Звёзды помогут вспомнить

Глава 1. Побег

Космос. Дальний рубеж

Станция «Мираж Предела-311»

Она

Едкий запах поврежденной проводки забивал горло, резал глаза. В ушах стоял пронзительный вой неумолкающей сирены, в котором тонули крики людей.

Я протискивалась сквозь давку, выискивая взглядом знакомые ориентиры: шлюз, спасательные капсулы, любой выход. Сердце колотилось в висках, ладони вспотели. Кто-то толкнул в спину, и я едва удержалась на ногах. «Внимание! Это не учебная тревога», — всплыло в голове уведомление на нейроимпланте, наложенное прямо на реальность, как красная надпись на стекле. «Сохраняйте спокойствие, двигайтесь к спасательным шлюпкам».

Спокойствие? Когда варланцы уже на борту?

Раздался оглушительный взрыв, станцию тряхнуло. Пол под ногами дрогнул, толпа взревела, ринувшись в боковой коридор, и понесла меня, как обломки в вакууме, не давая вздохнуть. Я вырвалась из этого хаоса и остановилась в стороне, пытаясь отдышаться, и тут пришло понимание: нельзя бросить его — подопечного, запертого в каюте, как в клетке.

В прошлый раз тревога была учебной, и никто даже не подумал выпустить его из каюты. Но стоило ли выпускать его теперь, после всего, что я узнала?

Это знание не укладывалось в голове и рвало изнутри. Человек, который смотрел на меня как мужчина, всё ещё способный чувствовать — несмотря на боль и сломленность, — не должен был существовать.

В его глазах, на первый взгляд холодных, порой вспыхивала короткая, почти незаметная искра. Она задевала что-то во мне, заставляя забывать о профессиональных границах и видеть в нём просто человека. Интересного, опасного, живого, пусть сломленного, и всё же способного разбудить во мне тепло, которого я не ждала и не искала.

Но освободить его значило предать себя и всё, за что я боролась. Подставить мою колонию на Гидре под новый удар — тот самый, который он однажды уже нанёс. Следовало развернуться, уйти, забыть.

Вместо этого я ловила себя на другом. Я думала не о последствиях, а о нём. О том, как сжимается что-то внутри при одной мысли, что он может быть рядом. О том, как пугающе легко мне хочется сделать вид, будто правил не существует.

Это было неправильно. Опасно. И слишком похоже на то чувство, которое возникает, когда перестаёшь считать шаги и хочешь лишь сделать один — вперёд.

Я злилась на себя за эту слабость и всё равно не могла заставить себя отступить.

Я свернула к его каюте — и в этот момент из-за поворота выскочил Крис Дейн, начальник службы безопасности станции, и едва не налетел на меня.

— Лекса! Почему ты до сих пор здесь? К шлюзу, быстро! Станцию эвакуируют!

Он схватил меня за плечо и потянул обратно по коридору сквозь давку.

— Постой, Крис! А как же мой подопечный? Капитан Лок заперт, он не выберется!

— О нём позаботятся. А вот тебе придётся ответить. Думаешь, я не узнал, кто после смены лазил в запрещённый сектор? Ты арестована.

Эти слова будто прорвались сквозь сирену и гул, чтобы дать мне под дых, да так, что я споткнулась на ровном месте. Вот же шлак! Быстро он пронюхал о моей шпионской вылазке пару часов назад.

— Крис, ты серьёзно? Арестуешь меня?

— Для тебя лейтенант Дейн, — холодно отрезал он. — Как выберемся — тебя ждёт допрос и гауптвахта.

Сердце замерло, а потом забилось с бешеной скоростью. Дружба здесь ничего не стоит? Ну ладно, паника — идеальное прикрытие для побега, если смогу убедить его меня отпустить.

— Сюда! — рявкнул он быстрее, чем система дополненной реальности нейроимпланта обозначила в голове новый маршрут спасения.

Дейн вывел меня в главный коридор к шлюзу. Только спасительный путь к кораблю оказался заблокирован, и люди давили друг друга, не находя выхода. Толпа напоминала то, к чему я привыкла на Гидре, когда приходили варланские пираты: все бежали к укрытиям.

Нейроимплант выдал новое сообщение: «Обнаружено повреждение внутреннего корпуса. Враг на борту». Пол под ногами содрогнулся от очередного взрыва. Толпа, захлёбываясь криками, ринулась в боковой коридор вперёд нас.

— Я нужен у восточного шлюза, — проорал Дейн, отпуская моё плечо. — Не вздумай свалить. Я всё равно найду тебя!

Он утонул в давке, а я сразу же забыла о нём. Нужно выбираться, остальное неважно.

Очередной взрыв прогремел рядом и сотряс станцию, оглушив меня. Огромная конструкция рухнула всего в шаге. Волна адреналина пронеслась под кожей, сердце заколотилось где-то в горле. Я отскочила в коридор, с ужасом глядя на обвал — ещё один шаг мог стать фатальным. Хотя у фатума всегда оставался шанс прикончить меня.

В отсеке запахло горелой проводкой. Едкий дым драл горло и резал глаза. Навигатор на нейродиске натужно сканировал карту станции, ища обходной путь. За иллюминатором вовсю отстреливались спасательные шлюпки. Мои шансы таяли на глазах.

Навигатор обнаружил решётку вентиляции впереди. В клубах дыма её было не разглядеть. Я рванула в указанном направлении, но тут же замерла. Прямо там, куда я собиралась, появились три высокие варланские фигуры в экзокостюмах. Кровь застыла в жилах, я попятилась.

Имплант отсканировал раскраску их костюмов: пираты Э́льгарна — самые опасные в галактике. По слухам, их зверства не знали равных.

Если заметят, вариантов останется два и оба мне совершенно не нравились: умереть в рабстве или умереть сразу. Второй казался более вероятным. Моя неудавшаяся миссия закончится позорной смертью от рук тех, против кого я пыталась бороться.

Я упёрлась спиной в стену, готовясь к последнему вздоху. Сердце стучало в горле, глаза слезились, и я зажмурилась.

Глава 1.2. Побег

Сквозь вату в ушах загрохотали выстрелы, и я открыла глаза: в облаке дыма мелькали яркие вспышки зарядов, бегали солдаты СБС. Пираты падали. Солдаты падали.

В эту же секунду чья-то рука резко зажала мне рот, а другая обхватила талию, оттаскивая вглубь коридора. Сердце оборвалось. Я инстинктивно попыталась вырваться из железной хватки. Бесполезно.

— Не бойся. Это я, — шепнул мне на ухо знакомый голос.

Меня захлестнула смесь шока и дикого облегчения. Подопечный? Видимо, СБС и правда позаботилась, освободив его из каюты, только он умудрился от них сбежать. Стоило ли радоваться его появлению без конвоя?

Он втолкнул меня в глубокую нишу за обломками панелей и прижал спиной к себе, скрывая нас обоих в тени. Я ощутила, как его мышцы застыли в ожидании. Только когда звуки стихли и окончательно растворились в общем гуле перестрелки и аварийной сигнализации, его рука наконец ослабила хватку у моего рта. Я судорожно глотнула горелый воздух, все ещё дрожа от пережитого ужаса, и едва не закашлялась.

Подопечный развернул меня к себе.

— Как вы сбе..

— Т-с-с! — шикнул он.

Я хотела спросить, как ему удалось обмануть СБС. Но время будто замедлилось. Он смотрел на меня без привычной насмешки, и я вдруг поймала себя на том, что не дышу. В его взгляде была лишь холодная ярость и решимость. Может, он вспомнил, кем является на самом деле? Что тогда он сделает со мной?

Он обернулся и осторожно выглянул из укрытия:

— Чисто. Идём.

Я так и стояла, парализованная, поэтому смогла лишь неуверенно кивнуть. Идти с ним? Куда? Звуков стрельбы и правда больше не было. Подопечный вцепился мне в плечо и встряхнул.

— Эй! Проснись, птичка! Надо было бежать к шлюпкам!

— Я и бежала к ним! — выдохнула я, и мои ноги слегка подкосились, потому что он рванул меня за собой, и пришлось бежать, спотыкаясь о развалины.

— Не туда бежала!

Мы достигли обвала и остановились перед грудой мусора.

— Эй! Отпустите, — попыталась вырваться я.

Он повернулся, и на его лице на мгновение мелькнула знакомая ухмылка.

— Хочешь остаться? Милости прошу.

Сарказм сквозил в каждом слове, будто ему доставляло удовольствие издеваться надо мной. Он разжал пальцы, но не оттолкнул, а лишь жестом указал на дымящийся коридор.

— И как вы собираетесь пройти к шлюпкам? — спросила я с той же язвительностью.

Он только нахмурился, схватился за край упавшего куска внутренней обшивки и рванул его на себя, образовав узкую прореху, после чего многозначительно на меня посмотрел. Я почувствовала себя неуютно.

Подопечный подтолкнул меня к прорехе и протиснулся сразу за мной. Мы оказались в секции спасательных шлюпок, ряды ячеек в которой уже пустовали. Осталась только одна, и я активировала её.

Едва толстая дверь люка отъехала в сторону, стало ясно, что капсула предназначена для одного. Проблема была очевидна с первого взгляда. Я замерла, бегло изучая нутро тесного кокона.

Мой подопечный не ждал ни секунды. Не обсуждал, не искал вариантов — их не было. Он втолкнул меня внутрь и втиснулся следом. Крышка задвинулась, заперев нас в полумраке прежде, чем я успела пискнуть.

Капсулу отстрелило. Вокруг разлился холодный, беззвучный вакуум. Мы спаслись, оказавшись прижатыми друг к другу в замкнутом пространстве настолько тесно, что я ощущала твёрдость мышц подопечного ладонью, которую инстинктивно упёрла в его грудь. Его сердце билось ровно, дыхание было спокойным, в то время как моё всё ещё сбивалось от адреналина. Кожа горела от этого контакта, а воздух в капсуле казался густым, пропитанным нашим общим теплом.

Я не должна была это чувствовать. Не сейчас, не здесь и точно не с ним.

Адреналин отступал, сменяясь оглушительной тишиной и малоприятной неопределённостью. Шлюпка предназначена для одного, а воздух потребляют двое. Маячок включен. Рано или поздно придёт корабль и подберёт нас, и что тогда? Если мы выживем, конечно.

Я повернула голову, насколько позволяла теснота, и в крошечном иллюминаторе увидела, как быстро мы отдалялись от «Миража Предела-311».

Станция распадалась. От неё отделялись целые секции, вспыхивая внутренними взрывами и медленно плыли в облаках газа и обломков. Зрелище было страшным и завораживающим одновременно.

Мой подопечный потянулся к консоли управления за моей спиной и вывел на экран наши координаты. Как только я поняла, куда нас несёт, то ощутила, как стремительно возвращается адреналин.

— Скорректируйте курс! — прошептала я.

— Хочешь на планету с динозаврами, где нас в лучшем случае слопают, а в худшем подберёт СБС? Хотя подожди, наоборот?

— Для вас точно не лучше ни то, ни другое, — буркнула я, умолчав, что мне тоже не следует попадаться СБС.

На дикую планету не хотелось. Мой подопечный нахмурился, проигнорировав колкость.

— Где благодарность, Лекса? Я ведь буквально вытащил тебя из-под носа у смерти.

Я сглотнула. Вместо благодарности хотелось его придушить. Этот ходячий комок генномодифицированных неприятностей снова всё перевернул с ног на голову. Тесная шлюпка несла нас прямиком к пиратами, и я почти не сомневалась, что он это каким-то образом подстроил.

Визуалы героев

Лекса. Куратор по социальной адаптации, психолог

Подопечный Лексы, он же невыносимый спутник

А это они вместе

Глава 2.1 Испытание на прочность

Станция «Мираж Предела-311»

Несколько недель назад

Она

Шлюз закрылся за моей спиной. Замки зашипели и щёлкнули, будто отрезая не просто обратный путь, а возможность передумать. За массивным люком остался транспортник — последняя ниточка к дому, который я собираюсь спасти от набегов варланских пиратов.

Я, да и все люди в нашей колонии на Гидре, устали жить в страхе. Пираты всякий раз забирали добычу, технику, иногда детей или женщин. Мужчин убивали, если те пытались помешать. Администрация много раз подавала прошение в Содружество, но ответа мы так и не добились. Так что меня устроили на должность куратора на эту станцию, поближе к людям, у которых есть необходимые связи.

Я должна заставить их увидеть, что мы — не статистика, не цифры в отчёте. Что за каждым посланием с Гидры стоят живые люди. И я не могу подвести тех, кто делился со мной последним пайком, кто подставлял дружеское плечо, когда мне было больно и плохо. Кто верил, что я справлюсь, когда меня избрали для этой миссии.

Я двинулась по коридору. Воздух станции пах химией фильтров очистки и чуть заметно оплавленной проводкой. Этот запах — лёгкий привкус гари — кольнул воспоминанием, и на миг я услышала топот шагов варланских пиратов по коридору комплекса.

Нельзя позволить страху взять верх. Здесь пиратам не пройти — Мираж охраняет СБС — служба безопасности станции, а я должна выглядеть уверенно.

Холодный длинный коридор тянулся бесконечно долго, его стены — белые, словно кости гигантского морского левиафана, которого пустили по орбите ради науки, сливались воедино. Каждый щелчок очередной двери означал новый уровень допуска, новый слой секретности, очередную проверку и взгляд, который оценит — достойна ли я. И чем дальше я шла, тем больше осознавала, что доказывать свои навыки придётся как следует, и моя уверенность вместе с выдержкой понемногу таяли, ведь навыков у меня особо и не было.

На стенах ещё со времён варланской войны остались агитационные плакаты с красными мерцающими буквами и суровыми лицами космодесантников: «Содружество нуждается в тебе».

