Часть 1

В Японии множество богов.

Говорят, их восемь миллионов. Люди находили богов в растениях, камнях, каплях воды, слезах и даже испражнениях. До эпохи Мейдзи в их число входили боги даосизма и оммёдо, а также Будда.

Но сегодня люди молятся не только богам, что приносят удачу. Есть спиритуалисты, почитающие неупокоенных призраков, проклинающих все живое. Есть секты богов несчастий, которые надеются мольбами и восхвалением успокоить гнев богов, что приносят бедствия и болезни.

С древних времен японцы называли богами даже созданий, приносящих беды, и с трепетом почитали их…

— Я хочу, чтобы ты нашел мне следующий дом…

Январь пронесся стремительным галопом. В первых числах февраля, пока еще очень далеких от грядущей весны, в молитвеннике Ёсихико появилось новое имя.

— Следующий дом?.. — несколько робко переспросил Ёсихико, стоя под мостом и сражаясь с пронизывающим ветром.

Перед ним в окружении высоких сорняков сидел, обхватив колени, худощавый старик. Его сгорбленную спину прикрывало грязное, совершенно выцветшее кимоно. К тому же снизу оно было до того оборванным, что едва доходило до колен. Под ногтями босых ног виднелась черная грязь, а запущенные усы и борода довершали облик.

— Д-день начала весны15 уже позади, но пока еще холодновато… Я хочу ночевать под крышей… — проговорил дрожащий от холода старик и поднял взгляд на Ёсихико. Говорил он тихо и хрипло.

— Да уж, зимний Киото тебя насквозь проморозит, — сочувственно поддержал его Когане.

— Но все-таки… — с трудом выдавил Ёсихико из замерзшего рта. — Я все гадал, как будет выглядеть бог по имени Кюки...

Как пояснил Когане, едва увидев имя в молитвеннике, с этим богом знаком даже Ёсихико, далекий от синто и религий в целом.

— Так значит, ты… бог нищеты?..

Оторвав взгляд от молитвенника, Ёсихико взглянул на похожего на бомжа старика. В ответ тот содрогнулся от холода.

— В прошлом доме, в который я подселился, жил мужчина…

Поскольку сидеть на хорошо продуваемой набережной оказалось слишком холодно, компания решила перебраться в ближайший парк и послушать бога нищеты там. Во второй половине буднего дня люди сюда практически не ходили, тем более в такую холодную и пасмурную погоду.

— До моего появления он был солидным человеком, строившим одну из самых успешных карьер на фоне однокурсников… Но я, как вы понимаете, бог нищеты, да?

Усевшийся на цементную скамейку Кюки сгорбился еще сильнее. Поковыряв ладонь грязным пальцем, он искоса глянул на Ёсихико.

— Ну и результат, можно сказать, получился закономерным. Благодаря моему присутствию он попал под какое-то там сокращение, потерял работу и статус, в одночасье рухнул в объятия нищеты.

— ...Я, конечно, догадывался, но все равно жутковато слышать… — с горечью на лице ответил Ёсихико и засунул руки в карманы куртки.

Поселился у тебя дома бог нищеты — и вместо карьерной дорожки внезапное сокращение. Есихико не мог не проецировать случившееся на себя, ведь он сам из-за сломанного колена бросил бейсбол, затем ушел с работы и долго не хотел искать новую.

— Но это же ровно то, чего ты хотел, разве нет? — озадаченно спросил Когане, укрывая лапы хвостом. — Зачем же ты тогда ушел из дома?

Бог нищеты беззвучно подвигал бородатой челюстью, затем опустил глаза.

— Послушай, лис… Как тебе хорошо известно, мы, боги нищеты, поселяемся в домах и доводим их жильцов до бедности. Вся наша суть в том, что богатых мы “сбрасываем с пьедесталов” на самое дно, а из работающих не покладая рук людей высасываем амбиции. Но меня куда больше радует не это…

Ёсихико внимательно вслушался.

— Я люблю смотреть, как люди из обедневших домов пытаются выкарабкаться и зажить снова. Может, тебе покажется, что я противоречу сам себе, но мне приятнее всего смотреть на людей, сражающихся с вызовами судьбы. Именно ради этого наслаждения я так часто покидал их дома.

Ёсихико охватили сложные чувства. Он не понимал мышления бога, который сам прозябал в нищете, однако любил смотреть на людей, которые с ней борются.

— Сложись все и в этот раз так же, попавший под сокращение мужчина не стал бы унывать и продолжил жить дальше. Но… видимо, времена изменились… — бог нищеты сделал небольшую паузу, чтобы вздохнуть. — Я-то думал, он сразу займется поиском работы, но ему начали выплачивать какую-то там страховку от потери работы, а он тем временем с головой погрузился в компьютерные игры. Когда те деньги кончились, он стал занимать у девушки, потом у родителей, потом пристрастился к азартным играм в надежде получить еще денег. Ничего у него не вышло, так что скоро он отправился к ростовщикам… и быстро завел знакомство с нехорошими людьми…

Бог нищеты вздрогнул, и в этот раз явно не от холода. Закрыв руками лицо, он продолжил:

— Куда делись те работящие люди, которые питались картофельными очистками, когда я подолгу жил в их домах?! Почему я должен смотреть, как он… как он спекулирует купленными на онлайн-аукционах билетами на какие-то концерты?! Я хотел не этого, совсем не этого!

Ёсихико в смешанных чувствах смотрел на начавшего рыдать дедушку-оборванца.

— Но ведь ты добился своей цели и довел его до нищеты, разве нет? — попытался возразить он. — Ты ведь вкусил его “падение с пьедестала” богатства?

— Да, вкусил, но… ждал-то ведь я совсем не этого! Я подселился к нему, ожидая, как потом он будет прикладывать все силы, чтобы зажить как нормальный человек!.. — в слезах воскликнул бог нищеты.

Когане повел ушами и вздохнул.

— У тебя очень странные пристрастия даже по меркам бога нищеты…

Можно ли его вообще назвать богом нищеты, если он любит смотреть на оптимистичных людей?

— Не знаю когда, но люди изменились. До сих пор я старался выбирать дома людей крепких духом, которых бы не сломила нищета… Может, я до того ослаб, что больше не могу сделать правильный выбор?.. — бог нищеты поднял взгляд и тоскливо уставился на морщинистые руки. — Люди молятся богам заразы, но тех, кто почитает богов нищеты, остались считанные единицы…

Ёсихико смотрел на него в смешанных чувствах. Действительно, едва ли кто-то построит храм в честь бога, приносящего нищету.

— Боги нищеты — тоже боги. Если не оказывать им достаточно уважения, они будут терять силы, — сочувственно произнес Когане и посмотрел на старика. — Я слышал, вас стало меньше, чем раньше…

Боги, переставшие подпитываться силой человеческого уважения, теряют свое величие, иссыхают и тают подобно весеннему снегу.

