Звезда и Солнце

глава 1

Каждый год, после празднования моего дня рождения (он у меня в июле), моя мама брала отпуск, и мы отправлялись на море. В этот год родные поехали без меня. Они звали меня с собой, но, мало того, что мне не хотелось ехать, кому-то надо было присматривать за котом, да и за бабушкой. Она у нас старенькая, ей уже восемьдесят лет и оставлять её одну без присмотра казалось мне совсем неправильным. С бабулей мы всегда были близки. Моя ба знала все мои тайны, была, что называется, и подушкой, и подружкой. Да и вообще, всё это было отличной возможностью отдохнуть морально: несмотря на то, что жили мы в четырёхкомнатной квартире, я всё равно порой уставала от присутствия в ней всех родственников.

Кроме того, я ждала результатов баллов для поступления в университет, была вся на нервах и очень сильно переживала. Конкурс на переводчика оказался нехилым. Проще, конечно, было подать документы куда-то ещё, но это направление привлекало меня больше чем какое-либо иное. Языки давались мне всегда легко. Бабушка моя, Римма Дмитриевна, еврейка советской закалки, всю свою сознательную жизнь проработала учителем английского. С раннего детства она прививала мне любовь к двум языкам, помимо родного русского: к английскому и ивриту. В школе я дополнительно с искренним удовольствием занималась французским.

Ко всему прочему бабушка мне всегда говорила, что каждая еврейская девушка должна ещё и чувствовать музыку. Поэтому я не только читала книги на этих языках, но и слушала песни. А фортепиано, стоявшее в большой комнате, было всегда востребованным.

На большие праздники наша семья всегда собиралась за большим столом. Когда приходил папа с моря (он вначале был штурманом, потом – капитаном), то иногда дома у нас собирались его друзья, они любили слушать дуэт моих родителей. Папа играл на гитаре, мама – на фортепиано. А иногда он выступал в одном из ресторанов города.

Музыка постепенно стала моей жизнью. Да и родители всегда поощряли нас. Вместе с сестренкой мы учились в музыкально-художественном лицее. Ей тогда было шесть лет, а мне уже восемь.

Так получилось, что я год провалялась в больнице. Не люблю я вспоминать это время: та травма оставила в моей такой небольшой жизни сильный отпечаток.

– Доча, ничего не знаю, но ты просто обязана смотреть за моими фиалками. Поливать не чаще чем раз в три дня! – тараторила она с беспокойством проходя зону контроля. – И как распустятся цветы, не дать коту их сожрать! – срывающимся голосом произносила ма… иногда возникало чувство, что ма любит свои цветы больше, чем нас. Глупые мысли, Уляша.

– Мам, прекращай уже. Я всё запомнила. Ты мне все цэу даже расписала. Всё, давайте, счастливого отдыха, – сестренка мне подмигнула, и они пошли на посадку.

На этом мы распрощались, и я решила прогуляться, отвлечься от суеты. Включив на телефоне музыку и надев наушники, я двинулась в сторону дома.

Треки сменялись, мимо шли прохожие, и я почти ничего вокруг не замечала, пока взгляд мой не зацепился за уличных музыкантов. Вытащив наушник, я прислушалась к песне. Они играли одну из композиций моей любимой группы LaScala. Я так удивилась, что её пел парень, потому что привыкла слышать эту песню исключительно в женском вокале, что аж зааплодировала. Молодец! Его голос показался мне смутно знакомым – характерный чарующий тембр с хрипотцой и даже с надрывом.

Музыканты закончили играть, и я подошла, чтобы кинуть монетку в гитарный чехол. Уже подняв взгляд, внезапно для себя я поняла, что один из музыкантов – мой старый знакомый, до этого на расстоянии я не могла рассмотреть их лиц. Максим, ну надо же, какая неожиданная встреча! Мы учились вместе в музыкальной школе, но после выпуска наши дороги разошлись. Он меня тоже узнал.

– Вау, какие люди и без охраны! Привет, Ульянка! Давно не виделись. – Он в знак приветствия крепко пожал мне руку, я ответила тем же.

– Привет, Макс! Рада тебя видеть. Ну, как твои дела? – Никак не ожидала встретить лучшего ученика и гордость всей школы играющим на улице.

