«Берег» и море

III

– У меня к вам большая просьба, Василий Васильевич! – серьезно, значительно и тихо проговорила молодая женщина. И смущенно, краснея, прибавила: – Но только попрошу вас, чтобы она осталась между нами.

– Даю слово, что ни одна душа не узнает, Софья Николаевна.

– Прикажите назначить мужа в дальнее плавание. Я знаю, что освобождается место старшего офицера на «Воине». Муж имеет все права на такое назначение… Я прошу не протекции, а только напоминаю о праве.

Адмирал изумился.

Он припомнил, что муж просительницы, симпатичный, красивый блондин, еще два месяца тому назад отказался от блестящего назначения на Восток.

– Так, значит, ваш муж раздумал…

– Как раздумал?

– Он ссылался на семейные обстоятельства, когда я предлагал ему отвести миноносец в Тихий океан.

Кровь отлила от лица Артемьевой, и она решительно сказала:

– Он не хочет в плавание… Но ему необходимо идти… для его же пользы…

Адмирал пристально посмотрел на красивую женщину. Она перехватила этот взгляд, казалось ей, подозрительный, и, гордо приподнимая голову, строго промолвила:

– Я люблю мужа и семью… Оттого и прошу вас отправить его в плавание…

– Разве он?.. – сорвалось у адмирала.

– Он благородный, честный, деликатный человек! – с горячею страстностью воскликнула Софья Николаевна, словно бы вперед запрещая кому-нибудь сказать о муже что-нибудь дурное.

– Я знаю… Как же… И способный офицер…

– Еще бы!

– С удовольствием исполню вашу просьбу, Софья Николаевна…

– И скоро он уедет?

– А вы как хотите?..

– Как можно скорее.

– Ему будет приказано через три дня уехать к месту назначения.

– Благодарю вас, Василий Васильич!

Лицо Софьи Николаевны немного прояснилось, и она поднялась с дивана.

Адмирал крепко пожал ее руку, проводил молодую женщину до двери и, почтительно кланяясь, сказал:

– Дай вам бог счастья. Не поминайте лихом!

– Добром вспомню, Василий Васильич!

– И если я буду вам нужен… зайдите.

– Непременно. От часу до двух – в министерстве…

– И ко мне прошу.

– Разве в особо важном случае… Иначе не ворвусь…

В прихожей Никита, подавая просительнице накидку, весело промолвил:

– Вот барыня, и слава богу…

– Вам спасибо, большое спасибо! – сердечно ответила молодая женщина.

Она полезла было в карман, но Никита остановил ее словами:

– Я не к тому, барыня… Не надо… А, значит, «лезорюция» от него вышла?

– Вышла…

– Вот то-то и есть… Только надо с ним, как вы…

– А как?

– Не давать спуску… Я слышал, как вы, барыня, отчитывали… Небось, войдет в рассудок! – довольный, сказал Никита и низко поклонился Артемьевой, провожая за дверь.

Она опустила густую вуаль, словно бы не хотела быть узнанною, торопливо спустилась по широкой лестнице и, очутившись на набережной, прошептала:

– Что ж… По крайней мере дети спасены!

Слезы невольно показались на ее глазах.

Софья Николаевна взглянула на часы. Было четверть первого.

И она наняла извозчика и попросила его ехать скорее в десятую линию Васильевского острова.

Софья Николаевна не любила, чтобы дети сидели за столом без нее.