Лапочка

Лапочка и Баракабама

Теперь Лапочка сидит на диване и скучает. За окном идет дождь. Лапочка не любит дождь, потому что под него надо грустить. А Лапочка не любит грустить. Она любит веселиться и отдыхать.

Лапочка берет пульт от телевизора и включает телевизор. На экране она видит только серую рябь. Лапочка настораживается. Она смотрит на мишку, словно ищет у него ответа, а потом опять переводит взгляд на экран.

Лапочка выключает телевизор и включает его снова. Ничего не меняется. Лапочка щелкает каналы — везде рябь.

— Сломался, — говорит Лапочка и смотрит грустными глазами в окно.

«За окном все серое, — тоскливо думает Лапочка. — На экране тоже все серое. Какая же грустная жизнь…».

Лапочка снова берет пульт и решает прощелкать все кнопки. Она щелкает, щелкает и только на одном канале видит изображение.

Лапочка видит темнокожего человека. Лапочке он не нравится. Не то, чтобы Лапочка не любит темнокожих людей, но этот ей нравится не очень. Ей нравится один r'n'b певец с африканскими корнями. Тот симпатичный, а этот не очень.

Лапочка делает звук погромче. Ей совсем не хочется смотреть на темнокожего человека. Она знает, что именно в это время по Fashio-TV показывают прямую трансляцию из Парижа, где сегодня открывается очередная Неделя моды.

Темнокожий человек что-то говорит. Лапочка не прислушивается к его речи, к тому же говорит он по-английски, а Лапочка только учит этот язык.

Дождь стучит в окно. На деревьях гнутся ветки.

От скуки Лапочка все же начинает слушать темнокожего человека, подумав, что так она потренируется в английском.

Человек говорит так:

— …I am back today to say that we have begun the difficult work of keeping that promise. We have begun the essential work of keeping the American dream alive in our time…

Из всего, что говорит темнокожий человек, Лапочка понимает только два слова.

— Ах… Американ дрим, — вздыхает Лапочка и снова смотрит в окно.

Темнокожий человек, тем временем не замолкает:

— ….I want to officially welcome the South African delegation to this nuclear summit and thank President Zuma for his extraordinary leadership.

Лапочка понимает слово «Африка».

— Из Африки, бедненький, — грустно говорит Лапочка мишке.

— Из Африки, Лапочка, — отвечает Лапочка сама себе тоненьким голоском от лица мишки. — Худенький, голодает, наверное. И хочет жить в американ дрим!

— Бедняжка, — поддерживает мишку Лапочка и чуть не плачет.

На экране тем временем темнокожий мужчина сменяется другим кадром. Теперь Лапочка видит желтую пустыню. На песке сидят голодные вздувшиеся дети и смотрят на Лапочку.

— Господи… — по щекам Лапочки текут слезы.

Мы уже знаем, что Лапочка очень чувствительная девочка. Она всегда принимает близко к сердцу чужое горе и не может спокойно смотреть на страдания людей.

Утирая слезы, Лапочка берет мобильный телефон и набирает номер Мари.

— Алло, Мари? — дрожащим голосом спрашивает Лапочка, словно звонит совсем даже не мари.

— Да, Лапочка, это я, — отвечает Мари. — Почему ты плачешь?

— Мари, это ужасно… — захлебывается слезами Лапочка. Она неотрывно смотрит на экран, где продолжают показывать голодающих. — По телевизору показывают такие страшные вещи…

— Да, Лапочка, — говорит Мари. — Полностью согласна с тобой. Первый показ на Неделе моды — просто отстой.

«Господи, — думает Лапочка. — Ну почему некоторым людям бог не дал мозгов? Ну нельзя же на свете быть безмозглой такой!».

— Я не о том, Мари… — более собрано отвечает Лапочка. — У меня Fashion-TV вообще сейчас не работает.

— Как же так… — охает Мари. — Что ж ты тогда смотришь, Лапочка?

«Да, тяжело дуре на свете живется, — размышляет Лапочка».

Ей больше не хочется говорить с этой тупой Мари. Она ее все равно не поймет. Лапочка — тонкая чувственная натура. Она способна. А Мари — нет.

— Ладно, Мари, — говорит Лапочка. — Пока.

— Пока, Лапочка, — растерянно отвечает Мари.

Лапочка продолжает смотреть телевизор. Она усаживается поудобнее, подгибает ноги под себя, берет мишку и прижимает его к груди. Дождь за окном усиливается. Ветер гудит. Капли прямо бьются в стекло. Свет в комнате мигает на одну секунду.