– Тьфу-тьфу, вроде, неплохо, – постучал он по воображаемой поверхности и обвёл ребят за своей спиной широким жестом: – Вот, группу собрал. Ты-то, кстати, до сих пор играешь?

– Да, играю, но больше для себя. Если честно, – Почему-то мне стало неловко от своего ответа.

– Улька, а мы ведь ищем человека на замену, нам только флейты сейчас не хватает.

– Ты же знаешь, что я на сцене жутко тушуюсь. Помнишь, как чуть выступление не сорвала? – На меня тут же нахлынули воспоминания об отчётном концерте. Я тогда напрочь забыла партию. Оркестр играл, но без меня. После того случая я больше не выступала. Одна, сыграть для знакомых – могу, а в группе, да ещё и перед публикой, страх какой-то присутствовал и никак не хотел отпускать. Из само копания меня вернул голос Максима.

– Забыла бы уже давно, Уля. Но здорово, что навык не теряешь! Так что, может, всё же будешь играть с нами? – подмигнул он мне. – Я, кстати, теперь в музыкальном училище. Слышала, наверное, от Иваныча, что поступил?

Иван Иваныч был нашим преподавателем по фортепиано и со многими выпускниками поддерживал тёплые отношения, но я сразу после выпуска выпала из музыкальной тусовки. Я мотнула головой.

– Слышала от ребят, а с ним давно не виделась. Когда у вас выступление?

Размышляя о своём, я рассматривала Максима. Любовалась его синими-синими, выразительными глазами. Похоже, парень даже не догадывался, что когда-то он мне очень нравился. Даже не так... Скорее всего, я была влюблена.

– Двадцатого августа. Так что, придешь?

Я пожала плечами – не была уверена, хочу ли. С одной стороны, до сих пор жгло чувство к этому парню и желание возобновить общение. С другой – я размышляла, а стоит ли игра свеч, как сказала бы моя практичная сестрёнка.

– Я сейчас поступаю в универ, будет уходить много времени на учёбу, не уверена, что меня хватит ещё и на репетиции.

Максим как-то неопределённо развёл руками, улыбнувшись, мол, твоё право. Но в то же время было видно, что он мне рад и отпускать меня не собирался просто так. Я же залипла и смотрела в его глаза, боясь отвести взгляд. Поднялся ветер. И это, наверное, в какой-то мере вернуло меня на землю. Я решила, что пора уходить, а то ненароком скажу о чувствах, что испытывала в школе.

глава 2

Достав из кармана листочек с номером, я вбила его в телефон. Теперь точно не потеряется. И город будто заиграл для меня новыми красками: наверное, моя влюблённость в Максима никуда не делась. Мне даже захотелось прокричать на всю вселенную: «Я люблю!» Хотя, нет, какое «люблю». Я, скорее всего, не познала ещё этого чувства, прекрасного, глубокого. Но после такой короткой встречи всё словно стало ярче. Я даже почувствовала запахи пестрящих в клумбах цветов, несмотря на смог города. Шла и замечала парочки влюбленных – они ворковали на лавочках, словно голуби. Подошла к фонтану. Дети прыгали рядом, брызгались. Смешные. Мы в детстве, по-моему, были такими же.

Я шла по аллее, в голове крутились отрывки рок-оперы «Сокровище Энии» [1]. Я услышала её совсем недавно и, впервые после выпуска из музыкальной школы, подумала, что мне бы хотелось подарить слушателю подобное. Раз за разом я мысленно прокручивала партию флейты...

Так я и дошла до дома в своих мыслях, открыла дверь в квартиру и тут же почувствовала запах выпечки. Бабушка снова что-то пекла. Из комнаты выбежал кот, заспанно щурясь, и заурчал, крутясь у моих ног.

– Уляша, а я супчик приготовила. – Следом вышла бабушка, вытирая руки кухонным полотенцем. – Всё хорошо? Проводила их?

– Да, бабуля. – Я поцеловала её в щёку, от неё приятно пахло сдобой.

– А ещё я любимые твои булочки испекла… – Она посмотрела на меня и подмигнула.

