«Бесы» вчера и сегодня

Предисловие

«Мы будем отрубать сучьи головы столько, сколько понадобится!»

«Эмигрировать не собираюсь; да, по-прежнему планирую всех расстрелять, когда приду к власти…»

«Люстрации – не репрессии. Люстрации – это запрет на занятие определенных должностей. Вот совершенно ясно, что люди, которые за войну (речь о борьбе Донбасса за право оставаться русскими), не могут быть подпущены к каким бы то ни было государственным должностям на пушечный выстрел. И совершенно неважно, что их 84%».

Это лишь несколько цитат из выступлений и переписки на сайтах и в блогах лидеров российской «несистемной» оппозиции, «революционеров» начала XXI века. Нетрудно догадаться, что упомянутые выше 84 процента – это подавляющее большинство россиян, которых эти лидеры считают людьми низшего сорта.

Подобных угроз, исходящих от наших современных «борцов за свободу» – убить, повесить, посадить, «люстрировать», – множество.

А вот ещё одна недавняя угроза лидера «революционного движения» на суде – во время решения его же судьбы. Эту угрозу изгнать судью с должности могла слышать и прочитать в новостях вся страна:

«Всё сидишь такая в кителе? Придем к власти – сидеть не будешь!»

Эти высказывания, «твиты» и посты в Интернете «радетелей за народное счастье» и их сторонников, составление списков на репрессии, напомнили мне дела русских революционеров «нечаевцев», описанных ровно сто пятьдесят лет назад Фёдором Михайловичем Достоевским в его романе «Бесы». Та оппозиционная деятельность длилась недолго и завершилась плачевно – убийством нечаевцами своего же соратника по борьбе студента И. И. Иванова и судом над главным «борцом с существующим строем» – Сергеем Геннадиевичем Нечаевым. А также публикацией знаменитой книги, ставшей предостережением не только для современников, но и для многих будущих поколений.

Достоевский Фёдор Михайлович

(1821–1881) – писатель, публицист, автор романа «Бесы» (1871–1872 г.) и др. произведений, ставших русской классикой. Гравюра на стали неизв. автора. 1877 г.

Чтобы убедиться в сходстве целей и идей давних и нынешних «борцов за свободу народа» достаточно заглянуть в главный программный документ – устав организации «Народная расправа», сочинённый её организатором и главой Нечаевым в 1869 году – «Катехизис революционера»¹. Во всём этом документе мы видим руку человека, обиженного на людей, чувствующего себя недооценённым, жаждущего мщения. Полностью «Катехизис» представлен в приложении, а здесь приведу лишь несколько цитат одного из четырёх разделов этого устава – «Отношение революционера к обществу», то есть, к большинству граждан страны:

«§ 13. Революционер вступает в государственный, сословный и так называемый образованный мир и живет в нем только с целью его полнейшего, скорейшего разрушения. Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире. Если он может остановиться перед истреблением положения, отношения или какого-либо человека, принадлежащего к этому миру, в котором – всё и все должны быть ему равно ненавистны.

Тем хуже для него, если у него есть в нем родственные, дружеские или любовные отношения; он не революционер, если они могут остановить его руку.

§ 14. С целью беспощадного разрушения революционер может, и даже часто должен, жить в обществе, притворяясь совсем не тем, что он есть. Революционеры должны проникнуть всюду, во все высшия и средние (сословия), в купеческую лавку, в церковь, в барский дом, в мир бюрократский, военный, в литературу, в Третье отделение и даже в Зимний дворец.

§ 15. Все это поганое общество должно быть раздроблено на несколько категорий. Первая категория – неотлагаемо осужденных на смерть. Да будет составлен товариществом список таких осужденных по порядку их относительной зловредности для успеха революционного дела, так чтобы предыдущие номера убрались прежде последующих.

§ 16. При составлении такого списка и для установления вышереченаго порядка должно руководствоваться отнюдь не личным злодейством человека, ни даже ненавистью, возбуждаемой им в товариществе или в народе».

