Лед. Кусочек юга

Глава 1

Будильник зазвенел в половине девятого, когда за окном уже рассвело.

Я утопил кнопку, перевернулся на другой бок и вновь заснул. Точнее – задремал.

Зачем будильник человеку, которому некуда спешить?

Проснуться – заснуть. Проснуться – заснуть. Поймать тонкую грань между сном и явью, поплыть в мягком, теплом облаке забытья, очнуться и встать в прекрасном расположении духа.

Так это обычно работает. Обычно, но не сегодня.

У соседей безостановочно, одна за другой играли песни Высоцкого, но играли тихо, буквально на грани слышимости и угадывались лишь интонации голоса. Невозможность разобрать слова раздражала.

Я потянулся, откинул одеяло и зябко поежился – за ночь в комнате заметно похолодало. Натянув спортивные штаны и фланелевую рубашку, я прошлепал босыми ступнями по линолеуму к окну, слегка отодвинул в сторону штору и выглянул на улицу.

Во дворе – никого.

Труба отопления оказалась еле теплой; я выругался и ушел в совмещенный санузел. Дверь оставил открытой – электричество в дом еще не провели, да и не собирались, похоже. Не тот район, не те люди.

Облегчившись в ведро с водой, я посмотрел в зеркало и задумчиво потер подбородок. Длинная щетина давно превратилась в короткую бородку, но бриться не стал.

В таком виде меня даже знакомым признать сложно, а по фотоснимкам – тем более.

Не то чтобы меня искали, но – вдруг?

Я не параноик, просто предусмотрительный. Да и бриться ломает.

Пасты не было, вместо нее воспользовался китайским зубным порошком. Тот пенился так, что изо рта шли пузыри, но особого отвращения давно уже не вызывал. Дело привычки.

Прополоскав рот, я сплюнул в ведро, вытер губы полотенцем и заглянул на кухню. Там налил из пластиковой пятилитровки в пластиковый же стаканчик – здесь вообще все пластиковое и временное – питьевой воды, в несколько глотков влил ее в себя и распаковал шоколадный батончик. Отрезал пару ломтиков в сантиметр толщиной каждый, остатки убрал на полку.

Вполне себе завтрак.

Из комнаты донесся противный электронный писк; я вернулся в спальню и взял с тумбочки чарофон, экран которого уже начинал затухать.

Сообщение гласило: «93010».

Так себе шифр, но без знания контекста разгадать его нереально.

Первая часть числа обозначала время – девять тридцать, вторая говорила о месте встречи, на этот раз меня ждали в кафе «Весна».

Заднюю панель корпуса дешевого телефона, превращенного местными умельцами в магическое средство связи, удалось снять без всякого труда, просто подцепил ногтем. Вынув плоский аккумулятор магической энергии, я кинул чарофон в мусорное ведро, немного поколебался, достал обратно и разбил хрупкие внутренности, прихлопнув телефон ударом тяжелого ботинка.

А вот это уже – паранойя.

Вернув ботинок к двери, я собрал с пола обломки и теперь уже с легким сердцем ссыпал остатки чарофона в мусорное ведро. Потом вытащил из тумбочки пластиковый пакет с парой десятков новых аппаратов, выбрал наугад один и вставил в него аккумулятор.

Сколько там натикало? Без пяти девять? Нормально, успеваю.

Включив телефон, я выставил правильное время и сунул аппарат в карман рубахи. Взамен треников надел карго-штаны, обулся и застегнул кофту. «Чешуя дракона» на цепочке с крестиком скользнула под одежду неприятным холодком; я поежился и задумался, что еще взять с собой на встречу.

Нож – это понятно, «крыса» – не оружие, просто инструмент. Какой взять ствол, вот в чем вопрос!

Реплику кольта «коммандера» сорок пятого калибра от китайской «Норинко» или жезл «свинцовых ос»? Выбор, на самом деле, вовсе непрост.

Укороченный пистолет с однорядным магазином на семь патронов был плоским и компактным, на стволе имелась резьба для установки глушителя. Глушитель у меня был, да только жезл «свинцовых ос» при стрельбе особо не шумел без всяких дополнительных насадок. При этом кольт сорок пятого калибра отличался весьма комфортной отдачей, зато чародейское оружие работало в полностью автоматическом режиме и к тому же не требовало специального разрешения. Последнее обстоятельство в итоге и решило дело.

Я пошарил под кроватью и вытащил из проволочных креплений жезл «свинцовых ос», формой напоминавший старинный пистолет с удлиненной рукоятью, в котором и располагалась банка со свинцовыми шарами.

Оружие пахло дешевым пластиком и производило впечатление одноразовой поделки, да, по сути, таковой и являлось. Мастера Братства наловчились пускать в переработку вторичное сырье и за счет этого достаточно серьезно уронили цены на свою продукцию. Только вот и качество упало при этом ниже плинтуса. Но сертифицированный – и ладно.

Прошедшие сертификацию в Форте колдовские жезлы и амулеты снабжались блокировкой, которая не позволяла использовать их против обладателей служебных жетонов, и поэтому продавались совершенно свободно. Специального разрешения на их ношение не требовалось.