Я невольно задержала взгляд на том, где десантник с перекошенным от ярости лицом вжимал в землю тёмную фигуру с вытянутыми чертами. Хотя варланцы были похожи на людей, их изображали в виде чудовищ: чёрными с красными глазами и острыми клыками. Подпись под плакатом гласила: «Избавимся от мрази».

Война закончилась, поэтому Содружество редко отправляло войска к захолустью вроде Гидры. Все силы стянули к ядру, слишком дорого защищать то, что не приносит прибыли. Пираты это знали и пользовались.

Мы слали отчёты, умоляли о помощи, но ответы приходили всё реже, пока не перестали приходить вовсе. Журналистов мы привлекали тоже. Но кто в наши дни будет тратить эфир на проблему захолустной колонии, когда столичные корпорации воюютт за энергорынок?

Связной был единственным, кто мог донести свидетельства и данные напрямую, минуя сотни канцелярий, где наши просьбы тонули под «более важными» делами.

Теперь я здесь, с доказательствами, что нас постоянно грабят пираты, и эти доказательства я собиралась передать связному из Содружества, который вскоре прибудет.

Мимо прошли люди с отсутствующими лицами и в одинаковых серых комбинезонах. Ни один не обернулся и не взглянул на меня. Потом медленно проехал робот-уборщик, размером с большую мусорную корзину, тускло поблескивая датчиками.

Здесь было спокойно, но это спокойствие казалось неестественным, как тишина перед выстрелом.

Я замерла у иллюминатора, за которым клубились ядовито-лиловые облака туманности Миража. Красиво, но когда осознаёшь, что от смертельного космоса тебя отделяет тонкая оболочка станции, красота перестаёт радовать.

Внутренне я поёжилась, но расправила плечи и зашагала дальше. Камеры наблюдения медленно и неотрывно провожали меня, словно морские хищники, которые перед атакой оценивают добычу.

Я шла быстро и уверенно, чтобы никто не заметил, что у меня дрожат коленки. Первый день, первая настоящая работа далеко от дома. Возьми себя в руки, Лекса, не упусти единственный шанс помочь своей колонии.

В кабинете меня ждал доктор Хосе Вальт, мой непосредственный начальник. Высокий и уже немолодой, с оценивающим холодным взглядом и ничего не выражающим лицом. Он подался навстречу, стиснул и встряхнул мою ладонь. Мы уже общались по нейросвязи, когда он нанимал меня, и тогда он показался доброжелательным. Сейчас я видела только холод и контроль.

— Александра Фе́лис. Куратор по социальной адаптации, — произнёс он, будто пробуя мою фамилию на вкус.

В его голосе было что-то липкое, оценивающее, словно он уже примерял меня к чему-то. Это настораживало.

— Так точно, — кивнула я.

Объясняться не имело смысла, он и так всё обо мне знал, возможно, даже больше, чем я сама. Администрация колонии очень постаралась, составляя моё резюме.

Вальт всё не отпускал мою руку, и с каждой секундой, казалось, этот контакт превращался в испытание — дрогну я или нет. Пульс уже отдавался в пальцах, но я не отвела взгляда.

— Хм. Я представлял вас выше и крупнее, что ли, — задумчиво произнёс он.

Я сдержанно улыбнулась, но промолчала.

— Уверены, что справитесь? Ваш будущий подопечный не подарок. Придётся подписать отказ от претензий.

Он сказал это так буднично, что я не сразу уловила угрозу: если он тебе навредит — твои проблемы.

Я постаралась спрятать раздражение и страх за каменным выражением лица. Мне нужна эта работа, второго шанса для моей колонии не будет. Я была готова подписать что угодно и работать хоть с космическим дьяволом, лишь бы преуспеть в миссии.

— Если позволите, доктор, я представляю, через что он прошёл и что пережил, и готова помочь ему вернуться в общество.

Вальт прищурился, и в этот миг мне показалось, что в его взгляде промелькнула человеческая теплота и усталость, а может, ещё и сожаление. Или это и впрямь была иллюзия, потому что его голос остался ледяным:

О других приключениях невыносимых спутников

Глава 2.2 Испытание на прочность

Подопечный, довольно крупный, возможно генномодифицированный, что не редкость среди солдат, сидел неподвижно на краю медицинского ложа, спиной ко входу.

От волнения я упустила пункт про модификации в досье, надо будет перечитать. Солдат специально делали сильнее, быстрее и ловчее. Во всяком случае это объяснило бы количество охраны за дверью.

Широкие плечи под тонкой серо-зелёной тканью больничной рубашки чуть заметно шевельнулись, мышцы напряглись. Однако голову он так и не повернул. Её брили, но чёрные, как смоль, волосы уже начали отрастать и торчали коротким ёжиком, прикрывая свежие швы.

Я прошла внутрь, намеренно ступая чуть громче. Капитан Лок не реагировал. Он явно слышал, что кто-то вошёл, но сидел слишком собранно, будто замер в ожидании выстрела. Я такое видела в обучающей программе, только там между куратором и солдатом не было преград. А тут — силовое поле.

— Здравствуйте, — начала я, включая свой самый спокойный, эмпатичный тон. — Я ваш куратор по социальной адаптации. Меня зовут Александра…

Я не договорила. Он всё же соизволил повернуть голову, но сделал это нарочито медленно, будто хищник, оценивающий дистанцию для прыжка, и слова застряли у меня в горле. Хорошо, что он был за силовым полем.

В его глазах — бездонных, как космос за иллюминатором, сверкнула искра. Во взгляде не было страха или растерянности, только анализ. Мгновенный, всепроникающий, сканирующий, будто он видел меня насквозь, и что хуже, выбирал, за какую мою слабость сейчас ухватиться.

Я остановилась посреди комнаты. При всей своей возможной опасности он казался привлекательным. Черты лица словно высекли из мрамора: твердый подбородок, прямой нос, высокие скулы.

Впрочем, я пришла не для оценки внешности и прекрасно осознавала, что передо мной человек, способный причинить вред.

«Доктор Вальт, пациент агрессивный?» — послала я мысленный импульс по нейросвязи.

«Ты про силовое поле? Это для стерильности. Там что-то глючило, поэтому техники его снимут только завтра».

«А охрана у входа?»

«Протокол станции».

Я непроизвольно выдохнула. Нейродиск сообщил тихим щелчком, что получил параметры медицинского сканера. Пациент был стабилен и спокоен, скорее всего, его держали на антидепрессантах. Надо будет запросить план лечения.

— И это мой новый доктор? — раздался хрипловатый насмешливый голос.

Я выпрямилась.

— Я не доктор. Я куратор.

— А-а, психолог, значит, — снова перебил он. — Социальная программа. Я в курсе. Значит, Александра.

— Фелис.

— Это имя или фамилия? Хотя неважно, — ухмыльнулся он. — Буду звать тебя Алекс.

Наглый, сразу перешёл на ты и поставил условия. С ним не будет просто, и если я дрогну, он почувствует слабину.

— Предпочитаю Лекса, — отрезала я не моргнув. — Я здесь, чтобы вам помочь.

Он усмехнулся и внезапно встал. Плавно, тихо, словно тень, шагнул в мою сторону, стараясь скрыть хромоту, но мой нейроимплант уловил. Бедняга, здорово ему досталось. Удивительно, что после всего он держится так уверенно и нагло. Но я узнала этот взгляд — всего лишь маска, защита того, кто повидал слишком многое.

— Помощь мне не повредит, — капитан Лок шагнул ближе, и силовое поле мягко засветилось, обозначив границы. Он изучающе оглядел меня и хищно оскалился. — Эта койка узковата, но нам ведь не обязательно ею пользоваться?

Вот, значит, как. Прямо, напористо, с расчётом. Он явно проверял рамки, щупал границы, пытался вывести меня из равновесия. Неплохая попытка.

Капитан Лок в изоляции, он ничего не помнит, вот и маскирует беспомощность за флиртом и шутками.

Юмор — хороший знак: он вовлечён в разговор и доверяет, а я должна сохранить профессиональные границы.

— Очень хорошо, что вы не утратили чувство юмора, — мягко улыбнулась я в ответ.

В его глазах мелькнуло что-то хищное.

Поощрять неуместный флирт нельзя, совсем игнорировать — он закроется, а если подыгрывать слишком сильно — размоются рамки. Нужно создать безопасную среду, учить простым социальным реакциям, помогать понимать эмоции и быть опорой. На первый взгляд вроде ничего сложного.

В этот момент дверь шлюза за спиной открылась. Вальт вошёл и остановился, поочерёдно изучая каждого из нас, словно опытные образцы.

— Ну как, познакомились? — поинтересовался он и вопросительно уставился на меня.

— Разумеется, доктор.

На нейроинтерфейсе мелькнуло послание от него:

«Последний шанс отказаться».

Вальт будто бы видел меня насквозь, и от его взгляда пересохло во рту. Я постаралась удержать лицо каменным.

«Ни за что».

— Вас устраивает куратор, капитан? — повернулся он к Локу.

Тот демонстративно, подперев рукой подбородок, прошёлся по мне оценивающим взглядом с головы до ног и обратно.

— В моём вкусе. У неё стальные нервы, только руки дрожат. Чувствуется м-м… неопытность, что ли.

Вальт чуть приподнял брови, а у меня заколотилось сердце. Как я могла так быстро проколоться? Или он просто пытается меня поддеть?

— Руки не помешают заботиться о вашем восстановлении, — ответила я ледяным тоном.

Капитан Лок всё так же ехидно улыбался. Вальт хмыкнул и медленно кивнул.

— Что ж, похоже, вы сработаетесь, — заключил он.

«Вижу, что вы крепко держитесь за эту возможность, Александра, и не боитесь трудностей. Даю вам шанс проявить себя. Провалитесь — второго не будет. Удачи»

Мой желудок сжался. Упустить возможность дождаться связного, чтобы заявить о проблеме колонии — это конец для меня и моих близких. Но я не сдамся и приструню этого нахала. То есть помогу этому несчастному человеку, и у нас всё получится. Хотя его ехидный взгляд так и шепчет: «Посмотрим, кто кого».

Визуалы 2

Станция «Мираж Предела-311»

Доктор Вальт, начальник Лексы

Кристофер Дейн. Начальник службы безопасности «СБС»

Глава 3. В клетке

Он

Она стояла и смотрела на меня — эта Александра Фелис. Мне казалось, я чувствовал её запах через силовое поле, теплую кожу с едва уловимым оттенком… солнца? Или это фантазия разыгралась? В голове мелькнуло что-то неясное, ускользающее. Взгляд? Улыбка? Голос? Я видел её раньше?

Как бы я ни старался, ничего не мог вспомнить. Сознание напоминало выжженную равнину: пусто, тихо, тревожно. Я пытался ухватиться хоть за что-то: образ, имя, звук из прошлого. Ничего. Только тупая боль, тянущаяся от виска и откуда-то вглубь, будто в мозг вбили раскалённый гвоздь. Нога тоже ныла — неприятно, вязко, с каждым шагом напоминая о травме, будто кость сломали, срастили кое-как, а потом сломали заново. Напоминание о поражении, которого я не помнил — вот такой парадокс.

Там, где должно быть прошлое, зияла чёрная дыра. В левом ухе появился пронзительный писк и сводил меня с ума. Что это пищит? У меня импланты?

Я понятия не имел, кто я, но чувствовал, что не привык быть слабым, и мне не нравилось сидеть взаперти.

Когда куратор назвала себя, что-то дрогнуло в моей чёрной дыре. Не образ — ощущение. Тепло, уют — резкий контраст со всей этой ледяной фальшью вокруг. Девчонка прошла в мою тюрьму и остановилась подальше от силового поля. Невысокая, хрупкая, хотя уверенная на вид: ровная спина, каждый шаг отмерен, лицо спокойное, без улыбки, но и без холода. Хорошенькая, пожалуй, только будто чего-то боится. Такие ломаются с треском, стоит лишь ткнуть в нужное место.

На что она клюёт? Страх, жалость, власть? Надо проверить, а потом вытащить из неё то, о чём молчат другие, и сделать своим билетом на свободу. Ведь единственное, чего мне хотелось, — выбраться из этой тюрьмы, в которой непонятно почему меня держали.

Интуитивно эта жажда не давала покоя и казалась вопросом жизни и смерти. Врачи убеждали, что телу требуется лечение, восстановление, и я как раз в подходящем для этого месте, так куда я пойду? Зачем? Это звучало логично, только что-то внутри постоянно искало выход и подсказывало: моё место не здесь.

Когда я впервые здесь очнулся, проверил стены. Провёл пальцами по качественным ровным швам, изучил массивный, тяжёлый, с магнитным замком люк, и понял: я в каком-то бункере или на космической станции. Камера в углу следила за каждым движением. Так просто не убежать.

Запахи подсказали больше, чем стены: стерильность, приборы, едкий привкус антисептика. Больница? Да, но всё как-то слишком выверено, слишком контролируемо. Военный изолятор — вот что это.

Доктор Вальт подтвердил мою теорию о станции. Он рассказал, как мой корабль подбили, как я дрейфовал в капсуле и в каком состоянии меня сюда привезли — я был на грани. Только всё это казалось ненастоящим, хотя логика говорила об обратном, а память молчала.

Я чувствовал себя зверем в клетке. Когда кто-то входил, мышцы сжимались, дыхание становилось поверхностным, будто перед прыжком. Хотелось толкнуть и сбежать, но по ту сторону шлюза дежурила охрана. Оставалось лишь разговаривать с врачами, задавать вопросы, искать слабое место. И вот появилась она.

— Как вы себя чувствуете? — спросила девчонка, как только доктор Вальт нас оставил.

Она скользнула взглядом по мне, чуть приподняла бровь, ожидая ответа.

— Как после наркоза. Всё вроде работает, только бегать не хочется.

