Звезда Рады и Сердце Баро

Пролог

Ночь опускалась на степь, и табор погружался в сумрак, усыпанный мерцающими огнями костров. Воздух был пропитан запахом дыма, трав и гудением таинственных песен, что эхом разносились между шатрами. В этом мире, где свобода ценилась выше всего, правила диктовали старейшины и баро — люди, чей голос был законом.

В самом центре табора стоял Дениз Гырцони — баро, человек, чье имя внушало страх и уважение. Ему было двадцать пять, но за спиной уже тяжесть сделанных выборов и совершенных поступков. Его власть простиралась далеко за пределы шатров, а в сердце таилась пустота, которую не могла заполнить даже сила и деньги.

Теперь же, в тени ночи, судьба свела его с Радой Золотеровой — тихой и скромной девушкой из соседнего табора, которой исполнилось всего двадцать лет. Ее глаза, полные страха и нежности, встретились с его холодным взглядом. Рада знала: ее жизнь должна измениться навсегда, и никто не спросит ее мнения. По приказу старейшин, ради сохранения мира и укрепления позиций, она была выдана за Дениза — по принуждению, без выбора.

Ветер шептал древние песни, а огонь плясал на коже Радины руки — руки, что теперь должны были стать частью другого мира. Мир, где любовь переплетается с властью, а сердце разбивается о жестокость обстоятельств.

Так начиналась история, которая изменит не только их судьбы, но и сам дух табора, где звезда Радины судьбы пересеклась с холодным сердцем баро.

Глава 1: Золотые Кандалы

Рада

Светило осеннее солнце, но его лучи казались бледными и холодными, проникая сквозь редкие, пожухлые листья старых деревьев, окружавших небольшое наше поселение Золотаревых. Когда-то здесь кипела жизнь: пели скрипки, звенели молотки, выковывая искусные украшения, смех детей сливался с гулом цыганских песен. Теперь же по земле разносился лишь глухой стук. Стук топора, рубящего последние дрова. Стук сердца, отбивающего тревожную дробь в моей груди.

Вся община жила в тревоге. Земли, на которых веками стоял наш табор, одна за другой уходили в руки чужаков. Молодые уезжали в города, бросая ремесла предков. Старые, прокуренные шатры и ветхие домишки, которые еще недавно были символом нашей свободы, теперь выглядели как заброшенные гнезда. Голодная зима несла угрозу. А наш Баро, старый, мудрый, но бессильный перед напором внешнего мира, все чаще опускал голову.

Мое имя означавшее "радость", но я давно не чувствовалось никакой радости. Мне было двадцать, и я мечтала о другой жизни ,о карьере Дизайнера. О жизни, где я сама выбираю свой путь, где моя любовь не будет товаром, а моя душа – не пешкой в чужой игре. Я видела себя свободной, танцующей под чистым небом, рисующей на холстах, как когда-то моя бабушка, чьи картины сейчас пылились в углу. Но последние дни принесли неясное, гнетущее предчувствие.

Вечером, когда прохлада окутала поселение, меня позвали в главный шатер, где уже собрались мои родители, мать Яна и отец Мирослав и брат Михаил, а также несколько старейшин клана. Воздух был плотным от невысказанного напряжения. Лица родителей были изможденными, их глаза, обычно полные веселья, теперь смотрели с какой-то безысходной тоской.

—Рада, доченька, сядь, – голос матери,прозвучал непривычно глухо. Она указала на мягкий ковер у огня.

Я послушно опустилась, чувствуя, как внутри всё сжимается.Мне не нужно было быть предсказательницей, чтобы понять – грядет что-то важное. И что-то страшное.

Отец, Мирослав Золотарев, обычно такой крепкий и невозмутимый, потер мозолистые руки. «Рада, ты знаешь, в каком мы положении. Наша община... наш народ... мы на краю пропасти».

Я кивнула,мой взгляд был прикован к лицу отца.

—Знаю, папа. Но что мы можем сделать?,—спокойной спросила я.

Старейшина, старый Баро, тяжело вздохнул.

—Мы нашли выход, девочка. Единственный. Горький, но необходимый,—сказал он.