Нынешние «бунтовщики» пока что подобного «Катехизиса» обществу не представили, хотя и нечаевский устав поначалу был тайным, не предназначенным для широкой публики. О нём стало известно лишь во время суда над членами общества и его лидером. Однако известно, что и в наше время подобные «люстрационные» списки давно уже составляются и доносятся «куда надо». В самом деле, разве жалобы и депеши наших «несистемных оппозиционеров-либералов» в разные европейские и американские инстанции, к их «начальству» со списками неугодных российских граждан и просьбами ввести против них санкции, – это не те же списки, предназначенные для наказания людей, для репрессий? Пока, слава Богу, эти списки «не смертные».

Ещё в прошлом веке незабвенная правозащитница Валерия Новодворская, идеал многих современных либералов, говорила, подражая одному из героев «Бесов» Шигалеву:

«Я всегда знала, что приличные люди должны иметь права, а неприличные – не должны. Право – понятие элитарное».

Элитарность самой Новодворской выражалась, видимо, в том, что она «никогда не работала на эту страну» и гордилась этим. Однако, достигнув положенных лет, вовсе не отказалась от пенсии, поликлиник и прочих благ, которые ей зарабатывали «неприличные» люди.

Что касается одного из героев романа Достоевского – «беса» Шигалева, то он, как и госпожа Новодворская считал, что люди неравны, что они смогут стать счастливыми, только когда поймут это и разделятся на две неравные части:

«Одна десятая получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми, которые превращаются в стадо безличных, послушных, но сытых и по-своему счастливых животных».

Интересно, к какой части будут отнесены поклонники современных «несистемщиков», бурно реагирующих в «сети» на каждый «чих» своих вождей?

Какого же счастья народного хотели и хотят наши старинные и нынешние революционеры? Ответ на этот вопрос дал, по крайней мере, попытался дать в своём романе «Бесы» писатель Фёдор Михайлович Достоевский. А мне пришлось когда-то давным-давно изучать и анализировать эти ответы в своей дипломной работе перед окончанием факультета журналистики МГУ. Конечно же, в то относительно спокойное советское время мне и в голову не приходило, что мой анализ этого произведения когда-нибудь мне, а может, и ещё кому-нибудь пригодится. В то время я взялась за тему лишь потому, что Достоевский всё ещё считался противником революции, ретроградом, а его «Бесы» – своеобразным манифестом, протестом против борцов за счастье человечества. Мне хотелось доказать, что это вовсе не так. Слушать мою защиту пришло довольно много преподавателей, для которых «Бесы» в ту пору всё ещё оставались карикатурой на революционное движение. Некоторым из них мне удалось донести своё видение романа. Но не всем.

Ныне я решила вернуться к теме и использовать ту дипломную работу, чтобы напомнить о предупреждении Ф. М. Достоевского, что далеко не всегда «борцы за народное счастье» преследуют именно те цели, о которых говорят. Хочу донести мысли великого писателя о том, что нам, его потомкам, надо быть осторожнее по отношению к разным болтунам, к их обещаниям светлого будущего, ради которого им придётся уничтожить часть того народа, который почему-то против этого будущего. Думаю, мы, россияне, семьдесят лет строившие коммунизм, жертвуя ради этой цели жизнями, здоровьем, благополучием, как никто другой, должны понимать, что не все провозглашённые борцами «с режимом» цели реалистичны, не все ставятся ради их достижения. Чаще всего это лишь сказка, ложь, которая позволяет небольшой группе людей манипулировать и управлять остальными. «Взамен совести выросло у них во рту по два языка, и оба лгут», – говорил когда-то о таких людях писатель М. Е. Салтыков-Щедрин.

