Золото для Ворона

1

Чертыхаюсь в попытке затянуть свой тяжеленный чемодан на пятый этаж.

Он выдержал такой путь, но на последней ступеньке, когда я с облегчением дёргаю его немного резче, слышу, как отлетает колесико.

— Хорошее новоселье, Вика, — бурчу сама себе под нос. — Просто отличное.

Теперь дёргаю ещё сильнее, и потрёпанный последними днями чемодан оказывается на нужной лестничной клетке.

Нужно же, чтобы именно в такой момент лифт оказался нерабочим.

Достаю из кармана ключ. На его брелоке указан номер нужной квартиры.

Окидываю взглядом двери в поиске пятьдесят третьей.

Ключ не сразу хочет попадать в замочную скважину, но всё-таки поддаётся моему упорству, и я делаю два оборота.

Нажимаю на ручку, и…

Ничего не происходит.

Начинаю крутить ключ в обратную сторону до упора.

И снова нажимаю на ручку, но при этом ощущаю, как напряжение последних дней пытается найти выход.

Дверь поддаётся, и теперь мне ничто не мешает зайти внутрь.

Получается, до этого я просто закрыла уже открытую? Гениально.

Фыркнув себе под нос, затягиваю чемодан в прихожую. Сама попутно оглядываюсь.

Стильно и дорого.

У сынка Вороновых не может быть иначе. Всегда всёделают с ненужной роскошью.

Стоит только вспомнить Воронова-младшего, как он появляется в прихожей.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга, словно аборигены с разных континентов, которые неожиданно встретились.

Взглядом быстренько прохожусь по его телосложению и одежде.

Простая голубая футболка, спортивные серые штаны ибелые носочки.

На лицо Воронов и в детстве был смазливым. А после того, как мне исполнилось шесть, мы больше ни разу и не виделись.

Ничего примечательного для себя не нахожу.

Только нагнетающий взгляд серых глаз, которые ни на секунду не опускаются с уровня моего лица.

Видимо, ему, в отличие от меня, неинтересно рассмотреть получше того, с кем придётся жить в одной квартире.

Повисшую тишину между нами прерывает незнакомка, что незаметно материализуется и обвивает ладонями предплечье Артёма.

— Это твоя девушка? — заинтересованно приподнимаю брови, оглядывая миниатюрную блондинку.

Явно не то, что я должна была сказать в первую очередь, но любопытство берёт верх. Как минимум потому, что я знаю одну большую тайну. И согласно ей, в этой квартире я точно не должна была наткнуться на постороннюю девушку.

Она в свою очередь не выглядит стервозной или агрессивно настроенной. Нет. Наоборот, очень миловидная. Я бы сказала даже слишком.

— Нет, — твёрдо заявляет Артём, и от стальных ноток в его голосе меня аж пробирает.

— Да, — нежный голосок девушки раздаётся одновременно с его.

Вечер перестаёт быть томным. И вынужденное соседство с Артёмом, видимо, тоже. Вижу ведь, какие пламенные взгляды кидает в мою сторону — точно не рад новой соседке.

Ну что там, переживу его недовольство.

— Ладно, Артюня, — нарочно коверкаю его имя. — Пойду душ приму, а то ж-у-уть, как утомилась с дороги. Ты пока выясни всё-таки, какие отношения вас связывают, — указываю взглядом на блондинку. — Потом времени не будет.

Артём, наверное, настолько в шоке от моих слов и неслыханной наглости, что задаёт первый попавшийся вопрос.

— Почему это? — на его переносице даже морщины появляются.

Неудивительно, если так хмурится, конечно.

— Как почему? — удивлённо восклицаю я. — Потом придётся помогать мне разбирать всё тряпьё, — указываю пальцем на чемодан и сразу ретируюсь в ванную, закрывая за собой дверь.

Её я заприметила заранее, иначе бы не стала так явно лезть на рожон.

Артём не выглядит как парень, который будет терпеть подобное. Кажется, в его серых глазах, горящих яростью, я смогла разглядеть адское пекло.

А мы ведь только пять минут на одной территории провели, что же дальше ждёт?

2

Поворачиваю замок и перевожу дух.

Мой острый язык и отсутствие границ дозволенного юмора никогда не доводили до добра. С Вороновым, так тем более не доведут.

В одном лишь его взгляде уже читалось, что он неспешно помешивает меня в котле с кипящей лавой.

Вздыхаю и начинаю снимать с себя одежду. Она чистая, и даже каким-то образом смогла сохранить опрятный вид. Не считая того, что маленький мальчик, сидевший по соседству в поезде, мазнул по моим белым джинсам своей ножкой.

Но обратно без предварительной стирки, конечно, надевать не стану. Слишком эти вещи пропитаны моими страданиями и тягостями дороги в пятьсот километров.

Становлюсь под струи воды, что приятно обжигают кожу — вот о чём я мечтала последние сутки.

Рассматриваю на полочке небогатый выбор мужскихгелей и шампуней.

Придётся позаимствовать.

Ванную комнату тут же наполняет запах морозной свежести и какой-то лесной чащи с нотками древесины. Названия ароматов мужской линейки всегда поражают и заставляют усмехнуться. Это вам лавандовое поле или экзотический, тропический рай.

Воды на себя не жалею и наслаждаюсь теплом и паром, окутавшим меня ближайшие двадцать пять минут.

Надеюсь, за это время Воронов успевает выяснить отношения и выпроводить свою недоподружку.

Но, смею предположить, что для меня будет лучше, если она предпочла остаться. Может, хоть в таком случае мне сойдут с рук наспех брошенное «Артюня» и приказ помочь распаковать вещи.

Но даже это далеко не факт.

Без труда нахожу в ящике два полотенца. Выглядят чистыми и аккуратно сложенными. Скептически принюхиваюсь и, к своему счастью, ощущаю приятный аромат порошка.

Одно наматываю на голову, а второе на тело.

Полотенце достаточно плотное, тёмно-синего цвета и доходит мне до середины бедра. Этого достаточно, чтобы выйти из ванной прямо так. Не без смущения, конечно, но мой перченый язык не дал возможности взять с собой нужные вещи, чтобы переодеться после душа.

Открываю дверь, и первое, что бросается в глаза — отсутствие моего чемодана.

Неужели решил помочь?

Хотя… Вспоминаю огонь в ледяных глазах. Скорее я должна идти искать его где-то возле ближайших мусорных баков.

Прохожу дальше, и моему взору открывается гостиная.

Здесь большой диван, стеклянный стол, стильные белые тумбочки и огромный плазменный телек изогнутой формы. В глаза ещё бросается игровая консоль последней модели — кто бы сомневался, что мальчишка любит поиграть.

Я бы, признаться честно, могла по достоинству оценить интерьер и даже пожать руку дизайнеру, но мне чертовски мешает один факт.

