Звезды в лесу 2

Часть 1

Сарафир медленно поднимался на холм. Солнце уже вставало и начинало припекать. Все поле - и колосья вокруг, и высокая зеленая трава на холме- трещало и переливалось неумолкно звонкими птичьими голосами. По-утреннему свежий ветер гнул полевые цветы и шелестел цветущими колосьями обработанных полей вокруг. Приминая траву, глядя вверх, Сарафир поднимался к округлой мягкой вершине. Шумно и суетливо, из-под самой ноги выскользнула небольшая птица и, заколотив крыльями, громко вскрикивая, полетела над самой землей в сторону. Сарафир задержал шаг и развел ногой траву. Под самой стопой, в небольшом углблении в земле лежали три маленьких рябых яйца. Усит обошел гнездо и продолжил свой неспешный подъем.

Пшеница зашелестела и прилегла вокруг, порыв ветра с гулом пронесся мимо, хлопнув полами одежды парня. Прижмурившись от ветра, Сарафир остановился и посмотрел на волнующиеся колосья. Еще год назад здесь было неописуемой красоты дикое поле, наполненное разнотравьем, запахами полевых цветов, журчанием насекомых, гулом пчел и шмелей, мышами, зайцами и, иногда являвшимися сюда из соседнего леса, оленями. Охранял это царство жизни, как гордый король, большой старый ястреб в вышине. Сейчас же дикое поле распахали, разрезали его зеленую кожу острыми плугами, подсыхающие шрамы засыпали перегноем и засеяли пшеницей. Дикое поле стало прирученным. Сейчас оно по-прежнему зелено и полно жизни. Но осенью сразу станет видно, что оно нездорово. Зайцы и мыши продолжали жить здесь. Олени ушли на другие поля. Сарафир поднял голову. Ястреб, впрочем, остался на месте. Это был другой ястреб, не тот, что в прошлом году. Это была молодая и сильная птица. Ястреба нельзя приручить, он слишком высоко.

Сарафир взошел на вершину холма. Грусть от потерянной красоты сжимала сердце. Он повернул голову, оглядывая поле, и увидел, что здесь, на вершине холма, расположился большой куст шиповника. Он раскинул свои серые ветки, подставил под восходящее солнце нежные розовые цветы и зеленые листья, и отдыхал. Сарафир окинул взглядом его светлое розовое велеколепие и невольно вздохнул. Это был спокойный вздох облегчения. Красота никуда не делась. Она здесь. В этом кусте, в этом холме, в этих колосьях, и навсегда - в этом солнце.

Сарафир стоял на вершине холма, слушал гомонящих птиц, дышал ветром и ощущал солнце. Уситы еще оставались в своем селении. Поля, ожидая их прихода, пили росу и умывались ею, расчесывались ветром, который, как дикий взбаломошный молодой зверь носился над ними и скакал туда-сюда, разгоняя последние обрывки утреннего тумана, и загоняя его под деревья в лес. В траве зашевелились мыши. Я стреб в вышине свистнул. Скоро у молодого короля полей прибавится заботы. По осени мыши разжиреют на чужой пшенице и расплодятся без меры. Теперь им здесь всегда будет что есть, а у молодого короля никогда уже не убавится забот...

Сарафир посмотрел на висящее над самым горизонтом солнце. Надо возвращаться. Скоро прилетит ангел, да и уситы уже, конечно же, не спят, а давно запрягли свои телеги и собираются ехать сюда. Скоро в поле уже не будет так спокойно и безмятежно. Воздух наполнится голосами работников, их суетой и упорной тяжелой работой. Этого Сарафиру хватало и в селении. Он спустился с холма и ровным шагом направился к коню. Пятнадцать минут быстрого галопа, и он уже спешился у Южных ворот родного селения. Толкнув ворота, он вошел. Конь шел следом, послушный и преданный, как собака. Его выездил брал Сарафира, и это был второй лучший конь из конюшен Резника. У паренька был особый талант и подход к лошадям. Даже самые дикие звери становились ласковыми, послушными и вежливыми. И все же, со старым другом Сарафира, голубым конем по имени Василек, никто не мог сравниться. Но Василька угнала в поля суровая псина Волчара - другой вечный друг Сарафира. Вернутся они только через пару дней, когда Васильку надоест игра в хищника-жертву с собакой и он сам пойдет домой и пинками погонит собаку перед собой.

