Золотой Колаис. "Божества Колаиса". Четвертая Часть

Глава 1. Бой на одном дыхании

Над крышами богатых домов и дворцов августейших, общественных зданий и храмов клубились синие тучи, плывущие на ночном зеленом небе. Над морем бушевала гроза. Всполохи беспорядочных молний озаряли улицы Палатина, плавающие в призрачном свете. Грома не слышно.

Кай Валент бесшумно шел кварталом знати, держась в тени бесконечных стен и колонн. Некоторые участки квартала освещались придомными фонарями.

Намеренно он дождался позднего часа, и направился к дому Фабиев. Как проникнуть в запертый, охраняемый дом знал благодаря Ларту Бофорсу, показавшему тайный лаз. Упрямая решимость забрать Глорию и тайно перевезти ее на корабль, придавала ему силы. Но устал он за этот сумбурный день, как никогда раньше не уставал.

Он оглянулся, приостанавливаясь. Почудилось, кто-то крадется за ним. Прислушался, опустив ладонь на эфес меча. В этом жутком городе, не смотря на ночной патруль, может произойти что угодно. Не дождавшись отзвука чужих шагов, Кай Валент пошел дальше. Завернул за угол большой усадьбы, освещаемой открытыми жаровнями, и резко отпрянул.

Поперек улицы, загораживая ему путь, стояли три грозные фигуры под темными пенулами, а к дому Фабиев оставалось не более трёхсот шагов.

Схватившись за рукоять меча, Кай Валент оглянулся, тихонько отступая к стене усадьбы.

Из темноты на свет вынырнули еще двое, держа руки на бедрах.

Их он сразу узнал: Теренций Павлин и…Гай Аврелий, его командир, легат… Вспомнилось предупреждение легата: «Фабий запел лебединую песнь», и просьбу не держать зла на своего офицера, если выйдет против.

«Лярва!» - ругнулся про себя трибун.

Взглянул на первую триаду: Домиций, Флакк, Луций. Они расступились, пропуская вперед стройную фигуру под сагумом цвета крови. Полы плаща разошлись от движения, позволив разглядеть мерцавшие золотом ножны фамильного меча на поясе. В лицо недругу зловеще улыбнулся темноглазый красавец Фабий.

- Не спеши! Ты у цели!

Задрал упрямый подбородок, поигрывая пальцами, вдетыми за пояс короткой туники.

«Шестеро против!..Оттянуть время!» - шепнул Каю Валенту таинственный в душе голосок. То, что они разом нападут на него – не сомневался, а этого допустить нельзя! Он еще не представлял, как разовьются события в такой обстановке, но уже знал, как начнет бой.

- Фабий, ты - ненавидишь меня! Яснее ясного. Но, ты подло, как трус, ночью, со своими шавками, вышел против – напрасно!

Молодой Фабий и бровью не повел, холодно отпарировал:

- Я уйду. При условии, если ты при свидетелях откажешься от брака с моей сестрой!

- Отказываются от порченных раков и кислого вина, чтоб ты знал!

- Ты никогда не получишь Глорию! – заорал сам не свой Теренций Павлин.

- Это раз! - повысил голос Фабий, не отреагировав на слова Кая Валента и выкрик своего товарища. – Уйду, если ты, беспутный стервец, вернешь девственность Аулии Велиане! Это два! И три! Здесь сошлись наши дорожки!

Марк Виктор рывком обнажил меч. Лязгнула сталь со всех сторон от Кая Валента. «Спокойно! Заговори их….» - приказал ему внутренний голос.

Пока не трогая своего оружия, раскрыл ладони открытым жестом; смело шагнул к Фабию, поближе к Титу Домицию, кто лыбился до ушей и тряс мечом.

- Прежде выслушай, Марк Виктор, не торопись принести своей семье страшное горе. Я не знал, что ты обожаешь Аулию Велиану, вообще не знал, кто она, когда мы встретились. Любовь слепа: влечение она сердец или чувственное желание…

- Что ты мне объясняешь?! - яростно перебил его Фабий и резко ушел в сторону, раскрыв руки жестом опытного фехтовальщика. - Твоим поступкам нет оправдания. Ты глубоко ошибаешься, полагая, что избран богами. Найдется на твою ахиллесову пяту своя стрела!

