Звериная страсть

Ночь нечисти и ведьм

Летний воздух был хрустящим и ароматным. Я стояла на вершине поваленного дуба, его древние ветви тянулись к небу. Утреннее солнце окрасило опушку в золотистые оттенки, заливая теплым светом окружающий меня пышный зеленый лес. Я закрыла глаза, чувствуя под босыми ногами мягкий мох, и начала свою утреннюю молитву.

- Приветствую тебя, Солнышко! Благослови Дух, Душу и тело мое, чтобы в здоровье и благодати пребывать. - прошептала я, и мой голос унесло легким ветерком. - Велес Батюшка, путь дорогу мне освяти, прибудь со мной, береги меня свой невидимой рукой.

Открыв глаза, я услышала шелест листвы берёзок неподалёку. Должно быть, сам Могучий Велес осыпал меня своими благословениями.

Поклонившись три раза, я оставила корзинку с наливными яблоками на пеньке, возлагая требу. Я не могла не отдать лесному Богу дань уважения, ведь именно Велес благословил мою бабушку Озару священными знаниями ведизма и познания природы.

Я жила вместе с бабушкой-ведуньей в нашей скромной деревянной избушке, расположенной на окраине леса около деревни, где я родилась.

Восемнадцать лет назад, когда я была еще четырехлетним ребенком, меня отдали на попечение бабе Озаре - лесной знахарке. Мои родители, до сих пор живущие в деревне, сразу поняли, что мне суждено познать священные искусства природы с детства. Под мудрым и строгим руководством ведьмы, я глубоко погрузилась в тайны леса, научилась использовать его силу и превращать ее в целебные снадобья.

Каждый день, как только солнце поднималось в небо, я со своей наставницей отправлялась в чащу. Мы ходили по заколдованным тропкам и болотам, собирали травы и растения в определенные часы, обладающие целебными и защитными свойствами. Баба Озара рассказывала сказки из древнего фольклора наших предков, прививая мне глубокую любовь и уважение к Матери природе и сверхъестественным существам, обитающим в тени.

Лес был моим домом, где я могла общаться с духами земли-матушки и набираться опыта травницы. Совершенствуясь в этом искусстве, я открывала для себя диковинные растения, ягоды и грибы, способные излечивать как обыденные, так и магические недуги. Я научилась языку деревьев и трав, понимая их шепот и секреты, которыми они делились с ветром. Животные, чувствуя мое родство с их отцом Велесом, подсказывали и помогали мне в моих начинаниях.

- Шурка! Где ты ходишь, баламошка этакая! - раздался в глубине леса суровый голос бабы Озары, срочно призывая меня.

Нежно держа в руках серебряный букет полыни, я поспешила по извилистой тропинке к ней.

- Да, бабушка? - улыбка появилась на моих устах, когда я завернула за угол валежника и увидела сгорбленную фигуру старушки, прислонившейся к входу избы.

Заплетенная в косу грива серебристо-серых волос обрамляла обветренное временем лицо, изборожденное морщинами мудрости и строгого характера.

- Не называй меня "бабушкой"! - огрызнулась ведунья, и ее хриплый голос прорезал тишину, как пронизывающий ветер, пронесшийся по роще. - Я тебе не родня твоя человеческая!

Ее ледяной взгляд внимательно изучил меня, выискивая признаки непокорности.

- Не серчай на меня, Баба Озара, - с искренним раскаянием произнесла я. - Принесла ли я то, что ты наказала мне?

Я осторожно полезла в свою плетеную сумку, доставая горсть маковых зерен в мешочке, собранных в поле на рассвете.

- Дай взглянуть, - приказала старушка, в ее тоне слышался оттенок нетерпения.

Я протянула руку, предлагая ей сверкающее чёрное сокровище. Морщинистые пальцы выхватили у меня мешочек и быстро скрылись в тускло освещенной глубине избы.

Я хорошо знала назначение этих редких семян не понаслышке. Полнолуние приближалось к своей последней фазе, в нашем лесу происходила глубокая трансформация. Среди доброжелательных существ, называвших этот лес своим домом, как и мы, появлялась нечисть, поклявшаяся в верности первозданной тьме.