Простота — лучшая маскировка. Пусть думают, что я безобиден.

В её глазах опять мелькнуло сочувствие, которое она прятала под холодной маской безразличия.

— Понятно, это нормально. Вам удобно стоять? Может, хотите присесть?

Сама она расположилась на мягком офисном стуле, подальше от меня.

Правильно, держи дистанцию, как с диким зверем.

— Насиделся, — буркнул я.

— Вы не против просто поговорить? — спросила она.

На её лице не было того казённого отвращения, как у других. Кураторша разговаривала с прохладцей в голосе, как и у всех прочих врачей, но эта прохлада была другой — девчонка будто хотела казаться кем-то более значимым. Интересно, она всегда такая или играет роль? Проверим.

— С тобой, Лекса, я готов на всё. — Я подмигнул ей и лениво пробежал взглядом по контуру силового поля. — Ты хоть понимаешь, как это выглядит?

— Это для безопасности. Поле снимут завтра.

— Ах, завтра. Это обнадёживает, — пробормотал я. — А то мне больно от этой «тюремной элегантности». Я ведь ничего не помню, а ощущение, будто что-то натворил.

Вот именно. Ощущение. Глубокое чувство, будто меня в чём-то обвиняют. А говорят, что ни в чём. И почему я не верю ни единому их слову?

— Понимаю, как вам тяжело, капитан Лок, — отозвалась Лекса. — Вы заперты в каюте, за силовым полем и как будто в собственной голове. Но я здесь, чтобы помочь со всем этим разобраться. Давайте начнём завтра с маленьких шагов, вы ведь не против прогулки по станции?

— Приглашаешь меня на свидание? — тут же подхватил я в шутку. — Конечно, я мечтаю выбраться отсюда, можешь не спрашивать.

Да, эта кураторша — молодая, старающаяся казаться строгой — идеальная мишень для манипуляции. Нужно найти её слабое место, и она выдаст всё, что мне нужно знать.

— Очень хорошо, что ваша ирония помогает держаться — вы молодец. Я говорю не про свидание, а про шаг к нормальной жизни — вы заслужили это. Давайте представим, что нас ждёт завтра: коридоры станции без «элегантности», разные новые отсеки. Чего вам хотелось бы, просто походить или посмотреть что-то интересное? Я сама здесь недавно, и мне всё интересно, но это ваше время и решать вам.

Боги звёзд, она просто милашка. А эти сиреневые волосы, собранные на затылке в тугой пучок, что за выбор цвета? Необычно, красиво. Она слишком мила для этого места. Слишком искренна... или невероятно хорошая актриса.

— С тобой — всё равно, лишь бы подальше.

Лекса улыбнулась.

— Понимаю, как хочется выйти отсюда, и завтра мы это исправим. Так куда сходим? Может, вас интересует обзорная палуба с видом на туманность или ботанический сектор?

Визуалы 3

Глава 4. Неудобные вопросы

Она

Час свободного времени я решила провести в маленькой, тесной каюте, которую выделили для меня на станции. В ней я чувствовала себя намного уютнее, чем в своей комнате в общежитии на Гидре. Внутри были компактные удобства и самое важное — никаких соседей.

Я засунула сумку с вещами в гардеробный отсек и расположилась на узкой койке, уставившись в крошечный иллюминатор на пустоту, и заново пережила каждую секунду встречи с подопечным. Его непрозрачные намёки, холодные, всевидящие глаза, и едва заметная насмешка держали меня в напряжении. Он будто проверял границы, пытался играть моими реакциями, заставлял насторожиться, словно испытывал меня.

Наше знакомство прошло удовлетворительно, если не считать его попытки сразу перейти на «ты» и проверять, как я реагирую на провокации. Я понимала стратегию такого поведения, но всё равно ощущала напряжение. Я не робот, и внимание, хоть и неприятное, требовало от меня сосредоточенности, чтобы не выйти за рамки профессионализма.

Больше всего меня интересовал вопрос: почему такого пациента с вооружённой охраной за дверью и силовым полем доверили молодому специалисту с окраинной колонии, чьи главные достижения, согласно резюме, — это диплом с отличием и работа с парой десятков ветеранов с посттравматическим синдромом?

Может, потому, что Гидра была единственной ближайшей к станции колонией Содружества, а ждать специалиста с регалиями из центра слишком долго, вот и решили обойтись мной?

Вальт, конечно, не знал, что весь мой опыт сводился к работе с виртуальными моделями. Настоящих ветеранов в нашем захолустье было не найти, поскольку туда никто не соглашался лететь.

Администрация колонии надеялась, что Вальт ничего не узнает, а мне стоило больших усилий взять себя в руки и сдержать волнение. Я представляла бескрайние океаны Гидры и водные города колонии на закате, как лёгкий бриз ласкает кожу и как там может быть безопасно, если я не подведу. Созвоны с домом помогали держаться, и виртуальный опыт тоже. Я надеялась, что дальше всё пойдёт более-менее гладко, и Вальт всё так же ничего не заподозрит, по крайней мере до тех пор, пока я не выполню миссию.

Я подозревала, что во всём этом деле с капитаном Локом есть подвох, и мне он совершенно не нравился. Его охрана на уровне содержания опасного заключённого или ценного образца. Впрочем, генномодифицированные солдаты в какой-то мере считались ценными образцами, поскольку после войны их остались единицы, а солдаты с пострадавшей психикой могли представлять немалую угрозу.

При мысли обо всём этом у меня возникло ощущение, что я лезу в чужой шкаф и вот-вот наткнусь на скелет. Но иначе нельзя, лучше понять, с чем имеешь дело, так что следует получше изучить его досье.

Я активировала нейроинтерфейс, ещё раз пробежалась по досье, не нашла ничего нового и полезла в сеть станции искать информацию о битве у Вектора. В будничной суете я могла упустить что-то важное.

Официальная версия подтвердилась: никто не выжил. Капитана Лока посчитали мёртвым, и вероятно, информация о том, что врачи на Мираже сотворили чудо, пока не дошла до центра Содружества, и семья капитана всё ещё рыдает от горя. А ведь он даже их не помнит. Но напоминать пока рано, сейчас важнее стабилизировать его эмоции, хотя если он перегнёт с флиртом, придётся мягко намекнуть на семью.

В информационной сети станции в открытом доступе лежало мало полезного, так что я направилась к доктору Вальту с просьбой предоставить мне доступ, если, конечно, он решит оставить меня на этой работе.

Его кабинет был таким же стерильным и холодным, как и всё на Мираже. Ни одного лишнего предмета — только стол, кресло и хозяин. Белые панели стен отливали мертвенным блеском. Всё здесь казалось не просто чистым, а вылизанным до блеска, будто кабинетом никогда не пользовались. Лишь встроенный в стол терминал, безмолвный и такой же белый, напоминал о том, что здесь работает человек.

Вальт сидел прямо, сложив домиком тонкие пальцы, и его тяжёлый взгляд напоминал сканирующий луч — будто он фиксировал не только выражение моего лица, но и мельчайшие колебания дыхания.

Я не успела сказать, зачем пришла. Он первый открыл рот и начал с упрёка:

— Я наблюдал за твоей работой, — медленно произнёс он, перейдя на ты. — Пациент флиртует с тобой, а ты поощряешь.

Мне не понравилось, что он произнёс это так, будто я действительно совершила ошибку и дала подопечному знак, что со мной можно флиртовать.

— Это естественная реакция для травмированной психики в условиях изоляции. Он проверяет границы, доктор, — ответила я, стараясь говорить уверенно. — Я их расставляю.

— Неужели? Диалог уходит в личное, вместо фокуса на адаптации — пациент ждёт «свидания».

— Я понимаю, вы хотите, чтобы он скорее выздоровел. Но он не машина, он говорит то, что чувствует и думает. Если вас не устраивает моя реакция, давайте обсудим другую стратегию.

— Стратегию я тебе предоставлю в электронном виде, — ответил он. — У нас есть протоколы, по которым ты будешь работать.

— То есть я прошла испытание? Вы меня оставляете?

— Верно, но с оговоркой. Ты нам нужна как формальный куратор по линии социальных гарантий. Официальный помощник ветерана. Фактически — живой свидетель, что мы соблюдаем протоколы и выполняем требования Содружества. Твои отчёты будут отправляться в командование. Когда явится проверка, твоя задача — присутствовать, фиксировать сессии, поддерживать видимость. Поняла?

Радость моментально схлынула, аж шея похолодела. Формальный куратор — звучало как «марионетка». Это было неожиданно, но хотя бы объясняло моё присутствие на этой станции. Ладно, пусть так. Главное — моя миссия. Я должна передать сообщение с доказательствами нападения варланских пиратов на колонию контактному лицу, которое прибудет на станцию, попросить помощи и убедиться, что нас услышали. Остальное неважно. Хотя кого я обманываю? Я привыкла быть нужной и хотела помочь капитану Локу, но мне будто подрезали крылья.

Визуалы 4

Глава 5. Первая трещина

Он

Силовое поле отключили. «Экран защищал ваш нестабильный иммунитет после травм и операций», — объяснял Вальт. Бред. Они просто решили, что я достаточно приручён, или, что более вероятно, Вальт хотел посмотреть, не придушу ли я его кураторшу. Сам он без охраны никогда не входил, но кураторшу пустил одну.

Она пришла через час, как и обещала. Я вышел из изолятора, и странное ощущение покалывания пробежало по коже. Никаких преград, только холодный воздух коридора под пристальные взгляды охраны. Других людей в коридоре не было. Четверо охранников по бокам напряглись, но Лекса даже не шелохнулась, её глаза на миг расширились, оценивая меня.

Любопытно — она не отступила, не спряталась за одним из этих амбалов. В груди шевельнулось что-то странное: уважение? Или просто облегчение оттого, что она не боится. Стойкость делала её ещё интереснее, как головоломку, которую хочется собрать. Но я чувствовал подвох — охрана здесь не просто так, и её спокойствие могло быть маской.

— Выглядишь, будто начальство устроило взбучку, — просипел я. — Или, может, ты поняла, что работа со мной неблагодарная, и решила сбежать, пока твой безупречный профиль не пострадал?

— А вы наблюдательны, Макс. Начальство иногда ворчит, но сбежать? Ни за что, я ведь обещала быть рядом. А насчёт неблагодарной работы — напротив, с вами интересно. Ну что, обзорная палуба ждёт, готовы?

Я моргнул и почти благодарно усмехнулся. Ладно, это лучше, чем «неблагодарная работа». Охрана за нами шевельнулась, напоминая, что свобода — иллюзия, но тёплый взгляд Лексы делал их фоном.

— Интересно, значит? Тогда веди, куратор.

Я шагнул вперёд, и боль в ноге кольнула. Лекса сразу заметила хромоту.

— Нам необязательно торопиться, — сказала она. — Или хотите поскорее увидеть туманность?

Я хотел увидеть планы эвакуации, воздуховоды, коды от люков, поэтому медленно осматривался. Коридор, вентиляционная шахта на потолке слишком узкая, камеры на каждом повороте, магнитные замки на дверях. Дурацкие военные плакаты на стенах, явно нарисованные левой пяткой одного из этих амбалов.

— Что там, на палубе, красивые виды?

— Туманность Мираж Предела. Говорят, красиво.

— Мираж Предела… Не знаю. Мне уже красиво. — Я задержал взгляд на Лексе, отмечая лёгкий румянец на щеках и выбившиеся из причёски сиреневые пряди.

— Спасибо, Макс, ваши слова делают мой день лучше. А вид на палубе поможет вам забыть о боли в ноге. Обещаю. Этот вид, говорят, очень впечатляет.

Опять перевела тему и разговаривала будто по шпаргалке, а мне хотелось нормального, живого общения, хотелось увидеть, что скрывается за этой идеальной маской кураторши.

— Делают день лучше? Рад это слышать. А скажи, Лекса, цвет твоих волос в другом месте такой же?

Её щёки ещё больше налились румянцем, она поправила волосы и отвела взгляд.

— Совсем не можете найти тем для разговора?

— Тем у меня сколько угодно. — Я провёл ладонью по своей голове с едва отросшими колючками. Пальцы коснулись толстого рубца. — Мой имплант пострадал, и его удалили, — пробормотал я чуть тише, склонившись к ней, чтобы не слышала охрана. — Мне так сказали, но я не уверен. Постоянно слышу писк. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Она пожала плечами и уставилась на меня.

— В вашей комнате много приборов. Вы не думали, что пищать может один из них? Что касается импланта, Содружество выделит вам новый, если захотите.

— Не знаю, захочу ли. — Я вообще сомневался, что он у меня был, потому что едва ли мог себе представить, каково это — иметь в голове компьютер. — Я не помню. Расскажешь, каково жить с этой штуковиной в голове? Не контролирует ли Вальт через неё твои сны?

Лекса бросила на меня удивлённый взгляд.
— Это так не работает, — покачала она головой.
Мы вышли на обзорную палубу. Людей здесь было мало, все разбрелись, любуясь ярко-лиловой туманностью, раскинувшейся за огромным панорамным окном. Никто на нас не обратил внимания.

Вид и впрямь был грандиозным, не то, что слащавые голограммки, которые мне разрешали смотреть. Эта красота будила что-то тревожное.

— Офигеть, — вырвалось у меня.
— Да, — согласилась Лекса, подходя к панорамному окну.

Она замерла, заворожённая видом, её лицо стало беззащитным и мягким.

Я неспешно подошёл, будто тоже собирался залипнуть у окна, положил руки на перила — там стоять стало удобнее, и нога отдыхала. Я не заметил, что придвинулся к кураторше вплотную, нарушив её личное пространство, и наши локти соприкоснулись. Она повернула голову, её глаза расширились от удивления. Я почувствовал лёгкий запах шампуня — что-то натуральное. Фрукты?

