Звёздное тепло

Глава 1. Не увидеть Париж

Илона

Ослепительно яркий белый свет…

Где я?

Вспомнила ночное небо в иллюминаторе самолета, похрапывание толстого старичка. Мой сосед быстро уснул, а я не могла. Волновалась, мечтала… Представляла, как поднимаюсь на Эйфелеву башню, гуляю по живописным извилистым улочкам Монмартра.

Увидеть Париж… Я немало потрудилась, чтобы вписаться в программу стажировки по обмену. Училась на “отлично” в физико-математическом институте. Выиграла несколько сложных олимпиад.

Как только я узнала, что мечта сбылась и меня ждет практика в знаменитой Сорбонне, запрыгала от счастья на кровати.

И вот… Белый свет окружает меня. Глаза открыты, но тела не чувствую. Не могу пошевелить пальцами.

У меня, закоренелого скептика, и мысли не возникло про Рай, Ад, сияние в тоннеле и загробную вечность. Я ощущаю себя, значит – живу. Похоже, нахожусь в больнице. Интересно, какой страны?

Да уж, самый безопасный вид транспорта… Я не боялась первого в жизни полета. Не дрожала в панике, не старалась отвлечься пустой болтовней как некоторые пассажиры. Хорошо, мне попался в соседи тихий дедуля.

Я не настраивала себя, что самолет упадет. Но все-таки он упал. Что стало с другими людьми? Надеюсь, все выжили. Мне вспомнилась любознательная маленькая девочка. Родители решили исполнить ее мечту побывать в Диснейленде.

“Так… Не отвлекайся, Илона! – мысленно приказала себе, – Важно понять, в каком ты состоянии. Сможешь ли ходить, или на всю жизнь останешься прикованной к инвалидному креслу?”

Сердце кольнуло при страшном предположении.

Мне удалось согнуть пальцы правой руки, и я сразу попыталась двинуть ногой.

– Гостья пришла в сознание. Акклиматизация успешно завершена, – я услышала гулкий бас.

Незнакомец говорил на странном щелкающем языке, не похожем на русский, французский или английский, но я понимала каждое слово.

– Приветствую вас в галактике Радуга Жизни – прошамкал другой голос, и тут же ко мне склонилась уродливая пупырчатая морда с огромными губами, как у сома.

Я закричала от страха, крепко зажмурившись. Чуть снова не отключилась.

Замерла, боясь открыть глаза и быстро соображая, что могло со мной произойти. Дружеский розыгрыш? Но я отправилась в Париж из Москвы одна и еще не успела завести французских друзей. Уж очень реальной выглядела страшная серая морда. Если костюм, то реквизит Голливуда, не меньше. А его можно купить только на аукционе за преогромные деньги.

Собирая в полет кучу малу вещей, я нашла в шкафу дядину записную книжку – нет, книжищу, солидный рукописный том. Пролистала его без интереса. Там были рисунки и описания вымышленных народов. Меня не удивило, что дядя Гриша решил написать фантастический роман. Профессор Григорий Громов, всемирно известный гений астрофизики, верил в то, что люди не одиноки во вселенной. Каждый год он приезжал к нам в гости из Питера с дочкой Ларисой, моей сверстницей. Ларчик и Лончик – так мы с ней звали друг друга. Мечтательница и реалистка. Нам было интересно вместе. Мы умели спорить без взаимных обид.

Галактика Радуга Жизни. Так назывался рукописный том дяди Гриши. Я вспомнила. Неужели она вправду существует и меня туда похитили?

– Можете встовать. Ваше состояние в порядке, – прогудел “сом”, окая, как бабулька из дальней глухой деревни.

Я послушалась. Осторожно села на жесткой койке. Спустила ноги. Пернатая-крылатая женщина поднесла мне кроссовки. Хорошо, не тапочки.

Рядом с отошедшей от моей койки “полуптицей” встала еще одна женщина – зеленокожая с шевелящимися щупальцами вместо волос, похожими на змей мифической Медузы Горгоны. В углу тесного светлого кабинета притулилось существо неопределенного пола – долговязое, тонкое, покрытое темными шипастыми пластинами панциря. Ближе всех ко мне стоял толстый и коренастый “сухопутный сом”, задумчиво шевеля огромными влажными губами и почесывая мясистый гребень на широком хвосте.

Похитители, кроме шипастого в черных жилете и штанах, были одеты в отливающие перламутром светлые комбинезоны. На себе обнаружила взятую из багажа розовую в черный горошек пижаму с яркой аппликацией на груди – шоколадным маффином и надписью “Sweet cupcake” (Сладкое пирожное). В свете последних невероятных событий эти слова приобрели нехороший, зловещий смысл.

– Зачем вы меня похитили? Что собираетесь сделать со мной? Замучить жестокими опытами? Или хотите поджарить мои внутренности на медленном огне в пряном соусе и съесть?

Мой голос надорвался от испуга, и я закашлялась.

– Не беспокойтесь, Илона Онотольевна – пробасил “сом”, еще сильно растягивая каждую букву “О”. – В нашей галактике запрещены любые деяния, причиняющие стродания живым существам. Опыты на них недопустимы.

– Здешние опасные хищники не подвергают свою добычу дополнительной обработке и не используют специй, – проскрипел панцирный верзила. – Ваши внутренности будут съедены в их естественном виде… сырыми.

– Калемей-кен Утооон!!! – прогремел “сом”, шлепнув посиневшими от ярости губами.

Мой набитый новой информацией мозг перевел обращение как “Калемейский курсант Утон”.

Панцирный колючка оказался юношей. Похоже, он сморозил большую глупость. Или наоборот, открыл страшную правду о моем будущем.

– Вы – почетная гостья Председателя галактического содружества, – прочирикала крылатая женщина, – и находитесь под его личной защитой. Уверяю, вас никто не съест ни в сыром, ни в вареном виде. Это исключено!

– Как же тот… навязанный нам… горный пыльник? – скромнее предупредил шипастый курсант, – Он может ее съесть… теоретически.

– Мы ему не позволим! – “сом” сжал перепончатую лапу в кулак.

– Вам оказана великая честь – представлять родную галактику Млечный Путь на нашем большом празднике, – просветила “Горгона”, уныло повесив щупальца. – Расскажете гостям торжества о культурных особенностях своего народа, исполните старинные песни и танцы. А еще вы сможете продолжить обучение здесь, на космической станции господина Председателя. Вы мечтали о зарубежной стажировке по обмену, и были выбраны из множества кандидатур. Ваш уровень интеллекта признан достаточным для усвоения новых знаний.

Глава 2. Контракт

Эйнар

Пробуждение… Рассеивался мрак сознания. Медленно возвращалась способность мыслить, вспоминать...

Осознание себя. Снова. Как при выходе из инкубатора.

Эйнар Норри, сын Мелмены Ратемма и Кимара Норри. Мужчина нелианской расы.

Только воспоминания – настоящие. Не отголоски виртуальных симуляций.

Я прошел сквозь огонь на терпящем крушение космическом корабле. Мне и теперь казалось, что жаропрочная кожа, приспособленная для выживания в условиях высокой вулканической активности, продолжает плавиться и отслаиваться, обнажая напряженные мышцы. Вспышки боли озаряли мое полусонное сознание.