Изображения голодных детей сменяются вновь темнокожим мужчиной. Теперь Лапочка присматривается к нему повнимательнее.

«Вроде, не такой уж и страшненький, как на первый взгляд показался, — думает Лапочка. — Даже симпатичный немного. Худенький только очень. Ну так это понятно. У них, наверное, только политики и прочие серьезные люди вроде папочки, получают еду. А остальные умирают с голода. Этому мужичку еще повезло… Хотя, наверное, в детстве тоже голодал очень. Это же заметно…».

От таких переживаний и потрясений Лапочке хочется есть. Она встает с дивана и бежит по холодному полу на кухню. На Лапочке коротенький халатик, а на ножках — коротенькие розовые носочки.

Лапочка открывает холодильник и достает оттуда продукты. Лапочка всегда на диете. Она ест все обезжиренное.

Поев немножко, Лапочка возвращается к телевизору и делает звук погромче, чтобы попытаться понять, о чем говорит этот несчастный темнокожий мужчина из Африки с такими голодными глазами.

В телевизоре говорят:

— …After four years in New York City, Barack Obama moved to Chicago, where he was hired as director of the Developing Communities Project…

Лапочка внимательно слушает. Она переводит, как может — текст весьма прост:

— Так, после четырех лет в Нью-Йорке этот мужичок переехал в Чикаго… — вслух говорит Лапочка. — Значит, выбился в люди, поднялся. Имя-то у него какое чудное: Баракабама. Или это фамилия? Да, наверное, фамилия…

— Ты такая умная, Лапочка, — пищит Лапочка и чуть трясет мишуткой, как будто это он говорит и немножко двигается.

— Ну да… — тянет с улыбкой Лапочка. Но быстро перестает улыбаться, вспомнив, что она сейчас очень расстроена.

Лапочка решает поискать информацию про этого Баракабаму в интернете. Она открывает свой лэптоп, кладет его себе на колени и ждет, пока он загрузится. Потом она открывает поисковик и набирает фамилию. Лапочка внимательно изучает результат. Все, что она видит, не имеет никакого отношения к темнокожему человеку в телевизоре.

Кто-то воспользовался именем этого знаменитого человека в качестве ника. Одна группа спела про него песню, но скачать ее у Лапочки не получается.

Так же Лапочке выясняет, что «баракабама» — это такое заклинание, которое знают фанаты Гарри Поттера.

Лапочка заходит на сайт фанатов Гарри Поттера и задает там вопрос про Баракабаму на форуме. Через несколько минут ей пишут в ответ, что она дура. Лапочка пишет в ответ, тому, кто написал, что она дура, что он сам дурак и уходит с этого форума.

Лапочке немного обидно. Книги про Гарри Поттера ей нравятся. Они все есть у нее и стоят на полке. Причем на русском и на английском языке. На английском Лапочка привезла из Англии. Лапочка любит все настоящее. При этом, когда речь идет о настоящем, Лапочка всегда говорит так:

— Это аутентичная вещь.

И делает очень умный вид. А иногда и загадочно улыбается. Лапочке нравится это слово и ей кажется, что оно ей идет. Про саму себя она тоже иногда говорит:

— Я — аутентичная.

Лапочке нравится быть загадочной.

Лапочка в задумчивости смотрит на серое окно. Дождь стучит в него.

Не выяснив ничего в интернете, Лапочка решает позвонить Мари. У Мари как-то был один бой-негр. Очень накаченный и красивый. Только почему-то француз… Впрочем, во Франции Лапочка каждый раз видит много чернокожих.

— Алло, Мари, — говорит Лапочка. — Слушай, Мари, а ты не знаешь, кто такой Баракабама?

— Нет, — испуганно шепчет Мари. — Страшное какое-то имя…

— Нет-нет, — успокаивает ее Лапочка. — Он хороший. И, кстати, тоже негр, как и твой Поль.

— О! — оживляется Мари. — А откуда ты знаешь этого Баракабаму?

— По телевизору увидела, — отвечает Лапочка. — Он из Африки, но сейчас, вроде, живет в Америке. В Нью-Йорке или Чикаго. Я не очень поняла. Он голодал, но сейчас выглядит более-менее прилично. Хотя, конечно, заметно, что недоедает — худой очень…

— Надо же, — упавшим голосом говорит Мари. — Хорошо, что мой Поль питался нормально.

— Это да, — соглашается Лапочка. Поль ей очень нравился, и у нее были даже эротические фантазии на его счет. Но в жизнь их воплотить не удалось, так как Поль скоропостижно отъехал в Париж. — Так, значит, ты ничего не знаешь?

