Леди и лорд

24

Кристиана Данбар против обыкновения не слишком радушно встретила Роксану Форрестор, графиню Килмарнок, когда та вошла в гостиную. За окном стоял серый зимний день — шли третьи сутки безрадостного пребывания Джонни и Элизабет в Эдинбурге.

Столь необычная натянутость тона со стороны хозяйки ни капли не смутила Роксану. Опустившись с грациозной небрежностью на диван, обитый бледно-желтой тканью, она беззаботно прощебетала:

— Боже милостивый, Крисси, да уж не думаешь ли ты, что я пришла сюда, чтобы выкрасть твою пленницу? Да на кой черт мне сдалась эта женушка Джонни!

— А откуда ты знаешь? — запинаясь, спросила маленькая темноволосая женщина, чей рот, обычно плотно сжатый, сейчас сам собой широко открылся от удивления. Герцог желал, чтобы местонахождение Элизабет оставалось тайной для всех.

— Что за глупый вопрос, милая! Досужие люди все знают, даже то, с кем вчера ночью ужинала в своем будуаре леди Никки Мэррей, — солгала Роксана. Осмотр места заточения Элизабет оказался не таким уж простым делом. — Вообще-то я хотела прийти к тебе еще вчера, но моя маленькая Дженни замучила меня просьбами посмотреть, каких успехов она достигла, занимаясь с новым учителем танцев. Кстати, он итальянец. Вот я и смотрела, как она танцует, а когда спохватилась, было уже поздно. Так скажи мне, какова она из себя?

— Мне очень жаль, но герцог дал на сей счет совершенно определенные инструкции, — веско проговорила Кристиана. — О ней — ни слова.

Кристиана Данбар была дочерью сестры Куинсберри, неудачно вышедшей замуж за человека, который к тому же был ниже се по общественному положению, но возвратившейся в лоно семьи, когда муж-шалопай, наконец проявив благородство, ушел в мир иной. И теперь ее дочь полностью зависела от милости своего дяди — герцога Куинсберри.

— Ах, вот оно что… А я-то надеялась посплетничать всласть о женщине, которая украла у меня моего Джонни. Сама понимаешь, какие бури бушуют у меня в душе, — улыбнулась очаровательная графиня. — Особенно сейчас, когда ей больше нечем кичиться. — Роксана лениво раскинулась на мягких диванных подушках, желтый атлас которых великолепно гармонировал с ее огненно-рыжими волосами и платьем цвета морской волны. — Вот бы потолковать с ней самой о превратностях судьбы, — вздохнула Роксана с театральной грустью.

— Извини, но я ничем не могу тебе помочь, — ответила племянница герцога, хотя сама, будучи по натуре человеком недобрым, сгорала от желания насладиться скандальной сценой.

— Понимаю, — снисходительно протянула Роксана. — И все-таки знаешь, до чего иной раз хочется насолить сопернице и сказать ей в глаза все, что о ней думаешь. Послушай, — предложила она в следующую секунду невинным тоном, — может, выпьем доброго кларета — того самого, который так любит твой дядя? Кстати, ответь мне, только честно, что ты думаешь о ребенке, которого только что родила Кэти Малкольм? Не знаю, как тебе, а мне кажется, что он ни капельки не похож ни на одного из Малкольмов.

Так между приятельницами завязался привычный разговор, сводящийся к обмену сплетнями с изрядной долей яда. Роксана из кожи вон лезла, рассказывая Кристиане сочные подробности самых свежих скандалов, зная о ее ненасытном интересе к горестям других людей. Поразительно похожая на свою мать, которая считала, что грехи ее юности вполне искуплены смертью супруга, Кристиана Данбар унаследовала от нее небывалое высокомерие и пренебрежение к ближним. Она выросла с сознанием того, что в ее жилах течет благородная кровь клана Дугласов. Гордая этим фактом, она никак не могла подыскать себе жениха, который соответствовал бы стандартам выдающегося семейства. Она в буквальном смысле была копией матери — такой же привередливой, чопорной, тщеславной и завистливой к чужому счастью.

День постепенно переходил в вечер, и расчет Роксаны на то, что кларет заставит подругу забыть строгие наставления дядюшки и развяжет ей язык, в конце концов оказался верным.

— Леди Кэрр действительно красива, — честно признала Кристиана Данбар после третьего бокала, сопроводив свои слова мимолетной гримаской, словно давая понять, каких сил ей стоило это признание. — Этого у нее не отнимешь даже сейчас, когда она ходит с брюхом. Ей рожать скоро, а она совсем не боится. — Последняя фраза была произнесена с явным раздражением.