Кела… Моя сестра. Она погибла, спасая мою жизнь. Громадный острый кусок металла упал с потолка разрушающегося коридора и пронзил ее тело. Я помнил, как взял ее чуть теплую руку. Она передала мне остаток своей жизненной силы и частицу памяти – указала путь к спасательной капсуле.

"Ты должен жить", – ее последние телепатические слова.

И я выжил. Добрался до капсулы и вылетел в открытый космос прежде, чем корабль взорвался.

Где я? Во вражеском плену?

Мои руки и ноги были надежно зафиксированы. Я не мог встать. Самосканирование не работало, но я и так чувствовал, что истощен и ослаблен. Поле восприятия энергии было отключено. Я не улавливал импульсов живых объектов. В носу засел резкий неприятный запах. Обоняние не помогло узнать, сколько рядом врагов и кто они. Глаза не открывались, на них была темная повязка.

Но я понимал, что не сдамся. Знал, мне нужно вложить остаток жизненной силы в единственный рывок и освободиться. Сражаться и убивать, а потом, устранив опасность, насытиться и восстановиться.

Один из врагов послужит мне пищей.

Движение воздуха перед носом. Я приподнял голову и поймал поднесенную к лицу руку. Вместо живой плоти мои клыки сдавили металл, прокусили резину и провода. Вместо крови на язык полилось машинное масло. Я дернул головой, ломая механическую конечность. Меня ударило током, и я отпустил "жертву".

Волосы наэлектризовались, встали дыбом. Их тут же пригладили – кто-то смял мою гриву в ладонь и дернул до боли.

– Спокойно, Эйнар. Ты в безопасности.

Родная речь. Мужчина, державший меня за волосы, сдернул повязку с глаз и легонько стукнул шершавой ладонью по носу.

Я понимал, что “свои” могут быть врагами похуже чужаков. Притворно расслабился, не теряя бдительности. Поле восприятия энергии просыпалось и медленно развертывалось, в нем проявились отсветы четырех объектов. Как только меня отпустили, я приподнял голову и увидел их глазами.

Двое мужчин из военных, в киберброне. Ближе других – серого окраса, воин высшего армейского звена. Его я узнал. Теару, сын командира Лимэя. Главнокомандующий нелианской армии был хитрым и очень опасным противником. Но мой главный враг – не он. А кто? Я далеко не все и не всех мог вспомнить из прежней жизни. Туманные отрывки.

Синеволосый воин среднего звена и немолодая женщина из ученых, на плече которой лежала толстая красная коса, мне были незнакомы. Как и отдаленно похожий на меня парень в мешковатой униформе. Тот же экстерьерный тип, темно-рыжий окрас. Чужаки вряд ли могли нас отличить друг от друга. Очевидно, таков и был расчет.

В углу жалобно скрипел робот, придерживая почти оторванную, висевшую на паре проводов кисть “руки”.

Теару принял верное решение: использовал робота для первого контакта со мной. Не хотел, чтобы ему откусили руку. Молодой воин умен и опасен, как и его отец. Но что вообще происходит? Какова его роль в моем похищении, или…

– Теару Кеном, я узнаю тебя, – попытался заговорить. Голос прозвучал осипшим, на языке чувствовалось машинное масло и не менее гадкое на вкус неизвестное вещество. – Но прямого нашего общения не помню.

Я сосредоточил внимание на показаниях поля восприятия энергии. Прежде чем Теару заглушит нежелательные импульсы, он должен сам их уловить. Легкие отголоски подавленной эмоциональной волны можно поймать, если правильно на них охотиться. Я это умел.

Враждебный настрой Теару не останется незамеченным.

– Мы прежде не контактировали, – сероволосый воин склонился надо мной, его светло-синие глаза излучали приглушенный свет спокойствия. Импульсные волны оставались гладкими. Идеальный самоконтроль, или Теару не воспринимал меня как угрозу. – Твой друг Коди Вейка служил под моим командованием. Ты мог видеть меня в его воспоминаниях при телепатическом общении.

Друга Коди я не помнил. Вообще не верил, что у меня были друзья. О множестве врагов подсознание смутно предупредило. Некоторые опасные противостояния едва не привели в жерло молекулярного расщепителя. Я понимал, меня есть за что казнить. Надеялся, что сородичи не смогли получить доступ к информации моего разума.

– Не помню его, – я покорно прикрыл глаза под требовательным взглядом серого воина.

Теару ждал моего подчинения. Пришлось сдаться. Он сильнее, и не один.

Убедившись в моей покорности, он отключил фиксаторы конечностей. Я встал, осмотрел себя. Немалый процент потери мышечной массы. Вместо плоского, чуть рельефного живота – усохшая впадина.

Воин среднего звена бросил мне штаны. Чужие, неудобные, часть униформы станционного технического работника. Но я надел их. Не ходить же голым.

– Учебная информация из инкубатора всегда проявляется дозированно, чтобы не допустить перегрузки мозга, – пояснил Теару. – Так и твои воспоминания вернутся в полном объеме. Но не сразу.

– Ты провел долгое время без сознания, – объяснила женщина. – Не вышел из режима критической экономии энергии. Твою спасательную капсулу забрали на корабль Председателя Гусеницы и доставили на космическую станцию Содружества. Ты единственный выживший из экипажа “Илиды”. Чужеродные существа поддерживали твою жизнь, но ни они, ни мы, не смогли повлиять на твое состояние. При первых изменениях показателей мозговой активности они вызвали нас, попросили проконтролировать твое пробуждение.

Глава 3. У самовара я и… монстр?

Илона

Калемейский курсант втолкнул меня в каюту, оформленную под земную квартиру. На стенах фотообои с видами Парижа, в уголке сделан кухонный закуток, еще с ходу заметила широкую кровать, серый холодильник, встроенный в стену шкаф с яркими цветными дверцами. На раскладном столике красовался электрический самовар в позолоте и цветочной росписи. Тульский. Подарочный. Лучше бы оставили для гостьи обычный электрочайник. Или самовар послужит наглядным примером русского народного творчества в моих будущих лекциях?

Душераздирающие вопли разнеслись по коридору, проникли за прикрытую наспех тяжелую раздвижную дверь. Словно кого-то пожирали живьем.

Утон! Горный хищник поймал его!

Вместо того, чтобы захлопнуть тугую задвижку и притаиться в уголке, я безрассудно рванула на помощь новому другу с тяжелым горячим самоваром в руках.

Пыль боится воды. Если я плесну кипятком в морду пыльному монстру, это ему точно не понравится.

Отодвинула дверь правой ногой, выскочила в коридор. Чуть сама не ошпарилась пролившейся из-под фигурной крышки горячей водой.

Никого. Тишина.

В сердце кольнуло. Дыхание притаилось на миг. Страшно.

Прямо за моей каютой был закругленный тупик длинного коридора с огромным иллюминатором.

Космос притягивал таинственной мрачной красотой. Мерцали звезды, медленно пролетали метеориты. Только успевай загадывать желания. Но мечты все разбежались, не угнаться за ними.

