Лечение алкоголизма

Существует множество теорий о причинах алкоголизма, но очень мало конкретных подходов к этой проблеме. Для людей, испытывающих трудности с алкоголем, наилучшим вариантом остается обращение к «Анонимным алкоголикам». С другой стороны, профессиональная литература переполнена умными словами, такими как непреодолимое влечение, вытеснение, пассивность, зависимость, расстройство характера, психоз и т.д. Эти термины унижают алкоголиков и, по-видимому, не отвечают на основной вопрос: что нам делать, чтобы помочь алкоголикам?

Как следствие скудости подходов, алкоголику очень трудно получить достаточно компетентную лечебную помощь. Многие терапевты чувствуют себя с алкоголиками неуверенно и поэтому не хотят заниматься их лечением. Опытные терапевты охотно направляют алкоголиков к коллегам, оставляя себе более симпатичных клиентов.

Давайте вкратце рассмотрим некоторые мифы, касающиеся алкоголя и алкоголизма. Эти мифы наводят тень на ясный день в области, которая изобилует противоположными мнениями и точками зрения. Избавление от мифов может расчистить дорогу для разумного и объективного подхода.

1. Алкоголизм — это болезнь

Как мы видели, понимание алкоголизма как болезни (в том смысле, который вкладывает в этот термин медицина) препятствует его успешному лечению. Важно не путать болезнь, являющуюся следствием чрезмерного пьянства, с самим чрезмерным пьянством, не имеющим ничего общего с болезнью. Сказать, что алкоголизм — это болезнь (поскольку с ним связаны различные болезни, такие как белая горячка, заболевания сердца, печени или мозга), все равно что назвать болезнью неосторожную езду, поскольку она часто приводит к сломанным костям и сотрясениям мозга, которые лечат только врачи.

С другой стороны, алкоголизм является расстройством здоровья в более широком смысле. Современная холистическая медицина рассматривает болезнь в совершенно ином свете, нежели западная аллопатическая (опирающаяся на лекарства и хирургию) медицина. С холистической точки зрения, любое нарушение правильного функционирования организма является расстройством здоровья.

Подход, описанный в этой книге и даже указанный в ее названии, испытал на себе сильное влияние идей холизма. Проводимое холистической медициной специфическое лечение алкоголизма имеет мало общего с традиционным медицинским подходом. Прежде всего, не используются седативные средства и транквилизаторы. Вместо них рекомендованы диета и изменение образа жизни; при этом также ожидается, что алкоголик примет активное участие в процессе исцеления.

Попытки лечить алкоголизм медикаментозными средствами потерпели неудачу несмотря на то, что в определенные моменты запоя отдельные лекарства, по-видимому, могут принести некоторую пользу. Однако в данное время не существует медикаментозных средств, излечивающих именно алкоголизм, как не было и нет лекарств, которые хотя бы подают надежды в этом отношении. По-моему, следует всецело избегать лечения алкоголиков медикаментозными средствами, за исключением тяжелых медицинских состояний. Важно, чтобы алкоголики и их терапевты отказались от мысли, что алкоголизм и медицина тем или иным образом непременно сопряжены друг с другом, исключая те финальные стадии алкоголизма, когда он становится тесно связанными повреждением тканей организма.

Идея, что алкоголик страдает прогрессивной, неизлечимой болезнью и что, следовательно, с ней нельзя ничего сделать, разве что не замечать происходящее, в такой же степени миф, как и другая крайность мышления, согласно которой алкоголизм — это не более чем вопрос выбора.

2. Алкоголизм — это результат выбора

Этот миф стоит за представлением, что алкоголик делает выбор в пользу алкоголизма и что исцеление — это всего лишь вопрос выбора иной альтернативы. Согласно такому взгляду, алкоголик или любой другой зависимый не нуждается в терапии, АА или какой-либо помощи. Все, что ему необходимо, — убедить себя остановиться, «просто сказать нет» или «сделать это». Такой взгляд превалирует во многом потому, что на самом деле некоторые алкоголики поступают именно так: они «завязывают» и даже возвращаются к культурной выпивке.

Но в случае большинства алкоголиков, которые не способны просто взять и остановиться, данный подход недооценивает и многочисленные внешние побуждения к выпивке, которые испытывает на себе алкоголик, и то, какими непреодолимыми эти побуждения временами бывают. Он ведет к бессердечию со стороны помощника; важным считается только намерение алкоголика пить или не пить.

Только тот, кто никогда не испытывал непреодолимой тяги к наркотикам или другим психоактивным веществам, не способен понять, насколько унизительной и тиранической может быть такая точка зрения. Некоторые алкоголики оказываются настолько запуганными этим взглядом, что сами принимают и защищают его. «Я просто слабовольный человек», «Мне нужно лишь прекратить пить, и тогда я перестану быть алкоголиком» или «Я должен сделать это сам, только и всего» — вот что говорят о себе алкоголики, которым внушили данную точку зрения.

Эти идеи не приносят особой пользы; они звучат смело и ответственно, но не помогают, поскольку нереалистично просты и почти никогда не срабатывают. Чаще всего они не приносят ничего, кроме чувства вины и еще большего ощущения собственного бессилия, поскольку игнорируют остальные весомые причины алкоголизма (непреодолимую привычку, социальное давление, внутреннего Врага и т.д.). Они мешают реалистичному взгляду на ответственность людей за собственную жизнь.

3. Алкоголизм — это всего лишь симптом

Эта точка зрения, становящаяся все менее популярной, состоит в том, что пьянство — всего лишь симптом какой-то более глубокой психологической или социальной проблемы. Как следствие, терапевты, придерживающиеся такого взгляда, предпочитают не обсуждать пьянство (поскольку оно лишь симптом), а пытаются понять его «динамику» и истоки (детские травмы, социальное окружение, предписания и атрибуции сценария, ранние семейные комплексы, эмоциональные конфликты или вытесненные атавистические позывы) при помощи различных методов, например, психоанализа, гештальт-терапии или психодрамы, игнорирующих повседневные реалии употребления алкоголиком спиртного.

Как следствие, эти терапевты обычно не стремятся к полному прекращению пьянства и им приходится работать с клиентами, которые почти всегда находятся под влиянием алкоголя (или между запоями) и не могут проявить достаточно здравого смысла и реалистично использовать контроль Взрослого, чтобы справиться с выполнением своих повседневных жизненных обязанностей.

С точки зрения транзактного анализа, терапевт, который предпочитает игнорировать пьянство клиента, занимаясь вместо этого его более «базовыми» конфликтами, исполняет роль Спасителя (или Простака) в игре «Алкоголик» и способствует сохранению проблемы. Независимо от того, является пьянство симптомом или нет, необходимо и желательно, чтобы алкоголик предпринял какие-то реальные действия. Признание алкоголизма всего лишь симптомом может быть серьезной ошибкой, сравнимой со случаем, когда, занимаясь поиском пробоин, забывают покинуть тонущее судно.

Перестать пить — это самый первый шаг. Прекращение пьянства может и не принести исцеления, но оно помешает дальнейшему развитию сценария и поэтому является обязательной мерой. Только по-настоящему трезвый человек может обрести энергию и ясность ума, которые необходимы для рассмотрения «скрытых» причин алкоголизма. Далее последует смена образа жизни, друзей и социального окружения.

Ложному представлению, что алкоголизм — это симптом каких-то скрытых эмоциональных конфликтов, сопутствует допущение, согласно которому в устранении его может быть эффективна только «глубинная» индивидуальная психотерапия один на один. На самом деле, доказано, что групповая психотерапия, особенно при лечении алкоголиков, столь же эффективна, как терапия один на один. По-видимому, алкоголикам удобнее избавляться от этой проблемы раз и навсегда при работе именно в группах, а не при «глубинном» индивидуальном анализе. Мой опыт показывает, что для лечения алкоголизма вовсе не нужно «глубинных» или героических методов терапии. Алкоголизм требует раскованного, терпеливого, заботливого, информированного, квалифицированного, требовательного, настойчивого и оптимистического подхода.

Таким образом, алкоголизм — это не какая-то одиночная проблема, а результат комбинации физических, личностных и социальных факторов, которые проявляются у различных людей в разные периоды жизни. Когда возникает «нужная» комбинация — а в настоящее время она сложилась примерно у 20 миллионов американцев, — следствием становится алкоголизм. Алкоголизм можно излечить, а как это сделать, будет описано в оставшейся части книги.

Некоторые утверждают, что алкоголизм неизлечим. Действительно ли от него можно избавиться? Это хороший вопрос, который заслуживает серьезного ответа. Коротким ответом будет: «Да!», поскольку целительные силы природы на нашей стороне.

В транзактном анализе мы исходим из того, что дети появляются на свет, находясь в полном порядке, с врожденным потенциалом к спонтанности, осознанию и интимности, или, как выразился Эрик Берн: «Люди рождаются принцами и принцессами, а родители превращают их в лягушек». В зависимости от того, в какой семье или ситуациях оказываемся мы по воле судьбы, нам может быть предоставлена возможность полностью реализовать свой потенциал, либо мы можем «превратиться в лягушек», если раскрытие нашего потенциала пресечено в зародыше или пущено на самотек.

Эту мысль можно сформулировать и иначе: люди наделены жизненной силой, предрасполагающей их к здоровью и выживанию, которая, если дать ей возможность, исцелит тело и душу от большей части нанесенного им вреда. Эта сила, протянутая Природой рука помощи, которую Гиппократ назвал «целительной силой природы» (vis medicaterix naturae), присуща всем живым существам и является самым верным союзником клиента и терапевта в борьбе с алкоголизмом.

Циники убеждены, что на самом деле люди не меняются. Оптимисты полагают, что при наличии должной мотивации и помощи измениться может каждый. Как правило, истина находится где-то посередине. Конечно, люди могут измениться, пусть ослу никогда не стать мулом, но изменение составляет сущность жизни. Вопрос в том, какова его степень и скорость.

Изменения неизбежны, но их обусловливают или стимулируют три фактора. Первый — настоятельная потребность. Это то, что алкоголики называют «дойти до предела» — до точки, когда последствия излишеств становятся неприемлемыми или непереносимыми. Наступает день, когда алкоголик оказывается перед лицом финансовой, личной, социальной катастрофы или полного расстройства здоровья и говорит себе: «Так продолжаться не может, я должен что-то сделать со своим пристрастием к спиртному!».

Второе основное требование — способность управлять своим поведением при помощи символического мышления или того, что мы в ТА называем «контролем Взрослого». Одного желания или одного контроля недостаточно, но сообща они способны вызвать в поведении перманентные сдвиги.

В-третьих, радикальные изменения требуют действий. Маловероятно, что значимые изменения, которые необходимы для излечения от алкоголизма, произойдут без согласованных действий со стороны алкоголика.

Изменение, как я сказал, является неизбежным аспектом жизни. Целительные изменения генерируются изнутри, и мы можем либо помогать, либо мешать им. Пока продолжается жизнь, стремление измениться в лучшую сторону обычно сохраняется, и терапевт может ему содействовать. Иногда на какое-то время у человека может пропасть стремление к улучшению своей жизни, но эта ситуация также поддается изменению.

Недавнее исследование, проведенное Тимко [22] и его коллегами и опубликованное в Journal of Alcohol Studies (июль, 2000), подтверждает эти взгляды. В течение 8 лет ученые наблюдали за 466 алкоголиками, которые участвовали в программе детоксикации, показавшей, что они дошли до определенного предела. Некоторые не получали никакой лечебной помощи, с другими проводился тот или иной вид психотерапии, кто-то посещал встречи АА, а кто-то одновременно получал лечебную помощь и посещал АА. Через 8 лет было установлено, что у всех произошли улучшения. Наибольшего прогресса добились те, к кому применялись обе формы вмешательства. АА и психотерапия по отдельности вызвали менее значительные, но примерно одинаковые улучшения, а среди тех, с кем не проводилось никакого лечения, у 25% состояние все равно улучшилось. Особенностью живых существ является обладание механизмом самоисцеления, не зависящим от какого бы то ни было лечения, сознательно проводимого тем или иным специалистом.

Зарегистрировано множество случаев избавления от крайней формы алкоголизма без какого-либо лечебного вмешательства. Тем не менее хороший терапевт может быть очень полезен. Компетентный, честный терапевт работает, чтобы иметь средства к существованию, и ценит свою работу. Он сознает, что именно в итоге помогает клиенту — комбинация целительной силы природы, стремление клиента взять на себя ответственность и добиться изменений, а также указания и навыки самого терапевта. На каждом сеансе он оценивает достигнутый прогресс, открыто радуется произошедшим с клиентом изменениям или сожалеет о неудачах и беспристрастно анализирует процесс, используя в своей работе самые современные знания. Он признает уникальную индивидуальность каждого клиента и прилагает свои творческие способности к его специфической проблеме. Он чутко улавливает восприятия и мнения клиента и уважает их. Он дает добро на изменения. Он обеспечивает защиту от демонов, которые окружают клиента в неизведанных водах исцеления, и уделяет постоянное, пристальное внимание всему процессу. Любовь к истине заставляет его быть честным в отношении эффектов терапии — позитивных, негативных или нейтральных.

Исцеление в джунглях

Здесь я хотел бы рассказать одну короткую вымышленную историю. Врача попросили посетить деревню в джунглях, поскольку 80% ее жителей поразила эпидемия дизентерии. После краткого осмотра местечка он сказал собранию старейшин: «Я заметил, что у вас отхожие места находятся рядом с рекой. Вот что вам необходимо делать отныне: всегда берите воду для питья выше по течению реки, чем расположены отхожие места, и ваша проблема будет решена».

Жители деревни последовали этому базовому правилу санитарии, и эпидемия пошла на убыль. Тем не менее 20% жителей продолжали болеть. Дальнейшие меры, такие как кипячение воды, перенесение отхожих мест подальше от реки, антибиотики и т.д., уменьшили число больных еще на 15%.

В случае алкоголизма прекращение пьянства, подобно прекращению питья загрязненной воды, является существенным аспектом процесса излечения. Вдобавок, большинство методов психотерапии следуют ряду правил поддержания психического здоровья, которые приносят пользу трезвому алкоголику. Хороший терапевт проявит заботу и постарается подстроиться под клиента, быть внимательным к нему и утешить его, в то время как клиента призывают рассказать о проблемах и излить свои чувства.

Но проблемы каждого человека уникальны, и базовых методов, описанных выше, часто бывает недостаточно; необходим более высокий уровень компетентности, чтобы дать бой Критикующему родителю, справиться с нежелательными эмоциями, разрешить эмоциональные трудности, а также диетические и прочие вопросы, связанные со здоровьем. В следующих главах будут рассмотрены различные факторы, которые важны при излечении алкоголизма.

Как получается, что, несмотря на возможность выбрать любой образ жизни, мы начинаем жить в соответствии с каким-то порабощающим нас сценарием?

Даже в Северной Америке, где люди обладают необычайно широкими возможностями выбора и необходимой свободой для того, чтобы выбрать одну из альтернатив, приблизительно 10% становятся рабами выпивки и страдают от губительных ужасов алкоголизма. Четверть населения курит, а треть (это мое предположение) позволяет доминировать над собой какой-то форме зависимости: от кофеина, сахара, жирной пищи, назначенных или купленных без рецепта лекарств или наркотиков.

Возможно, у алкоголиков просто отсутствует сила воли, и они раз за разом делают неудачный выбор? Или алкоголик является жертвой своей наследственности, переживаний детства и семьи? Наследственность играет определенную роль, равно как и детские переживания, но никто не собирается утверждать, что они являются той причиной, по которой люди становятся алкоголиками. Мы предполагаем, что выбор есть, однако алкоголик чувствует себя бессильным.

Бессилие

Всем людям, имеющим вредные привычки, свойственно одно и то же переживание — чувство бессилия. Если внутри всех нас действует врожденная позитивная целительная сила, то почему алкоголь столь могуществен, а алкоголизм так трудно победить?

Неспособность контролировать свое поведение — это ужасающее переживание. Более всего сказывается на самооценке отсутствие сил для того, чтобы перестать курить, принимать снотворное, употреблять кофе, алкоголь, амфетамины, героин, марихуану или назначенные лекарства, играть в азартные игры или испытывать непреодолимое сексуальное влечение, когда нам известно, что это приносит вред. Когда мы страдаем от унизительного бессилия, это отравляет нашу повседневную жизнь, вызывает у нас чувство собственной никчемности, презрения к себе и стыда. Мы смотрим по сторонам в поиске людей, которые кажутся нам способными контролировать свою жизнь, делать то, что следует, и воздерживаться от того, чего делать не следует. Однако мы видим, что привязаны к своим привычкам и бессильны контролировать собственные действия.

Многим людям удается избежать конфронтации со своим бессилием перед злоупотреблением различными веществами, поскольку они говорят себе и другим, что количество потребляемых вредных веществ допустимо, что никакой проблемы нет, что они используют эти вещества добровольно, так как получают от этого удовольствие и не видят в этом ничего дурного. Тем не менее многие из них были бы не прочь остановиться.

Жуткий страх, который приходит вместе с осознанием того, насколько мы в действительности беспомощны, является одним из серьезнейших препятствий на пути к успеху. Обнаружить, что мы бессильны перестать совершать поступки, которые мы совершать не желаем, — переживание, которого хочется избежать. Многие из тех, кто считает, что хорошо бы что-то сделать со своими вредными привычками, просто не совершают этой попытки, поскольку полагают, что все равно потерпят неудачу, и, естественно, не хотят подвергать себя унижению при виде собственного бессилия. Вот почему признание своей беспомощности перед алкоголем является в АА первым шагом к выздоровлению.

Нас приучают верить, что любой человек может сделать все необходимое самостоятельно, без чьей-либо помощи. На обращение за советом, просьбу о проявлении заботы накладывается табу. В нашей культуре это касается в первую очередь мужчин, которые полагают, что все нужно делать в одиночку, без посторонней помощи и обсуждений. Действительно, некоторые люди справляются с трудностями сами. Но вредные привычки отличаются особой стойкостью. Попытки преодолеть их в одиночку, без посторонней помощи необязательны, неразумны и продиктованы гордыней, тогда как обращение за поддержкой разумно, свойственно человеку и эффективно.

Игнорируя реальности привыкания и упрекая себя в отсутствии силы воли, мы делаем себя еще более бессильными, чем мы есть на самом деле. Вредные привычки трудно преодолеть, но при наличии помощи это можно сделать.

Согласно некоторым убеждениям, люди выбирают, что им делать, и полностью ответственны за происходящее в их жизни. Если их жизнь складывается неудовлетворительно, причина этого в том, что они сами предпочитают, чтобы она протекала таким образом. Люди могут предпочесть бедность, но точно так же выбрать и богатство. Те, кого не любят, испытывают потребность в том, чтобы их не любили, и могли бы найти верного любящего человека, стоит им только посмотреть по сторонам. Больные могут выбрать здоровье, преследуемые — свободу.

Если мы готовы поверить этому взгляду, то должны упрекать только себя и никого другого за те трудные обстоятельства, в которых мы оказываемся; жизнь такая, какой мы хотим ее видеть, и если бы захотели, чтобы она была иной, то могли бы просто взять и изменить ее. Нет смысла винить наших родителей или учителей, рекламу, правительство или СМИ, транснациональные корпорации и глобализацию за качество нашей жизни; мы вольны выбирать, хотим ли мы быть счастливыми или несчастными, занятыми на работе или безработными, здоровыми или больными.

Те, кто придерживается этого взгляда, напоминают мне палец, который, поскольку он мог двигаться в одну или другую сторону, когда того хотел, впал в заблуждение и решил, что он обособлен от других пальцев и полностью определяет свою судьбу.

Греческое слово idiotes означает «обособленный индивид». Поэтому заблуждение пальца можно справедливо назвать идиотическим. Наблюдателю очевидно, что палец является частью руки, и что его повседневная жизнь и судьба тесно связаны с факторами, находящимися вне его контроля. В конце XX века абсурдное представление о полной личной ответственности успешно внушалось людям с помощью хорошо продававшихся книг по популярной психологии, выходивших миллионными тиражами.