— Нет, Лапочка, извини, — извиняется Мари.

— Да ничего, Мари. Ладно, пока.

«Зря я ей позвонила, — думает Лапочка. — Откуда такой дурре действительно знать, кто такой Баракабама? Она ж тупая как пробка. Идиотка слабоумная. Только свой Fashion-TV и смотрит».

Лапочка берет пульт и переключает на Fashion-TV. Но там все еще серая рябь. Лапочка вздыхает и переключает обратно на тот канал, где есть изображение.

Там продолжают показывать загадочного Баракабаму. Он ходит по коридорам, кому-то улыбается, что-то объясняет. От безысходности Лапочка продолжает следить за происходящим на экране, хотя интереса у нее поубавилось.

Лапочка любит находить ответы на вопросы. А когда ответ не находится, Лапочка быстро теряет интерес к такому вопросу, считая такой вопрос дурацким.

И вот, Лапочка снова смотрит на Баракабаму. Голос за кадром говорит:

— Of his early childhood, Obama recalled, «That my father looked nothing like the people around me-that he was black as pitch, my mother white as milk-barely registered in my mind».

Лапочка содрогается.

«Чайлдхуд? Чайлд — ребенок. Худ — худой? Худой ребенок!… Что еще? Мама, папа, молоко…ин ай майнд… в моих мыслях… — судорожно переводит Лапочка, пытаясь вспоминать слова и составлять их хотя бы приблизительно — Ой, я прямо как в программе из детства, где мужики крутят волчок, а потом угадывают!».

— Умничка, — хвалит себя Лапочка, разумеется, от лица мишеньки.

— Спасибо, мишутка, — улыбается мишке Лапочка.

На экране снова показывают голодающих детей. Баракабама ходит между них, а они тянут к Баракабаме свои тоненькие ручки.

Лапочка готова заплакать. Она держится из последних сил.

Лапочка представляет себя голодным черным ребенком. Ей становится жалко так, что слезы уже не держатся в глазах и текут горячими потоками по щекам.

Тут в лапочкину дверь кто-то звонит. Лапочка бежит в прихожую и открывает дверь. На пороге стоит дедушка-сосед. Он смотрит на Лапочку и улыбается.

— Здравствуйте, — говорит старик. — Я очень извиняюсь, но у вас не будет немного соли? Я там готовить принялся, а соли-то и нет!

— Соли? — переспрашивает Лапочка. — Нет, соли нет.

Лапочка не употребляет в пищу с недавних пор соль и сахар. Это вредно и от этого умирают. А Лапочка не хочет умирать. Она хочет жить.

— Ну, простите тогда еще раз за беспокойство, — улыбается дедушка и собирается уходить.

Лапочка медлит пару секунд, а потом все же спрашивает:

— Простите, а вы не знаете, кто такой Баракабама?

Дедушка смотрит на Лапочку немного удивленно, а потом говорит:

— Президент Соединенных Штатов Америки.

«Совсем мозгами двинулся, — думает Лапочка. — Да, старость — не радость».

— Ладно, все понятно, — благодарит старика Лапочка и сочувственно смотрит на него. Лапочка всегда жалеет старых больных людей. Особенно простых. Таких, как дедушка-сосед.

Лапочка умная! Она что, президентов США не видела? Да она все долларовые купюры наизусть знает, а умела бы рисовать, так любую с закрытыми глазами нарисовала бы!

Лапочка садится на диван, чтобы смотреть дальше. Лапочка случайно задевает пульт и канал переключается. Ряби больше нет. По Fashion-TV как раз в самом разгаре показ на Неделе моды.

Лапочка радостно хлопает в ладоши и усаживается поудобнее. Она кладет перед собой листок бумаги и берет в руку ручку. Лапочка далеко не дура! Она всегда так делает, когда идет показ. Лапочка записывает понравившиеся марки, чтобы не забыть.

Вот Мари, идиотка, никогда не записывает и всегда удивляется по телефону, как это Лапочка так хорошо все запоминает.

— Ты такая интеллектуальная, Лапочка, — говорит обычно Мари. — Ты самая умная из всех моих подруг.

Теперь Лапочка смотрит показ. Иногда кое-что записывает, тщательно переписывая названия с экрана. И вдруг на душе у нее становится снова грустно. Она вспоминает голодных африканских детишек, Баракабаму — худенького с печальными глазами, и еще дедушку-соседа, который, похоже, сошел с ума… В окно стучит дождь. Ветки у деревьев прямо гнутся.