- Подумаешь, Феб! Ты мне сполна заплатишь за воровство моих денег! - подал голос Тит Домиций.

Не взглянув на Домиция, Кай Валент повысил голос, повторив звучащее в душе – «пугани их!»:

- Смотри, не ошибись, Фабий! За тобой, лиха беда, уже пришли!

Отвлекающий взброс насмешливой фразы недруга заставил Марка Виктора круто обернуться, то же сделали и стоящие рядом с ним.

Этого времени хватило Каю Валенту, чтобы выдернуть к себе Домиция, стиснуть его мертвой хваткой локтя поперек горла.

Кай Валент уперся спиной в стену забора, держа впереди себя замычавшего от боли заложника.

- Всем прочь убраться! Клянусь честью, забуду эту встречу, ничем никогда не напомню! Во-он пошли!

- Собаке – собачья смерть! - вырвалось у благородного Фабия грязное ругательство.

«Да, плюнь ты на его слова. Вперед, и без передышки!» - спокойно, даже с неким удовольствием, прозвучал в душе Кая Валента колдовской голос.

- Пеняй на себя, Фабий! - со всей силой Кай Валент, ударив по локтю вооруженной руки Тита, турнул его на Марка Виктора.

Оба они, и Тит Домиций и Фабий, потеряв равновесие, завалились на тех, кто позади топтался. Домиций сломал свой меч, упав на рукоять грудью, заорал, будто его прирезали. Фабий от неожиданности тоже выронил клинок.

Теренций Павлин и Гай Аврелий одновременно устремились к Каю Валенту, надеясь тут же насадить на мечи.

С той же быстротой, с какой он принял вызов, и в дальнейшем не позволяя себе ни секунды отдышки, - Кай Валент метнул на клинки противников свой сагум, и кубарем – под ноги компании Марка Виктора, сбивая зазевавшегося Луция. Тот с воплем отлетел к стене дома, сильно ударившись головой.

Флакк помогал Марку Виктору освободиться от плаща, тот запутался в материи, когда падал.

Подхватившись на ноги, держа меч в ножнах, Кай Валент наотмашь сломал атаку Гая Аврелия, развернулся, обнажив дамасский клинок, полыхнувший молнией. Ударил ножнами Теренция Павлина, отгоняя от себя, а мечом – Луция, у кого голова гудела от встречи со стеной. Вскрик боли.

Глава 2. Постарайся в следующей жизни не врать!

Кай Валент очнулся, заслышав в проулке топот бегущих людей. Заметил, что нет Домиция и Гая Аврелия… Раненый Луций без сознания. Флакк склонился над ним, тоже ранен. Теренций Павлин в луже крови, с наполовину отрезанной головой.

Подхватив свой сагум, Кай Валент отпрянул в густую тень забора. Патруль?...

И нимало удивился, заслышав голос…Ларта Бофорса.

«Этрусская ищейка!» - Кай Валент сорвался наутек, сворачивая к дому Фабиев.

Закрытый тайный лаз он нашел быстро. Отодвинул плиту, и буквально нырнул в черную дыру, с силой толкнув камень, закрывавший лаз с внутренней стороны. Лаз за собой не закрыл, все еще надеясь через него выйти с Глорией, хотя разум подсказывал: это уже невозможно. Так, хотя бы спасти ее от позора. Увидят, что он с ней на ложе, не будут гадать, кто отец ее ребенка.

Оказавшись в саду, он ни минуты не раздумывал, зная, его могут учуять собаки. Бегом пересек газон с цветами, на скорости взмыл на балкон, уцепившись за фигурные выступы. Взобрался. Всё…

Он был на три шага от покоев своей невесты…

*********

…Они бежали улицами Палатина, слыша эхо звона мечей.

Ларт Бофорс, Винитар, Антир. За ними, прикрывая их от возможной встречи с патрулем, – пятеро веспертилисов, дюжих мальчиков этруска, вооруженных до зубов. На всех были надеты полумаски, закрывавшие нижнюю часть лица.