— Ой, простите, — сказала она, будто это её вина, а не моя. Её голос перешёл в шёпот, щёки всё так же пылали. — Туманность завораживает, правда? Как мираж, который манит, но ускользает. Не зря ведь она так называется.

— Прямо как память в моей голове. Иногда всплывают какие-то бессвязные обрывки, но я не могу ухватиться.
— Хотите, я покажу кое-что, что поможет ухватиться? — спросила она и полезла в карман, заодно отстранившись, и достала голографический проектор — такой маленький, что можно спрятать в кулаке.

— Показывай.

Она поставила устройство на перила и включила. Перед нами возникли разные образы: космолёты, планеты-колонии, звёздные системы. Семья за столом, дети, играющие в парке. Я в звёздной форме Содружества до травмы с какой-то женщиной. Мы держимся за руки. Дети смеются.

— Что это? — поинтересовался я.

— Ваша семья, жена, дети. Они ждут, когда вы вернётесь.

Моя память оставалась слепым пятном. Я качнул головой, скрестил руки на груди и отошёл на шаг. Нога снова заныла.

— Это не моя семья, — произнёс я быстрее, чем успел подумать.

Не моё имя, не моя жизнь. Я уже ни в чём не был уверен. Но вот же доказательства — прямо передо мной!

Лекса встрепенулась и торопливо потянулась к сенсору устройства.

Глава 6. Игра на грани

Она

Я стояла в кабинете доктора Вальта по стойке смирно, как солдат на трибунале, чувствуя озноб на спине, и старалась не сломаться под его тяжёлым и неодобрительным взглядом. Особенно неприятным было, что меня отчитывали в присутствии начальника безопасности Кристофера Дейна, который примчался на крики доктора и замер у двери.

— Твой сеанс вызвал… — сделал паузу Вальт, подбирая слова, — нежелательную неврологическую реакцию у пациента. Это совсем не то, о чём мы договаривались, Александра.

«Но Макс что-то вспомнил!» — кричало во мне. Вместо этого я сказала ровным профессиональным тоном:
— Доктор, Вальт. Я следовала протоколу, предписанному вами. Капитан Лок… голограммы его семьи, которые вы сами мне прислали, должны были задать понятные рамки наших профессиональных отношений. Корабль там оказался случайно, но его образ привёл к интенсивной реакции, доказав, что мы можем достучаться до его памяти.

— Достучаться? — Вальт приподнял бровь. — Ты чуть не довела его до эпилептического припадка! Твоя задача — делать вид, а не вскрывать старые раны с помощью… дилетантских методов!

Это неприятно кольнуло, заставив меня усомниться в себе и в своей компетенции.

— Знаете, у меня ощущение, — не удержалась я, — что ваша задача — показать проверяющим структурам, что моя работа бесполезна. Зачем? Они просто заменят меня кем-то менее удобным для вас. Может, тогда сделать это сразу и не тратить моё время?
Я сильно рисковала, говоря ему такое, но, к счастью, он прислушался:

— М-м. Мы должны выдавать хоть какой-то результат. Но впредь согласовывай со мной такие вещи! — рявкнул он.
— Прошу прощения, — ответила я, и когда он расслабился, добавила: — Разрешите продолжить прогулки по станции. Под охраной, конечно.

— Ещё чего!

— Изоляция усугубляет его состояние. Она сковывает его и повышает тревожность. Прогулки, напротив, успокоят его и для проверяющих создадут видимость прогрессивной работы.

Вальт замер. В его глазах промелькнул быстрый расчёт. Он посмотрел на начальника безопасности, который молча стоял у стены.

— Дейн, что думаете об этом? — переадресовал вопрос Вальт.

Я удивилась. Какая разница, что думает какой-то охранник?
— Технически это возможно, — медленно протянул лейтенант. — Я обеспечу сопровождение, — продолжал он, бросив любопытный взгляд на меня. — Если Александра считает, что это ускорит выздоровление… Я не вижу особых рисков.

Вальт явно был против, но открыто спорить не стал. Ему нужны были чистые проверки. Он сжал губы, постучал пальцами по столу, и, похоже, принял решение.
— Что ж. Но с условием: малейшее отклонение в поведении пациента — и прогулки прекращаются. Вы оба отвечаете за последствия.
Он посмотрел на меня так, будто говорил: «А конкретно отвечать будешь ты».

Выйдя из кабинета, я почувствовала, как подкашиваются ноги, и прислонилась к прохладной стене, пытаясь перевести дух.

— А вы молодчина, — раздался рядом спокойный голос Дейна. Он подошёл ко мне и посмотрел одобрительно. — Держались достойно. Вальт бывает жёстким.

— Спасибо за поддержку, лейтенант, — выдохнула я, впервые обратив внимание на его внешность.

Он был моложе Лока, но таким же крупным и с той же военной выправкой. Ежик русых волос, квадратная, будто высеченная челюсть, карие глаза, в которых читалась не столько суровость, сколько следы пережитых битв. Типичный на первый взгляд солдафон, крепкий, прямой, но в нём была теплота, не свойственная людям, которые слишком долго служат.

— Пустяки. Я за командную работу. — Он мягко и искренне улыбнулся.

— Кстати, раз уж мы коллеги по этому непростому делу, может, обсудим детали за ужином? Как раз время, если вы, Александра, конечно, не против.

Он посмотрел на запястье. Носит часы по старинке? Надо же. Приглашение было ненавязчивым, и таким… нормальным, приятным. После сегодняшнего безумия, напряжённой прогулки с капитаном Локом и тяжёлого разговора с Вальтом, это казалось глотком свежего воздуха.

— Я не против, — улыбнулась я в ответ. — И можно просто Лекса.

— Тогда можно просто Крис и на ты, — подмигнул он.

Я кивнула, и мы направились в столовую длинными коридорами.

— Ты часто дежуришь у изолятора? — спросила я.

— Дежурит моя команда. Я здесь только по приказу Вальта, чтобы встретить тебя.

— Вот как. Значит, ты не будешь сопровождать нас во время прогулок?

Я никак не могла понять, огорчает меня это мысль или радует.

— Если не будет соответствующего распоряжения, — ответил Крис.

Мы свернули за очередной угол коридора, и впереди мигнула голографическая табличка «Сектор питания». Автоматическая дверь открылась, как только мы подошли.

В столовой гудели голоса, звенела посуда и пахло незнакомой горячей едой. Помещение было не очень большим, но полным. Сотрудники станции сидели за столиками по трое, иногда четверо и оживлённо беседовали, неспешно ковыряясь в своих тарелках, а одиночки, погружённые в чтение сообщений на нейродисках ели быстро, почти механически.

Мы подошли к окну выдачи.
— Ужин дня: нутримасса «рыба», гарнир «овощи» и витаминизированный напиток, — монотонно сообщил робот.
— Ну хоть на вкус — рыба, — ухмыльнулся Крис. — В армии бывало и хуже.
Он взял две порции и одну передал мне.

Я посмотрела на поднос — сероватая масса в миске, пара кубиков чего-то зелёного, шарики красного и жёлтого и ярко-жёлтая жидкость в прозрачной чашке. У нас на Гидре в рационе всегда была рыба. Порядком надоевшая, но хотя бы настоящая. Часто я ловила её сама. Ладно, я не привередливая.
— А десерт? — спросила я больше ради шутки.
— Сегодня мороженое. — Он кивнул в сторону стеклянной перегородки, за которой стоял ещё ряд автоматов выдачи. — Я терпеть его не могу, но ты, если хочешь, возьми мою порцию.

Я даже решила, что ослышалась. Отдать свою порцию — поступок почти немыслимый. Особенно когда речь о десерте.

Глава 7.1. Свобода под прицелом

Он

Я перестал понимать, сколько времени провёл взаперти. День, два, неделю? Лекарства стирали границы, и всё вокруг сливалось в бесконечную однообразную пустоту, где я мог только ждать и слушать писк в ухе, шум крови и шаги за дверью. Каждый раз, когда за дверью моей камеры слышались шаги, я замирал — вдруг кто-то пришёл сказать, кто я и почему меня держат под охраной, как особо опасного?

После ухода Вальта боль в ноге стихала, писк в ухе — тоже. Но стоило тишине затянуться, как приходила липкая, упрямая тревога. Почему я здесь? Почему меня держат среди мягких стен на лекарствах, да ещё и под охраной словно я какой-то псих?

При этом мне дали куратора и выпустили на прогулки без смирительной рубашки. Значит, не псих? А будь я преступником, сидел бы за решёткой. Так что же я тут делаю? Почему не отпустить меня домой, к семье — к той незнакомке с голографии?

Примерно на этой мысли, когда я доел безвкусную серую жижу, которую выдал автомат на стене, открылась дверь в мою «камеру». На пороге стояла Лекса. Сердце ёкнуло от странного облегчения, будто она принесла с собой кусочек свободы.

— Доброе утро, Макс, — сказала она, и её мягкий, как прикосновение, голос эхом отозвался в тишине. — Прошу прощения, что наша прошлая прогулка на обзорную палубу закончилась слишком быстро.

Мне не понравилось, как официально это прозвучало. Похоже, Вальт был недоволен, и она отгородилась из-за него.

— Не извиняйся. Что же мне, не смотреть ничего?

— Но вам стало плохо, — нахмурилась она.

— Напротив, я кое-что вспомнил и понял, что небезнадёжен.

Я удивительно хорошо знал варланский, настолько, что мог даже думать на нём. Мне сказали, что для солдата знать вражеский язык — в порядке вещей, а я к тому же долгое время был в плену. Это многое объясняло.

— Рада это слышать, — чуть заметно улыбнулась Лекса. — Вы, наверное, не захотите больше на обзорную палубу. Сходим в другое место?

— Куда угодно, лишь бы выйти отсюда. С тобой неважно куда.

Лекса отвела взгляд и отошла в сторону, пропуская меня.

Выйдя из камеры, я поздоровался охранниками — тремя громилами в униформе, стоявшими как статуи. Они проигнорировали и следили за мной так пристально, что казалось, в воздухе скопилось электричество и сейчас ударит молния.

— Лейтенант Дейн, — прочитал я на голобейдже одного из них и протянул руку, пытаясь разрядить атмосферу. — Сам начальник СБС. Какая честь!

— Шагай, — рявкнул он, игнорируя жест, и кивнул на коридор.

Его взгляд был холодным, как вакуум за бортом, в глубине мелькнуло презрение. С чего бы?

Лекса бросила на него недовольный взгляд и сжала губы. Видимо, в прошлом я его как-то обидел, но я не помнил. Молча убрал руку и двинулся в указанном направлении, чувствуя, как подозрение гложет изнутри: эти типы знают больше, чем говорят. Почему они так насторожены? Им запрещено со мной разговаривать? Даже поздороваться нельзя?

— Вчера вечером выла сирена, — пробормотал я, — а обо мне никто не подумал. Никто пришёл сказать, учебная тревога или настоящая. А если была настоящая, меня бы так и бросили подыхать взаперти?

При мысли об этом где-то в глубине, под слоем лекарственного тумана, клокотала ярость. Я чувствовал себя образцом в банке, которую забыли на лабораторном столе.

Лекса с сочувствием посмотрела на меня, и в её глазах мелькнула искорка понимания.

— Представляю, как вы испугались. Вас обязаны предупреждать, даже если это учебная тревога. Я обращу на это внимание доктора Вальта прямо сейчас, чтобы вы не волновались.

Её взгляд на миг стал стеклянным. Наверное, она с ним связалась через свою штуковину в голове. Можно подумать, он без неё не знал что меня следовало предупредить. Только и ждал, когда появится эта хрупкая кураторша и скажет ему об этом.

— А если будет настоящая? — Я посмотрел на неё, чувствуя, как писк в ухе усиливается от напряжения. — Вот так сидишь в коробке, слушаешь этот вой и думаешь: интересно, они спасают только персонал?

— Меня тоже пугает вой сирены. Учебная она или нет, лучше быть готовым ко всему. Хотите на всякий случай взглянуть на план эвакуации?

Я поймал её озабоченный взгляд и ухмыльнулся. Где-то внутри шевельнулось тепло: она казалась искренней, и меня радовало, что хоть кто-то честен со мной.

Начальник охраны сзади кашлянул — его присутствие действовало на нервы похлеще вчерашней сирены. Странно, что он решил сопровождать нас лично, будто ждал подвоха.

— Да, не помешает, — ответил я Лексе, предвкушая, что наконец-то увижу выход из этого «санатория».

Мы двинулись по коридору. Несмотря на конвой, я чувствовал невероятную лёгкость — дышалось свободнее и обратно совершенно не хотелось.

По пути я украдкой наблюдал за Лексой. Сегодня она казалась слегка рассеянной. Волосы собрала в небрежный хвостик, а не строгий пучок, как вчера. Симпатично. Даже лейтенант Дейн бросал на неё голодные взгляды, что, впрочем, неудивительно.

— Значит, ты тоже подскакиваешь от воя сирены, — задумчиво поинтересовался я и ускорил шаг, чтобы идти подальше от него. — Ты откуда-то из центра? Пережила войну?

— Я с окраины, война нас не задела. Но с начала перемирия колонию постоянно грабят пираты. Мы же добываем астрониум, он важен для полётов, — уточнила она, посмотрела на меня и замедлилась, заметив, как я поморщился, ступив на больную ногу. — Капи… Макс, держитесь за меня, если вам тяжело идти.

Я ухмыльнулся. Вряд ли она меня удержит, да и я не настолько беспомощный. Но предложение тронуло.

— Спасибо, я справлюсь. Вам, наверное, тяжело на окраине. Мира добились, а дома неспокойно. Где же силы Содружества?

— Как будто вы не знаете, — фыркнула Лекса, но тут же словно опомнилась: — Ой, простите. Все силы стягиваются к центральным колониям. Периферия выживает, как может.

