Звезда Нибелии. Перекрёсток миров

Часть 1. Предзнаменование Глава 1. Неожиданный свидетель

Юта тяжело привалилась к стене дома, ловя ртом воздух. После долгого бега пот катил градом, рубашка противно липла к спине. Страх ещё руководил рассудком, колени подгибались от усталости и испытанного шока. Девушка заставила себя обернуться, всматриваясь в безразличные лица прохожих. Кажется, её никто не преследовал.

Юта слегка перевела дыхание. Она осмотрелась, чтобы понять, куда её занесли ноги. Судя по указателям, она была на углу Парковой и Проспекта Первооткрывателей: люди спешили по тротуарам двумя непрерывными потоками, словно муравьи в гигантском муравейнике. Машины проносились в сторону центра и обратно – к восточным районам.

Мужчины в костюмах с кейсами в руках спешили на деловые встречи, молодая женщина переводила за руку через дорогу ребёнка с ранцем за спиной. Шумная компания студентов вывалила на улицу из кафе. Громко разговаривая и смеясь, они прошли мимо Юты.

Вокруг бурлила жизнь, заставляя время, замершее было на той стоянке, снова войти в привычный ритм. Город ни на секунду не прекращал своего суматошного бега, даже не заметив трагедии, только что произошедшей в его недрах.

Юта отлепилась от стены и на нетвердых ногах побрела по тротуару. Жарко. Таурис недавно вышел в зенит, и его свет заливал улицы, выбеливая мостовые, дома и прохожих. Мир представал чересчур ярким и одновременно блёклым, словно пересвеченная фотография, на которой не осталось места другим цветам, кроме белого во всех его оттенках. И это притом, что город надёжно укрыт от ослепительного сияния полупрозрачными нибеновыми навесами. Они шатрами раскинулись над улицами, не пропуская вниз прямые солнечные лучи.

Юта смотрела себе под ноги, когда заметила, что рядом с ней, согнувшись, шагает её отражение. Мимо проплывала длинная витрина магазина одежды. Ярко одетые манекены с дорогими сумочками в руках провожали её безглазыми пластмассовыми лицами. Юта остановилась, чтобы привести себя в порядок.

Из стеклянной витрины на неё смотрела молодая девушка с огромными от пережитого ужаса серо-зелёными глазами. Форма лица «сердечком»: с высоким лбом и широкими скулами, переходящими в узкий подбородок. Бледно-розовые, аккуратные губы легким изгибом рисовали тонкую линию рта. Вьющиеся каштановые волосы ниже плеч, по привычке забранные в небрежный хвост на затылке, растрепались и спутались. Чёлка прилипла ко лбу, на белой щеке темнел развод от грязи.

Она выглядела жалко и растерянно. Юта не узнавала эту девушку, но когда взялась отряхивать помятый пиджак и голубые, в пыли и грязи, джинсы, та повторяла все её движения.

От страха и нервного напряжения хотелось плакать, – к горлу подступил ком. В голове никак не укладывалось, что случившееся произошло взаправду.

А ведь ещё час назад она понятия не имела, что испытывает человек, чья жизнь висит на волоске.

***

Час назад Юта сидела в помещении пресс-центра вместе с парой десятков других журналистов. Было жарко и душно. Несколько вентиляторов под потолком работали слабо, натужно, гоняя липкий горячий воздух по комнате, но совершенно его не остужая. Юте хотелось сбросить с плеч чёрный шёлковый пиджак, но дресс-код не позволял. Вместо этого она закатала рукава и стала обмахиваться программкой мероприятий, какие лежали на каждом стуле.

Небольшой зал на третьем этаже «Глобуса» уже на две трети заполнился людьми. Чёрные глазки объективов фото и видеокамер ловили пока пустующее место за столом, на котором был установлен микрофон.

Среди знакомых и незнакомых лиц Юта заметила ведущую «Первого Новостного Канала», а также Лидию Ковальски – одного из самых крупных независимых репортёров города. Все сливки журналистского сообщества собрались здесь. Всё было готово к обращению мэра Гованса. И оно обещало стать одним из крупнейших новостных событий года.

