Лаис Разящая

Глава 7

На приём Лаис вопреки своему обыкновению надела платье. Нельзя было не надеть. Пусть и считается допустимым для женщин носить штаны, но официальная одежда всё-таки только платье. Прийти в штанах на приём – показать презрение к обычаям людей, и это, разумеется, совершенно недопустимо для посла. Лаис старалась, всё ещё очень старалась быть хорошим послом.

Платье было тёмно-зелёное, строгое, с едва видимым узором. Никакого декольте, никаких рюшечек, никаких драгоценностей. Воротник-стойка. Длинные рукава. Ни намёка на доступность или фривольность. Старомодное, мрачноватое.

Но Лаис оно шло. Очень. Это без труда читалось в обращённых на неё взглядах. И в одном-единственном, очень долгом и тёмном взгляде Его Светлости в том числе.

Аделаис обменялась приветствиями с другими послами, обзавелась парой знакомств, раскланялась издалека с принцем Королевства Син Александром… и заскучала.

Можно, даже нужно, наверное, было бы присоединиться к одной из оживлённо беседовавших групп, тем более, что почти из каждой один-два человека бросали на неё разной степени заинтересованности взгляды, но не хотелось. Слишком сильно не хотелось. Лаис вообще приёмы не любила. Пустые разговоры, неискренние улыбки, жеманные танцы… Уйти бы, но рано, слишком рано…

– Госпожа Аделаис… – довольной и немного пьяной кошкой мурлычет Василина, слегка размахивая бокалом с розовым вином. – Позвольте выразить вам своё восхищение!

Разумеется, никаким восхищением от тона придворной ведьмы и близко не веет. Лаис не стала бы отвечать, но ведь этикет… чтоб его.

– Госпожа ведунья? – неохотно отзывается девушка-альд.

– Ваше платье… У моей бабушки… а, нет, прабабушки было точно такое же! Как вам удалось так его сохранить?

Лаис прищуривается и лениво скользит взглядом по платью собеседницы.

– Жаль, что вкус не всегда передаётся по наследству, – выносит она вердикт.

Василина одета по самой последней моде – глубокое декольте, обилие воланов, нежно-розовый цвет… на взгляд Лаис, платье стирает яркую красоту ведуньи, превращая её из интересной женщины в молодящуюся посредственность.

А уже выпитое, по всей видимости, вино туманит разум, не позволяя женщине остановиться.

– А ваша преданность своей стране! – продолжает она. – Не каждая женщина поставит долг выше достоинства, морали, чести… Или вас именно для этого и отправили… Лаис?

Девушка-альд вздыхает. Беда с этими человеческими женщинами. Привыкли к полной безнаказанности за свои слова, разве что вцепится одна другой в волосы, но если это сделает Лаис, Василина может в прямом смысле остаться без волос… а на нормальный бой не вызовешь. Не принято…

– Простите, госпожа ведунья, мне пора, – холодно роняет Лаис. – Меня ждут.

Вообще, девушка имеет в виду принца Александра. Не то чтобы тот и в самом деле её ждал, но его долгие взгляды вполне можно истолковать как приглашение к разговору. Тем более что Королевство Син – самое дружелюбное к альдам… Но Василина понимает по-своему.

– Даже не мечтай, что это что-то изменит, – шипит она. – У него десятки женщин, но каждый раз он возвращается ко мне!

Лаис молча отворачивается и делает шаг прочь. Нетрезвая ведунья не унимается.

– Госпожа посол!

Девушка оборачивается, уже понимая, что за этим последует. И верно – розовое вино, беспокойно колыхавшееся в бокале весь недолгий разговор, теперь летит ей в лицо. Лаис могла бы уклониться. Могла бы замедлить время и собрать всё обратно. Могла бы даже отправить всю жидкость в лицо самой ведьме…

Она не делает ничего. Застывает неподвижно, позволяя холодным липким каплям стекать по лицу и за воротник.

Вокруг становится очень тихо. Госпожа посол, несмотря на противные капли, с удовольствием наблюдает, как бледнеет ведунья, стремительно трезвея и понимая, что это не просто скандал в высшем обществе отдельно взятого княжества, это конфликт на уровне двух государств. Ситуация чертовски неприятная для Аделаис, но весьма многообещающая для королевства альдов. Если князь Ирислав не хочет войны, ему придётся пойти на какие-то уступки.

Лаис медлит, разглядывая ведунью, всего одну секунду. Как раз, чтобы все осознали произошедшее, а затем молча, быстрым шагом покидает зал. Стук каблуков в полной тишине, робкая, отчаянная попытка Василины что-то исправить – «меня толкнули», холодное и даже радостное возражение от Александра – «Вино толкнуло? Больше я никого рядом с вами не видел»… Нет, что ни говори, для альдов всё это – большая удача, особенно на фоне следа в покушении на Руслану… а что при этом чувствует сама Лаис? Да какая, к чёрту, разница! Взявшись представлять кого-то, ты уже не принадлежишь себе так же, как раньше.