С выбором верхней одежды никаких заминок не возникло; я без всяких колебаний снял с прибитой к стене вешалки черную кожаную куртку, оставив висеть там зимний полушубок.

Все же май на дворе.

Но у нас и в мае не особо жарко, поэтому лысину прикрыл лыжной шапочкой, да и тактические перчатки с пластиковыми вставками на костяшках оставлять в карманах не стал. Натянул их тоже.

Поправив спрятанный под куртку жезл «свинцовых ос», я приоткрыл дверь, выглянул в подъезд и лишь после этого шагнул через порог. Запер квартиру на оба замка и сбежал по лестнице на первый этаж, а там не отказал себе в удовольствии несколько раз со всей силы приложить ботинком по гулкой двери обиталища местного истопника, дворника, сторожа, слесаря и просто мастера на все руки – Михалыча.

– Кто там долбит?! – раздраженно рыкнули из квартиры, и сразу послышался лязг засова.

– Михалыч, поимей совесть! Я за квартиру плачу, не за холодильник!

– А! – высунулся в коридор пропитого вида мужичок. – К вечеру закину угля. Экономия у нас.

– В задницу твою экономию! – ругнулся я и вышел на крыльцо.

На улице оказалось достаточно прохладно; тенистый дворик заполоняли рыхлые сугробы, грязные и залитые подмерзшими с ночи помоями. С крыши и карнизов свисали гроздья хищных сосулек.

– Тоже экономия? – проворчал я, спустился с крыльца и зашагал к выходу со двора.

Там внимательно осмотрелся, но никого подозрительного не заметил. Вообще никого не заметил, если начистоту. Все на работе давно, а для маргиналов район все же слишком дорогой, не трущобы.

Какое-то движение наблюдалось лишь через два дома на Красном проспекте: время от времени по дороге проезжали автомобили и телеги, да на блошином рынке уже копошились продавцы. А вот покупателей пока было немного. Слишком рано.

Я вздохнул, развернулся спиной к проспекту и зашагал к видневшейся вдалеке городской стене. За последние годы заброшенных домов в округе почти не осталось, но здания были столь же замызганными и обшарпанными, как и прежде. Разве что местами перестелили пришедшие в полную негодность кровли, да отгородили дворы заборами. Ну и решеток на окнах прибавилось – факт.

Снег почти везде стаял, сугробы таились только в глухих закутках и у стен домов, но конца и края осенней распутице не предвиделось. Из-под дорожной грязи проглядывала наледь с глубокими промоинами ручьев, а в ямах растеклись лужи, ехать через которые рисковал не всякий грузовик. И все это – подмороженное с ночи, скользкое и обманчивое.

Меня от падений уберегали рифленые подошвы высоких ботинок и неспешный шаг, но и так несколько раз раскидывал руки в стороны, дабы удержать равновесие, когда начинали неожиданно разъезжаться ноги.

Плюхнуться в грязь – хорошего мало, да и расшибиться на льду проще простого.

На краю пустыря с мрачной громадой штаб-квартиры Лиги шумная ребятня запускала в ручье кораблики, а вот я приближаться к бывшей женской колонии не стал и загодя ушел на соседнюю улицу. Прошел мимо двухэтажного особняка с вывеской «Торговый дом «Янус», повернул раз-другой и очутился у нужной пятиэтажки.

За время моего отсутствия в Форте кафе расширилось и заняло соседнее помещение, поэтому вывеску с ржавыми буквами «ПРО…УКТЬ…» демонтировали, и теперь на ее месте красовался нарядный щит с затейливой надписью «Весна» и лампами подсветки понизу. О старых добрых временах напоминала только стеклянная витрина во всю стену. Сейчас таким никого особо не удивишь, а когда-то это было визитной карточкой заведения.

У крыльца «Весны» сверкал свежей полировкой знакомый фордовский внедорожник, других машин поблизости припарковано не было. Разве что к торцу дома со стороны дебаркадера пристроился работяга-«бычок», а дальше, уже у выезда с соседнего двора стояла «Нива» – красная, с выкрашенной черной краской правой передней дверцей. За машиной расходились явственно заметные в морозном воздухе клубы выхлопных газов, но ничего необычного: это просто двигатель прогревают, дело житейское.

Пожилой дядька в потрепанной куртке выкатил из-за угла тележку с парой алюминиевых бидонов, и я мысленно сделал себе пометку сходить за водой на колонку. Остававшегося в пластиковой бутылке литра на утро могло и не хватить.

На всякий случай я расстегнул куртку и поправил сунутый в нашитые на подкладку петли жезл «свинцовых ос», но мог бы и не суетиться: через витрину мне помахал Шурик Ермолов.

– Это фишка такая встречаться на всеобщем обозрении? – проворчал я, пройдя в кафе, вместо приветствия.

– Падай! – махнул рукой Шурик и оторвался от изучения меню, напечатанного на листе формата А3. – А что, так модно сейчас? – заржал он в голос, стоило только стянуть с головы вязаную шапочку.