Наблюдая за потоком непрерывно прибывающих людей, Юта рассеянно крутила в пальцах небольшой серебристый диктофон. Она верила, что он приносит ей удачу и никогда с ним не расставалась. Юта была убеждена, что именно на него запишет главное интервью своей жизни, после чего её карьера круто пойдёт вверх.

Диктофон был подарком её первого редактора – Кирли Коул. На самом деле Юта думала о Кирли, скорее, как о старшей сестре, чем как о своём руководителе. Именно Кирли была тем человеком, кто впервые принял её статью к печати. Женщина сумела разглядеть у семнадцатилетней девочки настоящую журналистскую хватку, бунтарский взгляд на мир и бойкий слог.

Теперь Кирли работала главным редактором в «Первой Полосе» – крупнейшей газете в городе. Эта должность давала ей большие привилегии. Только благодаря Кирли Юта получила эксклюзивное приглашение на экстренную пресс-конференцию, созванную мэром.

Сама Юта так и не пристала ни к какому регулярному изданию. Вместо этого она предпочла выпуск собственного небольшого интернет еженедельника. Но до сих пор свято следовала правилам, которым научила её Кирли.

Одно из таких правил гласило: «Всегда имей запасной вариант на случай, если основная статья сорвётся». На этой неделе такой подменой был коллекционер, владевший внушительным собранием монет Лиатраса чуть не тысячелетней давности. Он как раз должен был прислать эсэмэску насчет завтрашней встречи.

Вспомнив об этом, Юта начала рыться в недрах сумки в поисках мобильника. Она обшарила все карманы и дальние углы, где так любят прятаться ключи и мелочь, но так его и не нашла.

Глава 2. Заговор

Длинный узкий коридор с низко нависающим потолком извивался подобно утробе гигантского змея. Углы на поворотах, даже крутых, были скруглены. Мягкий, рассеянный свет просачивался через осветительные окошки, проливаясь расплавленным золотом на плечи и голову человека, бесшумным шагом скользившего в тишине коридоров.

Корт прошёл три поворота и развилку с двумя ответвлениями, прежде чем достиг нужного места. Уверенным движением он откинул тяжёлый полог, волочившийся по полу, и вошёл в комнату.

Освещение в небольшом помещении было приглушено. Солнечные лучи рассеянно гладили искрящиеся под их прикосновениями светло-жёлтые стены и пол. В комнате почти не было мебели. Вдоль западной стены тянулась длинная столешница. Справа она заканчивалась низкой круглой печью с трубой, уходившей в потолок. Печь и столешница были того же, что и всё в комнате, светло-жёлтого цвета. Посередине громоздился массивный, чистый до блеска и абсолютно пустой стол.

Как только Корт оказался в комнате, на него обратилось четыре пары глаз, мужских и женских. Люди молчали, угрюмо и цепко рассматривая вошедшего.

Мужчина был высок и крепко сложен. На загорелом, цвета коры дуба, угловатом лице хищно выделялся крупный нос с горбиной. Тяжёлый подбородок резко переходил в широкие скулы. Тонкие растрескавшиеся губы сомкнулись в жёсткую линию. Спутанные черные волосы, местами выгоревшие до пепельного цвета, верёвками лежали на плечах. Синие глаза, ярко выделявшиеся на тёмном лице, блестели сталью.

Внешность мужчины разительно контрастировала с внешностью собравшихся в комнате людей. Они были похожи друг на друга, как братья и сёстры. У всех были золотисто-песочные волосы, в большинстве длинные – как у женщин, так и у мужчин. Такие же светлые, почти жёлтые глаза. Оттенок сухой, как бумага, кожи варьировался от светло- до тёмно-бронзового. Все высокие и жилистые, словно состоящие из твёрдых, как камень, костей, сухожилий и мышц без капли жира.

– Все в сборе? – спросил Корт, проходя к широкому каменному столу, вокруг которого сгрудились люди.

– Сегодня здесь только те, кому я доверяю безоговорочно, – ответил высокий мужчина со светло-соломенными волосами. По бокам головы они были выбриты, а сзади собраны в длинный хвост, опускавшийся по спине почти до талии.