— Я перестал видеть пару своих старых друзей… — бог нищеты улыбнулся так жалко, словно следующим мог прийти его черед.

— Да, но… понимаешь, людям… — осторожно вставил Ёсихико, глядя на обменивавшихся утешающими взглядами богов.

С одной стороны ему было жалко их, словно вымирающих эльфов, а с другой он чувствовал, что есть в этом нечто неправильное.

— ...Не очень приятно молиться богам, которые доводят их до бедности, поселяясь в домах…

Конечно, сложно говорить такое богу нищеты, но люди от их исчезновения, пожалуй, только выиграли бы. И вообще, куда больше им хотелось селить у себя богов счастья.

— Ёсихико, в этом мире нет ни одного лишнего бога, — Когане недовольно повел ушами и перевел взгляд на парня. — Цель Кюки — не дать людям забыть, что сытая, одетая жизнь достается не просто так. От долгой жизни в достатке люди зазнаются и поддаются гордыне. Поэтому он — очень важный бог, который дает им возможность раскаяться и не докатиться до такого.

— А-а… ну, это, конечно…

Может, Ёсихико и мог закончить свою фразу словами “можно отчасти понять, но…”, однако слов “прекрасно, живи у меня!” он бы в нее не подставил.

Бог нищеты при виде реакции Ёсихико вздохнул и посмотрел куда-то вдаль.

— В мире уже и про это забыли… Что за времена настали… — пробормотал он умирающим голосом.

Когане вновь перевел на него взгляд.

— Но тебе не о чем тревожиться, Кюки. Значит, твой заказ в том, чтобы мы отыскали тебе новый дом для подселения?

Бог нищеты уставился на Когане с мольбой в глазах.

— Т-так вы согласны?.. Вы найдете мне обладателя чистого сердца, которого не сломит нищета, и который будет прилежно работать, зарабатывая копеечку?..

Разговор двух богов вынудил Ёсихико сложить руки на груди. Подослать к кому-то бога нищеты — значит, обречь какой-либо дом на нищету. Может, просьба и божественная, но совесть так просто не успокоишь.

— Чистое сердце обещать не могу, но есть простое и быстрое решение. Этот человек больше всего мечтает быть полезным богам. Лакей, как никак, — продолжил Когане, и Ёсихико рефлекторно нахмурился. — Более того, я и сам сейчас живу у него, чтобы за ним приглядывать. От еще одного бога хуже не будет, с…

— Ты совсем?! — Ёсихико успел захлопнуть пасть Когане за мгновение до того, как та успела произнести “селись”. — С какой стати ты, самовольно у меня поселившийся, вздумал его пригласить?!

— Тпфти.

— Я ведь вроде бы ни единого слова не сказал на тему того, что его можно к нам, нет?!

— Тпфти гвр!

Когане стряхнул руку с пасти и мотнул головой так, словно промочил ее. Затем он тут же просверлил Ёсихико недовольным взглядом.

— Как ты посмел вдруг захлопнуть мне пасть?! Тебе решительно не хватает почтения по отношению к богам! Тебе стоило бы познакомиться с силой Кюки и понять, до чего ты наивен!

— Нет-нет-нет, я серьезно! Почему ко мне-то? Моя сестра все еще учится в школе! Ладно бы к нам деньги текли рекой, но нам сейчас совсем не до нищеты!

— Ну-ну, хватит вам… — виновато вмешался бог нищеты в разгоревшийся спор. — Я крайне благодарен тебе за предложение, лис, но боги нищеты не селятся в дома, где уже обитает другой бог. Поэтому я, увы, отказываюсь…

— Э, а, вот оно что…

Ёсихико выдохнул с облегчением. Раз такое дело, визита бога нищеты в дом родимый можно не опасаться.

— Ясно. Стало быть, у вас и такое правило есть… — Когане с сожалением вздохнул. — Я надеялся как можно скорее подыскать бедному старому богу теплый дом, но…

Когане посмотрел на Ёсихико таким проникновенным взглядом, что тот сразу поморщился.

— Т-так зачем сразу в мой дом-то?! Нам ведь просто нужно отыскать ему новый.

Пускай имя Кюки действительно всплыло в молитвеннике, оно обязывало Ёсихико лишь выслушать заказ. Никто не требовал селить его у себя.

— Верно. Но понимаешь ли ты, что это значит? В каком бы доме ни поселился Кюки, его жильцов будет ждать нищета. Ты готов пощадить свой дом, но испортить жизнь другим? — задал Когане сложный вопрос.

Ёсихико замычал, не зная, как ответить. Лис, как обычно, ставил его в тупик.

— В-все я понимаю. Поэтому нужно найти дом, который немного бедности переживет, ага? — наполовину отчаявшись, предложил Ёсихико.

Найти относительно благополучный дом нетрудно. Выбрать один, подселить в него бога — и дело с концом.

— Потом он может съехать, пока совсем их до отчаяния не довел. Выход есть… надеюсь.

Пускай Ёсихико окружали февральский ветер и зимний парк, холоднее всего был взгляд Когане. Парень чувствовал пронизывающий холод и смутно догадывался, что загнал себя в тяжелую ситуацию.

— О… о-о… Так ты согласен найти мне новый дом, лакей?.. — произнес бог нищеты, и в ту же секунду молитвенник Ёсихико тускло засветился.

Написанное бледными чернилами имя Кюки стало отчетливо черным, словно по нему еще раз провели кистью.

— Хорошо бы у богов нищеты было свое агентство недвижимости…

Ёсихико глубоко вздохнул, глядя на молитвенник.

Часть 2

— Знаешь, где богачи живут? — ни с того ни с сего выпалил Ёсихико.

Котаро демонстративно сдвинул брови.

— Э, что? Чего это ты? В прошлом месяце спрашивал деньги на онсен, теперь это. Решил телом торговать начать?

Обычно, когда Ёсихико навещал храм, он ожидал застать друга за работой, одетого в привычный халат и штаны-хакама. Однако сегодня Котаро почему-то встретил его в темно-синем костюме, черном пальто и кожаных туфлях.

— С какой стати я буду телом торговать?

— Ну, если у тебя настолько все плохо с деньгами, — без промедления ответил Котаро, даже не поведя бровью.

Лучше всего его как человека характеризовало то, что и сейчас ему не пришло в голову поделиться с Ёсихико деньгами.

Хотя храм Онуси упоминается во множестве путеводителей, в такие лютые морозы даже здесь людской поток истончается. Скажем, сейчас Ёсихико видел на территории лишь две группы посетителей.

