«Кто соблазнит малых сих…». СМИ против детей

Еще немного о «грядущем хаме»

Выражение, использованное в названии статьи, принадлежит писателю Дмитрию Мережковскому. Так называется одна из его книг, изданных в начале века. После революции образ «пригредшего» хама стал весьма популярен. Это лейтмотив творчества М. Зощенко, И. Ильфа и Е. Петрова, А. Райкина. Образы выписывались сочные и довольно разнообразные, но при этом их объединяло одно: насмешливое отношение автора к своим персонажам. Никому не приходило в голову превозносить Эллочку Людоедку и делать ее образцом для подражания.

В наши дни образ хама снова сделался актуальным. Только теперь хамло называется «крутым» и чувствует себя хозяином жизни. А потому вызывает кое у кого зависть. Лексикон современной Эллочки по-прежнему жалок, но зато теперь у нее есть загородный особняк, иностранный автомобиль и прочие атрибуты «красивой» жизни. А блеск шикарных вещей затмевает для многих внутреннее убожество «крутяков».

Нет, в целом, конечно, русская культура в который раз отторгла этот идеал. «Крутые» стали не героями нашего времени, а персонажами анекдотов. Очень показательно, что большую часть анекдотов, появившихся у нас в последние годы, составляют анекдоты про «новых русских». Народ определенно выразил свое отношение к этому образу, который власть имущим так и не удалось водрузить на пьедестал. Хотя попытки предпринимались неоднократно.

Удалось другое. Множество людей под влиянием пропаганды, идущей через разнообразные каналы (в основном, через средства массовой информации), мягко говоря, опростилось. Лексикон их, правда, пока побогаче Эллочкиного, но по стилистике уже отличается мало. «Впарить», «наехать», «тусовка», «блин», «менты», «зачистка», «баксы», «мочить в сортире»… Подобные слова звучат на самых разных уровнях вплоть до президентского и многим уже не режут слух, кажутся вполне нормальными. А ведь это заимствовано из воровского жаргона — из языка тех самых «крутых».

— Подумаешь! — отмахнется кто-нибудь. — Мало ли как люди выражаются?! Русский язык вообще очень богатый, один из самых богатых в мире. Разве все, кто говорят «менты», стали уголовниками?

Нет. Пока еще нет. Но, сами того не подозревая, они уже встали на сторону уголовников. Ведь слово «менты» (как и все прочие жаргонные слова) отнюдь не нейтрально. Оно очень даже эмоционально заряжено. В данном случае — презрением и ненавистью. И человек, который его повторяет, будет невольно перенимать это отношение к милиции. «Мент» — враг. «Мента» нельзя уважать. А тут вдобавок столько «ментов» действительно ведут себя недостойно, и газеты, не жалея красок, расписывают их продажность. Человек читает, убеждается в правоте своих слов и начинает потихоньку оправдывать нарушения закона. Раз «менты» поганые, то и законы, на страже которых они стоят, немногим лучше. А коли так, то с какой стати их соблюдать? Тем более что сами «менты» их сплошь и рядом не соблюдают. Так уголовная психология понемногу укореняется в обществе.

Язык — это не только слова, не только грамматические конструкции, но и весь строй мыслей. Недаром слово «язык» обозначает еще и «народ». (Помните, у Пушкина? «И назовет меня всяк сущий в ней язык: и гордый внук славян, и финн, и ныне дикой тунгус, и друг степей калмык…»)

Что значит «строй мыслей»? — А то, что за каждым словом языка таится широкий спектр различных понятий, образов, связей, ассоциаций. Скажем, за словом «дом» для русских скрываются одни образы, а для индейцев — другие. Хотя в чем-то они будут похожи, поскольку обозначают жилище. Овладевая новым языком, человек хотя бы в какой-то мере усваивает и новое мышление, новую психологию. Иначе он будет механически, как попугай, повторять какие-то фразы, но не сможет по-настоящему понимать собеседников и будет попадать в нелепые ситуации.

