«Яки» против «мессеров» Кто кого?

Кубанский экзамен

Начало 1943 г. ознаменовалось временной передышкой на советско-германском фронте. Широкомасштабное наступление Красной армии стало постепенно затухать. Нацеленные на выход к Днепру войска Воронежского и Юго-Западного фронтов были ослаблены двухмесячными наступательными боями. Вермахт, собрав все силы, сумел стабилизировать ситуацию на фронте и «зализывал раны», вызванные тяжелейшим поражением под Сталинградом. Люфтваффе, понесшие серьезные потери, вынуждены были отвести целый ряд частей на переформирование – в конце января 1943 г. на всем Восточном фронте оставалось всего семь истребительных групп! Да и те скромные силы, что оставались в распоряжении, невозможно было использовать с привычной интенсивностью: передовые аэродромы были утрачены, а тыловые во многих случаях оказались неготовыми к приему «мессершмиттов». Это сказалось и на результативности воздушных боев, балансе побед и потерь. И хотя побед по-прежнему было больше, разрыв между количеством сбитых вражеских машин и потерянных своих опасно сократился. Причем особенно неприятной стала гибель или пленение многих опытных пилотов. Например, 13 февраля группа II/JG 52 записала на свой счет 12 побед, но лишилась шести Bf 109. В числе потерь оказался один из лучших летчиков части обер-лейтенант Г. Денк (G. Denk), имевший к тому времени 67 побед. Группа I/JG 52, сражавшаяся на харьковском направлении и существенно пополненная в феврале, в марте теряет сразу трех опытнейших пилотов, имевших на счету не один десяток сбитых вражеских самолетов.

«Пятиточечный» истребитель Bf 109G-2/R6, захваченный советскими войсками и проходивший испытания в НИИ ВВС КА

К весне 1943 г. обе стороны сумели пополнить и перегруппировать свои воздушные силы, что создало предпосылки к активизации боевых действий. Широкомасштабное воздушное сражение развернулось в апреле – мае над Кубанью. Здесь действовал 1-й авиакорпус Люфтваффе, в состав которого, помимо ударных частей, вошли истребительные эскадры JG 3 (II и III группы), а также JG 52 (все три группы плюс два отдельных отряда – словацкий 13.(Slow.)/JG 52 и хорватский 15.(Kroat.)/JG 52). В общей сложности по состоянию на середину апреля 1943 г. они насчитывали до 180 истребителей Bf 109G-2 и G-4. Действовали над Кубанью и «Фокке-Вульфы» FW 190А-5, но не истребители, а штурмовики из состава группы 11/SchG 1. С советской стороны им противостояли соединения 4-й и 5-й ВА Северо-Кавказского фронта с 216-й смешанной и 236-й истребительной авиадивизиями. Также здесь действовала 105-я ИАД ПВО, прикрывавшая переправы через р. Кубань у Краснодара, и несколько истребительных полков ВВС Черноморского флота. Они располагали примерно тремя сотнями истребителей, но самолетный парк этих соединений был чрезвычайно разномастным. Например, 216-я дивизия эксплуатировала три типа самолетов – Р-39 «Аэрокобра» (два полка), Р-40 «Киттихаук» (один) и Як-1 (один полк). 236-я дивизия была вооружена ЛаГГ-3, существенно уступавшими «мессершмиттам», 105-я – Як-1.

Самолет командира группы I/JG 52 в период сражения на Кубани

Встречались и устаревшие МиГ-3, и даже И-16 и И-153. Такая разнотипность создавала определенные затруднения в боевом применении и не лучшим образом сказывалась на тактическом взаимодействии летчиков. В итоге реализовать численное превосходство не удалось. 17 апреля немцы попытались ликвидировать советский десант в районе Мысхако, при этом Люфтваффе совершили более 1000 боевых вылетов. Истребители Северо-Кавказского фронта пытались противодействовать налетам, записав на свой счет 16 сбитых вражеских самолетов, в т.ч. 12 истребителей. Интересно, что все победы одержали пилоты двух полков, вооруженных «Аэрокобрами». Однако, по немецким данным, в тот день был подбит лишь один Bf 109G-2, получивший повреждения при неудачной посадке в Анапе. Со своей стороны, пилоты «ягдваффе» заявили о 30 воздушных победах, в т.ч. 28 над истребителями. Подавляющее большинство сбитых машин (18) относилось к типу ЛаГГ-3, потери «Аэрокобр» и Як-1 были существенно меньше (соответственно пять и два самолета), также было сбито по одному И-16, И-153 и Р-40.

Истребители Bf 109G-6 на одном из крымских аэродромов в конце весны 1943 г.