Может, я напрасно боюсь? Утон меня разыграл, как в подростковом лагере. Страшилки у костра в лесном походе, крик из кустов: ”Меня схватил медведь! Спасите!”

Ну конечно! Меня считают маленьким ребенком. Несмышленая девочка засыпает с мягкими игрушками, верит в страшные сказки... Утон вызвал у меня головокружение и прочие неприятные ощущения для пущей жути. Ему дали задание хорошенько напугать гостью, чтобы она в “тихие часы” не гуляла по станции и не узнала ненароком научные секреты, которыми жители галактики не хотят делиться с землянами.

На станции заботятся о безопасности. Наверняка тут на каждом шагу размещены камеры наблюдения! Просто не может быть такого, чтобы жуткий хищник разгуливал в установленное “ночное время” и ловил припозднившихся постояльцев.

А я поверила в страшную сказку, купилась на розыгрыш, и теперь стою, как дурочка, с неподъемным самоваром у иллюминатора. Руки вот-вот отсохнут. Позорю человечество! Надо вести себя достойно, всем тутошним умникам доказать, что я ничем не худшее их разумное существо!

Вернулась в каюту, поставила самовар на узкий кухонный столик, прикрыла дверь и погладила сидящего на подушке медвежонка со словами:

– Похоже, ты здесь – самый опасный хищник. Будешь меня охранять.

Заерзал на кровати планшет. Вызов от родителей!

Я поудобнее устроилась, лежа на животе поверх лоскутного одеяла, так, чтобы в веб-камеру попали фотообои с Эйфелевой башней, и широко улыбнулась, принимая видеозвонок.

– Родная, мы тут ужасно переволновались! – мама печально вздохнула. – Не могли до тебя дозвониться! Совсем потеряли.

– Хотел утром обратиться в посольство, – серьезно сказал папа, протирая запотевшие очки. – Шутка ли – ребенок пропал, – водрузив очки на нос, он внимательно всмотрелся в экран ноутбука.

– Не переживайте, я уже не маленькая, – моя улыбка расплылась еще шире от радости, – Мне здесь нравится. Все очень интересно. Я живу в общежитии. Посмотрите, какой чудесный подарок мне сделали новые друзья.

Показала им плюшевого мишку.

– Берегись, как бы тебя не очаровал французский ловелас, – шутливо предупредила мама.

– Очаровать меня трудно, вы знаете. С моим аналитическим складом ума...

– Ума у тебя полный склад. Ты большая молодчина, дочка, – усмехнулся по-доброму папа. – Глядишь, такими темпами окончишь аспирантуру и не засидишься на всю жизнь, как я, в доцентах, а быстренько в профессора скакнешь.

– Мы тобой гордимся, – мама прослезилась. – Звони нам почаще. Договорились? И с французами все же поосторожней будь.

– Хорошо. Рада вас видеть. Очень! – я сама чуть не расплакалась.

Планшет предупредил бегущей строкой о завершении сеанса связи.

– Пока-пока! – успела я сказать и помахать рукой, прежде чем экран почернел.

Как они обеспечивают связь с Землей? Проводят сигнал через ту же червоточину в пространстве, по которой меня сюда привезли.

Я постаралась успокоиться и привыкнуть к новому месту жительства. Нашла в “квартире-студии” тесный санузел и приняла душ.

Холодильник оказался набит круассанами, пончиками и плюшками. Как бы мне самой не стать пышкой от сдобной еды!

Немного порывшись, откопала жареную куриную ножку в картофельном пюре – упакованный готовый обед. Внедренная в память информация подсказала, как пользоваться “микроволновкой”. Я положила пластиковое блюдо в высокобортный металлический круглый поднос на тонком стержне. Только руки отвела, тут же курицу и картошку накрыл полупрозрачным куполом голубой свет, поднос дважды повернулся, свет пропал, а от потемневшей ножки приятно запахло жареной корочкой.

К местной пище гостью решили приучать помаленьку. На самом виду в холодильнике оставили миску с зелеными ягодами, похожими на оливки. К ней приклеили табличку на общегалактическом языке: “Олоилы с Тертака”. Стоило мне взять миску в руки, как из таблички развернулась голограмма олоильного куста в цветении. Красиво!

Я поужинала куриной ножкой и картофельным пюре, к остывшему еле заварившемуся чаю взяла круассан. “Земная” розетка виднелась в кухонном углу, но я не стала нагревать самовар. Попробовала зеленых ягод, они оказались сладкими, не как кисловатые оливки.

Обо мне позаботились. Привычная еда и ворох чайных пакетиков с разными добавками. Фарфоровая посуда: чашка, блюдце и тарелка. Постель как дома.

Несмотря на гостеприимство и вежливость инопланетян, мне по-прежнему было неуютно, непривычно на новом месте. Чужие замаскированные стены давили. Понимала, что не помешает поспать, но тревожная бодрость дергала за нервные струнки, не пуская в кровать.

Глава 4. Ледяное сердце

Эйнар

Сотни чужеродных существ безмятежно спали в трех ярусах жилого сектора. Я приближался незаметной опасностью, мягко ступая босыми ногами по прорезиненному напольному покрытию. Звукоизоляция на станции была идеальной, а вот об энергоизоляции Председатель Гусеница не позаботился. Не заказал на Нелии самый надежный блокирующий материал, изобретение моего деда, великого гения Айку Ратемма. Не думал, что экономия может стоить жизни одному из его “дорогих” гостей.

Я умел воздействовать не только на живые объекты, но и на технические устройства. Создавал на своем пути помехи в системе безопасности, ослеплял чуткие точки слежения.

Чужаки меня отдраили, как палубу королевского флагмана, с невыносимо пахучим моющим средством. Отбили мой и без того слабый естественный запах, и самого лишили обоняния. Нос ничего не чувствовал, кроме химической имитации фруктовой смеси. Меня вела к добыче куда более совершенная система навигации. Слабые сонные мерцания импульсных волн отражались в поле восприятия энергии, повторяя контуры их излучателей. Я распознавал виды существ. Память подсказывала, что пенекоп съедобен и анетгам не ядовит. Я не принимал во внимание галактический постулат о том, что существ, чьи народы обладают культурой и письменностью, нельзя употреблять в пищу. Предпочитал классифицировать жителей населенных планет по их вкусовым качествам.

Выбор добычи, предложенный полем восприятия, был огромен… Но требовалась не первая попавшаяся жертва, а владелец космического корабля с опытом пилотирования. Такой роскошью, как личный корабль, из сотен гостей и работников станции обладали единицы.

Отложив на время посещение жилого сектора, я наведался в пункт управления системой безопасности. Подкрался к дежурящей там женщине из народа Председателя. Неощутимое прикосновение кончика когтя к спинному волоску – и гигантская гусеница под моим контролем. Я погрузил ее в глубокий сон энергетическим воздействием после получения кодов доступа из памяти. Не собирался есть волосатую тушу с липкой зеленой мякотью.

