Латая старые шрамы

Глава 2

Рейнар

Вокруг смотровой башни лютовал ветер. Бешеные порывы бросали в лицо колючее ледяное крошево, скользили за меховой воротник, кусая шею и мочки ушей. Порой мне казалось, что студеные щупальца пробирались даже сквозь швы длинного, подбитого мехом пальто и холодили сквозняком спину. Я пошевелил пальцами, разгоняя кровь, и с интересом посмотрел на сопровождающего.

Сегодня дежурили несколько новобранцев, и этот, сжимающий в руке факел, что так и норовил задуть ветер, не был исключением. Совсем молодой, с покрасневшим носом-картошкой, на кончике которого уже успело появиться белое пятнышко. Но ничего, мальчишка держится. Чему я, в общем-то, не удивлен – в пограничный гарнизон принимают самых лучших, отлично зарекомендовавших себя солдат из городской стражи. Только больно уж он молод для героя.

– Как твое имя, дозорный?

– Рихельм, ингирвайзер. Рихельм Коаль. Приступил к службе в первой четверти зимы.

Отрапортовал четко и глаз не отвел.

– За какие заслуги удостоился места в гарнизоне?

Показалось или и без того тронутые морозом щеки заалели еще ярче?

– За спасение аньи.

Я заинтересованно поднял бровь – одну, второй вернуть подвижность не смогли даже золотые руки доктора Орфина.

– Покушение на жизнь?

– Скорее на… достоинство. – Коаль пожал плечами и опустил взгляд к утоптанной дорожке, по которой вилась едва различимая поземка.

Я мысленно скривился, стараясь не показать разочарования, накатившего пополам с раздражением. Ну а чего я ждал? С окончанием войны пятнадцать лет назад пора настоящих подвигов миновала, а солдатские заслуги все чаще измеряются теперь мерой испуга очередной вертихвостки.

– В дозоре все спокойно? – уточнил я, бросив взгляд на размытое облачко Перехода, переливающееся всеми оттенками синего и зеленого. Будто северное сияние.

– Ничего подозрительного не заметили. Группа с обходом ушла с полчаса назад – постовой сказал, что идут по маршруту, без отклонений. Диких зверей тоже не видно.

– Отлично, – я коротко кивнул дозорному. – Надеюсь, служба в гарнизоне пришлась вам по душе. Идемте в караулку. И, Коаль, разотрите нос, служебное рвение воистину не требует обморожений.

Парень поспешно прижал руку в толстой кожаной перчатке к лицу, и я с трудом расслышал его за порывами ветра:

– Слушаюсь, капитан Фрей. Прошу оказать честь и первым пройти в караульную.

Мне показалось или в глазах паренька действительно промелькнуло обожание? Решил, что отцом родным о нем пекусь? Ерунда, меня всего лишь заботит боеспособность гарнизона. Я резко развернулся и пошел к массивной дубовой двери, ведущей в теплое нутро караулки. Как же, герой войны, великий Рейнар Фрей! Кто бы знал, что я ненавижу такие восторженные взоры даже больше, чем страх, что испытывают простые горожане, глядя в мое обезображенное лицо.

В караульной ярко горел очаг. Прямо перед ним сушились чьи-то разношенные сапоги, наполняя помещение терпким духом мокрой кожи. Вот только тепла хватало ненамного – каменные стены дозорной башни словно навечно вобрали в себя стужу минувших зим. С моим появлением сидевший за столом старый вояка повернул голову и усмехнулся:

– Хороша погодка, а, ингирвайзер?

Подтрунивает, как обычно. Я плюхнулся рядом и скинул капюшон. Страж подвинулся и принялся сооружать самокрутку короткими, но неожиданно ловкими пальцами. Я знал этого человека еще со времен, когда сопляком поступил в городскую стражу, – тогда, тыщу лет назад, до войны.

– В самый раз для прогулок.

