Золотой тролль

Пролог

Гийом проснулся от толчка. В первый момент он испугался, что проспал в дорогу, до того удобно было лежать. Словно он ещё дома в своей квартирке, которую снимал, поступив в Академию жандармерии. Тут взгляд нащупал лакированные панели стен и красную обивку мест для пассажиров, потом открытый проём двери купе и зелёный коридор вагона. Гийом с облегчением сообразил – он всё-таки в поезде. Оказывается, он всё-таки заснул, хотя казалось, будто всю ночь он не сомкнул глаз ни на секунду. Всё думал о чём-то важном. О чём?.. А потом заснул? Разбудил же его паровоз, который слишком резко дёрнул состав, отъезжая от станции. Лениво потянувшись и ощущая себя на удивление бодрым, Гийом подумал, что правильно он поехал именно поездом, а не как настаивала мама ковром-самолётом. Ковёр хоть и летит быстрее плюс по прямой, но там и вполовину не так комфортно: от сидения на мягкой поверхности быстро затекает спина, вдобавок на крейсерской скорости дует встречный ветер, даже в конце весны холодный. Плюс сильфы в ковре требуют отдыха, ковёр может отсыреть или заледенеть – в итоге из-за промежуточных посадок выигрыш по времени минимальный. На большие расстояния лучше четырнадцать часов на поезде, но с комфортом – чем восемь – десять лёту, и при этом весь разбитый дорогой. А уж если добавить ограничения по багажу, который в случае полёта на ковре приходится отправлять отдельно, а дальше идти и забирать с почты… Нет, да здравствуют наука и техника, которые сделали железнодорожные перевозки рентабельными на большие расстояния, потому чугунные рельсы за последние десять – пятнадцать лет понемногу опутали страну во всех направлениях.

А ещё приятно, насколько оправдался расчёт. Город Флоран находился почти в самом конце железнодорожной ветки, и вторым классом до него мало кто ездил. Так далеко от столицы забирались в основном или состоятельные люди, которые сходили на самой конечной станции, ибо ждали их дела в большом портовом городе Бастонь – но такие выбирали исключительно первый класс. Ну или же в один конец на фабрики Бастони и окружающих городов ехали вчерашние крестьяне с аграрного севера, однако у нищих крестьян на второй класс не было денег. Переселенцы добирались в полутоварных вагонах, куда загружались вместе со скарбом. Так и получалось, что стоило проехать всего треть пути, как купе опустело. Новых попутчиков можно было не ждать, поэтому четыре мягких сидячих места превратились в одно лежачее. Ну а если кто всё же подсядет, то ему останутся ещё четыре такие же места на другой стороне купе, но это маловероятно…

– Говорят, крепкий сон – это удел чистых совестью, но я давно уже думаю, что дело всё-таки в молодости. У меня, вот, совесть чистая, но возраст всё-таки мешает, – раздался весёлый мужской голос с противоположной стороны купе. – Вы так хорошо спали и даже похрапывали, что аж зависть берёт. Мы потому вас и не стали трогать.

Гийом сел так резко, что аж немного закружилась голова. Заодно понадеялся, что сумел удержать невозмутимое выражение лица, как преподаватели учили делать в любой нестандартной ситуации при общении со свидетелем. Хотя внутри готов был провалиться сквозь пол. Это сколько же народу на него так смотрело и теснилось, пока он спал? На диванчике напротив обнаружился всего один попутчик. Есть те, кто старится медленно, неохотно, по волоску уступая возрасту, а потом человек вдруг превращается в дряхлого старца. Неожиданный попутчик относился к другому типу. Такие становятся пожилыми вроде бы преждевременно, зато не дряхлеют уже до самой смерти, умирают на ногах. Когда-то желтовато-медные, а сейчас почти седые волосы всё равно они оставались живыми, густой волной серебра настоящей гривой опускаясь до самых плеч. Седые брови жили над травяного цвета глазами – не тусклыми от возраста, а горящими внутренним огнём. Смуглая от прожитых лет кожа иссечена морщинами, но не кажется дряблой, словно время-скульптор времени лишь придало ей рисунок, не изменяя основы.

– Я один, наш третий спутник вышел как раз на станции, от которой мы только что отъехали. Давайте знакомиться, раз уж остаток дороги нам ехать вместе. Позвольте представиться, Риовен Робер. Вы тоже в Бастонь?

– Нет, я схожу на предпоследней, я еду во Флоран.

– И, судя по всему, едете из столицы. Молодой инженер на Жосселеновские заводы? Или выпускник кафедры техномагии?

– Нет, месье, – улыбнулся Гийом. Впрочем, ошибка попутчика вполне закономерна. Он ехал в обычном костюме, а не в форменном кителе, даже именной полицейский амулет следователя ещё получить не успел. Зато во Флоране и в самом деле располагались знаменитые металлургические предприятия семьи Жосселен, работать на которые часто приглашали выпускников Политехнического с инженерного факультета. – Я буду следователем Флоранского отделения криминальной полиции.

– О-о-о, весьма интересное занятие. Тогда разрешите мне тоже немножко поиграть в сыщика? Ваша фамилия Лефевр, а зовут вас Гийом. Угадал?

В этот раз Гийом каменно-приветливое выражение лица удержать не смог – на вещах не было даже его инициалов, до этого он спал и слышать, как к нему обращается проводник, попутчик не мог. Настала очередь старика усмехаться.

– Ладно, не стану вас томить. Только сначала скажу, что жить в городе вы будете на Прудовой улице дом десять, недалеко от пересечения с Прогулочной улицей. Привилегия возраста знать чуть больше. Но на самом деле вы очень похожи на своего деда, ваш овал лица точно от него. Да вы даже усы и бороду расчёсываете один в один как он в ваши годы. Вот серые глаза у вас в бабушку и маму. А светло-русый вы и, смотрю, фигура крепкая – это от отца. Верно?

– Верно. У меня прадед по отцу из рыцарей Ай-Кайзерин, – Гийом не смог удержаться от гордости в голосе, всё-таки числить в предках кого-то из Алого братства было до сих пор очень почётно. – По семейным хроникам, когда они нам помогали добивать поклонников Четырёх на севере, прадед встретил мою прабабушку и женился, потому и не стал возвращаться. [1]Меч императора не может иметь чужой крови, а потому жена любого из Братьев должна быть подданной Империи минимум во втором поколении. Прадед выбрал любовь. И мой отец тоже, потому-то он взял фамилию моего деда, а не мама – его. А вы, я понимаю, хорошо знали моего деда?

Глава 1

Утро Гийом встретил в преотвратнейшем состоянии. Тело ломило, голова ныла, глаза слезились, в горле першило. Он специально приехал пораньше, чтобы перед тем как явиться по месту службы, не только привести дом в порядок, но и несколько дней походить по городу, освоиться и понять – чего и как за эти годы переменилось. Но весь вчерашний день прошёл в неожиданной суете.

К хорошему привыкаешь быстро. В частности к телефону, который за последние несколько лет неожиданно сделал рывок, опутав проводами столицу и окрестности. Телефон стал доступен не только солидным организациям и крупным конторам, но и простым абонентам, пусть и оставался недешёвым удовольствием. Дома у родителей аппарат стоял. Во Флоране же хорошо если найдётся телефон на главном почтамте, в полиции и на заводе. Всем остальным про него ещё долго можно и не мечтать. Поэтому как в столице, позвонить в контору по найму или справочную, сказать им свои требования, а потом дождаться посыльного с каталогом нельзя. Как нельзя с тем же посыльным разослать заявки.

Здесь пришлось сначала идти в бюро своими ногами, там листать справочники… Пригласить уборщиц, двух садовников привести сад в порядок, отправить чехлы и шторы в прачечную, заказать новые кристаллы в дом для освещения и отопления. Заказать современную газовую плиту с саламандрой – не готовить же себе ужин на дровах? А к плите сразу запас газовых баллонов. И ещё десятки мелочей, связанных с переездом. Хорошо хотя бы частично Флоран шагал в ногу со временем: контора предоставляла услуги посыльных, так что можно было прямо там составить заявки. Возвращаться и переоформлять заявку пришлось всего один раз. Своими ногами понадобилось идти всего в два места – и то из-за косности муниципалитета, которые требовали личного подтверждения владельца, возобновляющего проживание в законсервированной собственности. Всё равно под вечер Гийом ощущал себя атлетом, тягавшим гири. Особенно если вспомнить вес справочников городских жителей и организаций, которые он купил и волок на себе домой. Ведь по телефону справку заказать нельзя. И не будешь же ты опять бежать в справочную только потому что тебе приспичило купить яблок, хлеба или сыра, а ты не знаешь по какому адресу ближайший бакалейный магазинчик?

Вечером тело ныло от усталости, и помогла уснуть лишь мысль, что зато он всё успел за один-единственный день. И до конца недели – свободен. А встал разбитый и больной, все планы псу под хвост. Всё утро Гийом надеялся: обойдётся. Пробовал пить чай с лимоном, укутаться в плед. К обеду сдался, и порадовавшись вчерашнему городскому справочнику – не зря тащил на себе эту тяжесть. Оставалось решить, искать врача – или как обычно делают при не самых тяжёлых болезнях: идти в аптеку, рассказать симптомы и пусть аптекарь выпишет и сделает лекарство.

После непродолжительных раздумий и приступа чихания, Гийом пришёл к выводу, что всё-таки ему нужна не аптека, а именно врач, на обычную простуду болезнь походила всё меньше. Врачей нашлось целых три. Издание справочника было солидное, так что возле адреса и фамилии имелась ещё и краткая биография с указанием дипломов и наград. Два врача практиковали в городе уже больше десяти лет, третий переехал меньше полугода назад. Причём, как и Гийом – из столицы. Его-то Гийом и выбрал, убедив себя, что, во-первых, к нему совсем недалеко идти, а во-вторых, раз этот врач приехал недавно, то и клиентура у него не такая большая – меньше будет очередь. Хотя в глубине души осторожно себе признался: просто выходцу из столицы он доверяет больше, чем врачу с дипломом медакадемии Бастони.

До нужного дома и в самом деле добрался быстро. Небольшой двухэтажный дом, окружённый скромным, но ухоженным садом. На воротах медная табличка «Жан-Пьер Орельен Дюссо, врач общей практики и хирург». рядом молоток. Гийом машинально отметил, что у доктора точно есть ребёнок, и это девочка. В углу сада стояли качели – ими, судя по стёртой вокруг траве, часто пользовались, и на качели завязана бантиком ленточка, какие обычно заплетают девочкам в косы. Стоило постучать молотком по медной пластине, как в воротах сама распахнулась калитка. И сразу же легонько заискрился гравий на дорожке от ворот к дому – причём возле дома, где дорожка раздваивалась, искрящаяся полоска уходила влево. Видимо, правая часть дома со своим крыльцом была жилой, а левая с отдельным входом предназначалась для пациентов.

Гийом улыбнулся краешком рта, правда, тут же закашлялся. Ему подход врача понравился. Явно механика плюс несколько заклятых духов: показать гостя, толкнуть механизм калитки и не только направить посетителя куда следует, но и сообщить, если гость сойдёт с выделенной дорожки. Местные, возможно, считали это излишеством, проще нанять какого-нибудь старичка из бывших рабочих с завода как привратника, но на Гийома сразу словно повеяло столицей с её стремлением к прогрессу и манерой везде, где можно, применять техномагические новинки прогресса вместо людей.

Всё-таки дверь в приёмный покой открыл лично хозяин дома. Гийом даже немного оторопел, не ожидал, что врач будет длинный как жердь – на полголовы выше него, при этом русый с оттенком рыжины и худой как щепка. При виде сопливого носа, припухших губ и красных слезящихся глаз, доктор с чего-то радостно заулыбался во всю ширь.

– А, проходите, проходите. У меня как раз свободное окно с пациентами.

– Доктор, я к вам…

– Да проходите же, не на пороге нам разговаривать? Когда ещё в наши края приедет гость из столицы. Причём вы я так понимаю к нам насовсем?