Мое сердце забилось быстрее,я едва могла дышать. Напряжение было почти физическим.

—К нам обратился клан Гырцони, – произнес отец,и это имя, словно холодная волна, окатило меня.

Клан Гырцони. Самый могущественный, самый влиятельный, самый... жестокий. Их боялись и уважали одновременно. Поговаривали, что они правят не только своими землями, но и огромной сетью подпольных дел, и что их баро – самый страшный человек в округе.

—И что они хотят?, – мой голос прозвучал на удивление твердо, хотя внутри всё дрожало.

Мама взглянула на меня с болью. Её глаза были полны слез, но она держалась.

—Они готовы взять нас под свою защиту. Обеспечить безопасность, дать новые земли…,—сказала мама.

Я выгнула бровь,зная что просто так Гырцоне ничего не делают

—Ценой чего, мама?,— Я уже догадывалась.Мой взгляд метнулся к родителям, которые избегали моего прямого взгляда.

Отец опустил голову и сказал:

—Они хотят, чтобы ты вышла замуж за их баро. За Дениза Гырцони!

Воздух в шатре, казалось, сгустился до невыносимой плотности.Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Мои хрупкие плечи вздрогнули.

—За Дениза Гырцони? Баро? Это... это невозможно!,—вскрикнула я.

Мой голос сорвался, я вскочила на ноги.

—Вы хотите, чтобы я вышла замуж за того, кто стоит во главе их мафии? За человека, который… который известен своей жестокостью?,—спросила я,чувствуя как к глазам подступили слезы.

Мама быстро подошла к мне, пытаясь обнять, но я отпрянула.

—Мама! Папа! Как вы можете? Вы же знаете, я не могу так! Я не вещь! Я не пешка в чужой игре! Миша скажи что нибудь родителям!,— слезы,которые я так старалась сдержать, хлынули из глаз.А Миша тяжело вздохнув,просто покачал головой.

Отец поднял голову, его лицо было бледным и осунувшимся.

—Рада, послушай меня. Это не наш выбор. Это наш долг. Ты – наша надежда. Твой брак… он спасет нас всех. Наш народ,наших старейшин, наших детей…,—Он протянул к ней руки, и в его глазах была такая боль, что я вздрогнула,—Дениз Гырцони – он молод, но он уже баро. Он силен. Его влияние растет. Он сможет защитить нас от тех, кто хочет нас уничтожить,поэтому ты выйдешь за него доченька.

—Но какой ценой?, – прошептала я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.Мое тело затряслось,я сжала кулаки до побеления костяшек.

—Ценой моей жизни? Моей души? Я не хочу быть королевой в их тюрьме!,—закричала я

Мама обняла меня крепко, прижимая к себе.

—Рада, милая… мы знаем, как это тяжело. Но нет другого пути. Нет. Ты – самая красивая и гордая из наших девушек.Они выбрали тебя как самую достойную и красивую,И это наш единственный шанс. Пожалуйста, доченька. Ради всех нас.Солнышко мое,в их семье у тебя будет очень много привелегий, у тебя будет власть,ты будешь хозяйкой этого дома,все слуги будут у твоих ног,его старшие братья живут в городе, это твой шанс милая,— голос мамы дрожал, и я почувствовала на своем плече её горячие слезы.

Я закрыла глаза, пытаясь заглушить крик, который рвался изнутри.
«Свободолюбивая, нежная Рада Золотарева, чья душа стремилась к свету и воле, должна была стать женой баро мафии, замурованной в золотых кандалах, чтобы спасти свой клан.» пронеслось в моей голове,я знала что была пешкой, знала что когда нибудь отец выдаст меня замуж,за того человека которого выбрал он сам,или за того кто дал достойный откуп,и другого выбора у меня не было. Это была моя судьба. Судьба, которую я собиралась принять, но с которой никогда не смерюсь.