— Увы, я еще не пал так низко. Я просто ищу… спонсора одному знакомому. А у тебя связей много, наверняка ведь кого-нибудь да знаешь?

Благодаря своей внешности и коммуникабельности Котаро пользовался невероятной популярностью у жен глав набожных семейств, и потому знал много важных людей. С учетом того, сколько в таких семьях начальников крупных корпораций и того, что Котаро поддерживал хорошие отношения даже с Хонокой, дочерью главного жреца, у него вполне мог быть припрятан какой-нибудь хороший, надежный знакомый. Как только Ёсихико уклончиво объяснил суть своей просьбы, он обратил внимание на одежду друга.

— Кстати, а чего это ты в костюме сегодня?

Пожалуй, в последний раз Ёсихико видел в Котаро в костюме во время церемонии совершеннолетия16. Привыкший к зеленым хакама глаз чувствовал себя очень неуютно.

— Потому что прямо сейчас я иду на встречу со спонсорами.

— Какими еще спонсорами?

— Спонсорами храма, — ответил Котаро, поправляя непривычный галстук. — Храм — не только религиозное, но и развлекательное учреждение. Управление им — настоящий бизнес. Держаться на плаву за счет пожертвований и доходов от продаж сувениров мы бы ни за что не смогли. Вот поэтому в мои обязанности входит встреча с финансирующими нас компаниями, чтобы пожелать им хорошего года. Благо, что новогодний ажиотаж теперь позади.

Пускай Котаро честнее и старательнее всего преклонял голову пред божественными алтарями, он еще в школе стал прожженным реалистом и научился великолепно отделять друг от друга две части своего сознания. Да, боги и ритуалы важны. Но чтобы проводить церемонии, нужно финансирование, так что получалось то, что получалось.

— Непосредственная сложность работы в том, что многие храмы испытывают финансовые трудности. Нам тоже финансирование сократили из-за недавней рецессии экономики, поэтому покрепче вцепиться в спонсоров не помешает. Да что уж, никто не будет против, если на обратном пути еще нескольких отыщу, — Котаро поправил воротник пиджака и продолжил: — В этом году мы планируем потратить щедрые пожертвования спонсоров на замену обветшалой ткани в зале бракосочетаний, замену бумажных фонарей на LED-лампы, обновление мебели, новые туалеты, новый сценарий бракосочетания. Тем самым мы поднимем посещаемость, а за ней и доход. Посетители будут довольны, работники будут довольны, все счастливы, благодарны и так далее.

Котаро сложил перед собой руки, Ёсихико взглянул на него с недоверием. Вроде бы этот же парень во время церемонии окончания года надел прекрасную шапку эбоси и с пылкой искренностью обращался к богам, но теперь этот человек в костюме, рассуждающий о прибыли и убытках, напоминал акулу бизнеса.

— В нем, как обычно, слились чистота и порок… — не сдержался даже Когане, отвел назад уши и сокрушенно вздохнул.

Однако Котаро его, конечно же, не услышал. Вместо этого он нетерпеливо взглянул на наручные часы.

— Поэтому у меня нет времени знакомить тебя с ними.

— Да я много ведь не прошу. Хоть один дом…

— Ногами ищи, ногами, — перебил его Котаро и откликнулся своему товарищу, который уже звал гоннеги в дорогу. — Ну, я пошел.

— Э, стой, погоди.

— Буду молиться, чтобы ты выстоял.

Котаро не стал слушать Ёсихико, помахал ему рукой и быстро зашагал в направлении стоянки.

— Вот бессердечный… — пробормотал Ёсихико, нахмурившись.

Как обычно, его друг умел просчитывать прибыль и убытки.

— ...До чего же неприступный жрец. Он с ног до головы полон чистыми мыслями о деньгах, которые будут работать ради богов, ради храма и ради людей… — Позади Ёсихико стоял бог нищеты, потирал плечи руками и дрожал от мороза. — Ужас-то какой, к таким людям пусть лучше Эбису ходит.

— Во он дает, даже богов в ужас вгоняет, — отрешенно пробормотал Ёсихико, провожая Котаро взглядом.

Пожалуй, бог нищеты не зря так выразился. Казалось, что он не смог бы погубить Котаро, даже поселившись у него. И дело тут не только в том, что Котаро — жрец. Просто он настолько силен, что его сам бог нищеты боится.

— Итак, мы остались ни с чем. Что дальше? — убедившись, что Котаро все-таки добрался до машины, Когане смерил Ёсихико холодным взглядом.

— Что-что… — Ёсихико вздохнул и угрюмо посмотрел в небо. — Будем искать ногами, что еще.

Сквозь облака не пробивалось ни единого согревающего луча.

В Киото есть несколько районов, которые называют богатыми. Как правило, это не столько кварталы новостроек, сколько окрестности родовых усадьб олигархов или генеральных директоров компаний. Часто там стоят обычные одноэтажные дома, но с садами и просторными автостоянками. Ёсихико пришел к выводу, что если побродить по таким местам, им может попасться дом, который приглянется богу нищеты. Таким образом, он в компании двоих богов отправился путешествовать по зимнему Киото.

— Действительно, многие из богов нищеты поселяются в домах богачей, потому что хотят вкусить их “падения”, но… — заговорил о своих пожеланиях бог, когда они добрались до ближайшего к храму Онуси фешенебельного квартала. — Как я уже пояснил, мне больше нравится смотреть за тем, как люди из обнищавших домов вновь встают на ноги. Поэтому чаще я селился в дома, богатые лишь слегка. В них, как правило, крепче семейные узы. Даже обнищав, они держатся друг за дружку и строят новую жизнь.

— О, вот оно что? — невразумительно отозвался Ёсихико, инстинктивно втягивая голову в плечи из-за холодного ветра, решившего посетить Киотскую низину.

На мосту через реку Таканогава его ждал еще один, еще более сильный порыв. Воздух засвистел где-то рядом с ботинками.

— Но если я пошлю тебя в слегка богатый дом, ты их в мгновение ока разоришь. Меня это сильно ударит по совести. Может, согласишься в этот раз пожить у настоящего богача? Я подыщу хороший вариант.

И, если честно, он хотел поскорее добраться до пресловутых домов и начать их обходить. После слов Ёсихико бог нищеты некоторое время бегал взглядом, но все-таки кивнул.

— Мне нужна крыша над головой, я не буду привередничать и не стану утруждать вас излишней работой.

Ёсихико ожидал, что бог будет воротить носом, но тот капитулирован на удивление легко. Ёсихико с благодарностью взглянул на старика-оборванца рядом с собой.

— Но одно условие все-таки поставлю. Мне, пожалуйста, дом, где не молятся богам. За всеми домами, имеющими с ними связи, так или иначе приглядывают слуги богов. Они безжалостно прогонят любого, кто задумает поселиться в доме, чтобы навредить.