Растерянный, Гийом последовал за доктором. Они прошли через короткий коридор, две двери были закрыты, третья в самом конце вела в жилую часть дома, а четвёртая дверь скрывала кабинет и что-то вроде приёмного покоя. Стол, несколько стульев, ширма в углу, из-за неё выглядывала кушетка, широкий шкаф-картотека и какие-то дипломы на стене. Плюс хорошее освещение через большое окно, а на вечер висели аж три керосиновых лампы с саламандрами, как и магический светильник на кристалле. Сейчас, правда, все они не горели. Уже перешагивая порог кабинета, доктор крикнул в сторону жилой части:

Глава 2

Первый день на первом в жизни рабочем месте выдался погожий и тёплый, совсем летний. Гийом вышел заранее, но к началу рабочего дня прибыл буквально впритирку, чуть не опоздав и взмокнув от жары и быстрого шага. Вроде после огромной столицы здешние расстояния кажутся несущественными, а на деле-то Флоран не такой уж и маленький. На будущее придётся выходить заранее. Ну или всё-таки открыть конверт с деньгами, который родители чуть ли не силой сунули в руки перед отъездом «на обустройство», признать, что отец был прав и поискать себе какой-нибудь старенький ковёр-самолёт. Тем более если остальной центр города словно застыл во времени, трёх – пяти этажные дома из красного кирпича с лепниной, орнаментами, фальш-колоннами и ажурными решётками балконов запросто могли сойти за декорации конца прошлого века, то здание полиции перестраивали совсем недавно. Взгляд Гийома не просто так сразу зацепился за хорошо знакомый по большим городам функционализм, управление полиции выглядело как параллелепипед на три этажа, рядом второе крыло – той же высоты цилиндр тоже из стекла и бетона, а венчает здание двухэтажный шар, благодаря огромным окнам кажущийся чисто стеклянным.

Но главное – на плоской срезанной верхушке шара была посадочная площадка, куда на глазах Гийома сели три явно не служебных, а личных ковра. Водители ковры скатали и занесли в здание, значит, своя парковка у полицейского управления точно есть. Решено. Как только немного обживётся и обустроится, а также выяснит порядок пользования служебной стоянкой, стоит тоже подыскать себе ковёр.

Зато внутри здания полиции всё было как и должно быть. Никакого футуризма в интерьерах, а приятный глазу патриархальный модерн. В оформлении нет жёстких линий, углов и чёткой геометрии. Формы оформления и мебели элегантно-плавные и изящные, в отделке доминировали цвета мокрого песка и топлёного молока. И словно контрастная вставка в углу – тёмная конторка цвета венге. А ещё к огромному удивлению Гийома, за конторкой сидела средних лет женщина в форме и со знаками различия сержанта. Вот и говори, что феминизм и равноправие полов в таких сложных профессиях, как полиция – это чисто столичная мода, далёкая от провинции.

Впрочем, удивление не помешало Гийому подойти и как положено представиться дежурной:

– Здравствуйте, мадам сержант. Младший следователь Лефевр прибыл в отделение Флоран. Вам должны оставить насчёт меня предписание.

– Здравствуйте, месье младший следователь, – женщина, казалось, не удивилась незнакомому лицу и коллеге, при этом цепко осмотрела Гийома сверху донизу. – Да, вас ждёт у себя месье старший комиссар. Он приказал сразу как прибудете, подняться к нему. Правое крыло, третий этаж, кабинет четыре. Из холла вон по той лестнице и наверх.

Несмотря на сонное спокойствие в городе и на входе в здание, просто так в служебную часть было не попасть. Стоило выйти в коридор, как ты оказывался перед постом охраны, незаметным из холла. Там Гийом порадовался, что амулет-удостоверение заказал себе не нашейным жетоном, а браслетом на запястье. Дежурный рядовой дотошно сверил записанные на браслете данные с присланными из столицы бумагами – для этого пришлось с полминуты держать полицейский амулет прижатым к вделанной в стол пластине с рунами контроля. Не ограничившись лишь сверкой ауры, дежурный сравнил Гийома с фотографией. И только после этого привязал к амулету пропуск, причём гостевой и всего на одно посещение. Если же попробовать проскочить мимо дежурного, не поставив отметку, то судя по характерным отметинам-отверстиям на потолке, коридор мгновенно перекроют решётки, запирая нарушителя в клетку. Такая разумная осторожность и строгое соблюдение инструкций Гийому понравились. Если и правда первое впечатление самое верное, служить здесь будет приятно.

– Месье старший комиссар. Младший следователь Лефевр по вашему приказанию прибыл.

Гийом щёлкнул каблуками, отдал честь, после этого позволил себе осмотреться. Кабинет старшего комиссара тоже был в духе модерна, разве что хозяин предпочитал в оформлении белый и жемчужно-серый цвета, а мебель по контрасту – серебряного цвета шкафы для документов и графитовые стол и стулья. И ещё приятно пахло лимонами. Сам старший комиссар был уже немолод, почти достиг предельного возраста для должности старшего полицейского офицера. Вдобавок красное лицо и выступающие на руках вены показывали, что у начальника полиции округа Флоран похоже нелады с повышенным давлением.

А вот два остальных человека в кабинете заставили Гийома мысленно присвистнуть. Стол в кабинете имел форму буквы «П», старший комиссар занимал место во главе. По бокам стола рядом с начальником сидели комиссар криминальной полиции округа Флоран и комиссар жандармерии округа Флоран. Кстати, оба хотя и примерно одного возраста, лет немного за пятьдесят, как специально – противоположность друг другу. Будущий начальник Гийома высокий, уже совсем седой, гладко выбритый. На левой щеке широкий белый шрам, похоже на сабельный. Яркие серые глаза взирали как остановившаяся молния, и любой человек, подпавший под их влияние, должен содрогнуться и мгновенно признаться во всех грехах свершённых и задуманных, подчиняясь словно стихийный дух, скованный печатью. Комиссар жандармерии наоборот был невысок, круглолиц, широк фигурой борца – хоть сейчас иди выступать на арену цирка. Щеголял каштановой шевелюрой без единой лысинки и седого волоска, роскошными усами и бородой. И вообще похож на добродушного медведя: если разозлить, то может и заломать, но сейчас у него хорошее и доброе настроение, поэтому легонько обнимет и тепло поговорит по душам.

И зачем эти двое здесь? Ладно, старший комиссар решил взглянуть, что за фрукт ему прислали из столицы. Криминальный комиссар, возможно, приглашён, ибо Гийом его будущий подчинённый… Хотя можно было молодого сотрудника посмотреть самому, потом дальше по инстанции переслать, а не гонять старшего офицера. Зачем тогда в кабинете ещё и начальник жандармерии? В его ведении порядок на дорогах и соблюдение правил дорожного движения, патрульная служба, обеспечение правопорядка в округе Флоран в том числе и за пределами городской черты и так далее. С криминальной полицией служба жандармерии почти не пересекается.

Глава 3

Солнце забралось уже высоко, на чистом небе ни облачка, но лохматые деревья и такой же лохматый газон – участок немного прибрали, но постоянного садовника Гийом так пока и не нашёл – ещё блестели каплями от ночного дождя. Воздух ещё пах влагой от едва рассеявшейся утренней росы. По городу веяло остатками прохлады и той необычайной тишиной, которую можно наблюдать только очень ранним летним утром и которую пока ещё слабые городские шумы не нарушают, а скорее усиливают. Сейчас бы досматривать последний сон или наслаждаться свежесваренным кофе и вафлями… До Управления Гийом нёсся как сумасшедший, пользуясь тем, что улицы в такую рань пусты. В следственный отдел буквально ворвался, настолько торопился и боялся не застать на месте месье Грондена. Впрочем, как оказалось, зря переживал. Старый следователь был пока в кабинете один и явно только что прибыл. До этого зашёл в буфет и сейчас, расположившись за столом, готовился наслаждаться утренним кофе с ароматной маковой булочкой: пахло настолько завлекательно, что слюнки текли. С трудом заставив себя сосредоточиться, Гийом поздоровался:

– Здравствуйте, месье Гронден. Я к вам.

– А, доброе утро, месье Лефевр. Я уж боялся, что вы с концами пропали в подвалах у Анри, вас совсем не было видно. Судя по вашему горящему взору, вам срочно нужен совет?

– Вот. Посмотрите, пожалуйста. Хотелось бы ваше мнение.

Старый следователь взял бумаги – как собранные из архива данные и заключения врачей, так и пару страниц, на которых Гийом перед сном изложил свои идеи. Сначала быстро пробежался по документам, дальше перечитал их снова, но уже сев за рабочий стол и очень внимательно. Благодушное настроение месье Грондена испарилось, брови сложились хмурым домиком.

– Занятно, крайне занятно.

Тут дверь хлопнула, и в комнату вошёл ещё один следователь, месье Марк Бенуа – невысокий толстяк с пухловатым лицом, небольшими усиками, украшавшими его верхнюю губу. В остальном лысый как колено, хотя старше Гийома всего лет на пять. В руках он тоже держал большую кружку кофе

– Коллеги, всем добрый день.

– А, Марк, здравствуйте. На ловца и зверь бежит. Вот, коллега Лефевр тут принёс очень интересный материал. Что скажете?

Месье Бенуа поставил кофе и взял документы. Читал он их дольше, чем Гронден, несколько раз возвращался назад, сверяясь, чего-то вспоминая и беззвучно шевеля при этом губами. Когда закончил, вид у него был растерянный и злой:

– Однако. Дело ведь в архив ещё не ушло?

– Нет, я притормозил, пока не посоветуюсь с вами, – ответил Гийом.

– Ну тогда я ваш должник, месье Лефевр. Нет, но как оно…

Дверь кабинета хлопнула о стену ещё раз, неожиданно для всех зашёл комиссар.

– Всем доброго утра. И чего вы такие хмурые в такой прекрасный день?

За всех ответил месье Гронден как самый старший и уважаемый:

– Уже день, месье Морен, но не очень добрый. У нас, похоже, убийство, которое мы все дружно чуть не списали как естественную смерть. Хорошо коллега Лефевр обратил внимание.

– Убийство?

Комиссара мгновенно как подменили. Расслабленность ушла, теперь перед Гийомом стоял закалённый в сражениях фокстерьер, который так и ищет, куда спряталась крыса, в которую нужно вцепиться своими мощными челюстями.

– Да, коллега Лефевр высказал очень обоснованные подозрения, что смерть Мишелины Ланжевен была хорошо замаскированным убийством. И мой опыт склонен предварительно согласиться с его выводами. По симптомам очень похоже на проклятье «молодая вдова», но вот способ, каким замаскировали его применение, неизвестен. По крайней мере, коронера, несмотря на его высокую квалификацию, удалось обмануть, а дальше дело очень уж быстро замяли, похоронив тело. Вот, ознакомьтесь.

– Однако… – закончив читать, комиссар продолжил: – Согласен. Решение возобновить дело утверждаю. Проблему вижу, что эксгумировать труп на текущих основаниях нам никто не даст, – и пояснил уже для Гийома. – Дело в том, что мэр города и мадам Ланжевен, мягко говоря, друг друга недолюбливали.

– Очень мягко, – не удержался месье Гронден. – Месье комиссар очень преуменьшает. Я бы сказал как кошка с собакой. Чего-то они ещё в молодости не поделили, последние несколько лет уже на всю округу расплевались из-за городской благотворительности. Мэр настаивал, чтобы она шла через фонд мэрии, а мадам Ланжевен демонстративно всё устраивала напрямую через адресную помощь и личные стипендии.

– Дотошная по части финансов была мадам, – вздохнул комиссар. – Не скупая, но очень бережливая. Так и сказала, что, мол, ни гроша не даст на бездельников из мэрии, которым только и работы, чтобы бумажки принимать и оформлять. Лучше на эти деньги ещё одну стипендию какой-нибудь сироте организует. А вот её племянник сразу после смерти тётушки наоборот к мэру побежал, доказывать, как он его любит и ценит. Без железных аргументов мэра пробить будет трудно, а судья против мэра не пойдёт. Я постараюсь, но пока на разрешение на эксгумацию тела не рассчитывайте. Значит так. Следователь Бенуа. Дело остаётся на вас. Вы будете разбираться со связями подозреваемого за последние месяцы. Сам Альбер Ланжевен «молодую вдову» изготовить не мог, это проклятие даже не уровень обычной ведьмы, не говоря уж о маскировке. Значит, как минимум должен быть продавший его маг. Вот его поисками и займитесь. Не хватало нам в округе ещё практикующего чёрного мага под носом.

– Так точно.

– Теперь следователь Лефевр. Вы отзываетесь из архива и передаётесь в помощь следователю Бенуа. Чтобы не спугнуть подозреваемого, поиском улик и при необходимости опросом свидетелей и всем остальным в ближнем круге подозреваемого заниматься будете вы. Поводом будет то, что размер наследства больше десяти тысяч экю, а потому вспомним, – комиссар усмехнулся, – статью шестьдесят восемь гражданского кодекса. Следователь Лефевр, думаю, вы без труда из приложения к статье наберёте себе список документов, которые вам просто необходимо срочно закрыть для передачи дела в Департамент имущества и для которых вам придётся заново побеспокоить убитого горем наследника.

Глава 4

Если весь июнь небо и город казались нарисованными нежной акварелью, а солнце осторожно лёгкими мазками красило людей кисточкой весёлого загара, то едва начался второй месяц лета – как солнце превратилось в злую спущенную с цепи собаку, которой сказали «фас». Жара сводила с ума, кровь вскипала в жилах, едва высунешь нос на улицу. Дышалось как в духовке, мозги и прочие органы мгновенно плавились, а дальше закипали. Добравшись от дома до Управления, первые полчаса рабочего дня все сотрудники растекались по столам и стульям в обнимку с ледяной бутылкой минеральной воды, напоминая высохшие мумии. И лишь затем оживали. Хорошо ещё, что здание было современной постройки, поэтому внутри свежо и прохладно: воздух снаружи загонял в централизованную систему вентиляции воздушный сильф, а следом его охлаждала ледяная ундина. Как в жару работали полтораста лет назад, в эпоху до Промышленной революции – пока не умели привязывать духов стихий и через них применять небесную энергию для разных полезных хозяйственных работ – даже подумать страшно.

