Золотой Колаис . "Божества Колаиса" , Часть третья

Глава 1. Я уеду с мужем

Фабия Глория в сопровождении мачехи вошла в таблинум отца, где тот находился с гостями: Домицием Петронием Руфом и Марием Алкивиадом.

Мужчины сидели в уютных креслах. В руках поблескивали дорогие стеклянные бокалы с рубиновым вином. При входе женщин мужчины не встали, не принято, разве что поприветствовали их улыбками и воздушками.

Мачеха Глории присела в кресло, а невеста осталась стоять, потупив очи. Ее отец с напыщенной важностью заговорил:

- Я пригласил вас, мадонны, чтобы вы порадовались вместе с нами приятному известию: Требониан Галл дал согласие быть шафером твоего жениха, Глория. Такая честь сроднит наши семьи с императорской фамилией.

Жена Антония Элия сказала: «Ах!», а дочь глаза боялась поднять.

Домиций засмеялся и выдал:

- Шафер проведет молодых к брачному ложу и первый поцелуй страсти невеста подарит шаферу. Тебе, моя красавица, надо подкрасить губки малиной, ее вкус обожает кесарь.

«А я терпеть не могу вашу малину, - подумала Глория, и осторожно подняла ресницы, встречаясь взглядом с прищуренным глазом Мария Алкивиада. Он мрачен, на шутки приятелей не отвечал.

Вспомнила Глория предупреждение Гая Аврелия: «Будь осторожна, Фабия, и осторожнее всего с Алкивиадом!» Она смотрела на этого человека с затаенным страхом. Какая разительная несхожесть с Каем Валентом, он – легкая, артистичная натура с романтической душой, красавец, а его отец, как каменный бюст Нерона, без эмоций и желаний. Страшен.

Но вдруг «бюст Нерона» прищелкнул пальцами, блеснув золотым кольцом на мизинце.

- Слишком большая потеря – первый брачный поцелуй другому отдавать. Нужна компенсация. Итак, дорогая Фабия, чтобы ты хотела получить в виде этой компенсации?

Антоний Элий заломил бровь.

Домиций рассмеялся.

А мачеха зашептала падчерице:

- Проси солнечный камень, меха и побольше…

Фабия Глория решительно взглянула на Мария Алкивиада.

- Мою просьбу исполнят?

- Какие сомнения, дорогая Фабия. Клянусь Гименеем, твоим скорым благодетелем.

- Проси смелее, - поддакнул Домиций. - Жених купит тебе наряд Клеопатры, если захочешь!

- Ах, проси ты, проси ожерелья и кольца с дорогими камнями! – ущипнула невесту мачеха.

Не обращая внимания на щипок, дочь Фабиев заявила неожиданно громко и требовательно:

- Пусть этой компенсацией будет мой отъезд с мужем. Я слышала, трибуна латиклавия после свадьбы направляют в гарнизон, в Херсонес Таврический. Я хочу быть с мужем. Куда уедет он, туда и я! Наш контракт, где указан «брак с рукой», велит мне быть рядом с мужем. Это всё!

Патриции переглянулись, а Домиций с Алкивиадом поняли: они хорошо влипли со своей щедростью.

Ведь только семейка Фабиев не догадывалась, что Глорию после свадьбы собирается забрать в любовницы Требониан Галл. Но Глория…Или почувствовала, или ей кто-то намекнул?

Марий Алкивиад побагровел, вспомнив: из дома Фабиев накануне выходил Ларт Бофорс. Проклятые Цецины и тут перебежали ему дорогу!

Мачеха злобно ударила локтем в бок падчерицу.

- Вы дали слово, благородные квириты! На следующий день после свадьбы я уеду вместе с мужем!

Глорию, конечно, предупредил дядюшка Бофорс: что кесарь положил на нее глаз, и ждет этой свадьбы, как открытие дверей в амфитеатр, где его встретит жена консула. Ларт Бофорс лишний раз подтвердил то, о чем раньше шептала подруге Аулия Велиана. Да, только ли она?