Я пригладил короткую бородку, которая в сочетании с лысиной смотрелась несколько вызывающе, и за словом в карман не полез:

– Ламберсексуал, епт!

– Лед, ты своим видом нормального ламберсексуала до икоты напугаешь, – фыркнул глава погранслужбы и спросил: – Есть хочешь?

– Еще спрашиваешь! – усмехнулся я и убрал куртку с жезлом «свинцовых ос» на диванчик.

– Девушка! – окликнул тогда Ермолов официантку. – Нам две пиццы с курицей, кофе и… Лед, ты что пить будешь?

– Черный чай.

– И черный чай!

– Пиццы средние или большие?

Ермолов рассмеялся и похлопал себя по обтянутому свитером животику.

– Девушка, посмотрите на нас! Мы и сами люди большие, и пиццы нужны большие!

Некоторые люди просто не меняются.

Я покачал головой и отвернулся к витрине. Улица отсюда была как на ладони.

– Сидим будто в аквариуме, блин! – поморщился я.

– Зато незаметно никто не подкрадется! – парировал Ермолов и поинтересовался: – Как сам?

– Ничего, – пожал я плечами и окинул взглядом обстановку кафе. Высокие спинки диванчиков образовывали некое подобие ниш, через распахнутую дверь был виден второй зал, устроенный на месте заброшенного продуктового магазина. – И давно тут пиццерия?

– А как Патруль новую базу открыл, так и пришлось профиль менять. Патрульные теперь в собственной столовой харчуются и со сторонними организациями подряды больше не заключают. Во избежание коррупционных схем.

Я понимающе улыбнулся.

– Но, похоже, заведение процветает.

– Почему нет? Бизнес-ланч здесь вполне ничего себе.

– Но ты ведь не завтракать меня позвал? – решил я прояснить ситуацию. – Случилось что?

– Да как тебе сказать? – Шурик задумчиво хрустнул костяшками пальцев, перехватил мой пристальный взгляд и поспешно произнес: – Нет, о тебе никто не вспоминает даже. Тот проект давно закрыт. Воевода с Домиником живут душа в душу.

– Вот и хорошо, – улыбнулся я, хотя заявление приятеля меня нисколько не успокоило.

Обычно Шурик назначал встречу, чтобы попросить об услуге или подкинуть очередную подработку, но сегодня переходить к делу не торопился. Что-то его беспокоило. Но что?

– Хорошо, да, – согласился со мной Ермолов и забарабанил пальцами по краю стола. – Только не очень.

– А именно? – вздохнул я, заранее готовясь к неприятным новостям.

– Не знаю точно, о чем договорился Доминик с Воеводой, но, похоже, меня списали в расход.

– Разве? Тополев твой человек, а его поставили Патрулем рулить.

– Фигня полная вышла! Стас там только бумажки подписывает, все решения через Мстислава проходят, а на серых схемах Тема Гельман сидит. Нет, в Патруле ничего не светит. Да еще мне двух новых замов навязали, к ним спиной повернуться страшно, не то что в отпуск уйти. Я уж не говорю, что по всем раскладам перегон машин Жилина должен был погранслужбе отойти, а его какие-то мутные люди себе забрали. Связи у них что надо…

Я без всякого сочувствия рассмеялся.

– Может, стоит просто аппетит поумерить?

– Это у меня аппетиты большие?! – охнул Шурик. – Лед, ты думай, что говоришь! Я не для себя, я для пользы дела! Не подмажешь – не поедешь! Парням сверх оклада накидывать приходится, иначе разбегутся с этой собачьей работы.

– Да ты бессребреник прям. Все об отчизне думаешь.

– Да иди ты в жопу! – обиделся Ермолов и поправил выпиравшую из-под свитера кобуру на поясе. – Я бы давно озолотиться мог. Не напрягаясь. Только позавчера две тонны алхимических амулетов изъяли. Две тонны, Лед! Ты подумай только, какие это бабки! И ведь какая-то зараза из наших обо всем договорилась, бумаги у них чин чинарем были, комар носу не подточит. Случайно груз перехватили уже на восточных воротах. Представляешь?

– Две тонны? Серьезно.

Алхимические амулеты во многом были куда эффективней колдовских оберегов, но при работе они выбрасывали в пространство значительное количество магической энергии, поэтому в Форте их применение было запрещено. За городскими стенами – сколько угодно, внутри – нет.

– Узнаю, кто подписался груз пропустить, голову оторву.

– Откат мимо кассы?

– Нет, просто палево конкретное, – зло ответил Ермолов и улыбнулся: – О, вот и пицца!

Пицца оказалась большой и на тонком поджаристом корже. Я сложил кусок вдвое, откусил и одобрительно кивнул. Действительно – здорово. А вот чай принесли самый дешевый, в бумажном пакетике. Ну да и фиг бы с ним.

– В общем, чувствую – роют под меня, Лед. Усиленно роют, бумажку к бумажке подкладывают, – продолжил Шурик, прожевав. – Чтобы все по закону.