– Ба, ну... ты же знаешь, что мне много нельзя мучного. И так вот, посмотри на меня, уже похожа на твои булочки... – Я вздохнула и подошла к зеркалу, критично осмотрев себя. Хоть моя фигура и базировалась на «песочных часах», но неизменная полнота морально убивала. В школе меня часто гнобили из-за внешности, и это стало своеобразным испытанием. Даже Максим, со всей своей доброжелательностью, периодически подшучивал надо мной, называя облачной. А я дулась и отвечала: «Тогда уж хотя бы облачком зови». Тогда было и обидно, и смешно. Что уж говорить об одноклассниках, с которыми у меня складывались не самые лучшие отношения. Я ещё раз взглянула на отражение и взъерошила свои кудряшки – крупные, рыжие, рассыпающиеся по плечам.

– Облачко ты моё, – обняла меня бабушка, будто прочитав мысли.

– Баб, вот так комплексы и появляются.

Она хмыкнула в ответ.

– Пошли уже поедим, горе ты моё луковое.

– Ба, с чего это я – горе?

– С того это. Знаешь же, что я любя так говорю, – и она поцеловала меня в щёку.

– Вот Инна у вас – свет в окошке. А я – горе луковое, – вздохнула я, позавидовав сестре. – А если я не хочу есть?

– Так и для кого я приготовила-то?! – со всей строгостью произнесла она. – Ничего не знаю, как говорит внук моей подруги: «Война войной, а обед по расписанию».

Мне оставалось только смириться. А после ужина бабушка попросила сыграть ей что-нибудь. Я достала Аркашеньку – так я называла свою флейту. Когда я увидела её в магазине, не смогла пройти мимо: она была кричаще-яркая, красно-жёлтого цвета, и при этом безумно изящная. И это была любовь с первого взгляда. Я поняла, что буду называть её Аркадий Павлович. И никак иначе. Сама не знаю почему, но именно это имя показалось идеальным. Так и прижилось.

Я решила сыграть бабушке её любимую песню из фильма «Шербурские зонтики» [2]. Аркаша звучал как никогда. Даже я сама растрогалась до слёз. На заключительном аккорде я открыла глаза и увидела такую же плачущую бабушку. Я подошла к моей родной, присела с ней рядом. И она стала напевать мне старую еврейскую колыбельную. Мы обнялись и сидели так, долго-долго, молча. Говорить ни о чём не хотелось, да и не нужно было.

______________

[1] «Сокро́вище Э́нии» – метал-опера и концептуальный альбом российской пауэр-метал группы «Эпидемия»; продолжение первых двух частей «Эльфийской рукописи». Альбом записан и выпущен 10 апреля 2014 года.

[2] «Шербу́рские зонтики» – музыкальная мелодрама, удостоенная «Золотой пальмовой ветви» – главного приза Каннского кинофестиваля 1964 года. Фильм является фильмом-оперой: все герои, как главные, так и второстепенные и даже эпизодические, только поют; в фильме нет ни одного разговорного диалога.

Глава 3

Незаметно подобрался август. Летом время всегда летело быстро. Я лежала на кровати и смотрела в потолок, не зная, чем заняться. От процесса созерцания меня отвлёк звонок телефона. Я нехотя протянула руку к нему и посмотрела на дисплей: звонила Марта – моя лучшая подруга. Я ответила.

– Привет! Чем занята? – сразу же спросила она.

– Ничем, скучаю, влипаю в потолок…

– В рок-бар собирайся давай, – сказала Марта с не терпящей возражений интонацией.

– И таки чего я там забыла? – Произнесла я в еврейской манере. Услышав в ответ смех подруги тоже усмехнулась, – Поведай мне подружка, что же все-таки мне ждать от сегодняшнего вечера интересного? – ответила я, лениво рассматривая свои длинные пальцы и любуясь маникюром, который сделала не так давно в салоне.

– Ты забыла?! Ну, как всегда тебе напоминать. Седьмое августа, святая дата, день рождения Горшка [1]!

– Дементор высоси медузу! Уже седьмое?! Конечно пойду. Во сколько концерт?

– В пять же... – В трубке послышался тяжёлый вздох.

– Хорошо, я подъеду.

– Окей, тогда пока.

– До встречи!

Я посмотрела на время и поняла, что на сборы у меня осталось всего-то ничего. Чтобы прийти вовремя, собираться надо было немедленно.