В эти непростые времена мы с бабушкой трудились не покладая рук, создавая арсенал защитных оберегов для деревни, которая всегда находилась под покровительством таких как баба Озара - ведьм и ведунов.

Путем тщательной алхимии трав и семян, взывания молитвами к Роду и духам Вещего леса, возлагая им различные сладкие требы и угощения на опушках, мы пытались отразить надвигающуюся угрозу завершения полнолуния и сохранить народ деревни от нечистой силы.

С наступлением сумерек бархатное небо распахнуло свое полотно, украшенное оркестром мерцающих звезд. Луна, наделенная силой, одаривала нас неземным сиянием.

По мере того, как мы углублялись в чащу, сам воздух становился тяжелым от древних чар, пульсировал энергией леса и его тайнами.

Под руководством мой мудрой наставницы, я приступила к выполнению задания, следуя ритуалам, передававшимся из поколения в поколение.

Ветки полыни были искусно сплетены в венки, пропитанные освященной водой и солью. Каждый шаг, каждое движение выполнялись с точностью, шепот заговора слетал с моих губ и смешивался с дыханием самого леса.

Когда последние песчинки заскользили по песочным часам сумерек, наступил назначенный час. Полночь.

Зааркань меня, коли сможешь

Я сидела на скамейке, мое сердце бешено колотилось, пока я любовалась незнакомцем. Лицо было точеным, а волосы - яркого рыжего оттенка, который, казалось, танцевал огнём в лучах солнца. Я все еще не могла поверить, что он не плод моего воображения, не полуночный сон, от которого я скоро проснусь.

Невольно тяну руку, чтобы поправить выбившуюся прядь его волос, мои пальцы дрожали от благоговения и трепета. Но не успела я и прикоснуться к нему, как звуки бабушкиной прялки, доносившиеся из соседей горницы, испугали меня.

Я быстро отдернула руку, и смущение, румянцем, залило мои щеки. Понимала я, что должна отступить, спрятаться от этого незнакомца, так сильно завладевшего моим любопытством.

Я выскользнула во двор и скрылась за избой, стараясь, чтобы мои шаги не выдали моего присутствия, разбудив его. Раздумывая, что делать дальше: подходить или нет, опасаться или же нет, я погрузилась в работу на огороде.

В отличие от деревенских мужиков, знакомых и предсказуемых, этот молодец казался другим. Он выглядел и благоухал миром, который я не могла себе и представить. Заморским миром...

- Гой еси, наш гость полуночный! - услышала я характерный голос бабы Озары, вошедшей в клеть.

Навостряю уши, пытаясь расслышать их разговор, но голоса затихали, слова уносило ветром. Все, что я смогла уловить, — это теплоту в голосе ведуньи, которую она проявляла к этому таинственному гостю.

- ...Оклемался уж небось?

Я тяжело сглотнула, любопытство быть ближе к этому незнакомцу почти пересилило. Но я оставалась в тени елей на задворках, не зная, как вести себя на неизведанной территории в разговоре с таким, как он.

Внезапное предложение бабушки вывело меня из внутреннего раздумья.

- Мёд стоялый будешь? - спросила она с озорной усмешкой в голосе.

Паника охватила мое сердце, осознав, что последует, если незнакомец согласится. Мне придется встретиться с ним лицом к лицу, общаться с ним в совершенно непривычной для меня манере!

- Шурка! Подь сюды! И медовуху прихвати из погреба! - каркнула ведунья, ее властный тон не оставлял и места для колебаний.

Я прикусила губу, смирившись с неизбежностью предстоящей встречи. Набравшись смелости, я достала из погреба пряный медовый напиток, стараясь не пролить ни капли.

Войдя в клеть, невольно нарушаю их оживлённый разговор, принося с собой тишину.

Глаза незнакомца встретились с моими, их орехово-зеленые глубины были напряжены и наполнены чувством любопытства, которое взволновало что-то и во мне. Руки слегка дрогнули, когда я ставила поднос на стол.