Сарафир прошел по селению. За заборами уже ржали запрягаемые лошади, кричали распоряжения хозяева и звали собак. Резник вошел в ворота своего дома, подождал, пока войдет конь и закрыл тяжелые створки. Большой двор был пуст. Дом был невелик, со своими двумя этажами создавал впечатление подпертой цветущим кустарником башни с высокой крышей. Хозяйство тоже было небольшим: курятник, бойня, конюшня и сарай. Если бы не разлегшееся посреди двора семейство наглых толстых кошек, можно было подумать, что здесь никто не живет. У длинной стены бойни стояли и лежали привязанные животные, приведенные на убой. Пара коров, коза и баран. Сарафир поморщился. Он очень не любил резать баранов. Их тупая покорность сильно портила ему нервы. Еще он не любил резать свиней. Они кричали и проклинали его, а он не мог ускорить процесс, чтоб не испортить мясо. Приходилось стоять рядом и ждать, пока животное билось в агонии. Но свиней, к счастью, поведут сюда не скоро. Когда Сарафир уходил, барана еще не было. Резник подошел к животному. Возле него стояла корзина с фруктами, овощами и запиской. Сарафир развернул записку. Хозяин соседнего дома извинялся за столь ранний визит и просил убить барана поскорее. Резник окинул взглядом животных. Да, пора, пожалуй, браться за работу. Мимо тяжело протопал конь и скрылся в конюшне. Но сначала завтрак.

Сарафир зашел в цветущие кусты, подарок матери, снял с сушки свежую скатерть и пошел в дом. Соседки наперегонки предлагали ему свою помощь в стирке белья. Под дурацким предлогом он сбежал от каждой из них и ни от кого не принял помощи. Но, когда ситуация стала катастрофической, сам попросил помощи у молодой дочери кузнеца, жившей на другом конце селения. Однажды, она пришла к нему с гусем и подарком. Девушка училась у местного гончара и великолепно лепила из глины. Она всегда приносила Сарафиру что-нибудь своего изготовления. Приходила она редко, но, благодаря этому, быстро наладила с Резником контакт. В этот день Сарафир впервые осознанно воспользовался этим контактом. Он поставил гуся и глиняный свисток на землю, взял дочь кузнеца за тонкое плечо, отвел в сторону, словно гусь мог подслушать, и попросил девушку научить его стирать. Девушка сначала долго и весело смеялась, потом, конечно, назначила ему встречу у реки.

Часть 2

Проснулся Сарафир, как всегда, задолго до рассвета. Илердир еще спал, окруженный собаками и кошками. Темнота плотным одеялом лежала вокруг. Волчара поднял голову и посмотрел на сидящего хозяина. Сарафир потрепал его по шее и слез с сена. Тишина стояла необычайная. Сарафир очень любил эту пору, самую темную и тихую, перед рассветом. Он всегда просыпался в это время, чтоб спокойно начать день, но сегодня сразу занялся делом. Умывшись для бодрости холодной водой, он сразу направился к бойне. Быстро обработав двух принесенных вчера кур, он уложил их в одну из клеток и пошел к конюшне. Вычистив стойла и накормив сонных лошадей, он вычистил и подготовил к езде Василька и еще двоих — Ящера и Пять Лет. Ящер был натурально оливкового цвета, а Пять Лет, серый и тощий, но очень быстрый, достался Сарафиру в возрасте пяти лет. Сарафир вернулся в дом, достал все продукты, которые нашел, и сложил их на столе. Солнце уже показало край из-за горизонта, селение зашевелилось, залаяли собаки.
Сарафир поднялся на второй этаж, разбудил Илатони. Сонный, бледный и растрепанный, ангел, пошатываясь, спустился вниз.

- Сволочь, напоил меня... - пробормотал он и опустил голову в бочку с холодной дождевой водой, вытащил мокрую голову и добавил. - Снова.