Первая страница диплома

Диплом назывался «Роман Достоевского «Бесы» в историко-литературной традиции». Конечно, теперь мне пришлось кое-что поправить, ведь прошло много лет после написания этой работы, и некоторые детали, казавшиеся тогда совсем неважными, оказались актуальными. Было дописано и это предисловие, смысл которого заключается в пояснении причин, по которым мне захотелось представить этот труд, где пришлось сравнить прошлое с настоящим. Захотелось также рассказать подробнее о главном деятеле «Народной расправы» Сергее Нечаеве, об отношении общественности к его организации и к роману «Бесы» до и после революции 1917 года и при советской власти. Да и ныне к роману, и к его прототипам обращается всё более пристальное внимание. Мне показалось важным представить подробнее единомышленников Сергея Нечаева – Петра Ткачёва и Михаила Бакунина, которых «один из основоположников научного коммунизма, друг и соратник К. Маркса, вождь и учитель народного пролетариата»² Ф. Энгельс считал не революционерами, а анархистами.

До 1969 года творчество писателя Ф. М. Достоевского советские школьники вообще не изучали. Писатель слыл реакционером и противником революции. Хотя запрещённым автором он, всё-таки, не был, никто за хранение его книг не карал, они имелись во многих библиотеках. Однако собрания сочинений Достоевского при советской власти до 1957 года, – до начала так называемой «оттепели», не издавались ни разу. Ещё дважды публиковались уже в поздние советские времена – в 1974–75 годах и 1982-м. И то, скорее всего, по причине высокой популярности писателя в европейских и других странах.

Но роман «Бесы» отдельной книгой в годы советской власти вообще не печатался, в представлении советских властей он оставался идеологически враждебным, по-прежнему считался карикатурой на революцию и на революционеров. В мои школьные годы учащиеся роман «Бесы» не изучали, для нас его как бы и не было.

Интерес к творчеству Ф. М. Достоевского, к «Дневникам писателя», к «Бесам» в то «запретное» время у меня пробудил наш преподаватель литературы в МГУ Игорь Леонидович Волгин. Сначала посоветовал сделать курсовую работу по «Дневникам писателя», потом дело дошло и до «Бесов». Этот роман стал темой моей дипломной работы.

Признаться, когда-то, в юности, при первом прочтении, книга мне не понравилась. Сюжет казался расплывчатым, смысл романа – зыбким, неопределённым, герои не впечатляли, спустя некоторое время содержание книги и вообще забылось. Однако, выбирая тему для диплома, я стала читать внимательнее, пытаясь понять подлинное отношение писателя к протестному движению его времени и вообще к борьбе за улучшение жизни простого народа. Хотелось уяснить, почему же советские власти так ополчились на «Бесов», есть ли там, на самом деле, протест против революции, карикатура на борцов за народное счастье. Честно сказать, никаких «борцов за счастье» я в этой книге не обнаружила. Зато чувствовалась заинтересованность автора в теме, желание высказаться. Многие реплики героев романа, их размышления о судьбах народа, о революционном движении явно принадлежат самому писателю, отражают его личную точку зрения на события. В некоторых сюжетах, репликах он прямо указывает на своих «героев», будто предупреждает: «Смотрите на них, это лгуны, лицемеры, а не революционеры, не верьте им, не следуйте за ними, они могут привести вас не к счастью, а к настоящей беде. Будьте осторожны!».

В общем, клеветы на революцию я там не увидела. Как не нашла и разъяснения, что же такое революция в представлении героев книги и самого автора, каковы должны быть её цели и последствия. Если построение социального государства с реальным и хотя бы относительным равенством, с одинаковыми правами граждан – это одно. Если же просто переворот и захват власти с истреблением непокорных граждан, с подчинением какому-то диктатору – это совсем иное.

О модной ныне «демократии» не упоминаю вообще. В моём представлении демократия – это какая-то странная словесная структура, которая не имеет никакого отношения к реальности. Демократия зародилась в рабовладельческом обществе, где относительно равные права для голосования имели далеко не все граждане. Не имели прав и не голосовали женщины, а это половина населения. По-видимому, не голосовали и бедняки, по крайней мере, доказательств их присутствия «в демократии» я не нашла. Естественно, не участвовали ни в каком голосовании и многочисленные рабы. Таким образом, эта структура под названием «демократия» существовала лишь для избранных, на которых работало большинство населения – бедных граждан и совершенно бесправных рабов. Думаю, что в таком виде эта демократия сохраняется до нынешних времён. Роль рабов в современных демократиях играли и бесправные народы многочисленных колоний (фактически до середины прошлого века!), а позже, и доныне, почти дармовые рабочие из отсталых или развивающихся стран. Поддерживали эту демократию с их демократами и прямые грабежи тех народов, которым «посчастливилось» жить в нефтегазоносных районах или в регионах с ценными ископаемыми.