Корт кивнул. В комнате было трое мужчин и одна женщина. Он по очереди обвёл каждого взглядом, задержав его на девушке, стоявшей напротив.

Она была почти такой же высокой, как мужчины, и удивительно стройной. Её тело было точёным, словно камень, обкатанный водой – с плавными, изящными линиями, в то же время крепким и мускулистым. В ней ощущалась гибкость и сила хищника.

Бронзовая кожа казалась гладкой, словно шёлк. Длинные золотистые волосы, будто впитавшие солнечный свет, струящийся из потолочного окошка, были заплетены во множество мелких косичек. Передние были скреплены на затылке в причудливый узел. Огромные глаза, всего на оттенок темнее волос, пристально следили за мужчиной.

– Хорошо, начнём. Уги, расскажи, зачем ты собрал нас?

Мужчина, который первым ответил Корту, снова заговорил:

– Думаю, ты знаешь причину. Мы все знаем. Я собрал нас здесь, потому что считаю, что пора начать действовать. Причём до того, как это сделает Гвирн. Пришедшие сюда люди согласны со мной. – Он смотрел на черноволосого мужчину.

Тот недовольно поморщился.

– Я слышу это от тебя уже который месяц, но по-прежнему не вижу причин для решительных действий. У нас есть Канг, который ведёт народ. Ему и решать.

– Многие не согласятся с тобой, – спокойно ответил Уги. – Турраг больше не годится на роль Канга. Он слишком стар и не может решить проблем, с которыми столкнулся Утегат. Турраг совершает ошибку за ошибкой, но самое страшное – он не желает видеть реального положения вещей. Он слеп. А куда народ может завести слепой?

– И что ты предлагаешь? – неохотно поинтересовался Корт.

Уги сверкнул глазами:

– Мы должны сместить Туррага.

Корт обвёл собравшихся внимательным взглядом.

– Вы тоже так думаете?

– Это лишь вопрос времени, – раздался хриплый голос.

Мужчине, которому он принадлежал, было около пятидесяти, но светлые, в отличие от остальных, коротко стриженые волосы, ещё не тронула седина. Его фигура была массивнее и приземистее, чем у большинства высоких стройных атлургов. Будто каждый год прожитой жизни незримым грузом ложился на его плечи, придавливая к земле. Он стоял чуть в стороне и до этого момента пристально рассматривал что-то на абсолютно чистом, выскобленном до блеска столе.

– Все знают, что Гвирн хочет сместить Канга. Его группировка набирает всё больше сторонников, – продолжал мужчина скрипучим голосом. Казалось, что слова даются ему с трудом, будто он переплывает бурную реку против течения. – Все, у кого есть глаза, могут видеть, что дела наши всё хуже и хуже. Турраг ведёт нас к краю пропасти, и если мы не хотим шагнуть с него, то должны что-то предпринять.

Ему давно пора уйти. Проблемы нарастают со скоростью движущегося песка, но старик не в состоянии их решить. А ещё и знамение, которое напугало и переполошило народ. Мы должны объединиться вокруг единого центра, сильного вождя, коим Турраг уже давно не является.

Глава 3. Огненные слёзы

Юта стояла на Стене и смотрела на город. В блеске хрома и металла он казался похожим на осколок слюды. Отсюда, с высоты двадцатиэтажного дома, она могла бы рассмотреть каждую улицу вплоть до Водной Долины, если бы обзору не мешали небоскрёбы, утыкавшие тело Лиатраса, как иголки в игольнице. Их блестящие шпили спиралями возносились к небу, настолько высокие, что грозили проткнуть его.

Между домами виднелись крытые переходы улиц. Солнечные навесы выгибали горбатые спины, отбрасывая голубоватые отблески на стены домов. Девушка не видела, что творится под ними, лишь размытые, быстро сменяющие друг друга пятна. Те, что покрупнее, – электрические автобусы и вагоны метро, чьи пути проложены сверху над автомобильными магистралями. Пятна поменьше – машины на электродвигателях.