Я быстро приняла душ, но вот с сушкой и укладкой кудрей пришлось помучиться. С причёской же я решила сильно не заморачиваться – собрала на затылке две передние пряди, чтобы не лезли в глаза, а остальную копну оставила распущенной. Боевой раскрас, как всегда говорит моя младшая сестра, нанесла: растушевала чёрные и красные тени, подрисовала брови, а то мои совсем не видны, а завершила всё чёрной подводкой и тушью для ресниц, также чёрной. Макияж вышел ярким, для меня даже слишком, но я решила, что на рок-концерт – самое оно. Следующим пунктом был выбор одежды. Перебрав все возможные и невозможные варианты, я остановилась на коротком чёрном платье, оно отлично подчеркивало грудь и ноги, не делая акцента на недостатках. Обуться решила в кеды, чтобы было удобно танцевать.

Закончив с приготовлениями, я взглянула на часы: шестнадцать ноль-ноль. Отлично, можно выходить.

– Бабушка, я пошла в клуб!

– Только недолго, лапушка. – Она увлечённо смотрела какой-то сериал и отвлеклась буквально на пару секунд, а потом снова уткнулась в экран телевизора.

Приехав минут за пятнадцать до начала, я подошла ко входу и увидела свою подругу и её нового молодого человека.

Я всегда считала Марту очень красивой девушкой и завидовала её худобе. Мы были одного роста, но она с детства занималась плаванием, училась в спортивном классе, и это, конечно же, положительно сказалось на фигуре. Марта носила короткую стрижку с длинной чёлкой, волосы сзади же были выстрижены ёжиком. Её глаза были практически кукольными, выделяющимися на фоне аккуратного лица с точёными, благородными чертами. Да и их цвет – голубой, пронзительный – мне всегда нравился гораздо больше моего, типично-зелёного, казавшегося невзрачным. А её парень высокий шатен. Красивый, весь ей под стать. На первый взгляд интересный, но не для меня. Так как для меня табу друг моей подруги.

Я подошла к ним и поздоровалась, крепко обняв Марту.

– Привет! Уляш, – она обняла меня в ответ, отстранилась, окинув взглядом, – Потрясно выглядишь! Тебе очень идёт это платье. А волосы что распустила, так вообще умничка. Так хоть не на монашку похожа. Платье-то, у кого отжала?

– Спасибо. Ни у кого… – пробурчала я. Даже обидно стало. У меня, вроде, вкус был. Пусть и не такой, как у моей сестры-художницы. Но смущение оттеснило лёгкую обиду, я никогда не знала, как реагировать на комплименты. – Пойдем внутрь?

– Конечно! Кстати, знакомьтесь. Моя лучшая подруга – Ульяна, – обратилась она к парню. А потом уже ко мне: – А это Вениамин. – Его имя она произнесла с каким-то придыханием. Кажется, кто-то влюбился.

– Очень приятно, можешь звать меня Веник, – произнес парень и протянул ладонь для рукопожатия. Я удивилась, но протянула в ответ свою. А он так сильно сжал мне её, что я даже поморщилась от боли.

– И что мы застыли? – видно было, что Марта нервничает. И кто-то стал ревновать. Усмехнулась я своим мыслям. Такой подругу я видела впервые.

Ребята двинулись ко входу. Я посмотрела в их спины и поплелась следом в клуб. Нас встретили полумрак и приглушённый свет. Само помещение было небольшим, основную его часть отвели под танцпол, а в углу располагалась сцена, сейчас занятая музыкантами, играющими песни КиШа [1]. В конце танцпола были бар и столики, около десяти. Мы сели за ближайший свободный.

– Ну, так как тебе музыка? – прокричала подруга.

– Да разрази меня горгулья! – Меня аж передёрнуло. – Уши сворачиваются в трубочку! Переврут же ноты, мать твою Меропу, – проворчала я уже тише.

– Слава богу, я не училась в музыкальном классе! – Марта рассмеялась. – И для меня эта музыка прекрасна. Правда же, Веня? – спросила она парня. Он промолчал, отстранённо кивнув. «Какой-то он замороженный...» – подумала я.

_________

[1] Михаи́л Ю́рьевич Горшенёв (прозвище – Горшо́к; 7 августа 1973 – 19 июля 2013) – советский и российский музыкант, основатель, один из фронтменов (до 2011 года), идейный вдохновитель и автор большинства музыки рок-группы «Король и Шут» (КиШ).