- Благодарю, красна девица, - проговорил незнакомец, и его голос мелодичной каденцией успокоил мои расшатанные нервы. - Не стесняйся меня, милая, не обижу.

Баба Озара разразилась хохотом, и ее скрипучий смех заполнил всю маленькую избушку.

- Моя Шурка? Стесняться?... Знаешь, может, любая другая деваха деревенская и дрожала бы от трепета пред молодцом таким заморским! Но моя девка - именно та, которую должны опасаться такие хлопцы, как ты!

Я натянула вежливую улыбку, скрывая смущение. Незнакомец, ничуть не обеспокоенный шуткой старушки, тепло улыбнулся в ответ.

- Понимаю... Трудно представить, что за таким светлым ликом, аки солнце зимнее, может скрываться что-то, кроме мягкости.

Его слова пролились мёдом на душу мою, успокаивая неуверенность, которая еще несколько минут назад терзала меня. В тот же миг я почувствовала прилив смелости, которой и не знала раньше. Мне захотелось завязать с этим добрым незнакомцем беседу, раскрыть историю, скрытую в этих пленительных глазах.

- Как нарекли тебя, красавица? - спросил молодец, изучая меня с нескрываемым интересом.

- ...Шура, - тихо представилась.

Улыбка незнакомца расширилась, в его взгляде сверкнула игривость.

- А мое имя, знать, не спросишь?

- А на кой пень ей твоё имя сдалось, касатик? - вмешалась Озара, ее голос был острым, как острие кинжала. - Ты нам лучше поведай, как оказался в наших краях дремучих? Помнишь ли ты, хоть, что вчера произошло?

Лицо парня изменилось до бледного оттенка, в глазах мелькнул страх.

- ...Пропали други мои. Да? - голос его был едва слышен.

Посмотрев на его состояние, суровое лицо Озары смягчилось.

- Повезло тебе, касатик рыжий, что подоспела я вовремя. Иначе, с твоими остальными, ты бы сейчас мавок в болоте кормил.

- И то правда, - вздохнул молодец, в его голосе слышалось облегчение и благодарность. - Век буду обязан вам за это!

- Тю век! Век не век, а наш народ несколько веков живет. Условия способствуют. - усмехнулась старая ведьма.

Я снова встретилась глазами с незнакомцем и хотела было отвести взгляд, но он вдруг мягко улыбнулся.

- Лукьяном меня зовут.

Я попытался улыбнуться в ответ, и тут же ускользнула, чтобы разлить медовуху по кружкам.

Баба Озара продолжила расспрашивать его, ее любопытство разгорелось как пламя.

- Откуда сам будешь хоть?

- С Карпатских гор, хозяюшка. Оттуда и буду!

День Стрибога

С первыми лучами солнца, окрасившими небо в золотые оттенки, начался грандиозный праздник в честь Стрибога, почитаемого повелителя всех ветров. В этот день древляне собирались, чтобы отдать дань уважения и принести требу в знак почтения. Подносили зерно и хлеб, прося снисхождения для обильного урожая и защиты крыш над головой в наступающем году.

Желая внести свою лепту, я поднялась ни свет ни заря, чтобы приготовить свежую ковригу, и ее манящий аромат сразу наполнил воздух избы.

Вернувшись из леса с корзиной, наполненной спелыми ягодами морошки, взгляд бабы Озары упал на мое пшеничное творение, только что появившиеся из печи.

- Ты что это, к празднику готовишься иль в мечтах опять витаешь с утра пораньше? - проворчала она, пробираясь на кухню.

- Не знаю, бабушка, - отозвалась я, отвлекаясь от моего изучения ведических рун. - Хочу лишь поднести нашу требу на капище сегодня.

Озара пренебрежительно махнула рукой и проковыляла ко мне.

- Ступай, Шурка, потом на гулянье тоже! Этот рыжик карпатский ждать будет прихода твоего и, ясен пень, изнемогает сейчас весь от предвкушения встречи вашей, - поддразнила она меня.

- Лукьян?! Да быть не может, бабушка! - воскликнула я, негодуя. - В нашей деревне полно красных девиц, наверняка он уже нашёл кому уши услащать своими речами медовыми!