Проник в систему и отключил до условного утра все точки слежения. Изменил некоторые записи их показаний. Чужаки подумают, что я улетел на Нелию вместе с сородичами. Теперь меня на станции нет.

До условного утра один из владельцев космических кораблей тоже отправится домой. Так посчитают станционные дежурные.

Глупые чужеродные существа не понимают самого важного. Мое главное оружие – не когти, не клыки и не способность энергетического воздействия, а интеллект. Меня официально не признали великим нелианским гением, но это не значит, что я им не являюсь. Легко перехитрю всех, кого захочу – и своих, и чужих.

Получив список владельцев кораблей, я выбрал менектанского посла – молодого, крупного и, предположительно, вкусного. Его каюта находилась на втором ярусе.

Я поднялся туда и неторопливо пошел по длинному извилистому коридору, сократив охват поля восприятия до ближайших объектов. Правильнее было бы совсем его свернуть, но в голодном состоянии не отключается энергетический поиск.

Мою активность засекли. Пара такаров, длиннохвостых синекожих существ, приподнялась на кровати. Мужчина обнял женщину, заслоняя от меня, и нервно заколотил хвостом по стене.

Такары – опасные противники. Они уничтожили риасов – хищную расу своей планеты, похожую по ключевым характеристикам на мой народ. Они чувствуют поисковую волну, могут отражать энергетическое воздействие. Я презирал всех чужаков, но такаров – ненавидел.

Хвостатая пара внимательно следила за мной, изучая мое состояние. Я понимал, что должен убить их, так хотелось порвать им обоим глотки, но пока не был готов к сражению с двумя сильными врагами. Ослаблен и голоден, близок к уровню критической энергопотери. Поймать легкую добычу, восстановиться и вернуться к незавершенному делу. Вот моя цель.

На нижний ярус жилого сектора поднялись два объекта: молодой калемей и женская особь неизвестного биологического вида. Ее сильные импульсы показались мне знакомыми, и это было странно, я знал, что волн такой частотности не излучают существа галактики.

Я немного их обогнал, пройдя над ними, и развернулся. Тратя остатки жизненной силы, просканировал неопознанный объект. По форме тела женщина походила на нелианку, но была мельче, двигалась иначе. Ее внутреннее строение отличалось от нашего. Одна пара легких – для открытого воздуха, она не могла дышать под водой. Пищеварительная система ближе к велянской, полость живота забита мотками длинного кишечника. Зубы – мелкие, неострые. Постав глаз отдаленно напоминает наш. Кто и откуда она? Из внешнего мира?

Она почувствовала сканирование, испугалась. Меня захлестнула ее тревожная волна. Существо с повышенной энергочувствительностью?

Калемею передался ее страх.

Неопознанный живой объект спрятался в каюте. Напуганный калемей помчался по коридору, не заметил отслоившейся от пола плиты, зацепился ногой и на повороте врезался в стену с такой силой, что треснула пластина носового панциря. Звукоизоляция задержала его крик, но часть приглушенных звуков я услышал. Калемей пытался встать, но его нога запуталась в проложенных под напольными плитами проводах. Освободившись, он убежал.

Текущий план был нарушен. Я стоял в коридоре, чувствуя, как теряю остаток сил. Внезапно понял: мне нужен другой план.

Нелианский народ издавна привык действовать по обстоятельствам без долгих раздумий. Но в Дикую Эпоху древности обстоятельства были намного проще. Охотники племени знали каждый куст в ограниченных по территории угодьях.

Где мне искать главного врага – на Нелии-один или Нелии-два? Он может проводить время с прекрасными наложницами в столичном дворце, а может ловить зверей в лесах планеты-колонии. Я вспомнил, что враг любит развлечения.

Глупый калемей поторопился и разбил себе нос. Я не должен повторить его ошибку.

Притормозить, успокоиться. Составить план дальнейших действий… Не умереть от голода в процессе размышлений.

Глава 5. Горный пыльник

Илона

Меня разбудил громкий стук в дверь. Вскочив с кровати, сообразила на ходу, что похищение в другую галактику – не часть красивого яркого сна. Убрала задвижку и впустила калемейского курсанта с перевязанным лицом.

Утона никто не съел! От радости я чуть не обняла его. Сдержалась, предположив, что инопланетянин ошибочно воспримет дружеский жест как нечто большее.

Утон принес мне к завтраку национальное калемейское блюдо – кашу из крупных желтых зерен под сладким соусом с дроблеными орешками. Невероятно вкусную! Но прежде, чем наедине с собой отведать экзотического угощения, я очень внимательно расспросила друга о случившемся в ночи.

Курсант поведал: он зацепился за провода, торчащие из-под сместившейся напольной плиты, и сильно ударился лицом. Утон подумал, что его схватил за ногу жуткий горный пыльник, и закричал от страха. Меня он попросил не беспокоиться. Сказал, у калемеев быстрая регенерация, поэтому отколовшаяся пластинка носового панциря вырастет к вечеру.

От него я узнала, что проспала всеобщую побудку. Не слышала кукареканья будильника. Оно и понятно. Привыкла гостить на каникулах в деревне у дедушки с бабушкой. Там под окном каждое утро кричит петух.

За вкусным завтраком посмотрела выпуск галактических новостей по настенной телепанели, потом освежила в памяти, кто есть кто из местных народов, пролистнув дядин конспект.

Утон сказал, что куратор будет ждать меня в учебной лаборатории на нижнем научном ярусе до второго утреннего трета. Времяисчисление здесь отличалось от земного. Усредненные галактические сутки включали двадцать пять земных часов, а дней в галактическом году было четыреста. Утро, день, вечер и ночь делились на три промежуточных периода – трета, а те в свою очередь – на десять мелких отрезков ивайтенов.

Калемейский курсант поспешил на обязательную для военных утреннюю тренировку. Найти лабораторию я должна была сама, без провожатых, пользуясь сохраненной в планшете мудреной схемой. Троечник с нашего курса вряд ли мог в ней разобраться, похитители не зря умыкнули отличницу.

Я не смогла убедить “бравого” курсанта в том, что страшный горный монстр живет в его воображении и не встречается в реальности. Утон сказал, что пыльник не опасен утром и днем, минувшей ночью он кого-то сцапал и не проголодается до вечера. Устав с ним спорить, я решила помалкивать.

К “народным костюмам”, в которых нужно было показываться жителям станции, похитители причислили весь мой немаленький багаж одежды. Я выбрала для первого учебного дня красную клетчатую рубашку, синие джинсы и черные кроссовки. Прицепила на отгиб воротничка бейджик с именем-фамилией, написанными иероглифами общего языка, взяла усовершенствованный планшет и отправилась навстречу новым ярким впечатлениям.

– При-вет!

– Здрааавствууууйтеее!

– Доброе утрооо!

Каждое из причудливых существ, идущих, ползущих или летящих навстречу мне в прозрачном тоннеле перехода между жилым и научным секторами, удивленно меня разглядывало и вежливо приветствовало. Некоторые кланялись как принцессе.