Рукава рваного кимоно захлопали на ветру, бог нищеты сгорбатился.

— На удивление тяжелая жизнь у богов нищеты… — пробормотал Ёсихико.

Он решил было, что они могут выбрать любой дом, но у них, видимо, есть определенные условия и предпочтения.

— А, и еще, если можно, дом, где делают мисо…

— Мисо?

Казалось бы, какое богу нищеты до этого дело?

Ёсихико спросил совершенно рефлекторно, и сразу заработал взгляд Когане.

— Боги нищеты обожают жареное мисо17. С древних времен его подносили им, чтобы они взамен мирно покинули дом.

— Правда? Никогда про это не слышал.

— Еще бы. Я и не надеялся.

Когане глубоко вздохнул. Он прекрасно знал, что хоть Ёсихико и стал временным лакеем, он совершенно не разбирался в древних текстах, богах и традициях Японии.

— Да пусть лишь иногда будет выдаваться возможность лизнуть мисо, мне хватит, — бог нищеты улыбнулся, показывая пожелтевшие зубы, и усмехнулся.

— Ну, мисо сегодня где угодно делают…

Ёсихико свернул на улицу, по которой обычно не ходил, и зашагал в сторону, где виднелись крупные дома. Все улицы впереди были узкими и односторонними. Наверняка их жителям не понравится незнакомец.

— Вопрос в том, кого бы выбрать…

Ёсихико сложил руки на груди и протяжно хмыкнул. С одной стороны, что-то подсказывало ему просто закинуть бога в любой крупный особняк, а с другой — не будет ли такого, что дом только снаружи кажется благополучным, а на деле обитатели его с трудом находят деньги на такое жилье? От этой мысли у Ёсихико чуть не опустились руки. Раз уж на то пошло, ему не нравилось, что он хоть и выполнял божественный заказ, но пытался кого-то разорить. Богу счастья и благополучия он бы искал дом с превеликой радостью.

Ёсихико уныло петлял по дорогам и засматривался на крупные дома рядом с ними. Их окружали то совсем недавно построенные заборы, то старые ограды в традиционном стиле, даже прикрытые наклонными крышами. Любое здание более чем в два раза превосходило дом Ёсихико по размеру. В гаражах у дороги непременно стояли либо люксовые иномарки, либо представительские машины отечественных18 марок. Каждая — отполированная до блеска и сиявшая как гордость хозяина.

— ...Если бы я тут родился, жизнь моя сложилось бы совсем по-другому, — прошептал Ёсихико, глядя на один из домов, с крепкими воротами в европейском стиле у въезда. Когане позади него сразу предупредил:

— Негоже желать невозможного.

— Помечтать-то можно, — с легкостью парировал Ёсихико.

Вдруг он остановил взгляд на стоявшем у обочины черном автомобиле. Рядом с ним безмолвно стоял мужчина в костюме — явно водитель, ожидавший хозяина. Позади же виднелся роскошный даже по местным меркам особняк.

Двухэтажный дом в чистейшем японском стиле с черепичной крышей и гипсовой стеной по периметру всей территории. В стенах изысканного бурого цвета виднелись окна, закрытые дорогущими бамбуковыми ставнями. Ворота в виде решетки, от которых начиналась каменная дорожка, украшали фонари из плетеного бамбука. Иной бы по ошибке с легкостью спутал с дом с гостиницей или рестораном в классическом японском стиле.

— Это же сколько нужно получать, чтобы такой дом отгрохать…

Наконец, Ёсихико обратил внимание, что и стены, и двери выглядели недавно отреставрированными.

— Может, поселишься здесь? — не слишком уверенно предложил Ёсихико.

Пожалуй, здешние жильцы выстоят, даже если бог нищеты избавит их от части богатств.

— Да, у этого дома упадок наверняка будет знатным…

Сгорбленный бог нищеты взглянул на дом с надеждой. Тем временем из дома вышел успешный на вид мужчина и миновал решетку ворот. Ёсихико тут же притаился у изгороди дома напротив. Конечно, он не сделал ничего плохого, но ему не хотелось вступать в разговор с человеком, которого он, быть может, собирался довести до бедности. Покинувший особняк мужчина даже не заметил Ёсихико и сразу пошел к машине. Водитель отточенными движениями пригласил его внутрь, закрыл дверь и сам разместился на водительском сиденье.

— Небось, директор какой… — пробормотал Ёсихико вслед удаляющейся машине.

Такие, как он, наверняка спонсируют какие-нибудь храмы.

— Как бы там ни было, от дома за версту несет богатством, — проговорил Когане и фыркнул.

— Не знаю, что за люди там живут, но я, в принципе, согласен с выбором.

— О, правда? Раз так…

Но за мгновение до того, как Ёсихико принял бы судьбоносное решение, над головой раздались голоса, и он немедленно заткнулся.

— Видала? Муж у Такамори куда-то поехал.

Вероятно, голос принадлежал жительнице дома, которому принадлежала изгородь. Прямо рядом с тем местом, где затаился Ёсихико, росло дерево, поэтому он не видел ее лица, но наверняка она с кем-то разговаривала. Видимо, у хозяйки были гости, поскольку в ответ раздался другой женский голос:

— А дочь у него все так же в бегах? Только ведь недавно с ней работу проводили.

— Вот-вот. Я слышала, она так домой и не вернулась.

— Куда она в такое время пойти-то могла?

— Как ее мать держится — не представляю.

Ёсихико понял, что застал не самый приятный разговор, и рыскал взглядом по сторонам в поисках возможности для бегства. Такими темпами он вполне мог услышать то, чего совсем не стоило, поэтому хотел по возможности дистанцироваться от сплетен многоуважаемых домохозяек. Вот только сплетни лишь набирали обороты наперекор желаниям Ёсихико.

— Ой, ты что, не знаешь? Она мужу изменяет, — раздалось над головой Ёсихико, когда он уже пытался бесшумно уйти. От неожиданности парень и бог нищеты переглянулись. — Пока его нет дома, она наряжается во всё золото и куда-то ходит. Я сначала думаю, мол, что-о-о-то тут не так, а потом как-то заметила, что она заходила с молодым человеком в отель.

— Ужас-то какой, неужели?

— Казалось бы, такая тихая, но вот ведь до чего предприимчивая.

— Да что ты говоришь, такие как она всегда самые хитрые.

От таких заявлений даже Когане поморщился и повел ушами.

— Так может ей развестись?

— Во-от еще. Ей это ни разу не выгодно!

— Это да. И в обществе мелькает, и муж ей на жизнь дает, пусть и отношений уже нет.