Коаль протопал к очагу и снял с огня котелок. Раскидал по кружкам щепотки травы, плеснул кипятка.

– Тоже беспокоишься? – Ветеран выпустил к закопченному потолку сизую струйку дыма.

– О чем, Виттор?

– Неладно на границе в последнее время. Или не чуешь?

Он почесал небритую щеку, а я подтянул к себе кружку и принялся отогревать закоченевшие ладони.

– Я верю только фактам.

– Тогда вот тебе факт. Зверье пропало. Раньше по зиме как в дозор пойдешь, хоть зайца да встретишь, а нынче? Даже по ночам волчьего воя стало не слыхать.

– Что-то еще?

– Не знаю, как другим, – Виттор задумчиво пожевал самокрутку, – мне Переход покоя не дает. Раньше мерцал ровно, а в последнюю неделю нет-нет, да и словно рябью подернется.

– Может, мороз играет? – Я прихлебнул пахнувший травами напиток.

– Или глаза, – добавил сидящий напротив новобранец.

– У меня глаза получше твоих будут, щенок! – рыкнул на Коаля ветеран и, повернувшись ко мне, нахмурился: – Сам знаешь, что не играет. Я неприятности нутром чую.

Виттор, что ни говори, часто оказывается прав. То ли дело в почти зверином чутье, которым обладает старый вояка, то ли в умении подмечать мелочи, то ли вовсе в каком непонятном даре, но к ветерану прислушиваются. Я обернулся к новобранцу:

– А ты что скажешь?

– Дозоры ничего особенного не видели, капитан. Хотя с обходом дважды в сутки выбираются. В последний раз портал в рощице у озера открылся, с месяц назад, но вы о том знаете. Переход же стоит взаперти, как обычно.

Виттор глубоко затянулся и презрительно сплюнул на пол:

– Слушай больше, ингирвайзер. Этих молокососов Хамелеон под зад пнет – и то не заметят.

Коаль дернул щекой и, порывисто поднявшись, отправился в угол, полоскать чашку в умывальнике. Я задумчиво проводил парня взглядом. Конечно, я был в курсе того случая, когда группа ингиров попыталась прорваться в наш мир, сам же возглавлял погоню. Благодаря Ключу – так мы привыкли называть трофейный механизм времен войны – я всегда заранее знал, в каком месте начинает истончаться ткань мироздания, отделяющая наш мир от Эвры. И нам с дозорной группой обычно хватало времени добраться до места и закрыть намечающуюся брешь. Но иногда, как и вышло месяц назад, Ключ срабатывал не так, как нужно, а может, ингиры как-то умудрялись ускорить открытие. В любом случае, когда мы прибыли к порталу, он уже полностью разомкнулся, а после схватки пара уцелевших эврийцев попыталась затеряться в лесу и снеге. Погода стояла отвратительная, и если бы не зоркий глаз одного из моих арбалетчиков, точно ушли бы.

– Ты с ученым-то своим поговори, ингирвайзер. Пусть ухо востро держит.

– Он не подведет, – заверил я. – Если что заметит, тут же примет меры.

– Ну-ну, – скептически протянул Виттор и щелчком зашвырнул окурок в очаг.

А я подумал, что месяц – достаточный срок для того, чтобы ингиры подготовили еще какую-нибудь пакость. В то, что они отступились и прекратили попытки проникнуть в наш мир, я не поверю никогда. Посмотрел на упрямую спину ветерана и негромко произнес:

– Будьте начеку. В лаборатории предупрежу. Попрошу провести новые расчеты.

Виттор удовлетворенно кивнул и, кажется, собрался еще что-то сказать, но тут заскрипела дверь. Из соседней комнаты в караулку ввалился юноша-радист в меховой безрукавке поверх шерстяного одеяния и в меховых же сапогах. В руках он держал длинную бумажную ленту. Подслеповато прищурился, удовлетворенно кивнул и простуженным голосом прохрипел:

– Капитана Рейнара Фрея тотчас требуют в управление городской стражи. Код двадцать четыре, красный.