Вещи, разбросанные по всей комнате.

Мои, чёрт возьми, вещи!

Это негодник просто взял и расшвырял всё содержимое моего чемодана.

Когда замечаю свои кружевные трусики, висящие на люстре, у меня начинает дёргаться глаз.

— Ты совсем придурочный? — кричу во весь голос.

Не уверена, что Воронов вообще ещё находится в квартире, но внутреннее негодование выплеснуть жизненно необходимо.

— Что случилось? — он появляется из соседней комнаты и облокачивается плечом о дверную лутку.

Первое мгновение на его губах играет озорная улыбка.

— Что это? — обвожу руками пространство вокруг себя.

— Как что? — хмурится Воронов. — Ты же просила помочь — я сделал. Где твои манеры? Не учили, что нужно благодарить за помощь?

Охаю от его тона и посыла, кинутого мне.

— Спасибо тебе огромное, чёрт ходячий, — делаю показательный поклон и вовремя хватаюсь за полотенце, норовящее оголить грудь от моих реверансов.

— Надеюсь, это не мои полотенца, — Артём начинает оглядывать меня с подозрением.

— Надейся, — фыркаю в ответ.

— Ты что, брала мои вещи? — его взгляд снова так начинает гореть и буравить, что создаётся впечатление, будто он способен подойти и сорвать с меня полотенце.

— А ты думаешь, что я буду тащить его с собой из дома? Пятьсот километров? В своём уме, — прикладываю указательный палец к виску и прокручиваю.

— Я да, — твёрдо заявляет он. — А вот ты вряд ли. У меня всего два полотенца, чем я теперь должен вытираться?

— Да пожалуйста, — ухмыльнувшись, стягиваю полотенце со своих волос.

Влажные запутанные локоны тут же спадают по плечам и холодят кожу.

Целюсь прямо в Воронова, но полотенце падает у его ног.

Минуту мы буравим друг друга взглядами.

Такого насыщенного знакомства я точно не ожидала и не была готова к нему.

— Второе будешь отдавать? — он меняется в лице и уверенно указывает в район моей груди.

— Конечно, — горячо заверяю я. — Как только ты поможешь достать мои любимые трусики, — пальцем указываю на люстру, где они до сих пор висят во всей красе.

— Иди на фиг, — тяжело вздыхает Артём, которому, видимо, наскучила наша яркая перепалка. — Сумасшедшая. Тебе надо было не в новый университет переводиться, а сразу в дурку. Приняли бы, как родную.

Он уже разворачивается чтобы уйти, но мой язык действует на опережение.

— Так, кажется, я как раз по адресу, — скрещиваю руки на груди и смотрю на обернувшегося Артёма свысока. — Но с хлебом-солью почему-то не встречают.

— Хлеб-соль тебя ждёт ближе к вечеру, — голос Артёма опаляет своим холодом. — Сейчас я поговорю с родителями, и тебе придётся искать новое пристанище.

Упс, кажется, я заигралась.

— Ты этого не сделаешь, — гениальная мысль возникает в голове спонтанно.

Воронов смотрит на меня вопросительно, но не слишком заинтересованно.

— Как думаешь, — прикладываю палец к губам и делаю вид, что серьёзно задумываюсь над словами. — Твоим родителям понравится новость о том, что ты водишь девочек в свою квартиру в то время, как они уже вовсю готовятся к твоей скорой свадьбе. Я о-о-очень сомневаюсь.

Воронов точно не ожидал, что мне может быть известно больше положенного. И лишь благодаря случайной незнакомке, с которой я встретилась часом ранее, могу выйти из сложившегося положения победительницей.

3

О свадьбе Артемия Воронова я в курсе не первый год.

Наши родители дружат уже тридцать лет. И на общих застольях уже третий год временами всплывает эта тема.

Артём точно не догадывался, что такая информация доступна мне. Об этом пока никто не знает, кроме моей семьи, Вороновых и Дегтяревых. Именно на их дочери этим летом должен жениться Артём.

Милана Дегтярева — классная девчонка. Мы даже дружили когда-то в подростковом возрасте. Правда, потом эта дружба стала в тягость, и я свела общение на нет.

Несмотря на то, что Милана родилась с золотой ложкой во рту, всегда была какой-то мелочной.

Всегда подмечала, какие шмотки и в какую цену покупают окружающие её люди. Постоянно сетовала на то, что жаба душит отдавать так много денег за очередную брендовую сумочку. Конечно же, всё равно покупала её в тот же день.

Мне в ней такая черта сильно не нравилась и конкретно раздражала.

Да и не сильно по статусу Дегтяревой было со мной дружбу водить. Пусть я далеко не из бедной семьи, но до её уровня было ого-го.

В планах у родителей Артёма слить два крупных семейных бизнеса в один путём свадьбы Миланы и Артёма.

Я даже не знаю, как сам Воронов к этому относится и связывают ли его с Миланой настоящие чувства.

Мне известно лишь то, что своё согласие он дал почти сразу. Правда, поставил своё условие — окончить университет. Договорился, что пока он не вернётся в родной город с дипломом магистра, тема не поднимется.

Ответным условием от семьи Дегтяревых стал запрет на интрижки с другими девочками. Якобы не хотят, чтобы это в будущем запятнало репутацию Миланы.

И, судя по тому, что я сегодня увидела, данное условие Артём не сдержал.

В голове всплывают ненужные воспоминания. Это лишь лишний раз подтверждает, что никаким парням доверять нельзя — все они лживые предатели.

Смело записываю Воронова в этот список.

Прежде чем начать собирать свои вещи по всей гостиной, нахожу самые необходимые и возвращаюсь в ванную, чтобы переодеться.

Полотенца сразу кидаю в стиральную машину и запускаю её.

Нужно обязательно сегодня сходить и купить всё нужное, потому что с собой много чего не брала.

Артем выходит из своей комнаты минут через двадцать. К тому моменту в гостиной уже полный порядок. Ну или почти.

— Я, конечно, всё понимаю, — скрещиваю руки на груди и буравлю серьёзного Воронова взглядом. — Но ты закинул, ты и снимай, — указываю пальцем на люстру.

— Ты так хочешь, чтобы я потрогал твои трусы? — безэмоционально спрашивает он.

— Никогда в жизни! — восклицаю и прикладываю ладонь к левой стороне груди. — Просто если это сделаю я, тебе придётся покупать новую люстру.

Нет никаких сомнений, что так и будет.

— Так может тебе найти новое жилье? — поигрывает бровями он. — Ну, чтобы не приносить никому дискомфорт.

— Я бы с радостью, — ухмыляюсь и поджимаю губы. — Но увы, связана по рукам и ногам. Впрочем, как и ты.

Родители согласились на мой перевод в университет другого города лишь при условии, что я буду жить у Артёма. Под его полным присмотром. Не знаю, почему, но в их глазах он является едва ли не героем.