Лиатрас снабжают электричеством четыре Солнечные Башни – огромные сооружения, расположенные по периметру города, по высоте намного превышающие любой небоскрёб. Всю их поверхность покрывают солнечные панели, а внутри спрятаны гигантские аккумуляторы. Башни питают электричеством весь город, за исключением небольшого числа зданий, которые имеют собственную систему энергоснабжения. Да ещё, говорят, Водная Долина – закрытый район, где выращивают растения, из которых выделяют воду – полностью обеспечивает себя энергией. Но наверняка Юта не знала, ведь для обычных горожан вход туда заказан.

Лицо девушки закрывали солнечные очки, лёгкий шарф был накинут на голову, но всё равно Юта уже чувствовала подкатывающую дурноту, – признак надвигающегося солнечного удара. А ведь она не провела на Стене и десяти минут.

Юта сделала глоток воды из бутылки, которую прихватила с собой, и повернулась в другую сторону.

По ту сторону Стены расстилается совершенно иной мир – безжизненная, выжженная солнцем пустыня. На километры вокруг, насколько хватает глаз, всё засыпано жёлтым песком. Лишь на горизонте к северо-западу виднеются красноватые пики пустынных гор.

Ровная ладонь пустыни покрыта небольшими морщинами, словно рябь на воде. Это следствие того, что на Нибелии постоянно дуют ветры, увлекая за собой верхние слои песка. Кажущаяся застывшей пустыня на самом деле постоянно движется, погребая под собой всё, что встречается на пути.

В этом причина того, что планета-пустыня практически необитаема. За исключением одного единственного города, это нескончаемый океан песка, медленно, но неумолимо ползущий в сторону человеческого жилья.

Рано или поздно даже самую высокую защитную стену заносит песком. Как только он достигает верха, это означает, что через несколько лет город будет погребён. За несколько сотен лет пустыня укрывает саваном песка всё, что бы ни построили люди.

Но жители Лиатраса нашли выход. Они постоянно строят один и тот же город, каждый раз на новом месте. И обносят его высокой стеной, чтобы на время сдержать наступление пустыни.

Пока песок добирается до верха Стены, строится новый Лиатрас – точная копия старого. За несколько месяцев люди переселяются. Они въезжают в точно такие же квартиры, в каких жили, ходят на работу в те же здания и покупают продукты в магазинах, находящихся ровно в тех же местах, что и раньше. Вскоре после переселения строительство начинается вновь.

Таким образом, Лиатрас существует на планете не одно тысячелетие, лишь время от времени меняя местоположение. За это лиатрасцы прозвали его Вечным Городом.

Юта поёжилась от вида необъятной пустыни, щуря слезящиеся от солнца глаза. Она подошла к краю Стены и посмотрела вниз. То, что она там увидела, заставило девушку содрогнуться.

Песок добрался почти до верха Стены, полого спускаясь вниз, на равнину. Недостаёт какого-то метра. Юте казалось, что она могла бы шагнуть вниз и съехать по песчаному языку, как по горке. Это была нелепая мысль. Когда Юта подумала о том, что могла бы оказаться там, её охватил животный страх.

В мире за Стеной не выжить, всем это известно. В Лиатрасе даже существует особое наказание. Оно заменяет собой смертную казнь, от которой отказались несколько тысячелетий назад. Вместо этого человека, совершившего страшное преступление, изгоняют в пустыню. Его просто выталкивают за Стену и закрывают за ним единственные ворота.

Без воды и укрытия человек не может продержаться в пустыне и дня. За несколько часов он теряет сознание от солнечного удара, чтобы уже никогда не очнуться. Таких людей в Лиатрасе называют «обречёнными».

На памяти Юты изгнание случалось только дважды. Первый раз она была слишком маленькой, чтобы понимать, что происходит. Зато второй запомнит до конца жизни. Судебное разбирательство длилось много месяцев. Дело было открытым и носило публичный характер. Любой человек мог узнать детали, чтобы самому убедиться в виновности подсудимого и правомерности наказания. Но когда судьи вынесли приговор, – изгнание, Юте всё равно стало не по себе. Ведь на самом деле это наказание было куда страшнее обычной смертной казни от инъекции смертельным препаратом.