— Ты часто с ней разговариваешь?

— Нет, она, видите ли, не желает со мной общаться.

— Такая заносчивость — и в ее-то положении? Ушам своим не верю!

— У нее хватило наглости даже своего отца обругать последними словами, когда он привез ее сюда. Ничего не скажешь, хорошую женушку подыскал себе твой любовник. Настоящая мегера!

— Хочется думать, что его в первую очередь привлекло ее богатство, — предположила Роксана, презрительно скривив губу.

— Еще бы, шестьдесят тысяч фунтов на дороге не валяются — любой мужчина польстится на такие деньги. — В голосе Кристианы зазвучала неподдельная горечь, что было вполне понятно: отсутствие солидного состояния как раз и было тем препятствием, которое мешало ей привлечь внимание достойных представителей сильного пола. Во всяком случае, так полагала она сама.

— Еще ни один мужчина не бросал меня по своей воле. Джонни был первым, — поведала Роксана подруге свою обиду, понизив голос.

— Теперь-то я понимаю, почему она не дает тебе покоя.

— Не могу простить ей этого. Стоит мне подумать о ней, и меня всю трясет от негодования. — Роксана сузила свои темные глаза, прикрыв их длинными ресницами, а затем, зло улыбнувшись, с каким-то отчаянным задором подняла бокал. — За наших соперниц, кем бы они ни были и где бы ни находились! Кстати, я слышала, молодой эрл Эглинтон остановил свой выбор на младшей дочке Калландера. Каков мерзавец! А ведь как ухаживал за тобой в прошлом месяце…

— Так ведь у нее белокурые кудряшки, — едко заметила Крисси, — к тому же дедушка дал двадцать тысяч в приданое. А нашему Эндрю только того и надо. — При воспоминании о крушении заветной мечты на ее щеках выступил румянец гнева.

— Мужчины часто питают слабость к блондинкам, — задумчиво пробормотала Роксана.

— Верно. Вот и у жены твоего Джонни Кэрра волосы светлые, как солома, — злобно откликнулась Кристиана, будто иметь такие волосы было вопиющим преступлением.

— И кудряшки, как у дочери Калландера? — мимоходом осведомилась Роксана, исподволь наблюдая, как постепенно багровеет лицо собеседницы — то ли от вина, то ли от злобы.

— Вот уж нет, в гордой леди Кэрр ничто не напоминает сопливую девчонку. И волосы у нее не вьются кольцами, а падают плавными, блестящими волнами.

— Так она не зачесывает их вверх?

Кристиана бросила на нее испытующий взгляд поверх бокала с вином:

— Скажи, я могу тебе доверять?

— Еще бы, — тут же заверила ее Роксана.

— Ты хочешь увидеть ее?

Роксана долго молила Бога, чтобы прозвучал именно этот вопрос. И вот теперь, после двух часов пустопорожней болтовни, наконец услышала его. Ей пришлось приложить все силы, чтобы разыграть равнодушие.

— Ну разве что из чистого любопытства, — проворковала она, покачивая свой бокал между пальцами, унизанными кольцами. — Интересно все-таки… увидеть ту, которая отняла у меня Джонни.

— Только никому ни слова.

— Ясное дело, — улыбнулась Роксана, опять снисходительно.

— Тогда пошли. — Кристиана не очень уверенно поднялась с кресла. Будучи очень миниатюрной, она пьянела гораздо быстрее, чем Роксана с ее высоким ростом и пышной фигурой.

Оставив крохотную вышитую бисером сумочку на диване, Роксана последовала за хозяйкой дома к узкой лестнице, ведущей наверх.

Они подошли к двери, которую никто не охранял. Ключом, висевшим у нее на поясе, Кристиана отомкнула замок. Элизабет удивленно оторвала глаза от чтения — визитеры явились в неурочное время. Для ужина было рановато.

— Я привела к тебе посетительницу, — объявила та, которая выполняла роль охранницы.

Ее язык слегка заплетался, и Элизабет сразу же поняла причину этого необычного прихода. Однако высокая рыжеволосая дама за спиной Кристианы Данбар тут же прижала указательный палец к губам, давая знак молчать. Поняв, что, возможно, подворачивается нежданный шанс на спасение, Элизабет встала со стула.

Обернувшись к Роксане, Крисси ехидно поинтересовалась:

— Ну и что ты думаешь о своей сопернице?

— Светловолоса, даже слишком, — ухмыльнулась та. — В этом году мы переживаем нашествие блондинок. Прямо напасть какая-то.