Теперь давайте посмотрим, какие ассоциации вызывает слово «крутой». Раскроем словарь Даля. С одной стороны, «крутить» это «начальствовать в доме или деле». А с другой, «крутой», «крученый» означает «горячий, вспыльчивый, бешеный, взбалмошный, ветреный, разгульный, жестокий, упорный, неуступчивый». Еще есть значение «бить» («его бьет боль»), и «извиваться» («крученая нитка», «крученый», то есть изломанный, противоречивый человек). А еще — это я уже добавлю от себя — «крутить» значит «лгать» («не крути, говори прямо!») и «отводить от добра, от истины» («бес крутит»).

Как вам такой характер? Хочется иметь такого ребенка?

Если нет, то тщательно следите за речью. И детской, и своей. Это не пустяки, это очень серьезно! Поколение интеллигенции, которому сейчас около 70, практически не позволяло себе жаргонных выражений в присутствии детей. Делалось это намеренно, чтобы не подавать им плохого примера. Хотя тогда такой опасности криминализации, как сейчас, конечно же, не было.

А какой скандал поднимался дома, если подросток приносил из школы вполне невинное, по нынешним меркам, словечко типа «понт» или «лажа»! (Я долго вспоминала какие-то другие молодежные жаргонизмы, бытовавшие в пору моей юности, и смогла вспомнить лишь несколько. Пальцев одной руки вполне хватит — настолько их было мало.)

Теперь же дети в присутствии родителей и учителей через каждые два слова говорят «блин», а взрослые этого даже не замечают. Хотя «блин» — чуть более пристойный синоним общеизвестного матерного ругательства.

А сколько раз мы слышали на занятиях от милых второклассниц, учащихся в престижных гимназиях, занимающихся в музыкальной школе или студии эстетического развития, что учителя на них «наезжают»! А молодые мамы, сидевшие рядом с дочками, никак на это не реагировали, потому что подобные выражения были у них тоже в ходу.

В отличие от маленьких детей, которым совершенно не нужно сообщать смысл ругательств, подхваченных в детском садике, подросткам бывает полезно растолковать, что на самом деле они произносят (особенно «кидаясь блинами»), в какой среде бытуют такие выражения и как культурные люди относятся к носителям воровского языка. При этом лучше избегать иностранных слов, которые не несут для нас нравственной нагрузки, затуманивают, а то и романтизируют смысл понятий. Выражайтесь предельно ясно: не «криминальный», а «преступный», не «маргиналы», а «бомжи» и «алкоголики», «подонки общества».

В последние годы мы ввели в анкету для родителей, которую те заполняют, приходя на консультацию, вопрос «Какую прессу читают в вашей семье?» И всякий раз очень расстраиваемся, обнаруживая названия «желтых» изданий. Не то, чтобы это встречалось сплошь и рядом, но увы, гораздо чаще, чем хотелось бы.

А недавно моя дочь видела в метро: интеллигентный с виду мужчина читал «Спид-инфо». Рядом сидели его дети: девочка лет пятнадцати и мальчик года на два моложе. Дочитав газету, отец передал ее ребятам. Что на это скажешь? Отец сам, своими руками дает детям яд, а потом, когда детский организм будет духовно отравлен, начнет винить правительство, школу, жену, плохих одноклассников. Кого угодно, только не себя.

Часто говорят: «Да наш ребенок не читает эти газеты и журналы! Его и по школьной-то программе ничего не заставишь прочесть».

Но даже если и так, одних похабных заголовков и фотографий вполне достаточно. После соприкосновения с подобной грязью и взрослому-то с непривычки хочется помыть руки. А тут ребенок, гораздо более уязвимый, с неокрепшей психикой! Ничего удивительного, что в таких семьях дети становятся черствыми, циничными, выходят из-под родительского контроля. Как они могут уважать родителей, превращающих дом в бордель? (Пусть не в физическом, а в духовном смысле, это не суть важно.)

