Леди Джейн

Глава 23 НОВАЯ МАТЬ

На следующее утро по просьбе мадам Ланье Маргарита приехала к ней вместе с маленькой Джейн. Девочку отвели наверх, в детскую, где Этель и Мей, маленькие дочери хозяйки, уже ждали ее, а почтенную начальницу приюта попросили в кабинет.

Долго длилась их беседа о судьбе сиротки. Особенно любопытен был рассказ Маргариты о том, как усердно хлопотал добрый Пэшу, чтобы раскрыть все мошенничества старухи Жозен и ее негодного сына.

— Без помощи месье Пэшу нельзя было что-либо сделать, так как приходилось собирать сведения не только в Америке, но даже и в Европе. Денег потребовалось немало, а Пэшу, как вам известно, человек небогатый, — сказала Маргарита.

— Муж и я считаем своей священной обязанностью также не жалеть расходов, пока не будет доказано, что сирота — дочь Джейн Черчилль, — добавила мадам Ланье. — А сейчас я попросила бы вас, милая Маргарита, оставить мне девочку.

Маргарита с удовольствием исполнила желание мадам Ланье, и Джейн тотчас вызвали из детской, где она играла с детьми. На ней было довольно грубое приютское платье, но, несмотря на простую одежду, она выглядела очень красивой. Все любовались ее оживленными глазами и ямочками на щеках.

— Иди, иди сюда, моя дорогая! — воскликнула мадам Ланье, привлекая к себе леди Джейн. — Говори скорее, как тебя лучше называть: леди Джейн или просто Джейн?

Девочка с минуту подумала, посмотрела на Маргариту и с улыбкой ответила:

— Мне больше нравится, когда меня зовут леди Джейн, а мисс Маргарите — когда меня зовут просто Джейн.

Тут мадам Ланье отперла резной ящичек и вынула оттуда фотографический снимок семьи подруги.

— Взгляни, дитя мое, — сказала она, — чей это портрет?

Джейн побледнела и впилась глазами в карточку.

— Это папа и мама! — крикнула она в волнении. — Это моя милая, милая мама!

И с этими словами она бросилась на шею Маргарите и залилась слезами.

— Кто же теперь усомнится, что это дочь Джейн Черчилль? — проговорила мадам Ланье. — Маргарита, я прошу вас оставить девочку у меня. С этой минуты я считаю ее моей дочерью.

Маргарита отвела Джейн в детскую, приказала снять с нее приютское платье, переодела, расцеловала и уехала.

После этого прошло часа два. Мадам Ланье сидела одна у себя в комнате и торопливо писала что-то. В комнату вошел Артур Менар. Он посмотрел на мадам Ланье, та улыбнулась.

— Не спрашивай меня ни о чем, — сказала она. — Погоди несколько минут, все узнаешь…

Наверху, в детской, раздался смех. Вслед затем с лестницы сбежали и влетели в кабинет три девочки в белых платьях с шелковыми розовыми поясами. То были две дочери мадам Ланье и леди Джейн.

Как только дочери мадам Ланье увидели знакомого гостя, они с радостным смехом бросились к нему, а леди Джейн остановилась на месте как вкопанная; на лице ее мелькнула улыбка и выразилось изумление. Мадам Ланье пристально следила за нею глазами. Девочка, крепко сжав руки, робко подошла к гостю и вежливо сказала:

— Позвольте вас спросить: не вы ли тот мальчик, что подарил мне голубую цаплю?

Артур пришел в восторг. Он притянул к себе девочку и, обняв ее, ответил:

— Да, леди Джейн, я тот самый мальчик, который подарил вам голубую цаплю. Значит, вы меня помните? А я был уверен, что вы меня давно забыли.

— О, нет! Я-то вас не забыла! — шаловливо заметила девочка. — А вот вы… меня не сразу узнали…

— Нет, нет, моя прелесть! Сразу узнал, но не подошел, чтобы убедиться прежде, узнаете ли вы меня.

— А я повторяю, что вы меня не узнали, когда мы встретились во второй раз.