Я махом подобрался, рассеянную задумчивость как рукой сняло. Вторым десятком исчислялись дела, связанные с иномирными вторжениями, а красный цвет означал, что мчаться в управление придется на самой большой скорости. Виттор присвистнул и назидательно поднял палец, точно неизвестный вызов подтверждал правоту ветерана.

– Разберемся. – Я встал со скамьи, запахивая пальто. Коротко свистнул.

Из-под широких нар, на которых обычно отдыхали караульные, послышался утробный звук, переходящий в скулеж, и на свет, отчаянно зевая, показалась башка снежного волкодава. Айна выбралась, отряхнулась и, процокав по половицам, подошла, ткнулась носом мне в ладонь. Я потрепал ее по холке и, кивнув дозорным, направился к выходу.

До города добрался, когда на небе зажглись те самые пронзительные зимние звезды, от одного взгляда на которые становится еще холоднее. Оставил в конюшне лошадь и собаку, а на пороге управления столкнулся с комиссаром Катраном. Мы переглянулись, пожали друг другу руки и промолчали. И без разговоров было понятно, что привело нас сюда среди ночи одно и то же дело, суть которого вот-вот станет известна.

Ввалившись в жарко натопленное помещение, я привычно поморщился от ринувшегося навстречу потока тепла. Резкие перепады температуры всегда не лучшим образом сказывались на моей коже – рваные раны начинало щипать, и лицо словно раздирало на части. Но ничего, надо всего лишь перетерпеть минуту-другую. Я давно приноровился не показывать людям своих чувств.

К слову, далеко не все в управлении обладали подобной выдержкой. Пока я пробирался узкими коридорами, поймал парочку брезгливых взглядов недавно поступивших на службу жандармов. Не скажу, чтобы это сильно задело, – за годы уродства я привык не обращать внимания на подобную реакцию окружающих. Куда хуже было то, что из-за двери кабинета комиссара доносился взволнованный женский голос. Интересно, дамочка сразу грохнется в обморок, увидев чудовище, или сначала закатит истерику?

Я посторонился, пропуская вперед Катрана, вошел следом и задержался на пороге, стаскивая пальто и разглядывая посетителей. Посреди кабинета, прислонившись бедром к заваленному бумагами письменному столу, стоял мой добрый знакомый Тенрилл Дорсан. Ветеран войны, как и я, он за годы нашей дружбы умудрился взлететь аж до поста начальника службы безопасности. Скрестив руки на груди и уставившись в пол, Тенрилл внимательно слушал собеседницу. Обладательница взволнованного голоса сидела боком к двери, на узком диванчике, обитом потертой шпалерой. Она как раз говорила что-то о трактире и перечисляла имена. Я отметил пышные темные волосы, в беспорядке рассыпанные по плечам, и втянул носом легкий запах духов, так не вяжущийся с казенной обстановкой управления. Эти двое настолько увлеклись разговором, что, похоже, не заметили нашего прихода. Комиссар Катран негромко кашлянул.

Женщина наконец-то замолчала и обернулась. Ее заинтересованный взгляд скользнул по комиссару, потом переместился на меня, и красивое лицо исказила гримаса отвращения. Чего, собственно, и следовало ожидать. Дамочка, к ее чести, быстро справилась с эмоциями и вопросительно приподняла темную бровь.

– Вы быстро, это хорошо. – Тенрилл выступил вперед и по очереди пожал нам руки.

– Роксана, позволь представить – комиссар Винсан Катран, начальник управления. А это капитан Рейнар Фрей, куратор инородных вторжений. Следит за тем, чтобы Хамелеоны не проникли в Солькор.

Во взгляде Дорсана читалось напряжение. Похоже, девица умудрилась вляпаться во что-то серьезное. Ну, хорошо хоть не вопит, хотя смотрит так, что прямо подмывает в отместку скорчить зверскую рожу. Я вздохнул и приказал себе думать о работе. В конце концов, раз вызвали именно меня – дело как-то связано с Хамелеонами.