Видя неспособность наличных сил завоевать господство в воздухе, советское командование оперативно усилило авиационную группировку на Кубани. Уже 18 апреля из резерва Ставки прибыл 2-й смешанный авиакорпус, в составе которого была 201-я ИАД, вооруженная новыми истребителями Ла-5. На следующий день к боевой работе приступил 3-й истребительный авиакорпус (ИАК) генерал- майора Е.Я. Савицкого (265-я и 278-я ИАД, полностью вооруженные Як-1), а 20 апреля прибыла 287-я ИАД, также вооруженная «яками». В общей сложности эти четыре дивизии насчитывали не менее 360 истребителей.

20 апреля немцы вновь предприняли мощное наступление против защитников Малой Земли. Ожесточенные воздушные бои шли с раннего утра до позднего вечера. По докладам советских летчиков, было сбито 50 самолетов Люфтваффе, из них более 30 истребителей. И снова наиболее удачно действовали «Аэрокобры», а из частей, вооруженных «яками», отличился 812-й ИАП (265-я ИАД) – его пилоты доложили о четырех сбитых «мессерах». Но по германским данным в тот день было потеряно всего три «Густава»! Таким образом, количество воздушных побед советской стороны оказалось завышенным примерно в 10 раз. Не стоит, однако, думать, что германские пилоты были полностью объективны в оценке своих успехов: летчики «мессершмиттов» записали на свой счет 91 сбитый самолет, в то время как советские источники подтверждают потерю лишь 39. То есть и тут имеем дело с приписками – но не в 10 раз, а примерно в 2,5 раза. Несоответствия между «успехами» советских летчиков и потерями истребителей противника наблюдались и в дальнейшем. Так, 21 апреля поступили доклады об уничтожении в воздушных боях около 30 «мессершмиттов». Немцы же посчитали, что в тот день не вернулся с задания всего один Bf 109, а еще два получили повреждения. 24 апреля летчики 13-го и 437-го ИАП (летавших на Ла-5) записали в свой актив в одном бою сразу 10 «мессеров», но немецкие документы в тот день вообще не отмечают потерь в воздухе!

Анализируя итоги апрельских боев на Кубани, приходим к неутешительным выводам: несмотря на не менее чем трехкратное количественное преимущество в истребителях, советская сторона не смогла захватить господство в воздухе и понесла потери существенно большие, чем противник. Более того, командование Люфтваффе, казалось, не замечало усиления советской авиации – иначе чем объяснить то, что в конце апреля группа III/ JG 3 вместе со штабным звеном эскадры JG 3 убыла с Кубанского плацдарма на другой участок фронта? В итоге на Кубани осталось не более 150 «мессершмиттов», часть из которых к тому же находилась в ремонте. А 29 апреля, после короткого затишья, в небе Кубани вновь разыгрались воздушные бои, длившиеся часами. Шутка ли – советская авиация выполнила в тот день более 1400 боевых вылетов! Произошло 42 воздушных боя, по итогам которых советским летчикам засчитали 74 победы, из них больше половины составляли «мессершмитты».

Словацкий -Густав-6» на Восточном фронте

Снова первую скрипку играли «Аэрокобры», но наряду с ними успешно действовали и полки «яков», в частности 402-й из 265-й ИАД и 148-й из 287-й ИАД. В тот день одного Bf 109 сбил лично командир 3-го ИАК Е. Савицкий. Но… в немецких документах снова нет сведений о безвозвратных потерях истребителей в воздушных боях! Характерно, что немецкие летчики в тот день были более скромными – они претендовали лишь на 63 сбитых самолета, в т.ч. 53 истребителя. Снова «мальчиками для битья» оказались «ЛаГГи»: по немецким данным, было уничтожено 30 таких машин. Серьезными были и претензии к Як-1 – пилоты «ягдваффе» претендовали на 14 уничтоженных истребителей этого типа. Реально же, согласно советским данным, в тот день было потеряно 27 самолетов – т.е. немцы также превысили свои успехи, примерно в 2,5 раза. Из всей этой статистики напрашивается вывод – боевые счета летчиков-истребителей обеих сторон в подавляющем большинстве случаев слабо согласовываются с данными противоположной стороны и являются изрядно завышенными (что, впрочем, ни в коей мере не умаляет героизма и самоотверженности пилотов).

Як-7б и в 1943 г. оставался одним из основных советских истребителей

В начале мая силы Люфтваффе на Кубани вновь были ослаблены – здесь остались только части эскадры JG 52, II и III групп, а также словацкий и хорватский отряды. Лишь 16 мая JG 52 вновь была доведена до полного состава – в Анапу вернулась группа I/JG 52. А авиация Северо-Кавказского фронта получила очередное усиление – на Кубань перебросили 229-ю ИАД.