Еще одно столь же ошибочное следствие идиотической идеи абсолютной ответственности состоит в том, что поскольку мы полностью ответственны за происходящее с нами, то другие не могут нас заставить что-то сделать или испытать какие-то эмоции. Мы не несем ответственности за то, что происходит с другими людьми, а они не отвечают за то, что происходит с нами. Особенно это касается сферы эмоций, где доминирует идея: «Я не могу заставить вас пережить какие-то чувства, а вы не можете заставить меня». Эта последняя ошибка тщательно исследуется в моей книге Emotional Literacy: Intelligence with a Heart («Эмоциональная грамотность: ум с сердцем») [191].

Однако давайте рассмотрим внимательнее эту точку зрения и спросим себя, почему миф о полной ответственности оказался столь притягательным. Эта идея действительно не лишена зерна истины. Да, мы выбираем, как собираемся прожить свою жизнь. Однако выбор, который у нас имеется, особенно в детстве, обычно очень ограничен. Если бы мы реалистично посмотрели на десятки тысяч детей, ежедневно появляющихся на свет, то увидели бы, что лишь немногим счастливчикам будет предоставлена истинная свобода выбора. Многие вынуждены голодать с первого дня своей жизни, у многих никогда не будет базового человеческого права открыто высказываться и выражать свои эмоции, не говоря уж о возможности принять решение в вопросах, имеющих важное значение для их существования.

Мы, живущие в «стране свободных людей», ненамного свободнее. Мы курим, пьем кофе, спиртное и газированные напитки, едим гамбургеры и жареный картофель, а затем полнеем, наживаем проблемы с позвоночником, диабет или сердечные заболевания. Можно было бы сказать, что мы выбираем все это добровольно. Но многие ли из нас могут работать по восемь часов и тратить два часа в день на поездки на работу и обратно, готовить здоровую пищу, мыть посуду, заботиться о детях и собаке, а затем в конце дня совершать пробежки или в течение часа выполнять физические упражнения?

Разумеется, мы предпочитаем пить, пить и пить с восхода солнца и до поздней ночи. Но нас склоняют к этому друзья, коллеги, работодатели и вездесущая реклама. Нас лишают иных возможностей выразить свои потребности, развлечься, любить или установить контакт с людьми. У нас возникает непреодолимая привычка, а мы и не знаем об этом.

По большей части выбор сценария происходит в далеком прошлом, и имеет последствия, которые не так-то легко изменить. Жизнь можно сравнить с пересечением густого леса. Если рано утром мы выбираем на развилке определенную тропу, а к полудню решаем, что ошиблись, нужную тропу можно отыскать снова, но сделать это будет нелегко. Да, мы выбираем, но среди альтернатив, доступных нам в данный момент, и выбираем прежде чем достаточно узнаем, что означает наш выбор и к чему он ведет. Все это едва ли можно примирить с утверждением, что мы полностью отвечаем за то, какой оборот приняла наша жизнь.

Другая причина, почему люди принимают концепцию полной личной ответственности, может быть в том, что она наделяет их чувством власти над своей жизнью. «Если бы я не верил, что обладаю властью над своей жизнью, я мог бы полностью утратить мужество, сдаться и покончить с собой!» — сказал мне как-то один пациент.

Психотерапевты, придерживающиеся обсуждаемого идиотического взгляда, по-видимому, убеждены, что любые меры, кроме принятия на себя полной ответственности, вынудят пациентов отказаться от всех усилий по изменению жизни и вовлекут их в трясину безответственных обвинений. Мой опыт в этой области говорит о другом. Я полагаю, что человеческая жизнь является результатом комбинации внешних и внутренних факторов; алкоголик становится алкоголиком, потому что он генетически предрасположен к этому, потому что алкоголиками были его отец и бабушка и потому что ему нравилось тайком выпивать, когда он был подростком. Он окружен людьми и рекламой, которые подталкивают его к выпивке. Он переутомлен и измучен низкой зарплатой и монотонной работой, не ест и не спит как следует. Его выбор сочетается с внешними влияниями, которые формируют его жизнь. Ответственность надо делить пополам.

Некоторые терапевты полагают, что это еще одна опасная идея, побуждающая людей возлагать вину за свой алкоголизм на других и на плохие условия, а не на себя. Однако когда я объясняю эту идею своим пациентам, они реагируют вовсе не желанием сдаться и обвинить в своих проблемах окружающий мир. Они лишь начинают лучше понимать, почему их жизнь стала такой и почему порой они чувствуют себя не в силах ее изменить. Как мне видится, подобное осознание ведет только к новым попыткам и возможностям, а не к прекращению борьбы.

Люди часто спрашивают меня: «В чем секрет хорошей психотерапии?» Обычно я отвечаю следующим образом: «Одна треть секрета в отказе от Спасения, одна треть в транзактном анализе, а одна треть в чем-то еще не выявленном».

В ситуации, когда обосновано оказание помощи, мы способны вносить такой вклад, который хотим внести, делая это так долго, как нам хочется. У нас остается возможность отстраниться и позволить человеку помочь себе самому или найти других желающих помочь.

Не так в ситуации Спасения. Спасение подобно рыболовному крючку; стоит нам заглотить наживку, и становится очень трудно освободиться. Мы не можем остановить операцию по Спасению, поскольку нам кажется, что наша жертва утонет, окажется сломленной, умрет или покончит собой, если мы на это пойдем. Мы упорствуем, потому что не хотим отвечать за трагический конец другого человека. На каком-то этапе процесса жертва целиком перекладывает ответственность за свое состояние на наши плечи, а поскольку мы — разумные и гуманные существа, то не можем просто бросить ее, и иногда в течение очень длительного и напряженного периода неохотно тянем эту ношу.

Полезно провести грань между спасателем и Спасителем. Спасатель — это человек, который в силу своей профессии или призвания помогает людям в беде. К спасателям относятся телохранители, пожарные, полицейские, врачи, медсестры, социальные работники, работающие с алкоголиками психотерапевты и т.д. Можно быть вполне эффективным в качестве спасателя и приносить истинную пользу нуждающимся людям. С другой стороны, спасатели могут также быть Спасителями, людьми, которые оказались вовлеченными с жертвой в игру «треугольник Спасения».

Когда спасатель становится Спасителем, он попадает в круговорот «Драматического треугольника». Он становится актером в пьесе и утрачивает свои способности делителя. В частности, при алкоголизме его поведение перестает быть терапевтическим, а слова становятся строчками, вычитываемыми из сценария алкоголизма, которые только приближают трагедию алкоголика к конечной развязке.

Базовое различие между истинным «спасателем» и «Спасителем», участвующим в игре, увидеть относительно легко. Если вы выполняете более 50% работы или прикладываете больше половины общих усилий в ситуации, в которой вы кому-то помогаете, значит, вы занимаетесь Спасением. Даже Бог со своим безграничным милосердием не спасет тех, кто не помогает себе, — по крайне мере, так утверждает пословица. Не имеет никакого смысла пытаться помочь тем, кто не участвует в работе; важно пройти только половину пути в любой ситуации, в которой мы стараемся оказать помощь. Это означает прежде всего, что мы не должны помогать тому, кто не просит о помощи. Окунуться с головой в ситуации, когда жертва даже не попросила о том, чтобы ее спасли, — наиболее вопиющий пример Спасения. Алкоголики умеют предлагать нам ситуации, которые нужно исправить. Возможно, сами они не собираются обременять себя работой над ними, но очень хотят дать нам возможность попробовать, если мы того желаем.

Характерно, что говорит, готовит, совершает поездки, бодрствует, планирует или размышляет по большей части Спаситель алкоголика, тогда как алкоголик берет на себя только большую часть выпивки. Наилучшая гарантия против такого результата — хороший контакт, которому строго следуют. (См. обсуждение в главе 15.)

Возможно, это вас шокирует, но если вы помогаете алкоголику и больше не хотите этого делать, однако быстро не останавливаетесь, то начинаете заниматься Спасением. Если вы Спасаете, то не только не помогаете алкоголику, а фактически причиняете ему вред. Это относится к любому человеку, сотрудничает ли он в организации, работающей с алкоголиками, или находится в определенных отношениях с алкоголиком в качестве его ребенка, супруга или родителя. Если вы помогаете без желания помочь или берете на себя чужую долю работы, то не только не приносите значительной помощи, но и усугубляете проблему.

Людям, которые могут полностью отдаться Спасению алкоголика, трудно в это поверить, но дело обстоит именно так. Я наблюдал десятки ситуаций, в которых после решительного указания Спасителю на происходящее и призывов, чтобы он прекратил Спасение, алкоголик не погружался на дно, не умирал и не совершал самоубийство, а наоборот, брал себя в руки и добивался определенного улучшения своей жизни. «Аланон», организация самопомощи, была создана для того, чтобы помочь людям, близким алкоголику, избежать именно такой ситуации.

Любой рано или поздно оказывается в ситуации, когда он незаметно для себя начинает уделять все больше времени человеку с серьезной проблемой, который, как кажется, быстро идет ко дну. Каждая новая попытка начинается с надежды и оканчивается разочарованием. Порой мы испытываем гнев и смятение при виде того, как месяцы поддержки, которые должны вот-вот принести успех, перечеркиваются запоем или подобным срывом. При этом кажется, что отвернуться от беды другого человека было бы бессердечно и эгоистично.

Эти переживания травмируют Спасителя; но, как я неоднократно говорил, они неприятны и для жертвы, и их необходимо избегать ради всех участников ситуации.

Опять же, Спасение — это всего лишь вопрос того, что 1) вы берете на себя чужую долю работы в отношениях и/или 2) делаете нечто, чего вам делать не хочется.

Но как быть с состраданием? Добрыми самаритянами? Обязанностью помогать? Можем ли мы позволить этим интеллектуальным конструкциям направлять наше поведение, когда мы сталкиваемся с ситуацией жизни и смерти, а вышеприведенные указания по Спасению рекомендуют, чтобы мы остались в стороне и отказали в помощи?

Прошу не путать мои слова с жестокосердием или жестокостью. Конечно, мы остановимся, чтобы помочь пострадавшему или умирающему человеку. Конечно, мы протянем руку помощи больному или нуждающемуся. Я говорю здесь об оказании помощи на протяжении длительного периода времени, когда партнер не прилагает таких же усилий, как мы.

Как нам определить, что мы берем на себя чужую долю работы, помогая другому человеку? Это не всегда очевидно. Стараясь установить отношения, свободные от Спасения, некоторые люди доводят этот принцип до крайности. Они приходят к ошибочному заключению, что отказ от Спасения означает отдаление и непринятие на себя каких-либо обязательств, уклонение от теплых, заботливых отношений с человеком, нуждающимся в помощи, подозрительность в любой ситуации, которая взывает к нашему сочувствию. Я имею в виду совсем другое: когда уклонение от Спасения достигает подобной крайности, это становится завуалированной (или не столь завуалированной) формой Преследования.

Выполнение своей доли работы в отношениях — это намного более тонкий процесс, чем просто остаться в стороне. Рассмотрим следующий телефонный разговор, состоявшийся у меня однажды с мужчиной, который в конце концов присоединился к одной из моих групп:

На примере мистера Э. я попытался проиллюстрировать, как можно начать терапию с человеком, нуждающимся в помощи, не прибегая к Спасению.

Чтобы не допустить Спасения в групповой обстановке, можно представить себе ситуацию между участниками с точки зрения пространства, в котором происходит обсуждение. Два человека или более рассаживаются, занимая первоначально пустое пространство. По ходу разговора каждый помещает нечто в общее центральное пространство. Люди в роли помощников, будь это терапевт, друзья или члены группы, задают вопросы, дают советы или предлагают заботу. Человек, исполняющий роль нуждающегося в помощи (назовем его Карлом), изучает предложения и выбирает то, что ему надо. Если ему нравится какой-то совет или если он принимает критическое замечание, то ухватывается за них и работает с ними. В противном случае он оставляет советы и замечания без внимания.

Если Карл нуждается в заботе, которую ему предложили, он ее принимает. Помощники чутко реагируют на Карла, на то, что он принимает и что отвергает. Если он проявляет готовность, помощники делают то же. Если он сопротивляется, они дают себе отдых; помощники и Карл поддерживают баланс активности. Если Карл отклоняет несколько идей, то тогда помощники перестают давать советы.

У меня есть собственное правило, которое я называют «три промаха и вы вне игры», как в бейсболе. Я веду счет советам, которые даю. И когда отвергаются три из них, я останавливаюсь. Я могу даже сказать вслух: «Третий удар» и объяснить, что я дал три совета, которые, вероятно, были не слишком хорошими, и поэтому должен выйти из игры. Это может звучать неискренне, но так только кажется, поскольку я действительно считаю, что любой отвергнутый совет не был хорошим. Либо он был высказан не теми словами, так что человек не сумел его понять, либо не в то время, либо, возможно — чудо из чудес, — это был действительно плохой совет.

Я придерживаюсь мнения, что действенный совет, высказанный в нужных словах и в подходящее время, будет принят, а когда совет отвергают, вероятно, в нем имеется какой-то изъян.

Отказ от Спасения помогает постольку, поскольку в этом случае отвергается роль Жертвы. На призыв алкоголика: «Помогите! Мне это не по силам!» — следует ответ эффективного помощника: «Я хочу вам помочь, но сначала должен увидеть, что вы делаете со своей стороны. Что вы делаете самостоятельно? Что еще вы можете сделать? Что вы будете делать, если я вам помогу? Каких действий вы ждете от меня? Давайте условимся: я сделаю X, если вы сделаете Y».

Также бывает необходимо сказать: «Я понимаю, вы хотите, чтобы я вам помог, но у меня нет желания (времени или энергии)».

Кроме того, отказ от Спасения позволяет избежать Преследования. Преследование — это непременный результат Спасения, и за каждой минутой, которую человек тратит на спасение кого-то, неизбежно последует другая минута, которая будет потрачена на Преследование. Однако поскольку нет совершенных людей и (как показывают мои наблюдения) никто не способен воздержаться от Спасения раз и навсегда, важно знать, как справиться не только со своими тенденциями Спасения, но и с тенденциями Преследования.

Во-первых, важно признать, что Преследование — это вредная транзакция и что когда мы гневаемся на других людей, поскольку они не проявляют усердия, отвергают все наши действия или не прогрессируют, за этот гнев несем ответственность мы сами и не нужно винить в нем партнеров. Когда после попыток Спасения по той или иной причине появляется гневное чувство, подталкивающее к Преследованию, важно признаться в нем и взять ответственность за него на себя.

«Карл, я начинаю сердиться на вас, потому что вы не прислушиваетесь к моим советам (или потому что мои действия, по-видимому, не помогают). Я понимаю, что не должен сердиться и что мое раздражение связано со слишком настойчивыми попытками с моей стороны. Я прошу прощения за то, что занимался вашим Спасением, и постараюсь не сердиться. Надеюсь, вы поймете, если я сделаю несколько шагов назад и воздержусь от столь настойчивых попыток».

Высказавшись столь резко против Спасения, я обязан сказать несколько слов о недопущении слишком резкой реакции противоположного характера. Я называю эту реакцию анти-Спасением и считаю ее завуалированной формой Преследования, в котором наш нынешний страх перед оказанием помощи является реакцией на прошлые ошибки. Эффективный терапевт стремится проявить определенную инициативу, чтобы дать толчок лечебному процессу. Если человек с самого начала проявляет рвение, предлагает помощь, дружелюбен и активен, это не означает, что он Занимается Спасением.

Вот еще одна ложная посылка: просто заботиться о человеке, который обижен, чувствует себя бессильным или страдает, значит Спасать. На мой взгляд, очень важно провести грань между Спасением и заботой. Когда кто-то расстроен и открыто демонстрирует свои чувства, я рассматриваю это как очень существенный шаг на пути к улучшению. И не имею ничего против ответного проявления каких-то собственных чувств. Когда человек плачет, слезы чаще всего являются подлинным выражением чувств отчаяния и бессилия. Гнев людей отражает их фрустрацию. Я допускаю, что это искренние чувства, и отвечаю тем же — собственными искренними чувствами. Только если это становится паттерном, когда человек гневается, плачет или выплескивает эмоции раз за разом без какого-либо видимого прогресса или изменения, то тогда я начинаю рассматривать возможность, что мне не следует отвечать любовью и что, возможно, я, как выражаются некоторые ТА-терапевты, «потакаю шантажу или игре».

Проявление заботы о ком-то — не обязательно Спасение; это оправданный аспект оказания людям помощи. Нежелание позаботиться о человеке, который по-настоящему расстроен, является, опять же, завуалированной формой Преследования. Некоторые люди, ставшие терапевтами, у которых имеются проблемы с проявлением любви и заботы, используют идею отказа от Спасения, или «Суровой любви», чтобы оправдать недостаток собственной сердечности, но такое использование этой идеи — не более, чем простая увертка.

Десять правил, позволяющих избежать Спасения

Хотя существует множество способов Спасения алкоголика, некоторые являются типичными. Вот десять из них.

1. Если алкоголик отверг три или более совета, вы занимаетесь Спасением. Дайте один или два и посмотрите, будут ли они приняты. Если нет, перестаньте давать советы. Не играйте в игру «Почему вы не... Да, но...».

2. В порядке вещей, если алкоголик хочет разузнать о терапевте через третьих лиц, но никогда не условливайтесь с ними о встрече. Терапевт, который не прочь договориться о встрече с алкоголиком при посредничестве третьего лица, вероятно, — потенциальный Спаситель и будущий Преследователь.

3. Не отнимайте спиртное, не сливайте его в канализацию и не пытайтесь найти тайники в доме алкоголика, если только вас не попросит сделать это сам алкоголик. И наоборот, никогда не покупайте алкоголику спиртные напитки, не приготавливайте их для него, не подавайте и не предлагайте ему алкоголь.

4. Не вступайте в затяжные разговоры об алкоголизме или алкогольной проблеме человека, пока он пьян или выпивает. Ваши слова будут пустой тратой времени и энергии и, скорее всего, окажутся полностью забыты алкоголиком, когда он протрезвеет.

5. Никогда не одалживайте денег пьющему алкоголику. Не разрешайте пьяному алкоголику являться в ваш дом или, что еще хуже, пить в вашем доме. Вместо этого по возможности ласково и участливо попросите его прийти снова, когда он будет трезв.

6. Если алкоголик не принимает активного участия в борьбе со своим алкоголизмом, никогда не выполняйте его поручений, не делайте за него ремонтные работы и уборку, не совершайте ради него дальних поездок, не подвозите его на машине и не доставляйте ему покупки.

7. Имея дело с алкоголиком, не совершайте распространенную ошибку, когда видят только хорошее и оправдывают плохое. «Он такой замечательный, когда трезв» — обычная ошибка, которую совершают люди в отношении алкоголиков. Алкоголик — многогранный человек, и его личность включает как хорошие, так и плохие черты. Их нельзя отделять друг от друга. Либо рассматривайте человека в целом, либо оставьте его в покое. Если баланс постоянно оказывается отрицательным, глупо смотреть только на статью прихода.

8. Не храните молчание по поводу алкоголизма другого человека. Не колеблясь свободно высказывайтесь на данную тему: что вам не нравится, что вы не потерпите, что вы об этом думаете, чего вы хотите или какие чувства вызывает у вас происходящее. Но делая это, не ждите, что вас поблагодарят или что вы добьетесь изменений, это маловероятно. Делайте это просто ради гласности. Часто ваша высказанная вслух позиция принимается всерьез и оценивается по достоинству, хотя она может и не вызвать немедленных изменений. Столь же часто подобные действия приводят к шквалу самооправданий и даже гнева, который вы должны стойко выдержать, ни в чем не уступая.

9. Помните: не следует делать для алкоголика ничего, что противоречило бы вашим желаниям. Плохо уже, если вы совершаете какую-либо из вышеназванных ошибок добровольно. Но если вы добавляете к ним новые промахи, совершая их вопреки своим намерениям, то усугубляете допущенную вами ошибку и способствуете будущему Преследованию.