И самым ужасным было то, что все в городе это понимали.

По традиции, длившейся с незапамятных времён, в день приведения приговора в исполнение «обречённого» проводили по улицам города. Чтобы каждый желающий мог посмотреть на того, кого ожидает участь столь ужасная, что может привидеться лишь в кошмаре.

Юта считала эту традицию варварским пережитком древних времён, которую давно следовало отменить. Но мнения Юты никто не спрашивал. Изгнания случались редко, не чаще одного раза в десятилетие. И на каждое собиралась половина города. Людям нравится щекотать себе нервы, представляя себя на месте осуждённого. И в то же время знать, что уж с ними-то – добропорядочными гражданами – такого точно не случится.

Глава 4. Сражения

Юта скучала у барной стойки, прислонившись к ней спиной. Небольшой тёмный зал пустовал. Основной контингент кафе-бара «Дворик» – студенты Лиатрасского Технологического, расположенного через две улицы отсюда. С пятницы по понедельник кафе гудит, как пчелиный улей, работая круглосуточно. Зато на неделе почти никого нет. В такие дни «Дворик» перебивается случайно заглянувшими парочками и офисными служащими, заходящими съесть ланч по спецпредложению.

Юта разнесла за столики два заказа, и теперь смотрела на улицу сквозь большие прямоугольные окна. Сейчас десять часов вечера, а значит, скоро Аттрим выйдет в зенит. Таурис слегка опустится и скроется за небоскрёбом банка «Содействие». Аттрим, наоборот, поднимется на максимальную высоту и сместится к северу. Именно в таком положении он около получаса будет светить точно в окна кафе.

Точнее, светил бы, если бы не солнечный навес над улицей. И всё же это было любимым временем Юты, потому что только в эти полчаса белоснежный свет Тауриса сменяется розоватым свечением Аттрима. Предметы вокруг теряют резкость, словно окутанные лёгкой дымкой. Очертания домов, машин, прохожих размываются, цвета теряют яркость. Бег города словно замедляется, и мир укутывается пастельной пеленой, словно лёгкой тюлью наброшенной на его поверхность.

– Вот это да! Что творится! Ты слышала? Теперь точно будет досрочное избрание. А я в прошлом году городскую стипендию получила. Как думаешь, не отменят? Эй, подруга! Ты меня слушаешь вообще?

Ленни пощёлкала пальцами у Юты над ухом.

– Что случилось? – неохотно отозвалась журналистка, наблюдая как белый вечер меркнет, готовясь уступить место пастельно-розовому.

– Что случилось! – передразнила Ленни. – Хватит в облаках витать! Ты вообще в курсе, что вокруг творится? Мэр Гованс умер сегодня утром от сердечного приступа. Что случилось, хах!

Юта обернулась, чтобы увидеть, как Лени, не глядя протирает барную стойку. Внимание девушки было приковано к небольшому чёрно-белому телевизору, висящему на кронштейне за полками со спиртным. Она взяла из-под стойки пульт и увеличила громкость.

– «…уже высказали протест по поводу сложившегося положения. Заместитель мэра обещал дать добро на вылет, как только ситуация стабилизируется. Таким образом, несколько пилотов и команда снабжения останутся в городе до разрешения ситуации».

Юта обогнула барную стойку и встала рядом с подругой, чтобы послушать.

– Представляешь, они задерживают вылет шаттла до тех пор, пока новый мэр не вступит в должность. – Ленни качала головой, глядя на экран телевизора. – Проклятые бюрократы. Мне жалко этих парней. У каждого, наверняка, семьи, жёны. Они и так месяцами вне дома пропадают: то на орбите болтаются, то подготовка, то вот ещё на планету-сковородку посылают. Мало у них проблем, так тут ещё и местная волокита.

Нибелия входит в состав Федерации Соединённых Миров, так что юридически её главой является президент Федерации. Но так как ни один президент не покидает своей резиденции на Протеусе, то фактическим управлением занимаются местные власти. Так что правителем Лиатраса, а значит, и всей Нибелии является мэр города.