Предчувствие никогда не обманывало Глорию. Обидно, не всегда прислушивалась к внутреннему голосу. Вот и в ночь Сатурналий интуиция подсказывала не выходить из дома, не бежать к храму Весты. Не поверила и попала под Домоклов меч, погубивший девичьи мечтания. А в день помолвки впечатлительная Фабия, услышав колдовской шепоток в душе, ему доверилась и выбрала брак «с рукой». Знает ли об этом будущий августейший шафер? Нет, конечно….

Марий Алкивиад взвился на ноги, сообщив Фабию, срочно покидает его дом, неотложные дела ждут. Со стуком поставил недопитый бокал на стол и вышел, ничего не ответив Глории.

Капризный сын устроил ему ловушку, не разобравшись, что имел ввиду отец в своем разговоре с единомышленниками. «Неужели я такой идиот закладывать все сокровища?» Хватило бы и алмазов, которые «нарыгал» проклятый жеребец.

* * *

Марий Алкивиад понятия не имел, откуда в сумке вместе с крылатым конем оказались алмазы? Когда заглянул в сумку и увидел несметной цены голубые прозрачные камни, завопил, торжествуя: волшебный конь нахезал алмазами! Впоследствии таких камешков не появлялось, наверняка магическая сила крылатого коня ослабела. Он превратился в обычную золотую статуэтку, холодную, безжизненную.

Алкивиаду страстно хотелось показать Золотого Колаиса Каю, попросить его дотронуться к жеребцу, погладить его, поговорить с ним. Но испугался. Вдруг мальчик, кого он называет своим сыном, узнает крылатую игрушку? Да, и навряд ли древний сакральный раритет оживет…Его неведомая энергия сработает только в том случае, когда прикоснуться к нему руки обеих близнецов.

Конунг Филимер это хорошо знал!

Но ему сказочно везло и без магии божественных близнецов. Золотой Колаис всё еще притягивал к ним деньги, славу, успех. Все авантюры Алкивиада шли как по маслу. А перепрятал Кай Валент Золотого Колаиса,- все трещит по швам!

Тут еще Глория своим условием загнала в тупик! Лишь сейчас дошло до ума интригана, он терпит фиаско! Дочерь Фабиев, выбрав «брак с рукой», брачными цепями накрепко привязала себя к мужу!

Кай Валент пока не понимает в чем суть его женитьбы, главное, чтобы не уперся, как бык рогом, а всё выполнял как подскажет ему «отец», тогда Алкивиад выпутается. Фабиев обрушит в нищету и несмываемый позор, а кесарю услужит, с пользой для себя.

Глава 2. Она не твоя невеста

…Тит Домиций возлежал на подушках, вензеля которых могли украсить носилки изнеженной дамы. Его носилки несли, надрываясь, загорелые дюжие рабы, - слишком тяжел сынок Петрония Руфа.

Тит возвращался из курии в радужном настроении. Его отец в доме Фабиев. Марк Виктор с Флакком и Луцием, гоняют на ипподроме. Гай Аврелий тоже занят, встречается с любовницей.

Предоставленный самому себе, Тит Домиций думал, куда бы ему податься? В Колизей? Гладиаторские бои в разгаре, навряд ли займешь достойное место. Его вечно отсиживают Туллии, дружки Требониана Галла.

Носильщики шли по дороге Форума, когда их обогнали легкие носилки, рабы с ними почти бежали. Из лектики выглянула жена Квинта, рассерженная. А, когда она бывала в добром расположении духа?! Силия, прикрываясь кружевами накидки, выкрикнула Домицию:

- Ты видел, куда он подался? Только вот прогуливался здесь и, как под землю провалился!...

Силия на вульгарной латыни разговаривала смачно. Она спрашивает о муже? Но Квинта Тит не видел.

Жуя ножку закопченного каплуна, - каплун в яблоках лежал в корзинке на коленях Тита, - он состроил Силии умильную рожицу.

- Блудит твой Квинт!

- Обжора!

Сердитая Силия, выглядывая из носилок, крутила головой, кого-то выискивая среди нарядных толп гуляющих по Форуму.