10. Ни в коем случае не считайте алкоголика безнадежным. Держите наготове свои услуги по оказанию помощи, часто предлагайте их и делайте доступными всякий раз, когда видите подлинный интерес и усилия со стороны алкоголика. Когда это происходит, не проявляйте излишнего рвения, а помогайте осторожно и без Спасения, делая только то, что вам хочется, и не принимая на себя чужую работу.

Полезно помнить об этих указаниях, касающихся Спасения, независимо от того, какие еще действия предпринимаются.

Теперь давайте рассмотрим первый важный шаг при оказании помощи алкоголику — заключение контракта.

У большинства из нас присутствует здоровое желание помогать людям, которые в нас нуждаются, и заботиться о них. Многие также имеют печальный опыт того, как поначалу выступая в качестве помощника и спасителя, в конце концов они оказывались жертвой того самого человека, которому пытались помочь. Классическим является пример постороннего наблюдателя, который, прогуливаясь по пляжу, видит тонущего человека. Он бросается в воду, плывет навстречу терпящему бедствие и, пытаясь спасти его, сам тонет с ним рука об руку, хотя иногда, по иронии судьбы, остается в живых.

Многие из техник, которым обучают профессиональных спасателей, направлены именно на то, чтобы не оказаться утянутым под воду тонущим человеком. Аналогичным образом индивиду, желающему помогать другим, необходимо овладеть эффективными техниками помощи. Эти методы, которые ему следует усвоить, включают и технику безопасности, не позволяющую оказаться втянутым в пучину и быть загубленным тем самым человеком, которого он пытался спасти.

Судя по всему, особым талантом притягивать к себе милосердных доброжелателей, которые поначалу чувствуют себя способными помочь и в результате оказывают погрязшими в той же трясине, обладают алкоголики. Нередко мы вступаем с такими людьми в длительные отношения, с любовью в сердце и искренним желанием помочь ближнему. В ряде случаев это желание остается одним из движущих мотивов нашего поведения, и мы продолжаем свои попытки. Зачастую, однако, наше желание помочь ослабевает и в конце концов исчезает полностью, и мы внезапно обнаруживаем себя вынужденными продолжать помогать находящему рядом с нами, нравится нам это или нет.

Составление контракта является обязательным первым шагом, помогающим избежать втягивания в игру алкоголизма и попадания в одну из ее ролей: Спасителя, Преследователя или Жертвы. Транзактный анализ представляет собой контрактную форму группового лечения, которую следует отличать от других форм активности, возможно, тоже имеющих терапевтическую ценность. Индивид, как единолично, так и в группах, может предпринимать самые различные действия, которые могут оказаться полезными. Посещение футбольных матчей или танцев, вступление в группу встреч, воскресные поездки за город, практика медитации и психоанализ, — все это виды деятельности, которые могут помочь. Принципиальное различие между всеми этими формами деятельности и работой в ТА-группе заключается в наличии контракта.

К терапевтическому контракту — контракту между лицом, предлагающим себя в качестве квалифицированного терапевта, и клиентом следует относиться с тем же уважением, что и к юридическому контракту, заключаемому у юриста. Два аспекта юридических контрактов полностью приложимы и к терапевтическому контракту: 1) информированное взаимное согласие, 2) вознаграждение. Эти требования вырабатывались на протяжении сотен лет, они прагматически эффективны и социально желательны, а потому разумно принять их и при заключении терапевтического контракта.

Информированное взаимное согласие

Взаимное согласие предполагает, что обе стороны сознательно и искренне соглашаются с условиями контракта. Терапевтическое согласие предполагает обращение за терапевтическими услугами, их предложение и принятие. Предполагается, что клиент обращается к терапевту, чтобы получить помощь в разрешении своей проблемы. Также предполагается, что терапевт понимает ситуацию клиента и готов внести свой вклад в избавление его от проблемы.

Для того чтобы сделать информированное, обоснованное предложение, терапевт должен ясно представлять себе специфическую ситуацию клиента и результат, которого тот хочет достичь. Для того чтобы принятие предложения терапевта являлось информированным согласием, клиент должен понимать, какие требования терапевт предъявляет к нему в качестве условий проведения терапии. Следовательно, терапевтическое предложение должно содержать четкое описание тех условий, которые терапевт считает существенными для успешного завершения терапевтического процесса, и то, по каким критериям можно судить об успехе.

Достижение взаимного согласия, являющегося частью контракта, особенно актуально при проведении терапии с алкоголиками, поскольку алкоголики привыкают вступать в терапевтические отношения без всякого контракта.

Так, для алкоголиков типично обращаться к терапии в результате давления со стороны членов семьи или в соответствии с судебным решением. В этом случае терапевт может ошибочно предположить, что имеет место взаимное согласие на вступление в терапевтические отношения, хотя на самом деле клиент идет на это не по собственному желанию, а испытывая принуждение и даже будучи преследуемым — ситуация, ставящая терапевта в нелицеприятную роль Преследователя. С другой стороны, при лечении алкоголиков настолько же типичны случаи, когда добровольно обратившийся за помощью клиент слепо соглашается на проведение терапии, без понимания предъявляемых к нему требований, а затем неожиданно выясняет, что эти требования носят совершенно иной и намного более сложный характер, чем он ожидал.

Мой опыт говорит о том, что минимальные требования, необходимые для достижения успеха при лечении алкоголиков, состоят в следующем:

1) абсолютная трезвость сроком как минимум на один год, в течение которого:

2) клиент регулярно раз в неделю посещает занятия терапевтической группы продолжительностью в два часа;

3) выполняет конкретные домашние здания, включающие соблюдение диеты и другие изменения в образе жизни, связанные с его конкретной проблемой, например посещение общества Анонимных Алкоголиков;

4) посещение проводимых мною ежемесячных сеансов телесно-ориентированной терапии.

Установление отношений, основанных на взаимном информированном согласии, включает три транзакции.

1. Обращение клиента за терапевтической помощью [просьба].

2. Предложение помощи терапевтом.

3. Принятие клиентом терапевтической помощи.

Нередко терапевт и клиент вступают в терапевтические отношения без выполнения этих трех условий.

Рассмотрим следующий диалог между алкоголиком Джоном и терапевтом Джилл.

Может показаться, что в этом диалоге было достигнуто взаимное информированное согласие. Однако если проанализировать ситуацию повнимательнее, может выясниться, что обращение клиента фактически состояло в следующем:

Фактически эта фраза не содержит обращения за терапевтической помощью, зато она, несомненно, является первым ходом игры в Спасение. Для терапевта было бы большой ошибкой согласиться работать с человеком при описанных выше обстоятельствах.

Попробуем еще раз.

В данном примере присутствует обращение к терапевту за помощью, но нет надлежащего предложения помощи, поскольку терапевт не указала, что она может сделать или какого результата надеется достичь. Джилл фактически не выяснила никакой информации, позволяющей понять, сумеет ли она действительно помочь клиенту, и не перечислила условий, на которых может быть оказана помощь.

По сути дела, обе стороны в значительной степени остаются в неведении относительно условий для информированного взаимного согласия. Терапевтическое предложение предполагает, что терапевт понимает проблему, готов работать с ней и имеет достаточные основания ожидать успешного исхода терапевтического процесса.

Для достижения информированного взаимного согласия терапевт должен располагать определенной информацией. Мой опыт говорит о том, что прежде чем терапевт вступит в контрактные отношения с клиентом, необходимо выяснить следующие факты. Считает ли сам данный индивид себя алкоголиком? Чувствует ли он, что его пьянство выходит из-под контроля и/или наносит ему вред?

Джон указывает на то, что признает оба факта: он чувствует, что не может контролировать потребление алкоголя и что это разрушает его жизнь. Если индивид, имеющий проблемы с алкоголем, обращается за терапией, но не считает, что его поведение выходит из-под контроля или наносит ему вред, важно выяснить степень употребления алкоголя. При этом могут оказаться полезными следующие вопросы.

Какие спиртные напитки и в каком количестве употребляет данный индивид? На этот вопрос необходимо получить подробный ответ. Всякая двусмысленность должна быть исключена. Если количество потребляемого алкоголя варьируется, следует выяснить среднее количество, потребляемое в течение типично проводимой недели. Индивид, регулярно выпивающий более 60 граммов в день или более граммов в течение двух часов чаще, чем раз в три месяца, может считаться имеющим проблемы с алкоголем.

Когда имеет место употребление алкоголя? Любой индивид, выпивающий до завтрака, может считаться, а каждый регулярно пьющий по вечерам должен считаться имеющим проблемы с алкоголем. С другой стороны, человек может иногда выпивать количество алкоголя, считающееся недопустимым, но при этом не иметь серьезных проблем с алкоголем, хотя, возможно, и находиться под угрозой появления таких проблем в будущем.

Например, человек может регулярно выпивать перед сном, используя алкоголь в качестве снотворного. В этом случае разумно заменить спирт на другие лекарственные препараты. Хотя в данном случае мы, несомненно, имеем дело с проблемой, это не обязательно проблема алкоголизма, а возможно, проблема бессонницы. В случаях когда препарат принимается только благодаря его чисто биохимическому воздействию, отсутствуют социальные и психологические аспекты алкоголизма. С такими проблемами легче справиться, и они требуют иного подхода, чем типичные проблемы алкоголиков.

Если терапевт располагает достаточной информацией о характере употребления алкоголя клиентом, он готов к тому, чтобы достичь взаимного информированного согласия. Если клиент проявляет признаки алкоголизма и считает себя имеющим проблемы с алкоголем, он находится в ситуации, в которой ему может быть предложена помощь. Рассмотрим следующий вариант.

Этот весьма конспективный пример содержит все три условия достижения информированного взаимного согласия: обращение, предложение и принятие. Его можно рассматривать как модель успешного начала контрактных отношений, которая, вероятно, послужит основой для эффективной работы обеих сторон (клиента и терапевта), а также других членов группы.

Бывают случаи, когда обращающийся за терапией индивид очевидно является алкоголиком, но хочет поработать с некоторой другой проблемой.

Например, Джон может хотеть разобраться в своих отношениях с женой, но желает, чтобы проблема его пьянства при этом не затрагивалась. Предложение поработать с такими расстройствами, как семейные неурядицы, не рассматривая проблему алкоголизма, является ошибкой и неизбежно приведет к осложнениям. Эту ситуацию можно сравнить с готовностью сделать пластическую операцию смертельно больному пациенту, и такая просьба должна быть отклонена на том основании, что алкоголизм настолько разрушителен сам по себе, что обречет на неудачу любые попытки справиться с менее серьезной проблемой. Если терапевт хочет избавить себя от бесконечной фрустрации и трудностей, такая просьба должна быть вежливо отклонена с откровенным объяснением причин отказа.

В отдельных случаях индивид может обратиться за терапией, имея проблемы с алкоголем, недостаточно серьезные для того, чтобы считаться алкоголизмом. При таких обстоятельствах лучше всего занять позицию «поживем, увидим». Можно заключить временный краткосрочный контракт, связанный с некой незначительной проблемой, отслеживая при этом ситуацию с алкоголем, чтобы выяснить, настолько ли сильна проблема пьянства, чтобы требовать заключения основного контракта, касающегося алкоголизма.

Иногда неприятности с алкоголем действительно незначительны и исчезают сами собой после разрешения других проблем. Я всегда оставляю за своими клиентами право на сомнения и выжидаю некоторое время, чтобы увидеть, насколько действительно серьезна ситуация с алкоголизмом.

Вознаграждение

Вознаграждение является вторым (после информированного согласия) требованием, предъявляемым к контракту.

Помогающий отдает свои силы. Чтобы избежать игры в Спасение, индивид, получающий помощь, должен отдать что-то взамен. На юридическом языке это называется вознаграждением.

Любой контракт должен быть основан на достойном вознаграждении. Под достойным вознаграждением понимаются услуги, которыми обмениваются терапевт и клиент. Эти услуги могут являться предметом торга, ведущего к взаимному соглашению. Услуги, предоставляемые терапевтом, всегда должны представлять собой квалифицированные усилия по излечению от проблемы. Взамен клиент, как правило, выплачивает терапевту денежную сумму. Однако деньги не являются единственной формой услуг, которые клиент может предложить терапевту. Рассмотрим тему вознаграждения более подробно.

Как уже отмечалось, услуги, предоставляемые терапевтом, должны избавлять клиента от проблемы. Именно поэтому важно, чтобы клиент ясно сформулировал, в чем жизнь не удовлетворяет его и что ему требуется для достижения удовлетворенности. Клиент должен конкретно указать, что делает его несчастным. Быть может, он слишком много пьет? Или не в силах заснуть? Или постоянно плачет? Может быть, он не в состоянии поддерживать удовлетворительные близкие отношения? Его избегают друзья? Он не способен удержаться на своей работе? И так далее. Клиент также должен быть способен сформулировать, что могло бы сделать его жизнь счастливой. Получить работу и удержаться на ней, поддерживать достаточно счастливые с реалистической точки зрения любовные отношения, быть в состоянии уснуть и просыпаться бодрым и жизнерадостным, заводить новых друзей, избавиться от головной боли или бросить пить. Терапевт считается предоставившим вознаграждение со своей стороны, когда он сам, клиент и большинство членов группы согласны с тем, что проблемы, описанной в начале терапии, больше не существует. Поэтому в начале терапии проблема должна быть описана в однозначных, поведенческих, простых, наблюдаемых терминах, понятных десятилетнему ребенку. Без этой изначальной формулировки невозможно определить, была ли проблема разрешена.

С другой стороны, вознаграждение, предоставляемое клиентом, может иметь различные формы. Наиболее часто используемым в терапевтическом контракте вознаграждением являются деньги, однако при невозможности полной выплаты гонорара может быть принята частичная, при условии что оговоренная сумма будет полностью выплачена, когда клиент окажется в состоянии сделать это.

Люди, желающие помочь алкоголику в качестве друзей, а не как терапевты, должны быть так же скрупулезны по поводу взаимного согласия и вознаграждения в рамках имеющих место взаимоотношений. Помимо четкого указания на то, что алкоголик нуждается в нашей помощи и готов работать над проблемой, по крайней мере, столь же усердно, как и мы, для нас также важно получить нечто взамен (не обязательно материальные блага) за наши усилия. Если вы мой друг и я готов целый час разговаривать с вами по телефону о вашей проблеме, то я ожидаю, что и вы будете готовы в течение часа разговаривать со мной по телефону, когда у меня возникнет такая потребность.

Если я прихожу к вам домой и помогаю убрать беспорядок, который вы устроили, то я ожидаю, что и вы окажете мне ответную услугу, если в том возникнет необходимость. Тем самым мы сохраним приблизительное равенство усилий, затраченных на помощь друг другу. Если я даю вам в долг, то ожидаю, что вы не только вернете мне его, но и сами одолжите мне деньги или какие-то предметы, когда я буду нуждаться в них. Если я оказываю вам помощь, не требуя вознаграждения, то я рассчитываю, что и вы сделаете то же самое по отношению к тем, кому требуется помощь. Баланс затраченной и полученной энергии должен приблизительно сохраняться, иначе все закончится игрой в Спасение, и я неизбежно окажусь рассерженным на вас, перестану хотеть вам помочь и в результате могу стать вашим Преследователем.

Люди, «бескорыстно» помогающие другим, не ожидая ничего взамен, тем самым ослабляют эффективность своей помощи. Помогающий, по меньшей мере, может ожидать от друга энергичных усилий по собственному изменению, готовности усердно работать и учиться. Для многих людей, оказывающих помощь, такая позитивная установка является достаточным вознаграждением за их усилия. Если так, очень хорошо — это минимум того, чего вам следует ожидать. Разумно ожидать большего. В любом случае вознаграждение должно быть ясно оговорено, являясь предметом переговоров, направленных на достижение максимального успеха.

Контракт на лечение от алкоголизма

Как уже говорилось, первоочередная задача каждого алкоголика — бросить пить. Поэтому именно это является содержанием основного контракта. Однако этот контракт не должен быть единственным. Пока человек продолжает пить, данный контракт остается важнейшим, но, разумеется, после того как употребление алкоголя прекращается, становится необходимым уделить внимание другим аспектам его личной жизни: работе, отдыху, здоровому образу жизни, питанию. Следовательно, алкоголик, проходящий терапию, должен заключать дополнительные контракты, касающиеся:

• поиска лучшей работы;

• получения признания (в ТА — поглаживаний);

• прекращения употребления сахара (или кофе) или курения (или все вместе взятое);

• знакомства с новыми друзьями;

• улучшений в сексуальной жизни;

• противостояния Врагам;

• прекращения игр в Спасение;

• поисков Союзника;

• увеличения количества признания (поглаживаний), даваемого другим;

• верности;

• выражения своих чувств;

• и так далее.

Для некоторых людей заключение таких контрактов, как «выражение своих чувств», может означать работу продолжительностью около двух лет, влекущую за собой полное изменение образа жизни, включая прекращение алкоголизма. Другие контракты, например «поиск лучшей работы», могут явиться одним из серии контрактов, которые предпочтет заключить клиент в процессе терапии.

Для того чтобы терапия была эффективной, клиенту необходимо наличие контракта, действующего на протяжение всего процесса. Когда один контракт прорабатывается, возникает вопрос: «Терапия завершена, или нужно заключать новый контракт?». Ответ на этот вопрос остается за клиентом, а не за терапевтом. При этом любой новый контракт должен заключаться со столь же скрупулезным вниманием к вопросам взаимного участия в работе, как и предыдущий. Терапевту нужно остерегаться широко распространенной в нашей профессии тенденции, вынуждающей нас говорить своим клиентам, что они должны (или чего не должны) делать. Крайне важно удостовериться в том, что любой заключаемый контракт основывается на потребностях и желаниях клиента, а не терапевта. Это не означает, что терапевт не должен свободно выражать свое мнение по тому или иному вопросу, а значит лишь то, что эти мнения должны оставаться на втором плане по отношению к потребностям и мнениям клиента.

Помимо конкретного индивидуального контракта, в соответствии с которым работает каждый клиент, в моих группах существует универсальный контракт, включающий всех членов группы, в том числе и терапевта: Кооперативный контракт.

В этом контракте оговаривается, что между участниками не должны происходить игры власти, и прежде всего «никаких Спасений и никакой лжи».

О Спасениях мы уже достаточно подробно поговорили; теперь позвольте мне кратко объяснить, что понимается под запретом на ложь и игры власти.

«Никаких игр власти»

Игра власти — это направленная на манипулирование другим человеком транзакция, вынуждающая его делать нечто, чего он или она в противном случае не стали бы делать. Соответственно, люди не могут принуждать, запугивать, угрожать или кричать друг на друга с целью получить желаемый результат. Кроме того, они не имеют права добиваться желаемого результата с помощью закулисных маневров, вызывая в товарищах чувство вины или грозя выходом из группы. Особенно важно, чтобы это правило соблюдалось в отношении поведения терапевта; многие «мотивационные» уловки, которые позволяют себе терапевты, недопустимы при групповом кооперативном решении проблемы. Например, в соответствии с кооперативным контрактом недопустимо притворяться, что ты разгневан, и оскорблять человека, пытаясь добиться того, чтобы он сам разозлился и выразил свои чувства. Такое поведение будет одновременно и ложью, и игрой власти.

Никакой лжи

Каждый участник группы соглашается быть до конца правдивым. Это означает воздерживаться от преднамеренной неправды или дезинформации, а также от тайн или лжи сокрытия. По определению ложь — это преднамеренный акт сокрытия того, что другой человек желает знать. Очевидно, что в ситуации групповой терапии каждый член группы, по меньшей мере, желает знать, пьет другой член его группы или нет.

Данное правило применяется также и к сокрытию чувств, желаний или мнений. Если индивид испытывает чувство гнева или симпатии к другому члену группы, отказ от выражения этих чувств является сохранением тайны, то есть сокрытием. Аналогично отказ от выражения своих желаний или критических мнений также является формой лжи. Правдивость предполагает право человека просить или выяснять сто процентов того, что он хочет, в течение ста процентов времени.