Следом послышался безразличный смешок, и Ёсихико почувствовал, что хоть его эти разговоры и не касаются, он их больше терпеть не может. Конечно, у каждого в шкафу свои скелеты, но он все же не сдержал мужские чувства и мысленно пожелал удачи каждому отцу в стране.

— ...Досточтимый лакей, мне больно о таком просить, но… — неуверенно заговорил бог нищеты, пока Ёсихико вздыхал.

— Что?

Ёсихико повернулся к богу. Сначала тот смотрел в землю и мял ладони, а потом вдруг весь содрогнулся и зарыдал.

— Я… я… все-таки не вынесу этот дом! Я не дождусь наслаждения от падения, у меня сердце не выдержит!..

Ёсихико почувствовал, что у него немного закружилась голова, и приставил ладонь ко лбу. Повезло же ему наткнуться на такого сентиментального бога нищеты.

— Так ведь дома богачей наверняка все такие. Говорят же, что они все бессердечные.

Наверняка сегодня уже не найдешь по-настоящему благополучные дома, которые показывают в сериалах. Ёсихико надеялся утешить бога нищеты, но тот закрыл лицо руками и продолжил стенать:

— Р-раз так, то не надо мне никаких богачей! Пусть лучше будет дружная семья! А с этой я ни секунды покоя знать не буду! — бог схватился за куртку Ёсихико и взмолил его: — Прошу, отведи меня к другому дому! Сюда я не хочу!

— Ты серьезно?..

Ёсихико остановился, словно его покинули все силы. Он почти определился с выбором, но в итоге вновь остался ни с чем.

— Будь готов к тому, что все бывает не так просто, как кажется, — мрачно заметил Когане, покачивая золотистым хвостом.

— Это мое место.

Покинув район богачей, они обошли еще множество домой, но бог нищеты никак не мог одобрить ни один из вариантов: то ему не нравились ссоры между невестой и свекровью, то собака пугала его лаем, то ему было слишком жаль младшего сына, которого травили в школе.

Прогуливаясь под холодным небом, Ёсихико нашел на торговой улице семейный магазин овощей и фруктов. Решив, что поиски, наконец, окончены, он остановился перед домом обсудить свой замысел с товарищами, но тут неизвестно откуда появилась загорелая старушка с огромными глазами и грязным кимоно.

— Подселяйся в какой-нибудь другой дом.

Увидев старушку, бог нищеты коротко крикнул и спрятался за спиной Ёсихико. Парень весьма удивился и взглянул на старуху. На голове ее красовались седые, абы как заплетенные волосы, на ногах виднелись соломенные сандалии. Огромные глаза зловеще светились и почему-то придавали ей сходство со змеей или жабой.

— Э-э, в-вы кто?..

Ёсихико рефлекторно напрягся. Ответ, однако, пришел от Когане:

— Бог заразы.

— Заразы?!

Ёсихико так испугался, что богиня спрятала руки в рукавах и усмехнулась.

— Истинно так, я богиня заразы. Не знаю, почему вместе путешествуют человек, лис и бог нищеты, но я не дам вам завладеть этим домом.

Тут Ёсихико обратил внимание, что продавец за прилавком магазина выглядел как-то нездорово и порой покашливал. В глубине магазина работала женщина, которая тоже постоянно то прикладывала ладонь ко лбу, то прижимала руку к, видимо, ноющей груди, смотрела в потолок и вообще выглядела не лучшим образом.

— Нынче боги нищеты уже не могут подыскать себе дом сами? Вот позор.

Богиня заразы заглянула за спину Ёсихико и расхохоталась.

— П-потому что вы посягаете на нашу территорию!

— Побеждают те, кто сильнее, это ведь очевидно. Но мы все знаем, что ждет в будущем богов нищеты, которым никто не молится.

— Т-ты зарываешься просто потому, что вас почитают!

Пока боги спорили между собой, Ёсихико тихонько обратился к Когане:

— Неужели богов заразы так уважают?

Ёсихико не разбирался в религиозных праздниках, и понятия не имел, есть ли среди них посвященные таким богам.

— Мало кто поклоняется самим богам, но храм Ясака в Киото проводит праздник Гион-мацури, который изначально задумывался, как умиротворяющий богов, разносящих болезни.

— Это же важнейший праздник! — невольно воскликнул Ёсихико.

Он и не думал, что один из трех важнейших религиозных праздников Японии посвящен богам заразы. Правда, теперь у него появились вопросы к самому себе, поскольку оказалось, что он, коренной житель Киото, так мало знал об истоках Гион-мацури.

— Кроме того, храмы в рамках регулярных ежегодных событий проводят еще Ханасидзуме-но-мацури вскоре после того, как отцветают цветы. Он призван развеивать духов болезней подобно лепесткам цветов. А в старину на четырех главных дорогах вокруг замка проводился Митиаэ-но-мацури, который ограждал город от поползновений богов заразы.

— Ничего себе… Частенько этих богов вспоминают…

— Богам нищеты, в свою очередь, почти никто не молится. Их включают в число бедствий во время молитв, но сила их все равно угасает.

Лис обратил взгляд зеленых глаз к спорившим богам и тихо вздохнул. Если вспомнить, что сила богов проистекает из людского почтения, нет ничего странного в том, что бог нищеты проигрывал. В схватке, разгоревшейся за спиной Ёсихико, бог нищеты уступал от начала и до конца. Правда, если вспомнить, что его даже сущие мелочи доводили до слез, возможно, он сдавал не только из-за разницы в количестве ритуалов.

— Д-досточтимый лакей, скажи что-нибудь! Скажи богине заразы, что она может поселиться где-нибудь еще! — в слезах обратился к нему бог нищеты, дергая за рукав. — Я не могу жить где попало! Ну что ей стоит уступить?!

Ёсихико попытался успокоить бога нищеты, а сам в это время бросил пару быстрых взглядов на богиню заразы. Безусловно, ему и самому хотелось бы поскорее определиться с домом для бога и закрыть заказ. Если решение удастся выторговать в ходе переговоров, о большем и просить будет нельзя.

— А-а… знаете, я понимаю, что вы, скорее всего, откажете… — начал Ёсихико, стараясь вести себя как можно скромнее. Может, у него и не вышло бы, но за спрос денег не берут. — Как вы прекрасно видите, этому старичку нужен теплый дом. Так что… при всем понимании того, что могу вас задеть своей просьбой… не могли бы вы его уступить?..

Сделав предложение, Ёсихико постарался дружелюбно улыбнуться. Богиня заразы фыркнула и смерила его взглядом.

— Странный ты. Вроде, человек, но почему-то помогаешь богу нищеты. Но-о, хоть я и не стану просто так соглашаться, но готова подумать, если примешь условие.

— Условие?.. — переспросил Ёсихико, пока богиня заразы оглядывала его с разных сторон.