- В этот раз просто вино покрепче было, и всего-то, - пожал плечами Сарафир и пошел будить Илердира, - Придешь в себя — выходи во двор.
Илердир проснулся без жалоб. Встал бодро и сразу стал приводить себя в порядок.
Сарафир быстро собрал в мешок запас еды и вынес его во двор. Илердир, тем временем, вывел лошадей. Из дома вышел жующий за обе щеки Илатони и тоже направился к лошадям. Сарафир открыл ворота и стал звать собак. Едва он отошел от ворот, как в них влетел взмыленный конь. На ходу с коня спрыгнула девушка с растрепанными волосами стального цвета, в мужских штанах, явно больших на нее и женской рубахе, наспех перетянутой поясом. Илатони и Сарафир шарахнулись в стороны, Илердир только благодаря драконьей своей силе удержал троих коней.

- Так, значит, это правда! - девушка стала на ноги ровно и уставилась на Сарафира. - Ты уезжаешь! Мне сказали, что ты уезжаешь!

- Это не надолго, - сказал Сарафир и повернулся идти к коням.

- Не отворачивайся!
Сарафир остановился.

- Я тебя не отпущу!

- Я скоро вернусь.

- Ты можешь вообще не вернуться! Что я, думаешь, не понимаю?
Сарафир посмотрел на девушку.

- Я тебе слово даю, что вернусь.
Иллиарика все еще тяжело дышала.

- Куда ты идешь? Зачем?

- Нужно помочь другу.
Девушка замерла.

- Это все? Это все, что ты мне скажешь? Я еду с тобой.

- Нет, - неожиданно резко ответил Сарафир.

- Что?! Я уже решила!

- Нет, Иллия.

- Его ты с собой берешь, - Иллиарика показала рукой на Илатони, спрятавшегося за конем, - а меня нет?
Сарафир понимал, что должен сказать то, что хотел. Именно сейчас. Прямо сейчас сказать. Он собрал всего себя, все, что в нем было, всего до капли, и только тогда смог открыть рот.

- Если погибнет он, я буду горевать месяц, может, два. Если погибнешь ты, я буду горевать всю жизнь, - наконец сказал он. - Я не возьму тебя с собой.
Девушка стояла и смотрела на него огромными глазами.

- Погибнет? - переспросила она.

- Я вернусь, - повторил Сарафир.
Он повернулся и пошел к лошадям. Девушка поймала своего коня за гриву.

- Можешь не возвращаться, - сказала она, - все равно будет уже поздно.
Сарафир закинул сумку на Василька и молча оглянулся на Иллиарику. Девушка запрыгнула на своего коня.

- Ангел! - крикнула она. - Если он там погибнет, прилети ко мне и скажи об этом, чтоб я знала.
Девушка развернула коня к воротам и Сарафир заметил, что ее лицо блестит.

- Хоть бы ты не вернулся! - крикнула Иллиарика. - Хоть бы сгинул где-нибудь!
Лошадь прыжком сорвалась с места и унесла всадницу.

- Ты останешься? - Илердир повернул голову к Сарафиру. - Я пойму, если ты останешься.

- Ты не справишься сам, - сказал Сарафир.

Илатони был мрачнее тучи.

- Что она имела ввиду, когда сказала, что будет поздно? - поинтересовался он, залезая на Пять Лет.

- Я не знаю, - ответил Сарафир, взбираясь на Василька.
Илатони недоверчиво посмотрел на него.

- А вдруг она знает, что выйдет замуж до того, как ты вернешься? Вдруг, ей сделали предложение?

- Очень желаю ей счастья, в таком случае, - отозвался Сарафир и направил коня из двора.

- Ты желаешь счастья девушке, которая примчалась с первыми лучами солнца, едва услышав, что ты уезжаешь? - удивился Илердир. - Что я пропустил?

- Я тебе потом расскажу, - пообещал Илатони.

- В какую сторону направился Аалор? - прервал разговор Сарафир.

- На север, насколько я понял.

- У тебя есть какая-нибудь его вещь?
Илердир вытащил из-за пазухи свернутый шерстяной носок.

- Носок? - удивился Илатони.

- Я сам ему их связал...
Сарафир взял носок и дал понюхать трем собакам — Волчаре, медведеподобной рыжей Лисичке и большому, белому Призраку, с глазами разного цвета. Собаки понюхали воздух и завертели головами.