Гийом как раз пришёл в себя и занялся сводкой за неделю. Сегодня была пятница, и хотелось всё сделать на свежую голову, а вечером лишь перечитать и возможно подправить. Только углубился в работу, как хлопнула дверь, и в комнату буквально ввалился месье Тибо Тома из оперативного отдела. Как любил подшучивать месье Тома, место службы он специально подбирал «под внешность»: смуглый двухметровый горилообразный здоровяк. Так-то милейшей души человек, даже не заподозришь, что у него в жизни две нежные страсти – обожаемая супруга и разведение канареек. Зато когда он зло ухмылялся, пугались даже отпетые нарушители порядка, чем месье Тома и пользовался, поддерживая порядок на одном из самых сложных городских мест – в районе железнодорожного вокзала. Но сейчас у него была улыбка скорее добрая… Точнее, добрая улыбка наевшегося до отвала аллигатора, и от этого очень счастливого.

– Ну что, бездельники, – гаркнул он с порога. – С утра протираете штаны, лодырничаете, пока я тут работаю за вас?

– Ну так уж и работает он за нас, – фыркнул один из коллег Гийома. – На вон, водички попей. Минеральная.

– Минеральная – это хорошо.

Месье Тома залпом выпил предложенный стакан, после чего пододвинул к себе свободный стул и уселся, закинув ногу на ногу, попутно бросив на ближайший стол папку с документами, которую принёс с собой.

– Короче, слушайте. У нас тут один мужик с каторги вышел, десять лет уголь рубил. А тут счастье привалило, мать скончалась, сестра сказала – ни его, ни наследство знать не хочет, пусть забирает, и они не знакомы. Короче, мужик как начал отмечать с корешами свободу и наследство – месяц не просыхал. Чего не пропил, то сломал, даже стёкла выбил. Не дом, а могила, только стены голые. Жрать нечего, соседи как чумного обходят. Вспомнил он, как тепло и сытно на родной шахте, пайка каждый день, он там человек уважаемый.

– Начудил чего? – уточнил следователь Бенуа.

– Да нет. Пошёл к инспектору Мартену, старик этого страдальца как раз поймал и посадил десять лет назад за грабёж. Приходит и заявляет: хочу сесть. Очень хочется. Инспектор Мартен в наших делах человек опытный и с нюхом. Так страдальцу в лоб и заявляет: ты же только пил, не воровал. И за что тебя сажать? Ты мне причину подкинь, а дальше желание клиента я обеспечу.

– Какой-то старый и мёртвый висяк на себя согласился взять? – уточнил ещё один следователь. – Дело, конечно, для статистики полезное. Но ты вон сияешь, как новенький грош. Давай, колись.

– Пару висяков он тоже согласился взять. Но я же сказал – у инспектора Мартена нюх, старик нас всех и сейчас по этой части уделает. Хорошо не согласился тогда на пенсию уйти. Хватает он этого страдальца, тащит ко мне и грозно так: вот, рассказывай всё как есть месье Тома, сможешь его убедить – только он тебя и посадит. И что-то давай серьёзное говори, а иначе будешь дома от голода подыхать. В общем, клиент и поплыл. Помните одиннадцать лет назад серию грабежей в рабочих кварталах?

Гийом, не так давно разбиравший архивы, мгновенно выдал:

– Вспышка ограблений в рабочих кварталах среднего достатка. Действовало полтора десятка банд, доказано, что они не связаны друг с другом, хотя и действовали по единой схеме. Забирались в дом, точно выяснив, где хранятся деньги и малогабаритные вещи, которые пусть не самые ценные, но легко продать. Пользуясь тем, что число инспекторов в таких районах невелико, а люди жалуются не сразу, они совершали серию грабежей, потом перемещались вдоль железной дороги. Арестованы жандармерией округа Флоран на перегоне Бастонь – Флоран, дали признательные показания, получили сроки в тюрьме и на каторге.

– Во! Не голова, а архив. Месье Лефевр, вы, похоже, скоро в этом догоните нашего архивариуса, – Тибо Тома, изображая шутливый поклон, склонил голову, но в голосе прозвучали искреннее уважение. – Короче, наш сиделец тогда по другому делу пошёл, но знал кое-кого из тех банд. В общем, он дал полные показания в обмен, что официально мы их не регистрируем, и он не за стукача, а как бы я раскопал и его расколол. Чтобы сел он по статье за организованный грабёж лет на пятнадцать, не меньше. У тех банд на деле был один хозяин и группа наводчиков, которая заранее перед ними по маршруту прошла. Хозяин же краденое скупал и процент от найденных в квартирах денег вдобавок получал. Я, кстати, чего-то такое припоминаю, когда их допрашивал, пусть и сопляк был сразу после училища. Внимания не обратил: чтобы по статье преступного сообщества не сесть, все грабители тогда насмерть стояли, что они сами по себе. Хотя сейчас понимаю – местами и проговорились. Наш страдалец сегодня мне как на духу выложил, на что внимание обращать надо было. С тем, чего он сегодня наговорил и что тогда десять лет назад из пойманных шестёрок всё-таки выдавили, мы этого хозяина точно прищучим теперь.

– Коллега Лефевр, ваше дело будет, похоже, – ноток радости в голосе следователь Бенуа до конца удержать не смог.

Глава 5

Гийом проснулся, когда над крышами домов ещё таяли серые остатки ночи, рассвет уже входил в город, но жёлтый огонь саламандры в керосиновой лампе гасить ещё рано. Солнце ещё не всходило, но половина неба уже залита бледным розовым светом. Гийом вышел на крыльцо – шорох шагов заблудится в белом покрове, сшитом из облака, зацепившегося за дома и деревья – и ненадолго замер, разглядывая сад и улицу. Наступило утро, сырое, промозглое, туманное. Всё вокруг спряталось под белёсым крылом. Вместо земной тверди вокруг вырос странный океан, где не шумят волны, не резвится прибой и нет парящих чаек. Впрочем, сырость продержалась недолго. Сама природа будто возрадовалась и не захотела дальше слякоти и облаков. Солнце, выступив на небосклон, заиграло и сдёрнуло с крыш и улиц жемчужное туманное покрывало. Разве что где-то у самого края неба повисла небольшая тучка, одна только не согласная с сияющим торжеством нарядного летнего утра. Но и её хватило ненадолго, растворилась в пока ещё бледно-прозрачной голубизне неба.

– Молока, молока, кому свежего молока, парного! – раздалось с соседней улицы.

Ну да, у соседей стоят возле ворот полные бутылки, на Прудовой улице молочник уже прошёл. Гийом молоко не заказывал, так и не удосужился купить холодильный шкаф, да и незачем: всё равно дома обычно готовил на один раз и только на себя какой-нибудь каши или просто пил кофе, а завтракал, обедал и ужинал уже в столовой при Управлении или в городе. Но сегодня у него гостья, а Иветт, насколько он помнил, предпочитала кофе всё-таки с молоком. Да и творога неплохо бы взять девочке на завтрак. Убедившись, что девочка ещё спит и на всякий случай черканув пару слов, Гийом оставил записку на столе в гостиной, а сам побежал догонять молочника.

Обратно он шёл неторопливо, наслаждаясь спокойствием, разлитым в окружающем мире, особенно заметным после сумасшедшей рабочей недели. Это и сыграло злую шутку. Иветт была в целом девочкой разумной, потому если и делала глупости, то обстоятельно поразмыслив и с размахом. Вот и сейчас, обнаружив: входная дверь закрыта, а окна просто так не открываются – их ставил ещё дед, и все они на первом этаже были с секретом... Тут же сообразила, что есть мансарда второго этажа, и окно там открыто, чтобы ночью шёл свежий воздух с улицы. А как раз возле дома растёт удобное старое дерево, по веткам которого как по лестнице можно спускаться. Не учла мелочь. Если дерево старое, то некоторые вроде бы толстые ветви уже только кажутся прочными, и надо внимательно следить, куда ставишь ногу. Но платье не брюки и не предназначено, чтобы лазить в нём по деревьям. Пусть даже у тебя не строгий подол до земли, а лёгкая матроска чуть ниже колена. Уже на середине пути в самой густой части кроны подол зацепился за сучок, Иветт промахнулась и поставила ногу не туда.

– Ой! Мама!

Ветка под ногой подломилась, и с громким треском девочка полетела на землю.

– Цела?! – бросился к ней Гийом.

– Да… вроде бы.

Похоже, Иветт была и впрямь везучей. Ничего не сломала, не подвернула, и даже не получила ни царапины. Всё обошлось, если не считать платья: в подоле образовался разрез, как будто сделали ножницами.

– Ой… Месье Гийом, что я теперь папе скажу? – Иветт шмыгнула носом.

– Что мы скажем, – вздохнул Гийом. – Ты моя гостья. А я не сообразил, что ты проснёшься, посмотреть записку на столе гостиной не догадаешься. Увидишь, что меня нет, дом заперт и попытаешься вылезти. Правильно?

– Ну вы же сыщик, конечно вы угадали правильно, – искренне ответила девочка.

– Тогда пошли сначала завтракать. Вафли у нас ещё остались, а я как раз за молоком и творогом сходил. А потом будем думать, где нам зашить платье.

Совещание всё равно развернулось за завтраком, сил ждать и мучиться от неопределённости не было у обоих. Почти сразу сошлись на том, что зашивать самостоятельно не стоит и пытаться. Пусть оба умеют держать в руках нитку с иголкой, заштопать так, чтобы не осталось следов, сумеет лишь профессиональная портниха. Вдобавок у неё наверняка есть приручённый дух земли, который сможет заставить нитки врасти в ткань и сделать её «как новой». Осталось выбрать ателье.

Но и тут всё решилось достаточно просто. Опять пригодился городской каталог. Лететь на своём ковре Гийом не рисковал, идти через весь город в дырявом платье не вариант. Вернуться за сменным платьем домой Иветт не могла – экономка наверняка уже пришла и всё потом расскажет отцу. Значит, мастерская должна находиться не сильно далеко. При этом Гийом сразу отмёл в сторону несколько мелких ателье и частных швей, так как у них не имелось ни рекомендаций, ни гарантий. В итоге осталось два адреса, а дальше фамилия одного из владельцев показалась знакомой, причём с этой фамилией были связаны какие-то смутные, но положительные ассоциации. Кто-то ему когда-то рекомендовал?

– Всё, решено. Идём сюда, – Гийом ногтем подчеркнул строчку с адресом. – Улица Пастухов, дом четыре.

– А почему именно сюда?

– Она не очень далеко, в каталоге солидные рекомендации и мне её вроде бы советовали.

– Хорошо. А ещё там рядом хорошее мороженое. Я туда… заходила.

– Сластёна. Нет уж, давай на обратной дороге, тогда и я от порции не откажусь. А сейчас попробуем уговорить швею, надеюсь, у неё с утра свободно. Учти, сегодня суббота, она работает только полдня.

Ателье Гийома удивило. Оно занимало сразу два участка, причём изначально тут был просто жилой двухэтажный дом с по-крестьянски основательным полуподвальным цокольным этажом-фундаментом из серых каменных глыб. Очень старый дом, ещё с тех пор, когда Флоран был просто большим селом, окружённым многочисленными хуторам. Так перестали строить больше ста лет назад даже в самых медвежьих углах, но фахверковый дом ни с чем не спутаешь. Каркас из вертикальных и горизонтальных балок, а также установленных под углом распорок, на которых держатся стены из глинобитных блоков. За прошедшие десятилетия дом явно не раз обновляли. Старые балки, которые обожают грызть древоточцы, заменили на современные из пропитанного алхимией дерева, наверняка усиленного арматурой. Глиняные блоки сменил оштукатуренный кирпич. Но конструкция дома в целом не изменилась, хотя наверняка куда проще и дешевле было снести и построить новое здание. А потом хозяева выкупили соседний участок, и поставили там мастерскую, соединив её со старым домом крытой галереей.

Глава 6

День прямо с утра пошёл наперекосяк. Первую неделю сентября было сухо, а именно сегодня забарабанил дождь. Это, наверное, приятно – шуршат капли по листьям, а ты сидишь в уютной гостиной, потягиваешь вино и молча ловишь ушами и душою чуть хрипловатый и строптивый стук дождя по камням дорожки к дому и по карнизам. Неторопливо перебираешь события дней прошедших, думаешь о планах на будущее… Но не тогда, когда тебе надо бежать на работу, а ковёр ты вчера забыл на улице. Так-то на ковёр обычно ставят простенький амулет, который питается тоже от сильфов и отгоняет капли, вот только работает он лишь в полёте. Сейчас же ковёр вымок до нитки, и пока не высохнет – сильфы просто не проснутся, они не любят соседство с элементом воды. Пришлось заносить ковёр в дом, а самому бежать по лужам и под зонтиком.

