокомерный и зловредный бессмертный, который постоянно мной понукал, даже во время обычного путешествия – подталкивал, нетерпеливо куда-то тащил… спокойно и размеренно все объяснял. И откуда только взялось в нем это терпение, это хорошее ко мне отношение… Вот уж чего я никак не могла ожидать… Думала и тут Торвальд примется меня шпорить, постоянно раздражаться по делу и без… Что-то недовольно ворчать и цедить.

Однако ничего подобного так и не последовало.

Все это было так на него непохоже…

Целительство у меня выходило отлично и, судя по реакции высшего – лучше, чем ожидалось. Он даже глаза временами выпучивал от удивления.

Потом мы вдруг начали общаться свободней, как будто стали даже отчасти ближе друг к другу. И, в довершении, Торвальд решил продемонстрировать своего василиска.

Я почему-то знала, что подобное поведение крайне необычно для такого бессмертного. Не читала в далте, не уточняла у Стальвии, но чудилось – эти высшие никогда просто так не демонстрируются всем подряд во второй ипостаси…

И, тем не менее…

Он был… невероятным, потрясающим, как будто в кино. Вот только все было наяву и прямо передо мной: живое, дышащее восхитительное чудовище. Которое и чудовищем-то называть не хотелось. Василиск выглядел обалденно красивым, грациозным и гармоничным.

Удлиненное тело китайского дракона, четыре больших перепончатых крыла с красноватым отливом, изящная морда ящера и грива роговых отростков, похожая на развевающиеся волосы…

При этом оно двигалось, дышало, летало и даже общалось со мной как-то по-своему.

Смотрело на меня громадными, умными глазищами, в которых узнавался взгляд Торвальда. В те моменты, когда он не злился и не раздражался.

И этот взгляд как будто говорил: не бойся, подойти, полюбуйся… Поверь, это здорово, ты убедишься…

Ну вот как тут удержаться? У меня и не получилось. Я приблизилась к зверю и начала его трогать. Признаюсь, сама от себя не ожидала подобной наглости и почти запредельной бесцеремонности. Даже странно, что Торвальд меня не остановил. Напротив – подставлял голову, спину, давал понять, что вовсе не против.

Массивные, гладкие рога под руками вначале были температуры среды. Как, собственно, я и предполагала вначале. Я понимала: это – грозное, смертельное оружие. Но сейчас оно совсем не причиняло вреда. И удивляло тем… что начало чуть нагреваться. Вначале я осторожно водила руками по роговым наростам дракона на голове и шее. Затем стала смелее – касалась чешуи, тела.

Это было… невероятным. Впервые с момента попадания я будто поняла, что это удивительный мир, населенный потрясающими фантастическими созданиями!

И мне, видимо, даже отчасти повезло! Ведь насильники своего так и не добились. С мужем мы… и так жили словно чужие. Скорее уж по привычке, чем по любви. Не потому, что вместе хорошо, скорее по той причине, что врозь нам было бы гораздо сложнее выжить. А Торвальд… Да, он повел себя как животное. Но больше вроде бы ни разу даже не трогал меня. Мне нужно было все переварить, разобраться, осознать, по всей видимости.

Однако в эти минуты я неожиданно для себя ощутила, что даже рада случившемуся. Конечно, было бы отлично, если бы те твари на меня не напали… и не пришлось бы пережить минуты страха и ужаса…

Но… Если выбирать между буднями на Земле и тем, что пережила тут, причем, буквально за пару дней… Наверное, я все же предпочла бы второе.

Я много читала про попаданок в романах фэнтези, и каждая утверждала, будто стремится домой. Хотела ли я? Понятия не имею! Еще не определилась.

Но здесь мне почему-то вдруг начало нравиться.

Хотя все эти поединки бессмертных, Разлом и прочее пугали. Проще было жить на своей Земле и не подозревать, что коварная бурая материя подступает, угрожая целостности планеты и даже Галактики. В принципе, всего того, что нас окружало.

Или знать обо всем все-таки лучше?

Я запуталась. Задумчиво поглаживала горячее тело огромного ящера. Оно поблескивало под руками и становилось все жарче. И только сейчас я поняла почему дракон именно зеркальный. Некоторые чешуйки отражали мои пальцы. Отражали! Именно так! Я отчетливо это видела!

Торвальд в зверином обличье был просто… бесподобен!

Спустя некоторое время мне начало чудиться, что он как-то чуть дергается. Вроде не пытается мне помешать, но реагирует на касания не так, как вначале. Меняет позу, приподнимается на лапах, снова ложится, чуть ерзает… Словно ему было не совсем и комфортно… Хотя злости или раздражения от бессмертного я не заметила.