Я прошел к окну и присел на подоконник – спиной к свету уличных фонарей и подальше от масляной лампы на столе. Молча стянул перчатки и выжидающе уставился на Тенрилла.

– Похоже, анья Эдан стала свидетельницей вторжения.

Я скептически хмыкнул. Даже учитывая домыслы Виттора, мне не верилось, что Ключ, служивший столько лет верой и правдой, мог беспричинно выйти из строя и не оповестить об открытии портала. Тем более что Аларик ежемесячно проверяет механизм. Скорее дамочке с испугу что-то привиделось.

– Господин комиссар, – обратился Тенрилл к Катрану, – мне жаль, что вам пришлось приехать среди ночи, но это дело явно вне юрисдикции городских дознавателей… Все материалы будут переданы капитану Фрею, а расследование происшествия будет проводиться под статусом секретности.

– Мне выйти? – прозорливо отозвался комиссар.

– Нам еще понадобится ваша помощь, Винсан. Личная. – Тенрилл послал мужчине дружелюбную улыбку.

– Позовите, когда понадоблюсь.

Коротко стукнула дверь, и я услышал, как друг глубоко вздохнул.

– К чему подобная осторожность?

Не то чтобы я не доверял Дорсану, специалистом он был отличным, просто раньше стражи границы всегда работали в тесной связке с дознавателями.

– Есть причины, но о том позже. Мне бы хотелось, чтобы для начала ты узнал все, что рассказала мне анья Эдан.

Я прислонился затылком к холодному стеклу, прикрыл глаза и приготовился слушать, втайне радуясь, что мое лицо скрыто тенью. Чем меньше отвлекается свидетельница, тем больше подробностей вспомнит.

– Роксана? – мягко пригласил Тенрилл, и мне в первый раз подумалось, что же связывает моего друга и эту женщину?

– Рилл, я ведь уже все тебе рассказала. К чему повторяться?

Я коротко усмехнулся. Пожалуй, наша дорогая гостья и не предполагает, что повторяться уже начала. Правда, немного в ином смысле – свидетели, все как один, страшно не любят пересказывать неприятные события. Боятся вымазаться в грязи? К сожалению, работа дознавателя порой напоминает труд золотаря, и тогда раз за разом копаешься в «нечистотах». А дознавателем мне приходится выступать часто. Я вздохнул и открыл глаза.

– Анья Эдан, – постарался, чтобы голос звучал ровно и не выдал накатившего раздражения, – есть хорошая поговорка про две головы, которые вместе думают лучше. Вполне возможно, что, слушая ваш рассказ, я замечу нечто, что мог упустить, при всем моем уважении, господин Дорсан. Вовсе не потому, что я умнее, просто опыт у нас разный, да и направления работы отличаются. Так в какое время произошло событие, о котором вы говорили?

– Ну… Я точно не помню. Где-то около полуночи. Я вышла из таверны «Плакучая Ива» и направилась к Общине. Там недалеко, и дорогу я обычно срезаю через проулок. Вот и сейчас… Это место всегда было безопасным, я и не думала, что…

Она всхлипнула и приложила платочек к носу.

– Все хорошо. – Тенрилл мягко похлопал свидетельницу по руке и вытащил из внутреннего кармана кителя серебряную фляжку.

Отвинтил крышечку, нашел на комиссарском столе высокий стакан и плеснул туда янтарный напиток. Ноздри защекотал запах хорошего коньяка. Анья благодарно кивнула, а я в очередной раз подивился, сколь самонадеянны эти женщины. Интересно, кто вбил им в головы мысль о собственной неприкосновенности? Ходят ночью по малолюдным местам, пребывая в святой уверенности, что преступник непременно падет ниц и раскается, увидев томный взгляд прекрасных глаз. Впрочем, что и говорить, волос долог, а ум…

– Анья Эдан, так что там произошло?