В здании Управления было тепло и сухо. Стоило переступить порог, как по телу разливалась приятная истома, а со стороны кафе приятно пахло чем-то вкусным – туда Гийом и отправился первым делом, ибо из-за конфуза с ковром позавтракать не успел. Заказы выдавала вечно хмурая и всем недовольная полненькая женщина-повариха, но готовила она превосходно, за это прощали всё, включая трудный характер. Можно было сесть и поесть прямо там, в кафе, вдоль столешницы из тёмного дерева, куда подавали заказ, выстроились на узорных чугунных ножках ряд стульев без спинок. Или, если не хочешь ни с кем общаться, можно устроиться за одним из высоких столиков на таком же узорном чугунном пьедестале: их штук пять возвышалось в противоположном углу кафе, пускай тогда придётся есть стоя. Гийом решил, что удобнее всего будет на рабочем месте, поэтому заказал горячего кофе, несколько пирожков и сладкую булочку с изюмом, и отправился к себе. Однако спокойно сесть и поесть не вышло, ибо в кабинете Гийома встретил задумчивый коллега, следователь Бенуа.

– Доброе утро, месье Лефевр. Не могли бы вы мне помочь? Нужно ваше знание норм и зон ответственности, к кому обратиться. Вот, посмотрите, чего мне сегодня с утра передали.

Гийом мысленно тяжко вздохнул. Репутацию дотошного человека, который хорошо знаком с малоизвестными казусами и крючкотворством, он довольно случайно приобрёл месяц назад. Тогда на границе города непонятные бродяги обворовали фургончик мясника. Ущерб выходил не самый большой, пропало всего-то несколько плохих кусков, которые отказалась брать столовая Жосселеновских заводов, да пара старых ножей и щербатый вусмерть тупой топорик для рубки мяса. Мясник подал заявление в полицию. Дело по части поиска виновных явно абсолютно бесперспективное, но отчётность портит. Потому следователь, недолго думая, спихнул его жандармам. Мол, поскольку мясник проживает за пределами города, а непонятные бродяги тоже бежали из Флорана, то и искать их должны жандармы в пределах округа.

Жандармы тоже понимали, что непонятных бродяг-оборванцев, которых мясник видел лишь со спины, искать бесполезно. Очень быстро дело вернули назад с пометкой, что жандармы рады бы искать – но поскольку преступление случилось во Флоране, и заявление подано во Флоране, то вести дело обязаны полицейские из города. Ну а жандармы обязательно поймают виновных, только вот если им точно скажут кого. Следователь не растерялся и попробовал спихнуть происшествие на железнодорожников. Мясник стоял около переезда и ждал, пока пройдёт поезд, зона вокруг железной дороги к городу не относится, отсюда всё случившееся – происшествие на железной дороге. Впрочем, сотрудники железной дороги тоже всё понимали, получать нагоняй за непонятных бродяг никто не хотел. Вскоре они вернули запрос, дескать, рады бы содействовать правопорядку – но они отвечают исключительно за рельсы, насыпь, вокзал. Вот если бы кража случилась, когда фургон стоял непосредственно на рельсах… А так они за кусок дороги с обеих сторон переезда ответственности не несут.

Следовательский отдел дружно загрустил, ибо хотя и выходило, что злосчастные три метра переезда возле железнодорожных путей вообще никому не принадлежат. Но заявление-то подано во Флоране! И выговор за нераскрытую кражу получат именно они… В этот момент к делу и подключился Гийом. Посидев с нормами и сводами, а также посчитав расстояние от завода, Гийом подвёл всё к тому, что раз мясника обокрали неподалёку от территории заводов, ехал потерпевший с завода и вдобавок стянули предметы, подходящие под определение холодного оружия, то вся ситуация – это возможное покушение на безопасность заводов. И предложил отдать дело тамошней службе охраны. Коллеги согласились от отчаяния, так как были уверены, что и на заводе дураков нет.

Однако Гийом ситуацию понимал лучше, поскольку немало был наслышан про Жосселеновские заводы от Жан-Пьера, куда того за лето приглашали несколько раз. Там проводили опыты с новыми котлами, а в случае аварии час, пока хирург едет от дома до завода, может стать для раненых смертельным. Служба охраны на заводе маялась бездельем, а ещё опасалась, как бы не получить выговор: неужели на таком большом предприятии не случается ничего серьёзнее, чем пьяная драка двух рабочих, каким-то образом сумевших пронести на территорию алкоголь? За дело о покушении на безопасность заводская охрана ухватилась руками и ногами. Им плевать было на поиск бродяг, главное – предотвращена попытка диверсии с применением старого мясницкого топорика. Мясник потом даже отдельно зашёл Гийома поблагодарить: чтобы дело точно прошло как покушение на имущество и территорию завода, у мясника задним числом мясо выкупили как вырезку мраморной говядины, а топорик и старые ножи оплатили, будто они новые и из лучшей стали.

– Давайте, месье Бенуа. Посмотрю, может, чего в голову придёт.

Проблемой оказался донос. Написан коряво, с ошибками. Вот только содержание… Суть сводилась к следующему. Автор доноса вместе с парой охранников (анкетные данные и подробности внешности прилагаются) долгое время занимался контрабандой на завод спирта в обход сухого закона для всех на территории завода. А когда настала пора делить честно заработанные нелёгким ремеслом доходы, подельники его обманули, показав своё гнилое нутро – деньги прикарманили, а поставщика пригрозили закопать в полях или сбросить труп в ковш с расплавленным металлом, если не исчезнет. Как бы у них связи и их прикрывает кто-то из начальства. И теперь доносчик просит охранников привлечь за контрабанду и другие преступления к уголовной ответственности. А сам он уже давно уехал далеко, судить же за контрабанду спирта на завод могут лишь на территории округа, так что ничего флики легавые ему не сделают…

Глава 7

Стоит прибыть ответственному лицу или профильной государственной службе, как любое место происшествия мгновенно наполняется деловой суетой. И неважно, пожар, рухнул дом или случилось преступление, определённые вещи не меняются. Едва приземлился полицейский ковёр, как число зевак принялось расти как на дрожжах. Ведь теперь не просто кто-то что-то кому-то пересказал. Вот она – полиция, слух был верный… И неважно, какой из десятка гулявших слухов правильный: ограбление, убийство, драка. Уже встал грудью на пути любопытных полицейский, отгоняя людей от ограды. И уже мелькают расстроенные лица тех, кто пришёл первым, но не решился заглянуть – вдруг ничего не случилось, и хозяева выгонят – а теперь жалеет, мол, была возможность и упустил.

Внутри закипела деловая суета. Оперативник вместе с участковым инспектором уточнили, во сколько была обнаружена кража, и сразу же пошли по соседям. Сначала найти понятых, а затем выяснять, вдруг кто-то чего-то заметил. Эксперты принялись осматривать и обнюхивать помещение в поисках следов. Гийом же начал опрос свидетелей на месте.

– Здравствуйте, мадемуазель Дюран. Я младший следователь Лефевр, я буду вести дело об ограблении. Потому прошу ответить вас на несколько вопросов.

Две сотрудницы ателье, молодая девушка чуть старше хозяйской дочери и женщина средних лет разом начали суетится, глаза забегали. Вроде и понимают, что они не обвиняемые, а свидетели или вообще пострадавшие, но факт допроса полицейским их пугает. Жюльетт показала себя дочерью своего отца. Видно было, что нервничает, руки заметно подрагивают, но держится в целом спокойно. Еле заметно кивнула: помню, что мы хорошо знакомы и давно по имени, однако сейчас Гийом лицо официальное.

– Здравствуйте следователь Лефевр. Мы готовы, спрашивайте. Вам писать? Вот сюда можно присесть, за этот стол.

Гийом бросил взгляд на эксперта, тот знаком дал понять: место уже осмотрел, можно туда садиться. Жестом пригласил остальных тоже присаживаться.

– Как вы обнаружили кражу? И во сколько?

Жюльетт посмотрела на швей, но те сидели, как будто ежа проглотили и напоминали сжатую пружину, никак не могли прийти в себя оттого, что их спрашивает полицейский. За всех начала именно Жюльетт как хозяйка.

– Мы обычно деньги не храним в мастерской и дома стараемся не хранить. То есть дома есть, но у папы в сейфе. И его открывают… Стараемся не открывать. Это все знают. А то, что клиенты в оплату дают, мы обычно два раза в неделю в банк отвозим. По четвергам и по понедельникам. А в этот раз… мы в четверг не пошли, Мишель с отцом поругался. Из-за этого и не пошли, он специально с утра тогда как наперекосяк всё делал, вот отец и поссорился с ним, а один не пошёл. Так-то они вместе всегда ходят до банка, а тут Мишелю прямо с утра и приспичило, и подождать не может. В пятницу папа не может, он по пятницам с утра и до обеда у аптекаря Симона, и массажиста приглашают. У папы радикулит разыгрался, если раз в неделю на процедуры не сходить, дальше всю неделю согнуться не может. В субботу банк закрыт, мы думали с папой утром в понедельник пойти, или он с мамой. А тут Мишель начудил… – девушка с трудом подавила какой-то нервный смешок, – в общем, мы не пошли.

– То есть в кассе оставалась выручка за неделю?

– Д-да. Ну кроме того что в конце недели мы швеям как жалованье отдаём. Так-то домой надо было унести, но обычно в конце недели мало остаётся. А тут в пятницу вечером с Мишелем опять ссора была, мы и не подумали…

Гийом ободряюще кивнул и постарался как можно теплее улыбнуться, мол, всё нормально, бывает. Однако внутри всё сильнее нарастал холодок азарта, который бывает у гончей, взявшей след. Пока ещё почти остывший, но уже след. Не может быть таких вот совпадений, просто не может быть. И всё больше уверенности, что Мишель – балбес, которого использовали втёмную. В мастерскую семьи Дюран ходили за заказами многие состоятельные люди города. Выручка за неделю для шайки из небогатых кварталов очень солидные деньги. Особенно если подставить Мишеля так, чтобы он замкнулся, не захотел сотрудничать и не рассказал, для кого стал невольным пособником и наводчиком ограбления.

– Как вы обнаружили кражу?

Дальше наконец-то осмелела младшая из швей и решилась вступить в разговор:

– Так, ну, в общем, месье следователь, мы обычно с другой стороны заходим. Там, где проход к хозяйскому дому, там ещё отдельно калиточка и комнатка. Там и переодеться, и передохнуть можно. И кофе горячего сварить, если дождь или зима и согреться надо. У нас у каждого от этой комнаты ключ есть, чтобы не ждать на улице, значит. А как рабочий день начинается, мадам или мадемуазель из дома заходят и мастерскую открывают. Ну а потом мы приходим, всё раскладываем и открываемся. Значит, в общем, тогда когда приходим, в общем, дверь для клиентов только тогда и открываем.

Видимо, решительность младшей швеи помогла перебороть страх и у старшей.

– Сегодня мадам-то занята, ой, ну кому я говорю, вы уже и сами лучше меня про Мишеля знаете, – тут женщина прикусила язык, сообразив, что нехорошо сплетничать в присутствии Жюльетт. – Вот мадемуазель-то нам открыла. Мы зашли, а я ещё подумала: как она и входную дверь открыла, и когда – мы и приготовить всё не успели?

– Нет, ты путаешь, – решительно сказала младшая швея. – Мы сначала увидели, что эта, статуэтка пропала. Я ещё подумала, может, пыль унесли протереть? А то какая-то она злая была, как смотрит на нас весь день. Ой, простите, мадемуазель. Тут я и сказала, что вроде в пятницу-то ещё была. И ещё сказала, как ветром сдуло в открытую дверь. А мадемуазель и говорит, а кто дверь-то открыл? Мы проверять, а дверь и не закрывается, ну мы к кассе подбежали, а там Валерьенну в полицию послали сказать, у нас тут в мастерской внутри зеркало как раз есть. Для связи-то как раз.

На этом Жюльетт всё-таки не выдержала и зашмыгала носом, в глазах выступили слёзы:

– Это я виновата. Это от дедушки память была. Он её привёз, ему подарили товарищи. А потом её украли. А тут недавно месье Дюмушель, как в дом Ланжевенов въехал, мы к ним ходили мерки с жены снимать, так и увидели. Мы выкупить хотели, он нам так подарил, сказал – такие не собирает. Мы обрадовались, семейная реликвия нашлась. А потом я уговорила, пусть в мастерской стоит. Дедушке приятно было бы, он с этой мастерской и начинал. А тут кто-то увидел, подумал, что золото и залез.