- Я спрашиваю про Кая Валента!

Тит Домиций чуть не подавился куском мяса.

- А на что он тебе, блудливая Венера? Он у нас, почитай, жених Фабии Глории… - и про себя рыкнул: «Подлец, я тебе не прощу моих денег! С собственной кровью вернешь, сторицей!»

Вдруг Силия остановила своих рабов. Не успели те опустить лектику, жена Квинта, повыше подхватив складки столы, расцвеченной синими цветами, выпорхнула на плиты мостовой. Побежала к Черному камню Ромула.

Тит высунулся поглазеть в ту сторону и мстительно скорчился.

Возле могилы основателя Рима, большого черного камня, стоял его враг, Кай Валент. В обществе охранников, надо понимать. У трибуна латиклавия не было приятелей и друзей. Эти его светловолосые охранники, одетые в белые туники, и плащи с фибулами, при оружии, - мечи в ножнах у них выглядывали из-под складок одеяния, - держали под уздцы четверку жеребцов.

У Тита глаза полезли на лоб. Он не охоч до лошадей, в их масти не разбирался, однако, увидев жеребцов Кая Валента, обомлел. Они - изумительно желтые, подвязанные хвосты и переплетенные гривы отливали золотом. Грация – залюбуешься! Седло на одном жеребце сверкало красотой замысловатой росписи. На этих жеребцах задерживали ошеломленые взгляды толпы зевак.

Тит пожалел: эх, нет рядом Марка Виктора, тот разбирается в породах. Ничего, Тит расскажет товарищу про этих коней Кая Валента. А еще придуривается, верховую езду не жалует, сам же прискакал на Форум на таких превосходных жеребцах! Цену себе набивает!

Молодой Домиций смотрел на Кая Валента с нескрываемой завистью и досадой.

Одетый в белую тунику и парадный сагум с пурпурными полосами, от своих охранников он отличался и нарядной одеждой, и фигурой, и ростом. Тит позавидовал его стройным ногам с мускулистыми бедрами, до колен переплетенными ремешками белых сандалий. И стоит, вот-вот переломится в талии, дали же ослепшие боги мерзавцу такую стать, Феб проклятый! Мадонны от него без ума, вот и Силия, кого он опозорил, помчалась вешаться ему на шею! Тит в ярости сплюнул на землю мясную жвачку.

Силия прошмыгнула мимо охранников Кая Валента, охранники удивленно взглянули на римлянку. Разглядывая Черный камень, опираясь ногой о его подножие, - тот бормотал себе под нос, дескать, Ромула, придавили глыбой; и поделом костям основателя Рима, - грабителю и убийце брата-близнеца! А глыба – то почернела от копоти, побывав в пожаре, устроенном императором Нероном, когда по его приказу почти половину Рима спалили! Тоже поделом!

Кай Валент не в духе? Ясно! Ну, она сейчас добавит! Силия выкрикнула в спину Феба.

- Нам надо немедленно поговорить, трибун латиклавия!

Кай Валент обернулся, положив левую руку на рукоять меча в драгоценных ножнах. Вперил в Силию настороженный взгляд из- под ресниц. Перебросился взглядами со своими охранниками. Двое из них хотели подойти к женщине, но движением ладони господин остановил их.

Сцепив зубы, Силия разглядывала трибуна латиклавия.

Отвратительно высокомерен! Волосы не завиты, вьются естественными кудрями на затылок, когда он их постригал последний раз? На лбу, прижав шаловливый локон, золотой обруч с мелкими зернами алмазов. Они звездочками мерцают. Что-то Силия не замечала у Кая Валента пристрастия к алмазам. Плотная шея окольцована золотой витой гривной, её держали крылья, усыпанные мелкими драгоценными камешками, кажись, то рубины. Силия обозлилась, и такой гривны она не видела у Кая Валента.