На Нибелии нет ни стран, ни государств. Только один город, имеющий особый экономический статус. Единственные внешние связи Лиатраса – с Торговым Конгломератом. Он поставляет на планету ресурсы и материалы, которые она не способна добывать или производить сама. В обмен Нибелия продаёт единственный ценный ресурс, имеющийся на планете – драгоценный камень под названием тергед. В других мирах он ценится наравне с золотом, а кое-где и выше. Но добыча его крайне трудоёмка и дорогостояща – мельчайшие частицы тергеда, напоминающего полупрозрачное стекло, смешаны с частицами песка.

Несколько раз в год Лиатрас отправляет на орбиту грузовые шаттлы, забитые тергедом, для дальнейшей переправки на другие планеты. Тем же путём из других миров приходит всё необходимое для жизнедеятельности города.

– А ты что так переживаешь? Влюбилась в одного из пилотов, что ли? – подначила Юта.

В этом не было бы ничего удивительного. Они все красавцы, как на подбор. К тому же вроде национальных героев. Без их работы и поставок с орбиты городу не выжить.

Вместо того, чтобы огрызнуться, Ленни продолжала разглядывать экран. Её левое, исколотое пирсингом, ухо слегка покраснело.

– Что?! Серьёзно? В одного из пилотов!

– А что такого? – воскликнула Ленни.

Барменша повернулась к Юте, растягивая губы в хитрой улыбке.

– Вообще-то я была воот так близка, чтобы с ним познакомится. Это было в прошлую пятницу. Пошли мы с девчонками… – начала рассказывать Ленни, когда открылась входная дверь.

Юта взглянула на мужчину, вошедшего в кафе, и в следующую секунду оказалась под барной стойкой. Она узнала его моментально. На нём не было дорогого чёрного костюма и кобуры с оружием, но это был он – убийца мэра.

Второй раз за день Юту спасла молниеносная реакция и тот факт, что войдя в зал, мужчина сперва повернул голову налево, осматривая тускло освещённое помещение. Так что когда дверь медленно захлопнулась за его спиной, и он направился к барной стойке, Ленни стояла за ней одна.

Её баллы в институте оставляли желать лучшего, и порой Ленни соображала туговато, но сейчас каким-то шестым чувством безошибочно поняла, что делать. Она не стала поднимать шум из-за поведения Юты. Вместо этого, пока мужчина, приятно улыбаясь, шёл к ней через зал, Ленни улучила момент и быстро скосила глаза вниз, на сжавшуюся под стойкой подругу.

Глава 5. Трудный выбор

В библиотеке пахло старой бумагой и пылью. Это было одно из последних зданий в городе, построенных по старым чертежам. Библиотека имела форму полусферы. Широкие лестницы соединяли этажи, которые полукругом лепились к стенам, оставляя проём посередине. Стоя в центре первого этажа можно было увидеть высоко над головой куполообразный свод крыши.

Юта нашла подшивку нормативных актов Лиатраса и устроилась за одним из дальних столов на третьем этаже. Неяркий свет настольной лампы создавал ощущение уюта, а высокие книжные стеллажи скрывали от посторонних глаз.

Вчерашняя ночь была как в тумане. Юта проснулась около семи утра от боли в обожжённой руке. Она уснула там же, где сидела вечером – на диване. Кто-то укрыл её пледом и положил под голову подушку. Юта поудобнее устроила руку и вновь закрыла глаза, но мысли обо всём случившемся крутились в голове, как сумасшедшая карусель, не давая уснуть. Юта откинула покрывало и отправилась в ванную, чтобы принять душ и окончательно проснуться.

Она стояла босыми ногами на холодном кафельном полу, раздеваясь, когда что-то выпало из заднего кармана джинс и с лязгом покатилось по полу. Юта нагнулась и подобрала с пола мобильный телефон. Спросонья девушка не могла сообразить, откуда у неё в кармане взялся чужой мобильник. Но она быстро вспомнила. Этот телефон она забрала вчера из машины своих преследователей. Он мог стать её главным оружием против этих людей. Главное понять, как и когда его лучше использовать.