Ведь дети, даже самые с виду «крутые», в глубине души очень стыдливы. Мы в этом убеждаемся всякий раз, когда нам приходится заниматься с группой младших подростков (11–13 лет). Кажется, они столько всего знают об изнанке жизни, а потом показываешь им на ширме кукольного театра невиннейшую сцену: как принц и фея говорят, что они пойдут под венец, и ребята от застенчивости начинают хихикать.

А недавно, работая со старшими подростками (14–19 лет, причем не с обычными, а с подростками с асоциальным, отклоняющимся поведением!), мы попросили их написать, какими, по их мнению, качествами должны обладать идеальные мужчины и женщины. Насчет мужчин никаких проблем не возникло, но зато просьба описать идеальную женщину вызвала замешательство. Мальчишки, из которых, в основном, состояла группа, были ужасно смущены. А один наотрез отказался выполнить задание, мотивируя свой отказ тем, что «это слишком личное». Вот вам и «крутяки».

А теперь представьте себе, что творится с ребенком, когда он видит похабщину, не написанную хулиганом на заборе, а принесенную в дом папой или мамой. Какой страшный конфликт разгорается в его душе. С одной стороны, неприятие, поскольку оскорбляется природная стыдливость ребенка. С другой, любопытство, ведь информация, которой напичкана «желтая» пресса, отнюдь не нейтральна. Она распаляет в человеке чувственность, растормаживает низы. А с третьей стороны, каково в этой ситуации положение родителей? Если бы ребенку показал похабщину на улице кто-то чужой, он был знал, как на это реагировать: его с детства учили, что это опустившиеся типы, которых надо презирать и остерегаться. А тут — родные, причем самые близкие, авторитетные.

Что происходит с человеком, когда груз переживаний становится для него непосильным? Чаще всего он старается от них отгородиться, или у него случится психический срыв. Так и ребенок, защищая свою психику, отгораживается от всего этого кошмара внешним равнодушием, черствостью, цинизмом. Что, разумеется, не может не отразиться на поведении. Его бы еще в публичный дом привели, а потом изумлялись снижению школьной успеваемости.

Недавно к нам обратились родители четырнадцатилетнего парня. Жалобы распространенные: поведение хуже некуда, уроки прогуливает, успеваемость на нуле, учителям хамит, с ребятами конфликтует. Дошло до того, что одноклассники попросили учительницу убрать Мишу из класса (такое бывает крайне редко, это надо было их очень сильно довести!). Парень при этом способный, но в 12 лет вдруг резко изменился, перестал интересоваться чем-либо, кроме компьютерных игр и рок-музыки. А главное, утратил всяческое уважение к родителям.

Постепенно выяснилось, что два года назад, когда Мише исполнилось двенадцать лет, отец сменил работу, перекочевав из НИИ в торговую фирму. Мало-помалу его интересы и жизненные установки начали меняться: начальники были «крутыми», и Мишин отец старался им соответствовать. Изменилась его речь: в ней появилась масса жаргонных, «блатных» словечек. Место книг занял журнал «Плэйбой». В эту орбиту втянулись и остальные члены семьи. Мать, которая раньше любила ходить в театр, теперь занималась, в основном, обустройством квартиры (благо появились деньги). А нехватку духовной пищи восполняла ежедневным просмотром телесериалов и викторин. Сестра, которая была на три года старше Миши, училась неплохо, но все свободное время проводила с мальчиками. Мать тешила себя мыслью, что они просто дружат. Но судя по Вериным «учителям жизни» — журналам «Cool» и «Cool-girl» — дело вряд ли обстояло настолько невинно. Для иллюстрации приведу всего лишь несколько тем, которые подробно освещались в этих подростковых изданиях в 1997–1999 годах: сексуальные извращения как норма поведения (детям внушается: «Сейчас вообще все грани нормы и патологии стерты», № 5, 1998), так называемые любовные игры, зоофилия («секс без любви „с курицей“ быстро надоедает», № 15, 1998), групповой секс, садомазохизм, рекомендации по аборту и контрацепции. Журналы буквально нашпигованы «клубничкой». Тут и анекдоты, посвященные сексуальным отношениям, участниками которых являются дети, и подробности из интимной жизни поп-звезд. И публикации, умаляющие авторитет и достоинство родителей («Мать достала», «Отец — подонок», «Родителям не обязательно знать все»). Непристойные тесты, письма подростков и ответы «специалистов», от которых волосы встают дыбом. Сейчас, когда журналами заинтересовалась прокуратура, они стали немножко сдержанней, но в целом идеология сохранилась.