— Что верно, то верно — не знаешь, куда от них деваться, — поджала Кристиана губы. — Зато теперь ты можешь праздновать победу.

— Спасибо, Крисси, ты понимаешь меня как никто другой. — Прикоснувшись в знак признательности к плечу подруги, Роксана медленно подошла к столу, за которым спиной к окну стояла Элизабет. — Надо же было своими глазами увидеть… какова жена Джонни Кэрра. — Ее тон выражал издевку, но глаза между тем глядели открыто и дружелюбно.

— Вот и увидела, — спокойно ответила Элизабет, вступая в разговор с рыжеволосой, в чертах которой было что-то неуловимо знакомое. Поведение этой женщины было очень противоречивым, а потому следовало занять выжидательную позицию. Здесь в первую очередь могла понадобиться сдержанность.

— Он был моим! — проговорила нарядная красавица, на сей раз резко и отрывисто.

Ну конечно, это была Роксана! Сейчас Элизабет безошибочно поняла это. Когда она впервые попала в Голдихаус, слуги не таясь обсуждали при ней любовные связи Джонни. Это была рыжеволосая красавица, эдинбургская фея… Сейчас она стояла перед Элизабет во всей красе, величественная, как царица Савская. Именно такой ее описывали рассказчики в людской господского особняка.

— Глубоко сожалею. — Это было не извинением. Это было знаком того, что она поняла, с кем разговаривает.

— Неплохая уловка с твоей стороны. Мне такое даже в голову не пришло, — холодно заметила рыжеволосая, и ее взгляд сполз на круглый живот Элизабет.

— Мне не о чем говорить с тобой. Можешь смотреть на меня молча, если это тебе так нравится, — спокойно сказала Элизабет.

— Говорила же я тебе: нахалка, каких свет не видывал, — подала голос Кристиана, подходя ближе. — Расскажи ей, как долго Равенсби состоял при тебе в любовниках.

— Нет, Крисси, у меня есть кое-что получше. Я не расскажу, а покажу ей, — обернулась Роксана. — В моей сумочке на диване остались кое-какие любовные письма от Джонни. Принеси их сюда, не откажи мне в любезности. — Она знала, что Кристиана Данбар не устоит перед подобным искушением. Еще в школьные годы, когда они учились вместе, Крисси страдала непомерным любопытством, вечно пытаясь выведать чужие секреты.

— Мне придется запереть тебя вместе с ней. — Долг перед дядюшкой был превыше всего.

— Конечно, — улыбнулась Роксана. — Обещаю тебе не трогать ее.

Кристиана хихикнула:

— А это идея! Может, и мне стоит пойти к этой маленькой выскочке Энни Калландер и показать ей письма, которые писал мне в прошлом месяце Эглинтон?

— Конечно, сходи. Пусть это будет ей расплатой за бесстыдство. Будет знать, как увиваться вокруг чужих поклонников. Ну беги же, а то у меня от злости даже в глазах потемнело.

— Но ты обещаешь, что не сцепишься с ней? — В блестящих от любопытства глазах на миг мелькнула обеспокоенность.

— Обещаю, милая. — И Роксана мягко подтолкнула ее к двери.

За скрежетом ключа в замке последовали удаляющиеся семенящие шажки. Повернувшись к Элизабет лицом, Роксана торопливо зашептала:

— Простите меня за эту комедию, но только так можно было заставить Кристиану позволить мне увидеть вас. На редкость неприятная особа. Как вы уже, наверное, догадались, меня зовут Роксана Форрестор, и я пришла к вам по поручению Монро и Робби.

— Что с Джонни? — тут же вырвалось у Элизабет. Все эти дни она думала только о муже.

— Пока жив.

Из глаз Элизабет брызнули слезы, ноги подкосились.

— Спасибо, — прошептала она, бессильно опустившись на стул.

Подойдя ближе, Роксана мягко тронула ее за плечо.

— Ему сказали, где вы находитесь, и он понял. — Она вздохнула, не решившись повторить то, что говорил о состоянии Джонни посетивший его адвокат. При одном воспоминании об этом рассказе у Роксаны пробегал мороз по коже. — Извините меня за то, что я не привожу никаких подробностей, — продолжила она через секунду окрепшим голосом. — Не подумайте, что это от бесчувственности. Просто у нас с вами почти нет времени — вот-вот вернется Кристиана. Я здесь в первую очередь затем, чтобы сообщить вам, что Робби и Монро готовят ваш побег. Сперва получите свободу вы, а уж потом они займутся освобождением Джонни. В противном случае Куинсберри и ваш отец будут использовать вас в качестве орудия против вашего же мужа. Теперь, когда нам известно, в какой комнате вы находитесь, и если Крисси не проболтается о моем приходе своему дядюшке, который в таком случае мог бы перевести вас в другое место, можно говорить о том, что план приобретает конкретные очертания. Ваши спасители явятся за вами сюда завтра вечером. Запомните: сперва — вы, потом — Джонни. К его спасению приступят, как только вы покинете этот дом.