После моего горького опыта и годы жёсткой депрессииони хотят, чтобы я отвлеклась, но при этом осталась под максимальным контролем.

У Вороновых-старших тоже есть свои мотивы. До свадьбы осталось всего ничего, и я уверена, что в нашем совместном проживании они увидели гарант того, что ничего не сойдёт с намеченного плана. Так сказать, заслали своего шпиона на нужную территорию.

Как Артём согласился на подобное, ума не приложу. Может, они ему за это золотые горы пообещали? Так он и так не бедствует.

— С чего ты решила, что я «связан»? — неожиданно спрашивает он.

— Серьёзно? — вопросительно приподнимаю бровь. — Ты согласился приютить у себя непонятно кого. Думаешь, я поверю, что пошёл на это просто так?

— Я помню тебя сопливой пятилеткой, — презрительно фыркает Артём. — Кто же знал, что вымахала такой… — он делает паузу.

— Какой? — любопытство берёт верх.

— Сумасшедшей стервой.

— А стерва-то почему? — хмурюсь, не понимая, почему произвела такое впечатление.

— То есть «сумасшедшая» тебя совсем не смущает? — задаёт вопрос.

— Нисколько, — честно отвечаю, не кривя душой.

— Потому что только стервы могут качать свои права на чужой территории, — ещё раз тыкает меня носом в то, что не должна здесь находиться.

Эх, а мне даже показалось, что мы можем по-хорошему.

— На совместной, — хитро ухмыляюсь я. — Будь гостеприимнее, Артюня. Иначе мама узнает, что сынок водит домой посторонних девочек. А могу ещё и Милане заодно сообщение черкануть. Ты, наверное, не в курсе, что мы с ней дружим?

Специально хожу по грани, играя на его нервах. Пусть понимает, что час назад я не шутила и при собственной необходимости без зазрений совести смогу использовать эту информацию против него.

— Ещё раз назовешь меня так, пожалеешь, — он пропаливает меня взглядом своих серых глаз.

Задницей чувствую — переборщила. Нужно знать меру. Но, к сожалению Артёма, это не про меня.

Свою меру я не знаю ни в сладостях, ни в фастфуде, ни в алкоголе, ни, уж тем более, в остроте высказываний.

— Ты первая захочешь съехать, — это заявляет таким уверенным и холодным тоном, что у меня мурашки по коже пробегают.

Проходит мимо меня, так и оставив стоять посреди комнаты.

— Эй! — возмущённо окликаю его. — А трусы?

— Я надел, не переживай, — раздаётся из прихожей.

Вот же гад.

— Да я про свои говорю! — восклицаю, чтобы голосом передать крайнюю степень своего раздражения.

— Так и ты надень, — спокойно отвечает Артём. — Надеюсь, без меня хотя бы с этим справишься.

Сразу после его реплики слышу хлопок входной двери.

Ушёл.

Вот так просто взял и смылся, оставив меня с моим возмущением наедине.

Бурчу проклятия себе под нос, а взглядом снова цепляюсь за своё нижнее белье.

4

Пока Воронова нет дома, я исследую всю картину.

Здесь большая и очень навороченная кухня, совмещённая со столовой. Такая, что прямо хочется попробовать приготовить что-либо. Создаётся впечатление, что в такой обстановке может получиться исключительно кулинарный шедевр. Будто атмосфера так и говорит — никаких подгорелых яиц.

Но рисковать я не собираюсь. С моим умением управляться на кухне, я спалю квартиру в первый же день, и тогда будет негде жить.

Не удерживаюсь, и в спальню Воронова тоже заглядываю.К моему удивлению, она небольшая. Около окна, впритык к стене, стоит громадная двухместная кровать.

Выглядит она так, будто крепкий сон на ней гарантирован. Чего не могу сказать про выделенный для меня диван в гостиной.

Около второй стены находится встроенный шкаф-купе. Шариться по вещам Артёма желания не возникает.

Помимо этого, на стенах висят картины. Даже подхожу, чтобы коснуться пальцем умелых мазков, нанесённых на холст. Слишком похоже на то, что нарисованы они самим Вороновым. Но он не сильно походит на человека, который способен творить прекрасное. Тут есть абстрактные картины и необычайно завораживающие пейзажи.

Когда квартира вдоль и поперёк мною изучена, беру всёнеобходимое, чтобы отправиться по магазинам.

Мне понравился запах геля для душа Воронова, но всё-таки пора прикупить и себе средства личной гигиены.

Уже собираюсь выйти на свободу, уверенно нажимая на дверную ручку входной двери. И она, чёрт подери, не поддается.

Для достоверности пытаюсь ещё несколько раз и, лишь смирившись с неудачей, понимаю, что этот паршивец запер меня.

Делаю глубокий вдох и собираюсь с силами.

В надежде, что он не настолько отвратительный человек, предпринимаю попытку найти запасной ключ в комоде.

Ничего. Совершенно.

Раздражение накатывает с такой силой, что включается готовность крушить всё вокруг себя.

Первым порывом хочу позвонить маме и взять номер Артёма. Но вовремя останавливаю себя.

На это ведь очевидно и сделан его расчёт.

Мама начнёт волноваться, что наши отношения не заладились с самого первого дня, и потребует, чтобы я ехала обратно, потому что потеряет доверие к Воронову.

Ну уж нет, так просто Вика Золото не сдаётся!

***

Артём возвращается домой в десять часов вечера. Но даже его длительного отсутствия недостаточно, чтобы уровень моего возмущения снизился до допустимой отметки.

— Твою ж мать, — говорит он, как только заходит в гостиную.

— Её самую, — согласно киваю, вставая с дивана.

— Ты вообще отбитая? — не обижаюсь на его вопрос, а лишь принимаю как должное.

Я бы даже похлеще слова подобрала.

Едва зайдя в гостиную, Артём зацепился взглядом за люстру. Теперь вместо двух красивых стеклянных фигур, красуется только одна.

Не то чтобы я специально выполнила своё обещание — не совсем ведь дурная портить чужое имущество. Но в какой-то момент очередная попытка вернуть нижнее белье пошла не по плану.

Я пыталась поддеть трусики шваброй, которую раздобыла в ванной комнате, и от радости, когда почти получилось, сделала слишком резкое движение в ненужную сторону.

Хрупкое стекло треснуло сразу, даже не знаю, как я успела отскочить, прежде чем осколки посыпались на голову.

Замела следы преступления, но прекрасно понимала, что Воронов всё равно заметит, что не хватает чего-то привычного. Как минимум, лиловых кружевных. Но скорость его реакции отменная, стоит признать.

— Нужно было сразу помочь, — развожу руками в стороны мол “а что ты хотел”.

— Она стоит сто евро, ты в курсе? — награждает таким взглядом, что у любой другой на моём месте уже бы отняло дар речи.