глава 4

Веник и Марта шептались о чём-то, пока я пыталась понять, не пойдёт ли вот-вот кровь из моих ушей. Но вот подруга улыбнулась ему, быстро чмокнула в щёку и, дёрнув меня за руку, указала в сторону бара. Я хмыкнула в ответ, и мы переместились к барной стойке, чтобы сделать заказ. К нам тут же подошёл незнакомый мне парень. Но как выяснилось позже мою подругу он знал хорошо.

– Привет Марта. – Он обнял её. – Давно не виделись. Познакомишь? – кивнул он в мою сторону.

– О, привет, Антон! – расплылась моя подруга в улыбке. – Ты какими тут судьбами?

– Да я в гости приехал. Друг пригласил, он сегодня играет. И как же я мог пропустить день рождение Горшка? – Он опять посмотрел на меня. – Ну, так что, с подругой-то познакомишь?

– Ну так, а у меня почему спрашиваешь? – Марта обернулась ко мне. – У Уляши голос, вроде, не пропал. Она в русалку, кажись, не превращалась, да и я не Урсула, – усмехнулась подружка. И мне почему-то смешно стало, – парень больно стеснительный это вроде всегда была моя прерогатива.

– О, ну вот мы и познакомились. Ульяна, значит, а меня Антон зовут. – Я не успела протянуть ему руку, как он взял и поцеловал по-джентельменски, касаясь пальчиков. Неожиданно. Приятно. Искра пробежавшая по мне задела, как казалось все струны души. Хотелось петь. Улыбка озарила меня. Парень видно тоже испытал ту же самую химию.

Мы забрали коктейли, Антон взял бутылку пива, и уже все вместе переместились за столик. Какое-то время разговаривали о музыке, о книгах. Он подвернул сползающий рукав, и тут мой взгляд зацепился за татуировку – знак радиации.

– Она что-то значит для тебя? – спросила я, и мне очень захотелось прикоснуться к его руке.

– Если мы будем вместе, я расскажу тебе, – шепнул он мне на ухо, наклонившись поближе.

– Ну… Заманчивая перспектива… – От такой прямолинейности я даже растерялась, а про себя подумала: «Круцио твою Аваду через Империо! [1] А вы не слишком торопитесь?... Ну, как бы лес рядом. Да, работа в морге и общение с Виталиком не прошли для меня даром. Это Витя первый открыл мне КиШ. [2] Ох, как грустно, когда я слушаю такое исполнение. Мерлиновы панталоны.

В живую надо группу слушать, убеждались мои уши в который раз и сворачивались в трубочку. Тот, кто поет ему противопоказано не то что петь, но и исполнять музыку. Кто ж его учил? Явно не в школе. Терпение, Уля. Отпустило. Слава, яйцам Пантеона. Приду домой включу оригинал.»

Что ещё ответить, я не нашла, и даже коктейль, к которому я вернулась, показался каким-то приторным. Парень, сидевший напротив, уже не виделся мне стеснительным принцем на белом коне. Раздражение, но в тоже время интерес к нему у меня возник.

Затянувшуюся неловкую паузу нарушила Марта, вернув разговор в литературное русло. Они с Антоном перекинулись парой фраз о серии «Властелин колец», я тоже снова включилась в беседу. Вениамин молчал.

– А мне очень нравилось перечитывать все книги о Гарри Поттере, – задумавшись, произнесла я.

– Извини, не читал, фильмы смотрел только, – сказал Антон, сделав очередной глоток пива, и развёл руками.

– Я посмотрела один фильм, когда мне было около шести лет. Мы тогда с сестрой остались дома одни. Ну... почти одни. Бабушка легла рано. А родители ушли в гости, по-моему. А нам включили по видику Поттера. Сейчас даже не вспомню, какую часть. Но мне тогда так понравилось! Сестрёнка уснула, а я всё фильм перематывала, пока родители не пришли. Но книга позже понравилась больше.

– Читать сильно любишь? – спросил Антон, улыбнувшись и внимательно глядя на меня. Почему-то от его взгляда мне становилось то холодно, то жарко. Своих чувств я не понимала.

– Очень. Когда наткнулась на книги Роулинг, не представляешь, в каком я была восторге! Ох, а если бы тогда можно было найти их в оригинале, в печатном виде, счастью моему не было бы предела! Но купить бумажное издание на английском возможность появилась только недавно. Раньше их было не достать, да и сейчас у меня есть только первый том… – взахлёб рассказывала я о своей страсти к книгам, но, судя по скучающему виду Антона, он моих чувств к чтению не разделял. Ну, что поделать, одна я такая, наверное.