– Я свернула в проулок. А там… повозка стояла. Преграждала выход. И мужчин двое. Точнее, трое. Третий – здоровяк. Высокий, крупный, словно медведь. Он девушку держал. Точнее, я не сразу поняла, что девушку. Но она вскрикнула и попыталась вырваться. А те крепко держали.

– Почему не сразу опознали девушку?

– Так я их издалека увидела. Сначала не разобрала, что к чему. Да и света не так много было. Только луна.

– Так вы сумели разглядеть жертву?

Женщина покачала головой, сделала судорожный глоток, и я заметил, как подрагивает тонкая рука.

– На ней был плащ с капюшоном.

– А нападавших? Лица, одежду? – Потом коротко покосился на хмурого Тенрилла и осторожно уточнил: – Они были похожи на людей?

– Двое – да. Здоровяк и еще второй. Коротышка. Хотя не так чтоб уж совсем коротышка, но на фоне товарища смотрелся сущим карликом. Он еще прихрамывал на правую ногу. Хотя бежал быстро. Ловко управлялся, несмотря на хромоту. Третий же…

Свидетельница запнулась и закусила губу. Глянула растерянно сначала на меня, потом на Тенрилла, словно искала в нем поддержки.

– Вы, наверное, подумаете, что я умом тронулась. Но это не человек был. Его глаза… в темноте светились. Знаете, как у кошки. И еще… он меня когда увидел… исчез.

Я соскочил с подоконника и направился к столу, мимоходом отметив, как испуганно отшатнулась женщина. Рывком открыл ящик, придержав жалобно звякнувший графин. Вытащил очередную кипу бумаг – комиссар, к слову, особой аккуратностью не отличался – и принялся искать карту города. Помню, что хранилась она где-то здесь.

– Анья Эдан, так что в итоге с девушкой?

– В повозку втолкнули. Этот… который Хамелеон, он за мной гнаться не стал. Приказал подельникам догонять. А сам с похищенной остался. Мне так кажется.

Пожелтевший и изрядно потрепанный кусок пергамента нашелся наконец в кипе конвертов. И, разворачивая на столе карту Солькора, я поинтересовался:

– Скажите, анья, а как вам удалось уйти от погони?

Свидетельница напряженно выпрямила спину.

– Вы меня в чем-то подозреваете? – Она вскинула голову, и в прищуренных зеленых глазах промелькнуло возмущение.

– Вообще-то я всегда всех подозреваю, – усмехнулся я. – Такая уж у меня работа. Но сейчас просто хочу видеть полную картину происшествия.

Протянул карту, стараясь держать за уголок, чтобы не соприкоснуться пальцами со свидетельницей:

– Покажите, где произошло похищение и куда вы потом отправились.

А у самого в голове промелькнуло: «Надеюсь, что все же не убийство».

– Ваши подозрения неуместны! – Свидетельница сделала вид, что не замечает мой жест, и скривила губы. – Еще немного, и я могла оказаться на месте той девушки!

– Но ведь не оказались же?

– Не оказалась только потому, что на дорогах наледь! И этот громила неповоротливый поперек проулка растянулся и товарища своего сбил. А если б не поскользнулся…

Анья всхлипнула, а я поморщился. Терпеть не могу, когда женщины плачут. И вроде знаешь, что происходит это чаще от чувствительности их натуры, а все равно откуда-то из глубин естества всплывает первобытная потребность защищать. Вон и Тенрилл вздохнул сочувственно, достал из нагрудного кармана чистый платок и протянул свидетельнице. А потом ободряюще провел ладонью по плечу:

– Успокойся, Рокси. Самое страшное позади, и теперь тебе нечего бояться. Мы с капитаном Фреем приложим все силы, чтобы раскрыть преступление.

– Но сначала вы должны понять, что и мы нуждаемся в вашей помощи. – Я снова протянул карту: – Так где это случилось?