Глава 2: Сбежавшая Звезда и Стальной Захват

Рада

Утро этого дня было пронизано звенящим, фальшивым весельем. День примерки свадебного платья. Для меня это был не праздник, а казнь, отложенная на неопределенный срок. Каждый вздох, каждый взгляд матери, каждый отблеск на белоснежном кружеве её будущего одеяния — всё это казалось цепями, сковывающими мою свободолюбивую душу. С тех пор, как был вынесен приговор о моем браке с Денизом Гырцони, баро мафии, в моем сердце не умолкал лишь один, настойчивый шепот: беги. Беги, пока не поздно.

—Рада, доченька, посмотри же, это просто чудо!,– голос матери,звенел от натуги, пытаясь скрыть собственное отчаяние. Она держала перед собой пышное белое платье, усыпанное сверкающими камнями, которые в свете софитов салона сияли так ярко, что резали глаза.

Я,стоя перед огромным, беспощадным зеркалом, лишь безразлично кивнула.

—Да, мама. Очень… богато.

Мой взгляд скользнул по собственному отражению. «Чужая невеста, чужая жизнь»

В роскошном салоне царил привычный свадебный переполох. Вокруг сновали продавщицы, шурша дорогими тканями, их голоса сливались в неразборчивый гул. Мать увлеченно обсуждала с одной из них длину шлейфа и вид фаты, выбирая самое пышное и дорогое, чтобы произвести впечатление на Гырцони. Отец хоть и выглядел непривычно скованным в этой суете, всё же вел оживленную беседу с директором салона о престиже их семьи и "необходимых скидках". Их внимание было полностью поглощено этим спектаклем.

«Сейчас. Или никогда» подумала я

Я сделала глубокий вдох.Мое сердце колотилось, словно пойманная в ловушку птица.Я незаметно попятилась, лавируя между манекенами, одетыми в свадебные наряды, которые теперь казались мне призраками моей несвободного будущего. Дверь – вот она, спасительная прохлада улицы. Никто не обратил на меня внимания. Родители были слишком заняты, обсуждая, как лучше подчеркнуть мою “невинную красоту". Ирония.

Выскользнув на оживленную улицу,я вдохнула полной грудью городской воздух, пахнущий выхлопными газами, пылью и… надеждой.Моц взгляд метался по дороге, выискивая спасение. Вот оно! Желтое такси медленно ползло в потоке машин.

Я кинулась к нему, распахивая заднюю дверь.

—Езжайте! Куда угодно! Только подальше отсюда!,– выдохнула я,падая на сиденье.

Водитель, пожилой мужчина с усталым, но проницательным лицом, удивленно поднял бровь.

—Куда угодно, барышня? А то у меня таксометр-то не сказочник, он за километры считает,—сказал он не самым приятным голосом

—Да! Просто езжайте! Я заплачу, сколько нужно! Хоть до края света!, – Я лихорадочно рылась в своей маленькой сумочке.

Такси дернулось и поехало. С каждой минутой, удаляющей меня от салона, от предначертанной судьбы, во мое росла волна опьяняющей, почти безумной эйфории. Я свободна! Наконец-то! Ветер в волосах, свобода в душе. Я даже не заметила, как на моих губах появилась улыбка – первая искренняя за многие недели.

Но эйфория была короткой. Всего через пару минут, когда они уже выехали на более широкую улицу, мой взгляд упал на зеркало заднего вида. Мое сердце упало в бездну. Там, за ними, маячил огромный, черный внедорожник "Мерседес". Его полированный корпус поблескивал на солнце, а фары, казалось, сверлили ей спину, как глаза хищника.На капоте была фигурка в виде орла,и я сразу догадалась кому принадлежит машина. Это был его автомобиль. Автомобиль Дениза Гырцони.

—Быстрее!,– закричала я водителю,мой голос сорвался на визг,—Пожалуйста, быстрее!

Водитель нервно поглядел в зеркало заднего вида, затем на пассажирку.

—Барышня, что такое? Это же…,—Он не успел договорить. Внедорожник, словно хищник, сократил дистанцию. Затем, с поразительной легкостью, он прижал такси к обочине.Мне показалась что Дениз разбил фары пока останавливал такси своей машиной.