Глава 7

Стоит прибыть ответственному лицу или профильной государственной службе, как любое место происшествия мгновенно наполняется деловой суетой. И неважно, пожар, рухнул дом или случилось преступление, определённые вещи не меняются. Едва приземлился полицейский ковёр, как число зевак принялось расти как на дрожжах. Ведь теперь не просто кто-то что-то кому-то пересказал. Вот она – полиция, слух был верный… И неважно, какой из десятка гулявших слухов правильный: ограбление, убийство, драка. Уже встал грудью на пути любопытных полицейский, отгоняя людей от ограды. И уже мелькают расстроенные лица тех, кто пришёл первым, но не решился заглянуть – вдруг ничего не случилось, и хозяева выгонят – а теперь жалеет, мол, была возможность и упустил.

Внутри закипела деловая суета. Оперативник вместе с участковым инспектором уточнили, во сколько была обнаружена кража, и сразу же пошли по соседям. Сначала найти понятых, а затем выяснять, вдруг кто-то чего-то заметил. Эксперты принялись осматривать и обнюхивать помещение в поисках следов. Гийом же начал опрос свидетелей на месте.

– Здравствуйте, мадемуазель Дюран. Я младший следователь Лефевр, я буду вести дело об ограблении. Потому прошу ответить вас на несколько вопросов.

Две сотрудницы ателье, молодая девушка чуть старше хозяйской дочери и женщина средних лет разом начали суетится, глаза забегали. Вроде и понимают, что они не обвиняемые, а свидетели или вообще пострадавшие, но факт допроса полицейским их пугает. Жюльетт показала себя дочерью своего отца. Видно было, что нервничает, руки заметно подрагивают, но держится в целом спокойно. Еле заметно кивнула: помню, что мы хорошо знакомы и давно по имени, однако сейчас Гийом лицо официальное.

– Здравствуйте следователь Лефевр. Мы готовы, спрашивайте. Вам писать? Вот сюда можно присесть, за этот стол.

Гийом бросил взгляд на эксперта, тот знаком дал понять: место уже осмотрел, можно туда садиться. Жестом пригласил остальных тоже присаживаться.

– Как вы обнаружили кражу? И во сколько?

Жюльетт посмотрела на швей, но те сидели, как будто ежа проглотили и напоминали сжатую пружину, никак не могли прийти в себя оттого, что их спрашивает полицейский. За всех начала именно Жюльетт как хозяйка.

– Мы обычно деньги не храним в мастерской и дома стараемся не хранить. То есть дома есть, но у папы в сейфе. И его открывают… Стараемся не открывать. Это все знают. А то, что клиенты в оплату дают, мы обычно два раза в неделю в банк отвозим. По четвергам и по понедельникам. А в этот раз… мы в четверг не пошли, Мишель с отцом поругался. Из-за этого и не пошли, он специально с утра тогда как наперекосяк всё делал, вот отец и поссорился с ним, а один не пошёл. Так-то они вместе всегда ходят до банка, а тут Мишелю прямо с утра и приспичило, и подождать не может. В пятницу папа не может, он по пятницам с утра и до обеда у аптекаря Симона, и массажиста приглашают. У папы радикулит разыгрался, если раз в неделю на процедуры не сходить, дальше всю неделю согнуться не может. В субботу банк закрыт, мы думали с папой утром в понедельник пойти, или он с мамой. А тут Мишель начудил… – девушка с трудом подавила какой-то нервный смешок, – в общем, мы не пошли.

– То есть в кассе оставалась выручка за неделю?

– Д-да. Ну кроме того что в конце недели мы швеям как жалованье отдаём. Так-то домой надо было унести, но обычно в конце недели мало остаётся. А тут в пятницу вечером с Мишелем опять ссора была, мы и не подумали…

Гийом ободряюще кивнул и постарался как можно теплее улыбнуться, мол, всё нормально, бывает. Однако внутри всё сильнее нарастал холодок азарта, который бывает у гончей, взявшей след. Пока ещё почти остывший, но уже след. Не может быть таких вот совпадений, просто не может быть. И всё больше уверенности, что Мишель – балбес, которого использовали втёмную. В мастерскую семьи Дюран ходили за заказами многие состоятельные люди города. Выручка за неделю для шайки из небогатых кварталов очень солидные деньги. Особенно если подставить Мишеля так, чтобы он замкнулся, не захотел сотрудничать и не рассказал, для кого стал невольным пособником и наводчиком ограбления.

– Как вы обнаружили кражу?

Дальше наконец-то осмелела младшая из швей и решилась вступить в разговор:

– Так, ну, в общем, месье следователь, мы обычно с другой стороны заходим. Там, где проход к хозяйскому дому, там ещё отдельно калиточка и комнатка. Там и переодеться, и передохнуть можно. И кофе горячего сварить, если дождь или зима и согреться надо. У нас у каждого от этой комнаты ключ есть, чтобы не ждать на улице, значит. А как рабочий день начинается, мадам или мадемуазель из дома заходят и мастерскую открывают. Ну а потом мы приходим, всё раскладываем и открываемся. Значит, в общем, тогда когда приходим, в общем, дверь для клиентов только тогда и открываем.

Видимо, решительность младшей швеи помогла перебороть страх и у старшей.

– Сегодня мадам-то занята, ой, ну кому я говорю, вы уже и сами лучше меня про Мишеля знаете, – тут женщина прикусила язык, сообразив, что нехорошо сплетничать в присутствии Жюльетт. – Вот мадемуазель-то нам открыла. Мы зашли, а я ещё подумала: как она и входную дверь открыла, и когда – мы и приготовить всё не успели?

– Нет, ты путаешь, – решительно сказала младшая швея. – Мы сначала увидели, что эта, статуэтка пропала. Я ещё подумала, может, пыль унесли протереть? А то какая-то она злая была, как смотрит на нас весь день. Ой, простите, мадемуазель. Тут я и сказала, что вроде в пятницу-то ещё была. И ещё сказала, как ветром сдуло в открытую дверь. А мадемуазель и говорит, а кто дверь-то открыл? Мы проверять, а дверь и не закрывается, ну мы к кассе подбежали, а там Валерьенну в полицию послали сказать, у нас тут в мастерской внутри зеркало как раз есть. Для связи-то как раз.

На этом Жюльетт всё-таки не выдержала и зашмыгала носом, в глазах выступили слёзы:

– Это я виновата. Это от дедушки память была. Он её привёз, ему подарили товарищи. А потом её украли. А тут недавно месье Дюмушель, как в дом Ланжевенов въехал, мы к ним ходили мерки с жены снимать, так и увидели. Мы выкупить хотели, он нам так подарил, сказал – такие не собирает. Мы обрадовались, семейная реликвия нашлась. А потом я уговорила, пусть в мастерской стоит. Дедушке приятно было бы, он с этой мастерской и начинал. А тут кто-то увидел, подумал, что золото и залез.

Глава 8

Оперативный отдел и в самом деле расстарался, так что уже к концу недели Гийом знал про гостью всё. Звали её Виолетта Бланшар, она была на полгода старше Мишеля, и парень за ней вовсю ухлёстывал. По отзывам девица и впрямь была собой хороша, но Мишелю и близко не пара.

Это во Флоране семья Дюран владела лишь одним ателье, которое открыл ещё дед Мишеля и Жюльетт. Неплохо заработал бригадиром землекопов во время строительства плотин каскада Лилий, плюс, по слухам, его бригада отыскала во время работ один из спрятанных во время войны кладов. А дальше, видимо, деловая жилка и руководящая хватка оказалась чертой врождённой и наследственной. Дюраны выкупили участок рядом с домом и одни из первых начали шить на заказ, оборудовав мастерскую сразу на несколько швей. Два сына удачно вложили прибыль в развитие дела в Бастони.

Вроде бы как можно конкурировать в огромном городе? Дюраны придумали магазин готового платья. Подмастерья в цеху-мануфактуре потоком шили заготовки. Причём как хвалился Грегуар Дюран во время одного из ужинов, когда Гийом был у них в гостях, они даже внедрили швейные машинки на магии. Это когда один человек делает стежок, а ещё пять аппаратов-дублёров его повторяют. Только успевай нарезать выкройки и засовывать в аппараты. Дальше эти заготовки поступали в магазин. С клиента снимали мерку, портные в магазине как дом из кирпичей собирали набор заготовок, сшивали – и всего за полдня клиент получал костюм, два костюма, десять. Сколько захочет.

Ну а старший брат Мишеля и Жюльетт вместе с кузеном, живущим в Бастони, пошли ещё дальше. Придумали, что можно не только заготовки шить потоком и с помощью аппаратов-дублёров, но и костюм целиком. Особенно если сделать несколько стандартных размеров от маленького до большого, чтобы любой мог выбрать одежду под себя. Понятно, что качеством такая одежда будет похуже индивидуального заказа. Зато куда дешевле, и покупать её смогут люди даже небольшого достатка и сразу если понадобится – а не как сейчас, когда на каждые брюки приходится копить и носить, пока заплаты уже некуда ставить. Пусть идея была спорная и достаточно дорогая, она могла совершить маленькую революцию в портняжном деле. Потому-то Грегуар Дюран вместе со старшим сыном постоянно ездил в Бастонь, занимаясь с братом и племянником организацией фабрики. Мастерскую оставляли на Жюльетт. В их небольшом клане каждый обязан был разбираться в семейном деле, каждый проходил своеобразную «практику» в домашнем ателье. Однако если Жюльетт уже давно шила не как подмастерье и уж тем более не для заработка, а любила придумывать и изготовлять уникальные индивидуальные наряды – за ними в очередь выстраивались, то младшему сыну пока Грегуар не доверял. И поэтому числился тот лишь подмастерьем при мастерской. Как оказалось, чутьё главу семьи не подвело. Но Мишель этого не понимал, постоянно с сестрой скандалил. Не на этом ли в том числе его зацепили?

Виолетта Бланшар была иной. С трудом окончила обязательную муниципальную школу, но особо этим не тяготилась. Дочка одного из приходящих садовников – по всей улице Пастухов предпочитали нанимать специалистов со стороны, ибо самим возиться с садом некогда, а запустить участок и превратить в рассадник сорняков считалось дурным тоном.

И вот сейчас она сидела перед Гийомом. Свежее, живое лицо с блестящими чёрными очами, вздёрнутый кверху нос, румяные щёки, немного полные губы и роскошные чёрные косы. Девка была хороша, кровь с молоком. Но какая при этом в ней жила глупость. Ладно бы, поймав парня на крючок, надумала окрутить перспективного жениха, пытаясь пробиться к успеху через «между ног». Затащила бы в постель, если не под венец, так попробовать от парня залететь, чтобы дальше стричь золотые экю на содержание внебрачного отпрыска. Ну или просто крутила бы шашни «за интерес», молодая кровь взыграла и всё равно с кем, а так и парень неплохой, и деньги водятся: погуляли – разбежались. Нет, эта дура с Мишелем целовалась, позволяла себя немножко тискать выше юбки, постоянно получала от парня дорогие подарки, ходила с ним по ресторанам… и всё. Эдакая содержанка облегчённо-подростковой версии. Ибо как родилась с определённым общественным статусам, так и причисляла себя к нему, даже не пытаясь встать вровень с «молодым господином».

– Здравствуйте, месье следователь. Вы меня вызывали. Я… Я не знаю, зачем, но я готова. Ответить то есть готова, чего спросите.

– С вами говорит младший следователь Лефевр. Назовите своё имя, адрес проживания и род занятий. Семейное положение и с кем проживаете.

– Виолетта Бланшар. Я не замужем, с родителями живу, улица Шанзи дом пятнадцать.

– Хорошо. Предупреждаю об ответственности за дачу ложных показаний. Бланшар. Вы знакомы с месье Мишелем Дюран?

Гийом специально опустил вежливое обращение «мадемуазель», чтобы оценить реакцию. Но девчонка и не вздрогнула, неприкрытое унижение проглотила как должное. Следователь тут начальник, а она пыль.

– Нет. То есть да. То есть нет, это мой отец там у них работает, на улице Пастухов. А это сын хозяев. Кто он и кто я? Я и не бываю там на улице пастухов, отец меня и не берёт, – девушка говорила уверенно, но под конец сбилась и промямлила: – То есть я там раз или два была, отцу помогала. И Мишеля видела. Ну кто он, а кто я?

Вроде бы она честно и искренне смотрела на допрашивавшего полицейского, но на пару мгновений взгляд дёрнулся в сторону.

– Где вы были в субботу и воскресенье на прошлой неделе?

– На прошлой… ой, это когда ограбление было? Ну это же весь город про это говорит, а ещё отец у них как раз работает. Вот я и сообразила сразу. Где я была? Дома я была, а потом у подруги.

– У меня другие сведения. Вы были на улице Пастухов. Пройдёмте со мной.

– Зачем? – в голосе прозвучал страх. – Месье следователь, я ни в чём не виновата, мне зачем куда-то?