Женщина аккуратно промокнула носик, придержала угол пергамента и внимательно посмотрела на план города:

– Примерно здесь. Рядом с Общиной.

Я задумчиво кивнул. Пожалуй, стоит поинтересоваться, не исчезала ли оттуда воспитанница. И чем скорее в управлении получат описание девушки, тем больше шансов ее найти.

– Анью Эдан привез городской патруль. – Тенрилл заглянул в карту через мое плечо. – Ей повезло наткнуться на них вот тут. Рей, нужно съездить на место, посмотреть, не осталось ли улик.

– Нам? – Я удивленно покосился на сосредоточенный профиль друга. – Может, все же стоит поручить это дело дознавателям? Откровенно говоря, я собирался проверить показания Ключа и отправиться на поиски портала.

– Это тоже нужно сделать. Отойдем в сторонку, есть разговор.

Краем глаза я заметил, как нахмурилась свидетельница, однако промолчать ума у нее хватило.

Мы вошли в небольшую комнату – пахнувший пылью архив по соседству с кабинетом. Дорсан, не зажигая лампы, прикрыл дверь, оставив тонкую щель света, и негромко спросил:

– Ты ничего странного не заметил в описании нападавших?

– Ну, если ты считаешь появление Хамелеона в городе делом вполне обычным…

– Рей, кончай умничать. Я о людях.

Я задумался, потирая подбородок. Хромоногий коротышка и здоровяк-медведь – весьма колоритная пара. И если описание первого подозреваемого оставалось для меня просто описанием, одного огромного детину я знал точно. Более того, являлся тот не кем иным, как жандармом того самого управления, в котором мы сейчас находились. Досадно, что эта мысль не пришла мне в голову раньше. Неужели стал терять хватку? Я скрестил руки на груди и с досадой ругнулся под нос.

– Понял наконец, – с удовлетворением произнес Тенрилл.

– А комиссар? Подозреваешь, что тоже замешан?

– Вряд ли, но проверить не мешает. Мои люди займутся. И если он непричастен, введем его в курс дела, пусть сам выводит подчиненных на чистую воду.

– То есть ты хочешь сказать, что вести это дело будем мы вдвоем?

Тенрилл помолчал, а потом ободряюще похлопал меня по плечу:

– Откровенно говоря, я рассчитываю на тебя. Завтра… вернее, уже сегодня, мне придется уехать из Солькора. Служба, прямой приказ наместника. Но дам тебе одного человечка – неофициально. Можешь задействовать его для сбора деликатной информации. И да, у него много полезных знакомств.

– Я могу взять в помощь стражей границы. Проверенных.

– Да, ты не потянешь все в одиночку.

Темный силуэт сдвинулся, Тенрилл негромко кашлянул и продолжил:

– А еще у меня для тебя есть особое поручение.

– Ну?

– Я хочу, чтобы ты присмотрел за аньей Эдан. Согласись, оставлять ее без охраны опасно.

– Хорошо. У меня есть надежный человек.

Я вспомнил Виттора. Он хоть и не первой молодости, но любому сунувшемуся не по делу способен задать серьезную взбучку. От дозоров ветерана пока можно освободить, а его супруга сможет составить анье Эдан подходящую компанию. Чем они там занимаются в свободное время? Вышивкой и музицированием? Мои размышления прервал напряженный голос Дорсана:

– Охранять ее будешь ты.

Я ошарашенно посмотрел на друга, пытаясь различить его лицо в полумраке. Он что, умом двинулся? И вправду думает, что я стану вместо закрытия порталов служить нянькой при капризной анье?

– Какого хрена? Я тебе не мальчик на побегушках, чтобы подтирать сопли капризным барышням.

– Рей, – рука Дорсана весомо легла мне на плечо, – ты единственный, кому я могу доверять в этой ситуации.

– Ерунда. Свет на мне клином не сошелся, и, как я говорил, есть подходящий человек.

