Палатка с красным крестом

Глава пятая

Майор Рязанов ворочался на жесткой солдатской койке под сводом брезентовой палатки. Он тоже от кого-то отстреливался, полз, огребая порезы и гематомы, терял сознание, приходил в себя. Над ним склонялась женщина, такая же страшная, как авианосец «Адмирал Кузнецов». Она сжимала его горло слабыми руками, в которых таилась невероятная сила, вкрадчиво урчала.

Его бывшей жене Людмиле снова чего-то хотелось! Они разошлись два года назад, когда еще не было никакой Сирии, а террористов спецназовцы обезвреживали, не выбираясь за пределы ближнего зарубежья. Он отдал ей все, чтобы отстала – квартиру, машину, какие-то деньги на банковских картах.

Детей они не нажили, зато Максим угробил ее лучшие годы, которые никто не вернет. За это, по мнению Людмилы, ее отставной супруг должен был расплачиваться. Любил ведь он эту въедливую заразу! Оттого и отдал ей все, что у него было, а потом еще несколько месяцев перечислял половину зарплаты, которую ему все равно не на что было тратить.

У него имелась информация о том, что его бывшую подцепил ушлый чиновник из городской администрации – при машине, жрущей горючку, как танк «Армата», при нескольких квартирах. Этот фрукт даже проходил по делу о вымогательстве, к сожалению, в качестве свидетеля. Максиму уже было все равно, хотя в глубине души он жалел этого человека. Рязанов заранее знал, что такая дамочка высосет из него все, что он нажил непосильным трудом! Впоследствии так и оказалось. Свидетель плавно стал обвиняемым, а его имущество уже было переписано на бывшую супругу майора спецназа, тогда еще капитана. Ей оно и досталось после того, как ее возлюбленный загремел в кутузку.

Этой ночью она опять к нему явилась, поглаживала горло, щекотала кожу острыми коготками. «Я знаю, дорогой, сколько ты получаешь в Сирии. Мне рассказали. Согласись, это неприлично. В то время, когда твоя бывшая жена доедает последнюю корку хлеба, ей совершенно нечего надеть, приходится ютиться по разным углам!»

Он снова готов был отдать ей все, лишь бы отстала, только бы не слышать этот голос, ставший ненавистным! Он не выносил ее истерики про «бесцельно прожитые годы». В Людмиле таился огромный ядерный потенциал. Не баба, а полторы Хиросимы!

Личная жизнь Максима после развода решительно не складывалась. Две командировки в Сирию. Первая не затянулась. Да и провинция Латакия, где находилась российская база, выглядела живописно, а побережье овевал приятный средиземноморский ветерок. Щемящий роман со студенткой мединститута, с которой он столкнулся, навещая в госпитале раненого товарища. Она училась в интернатуре, сдавала все экзамены на пять.

Разница в десять лет показалась им несущественной. Поначалу они и не поняли, в какую глупость вляпались. Она перебралась с вещами на его арендуемую жилплощадь, а он смотрел на это дело сквозь пальцы. Классик оказался прав: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». Лишь промучились два месяца – хотя характер у избранницы был ангельский.

Однажды, вернувшись с недельного задания, он обнаружил, что в квартире нет ни девушки, ни ее вещей, зато есть записка, при чтении которой на его глаза навернулась скупая мужская слеза.

«Не переживай, майор, – утешал его потом однополчанин. – Чем меньше девушку мы любим, тем больше денег в кошельке».

Возможно, бывшая приложила руку к этому событию. Она звонила ему пару раз, выспрашивала елейным голоском, как у него с личной жизнью, не нужен ли совет умудренной опытом женщины? Не случись вторая командировка, он бы ее убил!

Платили спецназу, конечно, щедро, но он не задумывался, какая сумма оседает на его счете. Чем больше получаешь, тем меньше у тебя остается времени на то, чтобы тратить заработанное.

Боевые операции в провинции Алеппо, сопровождение гуманитарных грузов, наведение огня авиации. Они дважды спасали наших вертолетчиков, угодивших в аховое положение. Спецназ был задействован по полной программе. Группа подполковника Авилова, при котором Максим числился заместителем, прошла через всю Сирию – благо расстояния в этой стране не такие, как в Сибири.