Дверь внедорожника распахнулась. Из неё вышел Дениз Гырцони. Высокий, безупречно одетый в темный костюм, который сидел на нем идеально, словно вторая кожа. Его взгляд был холоден и проницателен, как сталь. На лице не было ни одной эмоции. Ни гнева, ни удивления. Только спокойная, почти скучающая решимость. Его присутствие заполнило собой всё пространство, вытесняя воздух.

Дениз подошел к такси. Водитель побледнел и сглотнул. —Г-господин Дениз…

Дениз не обратил на него внимания. Его взгляд был прикован ко мне,а я сидела в такси, сжимая руки и чувствуя себя пойманной в ловушку.

«Дорогоя невестушка,соизволите ли вы удостоить меня своим вниманием,и покинуть чужую машину,а не то водитель отправится на тот свет, – его голос был низким и ровным, без тени эмоций.

Я упрямо покачала головой.

—Нет! Я никуда с вами не поеду!, – прошептала я, пытаясь заблокировать дверь изнутри, но замок уже был закрыт.

— Проблемная ты штучка, Рада,—сказа Дениз

моя рука дрожала.

Дениз сделал шаг назад, его взгляд не изменился, но в нем появилось что-то, что заставило мое сердце забиться еще быстрее. Без единого слова, без предупреждения, он замахнулся и с глухим ударом разбил боковое стекло такси, прямо перед ней. Осколки с легким звоном посыпались внутрь, некоторые упали на мои колени.

Я вскрикнула от шока. Дверь теперь легко распахнулась.

Дениз протянул руку, его пальцы были испачканы кровью – порез от разбитого стекла.

«Нет,нет,нет,только не кровь» С самого детства боялась вила крови,после того как на моих глазах отец пристрели одному человеку голову.Потом весь месяц отец успокаивал меня и вывалит из депресси.

Он схватил меня за локоть. И на последок сказал таксисту:

«Ну вот, теперь дверь открыта. Не стоит усложнять. Или вы хотели, чтобы я попросил автограф, чтобы не потерять такую ценную невесту?» – в его голосе прозвучала нотка сухого, почти едкого юмора, но его глаза оставались ледяными.

Я подняла взгляд на его руку. Красная кровь на бледной коже. Шок от разбитого стекла, угрожающее спокойствие Дениза, вид крови – всё это смешалось в моем сознании. Мир поплыл перед глазами. Слабость нахлынула.Я почувствовала головокружение,мои колени подкосились. Последнее, что я увидела, была кровь на его руке, и последнее, что услышала, был его голос: «Что за черт…Рада,Богдан сюда живо..»

Глава 3: Цветок для Рады

Дениз

Я сидел в роскошной резиденции клана Гырцони,вдали от скромного табора Золотаревых.Мать снова позвала чтобы напомнить о браке с соседним кланом.Воздух в её кабинете был пропитан запахом дорогих сигар и властным ароматом старой кожи.Я знал что мать не курит,но у нее была привычка коллекционировать духи с жесткими ароматами.

—Дениз,сынок ты понимаешь всю важность этого брака?, – моя мать, женщина с железной волей и глазами, видевшими слишком много, наблюдала за мной. Она сидела прямо, её спина была прямой, как у молодой девушки, несмотря на годы.

Я,небрежно откинувшись в кресле, поигрывал зажигалкой.Мое лицо, обычно непроницаемое, сегодня казалось особенно скучающим.

—Мама, я же сказал, понимаю. Слияние наших сфер влияния, усиление позиций. Золотаревы хоть и бедны, но их связи в старой общине и их ремесла… это ценно. Я не глуп,—сказал я

—Не глуп, но и не всегда дальновиден в вопросах, не касающихся твоих… операций, – мама холодно оборвала Меня,—Ты должен показать им уважение. Не просто как к новому союзнику, но и как к семье твоей будущей жены».

Я фыркнул, но в его глазах промелькнуло что-то неуловимое.

—Невеста… Какая разница? Она просто условие сделки. Мои мысли сейчас заняты расширением контроля над северными дорогами. И тот новый парень, Руслан, пытается поднять голову в нашем таборе. Ему бы лучше лечь обратно,—в моем голосе прозвучала сталь.