Я всем отвечала, от частых кивков устала шея. Как бы непривычно, а порой и жутковато не выглядели жители станции, они мне показались очень милыми. Никто не проявлял враждебности или брезгливости. Хоть я и чувствовала себя живой диковинкой, слоном, которого водят по улице, точнее – самостоятельно проходящим сложный маршрут маленьким слоником, почти не испытывала дискомфорта. Лишь незначительный страх тихонько скребся во мне – пройду ли учебные испытания, не подведу ли человечество? На почетную гостью возложена огромная ответственность – представлять в галактике все население родной планеты. Не подкачать бы.

Дядя Гриша справился с предложенными галактическими испытаниями. На то он и гений. Справлюсь ли я – обычная студентка, не профессор?

Хватит! Не думать о плохом! Приготовиться впитывать и усваивать новую информацию. Я стою в полушаге от удивительных открытий! Войду в лифт, спущусь на нижний этаж научного сектора и узнаю что-то такое, от чего захватит дух.

Дух захватило немного раньше моей доставки на нижний этаж.

Напротив лифта боком ко мне стоял на коленях парень в синей форменной одежде, привинчивая палец к руке робота. Симпатичный молодой человек... без рогов, шипов или хвоста. Светлая кожа, вроде бы обычные уши. Нос типично французский – крупный, длинноватый, с плавной горбинкой и миленьким остреньким кончиком. Рыжевато-каштановые длинные волосы убраны в далеко не жидкий “хвост”.

Похоже, космические похитители не только меня умыкнули с того рейса, но еще в довесок прихватили молодого парижанина.

Француз тихо шепнул роботу, слов я не расслышала, но поняла, что он попросил проверить, как действует рука после ремонта.

Счастливо поскрипывая, робот пошевелил металлическими пальцами, благодарно тронул парня за плечо и затопал к перемычке.

Как мило! Прямо-таки Доктор Айболит для роботов!

Я поняла, что мне все нравится в похищенном парижанине – внешность, профессия. Наверное, он очень добрый, раз любит помогать разумной технике.

– Бон жур! – сказала я ему, приветливо махнув рукой.

Парень резко повернул голову на мой жест, и я остолбенела, увидев его лицо в анфас...

На меня внимательно посмотрели большие раскосые глаза удивительного бирюзового цвета, даже при ярком освещении в них переливалось струящееся изнутри сияние.

Крупное, но довольно компактное лицо с резко выраженными высокими скулами и мощными челюстными мышцами не могло принадлежать человеку. Внешность незнакомца не походила ни на один из великого множества земных типажей, но что-то замечалось в ней индейское... вольный дух прерий, и туземное, островное… сила гигантских волн…

Брови вразлет, слегка впалые щеки, красиво очерченные губы среднего размера, достаточно мужественный гладкий подбородок, мощная длинная шея… Волосы настолько густые, что не видно ни малейшего просвета между ними, и хоть они зачесаны назад и собраны под резинку, не выглядят прилизанными. Мне стало интересно, что будет, если распустить рыжую гриву.

Глава 6. Одинокий воин

Эйнар

Я проснулся раньше всеобщей побудки. Биологические часы напомнили, что над заливом Эйлнитойма разгорается желтый рассвет. Перевести их на другое время так же трудно, как не думать о покинутой родной планете.

Базовый этап восстановления завершился. Тело почти вернуло прежний объем, вечером нужно будет еще подкормиться, а пока я мог только снабдить его достаточным количеством жидкости. Вдоволь напился прохладной “помывочной” воды за отсутствием бутилированной питьевой. Установил режим нелианской мойки, и душевая кабина доверху наполнилась, а затем осушилась трижды подряд, избавляя кожу от гадких ароматизаторов. Третье погружение было самым долгим, я проверил функциональность водяных легких – идеально действовали, хоть имели неправильную форму. Освободив их от жидкости через рот, я вспомнил первый свой день во вселенной.

Моя жизнь началась с крови и боли – не пойманной жертвы, моих.

Весь облепленный пахучей зеленой слизью со стимуляторами роста, я переступил порог кабины инкубатора и сумел удержать равновесие. Большинство “свежих” подскальзывались на гладком полу и падали. Я выдержал первое испытание жизни. Мягко ступая босыми ногами, подошел к мерцающей стене силового поля.

Желтые лучи восходящей Мелмены – солнца нашей планетарной системы, струились из узкого окна. Яркий огненный шар висел в красном небе над темным спокойным морем. Вложенная информация всплывала в памяти короткими фрагментами. Мелмена… имя моей матери и богини древних времен.

Мать поднялась на выпускной уровень в сопровождении дежурной инкубатора и приблизилась ко мне. Мелмена уже была очень стара, ее тело истощилось, как будто ей подолгу приходилось голодать. Кожа выцвела, побелела и утратила здоровый блеск. От слабо сияющих желтых глаз протянулись морщинки, щеки превратились в глубокие впадины. Огненно-рыжие волосы были обрезаны почти наголо. Я удивился, зная, что на Нелии не приняты короткие стрижки. Память подсказала: в древности наши предки отрезали волосы в знак скорби. Я понял, почему отец не пришел принимать свой “проект”. Его больше нет, и ее скоро не станет. Нелианцы до последних дней жизни не теряют способности к размножению, потому в отличие от других народов обычно производят потомство, чтобы оставить “после себя”, а не “рядом с собой”.

Свет жизни Мелмены угасал, но в ее движениях и речи чувствовались сила и власть. Она спокойно и приветливо посмотрела на меня сквозь отделяющее нас друг от друга силовое поле. Я ощутил тепло ее энергии, легкую приятную волну.

– Я вас предупреждала, госпожа, – нервно стиснув пальцы, медленно заговорила синеволосая дежурная. – Не нужно было выращивать его до взрослого состояния. Дефекты проявились на ранней стадии развития и не исправились. Их только стало больше. Не нужно было приходить смотреть на него, но вы настояли.

– Да, – грубо произнесла Мелмена, не отводя от меня глаз.

– Ваш муж не придет? – дежурная взяла коммуникатор и подошла к моей матери.

– Кимар умер три дня назад.

– Смотрите, – дежурная ткнула когтем в экран, привлекая внимание Мелмены. – Ваша чистая линия в данном случае не сработала. Напрасно вы развелись с лучшим производителем и выбрали генетически неподходящего мужчину из слабой линии. Ваш младший сын унаследовал низкокачественный экстерьер линии Норри, от линии Ратемма ему достался только рыжий окрас, и то неяркий. Не понимаю причины риска.

– Мы с Кимаром любили друг друга. Он мечтал о сыне. Вот причина, – Мелмена яростно взглянула на дежурную.

Синеволосая женщина покорно потупила взгляд.