Да что далеко ходить: трижды почти подчистую в прошлом веке была ограблена Россия, – сначала после революции, потом во время Великой Отечественной войны, когда фашистские захватчики полностью разграбили и разрушили европейскую часть СССР. Потом Западу удалось неплохо нажиться на перевороте 90-х годов в нашей стране. С удивительной скоростью его представители выполнили главную задачу нынешних западных «демократизаторов»: в их руки «по дешёвке» перешли многочисленные российские предприятия, производящие самые востребованные народом товары: пиво, косметику, газировку, кондитерские изделия с известными на весь мир брендами, многие спиртные напитки. Всё долго перечислять. И, конечно, западные «демократизаторы» поспешили побыстрее прибрать к рукам российские сырьевые компании, которые до сих пор приносят им существенную прибыль. Собственно, для этого они и радеют за «демократию» в России, чтобы продолжать подпитывать свою.

Но времена меняются, страны, бывшие источники дармовой силы для «демократий», такие как Китай, постепенно богатеют, их «силы» начинают дорожать. Другие, как Россия, постепенно наводят порядок в налогообложении, не дают прятать доходы на том же Западе. Таким образом, число «рабов» убывает, а потому проблемы Запада нарастают. И тамошняя демократия затрещала.

Между тем, во многих так называемых развитых, передовых странах её, этой демократии, по сути, и не было. Ведь что такое демократия, кроме призывов и слов «свобода», «равенство» и «братство»? В первую очередь – одинаковые возможности и равные избирательные права для всех граждан. Ни в США, ни в Германии, ни в Великобритании, ни в большинстве других «передовых» странах мира их никогда и не было. Потому что там нет прямого избирательного права. Нет и никакого равенства. Если ты родился в бедной семье, у тебя есть лишь один шанс из ста, что ты попадёшь в хороший вуз, получишь престижную профессию, станешь счастливым и богатым. Но этот шанс был и есть в любой стране. Многие богатейшие купцы и промышленники царской России происходили из крестьян, а порой и из крепостных. В простых бедных семьях родились и в прошлых веках, и в советские времена, многие известные русские художники, литераторы, предприниматели. Так что вовсе не демократия даёт человеку возможность добиться успеха, а талант и трудолюбие.

Про свободу и вообще лучше помолчать. Напомню лишь, что самое большое количество заключённых, в том числе и политических, давно уже и теперь находится в «самой демократической стране мира» – в США. Да и знаменитая свобода слова на Западе, ещё со времён инквизиции, находится под тотальным самоконтролем большинства граждан.

Так что современная «борьба за демократию» на Западе – это, скорее всего, попытка удержать прежний порядок, такой, как в Древнем Риме, когда равными являются лишь «избранные», то есть элита. По большому счёту нынешняя западная демократия – это фальшь, прикрытие истинных намерений.

Русские революционеры позапрошлого века, в том числе и нечаевцы, хоть и затуманивали свои подлинные цели, главными из которых были захват власти и грабёж, но всё-таки были честнее: слова «демократия» даже в качестве идеала в их лексиконе не было. Поэтому, рассказывая о нечаевцах, я тоже этого слова избегаю.

Нечаев Сергей Геннадиевич

(1847–1882) – лидер организации «Народная расправа». Прототип Петра Верховенского – главного героя романа Ф. М. Достоевского «Бесы». Умер в заключении в Петропавловской крепости

Но вернусь к роману «Бесы». Вникая в замысел автора, начинаешь понимать: он хочет показать читателю, что его герои, представляющие себя борцами за народное, или всеобщее счастье, на самом деле таковыми не являются. Это бесы, которые хотят достичь власти любыми средствами. Своей основной задачей прототип Верховенского, главного героя романа, – Сергей Нечаев видел полное и тотальное разрушение государства, о чём он много раз повторяет в своём «Катехизисе революционера»:

«Спасительной для народа может быть только та революция, которая уничтожит в корне всякую государственность и истребит все государственные традиции, порядки и классы в России. <…> Наше дело – страстное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение».