Но я продолжаю гордо держать позиции.

— Совсем дурной покупать такую дорогую люстру? — хмурюсь, кидая оценивающий взгляд на виновницу нашего разговора. — Деньги тратить некуда?

— Благодаря тебе теперь есть куда, — по выражению его лица очевидно, что желает треснуть чем-то тяжёлым.

— Не благодари, — тяну губы в милой улыбке. — Мы в расчёте. Ещё раз запрешь меня, не оставив ключи, попрощаешься с плазмой. Она явно дороже, да? — делаю вид, что серьёзно задумываюсь над её стоимостью.

Здравый смысл сигнализирует о том, что я должна извиниться. Вину за испорченную люстру ощущаю дичайшую. Но ситуация не позволяет. Будь Воронов хоть немного милее в общении со мной, ничего подобного бы не случилось.

— Надеюсь, твоё нижнее белье того стоило, — безэмоционально бросает Артём.

— Я не сумасшедшая покупать себе белье за сто евро, — восклицаю я. — Не ссорю родительскими деньгами, знаешь ли.

Не знаю наверняка, как много денег Воронов получает изотцовского кармана, поэтому бью наугад. Очевидно ведь, что собственная квартира и дорогой ремонт в ней сделаны не с его средств. Без родительской помощи не обошлось — к гадалке не ходи.

Сам Воронов переехал в этот город давно. Как раз тогда, когда мне было лет пять и мы виделись в последний раз.

Здесь он жил с бабушкой. Вроде как, они были настолько близки, что с ней он легко находил общий язык. Родители не препятствовали его желанию переехать.

Помню момент, когда бабушка Воронова умерла. Сама я её ни разу в жизни не видела, но отец и мама Артёма тогда несколько месяцев не могли прийти в себя и вернуться к привычной жизни. С тех пор прошло пять лет, но мне кажется, что в них до сих пор слишком откликается пустота, связанная со смертью близкого человека.

Стоит всем этим мыслям вихрем пролететь в голове, как пропадает навязчивое желание острить.

— Дай мне ключи, пожалуйста, — произношу, понизив голос.

— Что? — Артём округляет глаза. — Повтори?

— Ты уши прочистить забыл? — снова раздражаюсь я.

Он курсы что ли проходил по мастерству доводить окружающих одной репликой?

— Тебе знакомы такие слова, как “пожалуйста”? — он театрально прикладывает ладонь к своему лбу. — Поверить не могу.

5

— Всё хорошо? — озадаченно спрашивает Артём.

Выключение света никак не помогает стереть увиденную картину — его обнажённый торс до сих пор стоит перед глазами.

А сама ситуация… Ещё большей идиоткой я себя выставить не могла.

Хотя вру. Конечно же, чёрт возьми, могла. Да что там! Даже могу.

— Да, — натягиваю на губы глупую улыбку и снова включаю свет.

В этот раз он уже не так сильно бьёт по глазам, в отличие от рельефных кубиков Артёма.

— Сейчас снова выключишь? — предугадывает он.

— Да, — смело киваю и оправдываю собственные слова. — Уйди по-тёмному, — прошу его. — А то мне потом всю ночь… кошмары будут сниться.

— Эротические кошмары. Что-то новенькое, — в его интонации сочится ухмылка.

Вот же самодовольный индюк.

— Если бы, — эмоционально фыркая, закатываю глаза. — Ничего особенного я не увидела.

— Ты пялилась, Вика, — раздаётся совсем близко.

Он впервые меня по имени назвал или это уже и слуховые галлюцинации подоспели?

— Пыталась разглядеть, что такого интересного там нашла та блондиночка, — сразу нахожу выход из положения. — Увы и ах.

— Да-да, — соглашается Артём. — В твоём взгляде именно это и читалось. «Увы и ах, не про мою честь».

От его реплики огонь внутри меня разгорается с невидимой силой.

— Знаешь, что?! — возмущённо восклицаю я, скрещивая руки на груди.

— Знаю, — неожиданно отвечает он, вместе с тем дотрагивается до моей талии. — Спокойной ночи.

Он аккуратно сдвигает меня в сторону и уходит.

Задерживаю дыхание, пока размерные шаги не стихают.

Хорошо, что всё вокруг находится в кромешной тьме. В ней Воронов точно не разглядел моих горящих щек. Но всё не так однозначно, потому что уверена, жар,исходящий от них, он мог ощутить физически.

Протираю ладонями кожу на предплечьях, чтобы прогнать настырных мурашек, разбежавшихся по всему телу.

Теперь во мне нет страха кого-то разбудить, поэтому смело ищу в пакетах полотенце, про которое не вспомнила до этого момента. И гель.

Вместо того, чтобы просто умыться, принимаю решение воспользоваться душем.

Снова отдаю предпочтение температуре воды, обжигающей кожу. Только в этот раз выбираю совсем противоположную, ледяную.

После банных процедур тоже не веду себя тихо.

Удобнее располагаясь на своём спальном месте, погромче включаю телевизор.

Спать я привыкла в полной тишине, но сегодня ситуация требует подобных жертв.

Молюсь всем богам, чтобы эти действия повлияли на крепкий сон Воронова и обломали его сладкие грезы.

Но результат остаётся для меня загадкой, так как сама отключаюсь через десять минут злорадства — слишком сложный день полностью меня вымотал.

***

Утром солнце, пробивающееся через неплотную штору, настырно пытается меня разбудить своими яркими лучами. Успешно, к слову, несмотря на то, что обычно меня и танком не поднимешь.

Нужно купить более плотные — делаю мысленную заметку.

Сонная плетусь по квартире, потирая глаза. Прежде чем зайти в ванную комнату, стучусь и несколько раз щёлкаю выключатель — вроде чисто.

Закончив с утренними процедурами, направляюсь в кухню.

Тут и понимаю, что Артём, скорее всего, уже свалил.

На столе стоит тарелка с едой — круассаны с творожным сыром, свежим огурцом и копчёным лососем. Почти на сто процентов уверена, что это оставили не про мою честь, но живот протестует громким урчанием. Выглядит достаточно аппетитно, с учётом, что в холодильнике Воронова нет ничего кроме яиц и овощей. Именно поэтому без зазрений совести беру один.

Масляный круассан тает во рту так, что не сдерживаю довольного мычания. Следом беру ещё один, последний.

Хочу помыть тарелку, но взгляд цепляется за посудомоечную машину. Отлично. Совсем не обязательно портить себе маникюр и кожу рук вредными химикатами.

Понимаю, что уже опаздываю, и начинаю спешно подбирать наряд для первого дня в новом коллективе. Попутно проклинаю Артёма — мог бы и подождать, а не уходить без меня.

Мне известно, что нам предстоит учиться в одном университете. И пусть подобная новость не вызывает восторга, он мог помочь хотя бы сегодня, чтобы не пришлось бродить по городу в поиске нужной дороги.