– Что тебе снится, крейсер «Аврора»? – спросил его подполковник Авилов. – Поднимайся, майор, на гражданке будешь спать. Ты весь лимит по сну на эту неделю вычерпал.

Офицер спит – служба идет, и деньги капают. Имелась у майора смелая мыслишка на кровно заработанные приобрести небольшой домик «у пруда в Подмосковье», а когда все кончится, зажить обычной скучной жизнью российского обывателя. Здравый смысл хихикал. Мол, ну, ты и фантаст! Но кто мешает мечтать?

Сквозь откинутый полог в офицерскую палатку лезло жаркое арабское солнце. Зима была какой-то странной. Умеренная прохлада к концу ноября сменилась теплом, которое переходило в зной. Нормально дышать можно было только ночью – когда человеку следует спать.

– Снова бывшая явилась? – посочувствовал подполковник Авилов.

Он возился с тактическим жилетом и окутывал палатку дымом американских сигарет.

– Это было ассорти, – признался Максим, свесил ноги на пол и спросил: – Мы куда-то едем?

– Боюсь, что да, – ответил командир группы. – Но для начала послушаем, что нам расскажут. Поднимайся, майор. Здесь Муханов, а с ним загадочный паренек из местных. Я тебя предупреждал.

Майор Муханов Юрий Владимирович имел позывной «Мазда» и не самый скверный характер. Центральное управление боевых операций возглавлял генерал-лейтенант Подшивалов. Муханов был его помощником. Прибытие майора могло означать все что угодно, кроме визита вежливости.

– Хорошо, Даниил Александрович, только побреюсь, а то на душмана похож.

– Никаких «побреюсь»! – заявил Авилов. – Сегодня тот самый редкий случай, когда бриться нельзя. Парней я уже предупредил. Пока не знаю, с чем это связано, можно только догадываться.

Беседа проходила на краю объекта, где стояли бетонные бараки бывшего кирпичного завода. Военная база жила своей рутинной жизнью. Прибыла грузовая вертушка, ее разгружали люди в комбинезонах. На полосе препятствий мельтешили оголенные по пояс фигуры. На западе, где равнина переходила в волнистую местность, барражировал караульный беспилотник. База была немаленькая. Отсюда осуществлялось материально-техническое снабжение частей, дислоцированных в стране. За холмом находился аэродром с хорошей полосой и двумя десятками ангаров. «Мирную» жизнь военнослужащих, помимо стандартных средств ПВО, обеспечивал зенитно-ракетный комплекс «С-300», расположенный в Эль-Газе и способный уничтожать все средства воздушного нападения в радиусе нескольких сот километров.

В помещении, огороженном от гула прочными стенами и двойными стеклопакетами, находились двое мужчин. Военный средних лет в «пустынном» камуфляже без знаков различия и невысокий жилистый паренек восточной наружности, одетый в джинсы, однотонную футболку и легкую безрукавку, простирающуюся почти до колен. Он сидел на подоконнике, сунув руки в карманы штанов, и усердно делал вид, что оказался здесь случайно. Нижнюю часть молодого лица покрывал темный пушок. Глаза были карие, большие. Он чем-то напомнил Аладдина из старого голливудского мультика. С этим образом диссонировала шишка на лбу – большая, выпуклая и фиолетовая.

– Приветствую, товарищи офицеры, – Муханов исподлобья оглядел прибывших. – Спасибо, что пришли.

– Вы откуда, Юрий Владимирович? – поинтересовался Авилов.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

Паренек восточной наружности слез с подоконника и располагающе улыбнулся. Он не вызывал отрицательных вибраций и пока не настораживал.

– Из Алеппо, Даниил Александрович, – отозвался Муханов. – Прибыли, так сказать, первым утренним дилижансом, под сенью дружеских штыков.

– Ну и как там?

– Пока затишье, – Муханов зачем-то посмотрел на наручные часы. – Все выдохлись. И наши друзья, и наши враги. И даже мы сами. Прошу любить и жаловать, товарищи офицеры: Али Бассам – военная разведка президента Асада. Ценный и лояльный сотрудник разведывательного ведомства, имеющий личный счет к радикальным исламистам. На внешность и манеры внимания не обращайте. Сотрудник действительно незаменимый. Знает русский язык.