– Может, с Мстиславом поговорить? – предложил я.

Мстислав был бессменным помощником главы «Несущих свет» и, соответственно, вторым человеком в здешней резидентуре конторы. Именно он в свое время приложил руку к успешной карьере Ермолова, мог помочь и сейчас.

– Да говорил я, – скривился Шурик. – Мутно все как-то. Чую, надо запасной аэродром готовить. В бизнес уходить.

Я только вздохнул, подозревая, что предложение приятеля меня нисколько не воодушевит. И точно – тот своей идеей натурально ошарашил.

– Есть предложение у Хозяина окна отжать, которые с нашей стороны границы находятся, – заявил Ермолов.

– Совсем долбанулся? – покрутил я пальцем у виска. – Хозяин тебя с потрохами сожрет!

Но Шурик лишь набычился.

– С этой стороны границы, – упрямо произнес он. – На территории Форта, понимаешь?

Я покачал головой. Некогда Хозяин пришел в Приграничье из другого мира и превратил Северореченск в свое удельное княжество, а Форт сделал первым рубежом обороны против исчадий Стужи. Сейчас его влияние было уже не столь сильно, и все же связываться с подобным существом я не собирался ни за какие коврижки.

– Ты сам подумай! – пустился в уговоры Ермолов. – Там от десяти до пятнадцати постоянных окон! Прикинь, какой трафик они пропускают! И мы можем забрать их себе!

– А Хозяин? Думаешь, он так это спустит?

– Граница на замке! – рассмеялся Шурик и принялся вытирать руки салфеткой. – Не сунется он к нам. Я тебе точно говорю – не сунется.

Но меня заверения приятеля нисколько не убедили.

– Лед! Ты и дальше собираешься подработками перебиваться? В контору ведь не вернешься, правильно?

– Не вернусь.

– Так, может, пора сорвать банк? Надежное дело, хороший доход. Стабильность.

– Ну да, – криво усмехнулся я. – Посадить дерево, построить дом, вырастить сына. А то у меня как-то все наоборот. Деревья рубил, дома жег…

– Детей-то хоть не убивал? – пошутил Ермолов.

Я вспомнил малолетнего вампира, опасного будто гремучая змея, и поморщился.

– Да как тебе сказать…

– Все, закрыли тему! – выставил перед собой руку Шурик и отпил кофе. – В общем, треть трафика от этих окон нам с тобой на двоих, что скажешь?

– Скажу: почему только треть?

– Потому что делиться надо. Иначе запросто куском пирога подавиться можно. Так ты согласен?

Я опустил бумажный пакетик в чашку с кипятком, подержал, вытащил, снова опустил.

– Излагай, – разрешил после недолгих раздумий.

Слишком уж заразительной оказалась уверенность приятеля в том, что перехватить контроль над окнами не составит особого труда. Да и деньги на кону стояли немалые. Опять же – стабильность. Пусть не дерево, дом и сын, но постоянный доход дорогого стоит.

Шурик с явственным облегчением перевел дух, кинул скомканную салфетку на пустое блюдо и сказал:

– В восемь в «Цапле» встретимся с представителем второго пайщика. Он введет в курс дела. Есть определенные технические сложности, но все решаемо.

– Какой ты загадочный, однако.

– В восемь. В «Цапле».

– Буду, – сдался я.

Зря, наверное. Впрочем, отказаться никогда не поздно.

Шурик снял с вешалки короткую куртку с меховым подбоем и вздохнул.

– На службу пора.

– Перетрудился, бедный, – усмехнулся я и в несколько глотков влил в себя остывший чай.

Дрянь! Ненавижу бумажный привкус. Никто не чувствует, а меня просто выворачивает, хоть не пей вовсе.

– Все, до вечера! – начал подниматься Ермолов, но я его остановил.

– Погоди! Запиши мой новый номер.

– Ты их каждую неделю меняешь, что ли? – фыркнул Шурик.

– Конспирация!

Ермолов записал номер и отошел к барной стойке расплатиться за пиццу, а потом двинул на улицу.

Я накинул куртку, поправил жезл «свинцовых ос», чтобы он не топорщил полу, и вышел на крыльцо вслед за приятелем. Встал там на верхней ступеньке, достал из кармана шапочку, привычно огляделся по сторонам и вдруг отметил тронувшуюся с места «Ниву».

Так двигатель и прогревали все это время? Странно.

Но если это слежка, то имело бы смысл подождать, пока Ермолов отъедет. А раз ждать не стали…

Я рванул полу куртки и крикнул:

– Саня, падай!

Выходцы из Патруля исполняют такие приказы на уровне рефлексов. Всем в подкорку въелось, что промедление смерти подобно. Шагавший к своему «форду» Шурик как подкошенный рухнул в раскисший на солнце снег, вжался в него, распластался за бетонным бордюром. И сразу из проезжавшей мимо «Нивы» ударил автомат. Пули прошили окна внедорожника, очередь ушла вниз, перечеркнула переднюю дверцу, пробила колесо и разлетелась осколками наледи, но Ермолова не зацепила, его прикрыл бордюр.