Старая ведунья неожиданно возникла передо мной, руки уперев в бока.

- Так! Не придумывай тут сказки, баламошка! Ты обладаешь умом и красой, равной которой нет во всем крае нашем! Ступай на гулянку. Развейся!

Тяжелый вздох вырвался из моих уст, взгляд отвлекся на окно, за которым звучал на ветру мелодичный хор утренних птиц. Баба Озара, воспользовавшись случаем, озорно ухмыльнулась.

- А коли скажу, что приворожила его к тебе пока спал он вчера? - прохрипела она, повергнув меня в оторопь. - Тогда решишься пойти на праздник-то?

- Да как можно, бабушка?! Любовь не может быть приворожена колдовством! Она должна быть рождена светлой лишь волей душ, иначе это и не любовь вовсе, а иллюзия рабская!

Фыркнув, старушка отмахнулась от моего бурного протеста.

- А что любовь твоя эта, Шурка? Смесь ребячества да гормонов поганых! Люди здравые, обремененные молодостью, так и не находят порой в ней утешения своего. К счастью, этот морок наивный быстро проходит!

- Почему же наивный? - возразила я, наморщив лоб. - Разве любовь не является синонимом света и благости? Рождение детишек, продолжение Рода...

Баба Озара сделала паузу, ее морщинистые руки были заняты разборном ягод от листьев.

- Тьфу на тебя! Это удел баб и молодок - рожать и пеленать младенцев!... Что касается тебя, баламошка, то коль хочешь ты идти по пути ведической волшебы, то знание и мудрость - хлеб твой будущий! - заявила она. - А на праздник сходи, повеселись с сестрой своей хоть. Да и родителей повидаешь, гостинцев лесных передашь! А я тебя провожу. Со старостой переговорить мне надобно.

Невольно соглашаясь, я вздохнула, и улыбка украсила мое лицо.

В порыве радости, я приблизилась к ведьме и заключила в теплые объятия. Ее негодование выразилось в недовольном карканье.

- Прекрати выходки свои телячьи, поганка этакая!! - воскликнула она, в уголках ее глаз промелькнула родственная забота. - Ишь чего удумала, пигалица!

Хихикая, я распустила объятья и бросилась в свою горницу на чердаке, с волнением открывая сундук и тщательно подбирая наряд, соответствующий предстоящему празднику.

***

Я не могла избавиться от чувства стеснения, наблюдая за собой в зеркале, как мне казалось, в сотый раз.

- Неча на зеркало пенять, коли рожа крива! - пробурчала баба Озара, промелькнув мимо моей горницы.

- Да разве кривая, бабуль?!... Очень даже не кривая. Я же знаю... - пробубнила я обиженно.

- А коли знаешь, на кой черт рожицы в зеркало корчишь битый час уже? - донесся ее голос из кухни.

- Кто? Я?!

- Знаю, знаю, что сомневаешься в красе своей. - вздохнула ведунья. - Не на то мне третий глаз невидимый дан, конечно, но и это вижу тоже!

Вздыхаю, бросая последний взгляд на свое отражение. Толстая коса темно-русых волос каскадом спускалась до талии, подчеркивая белый сарафан, украшенный яркой красной вышивкой. Вместо украшений я вплела в косу белые полевые цветы, создавая неземной и волшебный образ.

- Бабушка, расскажи мне про упырей, - попросила я, когда мы сели отобедать.

Старая ведьма нахмурила брови.

- И почему в твою башку пришла мысля такая за столом?

Опустив взгляд на щи в тарелке, я тихо ответила: - Я просто... Ничего о них и не знаю толком, кроме того, как защищаться самой и других защищать.

Озара отложила деревянную ложку и вздохнула, поняв, что мое любопытство проигнорировать будет сложно.