Ларт Бофорс ругался. Такого оборота событий он не допускал. Ну, думал, набьют друг другу физиономии, и разбегутся, а тут балбесы за мечи схватились!

Антир на бегу выдернул из-за пояса два кинжала, они всегда у него были спрятаны за спиной.

Видя его готовность к бою, обнажил свой меч Винитар.

Звон клинков стих внезапно.

Резко остановился Ларт Бофорс, раскинув руки в стороны, тем самым задерживая своих спутников. Ему послышалось,- впереди кто-то идет, разговаривая. Жестом велел всем прижаться к стенам, скрыться в тени. Рядом с ним встал Винитар.

- Я сожгу Рим, если они убьют моего царя! – сдавленным шепотом произнес сармат.

- Смотри, кабы он кого не убил…Если Марка Фабия…я поседею!

- У Кая правая рука больная, он долго не выдержит…

- Тс-с-с-с…. – маски приглушали их голоса.

На улочке, из-за поворота, появились двое: Тит Домиций и Гай Аврелий. Легат сильно хромал, Домиций его поддерживал и говорил:

- Патруль я позову, ты постарайся сам дойти….

- Что остается…Узнает Галл, как я вмешался в разборки… меня упекут в ссылку…

Ларт Бофорс стиснул за плечо Винитара, запрещая ему выходить на свет; заранее попросил его и Антира подчиняться приказам, поскольку знает, как в ночном Риме действовать, чтобы не «поцеловаться» с патрулем.

Винитар его слушался. Антир…

Кстати, где он? Ларт Бофорс раскинул глазами, ни рядом, ни на той стороне улицы Антира он не заметил… «Второй Кай Валент, помилуй меня великий Тин!»

Двое протащились мимо, в блеске молний и утробном гуле грома.

Ларт Бофорс махнул рукой и его веспертилисы устремились следом. Винитар на бегу оглядывался…

Антир пропал…

«Вот уж точно, второй Кай Валент, что втемяшится в голову, то и творят!»…

- Как думаешь, Марк Виктор его зарезал? – Тит Домиций остановился передохнуть, уж больно был он тучный.

- Я вас предупреждал, - тяжело дыша, ответил Гай Аврелий; колено распухло. Что он задел, сухожилья? – Так Фабия разубедить невозможно. Убью, убью….Я знаю Валента, он, если захочет, и десятерых человек уложит…

- Ты его легат, вот и защищаешь! А дрался ты тяп-ляп, видел…

- А ты... прятался за спину Фабия, - Гай Аврелий сплюнул. – Если узнает Требониан, я тебя выдам, Домиций!

- Лучше своего трибуна сдай! У тебя есть полномочия…Или боишься Мария Алкивиада?..Так он уже дохляк! Мой отец и Антоний Элий задавят Мариев.

- Что он тебе сделал плохого…ненавидишь Валента…

- Что? Обокрал! Мои деньги кровные швырнул плебейке! Ты же видел сам? Там, на рынке…Обокрал меня….Я ничего не забываю. Еще перережу ему глотку, дай срок!

Но срок вышел…

Не успел Тит Домиций закрыть рот в гневной тираде, как неведомая сила, швырнула его на стену забора дома, - как само и Гая Аврелия, будто волна урагана припечатала туда же, рядом с Домицием. Им в горло уперлись два отточенных клинка.

- Одно движение – помогу вам переместиться на лодку Харона! - голос под черной полумаской прозвучал негромко, но дружки Марка Фабия узнали его.

Гай Аврелий ощутил холод стали на сонной артерии. Но не это его сразило, а то, что перед ними стоял…именно Кай Валент! Только был он не в одежде трибуна латиклавия, а в черной короткой тунике, перепоясанный широким поясом с бронзовыми заклепками и шипами, на плечах длиннополый плащ сарматского покроя. И в полумаске…

Тит Домиций почувствовал, как по его ногам потекло.

Вытаращив глаза, боялся вздохнуть Гай Аврелий.

Отсвет беспорядочных молний поблескивал в мрачных глазах Кая Валента, пугая оцепеневших дружков Фабия. Чуток отвели кинжал от горла Домиция, позволяя ему ответить на вопрос:

- Кай Валент тебе должен?