– Виолетта Бланшар, вы солгали. Вы хорошо знаете Мишеля Дюрана, и не только как сына работодателя вашего отца. На данный момент вы имеете статус свидетеля по делу об ограблении по улице Пастухов, дом четыре. Поэтому я прошу вас добровольно пройти со мной в лабораторию для проведения экспертизы. В случае отказа я выпишу ордер, и вас доставит туда уже полицейский наряд. Вы поняли?

Глава 9

Ригур Андре оказался дома, так что полицейский наряд доставил его быстро. Лет двадцать пять – тридцать, высок, смазлив, чёрные напомаженные волосы, смуглая кожа и карие глаза – девки наверняка по нему сохли, он это знал и одевался соответствующе. Даже сюда он оделся в хорошую белую рубаху и модные штаны, набелился и нарумянился, подвёл себе жжёною пробкою усики. И заметно, что не на следователя хотел впечатление произвести, а всегда так старается ходить.

– С вами говорит младший следователь Лефевр. Назовите своё имя, адрес проживания и род занятий. Семейное положение и с кем проживаете.

– Ригур Андре. Работаю механиком на Жосселеновских заводах. Живу здесь, в городе. Козья улица, дом восемь, квартира пять. Домовладелец может это подтвердить. Холост, живу один.

Говорил Андре спокойно, без подобострастия и явно не испытывая хоть капли пиетета перед представителем власти. Вряд ли у него была чистая совесть святого. Вероятнее – опыт, но явных грехов за последние года три за ним не водилось, иначе Гийому на стол автоматом легла бы выписка из архива. Поскольку допрашивали мужчину, в комнате остался ещё и полицейский, доставивший задержанного. Заодно он вёл запись протокола: Гийом не хотел, чтобы подозреваемый знал, что вообще-то всё происходящее ещё пишется и на фонограф.

– Вы знакомы с некоей Виолеттой Бланшар, девицей, проживает по улице Шанзи дом пятнадцать?

– А как же. Знаком, и хорошо, – с толикой вальяжности ответил Андре.

– Когда вы с ней виделись последний раз?

– Ну как бы… позавчера.

– А до этого? Включая предыдущую неделю?

– Ну… В выходные. А перед этим в четверг.

– Вы так хорошо это помните?

– Да. Личный интерес, начальник.

Гийом позвонил в колокольчик, стоявший на столе. В кабинете не прозвучало ни звука, однако в комнате дежурного в это же время зазвонил другой такой же колокольчик. Они всегда отливались и в процессе изготовления заговаривались парой. Дежурный был предупреждён заранее, увидев, кто именно его вызывает – колокольчики отзыва имели индивидуальный звук и вдобавок на них был написан номер помещения – тут же привёл из камеры Виолетту.

– Ригур!

– Молчать, говорить, только когда я разрешу и только отвечать на мои вопросы. Виолетта Бланшар, сядьте, – Гийом указал на свободный стул. – Вы знаете этого человека?

– Да, это же Ригур Андре. Я же вам про него говорила.

– Когда вы его видели последний раз?

– Позавчера.

– А до этого?

– Я… – девица неожиданно покраснела. – В субботу… в воскресенье.

– В субботу или в воскресенье?

– Оба… дня, – взгляд у неё забегал, губы задрожали.

– Вы приходили и в субботу, и в воскресенье? Во сколько?

– Я… я… я… Я пришла к Ригуру в субботу, а ушла…– дальше она говорила почти шёпотом: – В воскресенье.

Гийом с трудом удержал на лице невозмутимое выражение. Он сразу, конечно, понял – этих двоих связывают какие-то личные взаимоотношения. Но что Бланшар настолько дура, всё-таки не предполагал.

– Во сколько вы ушли в воскресенье?

– Вечером. Не знаю, закат уже начался.

– Хорошо. Ригур Андре, что вы знаете про взаимоотношения девицы Бланшар с Мишелем Дюраном?

Андре, до этого вальяжно смотревший на готовую разреветься молодую любовницу, мгновенно сжался как пружина.

– Бегал этот молокосос за ней. Да кому он нужен? Не мужик и не понимает, что за деньги мужиком не станешь.

– Что значит за деньги мужиком не станешь?

– Так Виолетта ко мне в субботу прибегает, чуть не в слезах и говорит, что этот сопляк её трахнуть хотел, денег предлагал много, а она отказала. Потому и на ночь у меня осталась, а вдруг этот сопляк за ней к родителям пойдёт? Я так думаю.

– Бланшар, вы подтверждаете слова? Вы рассказали о случившемся в мастерской?

Девушка явно воспряла духом, решив, что она теперь выглядит чуть ли не жертвой.

– Да. Я рассказала Ригуру и как этот Мишель ко мне под платье пытался лезть, и как совал в лицо деньги. Я честная девушка, а не шлюха, я за деньги не продаюсь.

– Ригур Андре, вам выносится подозрение в ограблении по адресу Пастухов дом пять. Вы знали от своей любовницы, что там хранится крупная сумма денег. Кроме того, она как дочь садовника рассказала вам, где находится использованный для взлома садовый инструмент и устройство замка. После того как ваша любовница ушла, утром вы проникли в здание. Вы будете задержаны до окончания следственных мероприятий.

– Чужое дело шьёте, начальник! – Андре не сдержался и вскочил. – Не было меня там! Я доказать могу.

– Показания свидетеля? – скептически поинтересовался Гийом.

– Да. Я был в Буа Башен, это деревня, туда полтора часа ехать.

– Я знаю, где это.

– Я там был с вечера воскресенья и ночью, и утром. Это там все могут подтвердить. Баба у меня там. Начальник, ну послушай. Самый кайф – это когда у тебя сначала баба молоденькая, которая всё готова сделать, но пока ничего не умеет. А после этого сразу другая, которая уже опытная и всё умеет. У меня такая в Буа Башен и живёт, проверить можете. Мари-Клер Флери. Она тоже любит, когда я к ней так езжу. Она подтвердит, что я и в четверг потом к ней ездил. Тогда вот этой Бланшар целку поломал, мы хорошо тогда попрыгали. И сразу в Буа Башен. А в субботу она сама ко мне прибежала, девки молодые – они такие. Им хоть раз дай попробовать, потом не оторвёшь. И ничего я у неё про деньги не спрашивал, мне и своих хватает. А может, я потом вообще к Мари-Клер перееду, насовсем. А с этой Бланшар меня ничего больше не связывает. Она ко мне бегала весь последний месяц, мы тискались, ну сосала ещё хорошо, потом только потрахались – и всё. И не знаю я про улицу Пастухов ничего.

На Виолетту Бланшар было страшно смотреть, в лице ни кровинки, самый настоящий живой труп. Гийом не удержался и окатил девицу испепеляющим взглядом. Точно так же на неё смотрел и второй полицейский. Какая всё-таки дура, создавшая проблемы стольким людям. Крутить уши Мишелю, организовать нападение на дом прокурора, по итогам которого Йорану и его приятелям грозит каторга. Кому ещё она наболтала про деньги, и кто в итоге решился на преступление? Это предстоит муторно и кропотливо выяснять. И всё для того, чтобы пару раз переспать вот с этим альфонсом?

Глава 10

– Сигнал! Сигнал на пульте «немого сторожа»!

В кабинет к следователям буквально ворвался дежурный полицейский. Следователи переглянулись, один из них сказал:

– Ну что, коллега Лефевр? Мне кажется – это судьба.

Гийом ответил молчаливым жестом согласия уже буквально выскакивая в коридор. Сегодня именно он был дежурным следователем… как и в день первой кражи. В нагрузку к ней ещё пять краж за последние две недели. После первой на улице Пастухов грабитель затаился, видимо, оценивал – выйдут ли на информатора, как быстро сработает полиция. Дальше похожие, как близнецы, они начались одна за другой. Сначала аж сразу две штуки за выходные, пока Гийом ездил в Бастонь. Дальше с интервалом в несколько дней. Все – днём или утром. Все – из респектабельных домов, где хозяева обязательно были в отъезде, а потому и прислуга отдыхала, лишь раз в два-три дня заглядывая вытереть пыль да проверить, всё ли в порядке.

Следователи перетрясли архивы, оперативники и жандармы потревожили всех, кто хоть как-то связан с криминалом. Без толку, город взбаламутил приезжий «гастролёр». Таких ловить всегда труднее: они не обрастают связями с местными бандюганами, их мало кто знает, они неожиданно появляются и стараются вовремя смыться. Этот же вдобавок явно был опытный, действовал совсем не как обычный вор. Не оставлял отпечатков пальцев и ауры, крупных вещей не трогал – их ведь не только вынести надо, но и на улице могут запомнить человека с мешком или, скажем, дорогими настенными часами в руках. В Академии объясняли, что следы остаются всегда и надо только уметь их обнаружить. На практике – зацепок не находилось. Обычно такой грабитель ведёт кражи в пределах ограниченного участка – больший риск задержания компенсируется наличием информатора. Когда же информатора вычислят, «гастролёр» давно покинет город. Этот же начал с улицы Пастухов, а продолжил в центре и на противоположной стороне города.

Дежурный на ходу пояснил Гийому, что сигнал пришёл из дома заместителя мэра месье Фортена. Не то чтобы мужик боялся краж, однако был из тех, кто старался быть «святее настоятеля церкви». Раз в городе появилось перспективное начинание, мэр им заинтересовался и на пробу даже поставил «немого сторожа» в кассу мэрии, то надо и себе домой такое же. Это ведь прогресс! Вчера заместитель мэра во главе делегации вместе с женой отбыл в соседний округ, налаживать хозяйственные связи. И приедут они лишь через несколько дней. Если бы хозяева, вернувшись, случайно отомкнули дом, забыв про ключ и код – в течение трёх минут они могли притормозить систему, приложив ладонь к потайному считывателю ауры. Времени, пока сторож ненадолго уснул, хватит успеть отправить посыльного и сообщить полиции, что тревога ложная. Ничего подобного сегодня не сделали.

Гийом буквально запрыгнул на ковёр дежурной группы, почти одновременно с ним занял место месье Пулен из оперативников.

– Все на месте. Летим!

Одна за другой проплывали под ковром улицы города, пока не показалась улица Магерет. Вроде бы такая же, как любая другая, но именно она была одной из первых, когда Флоран из деревни стал городом, потому имела своё особенное лицо. Вроде бы всё тот же модерн как и в центре города, правда, здания всего-то три этажа, но ощущение – словно мудрая старость гордится своими рослыми внуками, но и строго приглядывает за ними, одёргивая слишком резвых. Потому-то здесь, хотя и квартиры, район престижный, и живут люди обеспеченные.

Улица безлюдна, на лестнице подъезда ни души: значит, вора никто не страхует. Гийом отогнал страх, который пытался шептать «всё зря». Три десятка «сторожей» на город – лотерея, и просто не верится, что они выиграли.

Дверь закрыта на замок, но поскольку квартира на «стороже», хозяева оставляли для полиции запасной комплект ключей. Гийом и эксперты хотя и вооружены табельными револьверами, сейчас лишние, поэтому их ставят на площадку выше и на площадку ниже. Второй этаж и вообще этажи в этих домах высокие, прыгать в окно – гарантировано сломать ногу. Однако всегда остаётся риск, что грабитель прорвётся через штурмовую группу, или самое плохое – это окажется чёрный маг, который сможет пробить защиту амулетов и на какое-то время оглушить полицейских. Выскочит на лестницу. Тогда беглеца как сверху, так и снизу встретит огонь минимум из нескольких пистолетов в упор.

Гийому досталась верхняя площадка, поэтому он видел всё происходящее в квартире. Вот месье Пулен бесшумно вставил ключ в замок. Всё дальнейшее происходило как в ускоренном темпе. Лысоватый мужчина, заметив открывающуюся дверь, начал пятиться вглубь квартиры, на лице не страх – удивление. Раскрыты шкафы, разбросаны вещи. В комнате на столе брошена добыча, целая горка блестящего металла: антикварные ложки и вилки, пара колец, золотая цепочка и серьги, ещё что-то из столового серебра. В квартиру ворвались четверо дюжих полицейских, специальные противомагические-противопулевые кирасы делали здоровых жандармов ещё крупнее. На грабителя навалились сразу вдвоём, третий ударил в ноги. Секунду спустя преступника уже положили мордой в паркет, а на руках застегнули наручники.

– Уже собрал? – беззлобно усмехнулся вошедший следом месье Пулен. И громко добавил в сторону коридора: – Коллеги, можно заходить. Клиент готов, упакован и ждёт.

Когда Гийом вошёл, грабителя как раз подняли с пола и усадили на стул. Тот по-прежнему смотрел по сторонам в полном изумлении. Ещё бы, он же бесшумно поднялся по лестнице, отжал дверь. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, забирай добычу – и уходи. И вдруг полиция. «Надо будет обязательно использовать его состояние, – мелькнула мысль, – потом, когда доставим в камеру, и дело дойдёт до соучастника».