Мы остановились у стены с голограммой плана эвакуации — мерцающей схемой, на которой линии путей к выходу светились спасительными звёздами в темноте.

Глава 7.2. Свобода под прицелом

— Не положено! — рявкнул Дейн.

— В чём дело? — возмутилась Лекса.

— Всё нормально, — ответил я и отошёл на шаг.

Дейн успокоился, но остался поблизости. Он всё ещё сверлил меня ненавистным взглядом. Не верилось, что из-а Лексы. Что-то в глубине подсказывало, что дело не только в ней. Что с Дейном мы знакомы давно и это знакомство не из приятных.

Я втянул носом воздух, пробегая взглядом по схеме. Станция «Мираж Предела-311», названа как туманность. Одиннадцать палуб — неплохо. Судя по датам этой старушке сотня лет. Удивительно, что она ещё не развалилась. На каждой палубе есть отсеки с аварийными шлюпками, куда ведут указатели. Интересно, какой у неё уровень защиты? Как солдат Содружества, я ведь должен знать о подобных вещах? Или моя память настолько повреждена?

— Как теперь себя чувствуете? — отвлекла меня кураторша. — Вам стало спокойнее?

— Теперь я знаю, куда бежать в случае опасности. Шлюпки собирает ближайший корабль Содружества?

— Так сказано в протоколе. Ещё там говорится, что в этой системе есть планета, — ответила Лекса. — Она не колонизирована, но дышать можно. В случае эвакуации вы будете в полной безопасности.

— То есть корабль придётся дожидаться на дикой планете?

— Не переживайте, — мягко заверила кураторша. — Станция оснащена оружием и хорошо охраняется. Ничего плохого с нами не случится. Здесь безопасно.

Я запомнил схему и мельком обернулся. Дейн всё так же смотрел на меня с неприязнью, и я всё больше убеждался, что в прошлом между нами случился конфликт.

— А охрана вся такая, как эти? — Я кивнул на них. — Да они при виде пиратов разбегутся.

Это было как искра в сухом порохе — случайно, но точно. Лицо Дейна потемнело, а один из его подчинённых шагнул ближе, сжимая кулаки.

— Хочешь проверить? — зло буркнул он, и в его голосе мелькнула угроза.

Что ж, бдительность неплоха. В моей голове зрел дурацкий план проверить — насколько. Мысленно я уже представил, как это может быть: воспользоваться хромотой, оступиться, толкнуть одного из них — того, кто усмехнулся — там явно проблема с дисциплиной. Выхватить оружие у лейтенанта, третьему локтем в горло, второму выстрел в ногу, первого — на мушку.

И что дальше? Прибегут другие, скрутят, и больше я изолятор не покину. Этот план подойдёт только на случай паники, хаоса и эвакуации, а Лекса сказала, что станция охраняется.

— Всё же я хочу убедиться, Лекса, если сирена завоет по-настоящему, меня выпустят из изолятора?

— Доктор Вальт уже передал мне сообщение, что подобного невнимания впредь не будет. Вам больше не о чем беспокоиться.

Так быстро? Надо же.

— Рад это слышать, — тихо пробормотал я, склонился к ней. — Надеюсь, нас с тобой эвакуируют в одной шлюпке и без этих. Будет романтично.

Лекса застыла, в её взгляде мелькнул конфуз — милый, почти трогательный.

— Осторожнее с шутками, капитан Лок, — недовольно отчеканил Дейн, стоящий рядом.

Я уже понял, что его раздражал не только я, но и моё внимание к Лексе.

— Давайте продолжим прогулку, — предложила она и двинулась вдоль по коридору. — Идёмте, Макс.

Я поковылял за ней под пристальным взглядом Дейна, но всё же притормозил.

— Лейтенант, я в чём-то виноват перед вами?

— Шагай давай! — рявкнул он. — И держись от неё подальше. Дважды повторять не буду.

Так это ревность? Мы снова вышли на обзорную палубу, и снова здесь было пусто. Только сейчас я обратил внимание, что потолка словно нет, и обзор открыт со всех сторон. Уверен, даже пол делается прозрачным, но, может, лишь по праздникам.

Охрана осталась у входа. Лекса подошла к перилам и уставилась на туманность. Я последовал за ней.

— В этом месте не думается ни о чём, кроме космоса, — сказал я, привалившись рядом.

Мы случайно соприкоснулись локтями, как в прошлый раз, но она не отстранилась.

— Это точно, — вздохнула Лекса. — Хотя иногда он меня пугает. А вас?

— А я его не помню. Я ничего не помню, — прошептал я, наклонившись к её уху, чтобы никто не услышал. — Дейн явно что-то знает. Он бросается на меня, как дикарь, особенно когда я оказываюсь слишком близко к тебе.

Краем глаза я заметил, как напрягся Дейн.

— О чём это вы? — нахмурилась Лекса.

— Разве ты не заметила с какой неприязнью он на меня смотрит?

Сердце вдруг ухнуло в желудок, и мурашки побежали по коже. Это ощущение всколыхнуло что-то в моей памяти — оно было знакомым. «Верх» и «низ» поменялись местами, и я почувствовал, что падаю на потолок. На стене вспыхнуло предупреждение: «Внимание! Сбой вектора искусственной гравитации. Воспользуйтесь поручнями или пристяжными ремнями. Сохраняйте спокойствие, специалисты уже устраняют неполадку»

Вот спасибо. Вовремя. Но я успел ухватиться за перила, а мой конвой и кураторша воспарили к звёздам.

— Вот шлак! — буркнула Лекса.

— Держись!

Я вытянул руку, и она успела схватить меня за кисть.

Должно быть, эту станцию потрепало во время войны, раз случаются такие сбои. Да и сотня лет явно давала о себе знать.

Гравитацию исправили, я приземлился на ноги, но боль тут же напомнила о себе, да ещё Лекса рухнула прямиком в мои объятия. Мы оба повалились на пол. Нежный аромат пьяняще коснулся моих рецепторов.

— Отпусти её! Быстро! — прозвучал резкий окрик Дейна.

Кто-то мощно пнул меня в плечо, и я аж кашлянул от неожиданности. Лексу оторвали от меня и быстро отвели в сторону. Меня тоже подняли, обе руки с силой выкрутили за спину.

Они обращались со мной, как с последней мразью, так что теперь я начинал бояться самого себя .

— Вы рехнулись? Он ничего не сделал! — возмутилась Лекса.

На них это не действовало. Зато моё тело среагировало неожиданно: локтем в ребро тому, кто держал справа, подножку тому, что слева. Я потянулся к оружию Дейна и успел ухватить рукоять и вырвал пистолет из кобуры. Но он двинул по моей раненой ноге. Я рухнул на колени, скрючившись от боли.

Глава 8.1 По протоколу

Она

Инцидент на обзорной палубе не выходил у меня из головы. Я снова и снова прокручивала момент со сбоем гравитации: сначала было ощущение резкого падения в воздушную яму, такую глубокую, что желудок сковала ледяная корка. Потом тело стало бесконтрольно лёгким, и меня стремительно понесло на «потолок», а мозг словно «повис» в голове. Я перепугалась, хорошо, что капитан Лок помог. Падать в его объятия было куда приятнее, чем если бы я рухнула на металлический пол, когда гравитацию исправили. Макс был таким тёплым и мягким, что на секунду по спине пробежал предательский трепет.

Я потеряла равновесие, и он придержал меня за талию. В этом жесте не было угрозы, только инстинктивный порыв, а охрана отреагировала так, словно он собирался меня задушить. Несоразмерно жестко, и главное — мгновенно, будто они ждали любого повода, чтобы напасть на него.

Вероятно, дело касалось прошлого, и капитан Лок был прав: его и Дейна связывало какое-то негативное событие, случай, за который Дейн будто бы жаждал отомстить. Теперь мне хотелось выяснить, что именно произошло. Это уже было не простое любопытство, а растущий ком тревоги в животе.

Когда я подошла к кабинету Вальта и занесла руку, чтобы постучать, то замерла, услышав его громкий голос:

— …ничего не случилось?! Твои дуболомы набросились на него!

Ответ я не разобрала, его перебил очередной раздражённый пассаж Вальта:

— Безопасность? Вы поставили под удар секретность эксперимента! Вы представляете, как это будет выглядеть со стороны? Что мы спускаем финансирование на некомпетентную охрану, которая может всё испортить!

— Такое больше не повторится, доктор, — гулко ответил знакомый голос.

Я узнала лейтенанта Дейна. Похоже, Вальт отчитывал его за инцидент на палубе. Но о каком эксперименте он говорил? Эксперимент с участием Макса и меня? Неприятное предчувствие кольнуло внутри.

— Идите, — послышался более спокойный голос Вальта, — и впредь держите себя в руках и своим идиотам передайте. Я подумаю, как это уладить.
Слова про «эксперимент» не выходили из головы. Я перебирала идеи о том, что это могло быть, и с каждой секундой становилось все страшнее. Во что я ввязалась?

Дверь отъехала в сторону, и я едва успела отскочить с пути разъярённого Дейна. Он фурией пронёсся мимо и даже не заметил меня. На секунду в голове мелькнула мысль зайти попозже, чтобы не попасть под горячую руку, но Вальт меня уже увидел.

— А! Ещё одно недоразумение, — бросил он, всё ещё находясь на волне раздражения. — Входи, Фелис. Давай-давай, скорее.

Он махнул рукой, поторапливая меня. Я глубоко вздохнула, расправила плечи, чувствуя, как под его взглядом сжимается каждый мускул. Прошла в кабинет и встала перед столом, за которым он сидел.

— Что за чушь в твоём отчёте?! — чуть более спокойно произнёс мой начальник. — Переделай немедленно.

От удивления и возмущения у меня перехватило дыхание.

— Чушь? Охрана избила моего подопечного. Разве вы не видели запись?

Он стиснул челюсть и молча посмотрел на меня, явно подавив раздражение.

— «Лейтенант Дейн действовал по протоколу» — вот что должно быть в твоём отчёте.

Во мне всё вскипело. Он только что отчитывал Дейна, а теперь заставляет меня врать в отчёте. Что за двойные стандарты? Я с трудом сдержалась, чтобы не высказать всё, что думаю об этом. Но тогда бы выдала, что подслушивала под дверью. Мало ли как Вальт отреагирует.

— В вашем протоколе говорится избивать пациентов?

Я почти прошипела эти слова, но остановилась, поняв, что именно так он и собирается «уладить» ситуацию — через сфабрикованный.

— Объект напал на охрану, это есть на записи. Переделай, как я велел, иначе твоя карьера закончится прямо сейчас!

Он едва сдержался, чтобы не ударить кулаком по столу.

— Она и так закончится, потому что проверяющие увидят во всём этом мою бесполезность, — вырвалась у меня отчаянная попытка апеллировать к его логике.

— Они увидят, что своего куратора пациент получил и что охрана не просто так получает свою зарплату, — отрезал Вальт тоном, не оставляющим пространства для дискуссии.

Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Беспомощность душила, хотелось кричать, швырнуть ему в лицо этот отчёт, если бы он был материальным и желательно тяжёлым. Но я просто стояла, пытаясь совладать с нервной дрожью в руках.

— Запомни раз и навсегда, девочка. Ты здесь никто, поэтому делаешь, как я сказал. Если, конечно, хочешь продолжать тут работать и дальше.

Он помолчал, будто давая время просочиться словам в самое нутро моего сознания.

Я проглотила злость и беспомощную обиду. Из-за миссии для колонии у меня не было выбора.

— Хочу, — выдохнула я, и это прозвучало как капитуляция.

Горький привкус поражения остался на языке.

— Молодец. Отчёт переделай. Чтобы через час он был на моём нейродиске.

Во мне всё клокотало, я развернулась, чтобы уйти.

— И ещё кое-что, — остановил меня Вальт, и в его голосе мелькнули фальшивые сладкие нотки. — Мы получили сообщение от семьи Лока. Можешь показать ему после того, как справишься с отчётом.

Он протянул ладонь, на которой лежал маленький диск голопроектора.

Происходящее мне не нравилось, но повлиять на всё это пока никак не получалось. Мысль о том, чтобы просто все бросить, казалась сладкой и недостижимой. Вскоре явится человек из центра, которому я передам информацию по нападению на Гидру, и вот тогда можно будет не бояться Вальта. Но если он меня уволит, кто заступится за капитана Лока? Эта мысль остриём вонзилась в сердце. Может быть, человек из центра согласится помочь?

Стиснув в руке проектор, я вышла из кабинета и направилась переделывать отчёт.

Глава 8.2 По протоколу

Я отослала Вальту удовлетворяющий его отчёт и направилась с проектором к Максу. Дейна не было у входа в палату капитана Лока, дежурные молча расступились и открыли мне дверь.

Макс сидел в кресле, вытянув больную ногу, и в его глазах читалась усталая отстранённость. Он выглядел так, будто отгородился от всего мира невидимой, но прочной стеной, вроде силового поля, которое тут раньше было. Синяк под глазом благополучно расцвёл сине-жёлтым, мое сердце сжалось.

— Что? — бросил он сухо, скрестив руки на груди. — Попытка номер три?

Он закрылся, и новая холодность неприятно задела меня.

— Попытка? — переспросила я и опустилась на стул напротив.

— Прогулки. Боюсь, я временно не в строю.

— Простите, что пострадали из-за меня, — искренне раскаялась я.

— Ты не виновата, — смягчился он.

— Спасибо, — выдохнула я, но груз вины остался.

Я поставила проектор на столик между нами.

— Доктор Вальт передал это и обещал помочь.

Я включила устройство, и в воздухе расцвела проекция. Женщина, одетая по домашнему, выглядела усталой, глаза припухли, будто она прорыдала всю ночь. Двое детей за её спиной ели мороженое.