К моему огромному счастью, она предстоит недолгая. Обхожусь даже без общественного транспорта, предпочитая двадцатиминутную прогулку.

По этой причине прихожу чутка позже положенного. Опоздания — это по мне. Пусть жутко не люблю, когда так поступают, но сама при этом на протяжении всей жизни никак не могу правильно рассчитать время, чтобы прийти ровно в назначенное.

В университетском дворе уже пусто к тому моменту, как захожу в него. Здание просто громадное — это нужно было тоже учесть, потому что нужную аудиторию, скорее всего, будет найти сложновато.

Набираю полную грудь свежего воздуха и уверенной, горделивой походкой шагаю вперёд.

Для Вики Золото всё нипочём, и этот случай не исключение!

За своими воодушевляющими мысленными наставлениями не сразу успеваю уловить шум ревущего мотора.

Когда какой-то сумасшедший проносится в нескольких сантиметрах от меня на своём чёрном байке, едва не ловлю инфаркт от испуга.

Меня оглушает шумом и обдаёт резким порывом ветра.

Лицо незнакомца разглядеть не удаётся, потому что на нём надет мотоциклетный шлем чёрного цвета с изображением ворона. На самом мотоцикле также красуется точно такая же аэрография ворона.

С воронами связано слишком много плохих примет. Я, конечно, не суеверная, но такое их обилие в моей новой жизни точно не к добру.

Чертыхаясь себе под нос, захожу в роскошный холл.

К своему сожалению, не нахожу никого на вахтёрском посте, что ещё больше утяжеляет задачу поиска нужного кабинета.

Стенд с расписанием занятий нахожу без труда — под него здесь выделена целая громадная стена.

На почту я получила точно такое же расписание, за исключением того, что на нём не указаны номера аудиторий.

6

Стучусь в нужную аудиторию и открываю дверь.

— Извините, можно? — заискивающе спрашиваю, уставившись на молодую девушку, стоящую около преподавательского стола.

«Воронов от моей вежливости однозначно подавился бы овощами, которыми забит его холодильник» — внезапно всплывает в голове.

— Да, конечно, проходи, — слишком нежным голоском, как для преподавателя, приглашает она. — Золото, если не ошибаюсь?

«Ну уж точно не медь» — ухмыляюсь про себя.

Такая фраза всегда всплывает в голове, когда меня называют по фамилии.

— Да можно просто Вика, — махнув рукой, тяну губы в довольной улыбке.

По аудитории проносятся редкие смешки.

— Расскажешь о себе? — предлагает она, подзывая к себе.

Вот он — минус вливаться в новый коллектив спустя месяц после начала учебного года, да ещё и на втором курсе. Здесь уже все поделились по компаниям, как пить дать.

— Могу, — пожимаю плечами и смело подхожу к преподавательнице.

Слишком молодо и модно она выглядит, на самом деле.

В моём прошлом университете таких не встречалось. Там ворчливый декан пожилого возраста отдавал предпочтение себе подобным.

— Я Амалия Сергеевна, — запоздало представляется она. — Твой новый куратор.

Повезло так повезло. Теперь понятно, почему она взяла на себя инициативу представить меня сокурсникам.

— Очень необычное имя, — выдаю я. — Красивое.

— Как и твоя фамилия, — парирует куратор, улыбаясь. — Расскажешь про неё?

Вот это необычный подход.

К разным реакциям, касательно моей фамилии, я привыкла, а вот, чтобы просили рассказать про её происхождение… Впервые.

Благо, мне есть что сказать. Не зря когда-то углублялась в эту информацию.

— Считается, что эта фамилия походит от предка священнослужителя. После окончания семинарии всем выпускникам, которые не имели фамилии, давались новые, а после передавались от отца к сыну. Лучшим — лучшие, а другим смешные и незвучные. Считается, что носители этой фамилии эгоисты и нарциссы, любящие привлечь к себе внимание и быть в его центре, — выдаю то, что могу навскидку вспомнить.

— И ты с этим согласна? — спрашивает она, подразумевая мою последнюю реплику.

— На все сто, — смело соглашаюсь, хитро ухмыляясь.

— Выходит, «золотая победа»? — продолжает Амалия Сергеевна.

Ну, конечно же. Мало кто не знает значение моего имени.

— Или «золото за победу», — утвердительно киваю, перефразировав её предположение. — А что значит ваше имя?

Даже забываю, что в аудитории не только мы вдвоём. Все с интересом наблюдают за нашим разговором, перешёптываясь.

— Хм, — задумывается она. Видимо, тоже не часто слышит подобные вопросы. — Есть несколько предположений похождения имени, которые сильно меняют его значение. Одно из них — «трудолюбивая», второе «соперница» или же «достойный соперник», а третье вообще «ожидание, стремление, надежда».

— И к чему из вышеперечисленного Вы себя относите? — с интересом спрашиваю, продолжая изучать её лицо.

— Думаю, во мне всего понемногу, — отзывается Амалия Сергеевна. — Что ещё о себе расскажешь?

— Думаю, этого вполне хватит для первого дня, — убедительно заявляю я, улыбаясь.

— Хорошо, — легко соглашается куратор. — Присаживайся на любое свободное место.

Согласно киваю и удаляюсь дальше по аудитории.

Взглядов ловлю много, но ни на один не отвечаю. Просто иду, в надежде найти самое безлюдное место. Вливаться вуже сложившиеся компании нет ни малейшего желания. По крайней мере, пока.

— Пс-с, — кто-то касается моей ладони. — Садись ко мне.

Поворачиваю голову вправо. Девушка с тёмным каре и белоснежным, словно фарфоровым, лицомпересаживается на стул дальше, тем самым уступая мне место рядом.

Сажусь и, лишь когда всеобщее внимание утихает и Амалия Сергеевна продолжает объяснять тему лекции, обращаюсь к незнакомке.

Вернее, хочу, но она перебивает ход моих мыслей.

— Саша, — представляется она, предположив, что я хочу узнать её имя. — Но лучше Аля.

— Аля — это Алевтина, разве нет? — хмурюсь, предполагая, что меня пытаются обмануть.

— Нет, — отрицательно качает головой. — Аля — это я.

Интересно.

— И почему ты позвала сесть меня здесь? — задаю вопрос, который собиралась озвучить изначально.

От внимания не укрывается то, что Амалия Сергеевна подмечает наши перешёптывания, но тактично молчит. Видимо, даёт мне время на адаптацию.

— Ты необычная, и я тоже, — внезапно заявляет она. — Мы обязаны подружиться.

— С чего ты взяла, что я «необычная»? — непонимающе хмурюсь.

— Твои ответы, — указывает на меня пальцем. — Они оригинальнее, чем у половины здешних.