Данный контракт особенно полезен для стимулирования полного выражения своих чувств. Он побуждает к искреннему выражению мнений и предоставлению обратной связи. Создаются идеальные условия для того, чтобы участники просили о том, чего они хотят, и воздерживались от игры в Спасителя. Это обеспечивает необходимый уровень доверия и создает чувство безопасности, что крайне важно для открытого и честного обсуждения всех аспектов личной жизни участников, вплоть до наиболее нелицеприятных.

Кооперативные контракты, совместно с индивидуальными контрактами для каждого члена группы, образуют действенную социальную структуру, в рамках которой люди могут радикально улучшить свою жизнь.

После заключения контракта человек, решивший бороться со своим алкоголизмом, должен сконцентрировать усилия на полном прекращении употребления алкоголя. Большинство людей, являющихся алкоголиками, осознают, что они оказались беспомощны перед алкоголем и наилучшим подходом к решению их проблемы будет полный отказ от выпивки. Такое осознание — это результат честной оценки тщетности предыдущих попыток справиться со своим пьянством. Многие люди, имеющие проблемы с алкоголем, ранее связывались с обществом «Анонимные алкоголики» и убедились в верности универсальной истины: «Ты не сможешь победить свой алкоголизм, если будешь продолжать пить».

Люди, усвоившие эту житейскую мудрость, находятся в явно выигрышном положении по сравнению с теми, кто все еще надеется, что сможет справиться с алкоголем, не отказываясь от выпивки. Тем не менее найдется немало тех, кто предпочтет сократить потребление алкоголя вместо полного отказа от него. Возможно, до сих пор они не предпринимали серьезных попыток бросить пить, и им кажется, что они все еще контролируют ситуацию.

Если человек настаивает, что хочет попробовать справиться с алкоголизмом без полного воздержания, для терапевта очень важно эффективно отреагировать на это вполне понятное желание. Наиболее эффективной станет реакция, благодаря которой терапевту удастся довести до сведения клиента очень важные факты, касающиеся «сокращения» употребления алкоголя без отказа от выпивки, и в то же время избежать родительского, преследовательского, жесткого авторитаризма, к которому склонны борцы с алкоголизмом в подобных ситуациях.

Сейчас настал подходящий момент, чтобы обсудить концепцию «доброжелательной конфронтации» — идеального сочетания терапевтических транзакций, имеющих наибольшую эффективность при работе с алкоголиками, да, собственно говоря, и в любой межличностной рабочей ситуации.

Доброжелательная конфронтация

Клиент, ищущий терапевтическую помощь, выбирает того или иного терапевта, поскольку, вероятно, считает, что тот знает свое дело. Поэтому разумно предположить, что клиент захочет ознакомиться с фактами в той форме, в какой их видит терапевт. Доброжелательная конфронтация представляет собой установку, имеющую ряд общих черт с «суровой любовью», более поздней концепцией, которая популярна среди «профессиональных помощников». «Суровая любовь» имеет много общего с лозунгом «Просто сделай это!», другой установкой, используемой по отношению к людям, «нуждающимся в помощи». Обе представляют собой попытки избежать взаимозависимости, помочь без игры в Спасение. Их эффективность определяется уровнем симпатии и эмпатии, заключенных в оказываемой помощи.

Если терапевт считает, что очень сложно, если вообще возможно, избавиться от алкоголизма, просто сократив потребление алкоголя, то клиент предположительно захочет выслушать это мнение наряду с другой полезной информацией, которой располагает терапевт. Однако клиенты-алкоголики часто противятся принятию того факта, что они должны полностью прекратить пить, для того чтобы успешно решить свои проблемы. Такое сопротивление может быть в большей степени связано с тем, в какой форме преподносится эта информация, чем с самим ее содержанием.

Нет никаких сомнений в том, что алкоголики, как правило, втайне надеются услышать, что можно выпивать и побороть свой алкоголизм одновременно, однако они не против услышать и факты, если только информация преподносится в приемлемой форме. Никому не понравится, если факты, сколь бы верными они ни были, насильно запихиваются в уши, но, к несчастью, терапевты нередко выражают клиентам свое мнение в высокомерной, родительской и в целом весьма отталкивающей манере. Насколько возможно, сообщайте информацию в соответствии с сугубо Взрослым, научным подходом, подкрепляя ее эмоциональной установкой Заботливого Родителя. Руководствуясь этим правилом, терапевт может сказать: «Как вы, вероятно, знаете, подавляющее большинство людей, пытавшихся справиться с алкоголизмом без полного отказа от алкоголя, терпели поражение. Нет никаких оснований полагать, что ваши шансы на успех существенно выше».

Это «конфронтационное» утверждение, исходящее от Взрослого терапевта, безусловно, лучше следующего утверждения, исходящего от его Критикующего Родителя: «Просто смешно надеяться, что вы сможете перестать быть алкоголиком, окончательно не бросив пить. Я никогда такого не видел, и не думаю, что вы окажетесь первым, способным на это. Уж лучше делайте так, как делают все остальные. На данном этапе вашей жизни вы не можете позволить себе быть особенным. Хватит жалеть себя, просто сделайте это!»

Такой подход, скорее всего, вызовет антагонизм клиента, и по праву, поскольку он исходит от Критикующего Родителя терапевта. Такие формулировки и интонации способны вызвать у клиента чувства гнева, вины, стыда, дух противоречия или иную негативную эмоцию, что может только привести его в замешательство и повлечь за собой неудачу терапии. Однако в данной ситуации наиболее эффективным является надлежащее сочетание конфронтации с акцентом на заботу о клиенте и с заботливым тоном голоса: «Послушайте, я могу понять, что вы хотели бы продолжать иногда выпивать и вместе с тем пытаться преодолеть свою проблему. К сожалению, я не верю в то, что это возможно (заботливо). Мой опыт показывает, что лишь очень немногие клиенты оказались способными сделать это (конфронтация), и хотя я не могу быть абсолютно уверенным, что у вас ничего не получится, я думаю, для вас бы намного легче, если бы вы полностью прекратили пить (заботливо). Что вы об этом думаете? Вы думаете, что вам достаточно будет просто урезать вашу дозу? Я так не думаю (конфронтация)».

Другой подход мог бы звучать следующим образом: «Послушайте, возможно, вы не осознаете этого, но вы находитесь в сильной зависимости от алкоголя (основанная на фактах конфронтация). Вы, вероятно, хотели бы, чтобы это было не так, и надеетесь, что вы можете почувствовать себя более сильным в вашей ситуации и бросить пить постепенно. Я очень хорошо вас понимаю (заботливо), но факт состоит в том, что это практически невозможно (конфронтация). Почему бы вам не облегчить себе жизнь и просто совсем не бросить пить? Мне будет очень неприятно наблюдать, как вы проведете следующие три месяца в этой бессмысленной агонии (заботливо). И, честно говоря, это и мне значительно облегчит жизнь (конфронтация)».

Для любого пристрастившегося к алкоголю человека перспектива полного лишения выпивки, как правило, выглядит более чем пугающей. В конце концов, этот наркотик приносит чувство эйфории или облегчения, а жизнь и так достаточно тяжелая штука, даже без отказа от основных источников удовольствия. Важнее, однако, то, что пристрастившийся к алкоголю боится, что внезапный и полный отказ от выпивки окажется слишком тяжелым и может превратиться в невыносимую борьбу, в конце концов ведущую к поражению. Требование полной трезвости напоминает алкоголикам об их беспомощности, о боязни потерпеть неудачу, об ужасной перспективе оказаться бессильным и предстать перед другими членами группы, друзьями, своей семьей и терапевтом в качестве человека, лишенного силы воли и не способного к самоконтролю.

Кроме того, алкоголики часто не представляют себе масштабов своей зависимости. Поэтому они обвиняют себя в неспособности остановиться и чувствуют свою слабость и безволие. Вместо этого им следовало бы осознать, что они попались в железные тиски страшного и неумолимого капкана. Вот почему так важно проявлять по отношению к алкоголикам заботу и понимание.

Терапевт не имеет права занимать стороннюю осуждающую позицию. Он обязан с сочувствием относиться к беде оказавшегося в зависимости от алкоголя человека, и это сочувствие должно выражаться в избежании как высокомерного родительского отношения, так и холодного, бесчувственного отношения Взрослого, заботящегося лишь о фактах и лишенного человеческих чувств. Конечно, информация важна, но одна лишь информация еще недостаточна для эффективной терапии. С другой стороны, одной любви также недостаточно. Информация и любовь (Взрослый и Заботливый родитель) являются мощными аспектами терапии, но наибольшей силой воздействия они обладают, когда предлагаются индивиду вместе, в форме доброжелательной конфронтации.

После упоминания о вероятности успеха при условии сохранения полной трезвости по крайней мере в течение года важно с помощью переговоров достичь соглашения между терапевтом и клиентом. Если клиент настаивает на том, что хочет «сократить» потребление алкоголя, я обычно готов предоставить ему право на попытку, при условии что его усилия через несколько недель будут подвергнуты оценке. Я предупреждаю, что если успеха не будет, то я буду настаивать на полном отказе от алкоголя.

«Мэри, я еще не видел, чтобы этот подход работал с человеком, настолько зависимым от алкоголя, как вы, несмотря на то что очень многие хотели попробовать начать именно с него. Однако я не собираюсь стоять на своем и говорить вам, что у вас ничего не получится, потому что, быть может, вы одна из тех немногих, кому удастся достичь успеха. Но если кто-то и перестал быть алкоголиком, просто постепенно сокращая дозы спиртного, то мне лично такие случаи неизвестны. Я бы предпочел, чтобы вы не пробовали этого, но если вы настаиваете, давайте попытаемся.

Поработайте с этим в течение следующего месяца. В течение следующей недели вы будете ограничивать себя, скажем двумястами граммами алкоголя за всю неделю, максимум по тридцать граммов в день. На следующей встрече мы выясним, как у вас идут дела, и я надеюсь, у вас получится. Попробуем решить проблему таким способом, но я хочу условиться с вами, что если вы не сможете контролировать себя, то дадите мне об этом знать, и мы продолжим лишь при условии, что вы полностью бросите пить».

Клиент может хотеть позволить себе, выпивать другое количество спиртного и за другой период времени; по этому поводу можно вести переговоры, но только в том случае, если общее количество потребляемого алкоголя остается в пределах социально приемлемой дозы. Самое главное: должна быть предпринята попытка прийти к общему согласию, исходя из точки зрения терапевта, а не клиента. Такой подход, основанный на взаимном уважении и сотрудничестве, на первый взгляд кажется неэффективным, но в конце концов, поскольку он не содержит игр власти, то может явиться фундаментом для построения взаимного доверия и уважения, что необходимо для достижения позитивных результатов.

Доброжелательная конфронтация позволяет избежать игры в Преследование, с одной стороны, и в Спасение, с другой. В этом подходе присутствует любовь, но не безрассудная; он содержит конфронтацию (или, если угодно, суровость), но без преследования. Такой подход культивирует взаимную любовь и уважение. И он работает.

Антабус

Клиентам, осознающим важность полного отказа от выпивки и ожидающим на этом пути трудностей, можно помочь, предложив им дисульфирам (Антабус). Многие люди принимают такое предложение без колебаний. Антабус — это препарат, который в сочетании даже с небольшим количеством алкоголя вызывает крайне неприятные симптомы у восприимчивых к его воздействию людей; если было принято большое количество алкоголя, то его сочетание с Антабусом может привести к смерти.

Антабус следует принимать ежедневно. Поскольку он выводится из организма лишь по прошествии семи дней, то является эффективным стимулом, удерживающим от импульсивных позывов к выпивке, поскольку желающий напиться должен планировать свою акцию на много дней вперед.

Антабус можно использовать различными способами, среди которых есть не только неэффективные, но и подрывающие всякие попытки помочь людям преодолеть свой алкоголизм. Наиболее неэффективно принуждение принимать Антабус, либо подмешивая его в пищу, либо в более тонкой форме игры власти. Такой подход работает лишь до тех пор, пока терапевту или его сообщникам удается вводить препарат в организм клиента, что, однако, с неизбежностью вызывает враждебность и возмущение. Как только представится возможность, клиент почувствует искушение, хотя бы в силу своей гордости, если не по иной причине, «принять на грудь» и начнет скатываться под откос с молниеносной скоростью.

Чтобы проиллюстрировать полную неэффективность такого принудительного подхода к лечению алкогольной зависимости, рассмотрим пример Ника, находящегося на грани алкоголизма и в результате оказавшегося в серьезных неладах с законом. К своему великому потрясению, Ник в конце концов оказался перед судом и получил девять месяцев условно. Ник разумный человек и понимает, что имеет проблемы с алкоголем. Он чувствует, что с этим нужно что-то делать. В течение девяти месяцев своего условного срока, которые власти рассматривали как период «реабилитации», Ник был обязан посещать встречи Анонимных алкоголиков и принимать Антабус. Он согласился принимать препарат и посещать встречи без всякого протеста. Ник — честный и отважный боец, и я рассчитываю, что в конце концов он справится со своей проблемой и прекратит напиваться. Но в течение всех девяти месяцев он говорил, что как только срок истечет, в первую же очередь он перестанет принимать Антабус и напьется. Когда я спросил Ника, почему он собирается так поступить, раз алкоголь был проблемой, а такой поступок стал бы худшим из способов воспользоваться освобождением, он объяснил мне, что это решение — не что иное, как вопрос гордости американца. Он разберется со своим алкоголизмом позже, но первое, что он сделает, как только сможет себе это позволить, — напьется, и по этому поводу двух мнений быть не может.

Итак, Ник провел все девять месяцев, которые предположительно должны были послужить в качестве реабилитационного периода, открывающего ему дорогу к трезвому образу жизни, день за днем и час за часом планируя, до какой степени он напьется, что он будет пить и с кем.

Насильственное назначение Антабуса (как и любого другого вида терапии) не поможет, однако этот препарат может оказаться крайне полезным для закоренелого пропойцы, желающего избавиться от неотступно терзающего его искушения напиться, столь характерного для начальных стадий трезвости. Антабус не оказывает непосредственного воздействия на желание выпить, но поскольку возможность напиться совершенно исключена, он, по сути дела, освобождает совесть алкоголика от бесконечной борьбы между желанием выпить и решением бросить. Для некоторых людей избавление от этой постоянной внутренней борьбы может оказаться просто милостью Божьей; их разум может наконец переключиться на другие дела, и мысль о выпивке перестает быть основной, так что с ней приходится бороться лишь время от времени, и постепенно она отступает, переставая неожиданно и бесконтрольно заполнять собой все сознание.

Если в течение первых месяцев трезвости каждый раз, когда алкоголик думает: «Мне хочется выпить», автоматически возникает мысль: «Забудь об этом, тебе ведь станет плохо», то частота и интенсивность желания выпить значительно ослабеют. Это не означает, что в жизни алкоголика не будет периодов напряженных конфликтов, связанных с выпивкой, когда он начнет подумывать о том, чтобы прекратить принимать Антабус с целью через несколько дней напиться. Однако совершенно очевидно, насколько значительным шагом вперед эта ситуация является по сравнению с той, в которой облегчение находится лишь на расстоянии вытянутой руки от рюмки спиртного.

Вот как назначался Антабус в Центре Особых Проблем (Center for Special Problems), общественной клинике в Сан-Франциско, где я работал психологом в 70-х годах. За очень редкими исключениями препарат назначался любому, кто только хотел. Человеку отказывали, лишь если в истории болезни был зафиксирован недавний случай ненадлежащего использования препарата или пациент страдал заболеванием, делающим употребление Антабуса еще более опасным, чем сам алкоголизм. После соответствующих предупреждений препарат отпускался пациенту. При этом не предпринималось никаких попыток вызвать реакцию на Антабус в клинике. Первоначальная дозировка препарата составляла 4 мг (одна таблетка) в день в течение семи дней, которая затем сокращалась до 2 мг в день. За все время использования этого подхода не было известно ни одного случая смертельного исхода или тяжелых последствий.

Некоторые пациенты, принимающие Антабус, экспериментировали с употреблением небольшого количества алкоголя, просто чтобы посмотреть, можно ли это делать. Большинство из них быстро убеждалось в эффективности препарата и прекращало свои эксперименты. Иногда пациент сообщал о столь слабом воздействии препарата, что мог употреблять алкоголь, одновременно принимая Антабус. В этих случаях терапия Антабусом прекращалась. Антабус вызывает ряд неприятных побочных эффектов, таких как дыхание с сильным запахом чеснока, и это еще одна причина, по которой люди сопротивляются его применению. Эти побочные эффекты, как правило, можно нейтрализовать, принимая дневную дозу перед сном или ночью или уменьшив дозировку до 1мг (1/4 таблетки). Как правило, люди, остро реагирующие на побочные эффекты, отличаются повышенной реакцией и на сам препарат, а потому не нуждаются в значительных дозах.

Мужчины чаще сопротивляются назначению Антабуса, чем женщины. Это связано с тем, что мужчины острее женщин испытывают смущение и стыд, когда не имеют возможности контролировать себя. Я всегда отвечал пониманием на эти чувства, однако объяснял, что человек не должен смущаться того, что нуждается в помощи, а лучший способ работать с такого рода проблемами это получить максимум возможной помощи из всех доступных источников.

Я также объяснял им, как полоролевые сценарии заставляют мужчин бороться в одиночку, без посторонней помощи, и насколько важно отказаться от этих стереотипов, чтобы получить эффект от групповой терапии. Но если алкоголик настаивал на том, что хочет бросить пить, не прибегая к Антабусу, я избегал споров с ним и остерегался оказаться в столь часто провоцируемой такими спорами позиции преследователя. Я всегда пытался предложить клиенту соглашение, направленное на сотрудничество и достигаемое в результате переговоров.

Однако если трезвость в течение разумного периода времени не может быть достигнута без Антабуса, я настаиваю на его применении. Такая позиция может показаться малопонятной и даже бессмысленной для тех терапевтов, которые, возможно, говорят себе: «Этот подход рассчитан на случаи, когда мы имеем дело с алкоголиком, желающим бросить пить. Но ведь сама природа алкоголизма заключается в том, что человек не может или не хочет бросить пить. Данный подход не будет работать с настоящими алкоголиками. Он имеет весьма ограниченную ценность и не решает подлинных проблем алкоголизма».

Разумеется, лишь те, кто хочет перестать быть алкоголиком добиваются этой цели. Однако есть немало алкоголиков, которые желали бы бросить, просто они не верят, что способны на это. Они уже пытались и потерпели поражение. Они прошли через болезненные абстинентные симптомы, они бросали снова и снова и каждый раз возвращались в объятия зеленого змия. Они знают, что алкоголь разрушает их жизнь, но у них уже сформировалась обреченная пораженческая установка. Такая установка может включать аргументы в пользу права время от времени выпивать или аргументы, преуменьшающие серьезность проблемы. Но все эти рационализации легко рушатся под напором доброжелательной терапевтической конфронтации. Данный подход позволяет извлечь на поверхность желание алкоголика бросить пить, если таковое присутствует, а оно присутствует у подавляющего большинства алкоголиков.

Большая часть тех, кто обращается за помощью, полностью прекращают пить в течение одного-двух месяцев посещения терапевтических сеансов. Однако всегда существует малочисленная группа согласившихся на контракт, но не бросающих пить; эти люди распадаются на две категории. Одна часть продолжает пить более или менее постоянно и приходит на встречи, находясь под воздействием алкоголя. Другая часть урезает количество потребляемого алкоголя и ограничивает период потребления выходными или промежутками между сеансами; на встречи они приходят трезвые, но между встречами пьют.