– Вы осознанно пошли на риск. Посмотрите. Его тело короче нормы, переход от груди к животу и от ребер к тазу слабо выражены даже в голодном состоянии. Пропорции лица далеки от идеальной “вилорьей морды”. Лицо короче и шире нормы, подбородок недопустимо маленький для мужчины и не имеет ямочки. Форма носа полностью нестандартная. Его нос длиннее нормы и содержит еще два дефекта. По законодательно утвержденному стандарту нос должен быть прямой, допустимо незначительное искривление верхней части хряща, и то признается существенным недостатком. Незначительное. А не дуга от переносицы. Кончик носа должен быть гладким, а не заостренным... Легкие для подводной охоты деформированы, будто сплющены. Это не влияет на их функциональность, но хорошо просматривается при сканировании. Почки повернуты в обратном направлении. Тоже видно на просвет. Кроме того, ваш младший сын генетически несет запредельное количество тестируемого брака от дисплазии тазобедренных суставов до расслоения сетчатки глаз… Показатели его работоспособности в пределах норматива, но в процессе прохождения одинаковых симуляций он каждый раз принимал разные решения, зачастую – ошибочные. Нестабильность принятия решений и низкий уровень ответственности… В ходе тестирования отмечены и многие другие недостатки. Не буду их перечислять. Я понимаю, госпожа, как трудно лучшей производительнице Нелии, матери верховного правителя, признать, что новая попытка размножения прошла неудачно. Но вы должны смириться… Ваш сын Эйнар Норри признан не соответствующим стандарту расы нелиш и недопустимым к выпуску в жизнь. Он подлежит утилизации в молекулярном расщепителе!

Мои мысли заметались, словно вспугнутое стадо билей. Мир, который я вижу, воздух, которым я дышу, живая энергия, которую я чувствую… Все исчезнет. Я перестану существовать. Стану частью топлива для космических кораблей.

Я хотел позвать мать на помощь, но захлебнулся вылившейся из водяных легких слизью и не смог произнести ни слова. Передать телепатическую речь тоже не удалось. Мысли запутались еще сильнее. Внезапно я понял, что должен бороться за жизнь. Доказать, что достоин права на существование.

Мгновенно сосредоточившись, я сгенерировал защитную энергетическую волну, завернулся в нее как в кокон. Я знал, что малейший контакт с силовым полем причиняет невыносимую боль. Сделал шаг назад, плотно закрыл глаза ладонями, чтобы их не выжгло, и прыгнул прямо на мерцающую прозрачную стену. От ужасной боли я взвыл. Мощный разряд прошел сквозь тело, раздался щелчок.

Глава 7. Фантазерка

Илона

– Собака бывает кусачей только от жизни собачей… Только от жизни, от жизни собачей собака бывает куса-а-ачей…

Я кружилась в одиноком подобии вальса по круглой серебристой сцене, окантованной подсветкой из красных и желтых огоньков, и напевала старенькую детскую песенку – первую, что неспроста пришла на ум.

Опыт выступлений в школьном ансамбле и студенческих участий в КВН мне пригодился. Неожиданно.

Совершенная технология: ни микрофонов, ни колонок с проводами. Чтобы испытать звучание, не надо регулировать громкость. “Игорь, Игорь, я Артем! Прием! Как слышно” – это с музыкального летнего фестиваля вспомнилось. Мой бывший парень подрабатывал там звукорежиссером.

Просто сказать на общем языке: ”песня”, “лекция”, или “спектакль”, и качество звукопередачи отрегулируется автоматически. Репетиция проходила без музыкального сопровождения, позднее я должна буду подобрать к празднику треки на свой вкус. Мои похитители запаслись миллионами земных мелодий.

Утон стоял у края сцены, в ладоши не хлопал – я запретила. Иначе стук его панцирных чешуек заглушил бы мой голос.

Парк Отдыха порадовал сияющей чистотой и изысканной красотой ландшафтного дизайна. Высокие деревья и пышные кустарники с разноцветной листвой росли из отверстий в сером полу, под ним в специальных ячейках находились питательные почвы с их родных планет. Причудливые цветы с приятным ароматом распускались в больших клумбах. Летали бабочки, жуки и пестрые мохнатые шестикрылые насекомые.

По круговым балконам-переходам пяти этажей сновали необычные существа. Многие останавливались посмотреть мое репетиционное выступление.

Мир замкнулся на красавце нелианце. Я забыла о страхе выхода на сцену в непривычном месте, и никакое чудо-юдо в зеленых перьях и с десятью ногами больше не могло меня удивить.

Печально, что я не узнала, как его зовут. У нелианцев хорошие имена, похожи на земные и легко запоминаются. Фамилии тоже есть, но принцип их наследования от отца или матери какой-то замороченный, основанный на результатах генетического тестирования.

Добрый Дядя Сом не сумел помочь мне узнать имя красавчика. Возраст, цвет волос и глаз, код учетной метки – все, что указал в сопроводительной документации работодатель (точнее, рабовладелец) на живую корпоративную собственность.

Из сохраненных в планшете обучающих информационных блоков я вытащила все, что нашлось о народе планеты Нелия. Поймалось мало. А еще мне показалось, что я многого не вижу между строк. Не покидало чувство недосказанности.

Замкнутая в своем кругу, но адекватная по поведению раса, в истории которой не было войн, кроме защиты родного мира от инопланетных захватчиков много веков назад. В чем причина всеобщего брезгливо-боязливого отношения? Пробел…

Похоже, никто до меня не брался за приручение красивых хищников. Ладно, стану первопроходцем в этой области, тем более совершение научных открытий пока отложилось на неопределенный срок. Развлекать детей, а в свободное время искать рыжего симпатягу. И то, и другое – непростые задачи. Малыши, которые ломают больших тяжелых роботов! Для нелианца не проблема найти кого угодно. Если верить галактической энциклопедии, он чувствует излучение биополя живого существа на расстоянии до двух километров. Но как человеку отыскать нелианца на громадной космической станции? У рыжего красавчика нет стационарного рабочего места, а номер его каюты мне никто не даст, и спрашивать неудобно. Обиднее всего, что если бы он захотел снова меня увидеть, то пришел бы в уютный светлый парк, встал на балконе-переходе – вон там, или тут, или правее от розовой пальмы, и смотрел, как я танцую, слушал земные песни из фонотеки моих дедушки с бабушкой и репертуара школьного ансамбля.

– Эти глаза напротив… чайного, нет, бирюзового цвета… Ля-ля-ля-ля-ля-ля…

Я пела для него, а он… не приходил.

В тумане кисло-сладких мечтаний не заметила, как шагнула за край сцены. Утон подхватил меня, не дал упасть.

– Присядь, отдохни. Ты устала. Много необычных впечатлений. Понимаю, – курсант заботливо усадил меня на белую пластиковую скамейку без спинки.

– Спасибо, Утон, – я улыбнулась и привычно уставилась на экран планшета, следя, чтобы новый друг не подглядывал через плечо.

Такая неуклюжая, а еще собралась бегать за нелианцем!

Увидела на экране планшета, как правитель Нелии на своих двоих догнал билею – резвое животное, похожее на земную антилопу. Прыгнул на нее, сбил с ног и вцепился зубами в шею. Таким образом он в очередной раз доказал, что достоин власти.