– Подходящий, может, и есть, но ты – лучший. Лучше всех знаешь ингиров, понимаешь, на что они способны. Только под твоим надзором я могу быть спокоен, что Рокси в безопасности.

Снова «Рокси». Прелестно. Всю жизнь мечтал быть опекуном чьей-то любовницы.

– Интересно, когда эта вертихвостка успела вскружить тебе голову, Рилл? Если так печешься о ее безопасности, зачем едешь по делам, сучье вымя тебе в рот?!

Я в раздражении скинул его руку и сделал шаг назад, рискуя упереться в заваленные документами старые шкафы. Тень Дорсана с размаху стукнула себя по голове.

– Совсем сбрендил? Она – моя кузина! Как думаешь, почему я первым примчался на вызов?

– Что ж ты раньше не сказал? – Я почувствовал себя полным идиотом и еще больше разозлился.

– Честно говоря, не придал этому значения, – слегка замялся Рилл, а потом кашлянул, и мне послышался виноватый оттенок в его голосе: – Рей, мне невозможно не ехать, от этого зависит безопасность Антреи. Считай охрану Роксаны моей личной просьбой.

– И все равно. Ты понимаешь, что я просто не смогу одновременно вести дело и сторожить свидетельницу?

– Тебе и не надо ее сторожить. Пускай просто поживет у тебя.

Поначалу я подумал, что мне послышалось. Но Рилл кивнул, подтверждая свои слова.

– Ты что… Ты это всерьез?! – Я почувствовал, что еще немного, и сорвусь. Не хватало еще, чтобы мой кулак впечатался в физиономию начальника службы безопасности. – Две недели под одной крышей с истеричной бабой?! Да я лучше сотню ингиров за грань собственноручно выкину! Извини, но тащить к себе домой эту девицу я не стану, пусть она хоть трижды твоя кузина!

– Откуда в тебе эта ненависть к женщинам, Рей? Неужели после того случая…

– Не начинай! Что было, то прошло… Раньше и трава была зеленее, и воздух чище, и вообще… Сами виноваты… Вырастили себе на голову нахлебниц, посадили на шею и носимся, точно со стеклянными вазами, – лишь бы не разбить.

– Ты прекрасно знаешь, почему это происходит, Рей. Как думаешь, какое нынче соотношение женщин и мужчин?

– Один к десяти? – смело предположил я.

– Уже к одиннадцати! – Ну, почти угадал. – И ситуация лишь ухудшается.

– Так давно пора согнать их всех в одно место, запереть… и пускай рожают. Все равно больше ни на что не способны. А вы что? Прыгаете вокруг, точно племенные самцы в период гона, красуетесь, унижаетесь, надеясь, что до вас снизойдут. Жалкое зрелище. Даже перед шлюхами и перед теми стелетесь! Не противно?

Я подумал, что мою возмущенную речь скорее всего слышно в соседней комнате, и на короткое мгновение даже пожалел о своей несдержанности. Но, с другой стороны, я не обязан беречь нежные ушки незнакомой девицы. Тенрилл, похоже, подумал о том же. Отступил, и щель, сквозь которую в архив просачивался свет, пропала.

– Ты действительно такой дурак? Или настолько окопался в своем собственном мирке, что и знать ничего не хочешь? Женщин потому и мало, что девочки рождаются только в любви! Как ты думаешь, если мы станем насильно заставлять их рожать, долго ли просуществует Антрея?

– Ерунда! – Я упрямо тряхнул головой. – Сказки, придуманные теми же бабами, дабы оправдать собственный паразитизм!

– Эти, как ты говоришь, сказки имеют массу подтверждений. Девяносто процентов девочек рождаются в браке – я сам видел статистику. Подвернулась как-то возможность покопаться в архивах. Кстати, знаешь, что интересного я выяснил? – Тенрилл сделал паузу, верно, дожидаясь моей реакции. Но я не проявил должного любопытства, а потому друг продолжил сам: – Все эти проблемы с рождаемостью, а точнее, с уменьшением количества девочек, начались с тех самых пор, как открылся первый портал с Эвры. Сначала колебания были незначительны, и им не уделили должного внимания. Но постепенно ситуация становилась все более серьезной. И сейчас… Каково положение дел сейчас, ты и сам знаешь.