— Во второй раз! Быть не может! Где и когда вы могли меня видеть во второй раз?

— Видела! Это было во вторник, на масленице. Вы меня не узнали, потому что я была в маске, — при этом леди Джейн лукаво улыбнулась. — Я ведь крикнула вам: «Это я! Леди Джейн!» Но вы мне не ответили, хотя повернули голову и пристально посмотрели на меня. Конечно, под маской нельзя было узнать моего лица.

— Да, теперь я вспомнил. Не мудрено, что я не мог вас узнать. Да и могло ли мне прийти в голову, что в измятом, в изодранном домино скрывается леди Джейн? Зачем же вы еще раз меня не окликнули?

— Я, право, думала, что вы меня давно забыли.

— А где же Тони? Вы ее отдали кому-нибудь? — и Артур, пристально посмотрев на девочку, улыбнулся.

— Нет, я никому не отдавала своей милой цапли, я любила ее, берегла… но она у меня пропала… Меня послали на улицу петь. Когда бывало холодно, я всегда привязывала ее на веревочке в комнате, а тут она сорвалась и убежала. Тетя Полина уверяла меня потом, будто Тони выскочила на улицу, но поймать ее она не могла, так как у нее сильно болели ноги… Ах, как я плакала, как долго искала Тони! Я до того тосковала, что сил не было петь.

Джейн замолчала.

— Милая, дорогая девочка! Ни в чем-то она не переменилась, осталась та же, — проговорил Артур, обращаясь к мадам Ланье и разглаживая волнистые волосы Джейн. — А помните ли вы, — продолжал Артур, — тот день, когда мы ехали в вагоне и я подарил вам цаплю?

— Конечно, помню.

— Да, но ведь вы ехали не одна, а с мамой. Где же мама?

— Не знаю, — серьезно ответила девочка. — Сначала я думала, что она уехала назад в прерии и скоро ко мне вернется, но теперь я уже больше не жду: я уверена, что она уехала к папе и никогда ко мне не вернется.

— Не можешь ли ты припомнить, моя дорогая, в какое именно время твоя мама уехала? — спросила мадам Ланье.

— Видите ли, я, кажется, была очень долго больна и ничего не помню, а когда я поправилась, то тетя Полина уверяла, что мама вернулась на время домой и скоро опять сюда приедет.

— Припомни, когда мама уехала, вы жили тогда на улице Добрых Детей?

— Нет, мама уехала раньше. Мы жили тогда по ту сторону реки. Тетя Полина, ее сын Эдраст и я с Тони — мы все сели рано утром в большую-большую лодку и куда-то поплыли, затем вышли на берег и сняли квартиру на улице Добрых Детей.

— Ты видишь, Арчи, что Джейн и не выезжала из Грэтны, — заметила мадам Ланье.

— А где же теперь эта тетя Полина? — спросил Артур у девочки.

— Не знаю! Я от нее убежала и с тех пор в глаза не видала.

— А почему вы от нее убежали? Что она, злая?

— Нет, нет, прошу вас, не говорите больше об этом! — вскричала взволнованно Джейн.

— Оставим ее в покое, Арчи! — сказала мадам Ланье, сажая к себе на колени девочку. — Она и без того немало натерпелась… Успокойся, моя милочка, забудь свою противную тетю Полину. Ты никогда ее больше не увидишь. Ты теперь будешь жить с нами, а утром мы с тобой съездим на улицу Добрых Детей: ты раздашь там подарки всем своим друзьям.

— Не плачьте же, милая леди Джейн, — заговорил Артур, — я также приготовлю вам подарок, такой, какого вы и не ожидаете!