- Да-а, - промямлил перепуганный Домиций, не зная, что за этим последует.

- Держи! – машинально Тит Домиций поймал у своего горла брошеный ему увесистый кошелек, но…опустить за пазуху не успел, не повезло даже обрадоваться – денежки вернулись!

Со словами: «Заплатишь за переправу в царство Аида! Постарайся в следующей жизни не врать! - Антир вонзил кинжал в сонную артерию Титу Домицию, вспарывая клинком по шее вверх.

С раскрытым ртом, хрипя как поросенок, Тит Домиций забился в агонии, намертво стискивая толстый кошель.

Разящий взгляд перевели на Гая Аврелия. Тот зажмурился, зная, что не убежит, не ответит на удар. Уже прощался с жизнью, как вдруг «Кай Валент» убрал от его горла кинжал.

Глава 3 Ты можешь отомстить сейчас

Упрятав лица в темноту глубоких капюшонов, Ларт Бофорс и его люди обходили тела. Флакк, ранен в шею, без сознания. Луций, младший из Фабиев, тоже ранен, тоже в шею, ближе к плечу. В шоке. Теренций Павлин в луже всё ещё текущей крови, голова неестественно запрокинута. Виден глубокий надрез…Мёртв.

Если Ларт Бофорс оглядывал поле боя с тяжким сердцем, то Винитар в душе ликовал. У него слов не находилось, чтобы воспеть мужество своего царя, носившего римское имя Кай Валент. Он не только выдержал навалу опытных фехтовальщиков, плохо себя чувствуя, но и победил! Такое под силу настоящим артам-алаунам, беспощадным и непобедимым сарматам, кого весь мир боится.

Ларт Бофорс опустился на колено, осторожно осматривая скорчившееся тело. Тихо ахнул, сдернув полумаску на шею: Марк Фабий! Лежавший на боку с мертвой хваткой рук на лезвии дамасского меча, торчавшего в брюшной полости живота, на три пальца ниже железного колета.

- О, Марк, что же ты натворил, мальчик мой?!

Винитар разглядывал тело Фабия, коварно улыбаясь.

- Змеиная атака! От нее нет защиты! Мне чудом повезло взять эту атаку на два меча, должно быть, отчие боги заступились…А так, защиты от «ураги» нет! Кай не верит, говорит, все равно найдет прием анти-ураги…

Позади них застылый пластами предгрозовой воздух качнулся, и рядом стал, словно возник из ничего, - Антир с кинжалами в руках.

- Где Ариант?

- Смылся твой брат…

- Ларт Бофорс! Не забывайся! Понимаю твои чувства, но первый, кто обнажил меч против моего брата, был этот недоносок! – наступил на разметанные волосы Марка Виктора.

Ларт Бофорс не обратил внимание на грозные слова Антира, прощупывал пульс за ухом Марка Виктора. Уловил легкий тик.

- О, великий Марс! Он жив! Без сознания…

- Я ему помогу не мучиться! – Антир схватился за меч, вытащить из раны, но этруск задержал его руку.

- Не торопись…Не ты решаешь, жить ему или умереть!

Винитар принял сторону этруска.

- Твой отец, Антир-сай, сказал давеча: раненых воинов добивают готы, служители культа смерти!

- Он напал на моего брата! Всё равно, что на меня, номарх! А кто я, ты осведомлен! Всех, кто пальцем коснется моего брата, ждет лютая казнь!

- Антир-сай…Я каждый день видел смерть на арене. Гладиаторы тупеют, не воспринимая чужую жизнь, как дар богов. Отупеть я себе запретил. Я убивал противника наповал. Чтобы не дать возможности римлянам требовать его добить.

Их глаза встретились. «Слава богам, - взмолился про себя Винитар, - кажется понял король готов.»

Веспертилисы Ларта Бофорса, зная свое дело, быстро подобрали оружие, причем фамильный клинок Фабиев успел поднять Винитар. Тело погибшего Теренция Павлина, и раненных Луция и Флакка, укладывали на разостланные плащи, бесстрастно узнавая в них детей именитых фамилий Рима.