Мама лишь вздохнула. Она знала, что я не лгу. С тех пор как я стал Баро мои амбиции были безграничны,мое стремление к авторитету среди парней из табора и расширению влияния группировки поглощало меня целиком. Брак, любовь, семейный уют – всё это было для меня пустым звуком.Мама сама настояла на этом браке, аргументируя «я вижу в нём стратегический ход для клана» Но иногда, даже её сердце сжималось от моей холодности.Я понимал что она хочет,чтобы я начал жить счастливо,так как у моих старших братьев,уже есть жены,и одна из них уже беременна,и собирается подарить моему брату их первенца.

Через несколько дней после разговора с матерью,я узнал что моя невестушка сбежала,по всему городу расставлены мои люди,они и доложили куда поехала моя будущая жена.Догнав ее,я хотел чтобы она сама вышла ко мне,но ее упертый характер не позволил этого,и мне пришлось разбить окно машины на котором она уехала,а она умудрилась потерять сознание.

Я подумал что самым лучшим местом для нее будет, мой дом,и мы с Богданом повезли ее в наш особняк.Когда моя мать увидела меня на руках с Радой,была в таком шоке,что пришлось позвать Тамию нашу домработницу.Ну а дальше позвонили ее родителям,чтобы они ее забрали,сказав что ее чуть не изнасиловали,я рассказал им придуманную лож,чтобы не очернять ее образ в глазах родителей.

После неудавшегося побега моей невестушки,я подставил к ней тайного телохранителя,я не всегда могу быть рядом,а так она будет под наблюдением.

Ее образ заселился в моей голове,а ее шелковистые волосы которые так и пахнут карамелью,сводят меня с ума.Когда она потеряла сознани,я прижал ее к себе,позволив себе удовольствие, уткнутся в ее достаточно шелковистые и вкусно пахнущие волосы,в моих рука она была словно хрустальная ваза,одно неправильное действие,и ваза разобьется.
Нет она просто фиктивная жена,что за мысли у меня.Мысленно дав себе подзатылника,а затем зашел в гостиную,мама сидела на диване,смотря очередную мелодраму на телевизоре,я сел рядом на диване,увидев меня она улыбнулась и сказала:

—Сегодня мы едем к Золотаревым, – напомнила мама,—Не забудь, ты должен произвести впечатление. Не только силой, но и… уважением.

Я поднялся, мой взгляд был прикован к окну, за которым простирались земли, принадлежащие моему клану,клану Гырцони.

—Я отлично помню мама.Еще один пункт в расписании.

Моя машина, тот самый черный "Мерседес", что догнал Раду, я смотрел прямо на дорогу думал чтобы такого сделать чтобы Рада удивилась. Лео и Габриэль мои братья,сидели сзади, тихо переговариваясь. Оба они были женаты по любви, и их истории были полной противоположностью тому, что происходило со мной,они часто подшучивали надо мной,но всегда уважали меня как баро.

—Ну что, брат, готов к семейной идиллии? – усмехнулся Лео, похлопав меня по плечу.

Габриэль добавил: «Надеюсь, твоя невеста будет посговорчивее, чем ты сам, а то нам всем придется учить азы дипломатии, а не наши обычные методы убеждения».

Я лишь скользнул по ним взглядом в зеркало заднего вида.

—Моя невеста – это мой выбор. Мой контроль. А ваша задача – следить за делами, которые действительно имеют значение,— в моих словах не было злости, только привычная отстраненность.

Мы проедали мимо цветочных магазинов и мне в голову пришла отличная мысль..

Я резко затормозил. Машина остановилась у небольшой цветочной лавки на обочине дороги, где среди осенней листвы виднелись яркие пятна букетов.

Мама сидевшая рядом со мной, удивленно вскинула бровь. «Дениз? Что это? Мы ведь спешим».

Я не отвечая, вышел из машины.Я подошел к лавке, где молодая цыганка-продавщица удивленно посмотрела на меня-столь необычного посетителя.

—Мне нужен букет, – сказал я, мой голос был непривычно мягким,—Самый яркий. Самый жизнерадостный. Пусть он будет похож на… радость,—Явзглянул на пышные, ярко-красные розы, которые казались живыми в этой осенней тоске.—Да, вот такие. Как будто солнце упало в лепестки,—не знаю на кой хрен покупаю цветы,но хочется чтобы девушка начала мне хотя бы немного доверять,все таки всю жизнь будем рука об руку жить.