А что потом? Что делать народу на развалинах? Ответа нет. Ни в работах самого С. Нечаева, ни в трудах его сотоварищей по борьбе – П. Ткачёва, М. Бакунина и др. Кстати, нет ответа и у современных борцов за счастье народное. Кроме, разве, предложения пойти на поклон к Западу, отдаться в его полное распоряжение.

Сам Нечаев так и отвечает в «Катехизисе» о перспективах: «Будущая организация без сомнения вырабатывается из народного движения и жизни. Но это – дело будущих поколений».

То есть они, борцы, всё разрушат, «возглавят» и отберут, а народ, оказавшись на развалинах, начнёт что-то «вырабатывать», создавать какое-то новое общество. В этом житие в разрухе, видимо, и предлагалось стать всем счастливыми.

Думая о смысле протестов, о целях и способах их достижения «нечаевско-бакунинскими» бесами, я вспомнила строки «Интернационала» – международного пролетарского гимна, воспевавшего их идеалы, который когда-то сама с воодушевлением горланила в хоре:

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем

Мы наш, мы новый мир построим –

Кто был ничем, тот станет всем!

Выходит, и борцы за счастье народное в ходе революции 1917-го года тоже планировали начать всё с разрушения! Да и наши современные «несистемщики» могли бы подписаться под этим четверостишием, по крайней мере, уж точно под его второй частью. Помните строки из фраз лидера современной «несистемной» оппозиции, который тоже мечтает стать «всем»: «когда приду к власти…», «придем к власти – сидеть не будешь!».

Что касается наших революционеров-большевиков после 17-го года, видимо, совсем не случайно они и их ближайшие последователи так не любили роман «Бесы». Многие там узнавали себя. Разрушить-то у них получилось, только вот счастье народное где-то заблудилось на несколько поколений. И выпало в результате далеко не всем.

Современные потомки борцов против государства призывают бороться за свободу. Свободу от чего или от кого? Что такое «свобода» в их представлении? Разве у нас сохранилось крепостное право? Разве им запрещено уезжать из страны на все четыре стороны? Разве они не имеют права голоса на выборах? Ф. М. Достоевский писал: «Свобода не в том, чтобы не сдерживать себя, а в том, чтобы владеть собой». Свобода – в душе человека, в его личности. Если это состояние у него есть, – он и в тюрьме будет внутренне, духовно свободен. Если нет – его всё тяготит: и семейные обязанности, и необходимость работать, и начальство, товарищи, нехватка денег и многое другое. Бороться за свободу в наше время, когда есть все возможности для развития, для выбора, для обмена мнениями, надо в первую очередь в своей душе с собой и в себе, а не криками на площадях. В конце концов, никто ещё у нас не отобрал право выбирать себе руководителей и контролировать этот процесс. И пенять на себя, если выбрали «не тех». Многовековой опыт подсказывает, что там, на площадях, можно «выкричать» для себя лишь разруху.

И ещё. Все русские революции и перевороты состоялись лишь при активном участии либо одобрении высших слоев русского общества, его элиты, предварялись их недовольством существующими порядками, претензиями на более высокие, «сытные» роли в государственных делах. В смутное время начала XVI века поляки захватили Москву лишь при попустительстве русских бояр и князей; императрицы Елизавета и Екатерина I пришли к власти с помощью офицеров Русской армии. Декабрьское восстание 1825 года, известно, возглавлялось аристократами, которые «радели» за народ, но, к слову, практически никто из них не освободил собственных крепостных крестьян.