- Ничего страшного, - успокоил Илердир. - Белки видели Аалора глубоко в лесу, только потом потеряли его. Мы на верном пути.
Отряд свернул к Северным воротам. Илатони повернул голову на звук молота, доносившегося из-за украшенных красной лентой ворот. Огромный усит — кузнец поднял голову и увидел троих всадников. Он отложил молот и упер руки в бока, сурово глядя на Резника. Илатони занервничал, Сарафир, казалось, не заметил его.
За воротами сразу свернули в лес. Собаки обнюхивали землю, задирали носы к небу, шумно втягивали воздух. Отряд вел Илердир, собаки неслись за лошадьми, скользя в кустарниках и папоротниках. Собаки двигались все увереннее, вскоре вырвались вперед, залаяли.

- Они взяли след! - восхитился Илердир.

Часть 3

Утром он первый накормил лошадей и собак и собрал все вещи. Когда Сарафир и Илатони проснулись, все уже было готово к тому, чтобы идти.

- Ты не можешь ехать на Ящере, - качнул головой Сарафир, осмотрев спину зеленого коня. - Даже если Илатони его подлечит, он еще долго будет чувствовать эти раны.
Сарафир слегка поморщился и пошевелил плечом, которое еще напоминало о себе по утрам, особенно после ночевки на неудобных и все же холодных корнях. Илердир подошел и коснулся длинных резаных и колотых глубоких ран на оливковой шкуре. Конь вздрогнул и попытался отойти.

- Держи его.
Сарафир передал поводья Ящера Илердиру, промыл раны коня из фляги и смазал их смесью травяных масел.

- Это все. С собой вести его смысла нет.

- Хочешь его отпустить? - Илердир погладил морду коня.

- Он найдет дорогу домой.

Сарафир снял с коня узду и отвел его подальше. Он достал из ножен металлическую спицу и стегнул его по массивной конской заднице. Конь возмущенно всхрапнул и рванул в гущу леса.

- Зачем ты его ударил? - подошел Илатони.

- Чтоб наверняка не вернулся.
Сарафир вернулся к Васильку и залез на него. Илатони влез на Пять Лет и оглянулся на Илердира.

- Вы лошадей в сторонку отведите, - посоветовал тот.
Сарафир и Илатони отошли на пару десятков метров. Илердир напрягся, его зубы заострились, челюсти стали удлиняться, на руках появились когти. Он становился больше и больше, зеленее и зеленее. Полы плаща поднялись, в них появились кости и вскоре они оказались натянуты между длинных пальцев. Пальцы удлинялись и удлинялись, растягивая плащ, пока он не стал полу-прозрачной перепонкой. Шея вытянулась, из черепа полезли рога. Длинный хвост вылез из-под плаща еще в начале трансформации, сейчас стегнул землю, оставляя на ней полуметровые следы от шипов. Лошади испугались, Сарафир и Илатони едва удержали их. Вся трансформация заняла не больше полу-минуты, последними из спины вылезли шипы. Дракон встряхнулся и повернулся к спутникам, складывая крылья.

- А я думал, что ты просто прячешь крылья под плащом, - удивился Илатони. - Не думал, что плащ и есть крылья.
Илердир подошел к ним и повел головой, осматриваясь.

- То есть, если ты порвешь плащ, то все равно, что порвешь крыло? - уточнил Сарафир.

- Они быстро заживают, - ответил Илердир.
Илатони потянулся рукой к крылу дракона, но отдернул ее, едва тот развернулся идти.

- Мне кажется, или ты прилично посветлел за эти годы? - заметил ангел. - Ты уже прямо такой светлый-светлый. Только на спине осталась зелень.

- Да, Илатони, время идет вперед, - подтвердил Илердир и направился в лес, вниз по склону.
Сарафир и Илатони направили лошадей вслед за ним.

- К вечеру мы спустимся к реке, если поспешим, - сказал Сарафир. - Ты не хочешь взять часть сумок на себя, чтоб разгрузить нас?

- Я что, похож на коня? - огрызнулся Илердир.

- Чем легче будет лошадям, тем быстрее они будут двигаться.
Дракон заворчал.

- Я помогу.
Сарафир прямо на ходу снял с коня сумки и перекинул их через спину Илердира.

- Илатони, давай свои.

Илатони передал ему свои сумки.

- У нас личный вьючный дракон, - стрельнув глазами, тихо сказал Илатони.

- А мы будем меняться, нести сумки по очереди, - недобро усмехнулся Илердир.

- Будь осторожен, Илатони, - вскинул бровь Сарафир. - Слово дракона — слово чести.