Винитар заметил на фамильном мече Фабиев трещину на рукояти: сильнейший удар пришелся по стали меча. Машинально скрутил лопнувшую припайку, и снял полую обшивку рукояти. Внутри обнаружил свернутые в трубочку бумаги, обернутые куском воловьей кожи. Спрятал находку на груди, решив отдать ее Дию, а меч бросил к остальным клинкам.

На плащ перекладывали Марка Виктора вчетвером, осторожно, боясь задеть дамасский меч в ране.

Антир усмехнулся их стараниям.

- И куда вы его на суд Божий?

Ларт Бофорс вздохнул.

- Ко мне, домой, на Этрусскую улицу…Там будут ждать нас мой брат и Высочайший!…

- Хочешь, чтобы Дий поднял его на ноги?

Ларт Бофорс вымученно посмотрел в насмешливое лицо брата Кая Валента.

- Я вообще не представляю, как вы ладили друг с другом в далеком детстве, и от вас родители мозгами не тронулись?!

Антир ничего не ответил, обернувшись в сторону далекого моря, откуда надвигалась гроза. Как бы он хотел, чтобы вернулось время детства, чтобы изменилось что-то в судьбе, чтобы всегда быть с братом….

- Дождь ожидается, - заметил Винитар.

- Не пойдет…

- Ты, Антир-сай, тучи руками разводишь?

- Языком! Это умеет и твой сын, Савлий. У него получается изменить погоду. Ты никогда не пробовал на вкус облака? Спросишь у сына.

Ларт Бофорс поманил за собой Антира и Винитара. Они пошли вдоль длинной стены глухого забора.

- Хотите узнать, где эту ночь проведет рыцарь без страха и упрека?

Этруск остановился напротив зияющей дыры открытого лаза. Поднял глаза на темные окна дома Фабиев, ища балкон покоев Глории.

- Во-он там.., в опочивальне своей невесты. Я понял, если его утром обнаружат у нее – честь Глории будет спасена. Для Фабиев Кай Валент остается женихом их дочери…

Прерывисто вздохнул Антир, отворачиваясь. Подумалось, а вдруг поладят между собой Ариант и Глория, она простит ему? Любовь умеет прощать, если любит – простит… Не только любовь их объединит, но и ребенок. Они должны пожениться, должны…Или, хотя быть жить в гражданском браке, или быть друг другу любовниками…Невыносимо стало больно…

Винитару показалось: Антир умылся ревностью, задышал, будто бегун на длинной дистанции.

- Только бы Марк Виктор выжил…- произнес Ларт Бофорс. Отвлекая от тяжких фантазий короля готов, попросил его и Винитара помочь закрыть плитой лаз, а с внутренней стороны дыру заслоняют заросли и декоративная горка, не заметят. На удивление Винитара, ожидавшего язвительной насмешки Антира, тот сам схватился задвигать плиту в пазы, как подсказал Ларт Бофорс, усмехнувшийся: «Н-да, вовсе парень титулом не кичится».

И все бы ничего, не стукни в голову Винитару спросить: «Плотно вошла?» Еле удержался от хохота этруск, когда услышал от Антира ответ Винитару:

- Входит он, а плотно ли, зависит от нее, - и перед его носом сомкнул два пальца кольцом. – Следи за своими словами, гладиатор, я могу и рифмой отплатить.

Глава 4. Для радости нет причин

Организм его не слушался, он перестал понимать о чем говорит…Он просто засыпал. Через силу приподнялся, отвернул складки сагума, обнажая шею.

- Ты хорошо запомнила…эту гривну…

Фабия Глория не вскрикнула, не вжалась в подушки, смотрела на раскрытые золотые крылья, поблескивавшие в полутьме алмазинками, спокойно. Тискала во вспотевшем кулачке кинжал.

Часто казалось Глории, если вдруг встретит насильника, всадит ему в грудь кинжал.

В душе оборвалась тоненькая струнка, протянувшаяся от ее сердца к сердцу жениха. Она закрыла глаза, одного желая, чтобы эта ночь была плодом ее вымысла. Чтобы исчезла ночь, а прошлый день, когда она призналась самой себе, что влюблена, никогда не заканчивался. Но он прошел. Как всё на свете проходит. Радость сменяется болью. Любовь – ненавистью.

