«Мишка» [СИ]

Глава 12 Навсегда

— Это всё ради меня? — мне было самой стыдно от этих слов, еще и голос дрожал. Я не знаю, что мне сказать. За шесть лет, я успела разобрать несколько возможных вариантов, но только не такой.

— Всё ради вас, — он улыбается, а я чувствую, что мне снова больно. Снова хочется заплакать и просто прижаться к нему, ища утешения в его объятиях.

Я чувствовала себя виноватой во всей этой истории и просто сдержать эмоций, я не могла. Они мгновенно вырвались из моих глаз, и я громко заплакала. Джастин сразу же приблизился ко мне и заключил в надежные и теплые объятия. Как давно я хотела этого.

— Перестань, — он ласково шепчет, поглаживая широкой ладонью по моей спине. Его движения такие аккуратные и от части, я понимаю его. Джастин боится, боится сделать что-то не так.

— Мне стыдно, — шепчу я, захлебываясь в своих собственных слезах.

Я уткнулась в его шею, чувствуя, приятный запах одеколона, исходящий от него. Мне захотелось просидеть так несколько часов, а может и целую вечность. Хотелось быть рядом с ним, таким теплым и нежным.

— Я не могу сказать, что в детстве наша семья была идеальной, она было довольно-таки хорошей. Не могу подобрать другого слова. История довольно банальна. Моя мама умерла, и я до сих пор не знаю, что стало причиной этому. Отец никогда не говорил. Мне было на тот момент всего шесть лет. Была еще сестра, ей было шестнадцать, и я помню, как мы стояли на ее похоронах. Она порезала себя, когда узнала, что мама мертва. Мой отец совсем поник, он потерял смысл жизни. Именно тогда начался ад, — он затих, глубоко и рвано вдохнув, а потом продолжил: — Стал выпивать, я сначала не понимал, к чему это всё ведет. Помню только то, как наши отношения портились с каждым днём. Он стал унижать меня, иногда поднимал руку. Я помню, как он постоянно кричал на меня и говорил, что ненавидит моё имя, что оно самое ужасное и олицетворяет самого беса. Помню все до мелочей, а потом я сбежал и только год назад узнал, что он умер после того, как я ушел. Но самое главное, мне не было жаль его. Чувствую себя идиотом.

Я крепче прижалась к Джастину, показывая, что я здесь и всё хорошо. Сейчас всё хорошо, именно сейчас и я хочу, чтобы так продолжалось. По моим щекам всё ещё скатывались слёзы и они навернулись с новой силой, когда он продолжил свою историю. Я слушала и вникала в каждое его слово, представляя маленького Джастина, который держит игрушку в руках и смотрит на отца.

— Почему «мишка»?

Джастин усмехнулся.

— Моя мама всегда оттягивала мои щечки и ласково звала меня «мишкой». У меня была вся комната в плюшевых медведях, разных размеров. Наверное, поэтому.

— Мне бы понравилась твоя мама… И твоя сестра.

— Она не была той сестрой, которая играла со мной или разговаривала на какие-то темы. Она курила и отрывалась в клубах, давала мне конфеты, чтобы я ничего не говорил родителям… А они все равно знали об этом, но понимали, что упустили тот шанс, когда можно все изменить. Я все равно любил её.

И сейчас в мою голову вбивались воспоминания о том, как я лежала ночью. И мечтала об этом. Я мечтала о том, чтобы лежать с Джастином в объятиях, а потом целоваться и забываться, словно в сладком тумане.

— Но признаюсь, когда ты звала меня по имени, мне это нравилось. Это казалось странным, но это было так. Ты звала меня с такой нежностью и радостью, и это казалось милым. Я счастлив. Сейчас. И всегда был, когда ты была рядом. Я пытаюсь найти то, что принесет в мою жизнь новые краски, но, черт, я уже нашел.

Я заплакала от этих слов и уже начинала дрожать, а голова болеть от не остановленных слез. Джастин крепко обнимал меня и целовал в щечку, его дыхание опаляло мою кожу, напоминая нашу близость. Это было так давно, но как будто только что.

— Я люблю тебя, Амелия, — эти слова полностью разбили моё сердце, заставляя уже громко всхлипывать. Это было так больно и слёзы, которые смешивались с радостью и болью.

Я счастлива, черт возьми, что вам еще нужно?

— Джастин, — я сделала несколько рваных вдохов и решилась взглянуть ему в глаза. Джастин был спокойным, но его глаза были мокрыми, и я поняла, что он тоже дал волю своим эмоциям. Я не одна такая, Джастин тоже чувствует боль, только по-своему и свою.

— Я так люблю тебя, Джастин! — я мгновенно впилась в его губы, требовательным поцелуем, потому что сдерживаться больше не было сил.

Джастин посадил меня на свои колени и положил руки на мои бедра, слегка сжимая их. Я выдохнула в его рот, сейчас мне нужен был только он. Только мой Джастин. Я стала часто дышать, но все равно продолжала целовать его, иногда покусывая губу. Его руки задрали мою майку, и я отстранилась от него, поняв, что больше не могу дышать после этих действий.

— У тебя были мужчины? — поинтересовался Джастин, несколько раз облизывая губы. Его руки лежали на моей талии.

— Нет, разве это не понятно? — я смутилась и опустила голову, но Джастин сразу же заключил моё лицо в свои руки и поднял его.

— Мне хотелось это услышать… Значит, ты до сих пор принадлежишь только мне?

— Только тебе и никому больше, — мы снова слились в поцелуи, но детский голос прервал нас.

— Мамочка? — Джереми стал подходить к нам, а на его лице расцветала улыбка. — «Мишка»? — он крайне удивился, но потом сел рядом и снова улыбнулся.

— Он похож на меня?

— Да, Джастин, — я улыбнулась и поднялась, взяв Джереми на руки. — Сегодня «мишка» будет ночевать здесь.

— Я теперь всегда буду здесь, — поправил Джастин, и я негромко засмеялась.

— Его сердце не выдержало такого стресса, — рассматривая фотографию отца, говорю я и Джастин внимательно смотрит на меня. — Без него было тяжело… Первое время.

— А потом? — мою талию окольцевали сильные мужские руки, и я почувствовала, как мою шею опаляют дыханием.

— Я свыклась, — не сразу ответила я и вздохнула.

— Не хочу, чтобы ты расстраивалась. Сегодня такой прекрасный день и я, наконец, с вами. Ты не представляешь, как я счастлив. Джереми очень счастлив и ты дала ему очень многое, но теперь я с вами и попытаю взять всё в свои руки.

Я обернулась к нему, заключаю лицо в руки и на несколько секунд целую в губы. Его руки ложатся на мои бедра, притягивая к себе, и я уже чувствую, как что-то твердое упирается в меня.

— Ты здесь, чтобы остаться навсегда? — интересуюсь я, вспоминая прошлый раз.

— Навсегда.