«Три памяти, три крови, три любви…»

Мы таинственным даром владеем —

И Орфей не спускается в ад.

Но растениям, как лицедеям,

Дан приказ начинать маскарад.

В этом райском преддверии ада

Раздевается клёнов толпа,

Ты под льющийся вальс листопада

Повторяешь нехитрые па.

Всё невидимым солнцем согрето,

Еле движется рыба в реке,

Мир бредёт, как безумная Грета,

С котелком и корзинкой в руке.

А зима ухмыляется нагло,

Приподняв подведённую бровь:

«Воля к власти над словом ослабла

И покинула душу любовь».

И художник с кричащей палитрой,

Тайно любящий краску одну,

Как Орфей, не сумеет молитвой

Усмирить ледяную волну.

Но, небесному пению вторя,

Где-то в жизни и в смерти иной,

Лик блаженства с морщинами горя,

Как светило, взойдёт надо мной.