– Наверное, и правда не представляю. Я вообще читать не люблю…

Параллельно с разговором краем уха я пыталась уловить, что же играли со сцены, но моё внимание всё время переключалось на Антона. Почему-то он вызывал во мне интерес, хотя манера его общения немного раздражала. Но мурашки сами появлялись на коже, меня не оставляла странная мысль, что он – моя судьба, хоть я никогда не верила в великую любовь с первого взгляда. Музыка уже малость раздражала. Мне хотелось сбежать и не слышать всего этого ужаса. Почти каждую песню я жаловалось Антону на то, как фальшивят музыканты.

– А вокал мог бы быть лучше. Мерлиновы панталоны… Разрази его горгулья. Это же невозможно слушать!

Он засмеялся:

– О, сразу видно, что истинная Поттероманка! Ты так мило ругаешься, – расплылся он в обворожительной улыбке. Какие у него красивые глаза... И этот смех, он такой заразительный. Я даже слишком как-то зависла. Накрыло чувство полного дежавю, словно где-то и когда-то это всё со мной уже было.

В какой-то момент я почувствовала, как он положил руку мне на плечо. Почти незаметное поглаживание вызвало очередной табун мурашек. Марта всё это время о чём-то шепталась с Вениамином, словно забыв о том, что рядом есть ещё кто-то. Вдруг зазвучала медленная мелодия, Антон предложил потанцевать. Мне очень захотелось оказаться в его руках. Ну а вдруг я всё же ему интересна? А что, или я не красивая? Пусть и полная, но что с того?

Танцуя с ним, я ощущала необыкновенное тепло, его прикосновения как будто обжигали. По всему телу разливалась приятная лёгкость. И странное ощущение… защищённости? Для меня всё это было непривычным и абсолютно непонятным.

Мы вернулись за стол. Он предложил добавиться в друзья в ВК, я нашла его страницу и отправила заявку, он тут же её подтвердил и принялся рассматривать мой профиль.

Глава 5

Утро первого сентября. Разбудили меня наглый рыжий кот и солнце, пробивающееся через шторы. Я встала, медленно потянулась, подошла к окну, раздвинула портьеры и посмотрела на улицу. Люди бежали по своим делам. Всё, как всегда. Школьники шли с цветами. Хорошо, что сегодня такой солнечный день. Я вспомнила, как однажды нам с сестрой пришлось идти в школу первого сентября под жутким дождём – лил он, тогда как из ведра. Даже куртки нас не спасли: мы промокли насквозь, при том что до школы было каких-то два дома и перейти через дорогу. А сейчас придётся мне на трамвае проехать несколько остановок. Но ведь до остановки дойти ещё надо... а был бы дождь, пришла бы я в первый день мокрая, злая.

Я открыла окно и вдохнула свежий утренний воздух. И заметила, что ночью всё-таки шёл дождь – то тут, то там поблескивали на солнце небольшие лужицы. Не слышала. Как же крепко уснула... Мальчишка лет восьми пробежался по луже и обрызгал проходящих мимо девочек, они погнались за ним с криками. А мне захотелось от души рассмеяться от увиденной картины. Детство так беззаботно.

Сестрёнка у меня, кстати, учится в художественном училище, поступила после девятого класса. А я, как вы понимаете, закончила одиннадцать.

Одно время нас даже считали двойняшками. Но потом мы с ней стали почти не похожи. Инна не любит длинные волосы, носит всегда короткую стрижку, при этом она натуральная блондинка и ниже меня ростом. Во всей квартире была тишина, и только из комнаты сестры слышалась тихая музыка. О, кто-то кроме меня уже проснулся.

Я постучалась, но ответа не последовало. Зайдя в её комнату, я усмехнулась. Хаос и Инна – вечные спутники. Как она говорит, не мешайте, у меня творческий беспорядок. Всюду разбросаны листы разных форматов, кровать не заправленная.

– Привет, Картинка. Проснулась?