Продавщица, оправившись от шока, поспешила собрать букет.

Я вернулся в машину, держа в руках огромный букет алых роз, чьи лепестки были еще покрыты каплями росы.

Мама смотрела на меня с нескрываемым шоком. Её глаза расширились.

—Дениз! Что ты делаешь? Цветы? Ты… ты купил цветы?,—спросила она не веря своим глазам.

Её голос был полон такого изумления, будто я только что объявил, что бросаю клан ради балета.

Глава 4: Пышная свадьба

День свадьбы наступил, и для Рады он был похож на сон – кошмарный, но ослепительно яркий. Клан Гырцони не просто женился; они устраивали демонстрацию своей власти и богатства. Все Золотаревы, от старейшин до самых юных, были ошеломлены невиданной роскошью. Шатер для торжества был раскинут на огромной территории поместья Гырцони, украшенный живыми цветами, бархатными драпировками и мерцающими огнями. Сверкающие машины, многочисленные гости, музыка, звучащая повсюду – всё это должно было впечатлять, но Рада чувствовала себя потерянной, словно маленькая птичка в золотой клетке, выставленной напоказ.

Её прекрасное свадебное платье, выбранное Денизом, а не ею самой, казалось, весило тонну, сковывая каждое движение. Завистливые взгляды других девушек, одобрительные кивки старейшин – всё это было фоном для её внутреннего одиночества. Лишь два человека в этом хаосе дарили ей поддержку и крупицу надежды.

«Держись, дитя мое», – шептала её мать, Яна Золотарева, когда поправляла ей фату. В её глазах была смесь гордости за красоту дочери и глубокой, невыразимой грусти. «Ты справишься. Ты сильная. Всегда была».

А рядом, обняв Раду за плечи, стояла София Драгановичи – её лучшая подруга, чьи глаза всегда видели глубже, а слова были наполнены мудростью. София была старше Рады на несколько лет, и её спокойствие всегда передавалось. «Помни, Рада, даже в самой роскошной клетке есть щель. А ключ к свободе – он всегда в твоем сердце. И иногда, самый сильный хищник может оказаться самым нежным».

————————

Наконец, настал момент регистрации брака. Для этой формальной части, которая считалась лишь небольшой, но важной частью большого цыганского торжества, в ЗАГС прибыли только самые близкие родственники. Стоя в светлом, официальном зале, Рада чувствовала, как на неё устремлены десятки взглядов. Рядом с ней стоял Дениз Гырцони. Он был спокоен и невозмутим, как всегда, его взгляд был прикован к регистратору, словно он присутствовал на деловых переговорах, а не на собственной свадьбе.

Его братья, Лео и Габриэль, стояли чуть поодаль, их лица выражали серьезность, непривычную для их обычного легкого нрава. Рядом с Лео стояла его жена, Лина, с округлившимся животом, символом новой жизни, которая приносила в их клан надежду. Лина была сильной и прямолинейной женщиной, и Рада чувствовала к ней инстинктивную симпатию.

Когда регистратор начал говорить о клятвах, о любви и верности, Рада едва сдерживала дрожь. Это казалось таким нелепым, таким фальшивым. Она бросила быстрый взгляд на Дениза, но он смотрел прямо перед собой, его лицо было каменным.

После обмена кольцами, которое прошло в полной тишине, настал самый страшный момент. «Теперь, жених, вы можете поцеловать невесту», – прозвучал голос регистратора.

Рада почувствовала, как кровь прилила к её лицу. Поцелуй. Первый. С человеком, которого она боялась, и который теперь должен был стать её мужем. Дениз медленно повернулся к ней. Он наклонился, и Рада закрыла глаза, ожидая неизбежного. Его губы коснулись её, легким, почти невесомым касанием. Это был не страстный поцелуй, не нежный. Это был поцелуй собственника, клеймо, которое он оставил на ней перед всеми. Он был коротким, но для Рады он длился вечность. Она почувствовала легкий запах его дорогого одеколона и что-то, что было в нем диким и опасным.

