Дурацкую идеологию «Долга» я не понимал никогда. Как и большинство запретов, ограничений и прочего насилия над свободной личностью. Ну, понятно там — не убий, возлюби, все дела. Кто ж против? А если, к примеру, бравый парень, вроде меня, хочет маленько поизучать некое аномальное явление и попутно заработать приятную сумму, что тут плохого? Вот и я говорю — ничего. А долговцам почему-то не нравится. И бравые парни убивают и больше не пытаются никого возлюблять, потому как вынудили.
Хотя до сего дня мы всё-таки воспринимали «Долг» как несомненное благо, несмотря на мелкие паскудства с их стороны. Посудите сами: со стороны Ростка нас не беспокоили ни мутанты, ни бандиты, ни наёмники. Долговцы своё дело знали — регулярные рейды и зачистки, которые нам устраивать было лениво, отпугнули от Ростка, а заодно и от нас, большинство неприятностей. За это мы «Долг» уважали и готовы были терпеть хоть всю жизнь, но война — это перебор.
Предугадать результаты открытого столкновения не брался никто. Мы превышали парней с Ростка числом и не парились с вооружением и боеприпасами, но те были организованы и обучены военному делу не в пример лучше нас.
Когда «Свободой» управлял Чехов, идейный вдохновитель и основатель группировки, всё было по-другому. Парни действительно верили в то, за что сражались. Если уж совсем честно, в те времена мы мало отличались от «Долга», только идеология была другая. Потом пришёл Миклуха, ослабил вожжи, и это оказалось большой ошибкой — нас едва не вышибли из Зоны навсегда. Но тут очень вовремя объявился Лукаш, собрал воедино остатки клана и отеческой затрещиной вколотил правильные понятия в каждого персонально.
Однако «Свобода» была уже не та, что прежде. Нам стало накласть на любую идеологию. Всё больше сброда вливалось в наши ряды, всё больше стало твориться беспредела. Появилась поговорка: «Если за твою голову не объявлена награда, даже не суйся в „Свободу“».
Какое-то время репутация работала на нас — связываться с отморозками не хотелось никому. Но теперь мы в полной мере пожинали плоды дурной славы. Любая неадекватная херня, случившаяся на нашей территории или поблизости, будет автоматически приписана отморозкам из «Свободы». Потому что репутация, мать её.
Но я отвлёкся. Место преступления выглядело самой обычной, заурядной ямой. То ли снаряд когда-то рванул, то ли ещё что. Кровь давно впиталась в жирный украинский чернозём, остался только отпечаток лежавшего здесь тела да множество следов. Два наших следопыта на карачках ползали по яме, я наблюдал за процессом и страховал парней от возможных неприятностей, а Эспада в сторонке увлечённо колотил по кнопкам ПДА. Ну-ну.
— Эспада! — крикнул я, потеряв терпение. — Завязывай играться, нашёл время. Мы тут оторванную голову ищем, помнишь?
Латинос собрался ответить, но тут дзинькнул его ПДА. Прочитав сообщение, Эспада победоносно улыбнулся и подошёл к нам.
— Голову отрезали, — сообщил он. — Чисто и профессионально, чем-то очень-очень острым.
Парни заинтересованно прислушивались, недоумевая, откуда медик знает такие леденящие подробности. А вот я понял сразу — пташка по имени Леночка напела своему кабальеро эту интереснейшую инфу. О, Ромео! Зачем же ты Ромео! Впрочем, грех смеяться над парочкой, особенно когда они так чудно работают на благо клана.
— Значит, точно не мутант. «Монолит»? — предположил я.
— Не, — обозначился один из следопытов. — Они башку оттяпать могут, конечно, но с собой забирать не стали бы. Просто насадили на арматурину, и всех делов. Чтоб мы, неверные типа, сильно обгадились.
Парень был прав. Монолитчики скорее забрали бы тело, но голову точно оставили бы для назидания и устрашения. Да и Кэп на Барьере не дремал, не пустил бы он без шума ни одного фанатика на нашу территорию. Участие в этом деле наёмников тоже вызывало сомнения. Пуля с безопасного расстояния и концы в воду, как не было никого — вот стиль их работы.
— Смотри-ка, Макс, — чуть ли не хором позвали следопыты.
Я спустился в яму и посмотрел на след, оставленный рядом с отпечатком тела убитого. След был глубокий, словно тут стояло нечто тяжёлое, и представлял собой небольшую, идеально ровную окружность.
— Это ещё от чего? — изумился я.
— Ага, — кивнул следопыт, — как будто ведро стояло.
Эспада не выдержал мук любопытства и тоже полез в яму. Лицо его выразило такое же недоумение, как и у нас. В Зоне нет нормальных людей — это аксиома. Но чувак, таскающий отрезанную голову в ведре, чересчур даже для Зоны.