Она собирается покинуть не только этот дурацкий приём, но и негостеприимную страну, у неё почти нет вещей, всего и сборов-то – переодеться в походное, выбросить цветы и вылить воду из ваз, однако, видимо, возится она слишком долго.

– Впустишь?

Князь снова на её крыльце. Тёмно-серебристый камзол намок под моросящим дождём и в ночи кажется и вовсе чёрным. Как и глаза.

Лаис впускает. Отчего бы не впустить? Альдово посольство закрыто, вещи собраны, дом возвращается к князю. Жаль, что она так и не справилась с казалось бы простым наказом короля – продержаться хотя бы месяц, но всё повернулось не так уж и плохо. В целом для альдов.

– Не уезжай, – говорит Ирислав. – Это глупое недоразумение, не более.

Лаис молча кланяется и спускается по ступенькам крыльца.

– Разрешение на пребывание на территории Шести княжеств для шести альдов одновременно, – говорит князь ей в спину. Предложение щедрое… но недостаточно. – Десять, – исправляется князь. Аделаис останавливается. – И посольство Шести княжеств у альдов.

Лаис идёт обратно. Как не пойти?

– Официальные извинения завтра утром, – продолжает Ирислав.

– Благодарю, Ваша Светлость, – отзывается девушка. – Однако я не уверена, что новый посол успеет прибыть так скоро, – она останавливается около ступеней. – Может быть, через три дня?

– Другой посол? Мне не нужен другой посол, – веско роняет князь, прищуривается и делает один шаг вниз. – Я обещаю, что никто кроме тебя не продержится тут и трёх дней.

Девушка-альд молча качает головой. Официальные извинения от лица князя и прочие уступки сполна компенсируют обиду, нанесённую королевству альдов, но имеют мало что общего с обидой, нанесённой лично ей. Остаться? Немыслимо.

– Лаис, – князь усаживается на ступеньку и теперь смотрит на неё снизу вверх. Кажется, это совершенно не предусмотрено этикетом, да и тон Ирислава весьма далёк от официального. – Я не буду наказывать Василину. Все совершают ошибки, и это – первый раз за много лет, когда она меня подвела. Она – мой человек, мой друг, и я обязан ей очень многим. Произошедшее – целиком и полностью моя вина. Хочешь взыскать – с меня и взыщи. Итак, какой платы требует легендарная мстительность альдов?

Лаис не знает. Легендарная мстительность почему-то предательски молчит. Девушка проводит рукой по лбу и волосам, смахивая капли дождя и заверяет:

– Я не буду мстить вашей женщине за этот случай, князь, не тревожьтесь.

– Моей ведунье, – уточняет князь.

– Кем бы она ни была, – упрямо отзывается Лаис. Надо поклониться и уходить, но взгляд Ирислава удерживает словно цепь, которую не разорвать. Промокший князь выглядит вопреки всему не жалко, а немыслимо красиво. Возможно, всё дело в силе и благородстве? Пожертвуй князь Василиной, и Лаис бы уже давно ушла, отомщённая и разочарованная. Но Ирислав верен себе и своим людям, и это делает его неотразимым.

– Я тоже делаю ошибки, – говорит Ирислав. – Пытаюсь их исправить. Что нужно, чтобы ты осталась?

Лаис делает шаг наверх и присаживается на ту же ступеньку. Очень рядом, но всё-таки не вплотную. Почему-то ей и самой вдруг очень хочется остаться. Вернее, она даже знает почему, но это глупо и странно.

Если Лаис не уедет, молва точно ославит её княжеской любовницей, впрочем… если уедет – тоже. Только ещё и изгнанной.

– Официальных извинений завтра утром будет вполне достаточно, Ваша Светлость, – чуть улыбается девушка. Брать стоит всегда чуть меньше, чем дают, и тогда в следующей раз предложат ещё больше.

Ирислав благодарно сжимает её руку, буквально на секунду, и встаёт.

– Хорошей ночи, Аделаис.

– До завтра, Ваша Светлость.

Князь уходит, и на смену ему почти сразу приходит гроза. Настоящая, летняя. Сильная и тёплая. И словно бы специально для неё, Лаис, созданная, каким бы невозможным это ни казалось.

На этот раз Лаис, не удержавшись, идёт за грозой. Выскальзывает незаметной тенью за ворота, скидывает промокшую насквозь одежду в небольшой, невысокой роще, и, захлёбываясь от восторга, носится по холмам за молниями. Гроза выматывает и успокаивает. Смывает неприятный осадок и невнятное беспокойство.

Нет, она уверена, что всё сделала правильно. Не отказывают правителю большой страны в такой мелочи как один конкретный посол, особенно в обмен на значительные уступки.