Зов звёздного пламени

Глава 1. Пробуждение огня

Лес дышал тьмой. Сквозь ветви вязов пробивался слабый свет звёзд, серебряными нитями расшивая мглу. В воздухе пахло сыростью и осенними листьями, а в сердце Алисы — чем-то новым, пугающим, неведомым.

Она стояла на краю поляны, прижимая ладони к груди. Тепло под пальцами разрасталось, словно зарождающееся пламя. Оно жгло её изнутри, но не причиняло боли — лишь напоминало о чем-то давно забытом.

Сегодня всё было иначе.

Алиса стояла на краю поляны, всматриваясь в темноту. Её ладони горели внутренним жаром, искры пробегали по пальцам, словно запертая энергия стремилась вырваться наружу.

— Ты чувствуешь?

Голос прозвучал из теней, мягкий, но глубокий, будто прокладывающий путь сквозь тьму. Алиса вздрогнула, но не отступила—она знала, что за ней наблюдают.

— Кто ты? — спросила она, сжимая руки в кулаки, словно могла этим погасить пламя внутри.

Высокий силуэт шагнул из темноты. Глаза—черные, как ночное небо—сверкнули в отблесках звездного света.

— Тот, кто знает, кем ты можешь стать.

— Ты знаешь, что со мной происходит?

Мужчина внимательно её изучал. Затем, медленно, словно произнося нечто неотвратимое, сказал:

— Ты пробудилась.

Алиса на мгновение задержала дыхание.

— Что это значит?

— Значит, что назад дороги нет.

Воздух вокруг нее загустел, дрожа от магии, которую она еще не умела контролировать. Алиса чувствовала—её жизнь уже не будет прежней...

Глава вторая: Корни (предыстория)

Алиса привыкла к одиночеству. Оно не появилось внезапно — оно прорастало, как корни старого дерева, охватывая её жизнь, заполняя всё вокруг, пока она уже не могла представить себя иначе.

Отец, Виктор, всегда говорил о ней так, словно она была обузой.

— Алиса ничего не добилась, — бросал он пренебрежительно, даже когда она была рядом.

— Слишком гордая, — говорил он соседям.

— Денег не умеет зарабатывать, всё хочет наготове, — твердил он родственникам, упиваясь своим правом осуждать.

Это не были слова в гневе, не были редкими вспышками раздражения — это было его обыденностью. Виктор обесценивал её, как будто это было чем-то естественным, как дыхание.

Мать, Наталья, не защищала. Она не спорила, не кричала, не осуждала. Она лишь старалась погасить любой конфликт, не дать вспыхнуть новым обвинениям.

— Ты же знаешь, какой он… — говорила она тихо, когда Алиса приходила к ней за поддержкой.

Но поддержки не было — только попытка заглушить правду. В её глазах всегда читалось напряжение, будто она балансировала на тонкой грани между покорностью и пониманием, что всё должно быть иначе.

Старшая сестра, Ольга, жила одна. Работала бухгалтером, держалась в стороне, не вмешивалась. Она не защищала Алису, но и не нападала — предпочитала сохранять нейтралитет.

А вот другая сестра, Татьяна, ненавидела её.

— Ты всё себе забрала, — говорила она, презрительно прищурившись.

— Тебе легко, всё дают родители, — бросала она соседям.

— Ты ничего не умеешь, — шептала родне, уверенная, что они поверят.

И они верили. Несмотря на то, что это была ложь.

Ольга работала заведующей хозяйством, у неё был муж, двое детей, но, казалось, единственное её удовольствие — выставлять Алису в дурном свете.

Алиса работала госслужащей. Стабильная должность, четкие обязанности, структура, которую можно понять. Она привыкла быть сама по себе, без поддержки, без плеча рядом.

Отношений у неё не было.

Виктор с детства внушал ей, что девушки, встречающиеся с мужчинами, — «продажные». В его глазах женщина должна была выйти замуж, быть покорной и слушаться мужа.

Романтические чувства? Любовь? Это всё было под запретом.

Она видела, как другие женщины её возраста говорили о свиданиях, планировали свадьбы, строили семью. Но она не могла. В её сознании, словно программа, звучало: «Ты должна слушаться», «Ты должна ждать», «Ты не можешь решать сама».

Она не знала, как быть рядом с другим человеком.

Она привыкла быть одна.

Но теперь, когда её магия пробудилась, она чувствовала, что одиночество было не неизбежностью, а следствием. Последствием того, что её подавляли, отрезали возможности, заставляли верить в чужие слова.

И впервые она поняла: она может быть другой.