Он вдруг обворожительно улыбнулся. Глядя на изумленную Силию томным взглядом, сказал щемяще нежно на чистейшей латыни:

- Я весь внимание, прекрасная мадонна! Позвольте вашу ручку, о, пальчики нежнее лебединого крыла, - Кай Валент поцеловал Силии руку у запястья, блеснув серебряным кольцом с красивым золотистым камнем.

Силия запнулась - никогда Кай Валент не целовал ей руку. Себе самой Силия давно призналась: обожает трибуна за его глаза, необычного синего цвета, с искоркой превосходства. Но сейчас его глаза, будто в тумане сна или…сладострастия? Или Кай Валент пьян,- масляно исследует ее губы, или – задумал опять гнусно подшутить над нею?

- Я и мой муж приглашены на твою свадьбу, благородный Кай Валент… - ну, она ему испортит настроение, насмешки свои проглотит!

А её перебили, лукаво заломив гибкую бровь, ответили такое, - дыхание перехватило у Силии, едва не потекли накрашенные ресницы.

Глава 3. Скажи ей: он - плут и обманщик

…Савлий, обегая глазами женские лица, расцветавшие улыбками всё ближе и ближе к ним, прошептал своему королю.

- Может рванем отсюда, ме сай? Их много. Не оборачивайся. Змеюки сползаются…

- Бедный братик, не умеет дать отпор поклонницам…- также шепотом ответил Антир. Зыркнул по сторонам. И зачем они прискакали на Форум? Здесь самое людное место, и женщин…не вперечет…- Савлий, как она назвала…имя моей невесты…да, невесты брата…Фабина…?

- Фабия Глория…

Антир велел Савлию предупредить Сопея и Тореса, чтобы сохраняли спокойствие, сейчас он будет, спасая брата, кичмить женщин. «Кичмить», на личном жаргоне Антира, означало «пить кровь, насмехаться».

- Сейчас я этих римлянок в пыль брошу, будут знать, как дел иметь с моим братиком!

Сам же, обернувшись, встретил жестом объятий лучезарно улыбавшихся мадонн,- а они остановились в поле его видимости стайкой.

- Рад моим поклонницам, да прибудут с вами белокрылые ангелы, ваши юноны! Если бы я вырастил в моей груди сто сердец, всем по сердцу отдал, - «И силы эротической хватило б на каждую», - намекнул его взгляд шалуна, - Но, но…Счастлив на весь свет признаться – я влюблен! Безумно обожаю мою невесту…Фабию Глорию! Никто под этим бренным небом не любил так страстно, так нежно красавицу Фабию Глорию, как я! О, благодарен я богам, кто подарили мне солнечное сокровище - мою невесту! Надеюсь, красавицы, мы останемся добрыми приятелями….

Антир уже изображал из себя Париса, жестикулируя, как актер. Его голос, звеневший восторгом, привлек внимание и тех мадонн, кто не сразу поняли, что происходит-то нечто неординарное.

Его поза покорителя женских сердец многих дам привела в состояние аффекта; они окружили, как полагали, Кая Валента, - неужели они теряют его? Он влюблен? Он не прячет своих чувств? Он в открытую признается: самая божественная для него Фабия Глория?! Пылающие восторгом женские лица вдохнули в Антира хрошенькую порцию поэтического вдохновения, - надо же подкрепить свое признание чем-то особенным, неземным.

Вскинув руку к синим небесам, будто их призывая в свидетели, он выдал на латыни стихотворную рифму:

- «Забвенью не подвластный сон – пустяк…

Но может все таки не наважденье думы о тебе?

Коли однажды в звездной выси повстречались мы во сне?

Не помню только я, когда и где…» …Милые мадонны, всех вас обожаю, но вы не замените моё ангельское чудо, мою Фабию Глорию! …Да, да, моей невесте я посвятил элегию божественной любви!

Охранники Антира смотрели на своего короля с легким испугом; сюда стекаются со всех сторон, как они пробьются к нему, если замкнет круг толпа нарядных, ароматных дам, среди которых многие ударились в слезы.