Воздух застрял у меня в горле при виде домашнего уюта, такого далекого и недостижимого для человека рядом со мной.

— Макс… милый… — Её голос дрогнул, она торопливо улыбнулась и слёзы побежали по её щекам. — Мы так счастливы, что ты жив. Память вернётся, да это неважно. Главное — это ты сам. Мы скучаем. Дети каждый день спрашивают, когда ты вернёшься.

Она обернулась к детям, буркнула что-то, они бросили мороженое и подбежали к камере.

— Папа! — Мальчик лет шести едва не ткнулся лицом в объектив. — Я выучил названия звёзд, как ты просил!

— А я нарисовала нашу планету! — Девочка лет четырёх, перемазанная мороженым, подняла листок. Он попал в кадр только наполовину, но название «Парадиз», написанное корявым детским почерком, поместилось. — Мама сказала, что папе нельзя грустное показывать. Так что не смотри.

Парадиз находился в центре Содружества колониальных миров. В новостях говорили, что после варланской войны там остались одни руины и выжженные поля. Его семья выжила в аду, чтобы столкнуться с другой его формой — забвением.

Я смотрела на них и представляла каково это. В горле встал ком.

Женщина на видео положила руки детям на плечи, будто старалась удержать и их перед камерой.

— Главное — слушай врачей, не спорь, делай, что говорят. Я знаю, какой ты спорщик. Выздоравливай и возвращайся к нам. Мы тебя любим.

Видео остановилось. Внизу всплыли данные: «колония Парадиз, отправитель Анна Лок. Шесть часов, шестнадцать минут по местному времени».

Я сама едва сдержала слёзы, но капитан Лок никак не отреагировал на сообщение. Ни проблеском узнавания в глазах, ни теплом во взгляде, лишь нарастающим раздражением, будто его заставляли смотреть надоевшую мыльную оперу.

— Ну и? — наконец произнёс он. — Красивая женщина, славные дети. Вы уверены, что это сообщения для меня? — Он перелистнул видео в конец, пробежался взглядом по журналу, пожал плечами и в задумчивости посмотрел на меня. — Колония Парадиз? Где это вообще?

Во мне что-то дрогнуло. Если даже дом и семья не вызвали в нём ни капли эмоций, это означало полный, тотальный разрыв с прошлым. Мне становилось жаль его и семью, возможно, для них он никогда не будет прежним. Я с ужасом осознала масштаб той пустоты, что зияла внутри него.

«Что скажете на это, доктор?» — отправила я Вальту сообщение по нейросвязи.
Учитывая, что он всегда наблюдал за нами и всё видел, объяснять ничего не пришлось.

«Хм, что ж. Ожидаемая реакция. Хорошо» — пришёл ответ.

«Хорошо? Что ж тут хорошего?!» — почти крикнула я мысленно.

«Может, до него что-то дойдёт позже. Делайте свою работу, Александра, не отвлекайте меня».

Это была циничная, безразличная отмашка. Неужели Вальт настолько бесчеловечен? Или он знает что-то, чего не знаю я? Эксперимент! Наверняка это связано с ним. От этой мысли мороз побежал по коже.

В каюту заглянула медсестра:

— Доброго денёчка, — улыбнулась она, и войдя, сразу направилась к приборам. — Доктор на сегодня отменил прогулки, вас ждут восстанавливающие процедуры.

— Ладно. — Я поднялась. — Прогуляемся завтра?

Капитан Лок выдавил улыбку и сдержанно кивнул.

Я вышла, чувствуя, как за спиной смыкается не только дверь, но и пропасть между ним и тем миром, который только что пытался до него достучаться.

Вернувшись в каюту, я отправила сообщение на Гидру о том, что всё идёт по плану и получила приглашение на ужин от Дейна.

Вот только случившееся утром словно отсекло всю ту симпатию, которая росла к нему. К тому же он столько болтал о себе, что невозможно было вставить хоть слово. Но он знал что-то о капитане Локе, и я собиралась выяснить, что именно.

Ещё одна книга нашего моба:
ТОЛЬКО ДЛЯ ЧИТАТЕЛЕЙ СТАРШЕ 18 ЛЕТ

Второй шанс для землянки

От Алисы Булановой и Элис Карма
https://litnet.com/shrt/08kL

Визуалы 5

На обзорной палубе с видом на туманность

Глава 9. Артефакт

Он

Прогулки под конвоем уже стали каким-то извращённым ритуалом. Двое сзади, один впереди, рядом Лекса — собранная и «правильная». После сообщения моей «жены» она замкнулась в себе и перестала называть меня по имени, впрочем я улавливал лёгкую дрожь в её голосе, румянец на щеках и то, как она отводила взгляд, когда я заигрывал с ней. Её реакция доставляла мне необъяснимое удовольствие.

Сегодня мы решили не ходить на злополучную обзорную палубу и просто гуляли по мрачному, слабо освещённому коридору, по которому редко кто ходил. Наверное, поэтому здесь пахло пылью и грустью.

Коридор расширился, и мы вышли в «зал трофеев», если можно так называть участок коридора, где в нишах стен за стеклом лежали обломки — оплавленный металл, части брони и оружия. На самих стенах висели оставшиеся со времён войны голографические плакаты с улыбающимися идиотами, призывающими к борьбе. Это место пахло смертью, прикрытой дешёвым патриотизмом.

«Посмотрите на могущество Содружества», — должны были думать посетители. А я видел лишь могильник, свалку ненужного железа, призванную скрыть настоящую цену каждой победы — кровь и страх. Эту цену мы заплатили за то, что ассимилировали пограничные миры, являющиеся варланской территорией. Стоило ли оно того?

Мы остановились у одного из постаментов. И всё во мне вдруг замерло.

Под стеклом лежало знакомое многомерное устройство. Его внутренняя структура мерцала тусклым синим светом, и в груди ёкнуло от болезненного, смутного узнавания. Табличка гласила: «Свидетельство примитивных суеверий врага».

Примитивных? Что-то в глубине моего сознания возмутилось. Это был не просто протест, а чувство оскорблённого достоинства, глубокое и иррациональное, как у ребёнка, услышавшего брань в адрес матери.

Я прищурился, всматриваясь в мерцание. И постепенно первоначальный толчок возмущения сменился нарастающим, леденящим презрением. Это была не просто грубая копия. Это было издевательство над чем-то священным.

Мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки от глубочайшего, почти физиологического отторжения.

— Подделка, — слово с пренебрежением сорвалось с губ, словно кто-то другой говорил моим ртом. — Вас надули.

Кураторша удивлённо на меня посмотрела, Дейн нахмурился, я почувствовал, как напряглись его подчинённые, словно опять боялись чего-то.

— Всё в порядке, — сказала им Лекса и встала между мной и ими. — Продолжайте, капитан Лок. О чём вы говорили?

И тут мои мысли закружились и посыпались, рождаясь из какого-то тёмного, забытого угла моей сущности.

Вор'так — я вспомнил название. Это не просто артефакт или реликвия, это сложный психотехнологический инструмент выживания и превосходства, который превращает смертельно опасное сверхсветовое путешествие в управляемый процесс, а экипаж — в единый организм. Это якорь в безумии небытия. Символ того, что даже в холодной пустоте есть порядок, доступный лишь разумным существам.

А здесь лежал кусок синего стекла и мигал, как сигнал бедствия разума.

— Настоящий Вор'так передаёт информацию на подкорку. Его пульсация, — я замолчал, прислушиваясь к чему-то внутри. К ритму, который вдруг отозвался воспоминанием в моей крови, — должна совпадать с ритмом сердца.

В голове пронеслись обрывки: учащённый стук в висках, адреналин, ясность и холод. Ритм истинного Вор'так напоминает музыку сфер, математическую формулу мироздания. Его свечение говорит языком спектра, который воспринимают только варланцы. А этот жалкий кусок стекла просто мигал, как дешёвая реклама.

В наступившей тишине я наконец осознал, что вспомнил про варланский Вор'так в то время, как не мог вспомнить имя жены, детей и название родной колонии. Я замер, чувствуя, как ледяная волна страха поднимается от пяток к затылку, и посмотрел на кураторшу. Она смотрела с пониманием.

— Я вижу, что это вас задело, — тихо произнесла она, вглядываясь в моё лицо, будто изучала спектр беспокойства, который отразился на нём. — Бывает, что после плена мозг сначала выбрасывает травмирующие воспоминания, он так защищается, хочет, чтобы вы были начеку. Но это хороший знак. Ваш разум оживает и приятные воспоминания скоро обязательно вернутся.

Плен. Да, конечно, плен. Только в стане врага я мог увидеть эти штуковины и выяснить, как они работают. Отсюда обрывки и странное, интуитивное знание. Но где-то в глубине, под слоем этого удобного объяснения, шевелилось другое чувство — что это знание было не сторонним наблюдением, а моим собственным опытом. От этого становилось ещё страшнее.

— Капитан Лок? — донёсся мелодичный голос Лексы сквозь вату мыслей. — Хотите уйти?

— Нет, всё в порядке, — бросил я и прошёлся взглядом по остальным вражеским предметам, на мгновение уловив ощущение того самого дома, который я не помнил, но к которому потянулось всё моё существо. И это было в тысячу раз ужаснее пыток.

— Нам велено немедленно покинуть коридор, — рявкнул Дейн. — Приказ доктора Вальта.

— Что? Почему? — удивилась Лекса.

Я хотел сказать, чтобы не спорила, но не мог вымолвить ни слова. Смотрел на всё это безумие, чувствуя себя абсолютно голым, словно меня разоблачили. Только не понятно в чём.

Охранники грубо толкнули меня в обратном направлении. Я не сопротивлялся и не пытался драться. Я не чувствовал ни злости, ни ярости, лишь парализующий ужас оттого, что из страха увидеть правду, предпочёл самое простое объяснение.

Ещё одна книга нашего моба:
ТОЛЬКО ДЛЯ ЧИТАТЕЛЕЙ СТАРШЕ 16 ЛЕТ

Глава 10. Безмолвный легион

Она

Я снова получила втык от начальства за то, что отвела капитана Лока в «травмирующее место». Было неприятно, но это дало пищу для размышлений: Вальт не удивился, когда на послание от жены и детей Макс не отреагировал, но взбесился из-за воспоминаний, связанных с варланцами, хотя я объяснила, почему они всплыли первыми.

Ужин в компании лейтенанта Дейна ответов не дал. Крис всячески уходил от вопросов о прошлом капитана Лока и заваливал меня историями о своей бывшей пассии, которая, по его словам, была недалёкого ума, раз посмела бросить такого идеального мужчину, как он.

Его самовлюбленность и отношение к моему подопечному только отталкивали меня всё больше.

Хоть мороженого наелась.

Сославшись на кучу работы, я вышла из столовой и отправилась бродить по одинаковым, бесконечным коридорам, обдумывая план прогулки на завтра и пытаясь разгадать тайну эксперимента Вальта.

Станция была большой, но всё же ограниченной. Помимо научных лабораторий и медицинских секторов, здесь имелись тренировочные комплексы, столовые, сад органики, небольшой бар, бассейн, магазин, комнаты психологической разгрузки, ви-ар комнаты, и ещё десяток палуб неизведанного. Всюду толпились сотрудники, расслабляясь после смены, стоял шум и гам, где-то орала музыка. Скорее всего, эти места никогда не пустовали, и я не знала, допустят ли нас с Локом хотя бы в одно.

Я забрела в тупик, с раздражением открыла схему на нейродиске, ещё раз просмотрела данные и обнаружила, что это вовсе не тупик. Сердце ёкнуло. В подтверждение тому прямо передо мной бесшумно отъехала дверь, куда вошли проходившие мимо люди. Дверь закрылась, идеально слившись со стеной. Ещё через минуту туда юркнул робот-уборщик. Любопытство, острое и колющее, толкнуло меня в спину. Я шагнула за ним и попала в такой же широкий белый коридор, как все на станции.

Воздух внутри казался холоднее и пах стерильной пустотой, а не жизнью. В конце коридора виднелся массивный люк с пометкой «Сектор тридцать два». Несколько человек в белых лабораторных костюмах спокойно туда зашли. Мне показалось, что на секунду мелькнула знакомая худощавая фигура доктора Вальта, но не успела рассмотреть — меня отвлекли.

— Вы по какому вопросу? — поинтересовался молодой лаборант, проходя мимо. — Я вас раньше тут не видел.

Кровь бросилась в лицо, но я заставила себя улыбнуться с наигранной лёгкостью.

— Я новенькая. Просто осматриваюсь.

Ожидая, что сейчас получу очередной выговор, теперь за то, что забралась в запретную зону, я приготовилась поспешно ретироваться.

— Учтите, в тридцать второй можно только с оранжевым допуском, — вежливо, но твёрдо отметил он и пошагал дальше, не дождавшись ответа.

После разговора с Вальтом я не хотела нарываться на неприятности, но не собиралась уходить. Не сейчас. Я могла притвориться, что попала сюда по ошибке или искала его, в конце концов, но больше никто не обращал на меня внимания.

Я прошла ещё дальше. Коридор поворачивал, и за поворотом виднелся новый ряд толстых дверей. Одна из них осталась приоткрытой, когда туда кто-то зашёл. Из щели лился тусклый синий свет и доносился низкий, монотонный гул работающих устройств. Сердце заколотилось где-то в горле. Я скользнула внутрь.

Комната была ледяной и огромной, похожей на ангар, и уходила вглубь рядами прозрачных криокамер.

Сначала я не поверила глазам. Потом подошла ближе, и воздух вырвался из легких клубком пара. За стеклом, в сизой дымке, застыли высокие, мускулистые фигуры с перламутровой кожей, покрытой естественными узорами. Варланцы.

