Змеиная сладость, или Ведьма дракону (не)истинная

Пролог

— Ваша Светлость! Так нельзя! Амриджа не выдержит полноценного слияния! — Чужой женский голос пробивался сквозь густое марево боли, сковавшее тело ледяной коркой. — Вы нарушите волю богинь! Великая Триада Ларкари… — При упоминании неизвестных богинь, сквозь свинцовую дремоту сознания, на меня снова хлынула лавина чужой ярости и боли.

— К храшу волю ваших богинь! Они обманули нас! Подсунули неверный ритуал! Ритуал, который я провел по совету ваших жриц, убил мою истинную… — Мужской голос, низкий и раскатистый, сочился ненавистью и болью. От него веяло мощной, тяжелой магией, которая впивалась в кожу тысячью раскаленных игл, выжигала изнутри на моей душе замысловатые узоры.

Словно этот разъяренный мужчина оставлял свое клеймо не только на моем теле, он словно клеймил мою душу.

Его разъяренный рык, его тьма… Давили на меня, заставляя каждую клеточку моего тела корчиться в немой, мучительной агонии.

Казалось, сам воздух вокруг завибрировал. Вспыхнул обжигающим пламенем, усиливая мою непрекращающуюся агонию. Понятия не имею, где я очнулась, куда попала…

Последнее, что отложилось в памяти, древний индийский Храм. Тот самый, на поиски которого моя пропавшая мать потратила всю свою жизнь.

Я отчетливо помнила, как оказалась в главной зале Храма Махари Нага.

Заброшенное старинное сооружение больше напоминало пирамиду, украшенную фресками и скульптурами змей.

Вернее, нагов всевозможных видов.

Храм в виде пирамиды, обвивало мощное змеиное каменное тело. Казалось, каждая чешуйка на мощном змеином теле была высечена искусным скульптором.

Змеиное тело обвивалось вокруг Храма до самого верха пирамиды. Верхушка которой венчалась пятью головами с раскрытыми капюшонами.

Змей словно охранял древнее сооружение от всех нежелательных вторжений.

Шеша Наг, тот самый, что был изображен на древних фресках и скульптурах. Именно на нем возлежал Вишну, один из триады главных божеств индийской мифологии.

Этот Храм, высотой с приличный небоскреб, оказался высечен из целой горы.

Стены, пол, и высокий, стрельчатый свод вырезаны из темного, почти черного базальта, испещренного прожилками малахита, которые отсвечивали тусклым зеленым светом, словно чешуя спящего змея. Храм продувался со всех четырех сторон сквозь высокие стрельчатые окна.

Прохладный воздух овевал древнее строение. Так что разгоняя вековую пыль, песок, и сухие листья.

Странно, но в Храме пахло свежими благовониями, цветами, и сладковатым сандаловым деревом.

Словно совсем недавно жрецы Храма поклонялись своим богам. И раздавали благословения прихожанам.

Единственное, в древнем сооружении пахло вековой пылью, и острым змеиным запахом, казалось, он въелся в сами каменные своды…

Тут давно не ступала нога человека…

Так казалось на первый взгляд…

По стенам, от пола до самого купола, змеились фрески.

Краски потускнели от времени, но сюжеты были читаемы, словно проклятие, запечатленное в веках.

Здесь изображались наги — величественные полубоги со строгими, прекрасными ликами, человеческими торсами, и мощными змеиными хвостами.

Одни взирали на мир с холодной мудростью, держа в руках чаши знания, другие свивались в кольца космической силы.

Их капюшоны были раскрыты в гневе или предупреждении.

Сцены сменяли друг друга: рождение миров из яиц гигантских змей, дарение тайных учений человечеству, битвы с крылатыми демонами-асурами.

Взгляды нагов с фресок, их миндалевидные, лишенные зрачков глаза, казалось, следили за каждым, кто осмеливался нарушить тишину святилища.

Вдоль стен, в нишах, освещенных трепетным светом масляных лампадок, стояли скульптуры нагов.

Вырезанные из цельных глыб обсидиана, яшмы и темного нефрита, они были поражали натуральностью.

Каждая чешуйка на их мощных хвостах была проработана, мышцы напряжены, словно в момент перед броском.

Их многорукие фигуры застыли в ритуальных танцах или в позах вечной медитации, а в их холодных каменных пальцах они сжимали символы власти — амулеты, артефакты или диковинные кристаллы.

Некоторые изваяния были гигантскими, упирались головами в свод, другие — в человеческий рост, но все они источали безмолвное, давящее величие.

Но главной особенностью храма были огромные панорамные окна, прорубленные в скале. Они не имели стекол, и сквозь них в святилище лился неяркий свет далеких звезд или призрачное сияние двух лун. Окна были обрамлены резными каменными «змеиными» арками, где каменные тела нагов сплетались в сложные узоры, образуя собой раму для картины внешнего мира — бездонного ночного неба или бушующей песчаной бури.

Сквозь эти окна храм продувал легкий ветерок, принося с собой запахи пустыни, леса и далеких морей.

В центре этого грандиозного зала, ровно под самым высоким пиком свода, стоял алтарь. Он был высечен из единого кристалла дымчатого кварца и имел форму идеального ромба, приподнятого на невысокой платформе.

Его поверхность была абсолютно гладкой и, казалось, светилась изнутри тусклым, фосфоресцирующим светом.

По краям ромба были выгравированы сложные спирали и змеиные узоры, которые сходились к центру, где находилось небольшое углубление, похожее на отпечаток для ритуальной чаши.

От алтаря во все стороны, как лучи от звезды, расходились линии, выложенные золотом, образуя древние магические руны, связывающие его со скульптурами нагов и фресками на стенах.

В самом центре этого святищи древней силы и магии, на алтаре находился артефакт.

Статуэтка пятиголовой змеи с раскрытыми капюшонами. Гигантский змей свернулся кольцами, все его головы с змеиными капюшонами смотрели в центр и вниз. Образуя из капюшонов подставку для древнего могущественного артефакта.

Он сиял на подставке, маня к себе, притягивая меня словно магнитом.

Я прекрасно помнила исходящее от него нереальное и неземное голубоватое сияние.

Артефакт напоминал по размерам огромный чистый темно синий сапфир, по краям которого виднелось голубоватое свечение.