— Мы умеем вселяться как в дома, так и в людей. К тому же мы не скованы дурацким ограничением богов нищеты, не терпящих рядом с собой других богов, — богиня заразы уставилась на Ёсихико зловещим взглядом и усмехнулась. — Если позволишь вселиться в тебя, дом отдам.

Итог переговоров Ёсихико подвел со скоростью света.

— Спасибо, до свидания.

— Досточтимый лаке-е-ей! — раздался на торговой улице никому не слышный вопль.

Часть 3

— Ёсихико! Как ты посмел пренебречь божественным заказом из-за боязни за свою шкуру?!

После побега с торговой улицы они оказались на обочине улочки, где Когане от души пнул Ёсихико по ноге.

Солнце уже начало клониться к закату, ветер стал еще холоднее. Дорогу перешла толпа возвращавшихся из начальной школы детишек, весело щебетавших между собой.

— Я вовсе не собирался ничем пренебрегать! А защищать себя тоже важно!

Какой дурак по своей воле взвалит на себя тяжелую болезнь? Попавшая под лапу Когане нога от холода болела вдвое сильнее положенного и вынуждала Ёсихико тихо ныть. Безусловно, он чувствовал себя немного виноватым перед богом нищеты, но не считал, что боги поступают верно, советуя ему жертвовать собой.

— Мы отыщем способ, который устроит и меня, и бога нищеты. Все будут довольны, счастливы, благодарны и так далее.

— Зачем ты цитируешь слова того гоннеги?! К тому же работа лакея как раз подразумевает то, что он в лепешку разбивается и с ног сбивается, чтобы угодить богам. Ты не должен думать о своей выгоде! Поддержи меня уже, бог нищеты!

Скрючившийся и неуверенно переступавший с ноги на ногу дед виновато посмотрел на них исподлобья.

— Н-но если учесть последствия для досточтимого лакея, я и вправду не могу возражать…

Ёсихико изумленно распахнул глаза и выдохнул. До чего же добрый бог нищеты им попался.

— Ты так говоришь после того, как я на расстояние одного кивка приблизился к твоему новому дому?

— Э-это так, но ты ведь не желаешь заболевать, досточтимый лакей? К тому же это может повредить будущим заказам…

Когда-то Ёсихико думал, что этот бог думает только о себе, но он, оказывается, и других замечает. Ёсихико вновь окинул взглядом бога нищеты, неуверенно перебиравшего пальцы. Парню и в голову не приходило, что тот думал о его будущем.

— Но речь ведь о твоем собственном заказе, — Когане раздраженно покачал хвостом. — Смысл от твоего имени в молитвеннике, если он не может выполнить заказ?

— С-справедливо, но…

— Когане, сколько уже повторять, ты слишком серьезный, — почёсывая затылок, обратился Ёсихико к надвигавшемуся на бога нищеты лису.

Когане не пропустил слова мимо ушей и сразу же вцепился в них:

— Что плохого в том, что я серьезен?! Я бог, не забыл?!

— Нет, плохого ничего нет. Но ты будь помягче, что ли.

— А… — тихо обронил, глядя на колонну младшеклассников, бог нищеты практически одновременно с тем, как Когане еще раз пнул Ёсихико по ноге.

Ёсихико перевел взгляд и увидел, что одна из девочек с рюкзаком больше ее самой споткнулась о кочку на асфальте и упала.

— Уй, как неудачно-то.

Ёсихико скривился, представив себе ее боль. Через мгновение девочка заревела, а Ёсихико побежал в ее сторону. Однако пока он бежал, девочку поставил на ноги другой прохожий.

— Ты как?

Парень, по виду примерно ровесник Ёсихико, стряхнул грязь с одежды плачущей девочки и проверил, не ранена ли она. К счастью, той достались лишь ссадины на коленках.

— Тебе больно, наверное, но ты не волнуйся. Такие ранки быстро проходят.

Парень опустился на корточки, чтобы встретиться с девочкой взглядом, и добродушно погладил ее по голове. Вскоре к девочке подбежали ее, видимо, подружки, и начали о чем-то с ней говорить.

— Молодец, прохожий, — Ёсихико удовлетворенно кивнул, обрадовавшись увиденному. Приятно, что хороший человек оказался в нужном месте.

— ...В наши дни такие добрые молодые люди попадаются редко, — проникновенно прошептал стоявший сбоку от Ёсихико бог нищеты, тоже все видевший. — Сегодня какие-то сплошь холодные дома были, но теперь мне наконец-то слегка душу согрело...

— Да уж… хм?

Согласившись, Ёсихико пару раз моргнул, а затем вспомнил. Они ведь искали богу нищеты с ранимой душой теплый дом со счастливой семьей, а значит…

Ёсихико медленно повернулся к богу.

Он мысленно извинился перед тем парнем, но без жертвы было не обойтись.

— А! С возвращением.

Ёсихико отправился следом за отделившимся от младшеклассников парнем и в скором времени добрался до старого многоэтажного дома, далекого от модных жилых комплексов, названия которых нынче, как правило, заканчиваются на “Heights”. За долгие годы его стены покрылись пятнами от дождя, внутрь квартир вели деревянные двери с непрозрачными стеклами. Быть может, этот дом еще из тех, где не предусмотрены ванные.

На проложенной снаружи дома лестнице с проржавевшими перилами сидела девушка и читала книгу. При виде парня она поприветствовала его и поднялась.

— Ты чего тут сидишь? — с усмешкой в голосе спросил ее парень.

Внешность и возраст подсказывали, что они наверняка встречаются. Ёсихико спрятался за почерневшим от времени бетонным забором и украдкой наблюдал за диалогом.

— Репетирую следующий спектакль. Помнишь сцену, где надо говорить, спускаясь по лестнице? Правильно рассчитать ритм не так-то просто.

— Ага, но сегодня холодно, ты бы лучше дома тренировалась. От того, что ты простудишься, лучше никому не станет.

— Электричество все равно отключили, так что разницы никакой, — шутливо парировала девушка и обхватила парня за руку.

— Электричество отключили? Ничего себе… — Ёсихико нахмурился и почувствовал себя отчасти вуайеристом, но продолжал смотреть на без пяти минут сцену из телесериала.

— Следующий спектакль обязательно пройдет как надо, правда? — спросила девушка, глядя на парня снизу вверх, и тот кивнул в ответ.

Судя по их разговору, оба они были актерами. Пока Ёсихико мог сделать лишь тот вывод, что парень и девушка из некоей труппы завели отношения и поселились друг с другом.

— Кстати, я проголодался. Что у нас сегодня?

— Жареные ростки бобов.

— О, ходила собирать?

— Угу. Скоро и бобы поспеют.

— Ого, буду ждать.