Ноги стали ватными. Я медленно двинулась между рядами, ощущая ледяные мурашки, бегущие по спине. Моё отражение дрожало в холодном стекле, накладываясь на расписанные лица этих воинов. Я никогда не видела их так близко. Их черты немного отличались от человеческих, скорее, как у другой расы, нежели другого вида. Иной оттенок кожи, чуть более раскосая форма глаз. Некоторые лица покрывали татуировки и боевые шрамы, прочие — ужасающие травмы. Это было поле боя, замороженное во времени.

Мой взгляд упал на табличку у ближайшей капсулы, а затем на следующую, и очередную. Кровь застыла в жилах. Повсюду наблюдался один и тот же штамп, одно и то же клеймо, выжженное на металле: «Битва при Векторе». Варланцы маркировались как «образцы».

Битва при Векторе случилась уже после войны и стала могилой для них и флота Содружества. Не выжил никто, кроме одного.

Зачем Содружеству понадобилось хранить тела варланских солдат на удалённой военно-гуманитарной станции? В голове, словно осколки, застучали обрывки фраз Вальта: «эксперимент», «секретность», «финансирование»... Куча документов о неразглашении, которые я подписала. И тут все кусочки пазла, ужасные и неотвратимые, сошлись воедино. Я наткнулась на лабораторию, в которой исследовали вражеские силы, вероятно, для победы в войне. Но война давно закончилась, значит, у Вектора были варланские пираты, и исследования продолжались на них.

Я отшатнулась от криокамеры, мир вокруг поплыл, сердце бешено колотилось, выстукивая ритм паники. Я влезла во что-то запретное. Следовало немедленно выбираться.

Шипение открывающейся двери в дальнем конце зала врезалось в гул криосистем. Я прижалась к холодной стене капсулы, стараясь слиться с тенями, затаив дыхание.

— Вы уверены, что видели кого-то постороннего? — донёсся чей-то голос.
— У нас есть записи с камер слежения.

Ледяная струя адреналина пробежала по позвоночнику и ударила в голову, затуманивая всё, кроме инстинкта выживания. Я собралась рвануть на выход, но бежать — всё равно что признать, что я тут шпионила. Поэтому я расправила плечи и спокойно направилась прочь, придумывая отговорку.

— Эй! Вы! — раздался окрик совсем близко.

Ноги стали ватными, но я обернулась. Сзади приближался незнакомый лаборант.

— Что вы тут делаете? — спросил он.

— Искала доктора Вальта.

Глава 11. Вкус свободы

Он

Память — дырявое решето. Я пытался выудить из неё хоть что-то настоящее, и это удалось, лишь когда когда медсестра пропустила препарат, который мне давали каждый день. Я специально отвлёк её внимание, спрятал флакон в кулаке и умолчал об упущении, а под утро неожиданно вспомнил солёный воздух, лёгкий бриз и океан: прозрачный, глубокий, ласкающий разгорячённую кожу. Мне до дрожи хотелось погрузиться под воду. А потом я словно проснулся, и видение быстро расплылось, оставляя лишь смутное чувство, что я близок к прорыву, и ещё немного, — и всё вспомню.

Лекса пришла не как всегда, а до завтрака. Она выглядела немного рассеянной и напряжённой.

— Опять начальство жить не даёт? — поинтересовался я.

— Я сама виновата, забрела в неположенное место. — Она покосилась в сторону камеры. — Но впредь буду проверять, куда иду. Вы готовы прогуляться?

— Сегодня будем разглядывать варланское нижнее бельё? — пошутил я, чтобы развеять её напряжение. — Хотя я бы лучше взглянул на твоё.

— Сегодня пойдём в столовую, — ответила она нейтрально, проигнорировав мои слова. — Вы не против позавтракать вместе, капитан Лок?

— Только если ты будешь звать меня по имени.

Она кивнула. Я подошёл к двери, и она отметила, что я почти не хромаю. Меня и самого радовал этот факт. Да и писк в ухе почти сошёл на нет. Это тоже было результатом пропуска лекарств или всё же физиотерапия помогла?

Дейн сегодня не дежурил, и без него я чувствовал себя свободней. Сначала мы шли молча по тому же коридору, а потом по жилым секторам станции, где я ни разу не был, но узнал их, потому что видел на плане. Здесь на стенах висели не плакаты, стены скрывали панорамные голограммы пейзажей различных колоний. Все они казались чужими, незнакомыми.

— Красиво, — буркнул я, кивнув на изображение морского прибоя. Волна подкатила, лизнула берег и уползла обратно, оставив мелких моллюсков без защитного слоя песка. — Настоящая вода. Не переработанная моча, как в наших душах.

— Да-а, — протянула Лекса и обернулась, посмотрев, на охрану, следующую за нами.

— Скучаешь по Дейну?

Она удивлённо уставилась на меня.

— Он смотрит на тебя, как на свой личный трофей. Ты разрешаешь ему обращаться к тебе неформально. Я подумал, что…

— Лейтенант Дейн только коллега, — перебила она резко.

— Жаль, — вздохнул я с преувеличенной драматичностью, стараясь не показать, как приятно на самом деле это слышать. — А то я уже представил, как романтично на свиданиях вы отрабатываете боевые приёмы.

— Спасибо, что пытаетесь исправить моё настроение, капитан Лок, — улыбнулась она.

Но во взгляде веселья не было.

Мы вошли в столовую — обычное место для обычных людей. Для меня же это словно открылся другой мир, полный ароматов горячей пищи, а не стерильности и антисептиков.

Людей было мало, но говорили они громко, не боясь нарушить тишину, и с любопытством косились на нас. Охранники заняли позиции у выхода, продолжая наблюдать за нами так же внимательно.

Мы подошли к автомату выдачи. Лекса скользнула пальцем по меню.
— Что вы хотите? — спросила она. — Тут есть всё.
Я пожал плечами. Названия в списке не говорили мне ни о чём.
— Мне дают серую жижу. Иногда коричневую. Без разницы.
— Не может быть, чтобы вам совсем ничего не нравилось, — покачала она головой.

Я поймал себя на том, что наблюдаю за тем, как прядь её сиреневых волос выбилась из хвоста и касается щеки, и мне хочется её поправить.

— Иногда коричневое лучше.

— Ладно, — вздохнула она. — Тогда сюрприз.

Лекса ткнула в меню и через мгновение в нише появились две миски коричневыми с шариками, от которых веяло холодом. Непривычно.

Мы сели за пустой столик в углу.
— Итак, сегодня коричневое нечто? — Я с подозрением поковырял массу ложкой.
— Попробуйте.

Масса была твёрдой, миска холодной, как космос за бортом. Я отковырнул немного содержимого и отправил в рот.

Мир перевернулся.

Это был не просто вкус. Это был взрыв — насыщенный, богатый, сложный настолько, что все мои рецепторы взбунтовались. Холодок обжёг нёбо, а затем растаял на языке, оставив густой, сладко-горьковатый шлейф. Ощущение было таким интенсивным и почти болезненным в своей приятности, что по спине побежали мурашки. Это напоминало тот редкий, яркий сон, который я пытался удержать после пробуждения. Как первый глоток воды после жажды. Как…

— Святые звёзды, — вырвалось у меня хрипло. Я посмотрел на Лексу. — Это совсем не то… Что это?

— Мороженое, конечно!

Она смотрела так, словно я не мог не узнать этот продукт.

— Я никогда… Это как… оргазм на языке.

Она покраснела до корней волос, откашлялась, пытаясь сохранить невозмутимость и оглянулась, словно боялась, не услышал ли кто.
Что такого я сказал? Но её смущение мне понравилось.

— Я не должен произносить слово оргазм?

Она опустила глаза и проигнорировала вопрос.

— Мороженое обычно производит эффект, но чтобы такой яркий… — Лекса поковыряла ложечкой свою порцию и с грустью утвердительно добавила: — Вы его не помните.

Я качнул головой.

— Но я готов питаться только им.

Она посмотрела на меня с какой-то подозрительной серьёзностью, словно в её симпатичной головке шли сложные математические расчёты. Потом покосилась на охрану, на камеру на потолке и придвинулась ко мне вплотную:
— Какие препараты вам дают? — шепнула она мне на ухо.

Я чуть не выронил ложку. Охранники у входа заметно напряглись, но не двинулись с места. Я нарочито улыбнулся, будто услышал шутку, и ответил ей так же на ухо:

— Обычно на флаконах какой-то знак, незнакомый. Доктор Вальт говорит, что это поможет стабилизировать моё состояние и восстановит память.

— И вы чувствуете эффект?

Один из охранников всё-таки медленно двинулся к нам, и Лекса не дождалась ответа.

— Посмотрите на маркировку, запомните знаки и опишите мне, — проговорила она напоследок и тут же отодвинулась.

Глава 12. Протокол обмана

Она

Утро выдалось сумбурным. За завтраком в столовой я ковырялась в файлах, которые мне прислал доктор Вальт, пытаясь выяснить, какие препараты получает капитан Лок. Могли ли побочные эффекты негативно повлиять на память или же она пострадала, когда варланцы держали его в плену и выкачивали информацию.

Ко мне присоединился лейтенант Дейн, как всегда болтая о чём-то понятном только ему.

— Лекса? — оторвал он меня от занятия. — Ты меня не слушаешь.

Я как раз закончила последний отчёт, доела странного вида кашу и собиралась уйти.

— Извини, вся в работе. Куча дел.

— Слоняться по коридорам станции с этим психом? — пренебрежительно фыркнул он.

Эти слова неприятно осели внутри.

— Такова моя работа, — ответила я, встав из-за стола. — Хорошего дня!

Я вышла, слегка раздосадованная, что ничего не нашла в файлах, и напрямую спросила доктора Вальта, на что он открыто запретил касаться воспоминаний капитана Лока, обвинив в некомпетентности, после чего напомнил, что держит меня для галочки, и я — всего лишь табличка: «У нас всё по протоколу».

Это было как пощёчина, но и этого ему показалось мало. Доктор Вальт отметил, что, вмешиваясь, я делала только хуже. Хотя в моей работе наблюдался очевидный прогресс, мне начинало казаться, будто доктор Вальт боялся, что я помогу Максу вспомнить что-то ненужное, может, опасное.

Раньше я не задумывалась, что ничего не знаю о нём самом, и теперь хотела знать, каким именно доктором являлся этот Хосе Вальт? Открыла базу данных сотрудников, чтобы пролить свет на пробел в своих знаниях, и едва потянулась к файлу, как в коридоре меня догнал Дейн.

— Прости, я был груб. В конце концов ты не виновата, что работа у тебя такая, — выпалил он и ухватил меня за руку, потянув в небольшое ответвление коридора, кончающееся тупиком.

Меня это насторожило и слегка обескуражило.

— Крис, я спешу. Тебе тоже пора на дежурство.

— Я же начальник. Могу и задержаться. И тебя прикрою.

Последние слова он почти промурлыкал, затем склонился и потянулся ко мне. Я попятилась.

— Крис, прости, но у меня есть железное правило не встречаться с коллегами.

— Сделай исключение.

Он перегородил мне дорогу, лишая возможности уйти.

На нейроинтерфейсе вспыхнуло срочное сообщение от Вальта.

«Александра, посмотри на часы! Почему до сих пор не на работе?»

Я глянула на часы и ужаснулась: я должна была явиться час назад! Но так увлеклась, что забыла про время.

— Нет, не сделаю. Мне только что влетело от Вальта за задержку. Позволишь?

Я расправила плечи, намереваясь пройти, и он отошёл с дороги. Я поспешила в каюту капитана Лока. Влетев туда, я затормозила на пороге и поправила свитер. Разговор с Дейном всё ещё вертелся в голове. Я не возражала против совместных ужинов, но в романтическом плане меня к нему не тянуло, так что я постаралась не думать об этом.

Капитан Лок стоял спиной, глядя на пустую стену, как в окно.

— Долго ты, — произнес он, не оборачиваясь.

— Простите, — выдохнула я, проходя внутрь.

Он наконец повернулся. Его взгляд сегодня казался пронзительно ясным.
— Я уже беспокоился, что тебя уволили, и мы больше не увидимся.

Слышать это оказалось приятно.

— А вам бы этого не хотелось.

Он покачал головой.

— Тогда пришлось бы разговаривать со стеной.

Он поглядывал на камеры, и мне показалось, что он хочет поговорить без свидетелей. Но как это устроить в таких условиях, я не представляла, учитывая, что сегодня дежурил Дейн. Это всё усложняло. Хотя у меня возникла одна идея.

— Хотите прогуляться? — спросила я, подходя ближе. — Мы ещё не были в ботаническом отсеке, говорят, там как в лесу…

— Интересно. Но давай просто поговорим, будто я не твой пациент, а обычный человек.

— Что вы имеете в виду?

Я прошла и привычно расположилась в кресле, а Лок остался стоять напротив, прислонившись к стене.

— Знаешь, — начал он негромко, — когда меня отпустят, я бы хотел попасть на жаркий берег океана. А ты? Куда бы ты пошла, если б могла исчезнуть на денёк?

— Берег звучит заманчиво. На моей планете суши почти нет, мы живём в плавучих городах.

Эта мысль вызвала острую, ностальгическую боль — образ дома, который я могу потерять, если не выполню тайную миссию.

— Я немного тебе завидую. Иногда мне снится океан, так хочется в воду… — задумчиво пробормотал он, глядя мимо меня. — Сам не знаю, почему.

— Я бы вас пригласила, как выздоровеете. Но из-за пиратов на Гидре небезопасно.

— Гидра… Не припоминаю. Почему они нападают на вас?

— Мы добываем редкий элемент, необходимый для производства генераторов искривления пространства.

— А Содружество слишком далеко, чтобы вас защитить, — закончил он за меня. — У меня наверняка есть связи, вероятно, я мог бы… Если бы хоть что-нибудь вспомнил.