Сергей Нечаев широко развернул свою деятельность, лишь, получив в Европе деньги от российских эмигрантов А. И. Герцена и его друга Н. П. Огарёва. Великая русская революция 1917-го года началась с февральского переворота, который организовали дворяне. Они же добились отречения царя от престола. А причины того переворота были те же: недовольство порядками и претензии на руководство страной. Вместо того чтобы преобразовывать страну реформами, личным примером, они начали борьбу за власть, устроили в стране хаос. И уступили власть большевикам.

Что наши «переворотчики» февраля 17-го года и их сторонники получили в итоге, как изменилась их жизнь после революции? А так, что бывшие русские аристократы, дворяне, претендовавшие на власть, вынуждены были в Европе работать таксистами, швейцарами, рабочими, прислугой. Некоторые погибли.

Меня поразило в связи с вышесказанным, что характер русской революции 1917 года предвидел ещё в середине 1870-х годов, то есть за сорок два года до событий, знаменитый немецкий философ-марксист Фридрих Энгельс. Полемизируя с русскими анархистами Бакуниным и Ткачёвым, которые считали и доказывали, что революцию в России они могут устроить в любое время, Энгельс, соглашаясь, что революция в России всё-таки возможна, писал в своей статье «Эмигрантская литература»:

«При этом, среди концентрирующихся в столице более просвещённых слоёв нации укрепляется сознание, что такое положение невыносимо, что близок переворот, <…>. Здесь сочетаются все условия революции; эту революцию начнут высшие классы столицы, может быть даже само правительство, но крестьяне развернут ее дальше и быстро выведут за пределы первого конституционного фазиса; эта революция будет иметь величайшее значение для всей Европы хотя бы потому, что она одним ударом уничтожит последний, все еще нетронутый резерв всей европейской реакции. Революция эта несомненно приближается»³.

Удивительное предвидение немецкого «марксиста»!» Задолго до событий он фактически предсказал русскую Февральскую революцию, которая вылилась в рабоче-крестьянскую – Октябрьскую.

Чтобы быть объективным, этот талантливый автор ознакомился с программными статьями русских анархистов, в том числе и с нечаевским «Катехизисом революционера», который он считал бакунинским и полностью разместил в своей работе «Эмигрантская литература». А главное, он внимательно изучал положение дел в России, её историю. Так вот Ф. Энгельс уже тогда, совершенно не отрицая возможность революции в России, пришёл к выводу, что в нашей стране она начнётся именно «с верхов». Что и случилось в феврале 1917 года.

У нынешних претендентов на русский «престол» тоже есть высокие покровители. И доморощенные, и заморские. Которые, в свою очередь, тоже претендуют на русскую «корону», на недра, на заводы, на власть. Чем сильнее укрепляется, богатеет русское народное хозяйство, тем больше появится на него претендентов. Только представьте, что будет, если они действительно осуществят свои замыслы? «Баре дерутся, у холопов чубы трещат!». Об этом Достоевский тоже писал в своих трудах. О том, что поклонение Западу, подражательство, либерализм, ни к чему хорошему страну не приведут. В черновиках он неоднократно повторяет: «Западничество есть лакейство. Лакейство мысли»⁴. <…> «Наш либерал прежде всего лакей и только смотрит, как бы кому сапоги вычистить»⁵.

Достоевский не дожил до Великой Октябрьской революции. А она, несомненно, великая, ведь более значительной революции, повлиявшей на судьбы многих миллионов людей, в мире не было. Она многому научила и мир, и российский народ. И, тем не менее, нужно ли нам очередное разрушение существующего порядка? Что мечтают сделать для нас новые бесы?

Итак, был ли Достоевский «за» революцию, или против, почему он взялся за этот роман, отчего его героями стали люди, представляющие себя революционерами, и почему автор сравнил их с бесами? Как современники и потомки оценивали его роман и почему так по-разному?

И главное. Как мы должны относиться к нашим современным борцам с государством, с обществом? Чем заканчиваются, к чему ведут протесты бунтарей всех времён? На все эти вопросы довольно внятно ответил в своём «пророческом» романе Ф. М. Достоевский. Нам надо лишь вникнуть.

Апрель 2021 г.