- Это… моя гривна…Тот Силен…был я… - его тряхнуло в ознобе, он еще пытался уловить нить разговора. - Убей…чудовище…Глор-рия, умоляю…Ты сильная…Позор смоешь моей кровью… Я устал…

Без слез и без отчаяния, равнодушно, она слушала его бессвязную страшную речь, не веря, что все это происходит с ней.

– Я…Глория…проклят…не знаю, когда, кем…Всем плохо со мной…приношу боль,..боль… Тебе принес…дважды..,страшное горе…зачем мне жить…

Он потянул ближе ее вооруженную руку, приставляя клинок себе к подбородку.

- Не жди утра…оно не наступит для меня…

Глория отдернула руку. Со всей силой зашвырнула кинжал, он ударился о комод, бесшумно шлепнулся на цветы. Это ее движение испугало Дафну, кошка метнулась вглубь комнаты, и скрылась в уборной, где часто пряталась.

- Брезгуешь, - Кай сцепил зубы, подавляя приступ смеха. – Не прошу прощения…такое не прощают…Я знаю, как оборвать жизнь…Но говорила Элин…грех…на себя руку подымать…

Он медленно сполз на пол, тяжелая дремота сменилась внезапным глубоким сном.

Глория сидела окаменело. О, Юнона, слез нет, пересохли. Стало бы легче, кабы заплакала. Ей показалось: она утонула, в топком болоте мерзости и пошлости, захлебнулась в девичьих мечтаниях. Любви жаждала, как в сладких мифах. Звездным сиянием окутала избранника своих грез. Подобный богу, преданный, любящий её, даже не обычный человек, а обернувшийся человеком благородный и храбрый дракон. Обычные сказки варваров…Права бесподобная Аулия Велиана: богиня Веста повернула безумную Фабию лицом к настоящей жизни, где нет заколдованных юношей и прекрасной трепетной любви.

Наконец, дошло, она не слышит его слов. Глория тихонько сошла с ложа, взяла ночник, присела рядом. Вначале не поняла, что с ним? От него веяло железистым запахом, не то крови, не то стали, сам бледен, но дыхание ровное, тихое.

- Кай, - позвала его.

Он спал. Он просто спал.

Обессилено присела рядом Глория, не зная, что с ним делать? Позвать охрану, чтобы выбросили на улицу… Обнаружит себя.

Оставить?..Оставить в своих покоях человека, кого она возненавидела? Его признание, его просьба убить себя не возымели на Глорию никакого действия. Она уже знала – её браку с Каем Валентом не быть. Утром всё расскажет отцу, Антонию Элию, пусть отец решает, как поступить с ней, как поступить с насильником?

Сидела рядом, обняв колени, уставившись в желтое пятно на стене, - отсвет от светильника, - шепча завороженно:
- Все эти годы лишь любви ждала.
И утешала душу обещаньем,
Что мы с тобою вместе навсегда...

Она готова была ко всему, вплоть до позорного столба.

Слишком гордой и щепетильной была римлянка.

А в душе теплился слабый огонек не умирающей веры в чудеса.

И она не привыкла саму себя обижать.

Даже идущим на смерть дают право на достойную ночь.

Пусть остается до утра в ее покоях.

Как не противно ей было дотрагиваться к телу Кая Валента, Глория принялась разувать его, искала застежки, пряжки, чтобы снять верхнюю одежду трибуна. Отбросила в сторону сагум, боясь прикоснуться к гривне.

- Как ты мог уподобиться зверю, ты, чьи руки нежнее цветочной пыльцы? – шептала Глория, пытаясь разжалобить себя, вызвать слезы. Но на душе холодно и пусто.

- Я верила тебе…О, Кай…Зачем ты пришел ко мне? Сделать вид, спасаешь меня от бесчестия? …Я тебя плохо знаю, милый, а ты меня совершенно не знаешь. Принимаешь за глупенькую, доверчивую девочку…Эдакую куколку красивой бабочки…

Она приподняла его, стаскивая тунику. Заметила на правом предплечье повязку, кожа вокруг повязки горела огнем. Осторожно опустила его раненую руку, убирая с нее рукав.