- А что еще нужно знать о нечисти этой поганой-то?.... Ладно. Расскажу, что знаю. - хитро прищурившись, она продолжила: - При свете дневном упыри эти прячутся в своих норах глубоких, а как ночь наступает, передвигаются стаями, охотясь по кровь свежую. Вожак стаи - матка упырей. Матриархат у них, Шурка, и все упыри подчиняются каждому приказу матки, связанные с ней неразрывной связью жажды крови и похотью ненасытной от укуса ее. Укус упыря неизлечим для человека. В деревнях бедовых, бросают их в могильные ямы, закапывают и оставляют подыхать от голода, пока укушенные не превращаются в самих упырей и не иссыхают без кровушки.

Я в ужасе уставилась на ведьму, аппетит мгновенно пропал.

Коляда, коляда

- А она балакает все о своём! Все уши мне прожужжала вчера, старая трупёрда! - жаловалась за завтраком баба Озара, будучи в ярости из-за сплетен местной ткачихи на вчерашнем празднике.

У меня пропал аппетит, и я почти не притронулась к еде. Все, о чем могла думать - как сильные руки Лукьяна чувственно прижимали меня к себе вчера, а шёпот бархатный согревал мой слух под луной...

Если бабушка и заметила резкую перемену в моем настроении, то решила этого пока не показывать.

Собрав на рассвете травы все нужные, мы отправились в деревню на утреннюю молитву к Роду.

Проходя мимо пшеничного посевного поля, я приметила на дальнем холме группу охотников. Возможно, Лукьян был там с ними...

- Шурка, подь сюды! Послухай, что баять буду. - подозвала меня к себе Озара во время песнопения Перуну.

- Девка вон та, дочь старейшины. Зуб на тебя заточила. По энергии ее враждебной на тебя направленной вижу!

- ...Беляна? Да нет, бабушка, показалось тебе. Нет между нами вражды никакой.

- Карпатского хлопца ты у неё из-под носа увела. Поняла? Остерегайся ее. - хриплым шепотом заключила ведьма. - Коварная дивчина.

Я печально качнула головой, устремив взгляд в землю.

- Это не важно уже... Отпугнула я Лукьяна от себя. Сказала, что не можем быть вместе мы. Теперь он и не захочет со мной слова молвить.

Ведунья колко покосилась на меня.

- ...Это почему же?

- Не могу я обманывать его и заставить полюбить себя через приворот любовный, бабуль.

Старушка раздраженно зарычала: - Чушь не городи, баламошка! Не ворожила я ни капли! Сам он на тебя так вешался, как котяра мартовский. Не слепой поди!

Теперь уже я вытаращила глаза от удивления.

- Как не ворожила?... А зачем же ты мне сказала тогда?

- Чтобы ты, коза-дереза этакая, на гулянку молодецкую пошла! Как ещё заставить-то тебя вылезти из норы нашей и стеснения твоего? А приворот - шутовка моя! Поверила, что ли, дуреха?

- Ой...

- Вот тебе и ой! - всплеснула руками ведьма. - Наигралась во взрослую жизнь? С таким успехом, ты и правда, на моей шее до дряхлости просидишь. Беги, отыщи жениха своего заморского поскорее! Пока другие тетехи, как Беляна эта, не заарканили твоего рыжика! - шикнула она на меня.

Взволнованная, я бросилась бежать опрометью, оставив березовую рощу и капище позади, помчавшись по тропинке в сторону деревни.

Вдали показалась фигура статного рыжеволосого молодца у лесной околицы. Сердце бешено заколотилось, аки заячье, дыхание перехватило.

- Лукьян!! Постой! - прокричала я, побежав ему на встречу через маковое поле.

Парень, ища, кто его так отчаянно кличет, растерянно обернулся.

Завидев меня в поле, он вскинул брови, встревоженно всматриваясь мне в лицо.

- Нравишься!!... - запыхаясь выкрикнула я, несясь сквозь цветочную преграду. - Нравишься ты мне! Очень!

Заслышав слова мои, парень бросил лук и стрелы вместе с охотничьей сумкой своей и кинулся ко мне.

Он ловко словил меня под руки и закружил в своих объятьях крепких.

Я залилась смехом, а Лукьян так заулыбался, что в уголках глаз его появились морщинки.

Не успела и опомниться, как его губы встретились с моими в пылком порыве нежности.