На следующее утро мадам Ланье вместе с леди Джейн отправились на улицу Добрых Детей. Экипаж остановился у зеленой решетки домика мисс Дианы д'Отрев. Леди Джейн, немного сконфуженная и в то же время улыбающаяся, поднесла ей в виде рождественского подарка материю на платье. Пепси пришла в неописуемый восторг, когда получила особое передвижное складное кресло, которое служило и кроватью, и коляской, и креслом для сидения и на котором она могла теперь передвигаться без посторонней помощи. Матери же ее, Маделон, преподнесли хорошее теплое пальто. Мышка подпрыгнула чуть не до потолка, когда модистка подала ей коробку с нарядной шляпкой, украшенной — о, восторг! — пунцовыми перьями. В этот же день старичку Жерару прислали нарядный костюм. Семью Пэшу леди Джейн засыпала подарками и гостинцами.

Наступил канун праздника. Гостеприимный дом Ланье горел огнями. Кроме трех, уже знакомых нам, девочек было приглашено еще двенадцать детей. Все они — веселые и довольные — собрались в залу.

Дети перебегали из одного угла в другой, рассматривая завернутые подарки. Говор, смех, радостные восклицания раздавались в зале. Детей особенно интриговала неизвестно откуда доставленная корзина.

— Да чья эта корзина, папа? — спрашивала маленькая Этель Ланье у отца, который очень осторожно собственноручно развязывал таинственный подарок.

— А вот мы скоро увидим, — отвечал Ланье, выразительно поглядывая на леди Джейн, которая сияла от восторга, любуясь нарядными игрушками.

Артур Менар не мог отвести глаз от нее.

Долго развязывал мистер Ланье высокую тростниковую корзину, так сильно занимавшую детей. Наконец он снял верхнюю крышку и громко прочитал напечатанный на ней билет:

— Что я говорила! Что я говорила! — весело кричала маленькая Этель. — Это подарок для леди Джейн, и, верно, чудесный!

В это время ее отец торжественно передал вскрытую корзину Артуру, а тот, улыбаясь, поставил ее у ног леди Джейн.

— Надеюсь, что вы довольны моим подарком? — спросил он, вынимая голубую цаплю и опуская ее на ковер.

— Ах! — крикнула в восторге девочка. — Это Тони, моя милая Тони!

Она схватила птицу обеими руками и начала целовать ее.

— А уверены ли вы, дитя мое, что цапля вас узнала? — спросил мистер Ланье.

— О, конечно, уверена! Тони не может меня забыть. Мне стоит только спрятаться и позвать ее — она тотчас прибежит ко мне.

— Джейн, миленькая, попробуй! Попробуй! — весело закричали девочки.

Отец взял на руки цаплю, отнес в другой конец залы и спрятал ее за широкое кресло. Затем леди Джейн вполголоса чирикнула и закричала: «Тони! Тони! Тони!»

Надо было видеть, в какой восторг пришли все дети, когда голубая цапля, распахнув немного крылья, побежала, переваливаясь, по зале и отыскала леди Джейн. Крики и смех огласили комнату. Дети целовали птицу, гладили ее и долго не могли успокоиться.

Со следующего дня начались тщательные поиски улик, которые могли прояснить загадочную историю леди Джейн. Оказалось, что в городе находился доктор Дембо, который лечил в доме Жозен приезжую даму с ребенком, хорошо помнил их лица и даже не забыл голубой цапли. Мало того, нашлись лица, которые оказались случайными свидетелями похорон матери леди Джейн и смогли указать место, где она погребена. Что касается вещей, привезенных умершей, то они пропали бесследно. Уцелели только часы, сбереженные Пэшу.

Леди Джейн осталась на воспитании в семье Ланье. Особое внимание было обращено на развитие ее прекрасного голоса. Имя девочки-певицы скоро стало известно в городе.

Тесный кружок друзей, куда входила семья Пэшу, Пепси и ее мать, Диана и старичок Жерар, заботился о девочке-сиротке, они общими усилиями воспитывали ее.

Голубая цапля занимала в этом кружке весьма почетное место. Часто, когда по праздничным дням дети весело и шумно играли, а черномазая Мышка как угорелая носилась по комнате, голубая цапля важно расхаживала вокруг них, по временам вдруг останавливалась, поднимала одну ногу и стояла неподвижно, точно мраморная.