Она переворачивала его, бесчувственного, освобождая от плена одежд.

Задумалась, устремив взгляд на его ступни. Обмывать ему ноги неприятно, но укладывать на чистую свою постель с запыленными пятками? Вздохнув, Глория выбросила из вазы розы, воду выплеснула ему на ноги, - хоть бы пошевельнулся! - вытерла полотенцем.

Его, беспомощного, затаскивая на ложе, вдруг почувствовала боль внизу живота. Превозмогая слабость, закинула на ложе его ноги.

- Ложись на подушки, несчастье моё! Что ты валяешься…Мне нелегко тебя тянуть…

Он вскинулся, поистине вдрызг пьяными глазами озираясь вокруг.

- Да…Элин…

Дважды его уста обронили это имя, но Глория не обратила внимание, приписав странному его беспамятству. Она вполне уверила себя, что всё, связанное с его бредом, её не касается.

- Глория, нам надо поспешить…на корабль…

- Сам на нем проедешься, Ясон несчастный!

Но он уже спал, вздрагивая и постанывая. Глория приподняла его больную руку, подсунула под локоть подушку. Кай перестал стонать.

Вновь задумалась над ним, вперив взгляд на подвязку, единственная она оставалась на его теле. Вдруг подобрала с пола выброшенные розы, сорвала алые ароматные головки.

Бестрепетной рукой сдернула с жениха подвязку и, сцепив зубы, бросила лепестки на мужское достоинство, которое люто возненавидела.

Глава 5. Я вернусь за тобой.

- Не защищай его, Глория! – сурово прозвучал голос Фабия-старшего. – Ты приняла на ложе жениха с понятными намерениями, ну, да бог Гименей тебе судья. Но ты не ведаешь – к твоему ложу он пришел через труп твоего брата!

Сраженная черным известием, Глория обернулась, глядя в самые зрачки супруга.

- Скажи, мой отец лжет?!

- Нет, Глория. - Кай повел подбородком. - Я не хотел этой битвы…Не я первым обнажил меч…

Глория развернулась к отцу, загораживая собой жениха. Впервые послушная дочь Фабиев разъярилась:

- Это вы натворили, вы! С Домицием, с другими жалкими трусами! Вы столкнули моего брата с сыном Мария Алкивиада своими хищными замыслами!

Кай Валент обнял ее за плечи, шепотом попросив успокоиться.

- Твои слова безумны от горя, дочь моя, ибо сегодня ты потеряла и брата, и мужа. Одевайся! – рявкнул Антоний Элий, и сцепил зубы с ненавистью, когда ему небрежно ответили:

- Твоя подсказка, великодушный Антоний Элий, достойна уст плебея.

- Ничего, обойдешься без рабов!

- В таком случае, я готов!

Отказавшись надеть даже обувь, Кай Валент направился к выходу.

Возмущенная Глория преградила ему путь. Свои слова она выкрикнула отцу:

- Безжалостно не позволить…хотя бы умыться! Хотя бы…

Она схватила за руку Кая, увлекая за собой, впустила его в туалетную комнату, прошептав:

- Вода есть, полотенца новые…

Кай Валент улыбнулся ей. Горькой была та улыбка.

- Почему я…не могу раздвоиться, Глория? Моя вторая половина умерла бы от любви у твоих ног…

«Поздно умирать от любви у моих ног!» - сцепив зубки, ответила сама себе гордая Фабия.

Он вошел в небольшое помещение, увешанное зеркалами, с умывальником и унитазом из мрамора.

Тем временем Глория предприняла последнюю попытку помочь непредсказуемому, отчаянному сыну Мария Алкивиада.

Она опустилась на колени перед отцом и родственниками, молитвенно сложив ладони.

- Клянусь богиней Вестой, Кай Валент не хотел убивать моего брата…Если случилось непоправимое…Отец, у нас будет ребенок…

Антоний Элий криво улыбнулся.

- Твой брат догадывался, вы до помолвки были вместе! Поэтому, он был против брака, а я – глупец настаивал, и что получил? Гибель моего наследника?! Ты – виновата, вся в мать, порочную весталку!