Зажмурилась я, не веря, что это происходит сейчас со мной. То, о чем я и думать не смела, пока служила ученицей у ведуньи лесной. То, что думала я уж не произойдёт со мной никогда.

Жгучие поцелуи охотника, обрушившиеся на мои щёки и лоб, были настолько желанны и торопливы, что я и запамятовала, как дышать-то. Ладони его нежно обхватили пылающие щеки мои, одаряя прохладой и хвойным шлейфом от рубахи его.

Избранный мой любовался моим ликом так, словно никогда не сможет наглядеться вдоволь.

- Знаю... Богосуженая ты мне, Шура. - благовейно зашептал Лукьян мне в висок. - Знаю я это. Чувствую.

Молодец бережно обхватил меня за плечи, прижимая к свой неистово вздымающейся груди, словно боясь, что вновь убегу от него.

***

- Когда же ты воротишься ко мне? - вздохнула я опечалено, узнав, что возлюбленному моему надо обратно в края свои родные родных проведать.

Лукьян мягко улыбнулся и взяв мою руку в свою, поцеловал ладонь, прежде чем начинать по одному загибать пальцы мои.

- Вот смотри, - он загнул первый палец. - Сейчас вот серпень, август то бишь по-новому. Потом: вересень, листопад, грудень и в конце студня я и обернусь пред тобой, душа моя. Прям в Коляду и вернусь! - он снова поднёс к своим пылающим губам мой кулачок, обхватив его полностью в своей широкой ладони. - Солнечное Рождество вместе уж справим!

Он нехотя отпустил мою руку, и я почувствовала на пальце безымянном что-то прохладное.

В тусклом свете сеновала живо засияло маленькое серебряное колечко на моей руке, переливаясь холодным отблеском.

Я ахнула от восхищения, а Лукьян притянул меня к себе и зарылся лицом в мои волосы, жадно вдыхая воздух.

- Вернусь и свадьбу сыграем! Дождись меня только, любовь моя... - прошептал он, проведя рукой по моей распущенной косе.

И я ждала, считая луны и часы, до того дня, когда возвратится мой милый из краев далеких и сделает меня своей перед взорами Богов наших Рóдных и всей деревни.

***

Четыре месяца пролетели незаметно. Всю осень я провела подле ведьмы, работая и обучаясь знахарству и различным видам защитной магии. Световые дни были наполнены усердной работой и учебой. Но ни одна тёмная ночка не проходила без воспоминаний о моем Лукьяне. Каждый раз сердце срывалось в счастливый полет от одной только мысли, что скоро я уже увижу его и заключу в свои объятия.

И вот наступил конец студня - время, когда мой суженый обещал вернуться. Я не знала, в какой день, иль час, но душа радостно трепетала, как весенняя птица, при виде дороги лесной.

Жертвоприношение

Утро началось с какофонии криков и суматохи, доносившихся с улицы. Мы с Лукьяном вскочили на ноги одновременно, не совсем понимая, что происходит.

Спустившись по лестнице, я оказалась в его бережных объятиях. Янтарные глаза парня по-заботливому засветились, и он нежно поцеловал меня в лоб.

Мы вышли на встречу студёному утру, Лукьян прикрывал меня краем своего полушубка от снежных потоков, пока пробирались мы через заметённую деревню к центру разгорающихся волнений.

Деревенские бабы горячо спорили, в их голосах звучали страх и смятение. Они громко восклицали, вещая о жуткой находке, сделанной на окраине леса ранним утром.

С часу того назад найдено было тело безжизненное, разодранное на части с жестокостью особую. Все вокруг кровью залито было.

Древляне единодушны были в том, что дело рук это вурдалаков окоянных, которые с хладнокровием редчайшим с несчастными в чаще заплутавшими расправились образом таким.

- Стой, бабы!! Не галдеть!

Толпа внезапно расступилась, и в нее ворвалась ведунья разгневанная.

Послышались перешёптывания недовольные. Некоторые обвиняли ее в том, что именно она не смогла защитить деревню своими защитными ритуалами.