— Каждый человек уникален по-своему, — пожимаю плечами.

— О нет, — усмехается моя новая знакомая и мотает головой. — Тут ты не права — недостаточно наблюдаешь за людьми.

— А ты? Достаточно? — делаю смелое предположение.

— Иногда даже слишком, — легко соглашается Аля.

— Меня пугает такой ответ, — прикусываю губу.

Её синие глаза с длинными ресницами выделены тонкой линией чёрной подводки.

— Зато со мной не скучно, — парирует она.

— Да уж, — тяжело вздыхаю. — Не сомневаюсь.

Перевожу взгляд с неё на куратора и начинаю слушать её размеренный голос.

Журналистика — это мой осознанный выбор. И за год обучения я ещё ни разу в нём не разочаровалась.

Две следующие ленты приходится побегать по аудиториям. Присаживаюсь, по-прежнему со своей новой знакомой. Просто потому что… интересно узнать её грани «необычности». Такие неоднозначные люди всегда вызывают моё любопытство.

— Пойдём, покажу, где буфет, — говорит после окончания очередной пары. — Там замечательные мандарины продаются.

— Что? — поднимаю на неё озадаченный взгляд. — Мандарины? Это ты покупаешь в университетском буфете?

— Конечно, — согласно кивает она. — Они здесь всегда сладкие и нисколько не кислые. Знаешь, какая это редкость?

7

— Неожиданно, конечно, — заявляет Влас, но вопреки всему на его губах появляется хитрая улыбка. — Свадьбу можем сразу сыграть, я не против.

Не знаю, шутит он или нет, но своих хитрых глаз с меня не сводит.

Как и двое других, присутствующих в этой комнате.

— Где хоть ты успел познакомиться с этой сумасшедшей? — Воронов награждает друга осуждающим взглядом.

— Нет, это лучше ты расскажи, что моя новоиспечённая невеста делает в твоей квартире? — парирует брюнет,подмигивая мне.

Они обмениваются долгими взглядами.

— Они теперь живут вместе, — заявляет блондинка, внедряясь в разговор.

Наблюдаю со стороны и начинаю думать, что в дурку я таки попала. Прямо по адресу.

— И тебя не смущает, что твой парень живёт с моей невестой? — Влас спрашивает настолько серьёзно, что я не сдерживаю смешка от озадаченного выражения её лица.

— Я не её парень, — устало вздыхает Артём, будто его всё происходящее уже предельно задолбало.

— Смущает, конечно, — одновременно с ним восклицает блондинка.

И всё-таки теперь мне интересно, какие отношения её связывают с Вороновым и почему он их наличие так упорно при мне отвергает. Неужели боится, что и правда могу нажаловаться его родителям или Милане?

— Так надо что-то делать, Оль, — благодаря Власу наконец-то узнаю имя незнакомки. — Предпринять меры.

— Например? — она на полном серьёзе воспринимает его слова.

— Переезжай жить к Ворону, а я заберу к себе… — бросает на меня заинтересованный взгляд. — Вику. Все будут довольны и счастливы.

То, что совет Али сработал совсем не так, как я планировала, уже понятно. Но откуда, чёрт возьми, он успел узнать моё имя?

Скрываю крайнюю степень своего удивления.

— Вы тут все крышей поехали? — восклицает Артём, оглядывая их по очереди. — Попросите её, — он указывает на меня взглядом. — Она покажет, куда в таком случае нужно обратиться за помощью.

— Что ты, Артюнь, — моментально отвечаю на его выпад. — Мне-то в конечном итоге не помогли, так что просто смирись.

Гостиная заполняется хохотом. Только Воронов смотрит на меня так, словно убить хочет. Я-то знаю наверняка —очень хочет.

— Играть умеешь? — внезапно спрашивает Влас, жестом головы указывая на телевизор.

— Конечно, — хмурюсь я. — Кто ж не умеет?

— Иди ко мне, невестушка, — хлопает по свободному месту рядом с собой. — Поделимся на команды и размажем их.

Соглашаться на предложение Власа — последнее, что хочется делать, но… Красноречивый взгляд Артёма в мою сторону.

Его раздражение настолько на высокой отметке, что его можно ощутить витающим в воздухе.

— Конечно, размажем, — ухмыляюсь и подмигиваю ему, как и он несколькими минутами раньше.

Диван не настолько большой, чтобы здесь комфортноуместилось две хрупкие девушки и два широкоплечих амбала.

Но больше этого меня смущает, что место достаётся между двумя воронами.

Приходится касаться плечами и Власа, и Артёма. И если первый не вызывает никаких чувств, то от недовольных взглядов второго мурашки по телу разбегаются.

— Думаю, должны играть Вика против Оли, а я против Ворона, — предлагает оптимальный вариант Влас. — Победит та команда, которая одержит две победы.

— Ну нет, — недовольно щурясь, отрицательно мотаю головой. — Честно, но неинтересно. Я сыграю против Артёма, а ты против Оли.

В который раз меня прожигают три пары удивлённых глаз.

— Ты уверена? — поджимая губы, спрашивает Влас.

— На сто процентов, — заявляю без каких-либо сомнений. — Тем более, ты играл против него, прежде чем я пришла. Нужно разнообразить хоть как-то.

Ловлю на себе насмешливый взгляд Воронова. Он смеётся надо мной! Так уверен, что я не смогу противостоять ему в игре, в которую играю с детства? Ну-ну.

— Я не против, — соглашается “женишок”. — Ребят, вы как?

Оля лишь пожимает плечами, видимо, тоже не имея возражений.

— Легко, — отзывается Артём. — Это будет самая простая моя победа, — снова награждает этим самодовольным взглядом.

Это он, получается, считает, что я играю хуже всех? Зря. Нельзя недооценивать соперника, даже не догадываясь, на что он способен.

— Не говори “гоп”, — протягиваю я, отбирая джойстик у Власа.

Мы начинаем выбор персонажей. Всегда отдаю предпочтение одной и той же, поэтому справляюсь быстро.

Подмечаю, что Артём выбирает того же, кем противостоял Власу. Делаю вывод, что этим персонажем Воронов владеет в совершенстве.

— Гоп, — говорит Артём, когда на экране начинается отсчёт.

Вот же самоуверенный придурок.

Когда начинается первый раунд, вовлекаюсь в игру полностью.

— Да хватит толкаться! — возмущается Артём, которому я успела пару раз зарядить локтем по ребрам.

— Ты что! — восклицаю, когда он хорошенько пихает меня своим плечом. — Играй честно!

Раунд заканчивается ничьей.

— Да как такое быть может? — вскипает Воронов.

— И не говори, — отзываюсь, цокая. — Как может быть ничья, если я выигрывала?

Мы обмениваемся горящими взглядами и начинаем следующий раунд.

Становится жарко от того, с каким упорством клацаю по нужным клавишам.

Снова ничья.