Одет грабитель в сильно поношенные штаны и рубаху, на полу рядом с таким же заношенным пальто – рабочий мешок на лямках. С похожими ходят разнорабочие, подёнщики и прочие работяги неквалифицированного труда, которых нанимают как на разовые работы, так и присылают разнообразные конторы. Яму выкопать, плитку во дворе поправить, забитые водосточные трубы прочистить. Никто их не вспомнит уже через пять минут как пройдёт мимо, и никого не удивит, что хмурый работяга торопится – оплата у них сдельная, быстро закончил в одном месте и бегом в следующее. Гийом вместе с одним из жандармов обыскал задержанного. В карманах почти ничего, как и положено работяге совсем немного мелочи. Зато из двух потайных карманов пальто извлекли мятые ассигнации самого разного достоинства. Похоже, в надёжности лёжки грабитель сомневался и таскал деньги с собой. А может, это был вариант на случай непредвиденного бегства? Дальше Гийом достал из мешка короткий ломик, связку отмычек и тонкие шёлковые перчатки: в таких работают хирурги, но на этих нанесены заговорённые руны, которые гасят ауру. Ещё одни такие всё ещё оставались на руках вора.

Глава 11

Под вечер погода окончательно испортилась. Фонари светились особенно тускло, выл ветер. Отовсюду сырость: из воздуха, из стен, сверху, снизу. Из серых облаков, затянувших небо, падал мокрыми хлопьями снег, едва коснётся земли – собирался в лужи и пропитанные водой сугробы. Всё растает уже утром, но пока сугробы лишь делали совсем непроходимой невылазную грязь, превратив улицы в подобие болота. Пускай благодаря ковру не приходилось по дороге от Управления до дома хлюпать по лужам, да и тепловая завеса надёжно прикрывала от мокрого снега, от одной мысли, как от сарайчика-гаража до дома бежать по такой погоде, так сразу Гийома передёргивало. Плюнуть разок на правила пользования ковром, приземлиться на крыльце? А ковёр занести и оставить стоять в прихожей. Утром возни, конечно, отчищать щёткой от домашней пыли перед стартом. Зато сейчас в тепле. Оставить дверь дома открытой, чтобы в спину давала тепло, чистить, стоя на крыльце. Не так уж промозгло…

Додумать соблазнительную мысль и уговорить себя Гийом не успел. Прямо возле ворот дома парил ковёр, на котором ждали… Жюльетт и её старший брат Ульрик. Причём стоило оказаться рядом, как Ульрик немедленно, пользуясь близким знакомством и, не дожидаясь вопросов, начал:

– Привет – и у тебя, Гийом, десять минут. Мы ждём, летишь с нами.

– Э-э-э. Привет. И здравствуйте, Жюльетт. Ульрик, извини, после рабочего дня голова гудит. Куда и чего мы должны? Может быть, вы лучше в дом пройдёте?

– Я так и знал, что кто-то забудет. Между прочим, Дюмушели приглашали всех заранее. И даже не думай отказываться. Дюмушели заранее напомнили, что нас и тебя они обязательно хотят видеть. Потому бегом переодеваться. И по той же причине ты летишь именно с нами, чтобы не улизнул раньше времени. А то знаю я, занятой ты наш.

Гийому оставалось молча пробурчать неразборчивое согласие. Он и в самом деле почти забыл про приглашение на званый ужин от месье Дюмушеля на сегодня. Решил, хотя отказать и выходило немного неудобно, всё равно некогда сидеть вечером на такой ерунде, как официальное мероприятие. Если уж он так нужен, лучше потом заехать и пообщаться в спокойной уединённой обстановке. Видимо, Ульрик подумал то же самое, раз лично собрался друга взять за шкирку и привести на званый ужин. Да и Жюльетт будет хорошей компанией, тем более он давно уже не заглядывал к Дюранам – и стоило быть честным, по общению с умной и приятной девушкой капельку соскучился. Но давила совесть, что семейную реликвию, статуэтку тролля, они так и не нашли.

Уже на месте Гийом в очередной раз подумал, как повезло, что состояние ушло именно к Роже Дюмушелю – насколько по уму тот организовал приём, хотя раньше такими вещами, конечно, не занимался. Не стал перегружать постоянную прислугу, экономя гроши, а наоборот – явно попросил их совета, как делала покойная мадам Ланжевен. Садовник только встречал гостей. Дальше ему на вечер в помощь наняли шустрого парнишку, который сопровождал прибывших до крыльца, чтобы они сразу могли войти в дом, а дальше уже сам парковал их ковры. Точно так же в помощь экономке пригласили трёх девушек и двух парней. Можно было не сомневаться, что и на кухне готовят нанятые повара, а постоянная кухарка не надрывается одна за всех, а лишь руководит процессом.

Ещё порадовало, что Дюмушели долго жили на севере страны, где переняли многие традиции Империи. В частности, любой праздник обязательно начинается с застолья, причём кормят не для видимости какими-нибудь декоративными тарталетками и бутербродами с икрой, а подают полноценную перемену блюд от салата до горячего и десерта. Учитывая, что Гийом не успел поужинать на работе, рассчитывая поесть уже вернувшись домой, нормальная еда была очень вовремя.

Жюльетт, Ульрик и Гийом оказались последними, причём чисто случайно совпало – прибыли они минута в минуту к назначенному сроку. Оставалось мысленно посмеиваться: вот из таких совпадений и складывается репутация. При этом список гостей вызвал удивление. Ладно, Жан-Пьер Дюссо вместе с Иветт, всё-таки лучшая подруга дочери хозяев. Хотя тогда почему остальные без детей, а девочки сидят за общим столом? И нет младшего сына хозяев. Ещё две семьи со здешней улицы из тех, с кем Дюмушели сошлись ближе всего. С натяжкой понятно, с чего тут заместитель мэра месье Фортен. Всё-таки благодаря установленному именно у него «сторожу» арестовали неуловимого грабителя. Но тогда зачем приглашены ещё четыре семьи, которые в городе значат немало и все не рантье? Тот же месье Пюэль владеет почти четвертью молочных ферм вокруг Флорана и единственным в округе молокоперерабатывающим заводом. Вроде бы понятный выбор гостей, тем более что и сам Роже Дюмушель как раз готовится производить и продавать «сторожей» – во Флоране принято поддерживать своих, остальные семьи будут только рады, если в городе появится новое прибыльное дело. Логично пригласить в эту компанию Ульрика. Зачем тогда нужны Гийом и Жюльетт?

Месье Дюмушель и дальше продолжал северную традицию: за столом хотя и общаются между собой, но о делах или все поздравления можно, только когда гости сыты. Учитывая погоду на улице, сейчас эта традиция была весьма к месту, поэтому никто не возражал. Лишь когда гости после плотного ужина, наконец-то немного почувствовали друг другу родными и братьями, подали десерт, и месье Роже заговорил:

– Мадам и месье. А теперь, позвольте мне пару слов, зачем я сегодня всех вас пригласил. Вот две наши виновницы сегодняшнего торжества. Иветт Дюссо и моя дочь Николь. Все вы знаете, что недавно наши девочки совершили изобретение. Совершенно самостоятельно и большое, серьёзное инженерное изобретение. Две недели назад нам подтвердили патент, и вот вчера наконец-то пришло официальное подтверждение Государственной Промышленной палаты о регистрации патента на их имя. Патент действует не только на территории нашей страны, но и на территории Северной империи. Поздравляю!

В комнату проскользнули две девушки из прислуги, отдали в руки поднявшимся из-за стола смущённым девочкам два свитка. Как полагается для таких документов – на зачарованном пергаменте с особыми магически закреплёнными водяными знаками. Внизу на золотистом шнурке висит большая печать красного сургуча, тоже зачарованная.

Глава 12

Посыльный из Управления буквально выдернул Гийома из постели, хорошо ещё перед сном зачитался, переоделся, но лечь не успел. Короткое сообщение: «Всем сотрудникам – срочно прибыть на службу»… Так быстро Гийом не собирался и не летел никогда, а внутри оглушающе бил тревожный набат и от нехороших предчувствий тянуло спину.

Управление напоминало гудящий осиный улей, в который кто-то напустил дыму. Полночь, но горят все окна, сотрудники на местах и как угорелые носятся младшие чины. На глазах стартовали три патрульных ковра, и, сверкая мигалками, разлетелись в разные стороны.

Поскольку дежурный на входе был занят, Гийом забежал в кабинет следователей – он прибыл последним – и спросил у коллег:

– Что произошло?

Ответил следователь Бенуа:

– Вооружённое нападение на патруль.

– Господи, – только и прошептал Гийом.

Ибо преднамеренное нападение на полицейского вообще редкость – такие преступления караются сурово и срока давности не имеют. А для тихого Флорана событие вообще чрезвычайное, такого здесь лет двадцать не случалось.

– Пересечение улиц Блестящей и Песчаной. Двое, рядовой Костье и муниципальный полицейский Маре. По рассказу Маре, они двигались по Песчаной улице, когда услышали женский вскрик. Дальше действовали стандартно.

Гийом кивнул, мол, понял. Полицейский, вынув из кобуры табельный револьвер, идёт к месту происшествия «в лоб». Либо задержать преступника, либо спугнуть того видом стража порядка. Муниципальный полицейский, поскольку не имеет огнестрельного оружия, скрытно блокирует пути бегства. Его дубинка идеально подходит нападать из засады или неожиданно сбить с ног ударом по ногам или по спине нарушителя, который занят тем, что улепётывает от полицейского и ничего вокруг не видит. Особенно в темноте. За два месяца после Нового года эта тактика была многократно опробована и принесла успех. Мэрия набрала уже три бригады дорожных рабочих из числа приговорённых к исправительным общественным работам за хулиганство. Ну а количество разнообразных выходок или попыток обобрать запоздалого прохожего резко сократилось – одну половину выловили, вторая поумнее решила, что отныне игра не стоит свеч.

Бенуа продолжал:

– Преступник, видимо, был к такому готов. Похоже, здесь именно сознательное нападение. Маре увидел преступника уже над телом Костье, причём табельного револьвера не нашли. Дальше Маре поднял тревогу штатным амулетом. В одном из ближних домов была зеркальная связь – через неё вызвал врача и передал подробности. В городе и округе объявлен план «перехват».

Буквально через несколько минут вошёл месье Тома из оперативников, с лентой звукозаписи в руках:

– Женщина ещё в шоке, пока от неё добились только имени, Милен Бенош. Но Маре смог дать показания. Вот.

Ленту тут же заправили в фонограф…

«Этьен Маре, муниципальный полицейский. Вместе с патрульным Костье мы обеспечивали порядок вдоль Песчаной улицы. Мы начали патрулирование в двадцать часов. Примерно в одиннадцать часов мы прошли перекрёсток, где начинается Блестящая улица. Услышали подозрительный крик. Патрульный Костье медленно двинулся вперёд. Ну чтобы как обычно, мне время дать. Я вернулся чуть назад, по Блестящей улице выбежал на Сад-де-Брюгге до пересечения с Песчаной. Ну там как бы место такое, между Блестящей и Сад-де-Брюгге – заборы сплошные, и никаких проулков, не убежит. Я ещё издали заметил, мужчина и женщина. Я подумал, что просто парочка, повздорили, а мы зря тревогу подняли. А патрульный Костье, видно, сразу догадался, в чём дело, и направился к ним. Мужчина меня не видел, точно не видел ещё. Там улица чуть изгибается, а я чуть пригнулся, думал, ловить буду хулигана, как побежит, ну и чтобы не увидел. В тот момент, когда я поравнялся с женщиной и она сказала: «Бандит, грабил меня…» – я увидел, что Костье бежит за мужчиной, тот вдруг остановился, что-то сделал, и Костье упал. Это произошло так неожиданно, что я даже не видел удара. Только слышал, как женщина закричала: «Убили, убили!» После этого преступник скрылся за углом дома, побежал по Блестящей, и я понял, что не сумею его догнать…»

– Струсил, – резко вставил один из следователей

«Костье был как мёртвый, весь в крови. Женщина всё говорила: «Бандит, грабил, деньги хотел забрать». Я, как мог, Костье перевязал, браслет тревожного амулета у него на руке сломал, а сам по домам побежал стучать – у кого зеркальная связь есть».

Гийом не удержался:

– Извините, а что он должен был делать? Напарник в крови, пистолета нет. С дубинкой голыми руками на пулю? Нет, правильно Маре сделал. Если из-за огнестрельного оружия напали, то преступник и Маре бы застрелил. А так мы хоть какого-то свидетеля имеем, и, может, ещё Костье выкарабкается.