Клиентам, продолжающим регулярно пить и посещающим терапевтические сеансы, находясь под воздействием алкоголя, необходимо заявить, что при таких условиях проводить терапию невозможно. В то же время я всегда настаиваю на том, чтобы клиенты ходили на встречи, трезвые или пьяные, а когда они приходят, слежу за тем, чтобы быть с ними дружелюбным и заботливым, поинтересоваться, как они себя чувствуют, как прошла неделя, сколько и каких напитков они выпили в течение этой недели. Я побуждаю их говорить о том, как они себя чувствуют, поскольку у пьяного человека часто оказываются затронутыми те эмоции, которые остаются скрытыми, пока он трезв. Сообщаемые пьяными клиентами сведения могут представлять собой важную информацию для будущей терапии. Однако я не даю советов и не вступаю в дискуссии, касающиеся причин попоек, а также в дебаты, которые так любят вести алкоголики, особенно когда выпьют. Я забочусь лишь о том, чтобы нетрезвый клиент не завладел сеансом единолично и не говорил больше положенного ему времени. Я ограничиваю свою роль выражением дружелюбия, заботы и участия и настаиваю на том, чтобы в следующий раз клиент пришел на встречу трезвый. Я отказываюсь проводить «рациональную» работу Взрослого с пьяным клиентом, поскольку такая работа не будет иметь долгосрочного эффекта; его Взрослый в данный момент невменяем. Однако я пытаюсь донести до человека мысль о своем участии и поддержке, которая способна продраться сквозь алкогольный туман и запечатлеться в сознании его Ребенка.

Алкоголик, пьющий между сеансами, представляет собой отдельную проблему, поскольку он пьет, оставляя терапевта в неведении. Такого типа алкоголик обычно играет стойкого парня и ставит терапевта в роль Жертвы/Простака. Умалчивая о факте своего пьянства, клиент пытается выяснить, достаточно ли квалифицирован терапевт, чтобы вывести его на чистую воду и противостоять ему; действия терапевта, не способного на это, он, вероятно, рассматривает как совершенно неэффективные.

Работая с алкоголиком, продолжающим пить, терапевт должен убедиться в том, что остается в курсе по поводу количества и масштабов потребляемого клиентом спиртного. Это достигается за счет откровенных расспросов, а также открытости для любой информации, добровольно сообщаемой работодателями, друзьями и родственниками. Поскольку осведомленность является лучшей защитой от попадания в роль Жертвы/Простака, то работодателей, друзей и родственников следует поощрять к установлению контактов с терапевтом. Это делается открыто, при условии что информация не будет разглашаться без согласия клиента.

Такой подход позволяет сохранить доверие, добившись при этом максимума осведомленности. Многие терапевты проявляют по отношению к родственникам своих клиентов отстраненность, граничащую с презрением. Эта установка чаще всего рационализируется как необходимая для сохранения конфиденциальности и доверия, но фактически она является преследовательской и совершенно излишней. Лучше всего принимать предоставляемую информацию, при условии что ее следует проверять и использовать с осторожностью.

Если терапевт отказывается играть роль Жертвы/Простака и продолжает концентрировать свое внимание на пьянстве клиента, тем самым он выдвигает антитезис игре в Алкоголика и предоставляет клиенту возможность выбрать альтернативу. В конце концов алкоголик либо полностью откажется от спиртного в течение ближайших трех месяцев, либо честно признает, что он не заинтересован в изменении своих привычек и прервет терапию. До сих пор лишь небольшая часть (около 10%) алкоголиков, вступивших в одну из моих групп, осознавали, что они не хотят бросить пить, открыто говорили об этом и прерывали лечение.

Как только алкоголик бросает пить, процесс лечения претерпевает радикальные изменения, поскольку до сих пор все усилия прежде всего были направлены на то, чтобы помочь бросить. Первым последствием полного отказа от алкоголя становится период физического отвыкания. В зависимости от того, до какой степени отравлен организм алкоголика, отвыкание может принять форму тяжелого абстинентного синдрома или легкого дискомфорта.

По окончании периода отвыкания и детоксикации, как правило, следует длящееся около двух недель или чуть меньше затишье, в течение которого алкоголик чувствует себя очень сильным и уверенным в себе. Он убежден, что никогда не начнет пить снова, и находится в приподнятом состоянии духа. Это хорошо знакомый терапевтам период, когда алкоголик «на коне» и чувствует себя находящимся «на седьмом небе». С точки зрения теории сценариев, он может положить начало реальным сценарным изменениям или же оказаться просто «контрсценарием» в рамках прежнего сценария. Различия будут объяснены далее.

Если период трезвости продолжается, то вскоре в сознании индивида начнут происходить глубокие изменения, которые могут вызвать состояние, которое я называю «паникой отвыкания». Эта паника особенно ярко проявляется у людей с длинной историей беспрерывного пьянства. Панику отвыкания следует отличать от синдрома отвыкания.

В обоих случаях кризис является результатом отвыкания от алкоголя, но синдром отвыкания носит преимущественно физиологический характер: это настоящее клиническое заболевание (особенно в крайне тяжелых случаях белой горячки, при которых возможен летальный исход и может потребоваться госпитализация). Паника отвыкания начинается две-три недели спустя, и хотя она может иметь некоторые физиологические причины, но представляет собой преимущественно психологический феномен.

Паника отвыкания может как сопровождаться, так и не сопровождаться синдромом отвыкания, кроме того, через нее проходят отнюдь не все прекращающие пить. Те, кто испытывает панику и не принимает Антабус, вполне вероятно, в этот период могут снова начать пить. Если же эти люди не притрагиваются к спиртному, то порой их начинают преследовать мысли о выпивке. Постоянная борьба с такими мыслями может заполнить собой их сознание настолько, что затмит психические изменения, происходящие в результате освобождения нервной системы от воздействия алкоголя.

Интересно, что люди, принимающие Антабус и вследствие этого, как правило, не испытывающие желания выпить, с большей вероятностью могут осознавать изменения, вызванные отсутствием алкоголя в их организме. В качестве примера этих изменений можно привести рассказ пациента, сообщившего, что однажды он проснулся посреди ночи; неконтролируемые мысли проносились в его голове, так что он почувствовал угрозу психического взрыва или отказа, аналогичного короткому замыканию в компьютере. Он почувствовал, что крайне остро осознает мельчайшие детали в поведении своей жены, постигает глубинный смысл мотивов и разговоров и видит обыденные вещи как деревья и цветы, причем необыкновенно отчетливо и красочно. Вследствие своей новизны и непривычности все эти симптомы вызвали у него сильнейшую тревогу; мой пациент интерпретировал их как знаки опасности и решил, что вот-вот потеряет рассудок.

Некоторые терапевты рассматривают такие реакции как свидетельство того, что алкоголизм является защитой от прорыва на поверхность «скрытого психоза». Теория, гласящая, что алкоголизм часто служит для человека защитой от уже начавшихся психозов, основана на наблюдении у некоторых алкоголиков тревожных психозоподобных симптомов, таких как слуховые галлюцинации или параноидальные состояния, продолжающиеся даже после прекращения синдрома отвыкания.

Существуют подтверждающие эту теорию данные, согласно которым части алкоголиков, судя по всему, помогает сохранить трезвость прием «антипсихотического» препарата, фенотиазина. Соответственно, такие пациенты считаются прежде всего психически больными людьми, лишь случайно ставшими алкоголиками. Такой диагноз может повлечь за собой ряд последствий; в частности, лечение может быть прекращено, поскольку пациента сочтут неизлечимо больным; его могут продолжать держать на лекарствах, но в остальном игнорировать, или же ему может быть «позволено» вернуться к пьянству, поскольку, как утверждается в этих случаях, алкоголизм является меньшим из двух зол.

Я считаю, что никакой диагноз, касающийся скрытых психозов, не должен ставиться без серьезных на то оснований. Я всегда предполагаю, что такие симптомы через некоторое время исчезнут, и, как правило, это происходит по прошествии шести недель.

Именно так случилось с пациентом, описанным выше, а также со многими другими, успешно прошедшими через подобные симптомы под моим наблюдением. Подавляющее большинство этих пациентов просто были охвачены паникой отвыкания, а вовсе не являлись психически больными людьми. Такие люди испытывают состояние освобождения от алкоголя как настолько непривычное для них, что оно кажется им пугающим и не поддающимся разумному объяснению. Только если симптомы не исчезают после трех месяцев трезвости, соображения о наличии скрытого психоза становятся обоснованными.

С точки зрения индивидуального сценария, человек, прекращающий пить, восстает против родительского предписания, запрещающего ему использовать своего Взрослого и самостоятельно думать. Выпивая, он находится в эго-состоянии Ребенка, слушающегося предписаний своего Родителя. Синдром отвыкания и сменяющее его ощущение благополучия являются периодом, когда парадом командует эго-состояние Родителя, а Ребенок с готовностью сходит со сцены. Паника отвыкания представляет собой период постепенного возвращения к полноценно функционирующему эго-состоянию Взрослого; такое состояние незамутненного сознания является для алкоголика непривычным и пугающим новшеством. Этот режим функционирования подвергается активным нападкам и резкому неодобрению со стороны родителей алкоголика. Возможно, он никогда прежде не находился в такой ситуации. Поэтому на данном этапе пациент нуждается в защите и постоянном заверении в том, что он в порядке и не сходит с ума, а то, что он сейчас испытывает, это эго-состояние Взрослого, свободного от алкоголя. Через месяц-другой он привыкнет к этому состоянию и приучится видеть мир в новом свете. Такие заверения, как правило, достаточно эффективно помогают противостоять панике. Соответственно, использование медикаментов категорически не рекомендуется, если только нет абсолютной необходимости. Вместо этого в дополнение к психологической поддержке рекомендуются успокаивающие чаи, горячие ванны и другие релаксационные процедуры.

К числу других симптомов, наблюдающихся в период паники отвыкания, относятся головокружения, потеря равновесия, бессонница, психологические муки, кошмары, сильные простуды, острое чувство голода, боли, снижение остроты зрения, а также ощущение обладания ясновидением и телепатическими способностями. Являются эти симптомы фоновыми последствиями синдрома отвыкания или же носят чисто психологический характер, остается пока неясным. В любом случае их следует считать предсказуемыми последствиями отвыкания от длительной алкогольной зависимости. Аналогичным сочетанием физических и психологических симптомов характеризуется отвыкание от таких медикаментозных препаратов, как SSRI-антидепрессанты, и, в особенности, бензодиазапины («Либриум», «Валпум», «Ксанакс», «Халцион» и др.), воздействие которых может продолжаться на протяжении года и включать боли и острые дезориентирующие неврологические симптомы. Эти симптомы отвыкания следует терпеливо выносить, помня, что природа протягивает человеку руку помощи и постепенно приводит о организм в состояние здорового, свободного от наркотических препаратов равновесия.

Сам по себе алкоголь характеризуется относительно краткосрочным (исчисляющимся неделями, а не месяцами) периодом отвыкания. За коротким периодом паники отвыкания (если пациент не спасается бегством к возобновлению пьянства), как правило, следует «медовый месяц», в течение которого человек приучается к свободному от алкоголя эго-состоянию Взрослого и испытывает подлинное облегчение и ощущение благополучия.

Медовый месяц обычно предполагает свободу от игр и ярко выраженного сценарного поведения и может продолжаться до трех месяцев. Однако следует ожидать, что это состояние постепенно сойдет на нет, и даже хотя пациент может продолжать вести трезвый образ жизни, игры, связанные с его основной игрой в Алкоголика, а также его сценарий, каковым бы он ни был, начнут вновь проявлять себя.

Многие алкоголики обнаруживают, что когда они прекращают пить и решают вывести себя из порочного алкогольного круга, то оказываются в изоляции и теряют важные источники поглаживаний, которыми они пользовались, когда пили. Депрессия, возникающая в результате утраты источников поглаживаний, является типичной для данного этапа проблемой, и необходимо предпринять меры к тому, чтобы обеспечить новые источники поглаживаний. Каждый, кто прежде был алкоголиком и бросил пить (как и каждый, отказывающийся от своей основной игры), в результате оказывается в экзистенциальном вакууме, включающем многочисленные дни и часы, которые необходимо структурировать, но это уже невозможно делать теми же способами, как в то время, пока человек пил. Алкоголики, бросившие пить, нередко пытаются продолжать структурировать время привычным образом, идя после работы в бар и заказывая безалкогольные напитки. Те же, кто осознает проблемы, связанные со структурированием времени старыми способами из своего алкогольного прошлого, могут оказаться в полном тупике, не зная, как найти им удовлетворительную замену.

Терапевт, предлагающий таким людям свою помощь, должен помочь им найти методы структурирования времени, включая эту работу в состав домашних заданий для алкоголиков, вставших на путь трезвой жизни. Для одного такого пациента составлялось расписание видов деятельности на все время бодрствования, сразу на неделю вперед. Другой пациент, для которого пьянство началось с попыток преодолеть свою болезненную застенчивость, боялся и противился общению с друзьями, поэтому его побуждали во время групповых занятий делать по нескольку телефонных звонков, чтобы договариваться с другими людьми о различных мероприятиях и назначать свидания.

Для женатых клиентов, имеющих детей, как правило, во время «медового месяца», следующего за периодом отвыкания, наступает период активного положительного общения с членами семьи. Однако за ним следует период, в течение которого кажется, что другие члены семьи не только ожидают, а чуть ли не желают того, чтобы бывший алкоголик вернулся к прежнему образу жизни. Этот феномен вполне объясним, если помнить о том, что алкоголизм является игрой, требующей участия нескольких игроков. Жена и дети алкоголика часто являются активными участниками этой игры и, когда он прекращает пить, ощущают в своей собственной жизни вакуум, аналогичный тому, что испытывает сам алкоголик. Таким образом, находящийся в кругу семьи алкоголик может подвергаться еще более активным провокациям, толкающим его к выпивке, чем человек, который может оставить свою «игру» вместе с тем социальным кругом, в котором она поощряется. Вдобавок к своему собственному искушению выпить он может испытывать давление со стороны семьи.

Поскольку излечение женатых алкоголиков требует одновременного изменения двух или более людей, принадлежащих к его кругу, иногда даже кажется, что одинокий алкоголик имеет более благоприятные перспективы. Однако эта весьма осложняющая ситуацию алкоголика реальная проблема, как правило, с лихвой окупается той позитивной поддержкой, которую члены семьи способны ему. предоставить. Иногда мне казалось, что по причине описанных выше осложнений тому или иному алкоголику может помочь справиться со своей проблемой уход из семьи или развод; однако я всегда убеждался в том, что когда проблемы прорабатываются вместе с семьей, та оказывается мощнейшим фактором, способствующим здоровью индивида, являясь источником поглаживаний и смысла жизни. Тем не менее иногда семья действительно толкает алкоголика назад к пьянству, и его излечение может потребовать разлучения партнеров.

Люди, достигшие трезвости благодаря применению Антабуса, как правило, хотят прекратить принимать его в течение шести месяцев после отказа от алкоголя. После шести месяцев трезвости, не сопровождающейся желанием выпить, большинство клиентов чувствуют, что им больше нет необходимости принимать Антабус. Они тоскуют по ощущению своей независимости и самостоятельности, которые предполагают, что человек не вынужден полагаться на медицинские препараты. К этому желанию следует относиться осторожно и даже с подозрением. Как только прием Антабуса прекращается, алкоголик почти всегда снова начинает думать о выпивке и может вернуться на путь алкоголизма. В таких случаях я предпочитаю перестраховаться и рекомендую продолжить принимать Антабус еще в течение шести месяцев, чтобы обеспечить в общей сложности необходимый период трезвости длительностью в один год.

Однако мой опыт говорит мне, что невзирая на мои рекомендации, каждый алкоголик через несколько месяцев трезвости снова выпивает. В ситуации продолжающейся групповой терапии такой эпизод не должен приводить к катастрофе, в то же время он может освежить воспоминания клиента, связанные с реалиями алкоголизма. За исключением алкоголиков, пускающихся в тяжелые разрушительные запои, один-два таких рецидива могут иметь некоторое позитивное воспитательное значение. Характер и продолжительность алкогольного эпизода, как правило, являются наглядным показателем того, оказала ли терапия какой-либо эффект. В большинстве случаев такие эпизоды бывают более кратковременными и менее острыми, чем предыдущие, и это свидетельствует об усилении контроля со стороны Взрослого. Столь же тяжелые или более тяжелые запои, как и ранее, говорят о том, что терапия оказалась неэффективной и пациент добился лишь поверхностного «прогресса», не приводящего к реальным изменениям в степени контроля ситуации Взрослым. Индивиды, идущие на поправку, выходят из такого эпизода намного более умудренными; теперь у них появился шанс проанализировать различные аспекты своего алкоголизма в ситуации, когда они обладают значительно большей степенью осознания и контроля; опыт, неизменно оказывающий отрезвляющий эффект. Однако для эффективного излечения необходимо, чтобы прошел целый год трезвости с того момента, как алкоголик хоть раз выпил.

Два важных события в трезвой жизни бывшего алкоголика: решение прекратить прием Антабуса и/или первая «социальная» выпивка после долгого периода трезвости (даже идущая вразрез с рекомендациями терапевта), можно рассматривать как публичное заявление алкоголика в том, что он больше не является алкоголиком, и теперь он «о’кей». Поскольку такое заявление является пощечиной его Врагу (говорящему, что он «не-о’кей»), а также ударом по убеждениям многих вернувшихся к пьянству алкоголиков и общества Анонимных алкоголиков (говорящих, что это невозможно), данные события всегда представляют собой зону опасности.

Терапевт должен вести себя по отношению к этим поворотным пунктам очень искусно, поскольку он не является ни Простаком, слепо принимающим возобновление выпивок за безобидный поступок, ни Преследователем, предрекающим неминуемый крах. Наилучшей установкой является Взрослое «поживем, увидим», подкрепленное обещанием Защиты, независимо от того, что произойдет. В любом случае я считаю намного более предпочтительным, чтобы алкоголик информировал меня о своих намерениях выпить или отказаться от Антабуса, чем узнать, что он натворил, после того как напился, когда пациент звонит мне ни свет ни заря, чтобы рассказать о своих похождениях.

Контрсценарий

Как нам известно, люди действуют под принуждением своих сценариев. Алкоголизм как сценарий принуждает алкоголика к неконтролируемому пьянству и саморазрушительному поведению. Однако в жизни алкоголика всегда бывают периоды, когда он не пьет или не совершает саморазрушительных поступков.

Эти периоды представляют особый интерес, поскольку они дают основания поднять вопрос об излечении. В период между запоями никто не может сказать, действительно ли человек перестал быть алкоголиком. Лишь время покажет, находится ли его сценарий просто в состоянии спячки, готовясь расцвести в полный рост, или он забыт навсегда.

Контрсценарий — это период в рамках сценария, в течение которого индивид временно не следует наиболее очевидным по своей разрушительности сценарным предписаниям. В этот период алкоголик трезв, доволен жизнью и продуктивен, однако он не отказался от своего сценария, который неизбежно вернется, если только его действительно не преодолеть.

Согласно точке зрения общества Анонимных Алкоголиков, алкоголик никогда не оставит свои сценарии, и любой период трезвости — это не более чем временный контрсценарий. Однако мои наблюдения за алкоголиками говорят о том, что люди, некогда бывшие заядлыми пропойцами и бросившие пить, распадаются на две категории; одни из них оставили свой сценарий алкоголика; другие же лишь проходят контрсценарную фазу алкоголического сценария.

Эрик Берн отмечал, что наиболее убедительным свидетельством сценарных изменений у алкоголика является продолжительный период умеренного, социально приемлемого употребления алкоголя. Однако поскольку многие излечившиеся алкоголики утрачивают интерес к алкоголю, мы не всегда можем воспользоваться данным критерием. В целом, утрата озабоченности алкоголем — интереса к излюбленным алкоголиками формам времяпровождения, а также к соответствующей игре в любой из ее ролей — также является надежным критерием. Радикальные изменения в структурировании времени, выработка новых путей к добыванию поглаживаний и радостное настроение без стимулирования себя алкоголем являются ключевыми показателями сценарных изменений. Кроме того, малозаметные изменения во внешнем облике алкоголика часто также представляют собой надежный показатель, который, однако, подчас с трудом поддается оценке. Алкоголик, находящийся в фазе контрсценария, напряжен, тревожен, «натянут», даже когда улыбается и веселится, как будто он постоянно находится на грани послабления и срыва, чего не может себе позволить из опасений, что власть захватит его сценарий. Излечившийся свободен от этого оттенка нахождения «на грани», а потому выглядит и чувствует себя совершенно иначе (расслабленно и комфортно в присутствии алкоголя), чем алкоголик в фазе контрсценария.