— Чёрт! — тяжело вздыхаю, недовольная результатом.

— Да ты же просто нажимаешь всё подряд! — жалуется Артём, сверля своими серыми глазами. — Как так играть можно?

— Ой, — наигранно прикладываю руки к щекам. — Это же как ты плохо играешь, что даже не смог победить ту, которая просто всё подряд нажимает.

— Выбирай, — указывает взглядом на экран. — Будем играть, пока один из нас не одержит победу.

— Одна, — сразу реагирую на его реплику.

— Не думаю, — упорно противится моим словам.

— Оно и видно.

Мы так ни к чему и не приходим.

Семь боев оканчиваем ничьей, отчего злимся друг на друга ещё сильнее.

— С вами всё понятно, — Влас забирает у меня джойстик, прежде чем мы успеваем снова зайти в бой. — Наш с Олей поединок всё решит, потому что мне уже пора идти.

8

Я так и стою на прежнем месте, когда дверь вновь распахивается спустя пару минут.

Мы встречаемся взглядами, и грудную клетку будто простреливает.

Он молча уходит в гостиную, а я плетусь в душ, чтобы смыть маску с волос.

И всю бренность этого дня заодно.

Когда возвращаюсь в гостиную, Воронова тут нет. Скорее всего уже ушёл в свою спальню.

Оно и к лучшему.

Наши вечные перепалки, не спорю, вызывают во мне азарт и интерес, но то, что произошло сегодня — из ряда вон выходящее. То, что никогда больше не должно и близко повториться.

Обещаю напоминать себе об этом каждый день словно мантру. Только образ обнажённого торса Артёма и ощущение его кожи под пальцами никак не идут из головы.

Утром всё повторяется. Просыпаюсь после того, как Воронов покидает квартиру. Даже слышу, как за ним захлопывается дверь.

Решаю для себя заканчивать с опозданиями, поэтому сверхбыстро умываюсь и одеваюсь. Сегодня нормальной еды в кухне не нахожу от слова совсем.

Не сильно расстраиваюсь. Вчера успела заприметить и попробовать пиццу и пирожки в университетском буфете — вполне сойдёт.

Спускаюсь по лестнице, потому что предатель-лифт снова не работает.

Как только открываю парадную дверь, в лицо бьёт порыв холодного ветра.

Пора покупать осеннюю курточку, потому что для джинсовки становится слишком холодно.

Поднимаю взгляд и вижу то, отчего сразу хочется протереть глаза.

Один байк распознаю моментально по аэрографии ворона. Второй, на вид такой же модели, только синий и без каких-либо рисунков, вижу впервые.

Зато того, кто сидит верхом, к моему несчастью, приходится лицезреть слишком часто.

— Колючка, — окликает меня Влас, до этого разговаривавший с Артёмом. — Сколько ждать тебя можно?

Из-за его слов ко мне оборачивается и сам Воронов. И так закатывает глаза, что готова треснуть его чем-то тяжеленным.

“Можно подумать, я рада тебя видеть” — мысленно фыркаю и скрещиваю руки на груди.

Мой взгляд опускается на его мотоцикл, и следом на губах расцветает довольная ухмылка.

Его родители точно не знают о том, что их сынок гоняет. Они к такому относятся ой как плохо!

Воронов улавливает все эмоции, проносящиеся на моём лице, и, кажется, понимает без слов, о чём я думаю.

Теперь у меня есть ещё один рычажок давления, которым смогу воспользоваться в случае чего.

— В смысле? — перевожу взгляд на Власа и вопросительно приподнимаю бровь. — Только не говори, что за мной приехал?

— Ну а за кем ещё? — смеётся он. — У Ворона свой байк есть, чтобы доехать до универа.

Первый порыв — отказаться и пойти пешком. Но противлюсь ему. Произошедшее вчера… Нужно сделать всё для того, чтобы Артём понял, что совсем не интересует меня, даже несмотря на произошедшее.

Не уверена, что его вообще волнует всё это, но меня определённо цепляет.

— Ну поехали, коль приехал, — подхожу к нему твёрдой походкой.

Принципиально даже боковым зрением не наблюдаю за реакцией Артёма.

— Каталась когда-то? — спрашивает Влас.

— Ни разу, — честно отвечаю я.

— Выходит, со мной будет впервые, — он ухмыляется и забавно играет бровями.

— Смотря, о чём мы говорим, — улыбаюсь, выдерживая его взгляд.

Такой ерундой меня точно не смутить — не на ту напал.

— У меня сейчас уши в трубочку загнутся, — выдаёт Артём. — Прекращай страдать херней, Влас.

А на моих губах появляется довольная улыбка. Кажется,это и было моей главной целью — добиться его внимания.

— Так ты не подслушивай, — советует ему и кивает мне. — Запрыгивай, колючка. И обними меня так крепко, насколько только способна.

— Так ты приехал пообниматься? — мозг сигнализирует о зоне риска, но заднюю давать уже поздно.

— Не без этого, — легко соглашается он.

Запрыгиваю на его байк и неуверенно кладу ладони на пресс, скрытый под кожаной курткой.

Ощущаю дискомфорт от необходимой близости, но прикидываю, что пару минут смогу потерпеть.

— Как обычно? — внезапно спрашивает Артём.

Суть его вопроса до меня не доходит.

— Нет, с Викой я гнать не буду, — Влас отрицательно качает головой.

Ну и на том спасибо!

Воронов ничего не отвечает. Бросает ещё один взгляд, который я ловлю боковым зрением, надевает шлем в цвет мотоцикла и срывается с места.

Влас выполняет своё обещание и не мчится на всех порах. С ветерком, конечно, но не так быстро, чтобы я успела поседеть за пятиминутную поездку.

В университетском дворе он паркуется рядом с тёмно-синим байком. Самого Артёма на горизонте уже не видно.

— Почему именно ворон? — спрашиваю, спускаясь с байка и указывая на рисунок.

— Моя фамилия Харван, — заявляет Влас. — В переводе с чешского — ворон.

— Твои предки чехи? — задаю ещё один вопрос из чистого любопытства.

— Прадед и прабабка из Словакии. Там моя фамилия наиболее распространена, — поясняет он.

— Получается, у вас какое-то воронье царство, — ухмыляюсь. — Это случайно вышло? Или ходил “вылавливал” таких же, как ты?

Влас — парень с юмором, поэтому не сомневаюсь, что он правильно отреагирует на мой выпад.

— Конечно, — смеётся и соглашается он. — Так что берегись, Золото. Воронов к золоту словно магнитом тянет, ты знала?

Он находит классное сравнение, но я даже теряюсь. Сначала хочу узнать, откуда-таки он узнал моё имя и фамилию, а потом последняя фраза и всё. Всё из головы вылетело. Словно вороной унесло.