Савлий раскинул глазами, лихорадочно соображая, как помочь отчаянному господину? И недалеко заметил торговку с цветами. Розы, алые, белые она везла на тележке, зазывая кавалеров покупать цветы дамам. Савлий выудил из-за пояса кошелек с сестерциями, не считая, сколько тех денег, бросил кошелек в руки торговки. Та охнуть не успела, как ее тележку перехватили и помчали к покорителю женских сердец, пробивая брешь среди дамских юбок.

Рассмеялся Антир, увидев тележку с цветами. Ай, да Савлий! Это именно то, что поможет подкрепить его пылкую речь, и дам, околдованных неведомой поэзией - обезоружив, привести в чувство!

Охапки роз, подхваченные счастливым женихом, полетели в толпу дам. Они завизжали от восторга, ловя падавшие на них пахучие свежие цветы. Смех, писк, оранье – в воздухе Форума зажглось невиданное веселие: дамы с ума сходили, завидуя Фабии Глории, и радуясь за нее.

Ведь многим, многим женщинам не доставало в их судьбе именно любви, безумной, божественной любви, верной, нежной, открытой, ничего не боящейся! И, чтобы их любил отважный прекрасный бог, каким они видели жениха Фабии!

Большую охапку белых роз Антир задержал в руках:

- А это для самой невесты! Для милой и божественной Фабии Глории!

Не то кое-кого представление не убедит в его неземной любви! Он окликнул какого-то пучеглазого мальца, сунул ему за пазуху сестерций, и передал букет, тихо проговорив:

- Передашь ей лично в руки от жениха, скажи – он плут и обманщик!

А про себя добавил: «Пусть подумает красотка, кого за жабры старается схватить!»

* * *

С чувством выполненного долга Антир со своими людьми выбрались за пределы Форума. Остановившись у монолитной стены какой-то арки, горе-жених перевел дух.

- Савлий…у нас вино осталось? Ме ушна…(Мне душно.)

Сопей и Торес уже распаковывали сумки, привязанные к седлам коней, выуживая в закупоренном сосуде вино, плоские закрытые пеналы с закуской. Даже вилки и ножи. Здесь же, возле плоского камня, на изумрудной траве, расстелили салфетку. Требовалось позавтракать.

Убедившись, что гам и шум остались позади, и никто им не помешает, переодетые в римское платье сарматы расположились вокруг салфетки и накинулись на еду.

В походных условиях Антир никогда не придерживался субординации, всегда ел в обществе своих алаунов, как равный им. Здесь, в Риме, условия были самые что ниесть походные.

Полулежа на траве, Антир пил вино из серебряного кубка, и беззвучно смеялся, вспоминая лица дам. Дурные бабы, вначале на морды мужчин смотрят, потом на все остальное. По лицам выбирают, хорош или плох? Любят глазами!

Савлий, запихивая в рот колечки копченой колбасы, запивая вином, тараторил без умолку: хвалил за находчивость господина и себя.

- Знать бы, какая та Фабия Глория, красавица? Или так?

- Антир-сай нутром чует – красавица, – отозвался, сидевший на коленках Сопей.

Антир поперхнулся вином. Носком сандалия поддел Сопея.

Глава 4. Встреча с родным отцом

… Кай Валент привез Элин на Форум; помог девушке сойти с носилок, в которых сидели вдвоем, и галантно подхватил под руку.

Элин смотрелась королевой в белой столе, расшитой золотой нитью. Синяя палла обтекала ее тонкую фигуру. На груди, красоту которой подчеркивал глубокий вырез, поблескивало жемчужное ожерелье. Сам Кай предпочел выглядеть скромнее, в белой тунике до колен, с красным паллием, складки которого держала золотая фибула. На красном поясе в инкрустированных ножнах кинжал с вензелем владельца. Волосы Кай не завивал, их держал тонкий золотой лавровый ободок.

Они производили неизгладимое впечатление, на них уже засматривались, перешептывались.

Показывая монолитные красоты Форума, Кай рассказывал, кто и когда возвел эти колоны и арки. Внимательно Элин слушала и прилежно рассматривала барельефы, рисунки, затейливые узоры на каменных стенах, будто их впервые видела, реально же осторожно поглядывала по сторонам.