Однако я должен предупредить читателя, чтобы он не относился к данному разделу слишком серьезно — особенно если это означает, что он или она собирается использовать эту информацию, пытаясь диагностировать трезвость других людей либо как реальное сценарное изменение, либо просто как временный контрсценарий. Такого рода анализ чужой жизни является самонадеянным и бестактным. Помимо того факта, что подобный диагноз может вести к ошибочным выводам, он в любом случае не имеет особой практической ценности. Поэтому я упомянул о нем лишь в качестве дополнительной пищи для размышлений. Трезвость является первым шагом на пути к излечению алкоголика, и совершенно очевидно, что одного этого шага недостаточно. За трезвостью в жизни алкоголика должны последовать многочисленные изменения, чтобы он окончательно излечился. Именно эти изменения нас прежде всего и интересуют; действительно ли человек вылечился, это исключительно его личное дело. Только он один может ответить на этот вопрос, и только самому себе.

В ходе проходящей на семинаре оживленной дискуссии профессор задает Марго какой-то вопрос. Марго убеждена, что все остальные студенты способнее и занимаются усерднее, чем она. Она боится, что учитель поймет: она только притворяется знающей предмет, — и ум Марго мгновенно становится пустым, а все ее тело сковывает паника.

Каждый раз, когда Дагу приходится взаимодействовать со своими коллегами по работе, в его голове звучат голоса: «Ты что, не видишь, какой ты странный и неуклюжий? Зато все остальные видят!».

Когда Шарлотте нужно звонить по телефону и предлагать клиентам услуги своей компании, ее сердце начинает отчаянно колотиться и все тело пронизывает страх. И хотя Шарлотте удалось выработать технику, благодаря которой она научилась казаться спокойной и уверенной в себе, ее постоянно мучают головные боли на нервной почве.

Когда Джэкоб пытается заговорить с женщиной, которая ему нравится, его захлестывают эмоции и подавляет страх, что он покажется смешным. Кроме того, Джэкоб не способен проявлять нежность и просить свою партнершу оказывать ему те знаки внимания, которые он хотел бы получать, когда находится в близких отношениях.

Хиллари не покидает страх перед опасностью: опасностью, исходящей от некачественной пищи, загрязненного воздуха и сомнительных людей, опасностью, что ее где-нибудь подкараулят и изнасилуют. Она совершает сложные, занимающие огромное количество времени процедуры, предохраняющие ее от опасности, и сводит к минимуму круг своих занятий и интересов.

Почти каждую ночь Дэниель просыпается и, ворочаясь в постели, проводит долгие бессонные часы, преследуемый фантазиями о несчастьях, которые могут случиться на следующий день. Он не способен контролировать свои кошмарные мысли, несмотря на то что страхи никогда не оправдываются. Дэниель часто чувствует себя сонным и усталым в течение дня на своей высокотехнологичной и перспективной работе.

Салли живет под пасмурным небом печали. Нередко она бесконтрольно и беспричинно ударяется в слезы и убеждена, что ей уготована несчастная жизнь. Лишь иногда для Салли наступают короткие периоды психического благополучия, и ей удается надеть на себя маску справляющегося с жизнью человека; это и поддерживает в ней надежду.

Дрю постоянно сравнивает свою внешность с внешностью других женщин. Она не обращает внимания на людей, которые, по ее мнению, не столь привлекательны, как она сама, и сосредоточивает его лишь на тех, кто выглядит «лучше» ее. Дрю неотступно преследует чувство собственной неполноценности и мысли о том, насколько хорошо ее тело: вес, грудь, бедра, ноги, волосы, кожа, поэтому она маниакально штудирует модные журналы.

Джейн панически боится социальных ситуаций, поскольку уверена, что люди будут оценивать ее и найдут ее неуклюжей, смешной и не способной постоять за себя. Ее страх настолько силен, что сейчас Джейн находится в полной социальной изоляции и в депрессии.

Рад познакомиться; угадайте, как меня зовут!

Этот практически повсеместно распространенный феномен известен всем системам психотерапии. Любой из нас слышал внутренний голос, твердящий нам снова и снова, кстати и некстати, шепотом и оглушительным криком, с детства и до старости, когда нам хорошо и когда нам плохо, что наша жизнь ничтожна, безнадежна и обречена, что мы не «о’кей», что мы глупые, злые, уродливые, ненормальные или больные.

Ему давали столько же различных имен, сколько и самому Дьяволу. Ненависть к себе, низкая самооценка, негативные внутренние разговоры, катастрофические ожидания, карающий защитник, интернализированный диктатор и критический родитель. Этот список имен можно продолжать бесконечно, но все они описывают один и тот же феномен.

Психоаналитик определит голоса, звучащие в голове Дага, как жестокое супер-эго, преследующее Джэкоба предчувствие краха, рационально-эмотивный терапевт назовет катастрофическими ожиданиями, а не покидающее Марго чувство собственной ничтожности — низкой самооценкой. Охватывающие Шарлотту приступы паники когнитивный терапевт назовет фобической реакцией, кошмарные предчувствия Дэниэля — обсессией, а страхи Хиллари — негативными внутренними разговорами или навязчивыми мыслями. Салли поставят диагноз тяжелой депрессии, а Джейн — диагноз социальной фобии. Постоянные уничижительные самооценки Дрю приверженцы теории множественной личности назовут карающим альтер-эго, а представители академической психологии — патологической самокритикой; и все вместе взятое будет описано термином «застойное мышление» в 12-шаговой программе Анонимных алкоголиков.

Я назову этого специфического демона, который делает нашу жизнь несчастной, сводя на нет все наши усилия, Внутренним Врагом. В прошлом я называл его другими именами: Родитель-Свинья, Критический Родитель, Жестокий Судья или даже Враждебный Инопланетянин. Вы можете использовать эти имена или придумать свои собственные, но обязательно назовите его как-нибудь, и давайте поговорим о нем. Как именно мы назовем этот источник столь распространенных человеческих несчастий, не так уж важно, важно назвать его как-нибудь, как угодно, и поговорить о нем; ведь мы, как правило, не признаемся себе в том, что изнутри нас гложут негативные мысли, а обсуждать эту тему считается нетактичным в воспитанном обществе.

Каждый из персонажей, описанных выше и имевших место в реальной жизни ситуаций, может рассматриваться как результат совокупности представлений, прочно укоренившихся в его психической и эмоциональной жизни. В транзактном анализе мы рассматриваем их как особое эго-состояние Критического Родителя. Его биологический базис, по-видимому, представляет собой нейронную сеть представлений и установок, функционирующих в виде согласованного паттерна. Когда мы даем ему имя, то используем метафору, описывающую хорошо знакомый нам процесс обладания. Если субъектом обладания является жестокая грубая сущность, его называют Родителем-Свиньей, если это безжалостный критикующий голос — Врагом, если неотступный рационализирующий ворчун — Критическим Родителем, а если безмолвная угнетающая тень — Внутренним Критиком.

Враг берет свое начало с внешнего влияния, навязываемого нам, когда мы находимся еще в детском возрасте, людьми, наделенными властью. Прежде всего это наши родители, а также другие родственники, учителя, соседи и, что очень важно, другие дети, имеющие над нами определенную власть, пока мы еще маленькие. Как заложники, приучившиеся любить своих похитителей — «Стокгольмский синдром», — или как заключенные, старающиеся изо всех сил угодить надзирателям, дети уясняют для себя, что их благополучие, а порой и выживание зависят от послушания и беспрекословного выполнения всего, что им говорят.

И когда дети выполняют эти приказы, они превращаются из свободных самостоятельных людей в рабов, из принцев и принцесс — в лягушек, подчиняющихся изуверским правилам Внутреннего Врага. Поскольку в детстве принятие этих правил является условием психологического выживания, то когда мы вырастаем, Враг пытается представиться нашим другом, утверждая, что он совершает все свои выходки лишь для того, чтобы помочь нам. Истина же заключается в том, что его постоянное присутствие весьма эффективно калечит жизнь большинства из нас и полностью разрушает жизнь других, подрывая нашу способность к успеху и производительному труду.

Сущность же этого Врага состоит в том, что он является врагом любви. Основной смысл его послания: «Тебя не будут любить. Ты будешь одинок. Тебя выгонят из племени». Эта фатальная угроза выживанию, которая сегодня призвана нас контролировать, появилась на свет многие тысячи лет назад, вероятно, как попытка защитить людей от жутких опасностей, подстерегающих их за каменными стенами пещер. Она приводит нас в неописуемый ужас, и я каждый раз убеждался в том, что именно эта угроза кроется в основе любого аргумента Внутреннего Врага, независимо от возраста, национальной принадлежности, пола, вероисповедания или социального положения его жертвы: «Тебя не будут любить», «Тебя будут избегать».

Тот Враг, которого люди используют по отношению к себе, заимствован ими из далекого прошлого. И поскольку этот Враг является приобретенным, мы можем вычеркнуть это влияние из нашего настоящего. Основным препятствием к осуществлению этой программы является то, что многие люди бессознательно верят в законность миссии Внутреннего Врага: он якобы призван удержать нас на верном пути, предостеречь нас от ошибок, подсказывать нам верные решения, указывать на наши недостатки. Короче говоря, мы верим, что он всеведущ и благонамерен и что его мнение стоит слушать и выполнять. Кроме того, мы путаем шепот Врага с голосом нашей Совести, средоточия нашей души, напоминающего нам о наших моральных обязанностях, возложенных на всех человеческих существ.

Однако в отличие от Совести, прививающей человеку любовь к самому себе и ближним, Внутренний Враг разрушает узы взаимной привязанности между людьми. Желая быть уверенным в том, что мы слушаем только его и никого другого, Внутренний Враг все свои усилия посвящает, тому, чтобы мы не только не любили себя и других, но и чтобы нас не любили. Ведь когда мы , не любим себя и других, то и нас никто не любит. А после того как человеческие взаимоотношения и привязанности практически разорваны, мы оказываемся не в силах противостоять влиянию Врага, и он завладевает нами безраздельно.

Враг является реальностью, присутствующей в жизни каждого человека. Однако та степень, в которой эта реальность воспринимается, совершенно различна для разных людей. В сознании одного индивида Враг предстает просто в виде мрачной тени, накрывающей его разум, как удушающее одеяло, и внезапно превращающей жизнь в сущий ад. Для другого это придирчивый и настойчивый голос. Такой голос может звучать в виде рациональных, спокойных, ненавязчивых, как бы случайно брошенных утверждений, подрывающих любое наше значимое усилие. Враг может выступать в форме кошмаров, физических недомоганий и болей или обжигающих вспышек тревоги и ужаса.

Неважно, какое обличье принимает Враг, главное условие его власти — не встречать сопротивления со стороны жертв. Враг продолжает оказывать свое влияние, потому что человек готов терпеть его и признавать законной частью мира. А пока его слушают, верят ему и подчиняются, Враг всесилен. Мы должны осознать, что он — всего лишь произвольный набор лживых утверждений, которые были интернализированы нами, и теперь мы прислушиваемся к ним так, будто они являются истинными и важными. Чтобы прийти к этому осознанию, мы должны изменить три вещи:

• изменить наше мышление;

• изменить наши эмоциональные реакции;

• изменить характер повседневных взаимодействий с людьми, которые поддерживают эту разрушительную сущность, обитающую в нашем сознании.

Далее следует практическое руководство по работе с характерным исключительно для алкоголизма сценарием и Врагом, направленное на помощь людям, желающим избавиться от деструктивных внутренних диалогов, которые порождает их разум. Хотя это руководство направлено на работу с алкоголиками, в той или иной степени оно приложимо ко всем: все мы, пока растем, усваиваем интернализованные диктаторские послания.

Выслеживание Врага. Где он прячется? Какое обличье он принял? Какими нашими чувствами он питается? Чувством вины? Страха? Гнева?

Действия: отмежевание от Врага. Как нам лишить Врага поддержки, так чтобы он утратил свою силу и вернулся к первоначальной внешней форме? Какие специальные техники эффективны в противодействии влиянию Врага?

Ниже следует подробное объяснение перечисленных шагов.

Выслеживание Врага

Процесс распространения на Врага сознательной части психики, осознание Врага и понимание механизмов его функционирования подобны очистке луковицы слой за слоем. Послания врага многослойны, и по мере того как мы постепенно осознаем и отбрасываем один слой, мы начинаем видеть другой. Некоторые люди начинают работать с совершенно неочищенной луковицей, тогда как другие уже сбросили с нее несколько слоев. В любом случае я опишу ряд слоев, которые вам, возможно, придется проработать.

Наиболее скрытый слой Врага иногда представляет собой простое повторение некой негативной эмоции. Эта эмоция может принимать форму почти неощутимого подспудного чувства надвигающейся катастрофы или выражаться во внезапном испуге. Это может быть глубоко сидящая ненависть, закрадывающееся сомнение, страх смерти или болезни, беспричинная тревожность или приступы клаустрофобии. Такое чувство часто кажется не имеющим никакой конкретной почвы, и все же оно постоянно сопровождает нас. Человек привыкает к тому, что оно может поглотить его в любой момент. Нередко, когда нам хорошо, одного только страха, что эта негативная эмоция может возникнуть, достаточно, чтобы вывести на свет Врага. «Уж слишком все хорошо, это должно скоро кончиться», «Всегда, если мне хорошо, то потом бывает плохо».

Алкоголик может внезапно осознать, что провел несколько счастливых беззаботных дней без единой мысли о выпивке, и тут его начинает охватывать тревога. Следующий стадией атаки является знакомое чувство страха, ужаса, сомнения, в зависимости от того, какая эмоция является излюбленной для Врага этого конкретного человека и с которой сознание алкоголика способно справиться, лишь когда он выпьет. Враг каждого индивида сообщает ему уникальные послания и использует уникальные приемы. Собственно говоря, любой Враг подобен многогранной реальной личности, обладающей своими сильными и слабыми сторонами, уловками и стратегиями.

Атака Врага может длиться лишь несколько напряженных секунд, но испортить весь оставшийся день, или же она начинается медленно и постепенно, достигает своего апогея, а затем утихает. Сильное желание выпить может продолжаться минуту, день, раз в неделю или дольше, в зависимости от силы Врага. Одним из наиболее знакомых и пугающих переживаний для любого алкоголика являются периоды, в течение которых интенсивные негативные эмоции в сочетании с сильным желанием выпить полностью заполняют собой его сознание.

Важно, чтобы индивид научился распознавать то специфическое чувство, которое характеризует его Врага. Следующим шагом после того, как это чувство идентифицировано, является осознание того, что его возникновение всегда имеет причину. Такой причиной может быть некое высказывание, образ или последовательность образов. Однако это чувство всегда сопровождается некой психической активностью.

Так, например, одна женщина страдала внезапными приступами тревоги, возникающими на пустом месте, по крайней мере, так ей казалось. Проведя анализ психических событий, предшествующих приступу, она поняла, что им всегда предшествуют бессловесные фантазии, своего рода ее личный немой ментальный фильм. Он состоял лишь из образов самой себя, стоящей перед большой толпой людей, которые насмехались над ней, показывали на нее пальцем, хохотали и бросали в нее камни, в то время как она стояла охваченная ужасом и не понимала, что она сделала дурного.

К другому моему пациенту Враг подкрадывался в виде внезапного страха смерти, сопровождавшегося образом себя, лежащего в гробу с закрытыми глазами, в то время как его куда-то несли, вероятно, к могиле. Иными невербальными формами атак Врага могут быть фантазии, в которых вас убивают, насилуют, нещадно бьют, пытают, морят голодом, ненавидят все вокруг или в которых вы заболеваете раком или другой страшной болезнью. Для алкоголика такие фантазии рано или поздно начинают рефлекторно ассоциироваться с желанием выпить. Это происходит потому, что алкоголь оказывает очень сильный успокаивающий эффект, подавляющий сильные негативные эмоции; в результате вырабатывается условный рефлекс, вызывающий желание выпить: точно так же, как пресловутый колокольчик вызывал слюноотделение у собак Павлова.

Первая помощь от таких атак состоит в том, чтобы сделать эти предсознательные «ментальные фильмы» ясно осознаваемыми, раскрыть их содержание и начать осознавать их каждый раз, когда они вторгаются в ваше сознание.

Следующим после обнаружения фантазий, сопровождающих приступы, шагом в выслеживании Врага является распознавание содержания, или «либретто», вашего фильма. За атакой Врага всегда можно обнаружить вербальное послание. Слова, связанные с фантазией, могут твердить вам: «Ты скоро умрешь», или «Люди тебя ненавидят», или «У тебя будет сердечный приступ», или «Ты испорченный и дрянной человек», или «Выпей — это единственное, от чего тебе станет легче», или «Нет никакой надежды — ты никогда не добьешься успеха», «Ты ничтожество, а потому оставь свои попытки и напейся». Эти слова могут произноситься как четким громким голосом, так и зловещим шепотом. Одна женщина видела такие слова в виде подписи к ее портрету: «Пьяная и одинокая».

На следующей стадии битвы с Врагом полезно завести карманную записную книжку, или «дневник атак». Каждая атака, или негативная эмоция, даже если человек не уверен в ее происхождении, должна записываться вместе с фильмом и либретто — фантазией и стоящим за ней вербальным содержанием — во всех случаях, когда их удается распознать.

Благодаря этому человек начинает осознавать реальные масштабы агрессивности своего Врага. Некоторые люди сообщали, что когда Враг наносит удар, вся их умственная деятельность полностью отключается на несколько секунд, минут или даже часов. Кое-кого это полностью выбивает из колеи, а другим лишь слегка досаждает. В любом случае протоколирование активности Врага и точного текста его посланий является очень важным.

Люди, охотно соглашающиеся вести запись своих негативных чувств, могут быть готовы, а могут быть и не готовы признать, что эти переживания представляют собой атаки Врага и являются ошибочными представлениями, когда-то внедренными в их сознание внешним источником, а теперь интернализированными. Люди склонны полагать, что предсказания и оценки Врага должны рассматриваться как обоснованные. «Я могу заболеть раком. Все мои родственники умерли от рака...» или «Я потерплю неудачу. До сих пор со мной всегда происходило именно так», или «Я дурной человек. Я разрушил три брака, и все мои дети сейчас в беде», или «Я полный кретин. Я даже баланс в чековой книжке свести не могу», или «Мои дела безнадежны. Уж лучше взять и напиться». Все это — примеры того, как люди, по сути дела, становятся на сторону своего Врага и защищают его точку зрения. Этот факт подводит нас ко второй стадии битвы: к осознанию внешнего источника происхождения Врага.

Отлучение Врага от своего Я

После того как фантазии и слова, ассоциирующиеся с Врагом, опознаны, крайне важно восстановить внешний источник всех наших негативных посланий. Самая трудная часть битвы заключается в ясном понимании того, что Враг никогда не бывает прав.

Чтобы победить, необходимо научиться различать послания Врага и послания Взрослого, содержание которых может носить характер критики. Критикующие послания, исходящие от Взрослого, например: «Если ты будешь делать это таким способом, у тебя ничего не выйдет», или «Велика вероятность того, что работу ты не получишь», или «Если ты не бросишь курить, то можешь заработать рак», не являются негативными по своей сути, они лишь констатируют возможность неблагоприятного исхода, И даже когда они указывают на негативный результат, то не являются посланиями Врага.