Когда Дениз отстранился, его взгляд встретился с взглядом Лины, его невестки.

«Ну что, Дениз, теперь, когда она твоя, будь добр, не обижай ее, а то тебе не поздоровится», – сказала Лина, её голос был нежным, но в глазах был такой огонек, что никто не сомневался: она не шутит. Она знала, что Дениз уважает сильных женщин, и не стеснялась показать свой характер.

Дениз, который до этого момента был сама невозмутимость, вдруг улыбнулся, и это была редкая, настоящая улыбка. Он взглянул на округлившийся живот Лины. «Ну что ты, Лина, какой обижать? Я же вижу, для тебе сейчас и то до ЗАГСа дойти – это уже целый квест, героический поступок, который можно приравнять к олимпийскому марафону! Как я могу обижать кого-то, кто находится в такой… невероятной форме?»

Лео, его брат, засмеялся в голос, Габриэль фыркнул, прикрывая рот рукой. Дениз, довольный произведенным эффектом, тоже усмехнулся.

Но Лина не разделила их веселья. Она просто посмотрела на Дениза. Один, пронзительный взгляд. В этом взгляде было всё: и предупреждение, и обида, и напоминание о её положении. «Если бы моя мама так посмотрела на папу,то папа затеял бы скандал дома,но вместо того чтобы отчитать Лину,Дениз извинился»

Улыбка сползла с лица Дениза. Он моментально замолчал. «Прости, Лина. Я не это имел в виду. Ты прекрасна. И это… я просто неудачно пошутил». Его извинения были быстрыми и искренними, настолько, насколько Дениз Гырцони мог быть искренним. Рада заметила это. Не каждый человек мог заставить его так быстро отступить.

Пока регистратор продолжал свою речь, Рада прокручивала в голове старые цыганские правила. "Пока девушка не станет твоей женой, нельзя её держать дольше пяти минут". А Дениз… он будто и не знал этих правил. Он держал её за локоть и в машине, и когда вытаскивал её из такси, не спрашивая разрешения. Он не просто нарушал их – он их игнорировал, делая всё по-своему, демонстрируя свой собственный закон. Это был его мир, и теперь Рада была его частью.

————————

Вечером началась главная часть торжества. Это была самая большая и роскошная цыганская свадьба, которую когда-либо видели Золотаревы. Десятки столов ломились от угощений, оркестр играл без умолку, танцоры кружились под яркими огнями. Гости из обоих кланов, Гырцони и Золотаревых, смешались, поздравляя молодых.

Родственники подходили к ним нескончаемым потоком. Женщины обнимали Раду, желая счастья, мужчины крепко пожимали руку Денизу, поздравляя с обретением такой красивой жены. Дениз принимал поздравления с невозмутимым достоинством, его рука, с которой была снята повязка, лежала на талии Рады – собственнически, но не грубо. Он был центром внимания, демонстрируя свою власть и свой новый статус.

Глава 5: Молчание Крови

Пышная свадьба подходила к концу. Звуки музыки, смех и голоса гостей постепенно стихали, сливаясь в неясный гул, который лишь усиливал чувство надвигающейся неизбежности. Рада, ведомая традициями, была сопровождена старшими женщинами клана Гырцони в свадебную опочивальню – роскошную комнату, убранную с восточной пышностью: тяжелые бархатные шторы, мягкий ковер, благовония, окутывающие воздух, и в центре всего – огромное ложе с балдахином, застеленное белоснежными простынями.

Каждый шаг, каждое прикосновение заботливых рук её матери и Софии, которые помогли ей снять тяжелое платье, были пропитаны печалью. Они прощались с её девичеством, с её прежней жизнью.

«Будь сильной, дитя», – прошептала София, поправляя легкое, почти невесомое ночное белье, в которое облачили Раду. «И помни, что даже в самых темных ночах, утро все равно наступает».

Яна, её мать, лишь крепко обняла её, на глазах у неё блестели слезы.

Затем они ушли, оставив Раду одну в тишине и полумраке, наедине со своим страхом.