- Извини, Илердир. Не удержался.
Илердир перешел на легкую рысь. Он бежал плавно, по-кошачьи, играя плечами и покачивая хвостом. Лошади за ним пустились в галоп, то и дело делая неровные скачки по пересеченной местности. Сарафир оглянулся на Илатони. Сегодня ангелу, по идее, должно быть тяжелее, чем вчера. Однако, ангел не жаловался, ехал спокойно, даже не морщился. Наверняка подлечился на привале.
Через пару часов такой скачки Сарафир стал всерьез посматривать на Илатони. Ангел дышал все напряженнее и хмурился все больше. Как только во время очередного скачка, Илатони зажмурил глаза и выдохнул так, словно это прыгнул не конь, а он сам, Сарафир натянул поводья.

- Стой, Илердир! - позвал он. - Коням нужно отдохнуть.
Илердир плавно перешел на шаг и оглянулся. Сарафир остановился и повернулся к Илатони. Ангел, почти упав на шею коня, остановил его. Осмотрев лицо и морду друзей, он вздохнул.

- Если его спина болит хотя бы на половину так, как моя задница, то коню действительно надо отдохнуть, - признал Илатони и спустился с влажной спины Пять Лет.
Собаки бегали вокруг и нюхали землю и воздух. Листва вверху зашумела, потом все ниже и ниже. Сарафир успел достать два плаща и бросить один Илатони. Илердир прикрыл сумки крыльями.

- Сумки не промокнут, - успокоил Сарафир, заметив действие дракона. - Они плотные и промасленные.

- Ничего, на всякий случай, - кивнул дракон.

Сарафир накинул капюшон, но слезать с лошади не стал.

- Илатони, сядь на коня. Мы не будем останавливаться. Пускай кони идут. Им лучше идти после такой скачки.
Илатони снова влез на Пять Лет и поморщился. Первые капли уже достигали земли, дождь обещал быть долгим и щедрым. Большие, собранные листьями деревьев, капли шлепались по мху и корням, коре ветвей, лошадиным крупам, наполняя лес музыкой дождя, которой подпевал хор ветра. Под ногами становилось все мягче и более сыро. Мох пружинил и чавкал, земля запахла прошлогодними листьями. Вода стекала по стволам настоящими ручьями, питая поднявшиеся над землей корни.

- Давайте пройдем до самой реки, чтоб до нее оставалось совсем немного, и переберемся через воду сразу с утра, - предложил Илатони.

- А ты выдержишь? - вырвалось у Сарафира.

- Конечно выдержу. Я же сам предложил.

- Тогда давайте, конечно, - поддержал Илердир. - Тем более, что уже недалеко.

- Еще часа три и начнет темнеть, - Сарафир посмотрел на небо, где его можно было заметить между крон гигантских деревьев.

Часть 4

От этого ощущения влажных перьев Сарафир проснулся даже раньше обычного. Животные еще спали, грея друг друга. Резник осмотрел спину и ноги коня. Его здорово побило вчера, наверняка болит ему намного больше, чем самому Сарафиру. Затем Резник осмотрел себя. Его тоже здорово побило. Болело несколько ушибов и растяжений. После вчерашних нагрузок очень болели плечи. Сарафир размял их, размял мышцы и суставы, отправился в лес собирать травы, чтобы сделать мазь. Вернувшись через четверть часа, он ненароком разбудил коня. Василек вскочил, но тут же поджал ушибленную ногу. Сарафир не нашел и половины тех трав, которые хотел. То, что нашлось, он растер между пальцами, смочил спиртом и растер по местам ушибов и ран коня. Это были сильнодействующие, порой, опасные травы, но усит рискнул. Грифон почувствовал странный запах и встал. Василек шарахнулся от него, но не убежал. Сарафир осмотрелся.

- Мы уснули прямо где стояли, - заметил он.
Грифон заурчал и упрыгал в заросли. Летать он не мог, помятые перья торчали во все стороны, как иглы дикобраза, и явно не годились для полета. К моменту, когда Сарафир обработал все раны Василька, грифон вернулся. Он принес в зубах огромную змею, длиной метра три. Василек отошел в сторонку, спустился к воде и траве. Сарафир отрезал себе кусок змеи, развел костер и нанизал на спицы куски змеиного мяса. Грифон отрывал от длинного шланга беспорядочные куски и глотал их целиком. Куски поменьше он предлагал Сарафиру, как если бы тот был птенцом. Сарафир вежливо отказывался, грифон сначала настаивал, потом оставил усита в покое. Поев, они оба встали. Сарафир потушил костер, грифон стал чистить перья.