Послания Врага с помощью негативных прилагательных и унизительных реплик подвергают своим нападкам саму природу человека. Если мы принимаем предпосылку транзактного анализа, гласящую, что все люди — «о’кей», красивы, умны и стремятся к здоровью и благу, то можем предположить, что любое высказывание в пользу обратного (ты «не-о’кей», ты плохой, глупый, уродливый, помешанный, больной или обреченный) является ложью. И когда человек говорит сам себе такую ложь, ее следует отвергнуть.

Одним из наиболее эффективных способов демонстрации принципиальной лживости утверждений Врага является указание на то, что все они откровенно оппортунистичны. Например, одна из классических форм домогательств Врага такова: «Ты неудачник. Ты никогда ничего не можешь сделать как надо». Одна женщина, которую преследовали подобные утверждения, обратила внимание на то, что когда она в чем-либо добивалась успеха, то говорила себе: «Ты вкладываешь в это столько сил, а большинство других людей делают это с легкостью». Когда я указал пациентке на то, что она никак не может одолеть своего Врага, что бы она ни сделала, та сказала: «Это правда. Подумать только, когда мне что-то действительно дается легко, мой Враг говорит: „Это не считается, это было слишком просто“».

Иллюстрацией другой излюбленной Врагом формы парадоксального оппортунизма послужит следующий пример. Джон рассказал на групповом занятии о присущем ему крайне остром ощущении своей никчемности и глупости, постоянно подкрепляемом голосами, звучащими в его голове и твердящими: «Ты тупой ублюдок, ты просто умственно отсталый. Как можно быть таким болваном?». Один из членов терапевтической группы заметил: «Это твой Враг!» — на что Джон ответил: «Я знаю и я чувствую, что, видимо, я действительно тупой, раз мне достался такой беспощадный Враг».

На этой стадии человеку очень трудно, находясь под влиянием Врага, увидеть свою отделенность от него. Годами он принимал комментарии Врага за прописные истины. Более того, у него нет никаких реальных свидетелей, которых можно было бы призвать на помощь, чтобы опровергнуть эти утверждения: ведь каждый рано или поздно терпит неудачи, каждый делает ошибки, каждый когда-либо в своей жизни совершал злые поступки. Поэтому когда человек слышит: «Ты злой» или «Ты всегда неправ», или «Ты никогда не добьешься успеха», трудно убедиться в том, что это происки Врага, а не истинные утверждения. Терапевт должен постоянно проводить различение между объективными, спокойными сообщениями негативных ожиданий («Ты опоздаешь на работу», или «Это было ошибкой», или «Если ты не будешь отдыхать, то заболеешь», или «Люди будут возмущены, если ты будешь и дальше вести себя таким образом») и обвинительными клеветническими эмоциональными атаками на «о’кейность» человека, характерными для Врага.

Иногда люди активно выступают в защиту своего собственного Врага. В такие моменты следует указать на то, что усилия человека, направленные на сохранение и защиту позиции Врага, сами по себе являются частью той власти, которую Враг приобрел над их сознанием. Терапевт должен своевременно объяснить, что несправедливо, когда он вынужден одновременно бороться и с клиентом и с его Врагом, не получая никакой помощи; это классическая ситуация Спасения.

Достижение нашей цели может занять несколько недель, а иногда и месяцев, и терапевт должен набраться терпения и ни при каких обстоятельствах не переборщить и не перейти за грань раздражения. Он просто должен многократно, при каждом удобном случае указывать клиенту, что сейчас того снова атакует Враг, а клиент становится на его сторону, против самого себя.

Следует помнить о том, что в соответствии с терапевтическим контрактом, предполагающим сотрудничество и, следовательно, отсутствие игр в Спасение, терапевт никогда не должен выполнять больше половины объема работы по борьбе с проблемой. Поэтому очень важно, чтобы клиент выполнял свою часть работы, активно сражаясь на стороне терапевта. Когда клиент переходит на сторону Врага, то терапевт по сути дела принимает на себя роль Жертвы. Если терапевт снисходит до Спасения, в конце концов он обязательно окажется в роли Преследователя. Процесс лечения следует проводить медленно, и терпеливо, всегда убеждаясь в том, что клиент в равной степени вовлечен в борьбу и берет на себя равную с терапевтом ответственность.

После тою как данный конкретный этап работы завершен, то есть, во-первых, эмоциональные фантазии и вербальное содержание (фильм и либретто) Врага распознаны и, во-вторых, клиент осознал, что Враг представляет собой внешнее влияние, которое может быть отделено от его Я и которому можно эффективно противостоять, мы переходим к третьей стадии битвы: выработке специфических стратегий, ведущих к победе над Врагом.

Техники

Эмоции являются важнейшим аспектом человеческой природы [19]. Любые эмоции могут быть как неоценимо полезными, позитивными и укреплять нашу личность, так и деструктивными, лишающими нас сил. Быть эмоционально грамотным означает, испытывая эмоции, обладать возможностью определять их характер и интенсивность, а также знать, чем они вызваны. Мы обучаемся тому, как выражать эмоции, когда и где выражать их и как их контролировать. Мы учимся определять, какое влияние они оказывают на других людей, и брать на себя ответственность за производимый ими эффект. Обучившись эмоциональной грамоте, мы становимся искушенными знатоками и дегустаторами фактуры, запаха и послевкусия эмоций, как хороших, так и плохих. Наши рациональные навыки начинают работать согласованно с нашими эмоциональными навыками и производить те изменения, которые мы хотели внести в свою жизнь.

Эмоции обладают властью. Они производят воздействие, с которым окружающие подчас оказываются не в силах справиться. Мы осознаем силу эмоций, поэтому нередко сдерживаем их, чтобы не ранить человека, на которого они направлены. Мы злоупотребляем властью эмоций, когда обрушиваем их на непредупрежденных, неподготовленных или незащищенных людей. Кроме того, мы злоупотребляем властью эмоций, используя их в играх власти с целью своего рода эмоционального шантажа и рэкета, тактики, направленной на запугивание других и принуждение их к покорности. Мы злоупотребляем силой наших чувств, когда вкладываем их в одну обойму с нашими суждениями, обвинениями, преувеличениями и ложью и используем эту смесь в качестве грозного оружия.

Способность испытывать эмоции является врожденной, а сами эмоции порождаются наиболее примитивным, унаследованным от рептилий лимбическим отделом мозга, постоянно напоминая нам о нашей неукротимой и плотоядной животной природе. В то же время наши эмоции претерпевают разительные перемены под воздействием жизненного опыта, особенно в детском возрасте, а также в результате установок, которые мы формируем по отношению к окружающим нас эмоциональным проявлениям. Мы достигаем того или иного уровня эмоциональной грамотности в зависимости от следующих факторов: врожденных эмоциональных склонностей, раннего эмоционального опыта, семейного эмоционального климата и эмоциональной культуры, к которой мы принадлежим. Позвольте привести два примера.

Шон, молодой человек, которому сейчас исполнилось тридцать лет, в детстве являлся свидетелем бесконечно повторяющихся у его отца циклов, включающих выпивку, насилие и раскаяние. Он регулярно подвергается наплывам неукротимых и хаотических эмоций, которые ему бесконечно приходится преодолевать. Эта борьба изматывает Шона, порой его самоконтроль ослабевает и тогда он уступает — обычно, когда выпьет, — неизбежно накапливающемуся воздействию дурных эмоций. Он уже предпринял несколько безуспешных попыток тем или иным образом изменить свою жизнь — колледж, брак, частный бизнес, а теперь осваивает профессию сантехника, В каждом из этих начинаний Шон поначалу подавал хорошие надежды, но в конце концов сводил все свои усилия на нет крайне несвоевременными эмоциональными вспышками, до основания разрушавшими все достигнутое. Он недоволен собой, не может контролировать себя во многих аспектах, сформировал дурные привычки питания, переедает, читает порнуху, пьет и целыми вечерами смотрит телевизор, чтобы успокоиться, так что на следующее утро нередко просыпается на диване напротив включенного экрана. У Шона есть несколько неженатых приятелей, с которыми он вместе смотрит спортивные передачи, но совершенно нет друзей среди женщин, к тому же он полностью порвал со своей семьей.

Мэтью, которому сейчас сорок пять, вырос в зажиточной рабочей семье, где отец был суровым блюстителем дисциплины, а бремя семейных эмоциональных стрессов несла на себе мать. К двадцати годам Мэтью уже был заядлым пьяницей, затем вступил в общество «Анонимных алкоголиков» и на сегодняшний день является трезвенником. Однако он обнаружил, что не способен поддерживать контакт со своими чувствами, за исключением периодических вспышек ханжеского возмущения. Как полицейского его ценят за хладнокровие в напряженных ситуациях. На службе, в тех случаях, когда другие выходят из себя, он оказывается способным понять и оказать внимание и психологическую поддержку, хотя в такие минуты не испытывает практически никаких чувств. Дома, следуя примеру своего отца, он является строгим блюстителем порядка, которого боятся и уважают жена и дети. По воскресеньям Мэтью развлекается полицейскими сериалами, а в будние дни, свободные от дежурств, в основном смотрит по телевизору религиозные и спортивные каналы, но избегает выпусков новостей, которые, с его точки зрения, безнадежно попустительски настроены. По дороге на работу и домой он слушает по радио ток-шоу и является страстным поклонником сторонника правых радиоведущего Раша Лимбо[2].

Таковы лишь два примера эмоциональной безграмотности и эмоциональных дисфункций; в одном случае — человек, потерявший контроль над собой, в другом — чрезмерно ригидный.

Шкала Эмоциональной Осознанности

А теперь позвольте мне ввести шкалу эмоциональной грамотности, чтобы проиллюстрировать эту концепцию. На рис. 2 представлен гипотетический континуум между двумя крайними, не встречающимися в реальной жизни состояниями; от 0 до 100% эмоциональной осознанности.

Рис. 2. Шкала Эмоциональной Осознанности

Сырой, не прирученный и необъезженный, врожденный эмоциональный опыт, вероятно, является недифференцированным и хаотичным; от этого состояния в процессе эмоционального развития индивид может либо регрессировать в бесчувственное состояние, либо эволюционировать к осознанности и эмоциональной грамотности. Поместив эмоциональный хаос приблизительно в середине шкалы, я ввожу дополнительные точки континуума: Физические ощущения и Бесчувственность ниже вербального барьера, а также Дифференциацию, Причинность, Эмпатию и Интерактивность выше этой линии.

Эмоциональная грамотность Исходные положения

Что мы чувствуем и почему

Никто не сказал еще авторитетного окончательного слова по поводу того, сколько именно существует различных эмоций; их точная классификация нуждается в дальнейшей разработке.

Достаточно очевидно, однако, что существует около десятка первичных эмоций — иными словами, эмоций, которые разительно отличаются друг от друга, — включая любовь, гнев, страх, робость, стыд, вину, гордость, печаль, надежду.

Эмоции можно разделить на позитивные и негативные. Мы определяем эмоции как позитивные либо негативные, поскольку большинство людей стремятся к первым и избегают вторых. Когда две или более первичные эмоции имеют место одновременно, они комбинируются во вторичные эмоциональные оттенки. Любовь может испытываться одновременно со стыдом или с гневом, или даже со своей противоположностью, ненавистью. Когда же примешиваются дополнительные эмоции, они порождают столь смутное переживание, что в результате возникает хаос и смятение. Зачастую ревность является таким смешением эмоций — гнева, страха, стыда, любви, сексуального желания, — которое не поддается ни нашему пониманию, ни контролю.

Эмоции также могут быть сильными или слабыми. Каждая из вышеупомянутых эмоций имеет свои сильные и слабые проявления. Например, гнев может варьироваться от едва ощутимого раздражения до слепой ярости. Стыд может варьироваться от легкого смущения до «сгорания со стыда», вызывающего в нас чувство унижения. Эмоционально безграмотные люди могут осознавать свои эмоции только тогда, когда те достигают крайне интенсивного полюса спектра.

Так, например, мужчины часто полностью не осознают мягких форм гнева и не способны говорить о них. Однако когда их гнев достигнет достаточной интенсивности, они будут выражать его и знать о том, что они его испытывают. То же самое касается осознания и способности к выражению чувства любви. Мужчины склонны испытывать и очень бурно проявлять любовь, только когда ее интенсивность достигает крайней точки спектра, однако когда любовь несколько ослабевает, они внезапно обнаруживают, что полностью утратили это чувство.

Человек, не умеющий читать, часто пугается и начинает защищаться, оправдывая свою неграмотность, или притворяется, будто понимает текст, из чувства смущения. Неграмотные люди нередко склонны принижать важность умения читать и писать, а то и вовсе становятся противниками грамотности, полностью отрицая ценность печатного слова. Такие люди часто пытаются компенсировать свою неграмотность другими способами, например, стараются вести нормальный образ жизни, никак не соприкасаясь с литературной сферой. Или же они вырабатывают различные приемы, позволяющие им выкручиваться, просто узнавая отдельные слова, но фактически не читая их. Аналогичным образом, эмоционально безграмотные люди часто стесняются своей некомпетентности и пытаются компенсировать этот недостаток логическими и рациональными методами. Они презирают эмоции как лишенные смысла и пользы, но смущаются и начинают защищаться, когда их некомпетентность обнаруживается. Они научаются реагировать на эмоциональные ситуации так, будто понимают, что происходит. И поскольку эмоциональная безграмотность представляет собою правило, а не исключение, в качестве ее сильнейшего подкрепления повсеместно функционирует антиэмоциональный консенсус.

Последствия эмоциональной безграмотности многочисленны. С одной стороны, когда эмоции не признаются, а подавляются, на поверхностном социальном уровне преобладают рациональность и логика. Межличностные взаимодействия кажутся «цивилизованными» и «взрослыми». Однако чуть скрытые этим покровом, эмоции продолжают существовать и дают о себе знать. Подавляемые, сдерживаемые эмоции искажают мышление и коммуникацию, порождают хаотическое поведение и могут вызывать физиологические симптомы, например, головную боль, боли в спине или желудке, а также такие хроническое заболевания, как астма, артрит, язвы, колиты и перенапряжение.

Когда события ранят или печалят нас, а мы не имеем возможности плакать, эта печаль может стать фундаментом нашей личности. Когда наше стремление обнимать, ласкать, целовать и восхищаться возлюбленным встречает отпор, наши сердца сжимаются. Другая крайность проявляется в том, что когда эмоции выходят из-под контроля, жизнь становится полем нескончаемой битвы, в которой эмоциональные травмы усиливают одна другую, доводя человека до отчаяния и помешательства. Когда же эмоциональная безграмотность поселяется в коридорах власти и охватывает целые правительства, те начинают представлять для населения смертельную угрозу — угрозу войны, смерти, голода и болезней.

Обучение эмоциональной грамотности1

Во время моей профессиональной подготовки по специальности клиническая психология очень мало говорилось о том, что на психическое состояние человека оказывает влияние пища, которую он употреблял недавно или в далеком прошлом. Разумеется, мы знали, что алкоголь и другие наркотики являются токсичными веществами, но этим наши знания и исчерпывались. Никаких дальнейших взаимосвязей между различными видами пищи или химическими веществами и душевными состояниями человека не отслеживалось. Меня приучили считать, что сознание и тело существуют самостоятельно, и хотя пища может вызывать у нас физические недомогания, сознание каким-то образом оказывается неподверженным тому воздействию, которое мы оказываем на свой организм.

Проработав многие годы психологом, я осознал, насколько важно выяснять, что именно так называемые «психические больные» недавно отправляли в свой желудок. Этому осознанию я обязан работе с людьми, поглощавшими огромные количества амфетаминов. Я с неожиданностью для себя обнаружил, что длительное употребление больших доз амфетаминов способно порождать состояния сознания, фактически как две капли воды напоминающие те неизлечимые психозы, которые, как нас учили, вызываются внутренними психическими конфликтами.

Когда я начал внимательно изучать привычки, касающиеся питания и сна, которых люди придерживались до и во время эмоциональных кризисов, то обнаружил, что алкоголики, как правило, начиная пить, прекращают есть. Они часто много курят, в больших количествах пьют кофе, а питаются почти исключительно закусками и продуктами быстрого приготовления. Их паттерны сна часто оказываются нарушенными. Я также начал осознавать, что когда человек пьет, но при этом поддерживает нормальный режим питания и сна и не особенно пристрастен к сигаретам и кофе, то катастрофических последствий для здоровья, столь распространенных среди алкоголиков, оказывается возможным избежать; алкоголизм не принимает угрожающих размеров, а излечение не занимает так много времени. Я начал понимать вещи, которые для меня и моих коллег должны были бы являться очевидными и о которых нам должны были бы рассказывать в период обучения: значительная часть проблем, от которых страдают алкоголики, связана с тем, что они принимают в пищу помимо алкоголя. Алкогольный запой может в большей степени быть связан с тем, что алкоголик отправил в свой желудок наряду с алкоголем, чем с какими-либо другими факторами, будь то аллергия, неизлечимая болезнь, наследственность или сценарий.

Наиболее разрушительный алкогольный паттерн, который я когда-либо наблюдал, широко распространен среди алкоголиков-бомжей. Это сочетание дешевого вина со скудным количеством пищи, разнообразие которой ограничивается ассортиментом дешевой забегаловки: белый хлеб, консервированная фасоль, джем или ореховое масло плюс кофе, сдобренный изрядной порцией сахара и сигарет. Сахар (в большом количестве присутствующий в дешевом вине) подавляет аппетит, равно как сигареты и кофе. Алкоголь поначалу вызывает сонливость, но уже через несколько часов начинает препятствовать засыпанию, как и кофе.

Самым тяжелым временем для алкоголика, как правило, является вечер. Пока он пьет, он также курит сигареты. Отсутствие желания спать и бессонница становятся естественным результатом этого сочетания. Чем дольше алкоголик не может уснуть, тем более изолированным и одиноким он себя чувствует и тем больше начинает страшиться своего положение. Наконец он засыпает в два или три часа утра, уже порядком перебрав алкоголя. Проснуться он может уже ранним утром — задолго до всех остальных — чувствуя себя разбитым и лишенным сил, выпить чашку кофе, выкурить несколько сигарет и съесть какую-нибудь дрянь; от переедания его вырвет, и запой начнется по новой.

Этот паттерн особенно характерен для алкоголиков-бомжей, однако его нетрудно обнаружить и в благополучных кварталах среднего класса. Алкоголик, еще не потерявший работу, начинает пить после окончания рабочего дня. Это подавляет его аппетит. Он не станет есть приличную еду, особенно если обед для него не приготовлен заранее или если он порвал связь с семьей, где регулярные приемы пищи входят в обычный распорядок дня. Вместо нормального обеда он съест хот-дог или гамбургер, сладкую булочку и выпьет чашку кофе с солидной порцией сахара. Итак, перед нами все составляющие нездорового образ жизни: кофе, сигареты, плохая диета (включая обилие сахара и жиров), бессонница, нередко сопровождающаяся приемом снотворных таблеток и сильных транквилизаторов. Эффект может быть не менее разрушительным, чем жизнь без крыши над головой.

Какие последствия влечет такого рода диета в сочетании с вызываемой ею бессонницей, станет очевидным для любого, кто об этом задумается. Однако специалисты, работающие с алкоголиками, как правило, не уделяют особого внимания привычкам питания этих людей. Тем не менее вопрос имеет крайне серьезное значение, и я не представляю себе эффективной помощи алкоголику без разрешения этих проблем тем или иным способом.

Приведу пример некоего К., обратившегося ко мне потому, что его беспокоили проблемы с алкоголем. У него была работа с полной занятостью и семья, и в течение нескольких лет он выпивал лишь в социальных ситуациях. Однако К. заметил, что алкоголь начал занимать все более важное место в его повседневной жизни. Он был обеспокоен и решил, что с этим нужно что-то делать. Я задал ему несколько стандартных вопросов, касающихся диеты.

Этот ответ кажется достаточно внятным, но я продолжаю свои расспросы.

Диета мистера К. поразила меня как вопиющий пример неправильного питания. Если мы сложим все, что он съел за день, получится семь кусков белого хлеба, четверть пачки маргарина, полторы чашки сахара, четверть кочна салата, баночка фасоли, четыре сосиски, острый соус к салату, масса жира, несколько прожаренных бутербродов и широкий ассортимент, состоящий из более чем тысячи различных химических препаратов, которые служат пищевыми добавками.