Она села на край кровати, её сердце бешено колотилось, отдаваясь в висках. Она смотрела на белоснежные простыни, которые должны были стать доказательством её покорности, её новой судьбы. Страх, отвращение, унижение – всё это смешалось в один ком в её груди. Она ждала. Ждала прихода Дениза, который должен был утвердить свою власть.

Дверь тихо отворилась. Вошел Дениз. Он был уже без пиджака, лишь в белой рубашке, расстегнутой на вороте, которая подчеркивала его крепкую фигуру. Его взгляд скользнул по ней, затем по комнате. Он закрыл дверь, и щелчок замка прозвучал в тишине, словно приговор.

Он не подошел сразу. Дениз медленно подошел к окну, отдернул тяжелую штору и посмотрел на ночное небо, где мерцали далекие звезды. Его фигура была окутана полумраком, и Рада не могла прочесть ничего в его поведении. Он был спокоен, как всегда. Его присутствие было властным, но на этот раз в нём не было агрессии.

Рада, вся сжавшись, подняла на него взгляд. Она ждала приказа, движения, чего угодно, что ознаменовало бы конец её невинности. Но Дениз просто стоял. Он повернулся, его взгляд снова остановился на ней. Рада инстинктивно втянула голову в плечи. Она была готова к любому проявлению его воли, к грубости или покорности.

Он видел её. Видел её страх, который она пыталась скрыть, её отвращение к неизбежному, которое читалось в каждом её напряженном мускуле. Но он также видел что-то еще – ту самую подавленную гордость, которую он заметил еще при первой встрече. Это была не просто покорная жертва, а девушка, которая, несмотря ни на что, сохраняла в себе искру сопротивления.

Дениз медленно подошел к прикроватной тумбочке. Рада вздрогнула, ожидая, что вот-вот начнется. Но он лишь достал из ящика небольшой, изящный нож. Не тот, что для дела, а скорее декоративный, с тонким лезвием. Рада напряглась, её сердце заколотилось еще сильнее. Что он собирается делать?

Он взглянул на нож, затем на свою руку, на ту самую руку, которую он порезал, разбивая окно такси. Без единого слова, без изменения выражения лица, Дениз сделал едва заметный, быстрый порез на кончике своего большого пальца. Капелька алой крови выступила на коже.

Рада замерла. Она не понимала. Он не прикасался к ней.

Дениз склонился над белоснежной простыней, которая лежала на кровати, и осторожно, без спешки, размазал кровь по ткани. Он сделал это тщательно, имитируя происшедшее, создавая неопровержимое доказательство. Его лицо оставалось невозмутимым, но в его глазах, когда он поднимал взгляд, Рада увидела что-то, что не могла расшифровать: возможно, усталость, возможно, странное удовлетворение.

Закончив, он убрал нож обратно. Затем он пошел к другой стороне кровати, откинул покрывало и лег, отвернувшись от нее.

«Спи», – его голос был низким, почти неразличимым. «Утром тебя ждет новый день».

Рада смотрела на него, на кровавое пятно на простыне, на его широкую спину. Её разум был затуманен шоком и полной растерянностью. Он не прикоснулся к ней. Он сымитировал. Почему? Зачем? Её страх не исчез полностью, но к нему примешалось глубокое, непостижимое недоумение. Это был не акт жестокости, к которому она готовилась. Это было… что-то другое. Что-то, что говорило о его странной, изощренной чести. О его уважении. Или, возможно, о чем-то еще, что Рада пока не могла, да и не хотела, признавать. Возможно, это было тайное проявление уже зарождающейся симпатии, той самой, которая проявилась в букете цветов, но которую Рада, ослепленная страхом и предрассудками, пока не понимала. Он забрал ее, но дал ей пространство. В его золотой клетке появилось первое невидимое окно.

Утром, когда старшие женщины пришли проверить простыни, они увидели доказательство. Доказательство, которое, казалось, развеяло все сомнения. Рада была Дениза Гырцони. Но только она и Дениз знали, что произошло на самом деле, в тишине этой брачной ночи, которая стала началом их необычной и сложной истории.