Едва они появились в пределах курии, довольно таки мрачного здания, как попали под беспощадный обстрел сотен глаз.

Разглядывая строения под стать великанам, поневоле приходилось запрокидывать голову. Кай Валент вел себя несколько развязно, то и дело отвечая на приветствия знакомых и незнакомых лиц. Те провожали трибуна латиклавия взглядами, в которых читался вопрос: «Кто это с ним?» Безусловно, изящная золотоволосая девушка с раскосыми рысьими глазами никого не оставила равнодушными.

Но праздные гуляки удивлялись другому, перебрасываясь фразами, вроде: «Я думал, это его невеста..», «И такое накануне свадьбы?!» Элин услышала болтовню пожилых матрон:

- Это же Фабии Глории жених, Марий Кай Валент! Какое безрассудство! Перед свадьбой гулять с другой! И так открыто, не таясь. Ох, и молодежь нынче, ни совести, ни страха…Ах, бедная Глория…Ах, бедняжка, если б она видела…

Элин схватила за руку своего кавалера, - он кого-то встретил, перебросившись с ним парой фраз, - умоляя перейти в другое место, к другой арке. Поближе туда, где она должна встретиться…с этрусками, кого хорошо знала. Чтобы любимый ничего не понял, прикрылась встревоженными словами:

- О, Кай, ты опять не подумал, а, что люди скажут…

- Что скажут? Люди болтливые, разнесут слух: о, этот Кай Валент, прощелыга, изменяет невесте, еще не женившись, и Фабии закроют передо мной двери своих дворцов и вилл! Все дальше, Элин! Свадьбы не будет!

И вдруг…Как всегда это «вдруг» возникает, как «бог из машины». И ломает все планы!

Не успели Элин и Кай Валент обменяться словами, как увидели молодых с цветами женщин. Они кричали, сияя восторгом и радостью.

- О, Кай Валент, наконец тебя нашли! Пока мы мечтали, ты быстро исчез, но постой! Ты нас покорил! О, а мы не знали, ты умеешь слагать элегии!

- Кто еще на такое способен? В Риме мы не знаем такого жениха! Ты всех превзошел, о, восхитительный Кай Валент!

- Как мы рады! Тебе огромная благодарность за цветы! Мы в восторге!

Девушки окружили Кая Валента и его спутницу,- не обращая на нее внимание,- свою радость адресуя только ему. Трибун латиклавия не понимал, в чем дело, что с ними случилось, какая собака их покусала?

Молодые мадонны смеялись, привлекая к себе внимание мадонн пожилых:

- Поздравляем, Кай! О, Глория - самая счастливая невеста!

- Ты чародей, Кай! Так любить свою невесту не способен никто, кроме тебя!

- Как ты прекрасно говорил, о, Кай Валент, о своей неземной любви к Фабии!

- Почему я не Глория, о, искренне завидую ей! Дай тебя поцелую, дорогой ты мой талисман! Возможно и мне повезет встретить такое чувство, как у тебя?!

Кай Валент уворачивался, а они тянулись обнимать его. Отталкивал мадонн. Поймал Элин за руку, она хотела подальше отойти. Не выдержал, повысил голос на взбудораженных дам.

- Вам глаза замаслил Гипнос, вы спите, угомонитесь! Растрещались, сороки! Пусть кто-нибудь из вас расскажет, что я такого натворил? Бесподобный чародей!

Одна из девушек с букетом алых роз вплотную шагнула к виновнику радостного события.

- Не ты разве бросил мне эти розы? Не ты ли, Кай Валент, всего полчаса назад, вон та-ам, как оратор, славил свою неземную любовь к Фабии Глории?

У Кая Валента глаза полезли на лоб. Переглянувшись с притихшей Элин, он пробормотал:

- Чертовщина… мы на Форуме недавно…Ты что-нибудь понимаешь?

Растерянно Элин разглядывала лица молодых мадонн, улыбки у многих сменились удивлением. Они сами не понимали, что происходит? Одна из них, постарше, сокрушенно покачала локонами растрепанной прически.