С утра 26 мая в воздухе над Кубанью вновь развернулось крупное сражение. На этот раз советское командование попыталось сыграть на опережение – на рассвете шесть Як-7б из 43-го ИАП нанесли штурмовой удар по аэродрому Анапа, уничтожив и повредив 9 самолетов. Но в воздухе немцам сразу удалось захватить инициативу, а во второй половине дня даже нанести мощный удар по войскам Северо-Кавказского фронта. Согласно советским данным, в ожесточенных боях было сбито 67 немецких самолетов, большинство из которых – истребители. Немецкие же данные подтверждают лишь один(!) сбитый Bf 109G-2 и четыре поврежденных, причем налета на Анапу они словно бы и не заметили – никаких потерь или повреждений там не зафиксировано. Летчики Люфтваффе были вдвое скромнее своих визави, записав на свой счет 35 побед. По советским официальным данным, потери составили 20 самолетов. По меньшей мере четыре из них были истребителями (два Як-1 и две «Аэрокобры»), а среди погибших были два Героя Советского Союза – капитан М.М. Осипов и младший лейтенант Н.Д. Кудря.

Смешанная группа из Як-1б и Як-9 в полете

Ожесточенные бои на Кубани продолжались до 7 июня. На протяжении десятилетий советская историография утверждала, что в этих боях Люфтваффе было нанесено серьезное поражение, уничтожено в воздухе более 800 самолетов (в т.ч. примерно 500 истребителей), а еще около 300 самолетов немцы потеряли на земле. По официальным данным, только 812-й ИАП (наиболее успешный из воевавших над Кубанью на «яках») сбил около 50 «мессершмиттов». А ведь на Кубани действовало не менее 25 советских истребительных полков! Большое количество побед было засчитано и некоторым советским асам: по 17 самолетов сбили А.Ф. Лавренов и B.C. Конобаев, по 15 – В.И. Фадеев и А.И. Труд, по 10 – А.И. Покрышкин и Д.Б. Глинка. В большинстве случаев в зачет шли именно «мессершмитты». А из немецких документов следует, что на Кубани было потеряно ровно 100 Bf 109G, в т.ч. 42 уничтоженными и 58 поврежденными. Но из этого количества в воздушных боях числятся сбитыми всего 28 «мессеров» и еще 20 – поврежденными. Совершенно незначительными были и потери Люфтваффе в пилотах: с 17 апреля по 7 июня в районе Кубани погибли, попали в плен и пропали без вести 27 летчиков-истребителей (включая трех дезертировавших хорватов). Не выбыл из строя ни один ас, награжденный Рыцарским крестом, а потери в комсоставе ограничивались четырьмя командирами отрядов.

Истребителям Люфтваффе по итогам сражения над Кубанью засчитали почти 780 побед – правда, это количество может быть завышено примерно в 2,5 раза. Точных советских данных о потерях истребителей нет, но, исходя из известных сведений, можно утверждать, что по сравнению с немецкими они были огромными. Лишь один 812-й ИАП потерял 16 летчиков, в том числе всех трех командиров эскадрилий. Воевавший на «Аэрокобрах» 16-й гвардейский ИАП лишился 10 пилотов. То есть два этих полка потеряли на Кубани столько же летчиков, сколько все истребительные подразделения Люфтваффе. Общие же потери пилотов-истребителей составили не менее 90 человек, в том числе 7 Героев Советского Союза, два командира полка, семь командиров эскадрилий…

Возникает закономерный вопрос: каковы же причины столь значительных потерь и такой низкой эффективности действий советских летчиков? Вероятно, главной из них была устаревшая тактика. Новые методы ведения воздушного боя, разработанные А.И. Покрышкиным и другими прогрессивно мыслящими летчиками, только начинали пробивать себе дорогу и еще не успели принести свои плоды. Ту же знаменитую «кубанскую этажерку», предусматривавшую эшелонирование истребителей по высоте, наши летчики начали осваивать только к концу боев на Кубани. Еще одной причиной была существенная разница в опыте советских и германских пилотов. По состоянию на 17 апреля на Кубани воевали 7 немецких пилотов, имевших в своем активе 100 и более побед. Еще более 20 летчиков имели на счету свыше 50 побед, и очень многие – свыше 10. Даже среди горстки словацких и хорватских летчиков было почти столько же асов, одержавших к 17 апреля более 10 побед, сколько во всей советской авиации на Кубани. Что могли противопоставить советские ВВС этой массе опытнейших «экспертов» Люфтваффе? К 1 мая на Кубани находилось 11 асов, на счету которых значилось более 20 побед, включая групповые, и примерно полтора десятка превысили отметку в 10 сбитых самолетов, причем более половины из последних достигли этого показателя уже в ходе двухнедельных ожесточенных боев. Эта незначительная группа перспективных воздушных бойцов, сильно разбавленная сотнями слабо подготовленных летчиков, не могла составить конкуренцию немецким асам. «Экзамен» оказался провален. Но уже очень скоро предстояла «переэкзаменовка» под Курском…