По ходу разговора они начали подниматься. Ёсихико проводил их взглядом, сложил руки на груди и задумался о том, как же поступить дальше. Да, эта парочка работала день ото дня и стремилась к поставленной цели, но теперь Ёсихико показалось, что они и без бога нищеты еле сводили концы с концами.

— Люди-то они, конечно, хорошие. Что ска… — Ёсихико обернулся к богу нищеты, увидел, что тот неприкрыто плачет, и прервался на полуслове.

— Я… я не могу лишать их оставшихся денег!..

— Ну… соглашусь, — Ёсихико вздохнул и посмотрел в небо.

Ему уже казалось, что в силу своего добродушия старичок вовсе не годился в боги нищеты. И как ему только удалось столько времени им проработать? Складывалось впечатление, что такими темпами они ему новый дом не найдут.

Вновь посмотрев на шмыгающего носом бога, Ёсихико почесал затылок. Он понимал, что имеет дело с добродушным, ранимым, хорошим по натуре типом. И как раз поэтому затруднялся просто взять и махнуть на него рукой.

— Ёсихико, уже почти стемнело, — сказал Когане, глядя на приближающиеся сумерки.

Даже сейчас солнце скрывалось за горизонтом очень рано. А искать дом в темноте — задача далеко не из простых.

— Не везет нам… — пробормотал Ёсихико, падая духом.

Он достаточно блуждал, обдуваемый холодными ветрами, чтобы чувствовать усталость. Тело промерзло, голова еле соображала. Ёсихико подозревал, что ему придется взять паузу, чтобы отдохнуть и решить, как быть дальше.

Бог нищеты заметил его мучения и решительно заговорил:

— ...Досточтимый лакей, ты многое ради меня сделал… и этого достаточно. Я уже сам начинаю смутно догадываться, что не подхожу нынешнему миру… — вытерев слезы рукавом грязного кимоно, бог нищеты взглянул на Ёсихико исподлобья. — Я уже готов к тому, что будет, если дом не отыщется…

— К чему готов?.. — недоуменно переспросил Ёсихико.

Бог нищеты самоуничижительно улыбнулся.

— Богиня заразы ведь говорила: “Мы все знаем, что ждет в будущем богов нищеты, которым никто не молится”...

— Ты что, — Когане резко вскинул голову, — сгинуть удумал?

Бог нищеты улыбнулся еще шире.

— Таковы законы мира…

Ёсихико не сразу понял, о чем они говорят, но потом вспомнил рассказы старика о том, что старые знакомые попадаются ему все реже.

— Э-э, под “сгинуть” ты имеешь в виду…

Ёсихико сам пришел к ответу и содрогнулся.

Видимо, под этим словом они понимали полное исчезновение. Бог нищеты собирался отправиться вслед за своими ушедшими товарищами. И речь не о небесных лугах, а о растворении в небытии подобно весеннему снегу. С точки зрения богов это и есть настоящая “кончина”.

— ...Нет-нет-нет, погоди…

Ёсихико прислонился к забору, обхватил голову и попытался разобраться в спутавшихся мыслях. Пусть ему казалось, что заказ попался неприятный, пусть он считал бога нищеты обузой любому человеку, стоило речи зайти о том, что старик исчезнет, как в груди что-то закопошилось. Пусть даже сам бог нищеты и говорил о том, что он просто подчинится законам мироздания.

Мир вокруг него изменился.

Но неужели всех, кто не поспевает за изменениями, нужно без разбора истреблять?

В частности, богов?

— Я еще не выполнил заказ…

Перед тем, как попасть в руки Ёсихико, молитвенник находился у его деда. Пускай дед Ёсихико всегда был человеком искренне верующим, наверняка он работал лакеем не только из чувства долга. Быть может, он, хорошо относившийся ко всем остальным, считал естественным помогать всем, кто попал в беду, как людям, так и богам. До сих Ёсихико общался с богами, руководствуясь тем, что он принял эстафету и потому не мог работать спустя рукава.

И наверняка такое же отношение к службе лакея сохранится у него и впредь…

Решившись, Ёсихико поднял взгляд.

— Если не найдем сегодня, поищем завтра. Если не найдем завтра, отправимся на поиски послезавтра, только и всего.

Может, он, как самый обычный человек, мало что мог сделать для бога, но…

— Я не понимаю принципов мироздания и законов богов, но разве можно сдаваться просто потому, что у тебя не получилось сегодня?

— Досточтимый лакей…

Бог нищеты в слезах взглянул на Ёсихико. После всего случившегося тот не смог бросить на произвол судьбы грязного, неопрятного, но такого доброго старика.

— В твоем существовании есть свой смысл. Нельзя просто так от него отказываться, — добавил под конец Ёсихико, и эта фраза не ускользнула от внимания Когане.

— В-вот это да!..

Решив, что оставлять бога на морозе нельзя, Ёсихико привел старика домой, где угостил онигири с жареным мисо. Поскольку в тонкостях приготовления любимого лакомства богов нищеты он не разбирался, то просто обмазал обычный онигири пастой мисо и засунул в тостер.

— Короче, сегодня ужинаешь и ночуешь здесь. Мне завтра на работу, вернемся к поискам после нее.

В его небольшой комнатушке и без того обитали человек с лисом, так что с появлением старика в ней стало тесновато. Ёсихико не хотел приводить его сюда, но у него ныло сердце при мысли о том, что бездомному богу придется ночевать где-то на траве у набережной.

— Какая трогательная забота… Даже не знаю, как отблагодарить…

Бог нищеты держал тарелку с двумя онигири с таким благоговением, будто на ней покоились самые настоящие сокровища.

— Можешь не благодарить. Главное ни в коем случае не подселяйся сюда, ладно? Ты ведь и не сможешь, поскольку тут Когане живет, да? Точно не сможешь?

— Ёсихико, не говори обо мне, словно об обереге, — возмутился Когане с кровати и повел ушами.

— Не волнуйся, в этот дом я не вселюсь. Тем более, раз уж меня угостили тут рисовыми шариками с мисо… — бог нищеты уселся в уголке и раз за разом нюхал поднимающийся от угощения пар. — Какие теплые… какие теплые шарики…

Он бормотал и бормотал, а онигири перед ним так и оставались нетронутыми.

Проснувшись на следующее утро, Ёсихико увидел, что бога нищеты и след простыл.

В углу осталось только аккуратно сложенное одеяло, которое парень одолжил старику.

На столе лежал молитвенник, открытый на странице с именем Кюки. Поверх имени стояла красная печать в виде старинной золотой монеты — словно насмешка над титулом бога нищеты.

— Он…

Ёсихико смотрел на печать в молитвеннике и чувствовал, как его пробирает холодный утренний воздух. Поставив печать, бог сообщил, что ему больше не нужна помощь с поиском дома. Ёсихико не хотелось раздумывать об оборотной стороне этого послания и о том, почему бог ушел, даже не попрощавшись.