- Загузасткам слова не давали! Цыц!!! - огрызнулась баба Озара с неимоверной яростью в глазах.

Но это не сработало и перешёптывания лишь усилились.

Тогда выступила в защиту бабушки я, заявив, что ее обряды защитные должны были сработать с полнолунием новым вновь, иначе не спасали бы они деревню от тьмы все эти лета.

Но тут выступила дочь старейшины деревни, Беляна, и заявила неожиданно, что видела меня на окраине деревни этой ночью, тем самым уличив меня.

Гнев и все подозрения древлян молниеносно переключились на меня.

Лукьян сразу заслонил меня от их взору, заявив о моей невиновности при всех, но признаться не решался, что ночь мы всю вместе провели. По обычаям местным, если бы известно стало, что девица незамужняя ночь наедине с молодцем провела, запятнало бы это честь девичью. Ой, запятнало!

Благодарность за то, что теперь он - зашита и опора моя, согревала меня, но деревенские по-прежнему враждебно взирали на меня и Озару.

Я сжала кулаки, с досадой наблюдая, как Беляна насмехается надо мной, от толпы удаляясь.

Вспыхнуло во мне непреодолимое желание погнаться за ней, но бабушка схватила меня за руку, удерживая на месте.

- Окстись! Не дури, Шурка!

Она шепотом предупредила меня, что никто в деревне мне уже не поверит, и лучше будет, коли буду я просто молчать.

Когда отошли мы от бушующей толпы, почувствовала я, как во мне разгорается чувство несправедливости колкое. Перешёптывания и осуждающие взгляды древлян казались невыносимыми, но любовь и поддержка Лукьяна и бабушки сдерживали дух мой от отчаяния полного.

Поклялась я правду раскрыть о чудовищном происшествии, чтобы очистить имя наставницы и восстановить справедливость.

***

- На заседание придёшь сегодня, скажешь, что Шурка всю ночь с тобой была, что суженная твоя теперь! Чтобы эти мордофили, кто на неё бочку покатил с обвинениями, лукошки свои завалили. - заговорщически пояснила ведьма, пристально наблюдая за кутерьмой древлян издалека.

Лукьян вздохнул, прикрыв глаза на мгновение, обдумывая план.

- А разве сама она уже не сказала люду, что не имеет к этому никакого отношения?

- А кто ж ей поверил-то?! Сколько ведьмам добра не делать, деревень людских не оберегать - все равно по суждениям да по поверьям Чернобога судить будут, чего где загорится!

***

Шура

***

Во второй половине дня старейшины созвали собрание, чтобы обсудить, как еще более защитить деревню от вурдалаков. Баба Озара тоже была приглашена на совещание это, хотя многие старейшины были и против ее присутствия.

- Что мне законы: мне все судьи знакомы! - фыркнула ведьма, подливая чая с шиповником в блюдце. - Но сходить придётся. Чую, что надобно мне проследить за их языками непутёвыми.

Я радушно попрощалась с бабушкой перед тем, как она избу нашу покинула после обеда.

Наводя порядок в горнице, я случайно наткнулась на зеркальце заговорное.

Сквозь водянистую поверхность зеркала я постепенно разглядела слабое отражение избы советов. Я слышала отголоски разговора их, будто бы они происходили прямо за окном моим, наяву.

Баба Озара молча стояла в углу избы, прислушиваясь к горячим спорам мужиков.

Старейшины утверждали, что ритуалы ее и заклинания не помогают боле защитить деревню от сил тьмы. Обвиняли они ее в неспособности держать вурдалаков на расстоянии от люда.

Баба Озара, мудростью своей и силой ведической известная, всегда была хранительницей деревни, но в сердца древлян начали закрадываться червивые сомнения, едва стоило горю случиться.

Один из старейших предложил вдруг возродить ритуал древний, жажды вурдалаков умиротворения кровавой, который уже века три как не проводился из-за жестокости его.

- Ты что, ирод! Да как можно-то?! На аршин борода, да ума на пядь! - вырвалась к центру горницы ведунья, других локтями оттолкнув.

Предложение это потрясло всех, и напряжение возросло только.