- Чем ты планируешь заняться, кошка? - спросил Сарафир у грифона.
Грифон поднял голову и заурчал горлом. Перья на его голове поднялись и стали похожи на смешную прическу.

- Почему не уходишь?
Грифон по-кошачьи прижмурил свои птичьи круглые глаза, выгнул спину и тряхнул задранным хвостом.

- Не ходи за мной.
Сарафир спустился к воде за конем. Грифон не отставал ни на шаг.

- Уходи.

- Ур-ур-у-рур...
Сарафир повернулся к птицекошке, махнул на него руками и закричал:

- Пошел вон!
Когда это не подействовало, Резник достал меч. Тут с морды грифона мгновенно сошло выражение удивленной доброжелательности. Он зашипел, ощетинился перьями, из огромных лап вылезли когти-ножи. Сарафир угрожающе замахнулся на зверя. Зверь не стал нападать. Он щелкнул клювом, зарычал и скрылся в зарослях. Сарафир удовлетворенно кивнул и пошел ловить коня. Ехать верхом было нельзя. Василек вздрагивал от боли при каждом шаге, каждом прикосновении к спине и бокам. Идти пешком было сложно, но не тяжело. Здесь, ниже по течению, подлесок был густым, деревья стояли реже, чем там, откуда унесло Сарафира. А откуда его унесло? Он не узнает берега, он видел его только издалека. Как далеко его унесло? Как долго он плыл? Что с Илатони и Илердиром? Как собаки и Пять Лет? Василек сильно хромал, Сарафир то и дело останавливался и давал ему отдохнуть. Местность была скалистая, постоянно встречалась какая-нибудь гора или утес, камни мешали идти. В полдень Сарафир снова спустился к реке, напился сам, напоил коня и стал думать, что же съесть. Иди он в одиночку, он мог бы поохотиться. А так только несколько грибов лежали у него в мешочке на поясе. По крайней мере, конь был сыт. Он уже почти не хромал, шел вперед быстрее. Сарафир знал, что к концу дня хромота вернется, но пока действовала мазь, по крайней мере, можно было не задерживаться. Сарафир съел грибы и стал осматриваться по сторонам. Он изредка срезал с деревьев или земли новые грибы, но далеко не все из них годились в пищу сырыми. Иногда останавливаясь, если находил зеленые заросли, или спускаясь к воде, где была трава, он кормил коня. Стоя у реки, набирая флягу из тихой заводи, Сарафир осмотрелся.

- Мы уже были в этом месте, - сказал он хрустящему сочной зеленью коню. - Мы сделали круг. Мы шли почти целый день и сделали круг.
Надо было идти по самому берегу. Но, увидев пару раз в воде огромных змей, Сарафир свернул глубже в лес.

- Мы сделали круг, Василек. Мы заблудились на целый день.
Он вел раненого коня за собой все это время, и конь покорно шел следом. Сарафир потратил прорву времени и сил, своих и , что особенно горько, коня, и все в пустую. Уже нужно было искать безопасное место для ночлега. Усит снова отошел от реки к ближайшей скале. Нужно было попробовать забраться наверх. Волки не полезут на камни, грифонов будет заметно издалека. В лучах заходящего солнца Сарафир заметил что-то темное в склоне скалы. Резник подошел. Темным оказался широкий, высокий свод пещеры. Сарафир стал осторожно спускаться по большим, поросшим мхом камням. С потолка пещеры свисали многочисленные острые сталактиты и падали широкие лучи рассеянного света уже гаснущего заката. Тут, в пещере, внизу, собралась вода и зеленели растения. Здесь тоже кто-то мог жить. Сарафир крикнул вглубь пещеры. Ничто не отозвалось. Пещера спускалась вниз широким, метров сто в ширину, колодцем. Посмотрев некоторое время в темную глубину, и ничего там не заметив, Сарафир расположился ближе к выходу. Здесь вода собиралась между камнями и были удобные плоские камни. Сарафир оставил коня объедать пещерную зелень и развел костер. Поджарив найденные грибы, он съел их и уставился в темноту за пределами пещеры. Не спать всю ночь было нельзя. В конце концов он лег на бок, спиной к догорающему костру, и уснул, крепко держа рукоять меча. Проснувшись незадолго до рассвета, он проверил наличие и состояние коня. Василек еще спал, Сарафир поискал что-нибудь съедобное в пещере. Найдя несколько корнеплодов, он очистил и съел их сырыми. Небо снаружи светлело, первые лучи света спустились в пещеру.