Взревел двигатель; «Нива» резко ускорилась и, оставляя за собой черные клубы выхлопа, понеслась прочь. Я выдернул из петель жезл «свинцовых ос», перехватил его двумя руками и утопил гашетку. Оружие задергалось и запрыгало, свинцовые шарики большей частью прошли выше машины, но один или два прошили заднее окно, и тотчас в салоне хлопнуло, сыпанули на дорогу осколки стекла.

Даже не вильнув, «Нива» проскочила дом и под визг покрышек свернула на перекрестке. Рычание двигателя быстро удалялось, и стало ясно, что водителя зацепить не удалось. Да и стрелок, скорее всего, не ранен – взрыв угодившего в защитное поле амулета свинцового шарика мог разве что оглушить.

Шурик Ермолов поднялся земли и с пистолетом в руке присел за изрешеченный автомобиль, осмотрелся оттуда и уже без особой опаски выпрямился.

– Что за на фиг? – Выглядел здоровяк скорее удивленным и сбитым с толку, нежели напуганным.

– Привет от Хозяина? – предположил я, спускаясь с крыльца.

– Ерунда! – отмахнулся Ермолов, пошарил в снегу перед бордюром и продемонстрировал смятую пулю, блестевшую на солнце каплей расплавленного золота. – Вот ведь суки…

Я невольно поежился. Отвести спецпули «Чешуя дракона» не могла. И никакой другой колдовской амулет бы не мог. Только алхимический «Ангел-хранитель», а они в Форте под запретом. Полоснули бы сейчас по мне очередью – и привет…

– Это не Хозяин и не Воевода, – решил Ермолов, кинул пулю на капот изуродованного автомобиля и достал чарофон. – Это какой-то голимый беспредел…

– Удачно во всем разобраться, – пожелал я, протер жезл «свинцовых ос» и зашвырнул его через дорогу в самую середину мутной лужи. – Меня здесь не было.

Я уже зашагал прочь, когда Шурик встрепенулся и крикнул:

– На вечер все в силе!

– Хрен с тобой, золотая рыбка… – отозвался я и свернул за угол.

Встреча была назначена на восемь, я пришел ближе к семи. В кафе заходить не стал и прогулялся по улице, внимательно поглядывая по сторонам. На первый взгляд все было как всегда, но после утренней стрельбы это особо как-то даже не успокоило.

Я потер грудь, лишний раз проверив, на месте ли отводящий пули амулет, дошел до колхозного рынка и набрал там рекламных листовок. Потом начал раздавать их на ближайшем к «Цапле» перекрестке и моментально превратился в невидимку.

Не стою ведь без дела, стену подпирая, от людей не прячусь, а совсем даже наоборот, на виду у всех листовки раздаю. На приставал с рекламой прохожие внимания никогда не обращают, сразу отводят глаза и ускоряют шаг, проходя мимо.

В руках у меня оставалась примерно треть от первоначальной пачки, когда на парковку «Цапли» заехал автомобиль Ермолова. Не расстрелянный утром фордовский внедорожник, а новенький RAV4, который он по случаю купил для жены. Или не купил, а подарили. Я не вникал.

Хвоста за начальником погранслужбы не было; никто не проехал мимо кафе, никто не припарковал машину в соседнем переулке. Вообще автомобили редко сюда с Южного бульвара сворачивали, все больше телеги на глаза попадались. До поселка Луково рукой подать, а там много кто извозом и перевозками грузов на жизнь зарабатывает и лошадей держит.

На экране вытащенного из кармана куртки чарофона высветилось девятнадцать сорок; я немного поколебался, но все же остался на перекрестке и продолжил втюхивать листовки. Заодно наблюдал за обстановкой, и вновь – ничего подозрительного. Разве что китайцы беспрестанно туда-сюда шастают, но какое мне дело до китайцев, а им до меня? Не пересекаются наши интересы вообще никак.

Когда время подошло к восьми часам, я оставил попытки вычислить «представителя второго пайщика», бросил остатки листовок в закопченную урну и отправился в кафе.

В свое время водки здесь выпил немало и кровушки тоже довелось пролить, своей и чужой, но с тех пор как заведение выкупили китайцы, бывал в «Цапле» только раз, да и то по делу. Поэтому по сторонам смотрел с нескрываемым интересом. На обновленной вывеске замерла изображенная в восточном стиле цапля, под русским названием шли иероглифы. Фасад дома красовался свежей штукатуркой, окна кафе были закрыты жалюзи.

Я пересек парковку, и швейцар услужливо распахнул дверь, но в коридоре навстречу сразу выдвинулась парочка вышибал. Невысокие жилистые китайцы загородили дорогу, и один из них почти без акцента поинтересовался:

– Столик заказан?

Я ничего отвечать не стал, лишь стянул лыжную шапочку и склонил голову набок, ожидая развития событий.

– Столик заказан? – повторил вопрос второй парень, который говорил по-русски куда хуже напарника. – Нет?