Роксана отпрянула от стола, услышав, как хлопнула дверь этажом ниже, и на несколько секунд замерла у порога, прислушиваясь, не повторится ли шум.

— Теперь еще об одном. Что бы я ни утверждала, когда вернется Крисси, помните: Джонни никогда не был моим, — спокойно проговорила она. — Он не принадлежал ни одной из женщин до тех пор, пока не встретил вас. — Она грустно улыбнулась, женщина, с юных лет привыкшая видеть у своих ног многочисленных воздыхателей. — Знаете, однажды ночью он ушел от меня — прямо из постели, без всяких объяснений. Я тогда сразу поняла, что он не вернется. Он ушел к вам…

Элизабет не удержалась от улыбки:

— Он пришел, чтобы похитить меня с моей собственной свадьбы.

— Теперь вся Шотландия знает об этом, — сказала Роксана. — Должна вам признаться, миледи Кэрр, — добавила она, — что даже сейчас немного завидую вам. Нужно быть поистине необычной женщиной, чтобы завоевать сердце Равенсби. Обычно он ревниво оберегает его от других.

— А я завидую вам, потому что вы так долго знали его.

— Вот и прекрасно. У нас есть хоть что-то общее. Может быть, это позволит нам, объединив усилия, помочь ему выйти на свободу.

Вытерев слезы, Элизабет тяжело поднялась со стула.

— Скажите, что я должна делать.

— Приготовьтесь. Сейчас вернется Кристиана, и я вылью на вас поток оскорблений. Письмо фальшивое, но обидное. Если сможете, плачьте, кричите, можете даже наброситься на меня с кулаками. Крисси сама не своя будет от радости, видя, как вам плохо. И если нам с помощью нашего представления удастся как следует развлечь ее, не исключено, что завтра я буду вызвана на «бис», а лишняя встреча нам не помешает. Во всяком случае, я смогу убедиться, что вас не перепрятали.

— Я слышу: она идет, — испуганно прошептала Элизабет.

— Значит, актрисам пора на сцену, — озорно подмигнула Роксана. — Ах ты, низкая тварь!..

В то время как между Элизабет и Роксаной происходил этот диалог, Редмонд уже скакал на север во главе отряда из десяти отборных молодцов. Им не было известно, где находится Элизабет и какая именно опасность ей угрожает, — они просто следовали за гонцом Гарольда Годфри, который спешил доставить хозяину золото, полученное в «Трех королях». Тщательно маскируясь, Редмонд и его люди ехали на изрядном отдалении: от слуги Годфри их отделяло расстояние, преодолеть которое можно было минут за двадцать. Все указывало на то, что посыльный держит путь в Эдинбург. Когда до города было уже рукой подать, двое из отряда выехали вперед, чтобы не упустить гонца из поля зрения. В отличие от Редмонда их лица были ему совершенно незнакомы. Обогнав одинокого всадника на сто метров, они вынуждены были время от времени оглядываться назад. Чем ближе к городу, тем чаше на дороге попадались путники — пешие, конные, в экипажах. Чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, отряд Редмонда рассредоточился. Оставшиеся восемь воинов растянулись в цепочку — по одному человеку на каждые сто метров. Так, по одному, телохранители Элизабет, которые надежно оберегали ее с шестнадцатилетнего возраста, въехали в ворота Эдинбурга.

А тем временем единственный человек, которому удалось повидать Джонни, с тех пор как тот был брошен в темницу, сидел за одним столом с Робби и Монро Кэррами. Беседа происходила в укромной комнатушке таверны близ Лоунмаркета. Повествуя о виденном, рассказчик время от времени горестно тряс головой.

— У него нет сил даже пальцем шевельнуть. Говорю вам, рано еще. Погодите, я хоть врача к нему свожу. Тогда вы точно узнаете, на многое ли он способен.

— Чем дольше стоит корабль у побережья, тем меньше у нас шансов остаться незамеченными, — возразил Робби. — Даже под норвежским флагом. И если военные корабли оставят нас в покое, то не дадут житья таможенники. Мы не можем оставаться там сколько нам захочется.

— Если он не может ходить, мы вынесем его на руках, — вставил свое слово Монро.