Правитель Релти красивый, но будто ненастоящий, с долей мультяшности, если так уместно выразиться. Угрюмая длинная физиономия “кирпичом”, ярко-красная коса до пояса, кислотно-зеленые глаза... Он еще выше ростом, чем здешний красавчик, его туловище длиннее и тоньше в талии по сравнению с человеческим, а грудь шире. В общем, типичный нелианец. Может, мне показалось из-за рыхлой униформы, что милашка с бирюзовыми глазами по стати ближе к человеку? Нет… вроде я все точно разглядела. Раб пыльной корпорации не выглядел таким нереальным, как правитель Релти, чтобы людскому подсознанию было трудно поверить в его существование. В нем сочетались далекое и близкое, чужое и родное, к нему хотелось прикоснуться, его взгляд не отталкивал, и лицо не походило на кирпич.

“Да, я понимаю, что его челюсти сильнее акульих, и все же он такой ми-ми-ми-милый!” – начала спорить с собой.

Ну и дела! Вместо того, чтобы отбиваться от любвеобильных французов, я собираюсь гоняться за нелианцем. Разве мне его догнать? Он легко запрыгнет на спину вилору до четырех метров в холке высотой и разгоняется до ста километров в час.

Артема не пришлось искать, он сам нашелся, и при нашей первой встрече у меня коленки не тряслись от ошеломительного чувства. Обычный парень с забавными веснушками на курносом носу, немного стеснительный заучка. Все у нас вышло простенько, обыденно до скукоты. Вроде понравились друг другу, вроде прижились вместе – как оказалось, ненадолго. Осенняя морось – так можно характеризовать отношения.

Глава 8. Малыши

Илона

Пять маленьких монстриков смотрели на меня удивленными наивными глазами. Какие очаровашки! Пушистая девочка в розовом пышном платьице оттенком чуть светлее мягкой шерстки. Толстенький серо-буро-малиновый мальчик с десятью щупальцами и забавными усиками-антеннами на круглой мордочке. Худощавый и шипастый юный сородич Утона. Беспрестанно извивающаяся зеленая в белую крапинку непоседа с длинным, похожим на змеиное, телом и маленькими ножками, которые росли на боках и спине. Она так вертелась, что я не смогла их пересчитать. Лопоухий большеглазый зверек в фиолетовой природной шубке – скорее мальчик, чем девочка, судя по расшитому пестрыми узорами жилету и коротким темно-синим штанишкам.

– Здравствуйте, дети, – широко улыбаясь, я склонилась к ним со сцены. – Давайте познакомимся. Меня зовут Илона. Я прилетела к вам в гости с далекой планеты Земля.

Подумала, что напрасно боялась развлекать малышей. Они такие классные и дружелюбные!

– Тирли с Менектана.

– Кмеш-Илк-Оуэл с Дейкины.

– Утакен с Улара.

– Ишш-Ашш-Шиара с Шашелеши.

– Ойе с Мокрокуса.

Дети представились по очереди, виляя хвостиками и шевеля усиками, а маленький калемей помахал рукой.

Воспитанные малыши! Прелесть! Мне хотелось их немножечко потискать, но рабочее задание исключало тесный контакт с подопечными.

– В гриве шашелей спрятаны ядовитые шипы. Слюна дейкинов может вызвать кожную сыпь. Маленькие менектанцы боятся чужих прикосновений и линяют от испуга. Посол не обрадуется, если его младшая дочка облысеет, – предупредила собравшая детей у сцены пернатая помощница Дяди Сома, одна из моих похитителей. Ее из Лииади Тейолимены я переименовала в Леди Тельму.

Веселить, но руками не трогать!

Управляя визуальными эффектами с планшета, я развернула за своей спиной яркую голограмму. Рандомное приложение выбрало сказку про Репку.

Ну и задача – как ее интересно рассказать и показать, если малышам нельзя друг друга тянуть?

– Посадил Дед репку, – я указала рукой на голографическую фигурку бородатого старика, трудящегося в огороде.

– А что такое репка? – последовал синхронный вопрос.

– Земное кормовое растение, – ответила я.

– Она сладкая или кислая? – Тирли подняла розовую лапку.

– Бывает разная, но Дед хотел, чтобы выросла сладкая, – объяснила я, мельком поглядывая на голограмму и следя, чтобы дети не отходили от сцены. – Каждый день он поливал репку водой из колодца и приговаривал: “Расти репка большая-пребольшая и вкусная-превкусная!”

– Растения не понимают речь! – заявил не по годам сообразительный Утакен. – Зачем с ними говорить?

– Да-да! – Кмеш высоко подпрыгнул, оттолкнувшись от пола всеми щупальцами.

– У земных растений есть уши и рты? – Ойе развернул и поставил торчком свои пушистые “локаторы”.

Я растерялась. Как объяснить любопытным монстрикам, что в сказке можно говорить с репкой и достать звезду с неба? Интересно, какие истории читают им перед сном родители – похожие на научные трактаты?

– Дед считал, что репка может воспринимать его звуковые вибрации и положительно реагировать на них, – протараторила я на одном дыхании. – Он с ней разговаривал, но репка не отвечала, потому что у нее было голосового аппарата.

– Интересная сказка, – “змейка” Шиара задумчиво почесала щеку кончиком хвоста.

– Практикантка Илона, принимайте еще одного подопечного, – меня окликнула Леди Тельма.

Глянув поверх взъерошенных детских макушек, я увидела, как пернато-крылатая женщина подталкивает к сцене гигантского желтого “цыпленка”. Малыш-великан тяжело переваливался с лапы на лапу, тихонько попискивая.

– Подруга попросила меня присмотреть за ее сыном, – печально улыбнулась Леди Тельма. – Но кроха Цок-Пии скучает по маме и не хочет со мной играть. Думаю, вместе с другими детьми ему будет интересно посмотреть представление. Он еще не умеет летать и мало говорит.

– Добро пожаловать в наш дружный круг, малыш Цок-Пии, – приветствовала я, глядя с внутренним содроганием на пернатого гиганта.

Хорошо, что “кроха” не летает и, похоже, быстро бегать тоже не может. Пусть посидит у сцены.

– Выросла репка большая-пребольшая, – продолжила я сказку. – Задумал Дед ее вытащить из почвы и подать к столу на обед. Стал Дед репку тянуть за огромные листья. Тянет-потянет, а вытянуть не может… Позвал Дед Бабку. Бабка за Дедку, Дедка за репку. Тянут-потянут, вытянуть не могут.

– Земляне слишком слабые! – Утакен гордо подбоченился, подняв головные шипы.

Вредность – главная черта калемейского характера.

Мне вновь обидно стало за человечество.

– Дедка и Бабка были очень старенькими, – натянуто проговорила я. – В молодости они могли целую плантацию таких репок за день собрать!

Похимичив с планшетным управлением голограммой, я пропустила Внучку и призадумалась на миг.

Жучку, Кошку и Мышку не в меру продвинутые детишки могут принять по поведению за разумных существ. Маленькие монстрики предъявят мне претензию, что собаки, кошки и мыши на Земле не уравнены в правах с людьми. Что делать? Как завершить сказку? Пусть старики вытащат эту несчастную репку, и все! Потом я спою малышам песню. О любви. В ней им точно все будет понятно, в отличие от детских песенок с говорящими зверями и прочими чудесами.

– Я вытащу репку! – закричал фиолетовый пушистик Ойе.

Прыткий гость с Мокрокуса подскочил к гигантскому “цыпленку” и дернул за короткий хвост.