– Это проблема? – широко улыбнулся я в ответ.

Китайцы напряглись – голливудской красотой моя улыбка похвастаться не могла, да и когда подобные люди улыбаются, обычно ничем хорошим это не заканчивается.

Но прежде чем вышибалы нашлись с ответом, из зала выбежала низенькая официантка и что-то быстро-быстро затараторила по-китайски. Парни послушно расступились в стороны, освобождая мне дорогу.

– Уважаемый гость, идите за мной! – попросила девушка.

Я в ответ на такое обращение только хмыкнул, но стоять столбом не стал и зашагал за официанткой, а когда та привела меня к гардеробу, спросил:

– Это обязательно?

– Обязательно, – кивнула китаянка.

Стянув перчатки с озябших за время блуждания по улице рук, я убрал их в карман, туда же сунул шапочку. Переложил чарофон в брюки и передал куртку лысоватому старичку-гардеробщику. Взамен тот выдал мне деревянный жетон: на одной его стороне была выжжена цапля, на другой – цифра семь.

Оправив фланелевую рубаху, я глянул на себя в зеркало, убедился, что ничего не топорщится из-за засунутого сзади за ремень брюк кольта, и вслед за официанткой спустился в основной зал.

Как и в последний мой сюда визит, просторное помещение было разделено на части свисавшими с потолка ширмами, а у низеньких столиков вместо стульев лежали циновки. Дымившиеся тут и там палочки наполняли воздух ароматом благовоний, запаха табака совсем не чувствовалось. Но курили прямо в зале – я заметил пепельницы.

По проходу меж циновок мы дошли до задней стены, и там официантка распахнула передо мной неприметную дверь. В просторном кабинете на самом обычном диванчике за самым обычным столом сидел Ермолов. Да и в остальном обстановка была напрочь лишена малейшего намека на китайский колорит; под потолком люстра, на стенах фотообои, не хватает только бильярдного стола…

Шурик оттянул рукав свитера, взглянул на часы и усмехнулся:

– Точность – вежливость королей?

– Типа того, – подтвердил я, уселся напротив приятеля так, чтобы видеть входную дверь, и предположил: – Пацанский кабинет?

– Типа того, – моими же словами ответил Шурик и многозначительно покрутил пальцем в воздухе. – Просто ужинаем, дела не обсуждаем.

Я намек понял и постучал по пустому столу.

– Воздухом питаться будем? – После этого достал заткнутый за ремень кольт и принялся накручивать на него глушитель.

– Это лишнее! – вскинулся Шурик.

– Утром тоже лишнее было? – напомнил я, положил пистолет рядом с собой на диван и накрыл оружие подушечкой.

Ермолов поморщился, но спорить не стал, вместо этого дернул свисавший с потолка шнурок. Вскоре дверь распахнулась, и в кабинет вошла давешняя официантка.

– Что будете заказывать? – спросила китаянка.

– Утку по-пекински, – не глядя в меню, сказал Шурик. – А пока готовится, несите пару порций лапши. И хлеб.

– Пиво, водка, настойки?

– Водку, – решил Ермолов.

– Графин?

– Бутылку. Нераспечатанную.

– И чай, – попросил я.

– Зеленый, черный, пуэр?

– Черный, обычный черный чай.

Когда официантка вышла, Ермолов откинулся на спинку диванчика и поинтересовался:

– Как тебе заведение? Первый класс, а?

– Хорошее заведение, – подтвердил я и после небольшой паузы добавил: – Если ты платишь.

Шурик заржал.

Почти сразу принесли лапшу и водку, мы выпили и принялись за еду.

– Что со стрельбой? – спросил я некоторое время спустя.

– «Ниву» нашли у Красного проспекта, стрелки ушли. Крови в салоне не было. Зацепок никаких.

– Кто тебя в расход пустить хотел, есть предположения?

– Ни малейших, – покачал головой Ермолов, посмотрел сначала на часы, затем на бутылку и вновь разлил водку по стопкам. Но выпить предлагать не стал, вместо этого подмигнул. – Пока для антуража пусть постоит, а для запаха мы уже выпили.

Я отодвинул от себя пустую миску и понимающе улыбнулся:

– Маленькие хитрости переговорного процесса?

– Ну а как без этого?

– Не доверяешь… партнерам?

– Было бы странно, – буркнул Шурик.

– Тоже верно.

Наполнив чашку из небольшого чайничка, я сделал осторожный глоток и спросил:

– Не боишься без охраны ездить?

– Боюсь, – признал Ермолов, – но отменю встречу – посчитают слабостью. Нельзя. Съедят. – Он оттянул рукав и показал охвативший запястье алхимический амулет. – Подстраховался вот, выбил разрешение на «Архангела».

– Отличные у тебя… у нас партнеры, – проворчал я, и в этот момент распахнулась дверь кабинета.

Вместо официантки внутрь шагнула зеленоглазая девушка – стройная, высокая и светловолосая. Белая водолазка соблазнительно обтягивала немалых размеров грудь, высокие ботфорты доходили почти до мини-юбки, на губах играла легкомысленная улыбка.