— Он благодарил тебя без конца, — сказал Когане и моргнул зелеными глазами. — Сказал, ему повезло, что последним из людей он встретил именно тебя.

Рядом со сложенным одеялом лежала пустая тарелка. Вчера бог нищеты никак не мог решиться и съесть предложенное угощение. Когда Ёсихико вернулся из ванной и увидел, что тот так и не приступил, он даже поторопил бога вслух.

— Я мог бы ему еще сделать, раз он их так любит… — проговорил Ёсихико, поднимая тарелку с пола.

Сердце терзала тупая боль. Ёсихико не смог оказать богу нищеты достойный прием, но сумел ли даровать хотя бы теплый ночлег?

И пусть Ёсихико так и не смог остановить его, но все же…

— ...Э? — вдруг Ёсихико заметил в складках одеяла скомканный листок бумаги и вытащил его на свет. — Это же от новогодней лотереи, откуда оно здесь?..

Мятый листок оказался билетом лотереи, проводившейся в конце прошлого года. Сейчас, после объявления результатов, их не продавали, и Ёсихико не помнил, чтобы покупал его.

— Это прощальный подарок от Кюки, — пояснил Когане, спустившись с кровати и заглянув в руку Ёсихико. — Если правильно молиться богам нищеты и угождать им, они могут превращаться в богов удачи. В былые времена они перед уходом оставляли в домах золотые монетки и прочие ценности, но сейчас, растеряв силу, видимо, способны лишь на такое. Похоже, так он пытался отблагодарить тебя за еду и ночлег.

Ёсихико вновь опустил взгляд на мятый лотерейный билетик. Ему вспомнилось, как бог нищеты вчера причитал при виде онигири и не знал, как благодарить хозяина.

— ...Так он, значит, очень и очень выигрышный? — спросил Ёсихико.

Когане в ответ прищурился и назидательно заметил:

— Этот дар предназначен твоей совести. Прими его с благодарностью.

Ёсихико еще раз посмотрел на билет. Ему вечно не хватало денег, и обычно выигрыш в лотерею мог заставить его светиться от счастья, но сейчас обрадоваться никак не получалось.

С учетом того, как сильно он стремился избавиться от старика, его чувства получались в некотором смысле противоречивыми. Возможно, кто-то даже захочет отругать его за те попытки всучить бога нищеты кому-то еще. Тем не менее, сейчас он держал в руке прощальный подарок бога и переживал сложную гамму чувств.

И осознание того, что старика не стало, ложилось на сердце тяжким грузом.

Правильно ли он поступил по отношению к богу нищеты?

Весь рабочий день Ёсихико провел в унынии. Он то и дело размышлял, не мог ли поступить лучше, не мог ли отыскать дом поскорее. Может, ему стоило смотреть на дома исключительно с божественной точки зрения, а не с людской? Вскоре его мысли зациклились. Пусть Ёсихико и заработал печать, символизировавшую конец заказа, в глубине души он не считал, что его работа закончена. Не помогали даже мысли о том, что теперь, без бога нищеты, что-либо придумывать бесполезно.

— Я дома… — вошел Ёсихико домой, едва переставляя ноги.

Он открыл дверь комнаты и остановился на несколько секунд, переваривая открывшуюся картину.

— О-о, досточтимый лакей, уже пришел?

Его кровать и книжный шкаф сместились с привычных мест, чтобы освободить место для доски сёги посреди комнаты. За доской сидели Когане и вроде как исчезнувший бог нищеты.

— ...Почему ты здесь? — только и смог, что выдавить из себя Ёсихико, вырвавшись из ступора.

Он уже успел подумать, что ему после напряженных размышлений начало мерещиться всякое.

— Ну-у, по правде сказать, с утра я выходил отсюда с намерением сгинуть, но у меня никак не выходил из головы вкус тех рисовых шариков с мисо, которые я накануне ел.

— ...И?

— Я подумал о том, что смог поесть такую вкуснятину только потому, что находился в мире людей, и решил еще немного поработать здесь богом.

Ёсихико сел где стоял и схватился за голову. Конечно, он обрадовался тому, что бог нищеты все-таки не сгинул, но со многим он не мог так просто смириться. Ради чего, спрашивается, он весь день страдал?

— ...Ладно. То, что решил продолжить быть богом это хорошо… но почему ты у меня дома?

Он поставил печать, тем самым объявив об окончании заказа. Больше ничего не заставляло их связываться друг с другом.

— Я пришел сказать Когане, что передумал исчезать, он меня и пригласил, — бог нищеты указал по ту сторону игральной доски. Лис кивнул.

— Он сказал, что будет потихоньку искать себе новый дом, вот я пригласил его подбодрить немного.

— Но это мой дом!

— А что такого? — мгновенно переспросил Когане, и Ёсихико обомлел.

Его радовало, что бог нищеты не исчез. Он был счастлив снова увидеть старика. К тому же сейчас их не связывал заказ, так что Ёсихико мог не опасаться мучений с поиском дома для бога. Присутствие Когане означало, что в их дом бог нищеты заселиться не сможет. И хотя казалось, что жаловаться Ёсихико ровным счетом не на что…

Он продолжал мрачно смотреть то на передвинутую мебель, то на доску сёги, то на сидевших вокруг нее богов.

— И моя комната…

Откуда они вообще взяли доску? Вернут ли потом кровать и шкаф на место? Будет ли бог нищеты заходить еще? Если да, будут ли они устраивать такое каждый раз? И раз уж на то пошло, как Когане вообще играет в сёги лапами?

— А-а-а-а, черт побери!

Ёсихико захотелось побиться головой обо что-нибудь, но он не нашел подходящего объекта, в ярости расчесал волосы, схватил со стола мятый лотерейный билетик и выскочил из комнаты. До того он собирался беречь знак признательности бога нищеты, но теперь Ёсихико казалось, что ему просто необходимо развеяться. Сначала обменять билет на деньги, а затем купить на них что-нибудь баснословно дорогое.

Пятнадцать минут спустя Ёсихико ворвался в комнату с оглушительным грохотом.

— Какого черта, бог нищеты?! Этот твой билет без выигрыша! — взревел он, едва распахнув дверь.

Бог нищеты пожал плечами и уставился в пол, Когане смерил Ёсихико презрительным взглядом и нравоучительно ответил:

— Вот так, Ёсихико, и бывает, когда боги теряют силу.

Ёсихико не смог придумать хлесткий ответ. Он лишь рухнул на колени и хрипло пролепетал:

— Но… но хотя бы триста иен…

Его тихие слова так и не достигли божественных ушей.