Миша порнографией не увлекался. (Хотя мне не верится, что он ни разу не раскрыл ни один из красочных журналов, валявшихся где попало.) Он просто отторг все скопом, всю эту пошлую жизнь вместе со школой и родителями. А затем, не в силах справиться со своими переживаниями и не имея никаких других авторитетов, к которым он мог бы обратиться за поддержкой, подросток начал одурманивать себя рок-музыкой и компьютерными убийствами. Картина вполне типичная для нашего времени.

Но ведь, если разобраться, отец пожал то, что посеял. Он хотел быть «крутым» — и получил «крутого» сына. А «крутым» не нужны пятерки. И на школьную дисциплину они плюют, потому что слушаться учителей — это «не круто». Просто отец стал «крутым» в сорок лет, а потому успел нормально отучиться в школе и получить высшее образование. Сыну же он передал эстафету гораздо раньше, со всеми вытекающими из этого «прелестями».

Вообще, мне кажется, многие беды случаются оттого, что далеко не у всех людей хорошо развито воображение. Они не умеют объемно представить себе последствия своих поступков и не любят додумывать до конца. Им, как детям, хочется отгородиться от неприятных переживаний.

Помимо очевидного вреда (пробуждение недетских интересов, близкое знакомство с патологией, погружение в преступную стихию и проч.), бульварная пресса таит в себе и другие, не столь заметные опасности. Тон публикаций там обычно ернический, разухабистый, «крутой». Делается это специально, чтобы смягчить шокирующее впечатление и ослабить психологическую защиту читателей, ведь смешное уже не кажется нам запредельно страшным. Наглядная иллюстрация этого — цитата из одной такой публикации, вынесенная в подзаголовок.

Те же «крутые» интонации часто звучат и в рекламе. «Оттянись!», «Оторвись с друзьями!» — призывают с рекламных щитов юные оторвы, больше похожие на чучела, но зато одетые по последней моде.

И подростки быстро перенимают эту «крутизну», которая раньше безо всякого романтического флера называлась приблатненной расхлябанностью.

Безусловно, относиться к этому можно по-разному. Кому-то из родителей, вполне вероятно, по вкусу подобный типаж. Никто же не заставляет их делать четырехлетним сыновьям нелепые, зато модные стрижки с косичкой или покупать первоклашкам сборники анекдотов с «черным юмором». Это их собственный свободный выбор. Но опять-таки, полезно заглянуть на несколько шагов вперед и представить себе плоды такой ориентации.

А. С. Макаренко, которого теперь снова все чаще и чаще стали поминать добрым словом, поскольку выяснилось, что лучше него никто так и не научился справляться с беспризорниками, придавал огромное значение подтянутости своих воспитанников. Когда они переставали быть внешне расхлябанными, он понимал, что дело идет на лад. Постепенно внешнее становилось внутренним: «блатная» походка вразвалочку менялась на спокойную, уверенную поступь, из речи исчезали воровские словечки; «наплевизм» (теперь говорят грубее — «пофигизм») уступал место чувству дружбы и любви.

Это путь очеловечивания. Если же поощрять внешнюю расхлябанность (особенно в ее приблатненном варианте), то со временем она станет внутренней и произойдет расчеловечевание. Недаром синоним расхлябанности — расхристанность. И это обязательно рикошетом ударит по родителям. А они, как показывает опыт, не будут готовы к столь крутому повороту событий.

2000