– Мальчики, а можно я у вас подымлю? – спросила незнакомка, прикрывая за собой дверь.

Я радушно улыбнулся в ответ и опустил руку к убранному под подушку пистолету. Оставайся у меня на голове волосы, они бы сейчас точно встали дыбом. К нам пожаловала ведьма. Самая настоящая валькирия из Лиги, уж я таких навидался.

– Конечно, присоединяйся! – разрешил Шурик, толчком отправляя пепельницу на противоположный край стола. – Заждались уже…

Я убрал большой палец со спицы курка и вытащил руку из-под подушечки, оставив лежать пистолет на диване.

– Вы сама галантность… – обворожительно проворковала ведьма, выставляя на стол небольшую хрустальную пирамидку, – Александр…

Доносившаяся из основного зала музыка стихла, в ушах зазвенел тонкий противный писк. Волны расходившейся от амулета колдовской энергии ощущались буквально физически.

– Полагаю, нас теперь не подслушать? – предположил я.

Ведьма перевела на меня взгляд зеленых глаз – слишком уж внимательный, словно сверялась с полученным от кого-то описанием, потом протянула руку.

– Яна!

Я привстал с дивана и осторожно пожал ее тонкие пальчики.

– Александр, – представился не кличкой, а именем, полученным при рождении.

– Ой, как здорово! – рассмеялась девушка. – Два Александра! А можно я сяду между вами и загадаю желание?

Шурик недовольно поморщился и ответил уже без всякой галантности:

– Сядешь позже. Если захочешь…

Яна опустилась на свободное место и закинула ногу на ногу.

– Желаете перейти к делу?

– Было бы неплохо, – кивнул Ермолов, задумчиво вертя в пальцах рюмку с водкой.

То ли прикидывался подвыпившим, то ли просто старался лишний раз на ведьму не смотреть.

– Если сразу к делу, – улыбнулась Яна, – то у нас все в силе. Надеюсь, у вас тоже?

– Мы же здесь, – пробурчал Шурик. – Но не все зависит только от нас. Есть еще один… партнер.

– И?

– Он даст окончательный ответ завтра, – сообщил Ермолов.

– Будет очень досадно упустить такую возможность, – отметила ведьма и грациозным движением поднялась с диванчика. – Но я в вас верю. Я верю, что все получится.

– Стой! – подался вперед Шурик. – Что с картой?

– Будет окончательный ответ – будет карта, – ответила Яна и забрала со стола хрустальную пирамидку, от которой по доскам уже начал расползаться иней.

Шум в голове сразу стих, зубы перестало ломить.

– До встречи, мальчики! – звонко рассмеялась ведьма и, театрально покачивая бедрами, покинула кабинет.

Ермолов беззвучно выругался и опрокинул в себя рюмку водки. Я выпил вслед за ним и ухмыльнулся.

– Теперь понятно, чего твоя жена с детьми к родителям зачастила. Они опять в Волчьем логе, да?

– Фигня! – отмахнулся Шурик. – Никогда на ведьм не тянуло.

– Я видел, как тебя на нее не тянуло, – хмыкнул я и поморщился. – Ладно, а теперь серьезно. Что это было вообще? И на кой ляд ты меня сюда притащил?

Ермолов молча разлил по рюмкам водку, но я сбить себя с толку не дал и потребовал объяснений:

– Рассказывай!

Шурик поскреб щеку и задумчиво пробормотал:

– Побриться надо…

– Саня!

– Да не кричи ты! Не кричи. Не все так просто…

Я выругался.

– Вот нисколько не удивлен!

Ермолов посмотрел на рюмку, но пить не стал и отставил ее на край стола.

– Ладно, – вздохнул глава погранслужбы, – давай тогда с самого начала.

– Да уж хотелось бы!

– Но не здесь.

В этот момент принесли утку, и в любом случае пришлось прерваться. Ужинали молча, особо даже не глядя друг на друга. Под конец я не выдержал и залез Шурику под шкуру:

– Так что у тебя с Яной?

Ермолов в сердцах бросил вилку на тарелку и заявил:

– Ничего у меня с ней нет! А мои в Волчьем логе для безопасности, понял? Монастырские с понятиями, они ни от кого беспредела не потерпят. И слово держат.

– Договорился?

– Угу.

– Но на ведьму запал.

– Тьфу на тебя, Лед! Не было у нас ничего! Хочешь – сам приударь.

Я отодвинул тарелку с костями и веско произнес:

– Я просто хочу знать, какой головой ты думал, когда подписывался на это дело: верхней или нижней. Это важно.

– Хорош мне мозг канифолить! – разозлился Ермолов. – Пошли! На улице поговорим!

Мы покинули «Цаплю», но в машину садиться не стали и расположились на скамейке у парковки. Оттуда прекрасно просматривались и тротуар, и проезжая часть.

– Ну что там у тебя? – спросил я.

– Я сюда немного раньше тебя угодил. В Приграничье, в смысле, – издалека начал Ермолов, – еще поисковиков застал.