— Спасибо за ваше беспокойство, капитан Лок. Доктор Вальт делает всё возможное. Однажды память восстановится, и тогда, если захотите, мы вернёмся к этому вопросу.

— Конечно, захочу. Я хочу побывать на твоей планете. С тобой.

Его слова, такие простые и искренние, отозвались в душе тёплой волной, которую я тут же попыталась задавить профессиональной холодностью.

Он оторвался от стены, подошёл ближе и склонился, уперевшись руками в подлокотники моего кресла. Сердце скакнуло и заколотилось где-то в горле от смеси непонимания и смущения.

— Капитан Лок… — Я почувствовала лёгкий запах свежести после душа и отодвинулась, вжавшись в спинку кресла.

Он сократил дистанцию до неуместной. Ещё один! Это было не просто нарушение личных границ, а надвигающийся шторм в хрупком мире правил, которые я для себя выстроила. Да что сегодня на них нашло?

Он втянул носом воздух и произнёс над моим ухом:

— Мне нравится, как ты сегодня выглядишь. По-домашнему. Без этой дурацкой формы, с распущенными волосами, пахнешь вкусно.

Глава 13. В знакомой коже

Только Лекса на этой станции не смотрела на меня как на экспонат или проблему. В её глазах я замечал искреннее беспокойство. Она была единственным живым существом в этой стерильной пустоте, и видела во мне человека, а не объект для опытов. Рядом с ней я забывал обо всём, что меня заботило.

Она вернулась после обеда и зачем-то решила вылечить мой синяк, оставленный Дейном ещё на обзорной палубе. Он уже пожелтел, но всё равно не давал ей покоя.

Я сидел в кресле, а Лекса, нависнув надо мной, водила тонким прибором, похожим на сканер, по моему лицу.

— Не вертите головой, — пробормотала она, когда я в очередной раз покосился на камеры под потолком.

Мне было плевать на синяк, но нравилось наблюдать, как сосредоточенно она пытается вернуть мне «приличный» вид. Её забота отдавалась внутри непривычным теплом.

— У меня был шрам на лице, — сказал я. — Как раз, где ты елозишь своей штуковиной. К твоему появлению медсестра его свела, но зря. Он бы тебе понравился.

Её симпатичное лицо и маленькие ушки тут же порозовели, как я и рассчитывал. Мне дико нравилось её дразнить.

— Он ничего вам не напомнил? — тут же переключила она тему.

— Абсолютно. Но ты кажешься мне знакомой.

— Возможно, я кого-то вам напоминаю.

Я придвинулся чуть ближе.

— Макс, пожалуйста, — она потупила взгляд. — Доктор Вальт ругает меня всякий раз, когда вы, ну, флиртуете.

Конечно, намёк я понял. Если он её уволит, мне будет не с кем вести тайные беседы. Мысль, что её заменят на какого-нибудь робота вроде Вальта, была неприятной. Осознание, что я нуждался не только в её помощи, но и в ней тоже, в её компании, таинственных вопросах, румянце на щеках, ошеломила. Я взял себя в руки и отодвинулся.

— Жаль, — пробормотал я. — Значит, придётся сначала официально выписаться из этого курорта. И тогда… тогда я приглашу тебя на то самое мороженое в местечко поприличней. Испытаем оргазм, скажем, на тёплом морском берегу.

Она подняла на меня взгляд, её румянец усилился, а в глазах было столько смятения и замешательства, что я едва удержался, чтобы не усадить её к себе на колени и попробовать её маленькие пухлые губы на вкус прямо здесь, несмотря на камеры, охрану за дверью и всю эту грёбаную станцию.

— Сначала выпишитесь, капитан. Семья ждёт, а я... я просто куратор.

Лекса выключила прибор, затем чуть склонила голову, внимательно изучая, не пропустила ли где миллиметр.

— Вот тут что-то осталось. — Она, будто пытаясь что-то разглядеть, но сама приблизилась к моему уху и прошептала: — Помогите отвлечь доктора Вальта. Нужно выманить его из кабинета, пока я там.

Она быстро отстранилась и уже громко, довольным тоном добавила:

— Вот так-то получше.

Она смотрела спокойно, словно действительно пришла вывести мне синяк.

Но намёк я уловил и мгновенно оценил обстановку. Ответы, которые искала Лекса, могли быть в кабинете Вальта, значит, она собиралась выманить его, чтобы добыть информацию о препаратах? Но как я узнаю, когда она там?

Я мог бы и дальше спокойно избегать приёма, только делать вид, но мне хотелось узнать, что это было. Зачем подавлять мою память и выставлять охрану за дверью, да ещё и с начальником, который меня ненавидит за что-то известное только ему.

— Лекса, ты сказала, доктор Вальт тебя ругает. Часто?

— Каждый раз, когда вы что-то вспоминаете или флиртуете со мной. Зовёт сразу. Сегодня мне уже влетело.

— Мне жаль это слышать, правда. Я не думал, что это баловство от скуки он воспримет так серьёзно.

Она бросила на меня взгляд полный смятения, словно её задели мои слова, на миг замерла, её пальцы с прибором дрогнули, а взгляд скользнул по моему лицу, задержавшись на губах. Щёки снова порозовели, но она быстро отвернулась и заставила себя улыбнуться — профессионально, тепло, как всегда, и помолчала, глядя на меня.

— Я ценю, что вы сочувствуете мне, капитан Лок. Но с точки зрения доктора Вальта моё поведение недопустимо.

Если Лекса хотела, чтобы я отвлёк его, нужно было сделать так, чтобы я знал, когда она окажется в его кабинете. А она уже намекнула, что нужно сделать, чтобы он её вызвал прямиком с нашей встречи. Как выяснить, сколько ей нужно времени, чтобы дойти до его кабинета?

Идей не было, в голове ещё шла война. С одной стороны — притупляющая остаточная волна медикаментозного тумана, в котором я тонул последние недели. С другой — острые, как осколки стекла, вспышки ясности. Они резали, являясь без спроса и приносили с собой обрывки чувств, звуков, образов: бешеный ритм, похожий на пульс после бега, ослепительный белый свет, отражающийся от металлических стен, и запах — едкая гарь, озон с примесью чего-то пряного, терпкого. Прямо сейчас в голове всплывал обрывок ощущения: вибрация штурвала в ладонях, рёв гипердрайва, резонанс в костях и чувство невероятной, бьющей через край скорости. Адреналин... Смутное, как дальняя гроза воспоминание, но это было настоящее ощущение пережитого мною опыта.

— Доктор Вальт, — сказал я, посмотрев в камеру. — В следующий раз наказывайте меня.

Я встал, подошёл к Лексе, ухватил её за запястье, чтобы не сбежала и склонился к её уху. Она дрогнула от неожиданности, но приготовилась слушать.

— Сколько времени тебе нужно, чтобы дойти до его кабинета? — шепнул я.

— Пять минут, — шепнула она в ответ.

Я отстранился, чтобы Дейн не влетел слишком быстро, но руку её не выпустил. Нужно было дождаться реакции Вальта, поэтому я сказал громко:

— Ты пахнешь умопомрачительно. Это так знакомо… — Я задумался. — Ты уверена, что мы раньше не встречались?

— Только если вы бывали на Гидре. Но войска Содружества не посещали нас с самого перемирия.

Я вдруг вспомнил лица, четко прорисованные черты: высокие скулы, раскосые глаза, кожа с перламутровым отливом, изрисованная узорами. Варланцы окружили меня, но в их позах не было ненависти или агрессии, лишь ожидание. Один из них, с шрамом через бровь, будто чего-то ждал. Рядом стояла женщина, варланка.

Визуалы 6

Глава 14. Сектор тридцать два

Она

Я опять стояла в кабинете Вальта, готовясь выслушивать претензии. Он прекратил работу, но сначала посмотрел куда-то мимо меня, явно принимая сообщение по нейросвязи. На миг меня тоже отвлекло сообщение о том, что связной на станции и готов встретиться завтра утром. У меня заколотилось сердце — завтра всё решится.
— Да что же это такое! — рявкнул Вальт, переключив моё внимание. — Каждый раз после вашей работы приходится стабилизировать пациента!

Ага, вот оно. Я лишь надеялась, что он уйдёт, оставив меня наедине со своей включённой консолью.
— Я только свела ему синяк, — пожала я плечами. — Люди в коридорах косятся и шепчутся.

Вальт вскочил с места, поколебался секунду.

— Сиди здесь!

Он вылетел из кабинета.

Капитан Лок умел притворяться. Не зря я поверила в его флирт. В это поверил и Вальт, из-за чего мне неоднократно влетало. Но когда Макс сказал, что это была лишь игра от скуки, я ощутила странное, глупое чувство — смесь обиды, растерянности и чего-то вроде стыда за собственную наивность.

Время шло, так что я села за рабочее место доктора Вальта, и открыла интерфейс консоли. Разумеется, свою работу он убрал, так что я увидела только общие файлы и папки. Первым делом наткнулась на список сотрудников станции, дальше шли послужные списки, публикации, научные труды. Но меня интересовали лишь исследования Вальта и препараты с символами, которые описал Макс, и я быстро листала файлы, пока не наткнулась на любопытные заголовки: «Сравнительный анализ нейронных связей гибрида», «Генетика», «Варланская физиология, врождённые заболевания костей», «Подавление видовой идентичности у субъектов». Я уже поняла, что доктор Вальт проводил опыты над варланцами. И тут, наконец, мелькнуло имя Лока. Везде стояла пометка «сектор тридцать два» и больше ничего. Это было досадно.

Препараты для него наверняка где-то закупали. Я полезла в бухгалтерию и нашла закупки криокамер, усиленных блокаторов нейронной активности и экспериментальные образцы препарата с символами «альфа» и «гамма», очень похожими на те, что описывал Макс. Тут значилось, что препараты официально нигде не применялись. Так-так. Но что они из себя представляли, я не увидела. Всюду только мелькала отметка «секторе тридцать два», куда был нужен оранжевый уровень допуска.

Вот почему Вальт не побоялся оставить меня наедине со своей консолью: тут всё было засекречено. Тем не менее я уже давно выяснила, что он проводил эксперименты над капитаном Локом, и хотела узнать, какие именно и для чего.

Если найду доказательства, что здесь занимаются чем-то нелегальным, то смогу вытащить Макса из этой западни и помогу вернуть воспоминания.

Допустим, проникнуть в запретный сектор я могла бы через вентходы. Для жителей Гидры вентиляция была второй улицей. Детьми мы знали их лучше, чем карту города. Система вентиляции «Миража Предела» — это незнакомый лабиринт, но у всякого лабиринта есть логика, и этот должен быть связан со всеми отсеками, даже закрытыми.

Но что потом? Там всюду видеонаблюдение.

Второй вариант казался ещё проще — повысить свой допуск, пока не вернулся Вальт и сделать это оказалось ещё проще: в программе с моим профилем всего лишь нужно было передвинуть бегунок.

Расчёт на грани безумия. Я понимала, что рискую всем, но связной здесь, я успею передать послание, а это главное. И потом, если отступлю — пострадает человек, а я всю жизнь так и буду красивой табличкой на стене, прикрывающей чьи-то эксперименты.

Заслышав шаги, я закрыла все открытые мною файлы, отошла от консоли и уселась в кресло, сделав вид, что скучаю.
— В следующий раз любые свои действия обсуждай сначала со мной, — бросил Вальт устало, усаживаясь на своё место.

Я вздрогнула, но потом поняла, что он говорил не о консоли.

— Вы хотите сказать, что лечение синяка вызвало очередные воспоминания?

— Разумеется, нет! — рявкнул он. — На сей раз дело не в тебе. Иди уже.

Он небрежно махнул рукой в сторону выхода, даже не посмотрев на меня.

Я ушла. Но сразу же отправилась в тридцать второй сектор.

Сердце стучало, Вальт мог заметить, что я копалась в его консоли и накрутила себе допуск. Поэтому я спешила, и не задерживаясь, вошла в ту самую дверь.

Воздух пах стерильной холодностью и чем-то ещё... сладковатым, химическим. Я услышала шаги и голоса и прижалась к стене.

«...прогресс стабилен, но субъект демонстрирует неожиданные всплески автономной памяти. Нужно усилить дозировку блокатора...»

Я метнулась в ближайший проём, оказавшись в небольшой холодной комнате с рядами металлических шкафов. Ещё криокамеры? Сердце заколотилось где-то в горле. Шаги приблизились, и я юркнула за один из шкафов, в узкую щель, прижавшись к холодному металлу. Пульс стучал в висках.

Кто-то прошёл мимо моего укрытия, белый халат мелькнул в поле зрения. Человек остановился у одного из шкафов. Послышался щелчок, шипение разгерметизации.

Затем шаги удалились, и дверь закрылась. Ещё несколько минут я боялась пошевелиться, но всё же выскользнула из укрытия и обнаружила, что один из шкафов открыт. Внутри виднелась криокамера. Я подошла ближе, ожидая увидеть внутри варланца, но внутри, под стеклом, в сиянии голубоватой криогенной дымки, было тело человека. Крупного, генномодифицированного мужчины, с грубыми чертами, носом с горбинкой, шрамом над бровью. Я не успела разочароваться: на его груди, прямо над заиндевевшей кожей, светилась голограмма:

Капитан Звёздного отряда.

Максимилиан Лок, 31 год.

Человек.

ID: 748-39-226.

Погиб при исполнении.

Битва при Векторе.

Я отшатнулась, ударившись спиной о холодный шкаф напротив. Кровь застыла в жилах, превращаясь в лёд. Голова закружилась.

Святые звёзды...

Я смотрела на мёртвого капитана Лока, на замороженное, незнакомое лицо. Битва у Вектора случилась примерно год назад.

Если это Макс Лок, то кто, дьявол побери тот, с кем я работала всё это время?