- Нехорошо, молодой человек! Я клянусь царицей Юноной! Клянусь всеми богами! Ты перед нами распинался в вечной любви к своей невесте…

- Чушь! - воскликнул Кай Валент, меняясь в лице. Но матрона поклялась богами, она не могла обмануть.

- Ты кричал, молодой человек, о своей неземной любви к Фабии Глории! И хочешь нас убедить, мы все здесь из ума выжили? А цветы? С неба на нас упали?! Ты сам забросал нас цветами!

Элин перепугалась, увидев как побелел любимый. Пальцы, сжимавшие ее ладонь, похолодели. Происходит нечто невероятное, какое-то наваждение…Кто-то, прикинувшись Каем Валентом, растрезвонил на Форуме о любви жениха к Фабии Глории! Но, кто? Кто может уподобиться Каю? Кто в Риме на него так сильно похож? Здравомыслящие люди даже не подумали, что жестоко обознались!

Кай сцепил зубы, - кем бы ни был тот, загадочный незнакомец, - от возмездия не уйдет. Намеренно или неосознанно, неведомый весельчак испортил ему затею поломать свадьбу.

- Узнаю, кто – убью!

Сердце Элин тревожно сжалось. Ее ироничный и веселый нежный бог поскучнел, опустив глаза, задумался.

Молодые девушки расходились, кто с недоумением, кто с затаенной радостью, может Кай Валент шутил, говоря о своей любви к невесте?

Глава 5.Чау, братик, поговорим?

… Форум был последним местом пробежки по городу Антира и его алаунов. Они уже покидали пределы Форума, раздумывая, куда податься?

У Антира было два адреса, где их ждали. Дом Ларта Бофорса на Этрусской улице, где жила старая мать Цецина. И вилла Публия Крейса, где высоких гостей готовился встречать дядюшка Бофорс. Вилла находилась за городом, в часе езды верхом.

Привыкший к просторам своей родины, Антир выбрал загородную виллу этрусков.

Алауны вывели жеребцов на городскую улицу, где собирались их оседлать.

Проходя под аркой Севера, Антир обернулся, взглядом попрощаться с уникальным местом Рима, которое, увы, не понравилось привередливому сыну Дия своей монументальностью, которую создавали тысячи рабов. Отвратительно сознавать, как Великий Рим хотел вползти в шкуру Египта, убедить потомков, что его пирамиды ничуть не лучше колоссов римского Форума.

Зоркий взгляд Антира внезапно выделил из толпы отца. Он буквально вырвался к арке, бежал, будто за ним гнались.

Крикнув своим людям ждать, Антир бросился навстречу отцу. Тот припал к массивной плите арки, упершись ладонью на ее шершавую поверхность, вперив взор в землю.

- Это…проклятие мне… -- простонал, -- проклятье…

Антир стиснул запястье отца, торопливо отыскивая пальцами его пульс. Умолял до задыхания успокоиться - отец был бледен.

- Какое проклятие, ме пати? Какое? Кто мог тебя проклясть? Тебя, кто не одну жизнь спас от смерти, душу свою отдавал во имя любви и справедливости…Чау случилось?

Дию оказалось трудно говорить, спазма волнения перехватила горло тисками. Он держался за сына, стараясь выровнять дыхание, прийти в себя. Обнимая отца, Антир смотрел в ту сторону, откуда тот вырвался, как из клетки.

Толпа постепенно рассеивалась. Стали видны эдакий старикашка, с лицом лукавым, но искаженным испугом, и его дородный товарищ. Они сдерживали…

Глаза Антира широко раскрылись. Он узнал…брата! Невозможно было не узнать…себя.

- О, Арис… - слезы готовы были брызнуть. Несусветная радость охватила Антира. Он видит брата! Броситься к нему, обнять! Арис! Такой же лицом бледный, - почему? Одни мускулы – похудел? Когда? Правы те, кто утверждают: божественные близнецы – одно лицо, одна фигура, одни напасти - печали.