– Откуда, приятель? – спросил Максим, пожимая узкую, но твердую ладонь ценного кадра.

– Мама из Уфы, – негромко сообщил военный разведчик по-русски, с едва заметным акцентом. – Я родился в 89-м году – прошу прощения, если выгляжу моложе. Отец учился в СССР, окончил авиационный институт. С мамой на лекции познакомились. Тогда у нас еще все тихо было, люди учились, работали, никто не воевал. Они приехали в Дамаск, когда мне год исполнился. Не знали, что навсегда тут застрянут.

– Да ты наш человек, – с улыбкой проговорил Авилов. – Я так понимаю, у тебя имеется что сказать, Али. Шишку где получил?

– Рассказывай, Али, – заявил Муханов. – Этого парня ночью подобрали в Алеппо – бежал, как заяц, от боевиков. Сирийцы его пригрели, накормили, выяснили, что он именно тот, за кого себя выдает. Личность подтвердил генерал Рафик Шахадах, глава военной разведки. Он не засланный казачок, стопроцентно наш. Работал в тылу противника по заданию оперативного штаба, раздобыл кое-что интересное.

– Но это не значит, что его сведения достоверны, – проворчал Авилов. – Бывали случаи. Боевики сливали сотрудникам сирийской разведки ложную информацию, а потом давали им уйти. Верные люди невольно становились разносчиками опасного вранья.

Али помалкивал, только хитро улыбался. Поди пойми, что означала эта его восточная манера!

– Рассказывай, Али, – произнес Максим. – Мы обожаем информацию, полученную из первых уст. Тебе хватит знаний русского языка, чтобы все изложить и не запутаться?

– Хватит, господин офицер, – подтвердил сириец, – даже останется.

Он не стал растекаться мыслью по древу, обрисовал самую суть своих похождений. Похоже, мама основательно вбила в сынишку азы «великого и могучего», а отец – выпускник авиационного вуза – вложил мужские качества. Речь Али текла плавно, хотя и не была лишена эмоциональности. С чувством юмора у него проблем не имелось. Несколько раз ему приходилось усердно морщить нос, чтобы не рассмеяться.

– Ты, парень, прямо Али-экспресс, – пошутил Максим.

Улыбнулись все, включая героя дня.

– То есть наш Али обвел вокруг пальца самого зловещего Хураши, за которым давно охотится разведка. Он раздобыл информацию о месте сбора крутых полевых командиров, – заключил за парня Муханов. – Парень грамотно инсценировал свою гибель. Есть высокая вероятность, что сборище не отменят. Хураши – осторожный и хитрый лис, но должен понимать, что на войне все ходят под богом. Положение в Алеппо отчаянное. Город рассечен, боевики теряют квартал за кварталом, но сопротивляются отчаянно. Не Берлин, конечно, весной сорок пятого, но очень похоже. Правительственные силы и боевики несут огромные потери. Несколько кварталов духи отвоевали обратно. Сейчас они контролируют восточную часть Алеппо, а это обширная территория. На нас играет разобщенность их действий. Им трудно договориться – слишком разные люди и идейная база. Хураши идет на крайние меры – он готов объединиться со всеми, кто считает своим врагом Башара Асада. Этого допустить нельзя. Но вы грамотные люди, товарищи офицеры, сами все понимаете.

– Предлагаете просочиться в район и взять штурмом тщательно охраняемую гостиницу? – осведомился Авилов.

– Боже упаси, – Муханов покачал головой. – План придумал Али, а мы склонны согласиться с его предложениями. Место встречи – в самой клоаке, в десяти кварталах от линии разделения сторон. Никакая группа в это чрево не проникнет и даже в случае успешного завершения операции к своим не выберется. Предлагается поработать снайперам, гм.

Наступило молчание.

Али с любопытством разглядывал российских офицеров, потом проговорил:

– Я знаю этот город как свои пять пальцев. Я в нем учился, у меня там было много знакомых. Гостиница «Узрум» пострадала от обстрелов, в нескольких местах разрушена, но само здание стоит. Напротив гостиницы через дорогу есть деловой центр – до войны там были представительства авиакомпаний и офисы фирм, занимавшихся переработкой нефти. Рядом жилые здания, мечеть. Я был в том районе пару дней назад – по другим делам, не думайте. – Али немного смутился.