Следопыты принялись обходить яму по кругу, постепенно увеличивая диапазон, и нашли ещё один круглый отпечаток. Мы, чуть ли не роя носом землю, прочесали близлежащий участок земли и нашли третью вмятину, а рядом вполне человеческие следы сорок третьего размера. Но самое интересное — следы уходили к Ростку.
Солнце рухнуло за горизонт, с Радара потянулись серые щупальца тумана, жесткие метёлки травы покрылись испариной росы. Мы стояли в чистом поле, как четыре памятника, и с недоверием смотрели друг на друга. У всех на лицах было написано одно и то же невероятное предположение.
— Да ладно, мужики, — сказал я. — Воронину смысла нет убивать своих же, только чтобы развязать войну, понимаете? Мы и так постоянно в состоянии войны, пусть и вялотекущей. Для решающего матча долговцам не нужен повод. Просто напали бы без всяких заморочек и потерь личного состава.
— Как тогда ты объяснишь это? — Один из следопытов неопределённо махнул рукой в сторону следов.
— Может, гастролёр какой из одиночек, — предположил второй. — Вечно у Воронина там толпа всяких.
Мы снова впали в задумчивое молчание. Нападение одиночки на долговца выглядело так же убедительно, как внезапное исчезновение Зоны. Возможно, но настолько маловероятно, что смешно об этом упоминать. Правда, смеяться никому не хотелось.
— Ладно, — сдался я, — примем гастролёра-одиночку как рабочую гипотезу. Эспада! На пару слов.
Мы отошли от парней. Незачем им слышать то, о чём я собирался просить друга, иначе не избежать ненужных и неуместных вопросов.
— Ты хочешь, чтоб я снова пробрался на Росток, amigo? — спросил Эспада.
— Догадливый мальчуган, — похвалил я. — Да, именно этого я и хочу. Возьмёшь свою мегатекилу и передашь Леночке. Пусть походит, посмотрит на людей и скормит наркоту самому подозрительному.
Эспада маялся и энтузиазма не выказывал. Я немного удивился, но ничего не сказал, терпеливо ожидая, пока мой друг поделится своими сомнениями.
— Ты понимаешь, что этот hijo de puta[17] может быть не один, а с сообщником? — спросил Эспада. — Или несколькими. А ты предлагаешь столкнуть хрупкую женщину с подобными отморозками.
Благородный дон Эспада в своём репертуаре, мать его латиноамериканка! Хотя, в чём-то он прав, если подумать. Посылать в авангард бабу, а самому отсиживаться на базе как-то… стрёмно. К тому же если бы речь шла о моей девушке, я бы просто сунул в репу, даже не дослушав столь гениальный план. У Эспады железная выдержка, несмотря на темперамент. Другое дело, моя девушка в Зону не полезла бы.
— Мы будем её страховать, — решил я. — Я пойду с тобой. Заховаемся где-нибудь на крышах и будем пасти Леночку в прицелы. Малейшее лишнее движение в её сторону — и деревянный макинтош злодею обеспечен.
По всему было видно, план Эспаде не нравился. Я и сам был не в восторге, но ничего более умного в голову не лезло. Мы забрали наших истомившихся без ужина следопытов и вернулись на базу. Эспада отправился в свою каморку, готовить свежую порцию мегатекилы, а я должен был отчитаться Лукашу и выпросить у Скряги на время пару «Выхлопов» с ночными прицелами.
Лукаш мою идиотскую затею одобрил. Подозреваю, главным образом потому, что пара снайперов во вражеском стане были бы как нельзя кстати. Если начнётся большой Пэ, нас обязательно вычислят и быстро ликвидируют, но об этом благоразумно умалчивалось.
Мы с Эспадой для всех сейчас были парой смертников, пущенных в расход ради общего дела. Да и хрен с ним, меня это беспокоило мало. Знаете, как это бывает: собираешься на дело, знаешь, что будет опасно, но плохих предчувствий нет абсолютно. А есть глубокая внутренняя уверенность — всё будет хорошо. Умом понимаешь, что уверенность эта не стоит и разрядившегося артефакта, что опасность серьёзна, что смерть бродит рядом, что в решающий момент обстоятельства по закону подлости поменяются, что… Да мало ли! Но положения дел это не меняет. Нет плохого предчувствия, нет беспокойства, нет тревоги. Вот нет, и всё тут!
Понервничать меня заставил только Скряга, который ни в какую не хотел отдавать «Выхлопы» таким остолопам, как мы с Эспадой. Да ещё и даром. Торгаш ломался, как девственница на выпускном, лепетал ерунду, дескать, никогда не слышал о «Выхлопах» и вообще. Пришлось терять время, идти жаловаться Лукашу, потом ждать, пока командир закончит прессовать жадного барыгу.
Наконец все приготовления были завершены. Мы с Эспадой покинули базу и скользили в тумане, словно две бесплотные тени. Отягощали нас только новенькие винтовки и подсумки с небольшим запасом патронов, никаких припасов мы больше брали. Повезёт — вернёмся через два-три часа, а если нет — тут и вагон барахла не поможет.