Только разъярен брат, говорил что-то яростное тем, кто его держал. В шаге от них стояла, закрываясь ладонями, светловолосая девушка в белой столе, поверх которой накинута синяя палла.

Вдруг догадался Антир, что стало причиной внезапного ухудшения самочувствия Дия. Брат с ума сошел, оскорбив родного отца?! В душе Антира неожиданно закипела злоба.

- Ча-ау, братик, поговорим?!

Дий поймал сына за руку, рывком вернув обратно.

- Опомнись, Тири! Ты хочешь убить его?! Враг отомстил нам пострашнее, нежели я думал…Он вдохнул в душу Арианта…ненависть! Ты понимаешь, ме сунус? Ненависть! – в глазах отца полыхнули слезинки….

… Кай Валент вложил в руку Элин кольцо Винитара.

- Арунт, - шевельнулись ее пересохшие от волнения губы…- Что ты натворил?...

- Я просил не называть меня Арунтом!...

* * *

… - Отец, ты его держишь за мальца? А он – взрослый человек! Или он совсем из ума выжил, невозможно всё забыть! Или у него затянувшийся прыжок над пропастью?! – Антир порывался к брату, посмотреть на него в упор!

В этот момент страстно возжелал отлупить Арианта. Наставить по его красивой физиономии синяков. Нос сломать. В дыхало вклеить. Чтобы вспомнил! Вспомнил…

Но, увидев в повлажневших глазах отца мольбу и отчаяние, - сдался.

Теперь Дий его обнимал, а сын прятал лицо у него на груди, нервно вздрагивал и твердил:

- Всё равно отлуплю! О, Арис…Никогда брата пальцем не трогал, пылинки с него сдувал…чау ж ты творишь, Арис?…Не прощу ему, не забуду этот день. Мозги выбью! …

* * *

… Товарищ великого гаруспика, тоже авгур, оглядел вопросительным взглядом собравшихся зевак, не понимавших, что произошло у этрусков и трибуна латиклавия, которых многие хорошо знали. Благо, не совались с предложениями.

Ладно, великий гаруспик не все рассказал своему товарищу, не посвятил в их секретные планы, но зачем им сын Алкивиада? Или высокому гостю с Боспора, проделавшего долгий путь в Рим, не терпелось заполучить от Кая Валента удар в челюсть? А он пустил бы в ход кулаки, кабы не Публий Крейс. Конечно,авгур понимал, что миссия Дия не ограничивается мелкими разборками, за ними скрываются дела поважнее. Например, найти Золотого Колаиса…

… Не обращая на них внимания, Кай Валент увлек Элин к арке Тита, за которой их ждали рабы с носилками. Девушка шла, как пьяная….

* * *Г

… Публий Крейс наконец отыскал своего почетного гостя. Подбежал к нему, размахивая руками, восклицая на бегу:

- Что творится, что творится! Не иначе он взбесился!

Антир обернулся к старикашке, вонзил в него вспыхнувший синей искрой разящий взгляд.

- Кто-о взбесился?! Уважая твои седины, благородный Публий Крейс, я тебе вежливо отвечу: бесятся жеребцы на случке!

Публий Крейс замер, разинув рот, смотрел на Антира, будто приведение увидел. Его не иначе заклинило. В горле слова застряли, только дергал рукой в другую сторону.

Дий горько улыбнулся. Не успел ему признаться, приехал не один – с сыном.

- Пуплэс…Прости…Позволь представить моего второго сына…Антир-сай…

Публий Крейс очнулся. Умиленно сложил ладони, качая головой.

- Да прибудет с нами милость бога Тина, открывшего моим глазам невозможное….Вы же одно лицо, о милосердный Юпитер Йовес! О, Вольтумна, неужели вижу колаисцев? Божественных близнят?

Антиру стало неловко под восторженным взглядом этруска.

- Позволь мне обнять тебя, о прекрасный юноша! Не обижайся на гаруспика, Антир-сай, правду говорю, перебесится твой брат – вернется, никуда не денется…Ну, помутузите друг друга, лбы набьете…А потом будете друг друга беречь, любить!