– А я знаю это место, – вмешался месье Тома. – Фонарь от муниципалитета горит на перекрёстке с Блестящей улицей, следующий, тоже муниципальный, только в начале Сад-де-Брюгге. Вокруг идут сплошные небогатые кварталы, и воруют часто. Заборы высокие и глухие, денег оплачивать ещё и свои фонари у местных нет. Район старый, там несколько больших деревьев. Выбор места нападения не случаен. Сначала преступник остановил женщину, спрятавшись за деревом. Дальше, пользуясь, что Костье со света шагнул в темноту и на секунду сбит с толку, медлит и пытается понять – действительно грабят или просто запоздавшая парочка, с ножом или чего у него там кинулся на патрульного.

Глава 13

Радовало, что Флоран всё-таки был южным городом. На календаре едва лишь первые весенние дни, а кругом всё уже блестит, сквозь тяжёлый пар талого снега пахнет согретой землёй. Пускай в колеях дорог ещё стоит вода, в тени домов белеет хрящеватый снег, покрытый грязным налётом, деревья пока что голы – но почки на деревьях уже наливаются и готовы лопнуть. Мокрая буро-жёлтая трава покрывает газоны и сады, догнивают прошлогодние листья – а от земли всё равно идёт тёплый, мягкий, живой запах, сквозь гниющие коричневые ошмётки уже пробиваются ярко-зелёные стрелки. Согретые косым лучом солнца, доверчиво поют радостные птицы, повсюду снуют наглые воробьи и синицы. Не зимним сном и не унынием дышит природа, воздух полон шорохом молодой, бодрой весенней жизни. Город расцветает, и не подумать, что всего-то две с небольшим недели назад вокруг царила самая настоящая зима.

На мысли о двух неделях Гийом помрачнел. Восемнадцать дней назад случилась попытка ограбления – а они так ничего и не нашли. Ни малейшей зацепки. Зато похоронили Костье... Гийом усилием заставил себя прогнать любые мысли о работе. Вспоминать сейчас про это – как будто в яркий весенний день небо обложит тучами и станет моросить вялый, бессильный осенний дождь. Нет, сегодня он будет думать исключительно о хорошем. Гийом посмотрел на небольшой букет, который держал в руках и порадовался, что руки у него больше не дрожат, как это было всего полчаса назад, когда он всё-таки решился первый раз купить цветы для Жюльетт. Они удачно договорились, что не он за ней зайдёт, как обычно по субботам в мастерскую, а она сама его встретит на улице. Так что если букет окажется не по вкусу, это останется только между ними. Давно стоило себе признаться – Жюльетт ему нравится именно как девушка. Но как она воспримет сегодняшний подарок? Не слишком ли рано и не слишком ли он торопится показать, что она ему интересна отнюдь не просто как хороший друг?

Воздух уже прогрелся, день выдался погожий, так что зимняя одежда окончательно, до следующей осени отправилась в шкаф. Жюльетт в своём лёгком красном пальто и без шапки выглядела очаровательно, и Гийом замешкался.

– Привет. Извини, меня в мастерской задержали. Сегодня мамина суббота, её очередь сидеть, но пришла заказчица, которая очень хотела именно со мной обсудить. Представляешь? До выпускного бала в школах ещё три с половиной месяца, а некоторые уже заказывают платья. Ой, а это что?

Жюльетт заметила букет, который Гийом пытался спрятать за спиной.

– Привет. А это тебе, – Гийом смутился. – Я тут подумал, что весна, и надо бы тебя поздравить.

– Ой, спасибо, – Жюльетт заметно растрогалась. – Ты чудо. Ой, извини, я не это имела в виду, – девушка залилась лёгким румянцем. – Я хотела сказать, мне вот так вот никто цветов не дарил. Ну просто так. Всегда по какому-то поводу, на день рождения, на разные праздники. А просто так ты первый. И единственный. Спасибо, – она зарылась носом в букет. – И пахнет здорово.

– Тогда пошли, – Гийом взял Жюльетт под руку. – Две наших главные сластёны на днях обнаружили, что на улице Магерет в тамошнем бистро начали подавать новый сорт мороженого с заморскими сухофруктами. Я позавчера был у Дюссо, так Иветт соловьём заливалась. А ещё про это мороженое пока мало кто знает, только местные туда и ходят, но скоро будет не протолкнуться. И пока там мало народу, предлагаю оценить. Но это через полгорода идти. Ты как, пешком хочешь или коляску искать?

Жюльетт ещё раз зарылась носом в цветы, вдыхая сладкий аромат, и ответила:

– Если ты не против, я пешком. Такой день сегодня хороший.

– С удовольствием, – и взял девушку под руку.

Пока Гийом стоял и ждал, окончательно распогодилось. Над Флораном хвастливо сияло яркое весеннее небо, в тёплом, светло-голубом воздухе празднично и почти по-летнему грело солнце, чей лик не омрачало ни единого облачка до самого горизонта. По булыжнику мостовых цокали подковы и грохотали телеги, с негромким басовитым гудением шмелей мимо проносились ковры с пассажирами. По гладким тротуарам широких новых улиц и по истоптанным тротуарчикам нешироких, кривых улочек старой части города бойко вышагивали люди, походка их была размашиста и нетерпеливо-суетлива: будто каждого захватило ощущение бьющей ключом весенней жизни, и надо успеть, пока... Что за «пока» и чего случится «потом» – никто не знал, но всё равно весна каждого подгоняла бежать и куда-то успеть, а куда – и неважно. А вот им с Жюльетт торопиться некуда. Им и так хорошо. Весело подшучивая и болтая о всякой всячине, неторопливо дойти до улицы Магерет. Отыскать бистро, заказать мороженое. А потом не сидеть в душном зале, который ещё никак не может забыть про зиму и пышет жаром от камина в углу, а сесть за столик под уличным тентом. И дальше наслаждаться погожим весенним днём, но уже заодно с мороженым.

Мороженое было очень вкусным, особенно с кусочками инжира и персиков, и Гийом с Жюльетт как раз размышляли – взять ещё порцию, но уже с провёрнутым черносливом, или, пока погода хорошая – прогуляться дальше... В этот момент к их столику подошёл Ригур Андре! Всё так же напомажен и щегольски одет, тоже с вазочкой мороженого в руке.

– Моё почтение, мадемуазель, месье. Дозволите присесть за ваш столик?

Видеть этого типа и вообще, и как напоминание о работе, Гийому не хотелось. Тем более, именно Ригур был любовником девицы, подставившей Мишеля, пусть и сам пострадал от той же дуры. Но формально никаких претензий к Ригуру у него не было, и просто так выгонять человека, который вежливо попросился присесть – неприлично. Видимо, у Жюльетт были ровно те же самые мысли, потому хотя смотрела она на незваного гостя с неприязнью, но кивнула, давая понять, что возразить у неё тоже нечего.

Глава 14

Что было удобно – в Реффювей получалось доехать по железной дороге. А дальше из багажного вагона Гийом достал свой ковёр – как раз после техобслуживания он резво тянул двоих пассажиров и пару чемоданов с вещами на несколько дней. Дорога из города в сторону графского замка шла сначала вниз по реке в тени буковых лесов, причём на удивление хорошая, новая. Не обычная для сельской местности грунтовка, а скорее как большие магистрали между городами – покрыта шлаковой дроблёной крошкой, оставшейся от выплавки железа, которую потом сплавляли при помощи духов огня и земли в плотное ровное покрытие. Такая дорога идеально подходила как для ковров, обеспечивая сильфам повышенный уровень отталкивания, так и для телег или локомобилей. Нестись по ней, особенно когда тёплый день, вокруг свежая зелень молодых листочков, а ветер в лицо – просто удовольствие. Тем более, дорогу проложили двухполосную.

– Хорошо живёт твой кузен Луи, – удивилась Жюльетт. – Даже отдельно дорогу, смотрю, построили в замок.

– Что интересно, я был здесь прошлым летом – и ничего такого не было. Обычная в пределах округа грунтовая дорога. Похоже, новостей в этот раз будет много.

Ехать с ветерком получилось не очень долго. Перескочив через мост, здесь дорога стала самой обычной колеистой утрамбованной до твёрдости камня грунтовкой. Зато очень приятно дальше побежала луговою стороною: ровной и покрытой густой травой. Зелёная, уже покрытая цветами, душистая, равнина до горизонта приводила в восхищенье. Несколько хищных птиц точками в небе тут же с интересом зависли ближе к дороге в надежде, что ковёр спугнёт кого-то из луговых обитателей.

– А тут всё в порядке, как и раньше, – удивился Гийом.

– Не достроили, – девушка махнула рукой в сторону нескольких снятых с колёс фургончиков явно со строительным инвентарём, и сидевшего рядом сторожа, флегматично провожавшего взглядом пролетающий мимо ковёр.

– Да, похоже. Видимо, из-за встречи представителей семей стройку на пару дней приостановили, – согласился Гийом. – А вообще странно. По плану, твёрдую дорогу тут лет десять, как должны были сделать, вопрос был: за чей счёт. Дед Франсиск категорически отказался делать её за счёт семьи, настаивая, что эта дорога по всем планам принадлежит округу. Власти округа также категорично отказывались, мол, не времена Королевства, и Лефевры не их графы, чтобы за счёт округа дорогу делать. Потом на Луи пытались давить, он ещё резче ответил. Мой кузен в хорошем смысле – немножко жмот, не жадина, но за семейный грош удавится. И чего интересно, поменялось?

От моста ехать было недалеко, всего километра четыре, но самая настоящая летняя жара и дорога посреди ровных как стол и пустых лугов быстро утомили. Наконец, то справа, то слева замелькали одинокие деревца, которые очень скоро превратились сначала в отдельные группы деревьев, а потом в тенистую дубовую рощу. Пропали утомляющие глаза однообразностью луга. Запахи пыли, молодой травы и ранних цветов сменились ароматами тени и недавно распустившихся молоденьких листочков, возбуждая неизъяснимую радость в душе, нашёптывая мысль о счастье и безмятежной жизни сельского отшельника подальше от городской суеты. Видимо, Жюльетт это настроение ощутила, ибо спросила:

– Интересно, а твоему кузену не скучно вот так? Одному, в старом замке?

– Ну он не круглый год тут живёт. Обычно с середины весны по дождливую осень, а зимует в Реффювее, у него там дом. А насчёт старого замка, – Гийом усмехнулся, – сама увидишь.

Первыми из-за вершин деревьев выглянули два островерхих конуса крыш. Ковёр летел быстро, и почти сразу показался сам замок во всём своём угрюмом величии. Направлявшая течение запруда, видимо, давно развалилась, Опоясывавший крепостные стены и переживший множество битв, когда-то широкий и глубокий – теперь ров исчез. Лишь по скатам небольшого насыпного холма-основания замка можно было ещё догадаться, что много десятилетий назад тот был окружён водой со всех сторон. Теперь вода вернулась в старое русло, ров стал просто небольшой прямой рекой, протекавшей мимо замка, да и она заросла и обмелела. Почти на всём её протяжении, куда хватало глаз, стоял высокой стеной сухой прошлогодний камыш. Да и вообще река заросла ряской и тиной.

Дорога спускалась по отлогому скату до моста через реку, дальше поднималась на холм и ныряла в ворота... проделанные в самой настоящей крепостной стене. По бокам две круглые башни, именно их верхушки и виднелись издалека. После башен стена закруглялась и уходила дальше, видимо опоясывая замок по периметру, как и полагается. Анахронизмом выглядела новая современная и наполовину стеклянная крыша, укрывавшая верх крепостной стены на участке между башнями, да вставленные там же между зубцами высокие окна с широкими простенками, и тянулось всё от башни до башни. Ещё немного портили впечатление строительные леса возле правой башни. Но убери всё это, восстанавливай ров – как и столетие за столетием замок готов отразить штурмы, защищая хозяев.

Спросить, чего Гийом имел в виду «сама увидишь», девушка не успела. Ковёр уже нырнул под каменные своды ворот и вылетел во двор замка. Хотя какой двор? Остального замка просто не было. Стены, которыми продолжались башни, если глядеть с дороги – изнутри выглядели обрубками. Как будто всю остальную часть замка срезали гигантским ножом и убрали. Даже замковый холм дальше снижался, так что стена и ворота, получалось, стояли чуть выше остального подворья: ровная площадка, обрамлённая с обратной стороны всё тем же дубовым лесом. В центре – солидный П-образный двухэтажный особняк, тоже старый, но не такой древний, как стена и башни. По остальной территории живописно разбросаны хозяйственные постройки. Около ворот два гаража друг напротив друга – для ковров и для локомобилей. А рядом ждал сухощавый невысокий мужчина, ровесник Гийома. Причём, несмотря на вроде бы противоположное телосложение и острые черты лица Луи, а также тёмные волосы, всё равно ощущалось немало общего, и сразу было понятно – гость и хозяин достаточно близкие родственники. А ещё Жюльетт про себя отметила, что хозяин, как и Гийом, не очень любит парадную одежду: брюки и сорочка явно принадлежали костюму-тройке, но пиджак, галстук и жилетка куда-то пропали.