Птенец отчаянно запищал. Как в волшебной сказке, из мягкого округлого “комочка” распахнулись огромные крылья. Ветер от их взмаха смел малышей под розовую пальму. Я удержалась за край сцены. В два прыжка подскочила к птенцу и схватила его за лапы, надеясь остановить. Куда там! Земляне и вправду слабоваты для выполнения таких задач.

Цок-Пии уверенно взлетел и погнался за большой красной бабочкой. Я взмыла вместе с ним, не успев отпустить кожистые лапы. Когда подумала, что не мешает отцепиться, пусть “младенец” летит, куда ему заблагорассудится, мне бы кости целыми сохранить, то поняла – слишком поздно. Птенчик-великан меня унес так высоко, что и костей не соберешь, если рухнешь вниз.

Глава 9. Корпорация раздора

Эйнар

Люблю мозговые косточки! С хрустящими хрящами, сочными пористыми кругляшками и нежной маслянистой “начинкой”.

Я сидел в каюте на полу спиной к стене. В левой руке держал понемногу догрызаемый остаток вкусной мозговой косточки тинкоттойского канмиала, а правой рукой не давал упасть с ноги коммуникатору, и внимательно изучал развернутую перед глазами голографическую схему космической станции. Общедоступную схему. В ней зияло много пробелов. Мне предстояло их восполнить в охоте за информацией чужой памяти.

Почти за год станцию реконструировали, некоторые сегменты поменяли предназначение и выросли новые. Открылся просторный Парк Отдыха в центральной части.

Измученный дикими завываниями беспокойной особи, которые транслировались по всей станции, кроме кают, я нарушил привычный суточный распорядок. Почетная гостья выла про собак, эти земные животные похожи на нелианских келинов, только наши келины сильнее, крупнее, опаснее и способны к энергетическому воздействию. Мой ненавистный брат правитель таскает на публичные мероприятия своего длинногривого келина с велянским именем Шеллик. Он так доказывает чужакам, что нелианцы могут не только есть зверей, но и содержать в качестве живой декорации. Зажравшийся глупец! С удовольствием съем келина Шеллика после того, как убью его хозяина.

Пока было рано думать о еде. Я соблазнился сверкнувшим в передатчике приглашением в каюту. Там обнаружил упакованные в прозрачную пленку боковую мякоть жирного тинкоттойского канмиала и мозговую кость, а еще несъедобное дополнение – яркую голографическую открытку.

Тихо рыча, я недовольно повел кончиком носа, когда перед ним вспыхнули разноцветные искры и засияла желтая надпись: “Поздравляем с выздоровлением! Желаем приятной работы и веселого отдыха”.

Некоторые существа считают работу интересным времяпровождением. Лично я предпочел бы сидеть на роскошном троне и отдавать приказы, ни о чем не беспокоясь. Если это занятие можно считать работой, да, я на нее согласен. И ни на какую другую! Что до веселья, такого понятия на Нелии нет.

Редкий случай, когда я съел предложенное станционное угощение без остатка, пусть и не сразу, а в два приема.

Восстановительный процесс завершился. Тело вернулось в идеальное состояние. Прояснялось сознание, возвращая все новые эпизоды памяти.

Покончив с косточкой, я свернул голографическую проекцию, отложил в сторону коммуникатор и расслабленно откинулся на стену. Меня увлекли воспоминания о времени, когда редко удавалось поесть досыта и счастьем было выловить из мутного залива дурно пахнущую и отвратительную на вкус добычу.

Тиана впустила меня в черный кабинет с тускло мерцающими экранами, они показывали происходящее во всех помещениях центрального офиса. Подтолкнув меня ладонью в спину, девушка сбежала в коридор и задвинула тяжелую металлическую дверь. Я почувствовал себя в ловушке.

Латар поднялся рывком с низкого узкого кресла, и подошел ко мне.

Я внимательно разглядывал его, забыв склонить голову в знак подчинения, и удивлялся. “Великий гений” был ужасно худ. Выпирающие ребра и угловатые тазовые кости виднелись под плотным синтетическим материалом черного комбинезона. Под грудной клеткой зияла глубокая впадина со слабым мышечным рельефом. Тонкие руки и ноги словно иссохли. Почти бесцветные глаза и волосы отливали желтым. Лицо было правильное по стандарту, но голова выглядела непропорционально большой в сопоставлении с длинным тонким телом. Щеки сильно ввалились. Латар был очень стар, но я не заметил морщинок на его лбу или около глаз. Энергия ощущалась невероятной силы. Непонятно, как ее столько вырабатывалось в истощенном теле на ничтожном по питательной ценности топливе.

Латар молча направил на меня энергетическую волну, подавляющую волю, сковывающую мысли и движения.

Нужно было подчиниться, выдержать, пройти первое испытание, но древний инстинкт пробудился во мне, принуждая сопротивляться агрессии сородича. Защищаться и сражаться, бросить вызов. Верхняя губа рефлекторно приподнялась, обнажая клыки. Энергетическая волна окутала тело прочным силовым коконом, отражая чужое воздействие.

Удар! Энергетический и физический… Я упал, больно ударившись о край дверного проема. Разрушенный импульсный щит и разбитый до крови левый висок.

– Учись самоконтролю, мелочь, – прошипел, скрипя зубами, Латар. – На территории офиса твоя жизнь в моей власти. Ты будешь жить, пока я считаю тебя полезным для развития корпорации и получения прибыли. Знаешь, сколько “свежих” работников бросились с угловой башни в море и насмерть разбились о скалы? Либо ты подчиняешься, либо последуешь за ними.

Я стоял перед ним на коленях, не смея поднять взгляд.

– Иди! – Латар визгливо рявкнул. – Пять суток ты не получишь ни галактона! Дальнейшая ситуация зависит от эффективности труда и допустимости поведения. Майтек объяснит суть работы и даст первое задание.

Не оглядываясь на него, я встал и вышел из кабинета.

Пять дней без еды? Как я смогу работать? И как мне выжить в рабстве у Латара?.. Я должен ему отомстить, уничтожить его. Победить великого гения!

Майтеком звали парня, которого я искупал в заливе. Он притворился, что не помнит вчерашней стычки, и разъяснил суть работы. В корпорации действовали правила: не смотреть друг на друга, не общаться на сторонние от рабочих заданий темы – как словесно, так и телепатически. Майтек рискнул их нарушить, дал ценный совет:

– За обозначенным под снос устаревшим восьмидесятым производственным сектором есть удобное место для охоты. Черная Бухта. В сезон холодных дождей там добычи меньше, но в центре города еще труднее поймать еду.

В темно-красных густых сумерках мой айри опустился на полукруглый пляж, защищенный от холодных ветров двумя высокими черными горами. Не снимая одежды и обуви, я медленно погрузился в воду и подплыл к всклокоченным синим водорослям. Лег на темное песчаное дно, почти слился с ним по цвету, спрятав светлое лицо между сложенных рук, и затаился. Водяные легкие работали без перебоев. Поле восприятия энергии полностью развернулось, но в нем долго не высвечивались объекты крупнее планктона.