Да, знаю. И данные Тенрилла, признаться честно, меня взволновали. Если наше вымирание напрямую связано с вторжением ингиров… Да еще это похищение… Интересно, первое ли? В общем, все может оказаться куда серьезней, чем я предполагал прежде. Но, сучье вымя, это не повод вешать на меня охрану свидетельницы!

Я сжал кулаки, скрипнул зубами и отрезал:

– Все равно – нет. Я не возьмусь ее охранять!

Тенрилл немного помолчал, а я, пользуясь паузой, сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. В узкой комнате стало еще жарче, и я почувствовал, как неприятно взмокла спина.

– А я говорю – да! Ты мне должен. Помнишь? – вкрадчиво прозвучал голос Дорсана.

Шантажист хренов. Еще бы я забыл. Терпеть не могу быть кому-то обязанным, а тут дело касалось не просто банального одолжения. Семь лет назад по моей просьбе Тенрилл повлиял на изменение планов постройки новой лаборатории. К слову, финансирование тоже пришлось увеличить. Не знаю, каким образом мой друг доказал необходимость переноса строительства, зато я стал обладателем короткого и безопасного пути в цитадель науки. Просто потому, что подземный ход, доставшийся мне вместе с домом, выводил теперь напрямую к подвалу лаборатории.

– Похищение женщины в нынешней ситуации – в любом случае очень серьезное дело. И как бы мы к ним не относились, от них в конечном счете зависит продолжение людского рода. Рей, ты всегда был профессионалом и не давал эмоциям мешать работе. Если тебе будет проще, считай Роксану важной частью задания. Я не призываю тебя выслуживаться, а тем более быть нянькой.

Я почувствовал себя загнанным в угол. Раздраженно отбросил взмокшую челку с лица и процедил:

– Две недели, и не днем больше!

А потом, задев Дорсана плечом, первым вернулся в кабинет.

Анья Эдан сидела, все так же напряженно выпрямившись, и, зуб даю, ее лицо раскраснелось то ли от злости, то ли от волнения. Кинула вопросительный взгляд на Тенрилла, меня, кажется, вовсе стараясь не замечать.

Тот прошелся по кабинету и, сняв с вешалки длинное дамское пальто, повернулся к свидетельнице:

– Роксана, сейчас вы с капитаном Фреем едете на место преступления. А после отправитесь к нему домой.

– Это еще зачем? – вскинулась женщина, и в мою сторону полетел сердитый взгляд.

– Некоторое время Рейнару придется тебя охранять, так что поживешь пока у него.

– Две недели, – веско уточнил я, отчего-то чувствуя детскую, подленькую радость от того, что свидетельница разозлилась.

– Ты с ума сошел! Я никуда с ним не пойду. Я его даже не знаю!

Мысленно я был полностью солидарен со свидетельницей, однако к этому моменту немного успокоился, и профессионализм взял верх.

– Анья Эдан, если вы дорожите собственной жизнью, придется послушать господина Дорсана. Я и сам не в восторге от подобной идеи, но мы вынуждены пойти на такие меры. Со своей стороны обещаю по возможности сильно вам не докучать.

Женщина упрямо скрестила руки на груди и принялась сверлить взглядом кузена. Тот подошел к креслу, наклонился и принялся нашептывать что-то ей на ухо. Не иначе убеждает, что я не ем дамочек на обед.

Пока они совещались, я с невозмутимым видом оделся. Повернулся как раз в тот момент, когда Тенрилл галантно подавал свидетельнице пальто.

– Светает, – друг бросил быстрый взгляд в окно. – Сделаем вот как…