- Отец, не губи Кая Валента, не губи…Пощади…его…

- Твоего жениха будет щадить суд, если придет к такому приговору…А любовника твоей подруги Аулии Велианы, любовника той мадонны, с кем он слонялся на Форуме – будешь щадить сама! Я сказал!

Глория отшатнулась: «О, боги! Кому она жаждала отдать своё сердце? Тому, кто дважды ее предал?! Дважды изменил ей?!» Умирая от боли внизу живота, готова была проклясть мир. То была последняя капля яда в медовый напиток её веры в любовь.

Она уже не чувствовала, как ее подхватили с пола влажные руки Кая Валента, - он никогда, умывшись, не пользовался полотенцем. Выходя из туалетной комнаты, услышал последние слова Фабия.

Укладывая на ложе Глорию, метнул в ее отца разящий взгляд, от удара которого Фабий заслонился ладонью, прорычав проклятие.

- Что ж ты делаешь, благородный Антоний Элий?! Вызови служанку…Меня ты можешь на куски порвать! Не будь зверем дочери!

- Уйди от нее! Она заслуживает наказания, и не тебе решать, каким оно будет! Отныне ты в моем доме – никто! - рассвирепел Фабий. Отвернулся, неприятно было встречаться с глазами жениха дочери, - взгляд его обжигал. - Мне позвать стражу?

Кай Валент расцеловал холодеющее лицо Глории, простившись с ней своим самым нежным взглядом, прошептал:

- Я вернусь за тобой, милая. Ты – моя жена по закону…Обязательно вернусь….Береги себя…и ребенка….

Стремительно покинул покои. Антоний Элий теперь не настаивал, чтобы тот оделся, вышел за ним вместе с родственниками, хранивших суровое молчание.

Приостановившись возле Фабия, Кай Валент сказал ему одному:

- Отдашь дочь Галлу, я из тюрьмы тебя достану!

Фабий позеленел. Схватил за плечо, рванул к себе, чтобы обернулся.

- Откуда у тебя такая уверенность в той подлости, какую могут совершить последние подонки?!

- Спроси у Домиция…Мне недосуг перед тобой распинаться.., папаша…

Кая Валента ждали стражи порядка, семь человек. Они взяли его под охрану, надели наручники.

Фабий смотрел вослед выпученными глазами, ошеломленный предательством родственника Домиция, продавшегося с потрохами Марию Алкивиаду.

*************************************

Город пролетариев и плебеев давно проснулся. Палатин еще дрых. На его улицах спешили поставщики товаров, рабы, молочники, громыхая железными колесами своих тележек. Эти люди приостанавливались, недоуменно разглядывая странную процессию. Посередине улицы шли стражи порядка, с копьями, со щитами, выстроившись так, чтобы окружать неторопливо идущего в центре совершенно обнаженного молодого мужчину, разве что поблескивала золотом на нем шейная гривна. Совершивший прелюбодеяние? Тогда, где его женщина? Обычно таких грешников вели вдвоем.

Кай Валент никого не замечал. Как-то все равно ему стало, что с ним сделают, бросят в глубокую яму, или прикуют к стене в камере-одиночке?

Сегодня день его свадьбы; отец вероятно отправился на виллу, чтобы вернуться с ним, непутевым женихом. А Фабии захлопнут перед ним все двери: «Твой сын – убийца!». Что предпримет отец? Бросится спасать его? Или в очередной раз обрушится на сына с обвинениями?

Кай Валент поднял голову, заметив, как по сторонам улицы собираются зеваки, почему-то больше женщин: торговок, служанок, даже старухи медленно плелись за процессией, разинув рты…

Он чувствовал себя скверно. Мало того, что не выспался, - рука разболелась, горела, как в огне. Рану Элин перевязывала вчера утром. Он бросил взгляд на повязку – загрязнилась. Кто ему в тюрьме ее сменит, наложит целебный бальзам? Никто его там лечить не будет. Элин… Сегодня с отцом они должны быть в Риме. На рейде два корабля, один его – трирема «Орел», другой торговый «Меркурий».