- Там лестница...
Сарафир увидел заросшие уступы. Подойдя ближе, он убедился, что это действительно рукотворная лестница. Оглянувшись на коня и убедившись, что он все еще спит, он стал неспеша спускаться по ступеням. Ступени вели все вниз и вниз, иногда становясь совсем крутыми, иногда широкими и пологими. Сарафир спустился туда, куда приводила лестница. Ступени обрывались у стены. Тут явно раньше была вода, но сейчас было сухо и чисто. Света сверху не хватало, вся нижняя часть огромного колодца скрывалась в темноте. Внизу в темноте что-то было. Сарафир достал палку-светилку и попробовал спуститься прямо по голой стене. Это удалось ему на удивление легко. Спрыгнув на наклонные камни, он услышал хруст. Посветив под ноги, Сарафир увидел кости. Он осторожно двинулся дальше, освещая камни на несколько метров вокруг. Все было усеяно костями. Это были абсолютно точно уситские кости и черепа. Огромное количество уситов погибло здесь когда-то. Утонули? Сарафир не увидел на костях следов воды. Видимо, вода ушла отсюда до того, как погибли эти несчастные. Возможно, когда рухнули перегораживающие долину дамбы, о которых говорил Илатони. Сердце Сарафира бухнуло о ребра. Он подошел ближе и увидел, что один из скелетов был одет в отлично сохранившийся черный, матовый комбинезон без швов. Это была такая же ткань, из которой была сделана одежда Резников. Такая же, какую он видел на спящих межзвездных путешественниках в пирамиде. Сарафир, хрустя камнями под ногами, поспешил вниз, вглубь пещеры. Одетые в комбинезоны скелеты попадались все чаще и чаще. Сарафир с ужасом осмотрелся вокруг себя. Здесь было не меньше пятидесяти комбинезонов. В черепе одного из скелетов в космической одежде торчало лезвие топора, на дне другого виднелись наконечники стрел, третий имел дыру. Зная, что комбинезон не повредить, их били в голову. Сколько других костей... Защищали они космических путешественников, или это нападавшие? И кем они были, эти уситы?
Сарафир спустился по камням, сходившимся воронкой к дальней стене, в самый низ, судя по всему, к эпицентру бойни. На дне каменной воронки, у стены под карнизом, лежали только скелеты в комбинезонах. Это были не уситы. У одного были крылья, да и форма черепов говорила о том, что это были не уситы. Сарафир пошевелил скелеты. За тысячи лет они неплохо сохранились. Пещера была очень сухая, даже непонятно было, откуда здесь раньше была вода. Видимо, ангел знал, о чем говорил, когда утверждал, что воды в долине когда-то было больше. Может, и долина не была такой глубокой. Сейчас же, даже воздух был настолько сух, что першило в горле. Сарафир присел и взял в руки один из странных черепов. Скуластый узкий череп был легок и хрупок. Сарафир положил его обратно и заметил, что камень под костями шевелится. Резник поднял камень, потом еще один, и еще. Под камнями что-то блеснуло. Сарафир запустил руку в углубление и вытащил узкий металлический цилиндр, размером с палец. Что это? Металл напоминал ему металл из пирамиды. Ни следа коррозии. Это было что-то из другого мира. Сарафир поднялся и осмотрел находку. Ни единого знака не было на гладких металлических боках. Обронили эту вещь здесь, или спрятали под камнями?
Усит машинально сунул цилиндр за пояс и осторожно пошел обратно. Добраться до лестницы оказалось не так просто, но, в конце концов Сарафир зацепился за нижнюю ступень. Не прошло и четверти часа, как он уже поднялся к пеплу кострища. Василек у входа в пещеру хрустел зеленью. Уситу не хотелось задерживаться в таком страшном месте.