– Я тоже застал.

Поисковики проверяли наиболее вероятные места провалов из реального мира и зарабатывали продажей обнаруженных там вещей. Дело это было муторное и непростое – точки переходов не отличались стабильностью, для их обнаружения требовался человек с чутьем, вокруг которого и сбивалась ватага. И в отличие от кондукторов через Границу поисковики ходить не умели.

– Застал? – удивился Ермолов, сунул руку под шапочку и почесал голову. – Ну ладно. Помнишь, как они кончили?

– Вырезали их всех. Люди Хозяина постарались.

– А почему – знаешь?

Я знал.

– Хозяин всех кондукторов под себя подмял, конкуренция ему была не нужна.

Шурик только усмехнулся и достал из кармана фляжку.

– Притормози! – потребовал я. – Развезет, на фиг, а тебе еще домой ехать.

– Да ладно! – отмахнулся Ермолов, но все же засомневался и вздохнул. – Думаешь, не стоит?

– Точно не стоит.

– Будешь?

Я отказался и напомнил о поисковиках:

– Так почему их вырезали?

– Они стали опасны, – ответил Шурик. – Места переходов упорядочивались и сгруппировались вдоль Границ. Появились окна, поначалу спонтанные и нестабильные, затем и постоянные. Поисковики рано или поздно отыскали бы все точки, затем банды поделили бы их между собой и начали трясти кондукторов.

– Ясно, тогда чего Хозяин взбеленился.

– Да не важно, – отмахнулся Ермолов. – Главное, что значительная часть окон сейчас жестко привязана к одному конкретному месту. В основном это окрестности Границы, самая глухомань. Вывозить товар оттуда настоящая проблема, зато никто в дела не лезет.

– И?

– Есть карта с примерным расположением окон.

– Карта? Откуда она у Лиги?

– Понятия не имею, – сознался Шурик. – Но что-то такое у них точно есть.

Я задумался.

– Это они на тебя вышли?

Ермолов замялся, но признал:

– Так и было. Насколько я понял, на карте отмечены только районы, сами окна придется искать. И для этого нужен ты.

– Шурик, ты вообще охренел? Ты продал меня Лиге? А это были смотрины? Правильно понимаю?

– Это взаимовыгодная сделка.

Я вскочил на ноги и, не находя слов, затряс рукой.

– Вот ты блин! Вот ты… Олень! Шурик, ты олень! С ними нельзя вести никаких дел. Просто нельзя!

Ермолов поднялся со скамейки и несильно толкнул меня в плечо.

– Успокойся! Там у них кое-какие подвижки случились. Это пока просто не афишируется. Вроде как нашли с Воеводой общий язык.

– Офигеть, ты меня успокоил!

– С Воеводой они замирились, но части доходов лишились. Так что этот проект для них крайне важен. А самостоятельно они окна вычислить не могут. Или могут, но это очень много времени займет.

– А ты не думал, что мы просто сделаем для них грязную работу? Я сделаю?

– Такой кусок им при любом раскладе не прожевать. Для этого и понадобился консорциум, – уверил меня Шурик. – Я вообще не уверен, что в деле вся Лига, а не две-три ведьмы из внутреннего круга, или как там у них верхушка называется.

– Вот ты подогнал проблем!

– Прорвемся! – усмехнулся Ермолов.

– Слушай, а чего вы к Хозяину прицепились? Свободных окон нет, что ли?

Шурик поморщился.

– Есть, но большинство окон вдоль Границ расположены, в самой глухомани. Ни подъездных путей, ничего. Где-то можно подобраться, но это одно-два окна, эффект не тот.

– А! – сообразил я. – А на юге вдоль Границы трасса Город – Северореченск идет?

– Именно, – подтвердил Ермолов и направился к машине.

– Лиге отходит треть, еще треть – нам, а остальное? – спросил я, зашагав следом.

– Нет, Лиге половина, а не треть.

– И сколько остается? Двадцать процентов? Семнадцать? Это кому?

Ермолов пожал плечами:

– Группе поддержки. Что-то пойдет в неофициальные фонды Патруля и погранслужбы, что-то на взятки и откаты. Думаешь, у Хозяина своих людей в Форте нет? Да полно! С кондачка такие дела не решаются, не прикроем тылы – головы оторвут и скажут, что так и было.

– Вот ты порадовал!

– Все будет в лучшем виде. Завтра в первой половине дня с Гельманом встречаемся. Будь готов к десяти, скину сообщение.

– Гельман нам зачем? Он же только заместитель, а Патрулем твой Тополев командует. Или уже не уверен, что Тополев твой человек?

– Со Стасом нормально все. Просто определенные схемы на Гельмана завязаны, без него никак.

– Как скажешь.

– Все, до завтра.

Ермолов забрался в автомобиль, вывернул с парковки и укатил по направлению к Южному бульвару; я немного постоял, но никто не сорвался с места и не поехал вслед за ним.

Тогда я вздохнул и зашагал домой.

На душе было неспокойно.