— Увы, но золото вопреки этому не привлекают никакие вороны и вороны, — развожу руками в стороны.

— Всё поправимо, Вик, — подмигивает Влас. — Беги, а то опоздаешь.

Кидаю взгляд на наручные часы — и правда времени осталось впритык.

— Хорошего дня, — выдавливаю из себя. — Спасибо, что подвёз. Хоть я и не просила.

— Могу считать, что стал немного ближе? — внезапно спрашивает он.

На его губах ухмылка, и я снова не понимаю, шутит он или серьёзно.

9

Следующие пару недель можно назвать сражением за выживание в этой квартире.

Слова Артема о том, что я захочу сама свалить отсюда, не оказались пустым звуком. Не то чтобы он прикладывал к этому особые усилия, но каждая очередная наша стычка доводила до предела и по полной испытывала мою психику на прочность.

Между нами больше не произошло ни одного разговора, который может хотя бы отдаленно напоминать общение двух адекватных людей.

Мы грызлись, словно два цербера, которых сдерживает прочная цепь. Но предчувствие, что эта цепь уже слишком натянута и вот-вот грозится напрочь порваться, не покидало.

В универе так сильно закидывали разными творческими заданиями, что иногда я приходила в ступор. Заставляла взять себя в руки, и принималась к их выполнению.

За такой интенсивной занятостью потихоньку начала забывать о проблемах, волновавших меня в родном городе. И туда меня теперь совсем не тянуло. Будто сменив обстановку я смогла очнуться от длительного кошмара.

По выходным Воронов всегда просыпался позже меня, и эта суббота не стала исключением.

Мне это только на руку, чтобы мы не сражались за то, кто первый пойдет умываться и займет плиту. Вместе пребывать на одной кухне категорически не хотелось.

Артем, стыдно признаться, всегда готовил себе завтраки, в отличие от меня. Конечно, готовил исключительно правильную еду. Поэтому теперь помимо его овощей, яиц и прочего, в его холодильнике появилась куча продуктов и полуфабрикатов, из которых я могла быстро приготовить себе поесть.

Если еда Воронова всегда выглядела полезной и красиво приготовленной, то моя просто вредной и вкусной.

Даже находясь вдали от родителей, я не пришла к тому, чтобы самостоятельно готовить себе что-то сверх замороченное. Да и зачем? Мне вполне подойдет позавтракать бутербродами, а после университета заскочить в какое-то кафе и перекусить.

Именно сегодня у меня просыпается желание поджарить яичницу с беконом, который кинула вчера в корзину с покупками, даже не задумываясь, для чего буду его использовать.

Аккуратно выкладываю его на разогретую сковороду, жду полминуты и выбиваю сверху два яйца. Кусочек скорлупы тоже попадает туда, и я старательно пытаюсь достать его с сырого белка. Занимаюсь этим, пока не звучит звук входящего звонка.

Когда вижу имя звонившего, сердце в пятки уходит. Ума не приложу для чего маме Воронова понадобилось набрать меня субботним утром.

Мы, конечно, в достаточно хороших отношениях, но чтобы звонить... Такой надобности точно никогда не возникало.

— Здравствуйте, Мария Алексеевна, — быстро проговариваю я и попутно добавляю щепотку соли в мой будущий кулинарный шедевр.

— Привет, Викуся, — мило щебечет она.

Сказала бы, даже слишком., что немного настораживает.

Перец на кухне Воронова насыпан в специальную емкость с дырочками. Решаюсь добавить и его. Трушу совсем немного, но вижу, как вся белая поверхность щедро посыпается черным порошком.

“Твою ж…” — проскакивает мысль, и сразу отставляю перец подальше.

Хорошо, что готовлю лишь для себя - другим людям это даже показывать стыдно.

Пытаюсь сдуть перец, в надежде, что это хоть как-то поможет. Но нет. Это лишь помогает громко чихнуть прямо в самый динамик.

— Будь здорова, — сразу откликается моя собеседница. — Я тебя не отвлекаю?

Понимая, что уже ничего не исправить, немного прикручиваю огонь и накрываю сковороду крышкой.

— Спасибо! Нет, что Вы, — сразу восклицаю я. — Внимательно Вас слушаю.

Насчет внимательности, конечно, приукрашиваю. Попутно с разговором пытаюсь сделать круассаны с творожным сыром, огурцом и копченым лососем. Надеюсь, что хоть это у меня получится в точности, как у Воронова.

— Как твои дела? — спрашивает мама Артема и её голос разносится по всей кухне, из-за того, что я включила громкоговоритель, чтобы освободить руки. — Нормально там уживаетесь?

— Вполне, — отвечаю и пожимаю плечами, будто Мария Алексеевна способна это увидеть.

Разрезаю масляный круассан, и его корочка осыпается на стол. Смазываю его сыром и принимаюсь тонкими слайсами нарезать огурец.

— Артем тебя не обижает? — спрашивает с волнением в голосе. — Иногда у него такой характер несносный.

Ухмыляюсь. Вот они - настоящие родители. Моя мама каждый раз спрашивает, не выношу ли я Воронову мозги своим ужасным нравом, а его, напротив, волнуется, чтобы он меня не довел.

— Чёрт! — шиплю я, когда нож соскакивает и впивается прямо в палец.

К моему несчастью, ножи в этом доме заточены идеально - хоть дерево режь.

Закрываю глаза от острой боли и сразу хватаюсь за бумажное полотенце, прикладывая его к кровящему пальцу. Задело не сильно, но хлещет так, будто полностью палец себе срезала.

— У тебя все хорошо? — сразу откликается Мария Алексеевна.

— Да, да, — заверяю её, — Просто палец порезала случайно. Меня никто не обижает, можете не волноваться на этот счет, — отвечаю на все заданные вопросы.

— Бедненькая, — вздыхает собеседница. — Попросила бы Артема. Он с детства хорошо управляется на кухне. Стыдно признаться, но, наверное, даже лучше меня.

— Я знаю, — соглашаюсь с ней. — Но он всегда готовит что-то сверх полезное, никаких вредных вкусностей.

— Ой, — восклицает она. — Ты, может, ещё не в курсе? У него с детства проблемы с желудком. Постоянно мотались по больницами. Но я рада, что он ответственно к этому подходит и не портит себе желудок ещё больше.

— Не знала, — виновато закусываю губу.

Да и откуда мне было знать?

— Ничего страшного, — спокойно заявляет Мария Алексеевна. — Я вот тебе по какому поводу звоню. Скажи, пожалуйста, там рядом с Артемом никаких девочек не крутится?

От её вопроса я едва не давлюсь воздухом, а ещё от того, что в эту самую секунду улавливаю запах гари.

Да твою дивизию!

Кидаюсь к индукционной плите и выключаю её. Даже проверять не нужно - моя яичница, щедро притрушенная перцем, теперь не только сверху черная, но и снизу.