Неудивительно, что К. постоянно голоден. Он думает, что слишком много ест. Это действительно так, но в то же время он морит себя голодом. Стоит ли удивляться, что он мечтает о выпивке к концу рабочего дня. Алкоголь является быстро усваиваемым и легко доступным источником углеводов, утоляющим его ненасытный голод. Неудивительно, что К. не может заснуть. Да, собственно, не удивительно и то, что потребление спиртного выходит у него из-под контроля. К. страдает от излишнего веса и выглядит обрюзгшим, усталым и разбитым. Поначалу можно подумать, что это все от алкоголя. Но самом деле это следствие его диеты в целом, включая выпивку. Кофе ему не помогает, сигареты тоже.

И действительно, стоило К. разобраться со своей диетой, как количество потребляемого им алкоголя упало до прежнего, более приемлемого уровня. Однако просветить К. по поводу реалий питания и диеты было непростым делом. Он пристрастился к сахару, кофе и сигаретам — сочетанию, вызывающему сильнейшее привыкание. У него ушли месяцы на то, чтобы снизить объем потребления сахара и углеводов, заменить кофе на чай и сократить количество сигарет и алкоголя.

Пытаться игнорировать его диету и работать только с проблемой злоупотребления алкоголем было бы, я полагаю, угрожающе неэффективной тратой времени. Да, К. согласился совершенно отказаться от спиртного почти сразу, и в конце концов добился этого; но его тяга к алкоголю сохранялась еще многие месяцы, и почему-то стала ослабевать именно тогда, когда он начал разбираться со своей диетой.

Алкоголики часто жалуются на ряд симптомов, которые алкоголь помогает им облегчить, и возлагают вину за свое обращение к спиртному на бессонницу, нервозность, ощущение холода и неспособность согреться, приступы голода и, конечно, сильнейшие позывы к выпивке. Все эти симптомы могут быть вызваны диетой алкоголика, и всех их можно преодолеть и ослабить до такой степени, чтобы при этом снизилось и потребление алкоголя.

Позывы к курению, еде и выпивке

Проблемы со сном являются основной причиной обращения к спиртному посреди ночи, а полночные выпивки открывают проторенный путь к алкоголизму. Чтобы понять феномен бессонницы, мы должны взглянуть на весь предшествующий день.

Естественно, употребление кофе оказывает свой эффект, особенно в течение первых четырех-пяти часов ночного времени. Люди, страдающие от бессонницы, должны отказаться от кофе или, по крайней мере, резко сократить его потребление. Конечно, отказ от кофе повлечет за собой чувство сонливости после ленча, потому что люди, как правило, употребляют во время ленча определенное количество сахара, а сахар после короткого всплеска энергии вызывает сонливость. Типичным противоядием от этой сонливости является очередная чашка кофе, а потому количество потребляемого сахара тоже необходимо урезать. Лучшим решением проблемы является легкий ленч, богатый легко усваиваемыми белками и с низким содержанием сахара. В качестве замены обычной дневной порции кофе и сигарет один специалист по питанию, последователь движения Нью Эйдж, рекомендует стручок сладкого красного перца или стакан лимонного сока с пивными дрожжами в сочетании с хорошей разминкой или пробежкой вокруг квартала.

По вечерам люди, страдающие бессонницей, не должны употреблять кофе во время или после ужина и не курить в течение часа перед сном. Питательный сбалансированный ужин, немного теплого молока или травяного чая (а не черного, содержащего кофеин) незадолго перед тем, как лечь в постель, в большинстве случаев вызовут нормальный здоровый сон, особенно при наличии физических нагрузок в течение дня.

Людям может мешать спать беспокойство, особенно тревога по поводу того, что они никак не могут заснуть. Людям, имеющим проблемы со сном, особенно важно не лежать без сна в темноте, поскольку это именно одна из тех ситуаций, в которой Враг легко может завладеть их сознанием. Полезно иметь удобную лампу для чтения, которую легко включить посреди ночи. Эффективным решением будет найти себе какое-нибудь легкое чтение и снова постараться уснуть, когда вы почувствуете сонливость, вместо того чтобы раздражаться и паниковать по поводу потери сна. Снотворных лекарств по возможности лучше избегать, но иногда они помогают прервать череду бессонных ночей и снять тревогу и напряжение, вызванные бессонницей.

Позывы к курению, еде и выпивке

Позывы к еде, сигаретам и алкоголю тесно взаимосвязаны. Зачастую люди не получают достаточного питания, несмотря на то, что они поглощают пищу в больших количествах. Это вызывает у них постоянное чувство голода и заставляет курить и пить кофе, поскольку они уже не хотят есть. Позывы к выпивке порой исходят из того же источника. Диета человека может содержать слишком большое количество пшеничной муки, очищенного сахара и жиров, не имеющих особой питательной ценности.

Добившись того, что индивид начнет употреблять полноценные мучные продукты, достаточное количество свежей пищи (недавно собранные овощи) или легко усваиваемые белки с низким содержанием жиров, такие как творог или тофа, вы поможете ему значительно ослабить свойственные алкоголикам позывы к еде, употреблению сахара, кофеина и никотина. Однако вместо этого люди обычно едят продаваемую в готовом виде пищу, которая с точки зрения здорового питания вся без исключения является неполноценной. Вся расфасованная или переработанная пища напичкана консервантами и лишена своей питательной ценности, а потому ее по возможности следует избегать. По крайней мере, следует читать состав, указанный на упаковке, помня о том, что ингредиенты перечисляются в порядке процентного содержания, те, которых больше всего содержится в продукте, указываются первыми.

Соответственно, хорошо бы следить за тем, сколько в продуктах содержится неизбежно присутствующего в них сахара, обозначаемого также как сахароза и декстроза, и отмечать, насколько близко к началу списка ингредиентов он указан. Чем ближе к началу списка, тем больше сахара содержится в продукте. Если сахароза и декстроза указаны на первом, втором или третьем месте, от такого продукта непременно следует отказаться.

Люди, вынужденные экономить, должны знать о том, что можно покупать пищу, обладающую прекрасными питательными качествами, в малоразрекламированных местах по низкой цене. Бурый рис в сочетании с бобовыми является богатым источником белка, хотя диета, состоящая исключительно из бурого риса и бобовых, будет и основным источником крахмала. Можно проращивать семена люцерны и подсолнуха, чечевицы или фасоли, обеспечив себя источником свободной от химикатов зелени, богатой микроэлементами, витаминами и другими питательными веществами.

В мои намерения при написании этой книги не входило предложить вам полное руководство по здоровому питанию; я затронул эту тему лишь для того, чтобы указать на ее важность. По мере развития науки о современном питании по этому вопросу должно появляться все больше информации, которая будет становиться все более доступной благодаря книгам и Интернету [23].

Недовольство и нервозность

Как я уже объяснял, я рассматриваю все негативные мысли и энергии в качестве исходящих от Врага, который, несомненно, скрывается в психической составляющей личности. Однако также важно знать о том, что раздражительность и нервозность имеют и свои химические основания. Чрезмерное курение, употребление кофе, сахара, соли и некоторых пищевых добавок, содержащихся в большинстве переработанных продуктов, хлор в воде и выхлопные газы в воздухе — все это потенциальные источники нервозности и раздражительности. Любые неприятные телесные ощущения могут послужить трамплином для атаки Врага. Пищевые добавки, к числу которых относятся красители, MSG, пропионат кальция, двуокись серы, бензойная кислота, ВНА/ВНТ, известны как вызывающие раздражение. Никто не знает, какой эффект оказывает их сочетание друг с другом, а также с кофеином и никотином.

Если человек испытывает сильное ощущение нервозности или раздражительности, давайте не будем слепо предполагать, что источники этих чувств носят чисто психологический характер, а вместо этого попытаемся свести к минимуму воздействие всех других возможных факторов, чтобы повысить шансы человека на успешное прохождение через период отвыкания от алкоголя с минимальными сложностями.

К сожалению, вследствие раздражительности, сопровождающей отказ от алкоголя, реакцией бросившего пить человека часто является увеличение в его рационе количества всех остальных вредных веществ, которые он употреблял и ранее. Индивид, бросивший выпивку, часто начинает пить больше кофе, больше курить, принимать лекарственные препараты и употреблять в пищу готовые закуски — продукты, печально известные содержанием всевозможных сомнительных химикатов. Поэтому алкоголику важно осознать, что спиртное не является единственным вредным продуктом, который он употребляет. Если он хочет оставаться трезвенником, то должен быть бдительным и в отношении других веществ, которые он отправляет в желудок и которыми пропитывает свой организм (включая лекарственные препараты, в особенности имеющие серьезные побочные эффекты бензодиазапины и SSRI-антидепрессанты).

Поскольку закуски являются хорошим успокоительным, желательно иметь под рукой закуски, обладающие высокой питательной ценностью. Хорошими закусками являются морковь и зелень сельдерея, семечки подсолнуха, орехи в скорлупе, а также моя любимая — попкорн, попрысканный пищевыми дрожжами. При употреблении всех этих продуктов важно сохранять на низком уровне содержание соли, поскольку соль сама по себе может вызывать раздражительность.

Ощущение холода

Еще одним физическим фактором, заставляющим людей обращаться к спиртному, является ощущение холода. Люди часто начинают пить после того, как обнаруживают, что выпивка является эффективным способом разогрева. Алкоголь известен своей способностью создавать ощущение тепла; однако менее известен тот факт, что он вызывает потерю тепла и в конце концов заставляет человека почувствовать еще более сильный озноб.

Нам важно знать о ряде факторов, способных вызывать ощущение озноба, который побуждает человека прибегнуть к спиртному. Так, сигареты и кофе являются стимуляторами, сокращают кровеносные сосуды кожи и вызывают ощущение холода. Употребление алкоголя часто связано с недостатком поглаживаний и потребностью в человеческом тепле в буквальном смысле слова, включая прикосновения. Озноб в постели посреди ночи представляет собой другой распространенный феномен, значение которого часто недооценивается. Полезно обучить человека тому, как тепло одеваться и как спать в тепле; надевать пижаму, а также убедиться, что вы постелили достаточное количество теплых одеял — желательно ватных. Горячие напитки могут также вызвать ощущение тепла, которое часто не может обеспечить алкоголь. Кроме того, пьющему полезно научиться ухаживать за своей кожей с помощью массажа, ношения удобной хлопчатобумажной или шерстяной, а не синтетической одежды, а также приятного и удобного постельного белья.

И конечно, отказ от привычки курить является очень важным и позитивным шагом, ведущим к здоровому образу жизни. Пристрастие к сигаретам это отдельная тема, заслуживающая серьезного разговора. Когда человек будет готов бросить курить, он сможет получить массу полезной информации и помощь из многочисленных книг, таких как «Как бросить это» Дэвида Гейзингера [11], а также из Интернета.

Следование некоторым рекомендациям, предложенным в этой главе, требует значительных изменений в образе жизни. Тем не менее даже если вам не удастся соблюдать их в полном объеме или все сразу, полезно будет хотя бы осознать важность тех вопросов, о которых я здесь упомянул. По иронии судьбы, хронические алкоголики, такие как заядлые игроки в игру под названием «Вино», нередко лучше осознают эти вопросы, чем начинающие, поскольку такая информация чаще сообщается при прохождении программ помощи, предлагаемых хроническим алкоголикам. Люди должны осознать, каким образом они, возможно, способствуют усугублению своих эмоциональных проблем за счет диеты и других факторов, обычно не ассоциирующихся с алкоголизмом. Алкоголику, пытающемуся бросить пить, повезло, если рядом с ним есть любящий человек, готовый помочь ему в этих аспектах повседневной жизни. Если рядом с вами нет друзей или семьи, как правило, оказывается труднее предпринять те шаги, которые необходимы для решения проблемы. Однако в любом случае важно иметь в виду все обсуждаемые в этой главе факторы.

В этой книге я обращаюсь лишь к тем концепциям и методам, которые нахожу особенно полезными при работе с алкоголиками. Однако, говоря это, я хочу подчеркнуть: за исключением того факта, что алкоголики злоупотребляют спиртным, я не нахожу их в чем-то принципиально отличающимися от других людей. После того как алкоголик перестает пить и остается трезвенником на протяжении нескольких недель, он становится неотличимым от других лиц, нуждающихся в терапии. Алкоголики не являются ни более пассивными, ни более агрессивными, ни более пассивно-агрессивными, ни страдают от большего количества расстройств личности или мышления, чем обычные люди.

Эта точка зрения подтверждается Армором, который в своей книге «Алкоголизм и его лечение» [4] соглашается с тем, что «многочисленные исследования в целом не выявляют и не конкретизируют черты личности, которые бы четко отличали алкоголиков от других групп с отклоняющимся поведением или от индивидов, считающихся нормальными». Более того, бросив пить, алкоголик нередко чувствует себя прекрасно и становится хорошо адаптированным индивидом, не производящим впечатления человека, нуждающегося в какой-либо психотерапии.

В этой главе я сосредоточу свое внимание на некоторых паттернах или пунктиках, которые зачастую встречаются в жизни алкоголиков. Это не означает, что те же самые факторы не встречаются в жизни других категорий клиентов или в жизни каждого из нас; просто они чаще встречаются среди алкоголиков, а потому заслуживают отдельного рассмотрения.

Один из паттернов, который я наблюдал среди алкоголиков и других лиц, злоупотребляющих наркотическими препаратами, проявляется в том, что в условиях стресса или при возникновении проблем они очень часто склонны использовать наркотик, чтобы избежать психического напряжения. Однако на самом деле в трудных обстоятельствах иногда наиболее эффективным выходом будет в буквальном смысле посидеть, прочистить свои мысли и подумать над проблемой и ее возможными решениями. Такой подход к разрешению проблем включает поиск других людей, которых ценят за умение думать, решать проблемы и вырабатывать совместными усилиями стратегии разрешения ситуации.

Алкоголики и другие лица, злоупотребляющие наркотиками, нередко предпочитают для решения проблемы посидеть и выпить, а не подумать вместе. У большинства людей, пристрастившихся к наркотикам, создается устойчивое впечатление, что наркотик помогает им думать и решать проблемы. Они обнаружили, что когда их разум не может нормально функционировать в условиях тревожности, то излюбленное зелье действует как ментальная смазка, так что если раньше они не могли ясно мыслить и каждая мысль была мучительной и сложной, теперь их мыслительный аппарат работает на всю катушку, как хорошо отлаженный двигатель.

Однако хотя субъективное ощущение блестящего полета мысли кажется вполне реальным, оно не обязательно отражает объективную способность к эффективному разрешению проблем. Более того, тип мышления, характерный для состояния наркотического опьянения, часто изобилует фантазиями о желанном воплощении своих надежд, которое отнюдь не соответствует реальности. И даже если в таком состоянии иногда на самом деле промелькнет ценная мысль, она, как правило, теряется в наркотическом тумане. Соответственно, когда люди пьют, вместо того, чтобы думать, результат оказывается равным нулю. Боль, которую просто удается на время заглушить, будет преследовать их снова и снова в будущем.

Эго-состоянием, способным к предметному и сосредоточенному мышлению, является Взрослый. Взрослого можно тренировать, как тренируют мышцы, и для алкоголика, как и для любого другого наркомана, важно принять сознательное решение думать, а не прибегать к наркотику. Когда на сеансах групповой терапии я задавал людям, использующим наркотики, вопрос, как они себя чувствуют или почему они делают те или иные вещи, то нередко слышал в ответ: «Не знаю». Когда кто-то говорит мне: «Не знаю», я обычно парирую такой ответ предложением: «А вы подумайте, проанализируйте, сосредоточьтесь...».

Сара рассказывает про жуткий скандал с мужем, начавшийся с того, что, когда тот вчера вечером пришел домой, ужин не был готов. Она чувствовала себя виноватой, что не приготовила ему ужин, и в результате напилась.

Перед нами простой пример, показывающий, что хотя Сара поначалу не могла объяснить свое поведение, но когда она задумалась об этом, то поведение оказалось вполне логичным и понятным. Поняв, почему она не приготовила ужин для Джона, и то, как это было связано с ее гневом, Сара смогла выработать стратегию, позволяющую решить проблему. Сара решила, что ей нужно что-то сделать с тем, что она одна все время готовит, и попросить Джона выполнять часть домашних обязанностей. Она так и поступила и в конце концов устроилась работать на неполный рабочий день, так что Джону больше не нужно было так много работать. Они стали делить между собой обязанности по приготовлению пищи и чаще выбираться поужинать в город.

Сара склонна полагать, что не способна разобраться в происходящем. Поэтому она пытается бороться со своим замешательством с помощью выпивки. Однако стоит только сосредоточиться, как ей удается понять и разрешить некоторые из тех сложных ситуаций, с которыми она сталкивается в повседневной жизни. «Думай, а не пей» является в этих ситуациях наиболее подходящим девизом для алкоголиков.

«Пожалуй, лучше не говорить об этом»

Другой паттерн, характерный для алкоголиков и других категорий людей, склонных причинять вред самим себе, проявляется в том, что человек ощущает беспомощность, и это заставляет его чувствовать себя смущенным и униженным и избегать обсуждения нелицеприятных подробностей своей повседневной жизни. События обсуждаются на неком полутеоретическом плане, так чтобы никогда не касаться фактического положения дел.

Например, алкоголик Питер кажется вполне готовым обсуждать свою личную жизнь, говорить о сексе, о своих запоях и так далее. На первый взгляд, он выглядит очень невозмутимым и искренним. Однако когда слушаешь его, постоянно создается впечатление, что ты никогда не можешь понять, что же с ним произошло на самом деле. Никогда невозможно понять, пил ли он. А если пил, то сколько? Может быть, его вырвало? Может быть, он упал? Как долго он пил? Каковы подробности его последнего запоя? Питеру очень тяжело вдаваться в детали. Если на него надавить, он краснеет и начинает злиться, нападая на спрашивающего: «Ты чего ко мне пристаешь?», «Зачем тебе нужны эти жуткие подробности?», «Это мое личное дело, а не твое», «Пожалуй, лучше не говорить об этом». Ему крайне неловко обсуждать подобные события, он находит их слишком болезненными, а потому обходит все острые углы, в то же время пытаясь создать впечатление, что он ничего не скрывает. Не рассказывая о подробностях своей жизни, он создает о себе ошибочное представление и, кроме того, отдаляет себя от других людей, которые предпочитают не проявлять серьезного и глубокого участия к его ситуации. Разговаривая с Питером, очень важно вынудить его сообщать о деталях, о конкретных транзакциях, о реальных событиях его повседневной жизни.

Однажды Питер пожаловался, что в последнее время ему наскучили отношения с женой, и из-за этой скуки он почти все время думает о выпивке.

«Теперь все уже не так, как прежде; все превратилось просто в рутину, из которой нам не выбраться. Мы больше не радуемся жизни».

В этот момент другие члены группы начали предлагать ему различные варианты активного отдыха, к примеру: «Почему бы вам не сходить на футбольный матч?» (или поехать в путешествие, или поиграть в «Скрэббл»), Однако у меня сложилось впечатление, что Питер так и не объяснил, отчего он испытывает скуку. Я не чувствовал, что понимаю, о чем он говорит, поэтому я продолжил свои расспросы.

При слове «отношения» меня осенило.

Перед нами пример сопротивления откровенному обсуждению, которое так часто испытывает алкоголик. Идеальным решением является группа, в которой все проблемы открыто обсуждаются всеми участниками. Кооперативный контракт с его пунктом «Никакой лжи или секретов» очень помогает в этом отношении. Собственно говоря, независимо от того, используется кооперативный контракт или нет, группа, в которой допускается избегать определенных нелицеприятных тем, в принципе не может быть до конца эффективной; предельно откровенное обсуждение должно являться правилом для встреч по разрешению проблем, в которых основная роль принадлежит эго-состоянию Взрослого.