Картинкой Инна стала себя называть ещё в детстве. Бабушка тогда не с нами жила, а в соседнем доме. И когда маленькая Инна поднималась на пятый этаж, то, отсчитывая ступени, она, смешно протягивая некоторые гласные, проговаривала: «Инка-Ка-артинка идёт». Так с её же подачи все в нашей семье стали назвать её Картиной. А потом ещё и в художку поступила, рисовать начала, так прозвище детское и прицепилось.

– Доброе утро, Пухляшка. – а так меня называла, только Инна. Мама чаще называла Мульяна, Куляма, Уляшка, ба Ляночка, лапушка. Папа всегда полным именем. — Кто тебе сказал, что я спала? Вот, зацени, – протянула она мне новую работу. Сестрёнка нарисовала ночной город, это было великолепно: его огни словно на самом деле источали свет, приковывали взгляд. Казалось, что магия пришла в наш мир.

– Класс. У тебя талант, Картинка! – показала я палец вверх. Сестрёнка посмотрела на меня, как бы говоря: «А то!». – Ну так что, к труду и обороне ты готова?

– Э-э… Это моя реплика! – Она шутя ударила меня в плечо.

– С чего это?

– Девочки, вы опять ссоритесь? – В комнату, потягиваясь, вошла мама, на ходу завязывая халат.

– Ма-а, мы не ссоримся, – ответила ей я и подмигнула сестре.

– Ладно-ладно. Пошли завтракать. Быстро руки мыть и за стол!

Пока мы с сестрой приводили себя в порядок, мама уже организовала завтрак: на столе стояли горячие сырники, пиала с вареньем и три чашки, в которые был налит кофе.

– Мам, ну... ты знаешь, как мы тебя любим! Спасибо!

– Не мне спасибо, а ба. Это она сегодня с утра всё напекла. А я всего лишь подогрела.

– Значит, мы вас обеих любим! – сказала Инна.

– Подтверждаю! – поддержала я, прожёвывая вкуснющий сырник.

– Ешьте уж, подхалимки. – Мама улыбнулась, и мы принялись тихо завтракать, каждая в своих мыслях.

Итак, первый день учёбы. Надеюсь, что с однокурсниками я подружусь. А ведь на концерт к Максиму я так и не сходила... Испугалась в последний момент ему позвонить. И что я сейчас об этом подумала? Даже не знаю.

Посмотрев на телефон, я поняла, что могу опоздать, и, наскоро допив кофе, побежала собираться. Опаздывать куда-то я не люблю. Это мой самый страшный кошмар.

В университет я не просто пришла – я буквально влетела, к самому началу пары, чуть не опоздала. Успела только посмотреть в расписании, какая аудитория мне нужна. Зашла последняя, перед самым звонком. С частью группы я уже успела поверхностно познакомиться на сборе первокурсников перед учебным годом, но все, кого я хотя бы помнила внешне, уже расселись по двое. Я решила занять свободное место рядом с девочкой, которую до этого не видела. Она толкнула меня в бок. Я посмотрела на неё, мол, что ты хотела, но в этот момент зашёл преподаватель. Мы только и успели, что представиться друг другу по имени – мою соседку по парте звали Катя. После чего преподаватель попросил прекратить разговоры в аудитории, и нам так и не удалось пообщаться.

Всю пару я даже и не слушала, что вещал лектор. В голове словно растёкся густой туман. Телефон я забыла выключить, он у меня был на виброрежиме, и я постоянно отвлекалась, так как Антон уже с самого утра смешил меня мемами про студентов. И когда новая знакомая пыталась привлечь внимание к себе или к тому, что говорит преподаватель, я просто не обращала внимания. Пара пролетела незаметно. Антон написал, что будет ждать в столовой. Так, и где тут столовая?

Из аудитории я выбежала махом, никого не замечая. И налетела, казалось, на скалу? Не… это не так … Это был какой-то парень.

– Кваффлостукнутый и не лечишься… – зло бросила я.

– Чего? – сказал этот особо одарённый. Смерив меня взглядом.

– И в каком месте у тебя бланджер сидит, что ты ничего не слышишь?

– Чего-о? – Он смотрел на меня офигевшим взглядом.

А я набралась откуда-то наглости и решила окончательно припечатать его дальнейшими словами:

– Да не чего, а что. Молодой человек, вытащите беруши. Вам, по ходу, русский не родной. Диалог завершён. – Я была уверена, что ухожу как королева, и уже тише, себе под нос, проворчала: – Дементор высоси медузу…