Юта снова вышла из ванной. Сол и Бабли ещё спали. Она вернулась в комнату и открыла первый попавшийся шкаф. В него в беспорядке было напихано постельное бельё вперемежку с одеждой. Юта взяла телефон и засунула поглубже в кучу белья. Не похоже, что Сол часто заглядывает в этот шкаф, а значит, телефон будет здесь в безопасности.

После душа Юта наспех выпила чашку холодного вчерашнего кофе и убежала из дома, оставив для Бабли записку. Правда была в том, что Юта не хотела с ним встречаться, не хотела продолжения вчерашнего разговора.

И теперь, сидя в обволакивающей тишине библиотеки, она с головой ушла в изучение актов, нормативов и статей, лишь бы не думать об этом. Юта быстро нашла нужный нормативный акт, но вот разобраться в нём оказалось не так-то просто. Он пестрел отсылками к другим, зачастую труднодоступным документам, к тому же предлагал весьма хитроумную систему измерения уровня песка.

Юта откинулась на спинку стула и задумалась о том, зачем нужно столько сложностей для такого простого дела. Измерить, сколько сантиметров осталось от края песчаного языка до верха Стены, да и дело с концом. Но вместо этого система измерения оказалась такой запутанной, будто была специально создана для того, чтобы простой человек ничего в ней не понял.

Но Юта не была простым человеком и твёрдо решила разобраться в ссылках и формулах. Вскоре её стол оказался погребён под книгами, документами, подшивками статей и газетными вырезками. Она даже нашла записи обращений прежних мэров города к населению перед эвакуацией, а также старые чёрно-белые фотографии переселения.

Юта просидела в библиотеке до вечера. Особой нужды в этом не было, – она давно выяснила всё, что было нужно, но возвращаться к Солу не хотелось. Её не удивило то, что она узнала, но на душе поселилась тяжесть. Ведь одно дело – неподтверждённая догадка, а другое – знание.

Знание опасное и хрупкое, словно хрустальный кинжал. Одно неосторожное движение в обращении с ним, и ты погубишь либо его, либо себя. Ты не знаешь наверняка, кому можешь открыться. Но не имеешь права довериться не тому человеку, потому что от этого зависит не только твоя жизнь.

Знание, столь же ужасное, сколь и очевидное. Оставляющее ощущение безнадёжности и в то же время неизбежности. Словно так было всегда, и ты всегда об этом знал.

Уровень песка давно превысил опасный лимит. Эвакуация должна была начаться месяцы назад. Более того, для неё осталось только двухнедельное «окно». Если переселение не начнётся за это время, то его не успеют закончить в срок. Песок достигнет верха Стены и начнёт заметать город. А что будет после, никто не может сказать, потому что никто никогда этого не видел.

***

Коридоры Утегата были тихи и пустынны. Никто и ничто не тревожило город в этот час. Осветительные окошки были приоткрыты лишь на треть. На хитросплетение коридоров-улиц проливалась лишь малая толика того света, который в эту самую секунду выжигал поверхность пустыни, грозя испепелить до тла. Подземный город спал.

Никто не смел нарушить молчание чуть золотящихся песчаных улиц, разве что бесшумно скользящая по коридорам тень. Капюшон белого, как свет Тауриса, хилта, скрывал лицо, а ноги ступали абсолютно бесшумно, словно человек не шёл по земле, а скользил в сантиметре над ней. Незамеченным он минул жилые коридоры, проскользнул по самому краю Зала Кутх и снова углубился в один из проходов.

Пройдя ещё с половину города, человек остановился перед непримечательным потрёпанным пологом. Его край приоткрылся, и мягкий свет, просочившийся изнутри, словно окутал его и поглотил без остатка.

Оказавшись в комнате, человек осмотрелся. Трое атлургов сидело за столом. Четвёртый, совсем молодой, стоял у стены, отгораживающей приёмную комнату от жилых покоев. Его гордый профиль с бронзовой кожей выделялся на фоне стены, словно выточенный из песка.

– Всё в порядке? Он не слышал, как ты ушла? – спросил юноша.