— Тихонько пробраться внутрь, не переполошив всю стражу, и то крайне сложно. А уж тащить на себе по узкой лестнице такого великана, как Равенсби… — Дуглас Кауттс обескураженно пожал плечами.

— Джонни вряд ли окрепнет, оставаясь в этом подземелье. Он скорее угаснет от лихорадки. — Голос Робби охрип от усталости. С тех пор как он бежал из своих владений в Ист-Лотиане, ему почти не приходилось спать. Игра в кошки-мышки с британскими крейсерами отняла у него немало сил. Едва услышав от Чарли Фокса новость о том, что Джонни и Элизабет схвачены солдатами, Робби тут же отплыл в Лейт. — Хорошо, поговорю с Роксаной, когда она вернется от Кристианы Данбар, — вздохнул он. — И если только ркажется, что ей удалось увидеть Элизабет, то, клянусь Богом, сердце подсказывает мне, что завтра вечером нам надо освобождать обоих. — Он вопросительно взглянул на двоюродного брата, ожидая его мнения на этот счет.

— Мы застанем их врасплох, — медленно, как бы самому себе, сказал Монро. — Там вряд ли ожидают, что кто-то заявится вдруг вытаскивать у них из-под носа человека, который находится чуть ли не при смерти… Так что я согласен. Завтра. Если, конечно, у Роксаны будут для нас хорошие новости. Главное в нашем деле — точный расчет. Как только Элизабет исчезнет, поднимется суматоха. Все кинутся туда, где ее держали под стражей. Поэтому мы должны быть готовы проникнуть в тюрьму в ту же секунду, едва она будет вырвана из лап Куинсберри.

Юристу не оставалось ничего иного, как согласиться.

— В таком случае, — тяжело вздохнул он, — я беру на себя верхние ворота. Ключом к ним послужит золото. Что же касается остальных запоров, то, боюсь, отворить их удастся только мечом.

В тот же день, только начали сгущаться сумерки, Робби и Монро заперлись вместе с Роксаной в ее личных покоях, чтобы обменяться информацией.

— К Элизабет даже не приставили охрану, — сообщила Роксана, — Вероятно, эти подлецы полагают, что она и без того надежно спрятана от чужих глаз. И, надо признать, не так уж заблуждаются. Обычно любая мало-мальски важная новость тут же становится известной каждому в нашем городке, который жить не может без сплетен. А тут моим осведомителям пришлось пробегать целый день, прежде чем они разнюхали, где содержат Элизабет.

— Если она не под стражей, то освободить ее не составит особого труда, — отметил Монро.

— Ключ от комнаты Элизабет висит на поясе у Кристианы. Сообщаю вам это на тот случай, если вы предпочтете все-таки не выламывать дверь.

— Лично мне и в самом деле хотелось бы обойтись с дверью поделикатнее. Лишний шум нам ни к чему, ведь мы чуть ли не в ту же секунду, как освободим Элизабет, должны будем поспешить в тюрьму на выручку Джонни. — Робби довольно бесцеремонно разлегся на диване Роксаны, положив ноги в сапогах на изящно изогнутую ручку, обитую мягким материалом. — Думаю, мы все-таки воспользуемся ключом Кристианы, а перед уходом запрем ее понадежнее заодно с прислугой.

— Если Джонни окажется слишком слаб для дальнего путешествия или вы не решитесь сразу же отправиться в Лейт, то можете найти убежище здесь.

— Нам бы с тобой ее оптимизм, — невесело улыбнулся Монро, подняв глаза на Робби.

— Но ведь удалось же год назад бежать Кзткарту, да так, что потом ни одна ищейка его не нашла, — напомнила братьям Роксана. — Свобода имеет свою цену, и о ней всегда можно договориться, даже в темнице за толстыми крепостными стенами.

— Дуглас готов заплатить за то, чтобы нам открыли верхние ворота, — поведал ей Робби, — однако последнюю дверь, перед самым входом в подземелье, сторожат люди Куинсберри.

— Тогда соберите побольше воинов из клана Кэрров, чтобы разделаться со стражей.

— Слишком много людей незаметно в тюрьму не проведешь — стоит только часовым заподозрить неладное, и они сразу же поднимут тревогу.

— Меня просто подмывает побеседовать с командором Гордоном. Лично. Сдается мне, мы с ним сойдемся в цене.

— Будь на его месте другой человек, с ним стоило бы потолковать о нашем деле. Однако этот дорожит своей должностью, к тому же занимает ее по милости Куинсберри. Так что, к сожалению… — Монро замолчал, не окончив фразы.

— Ничего, Роксана, мы все равно освободим Джонни, — произнес Робби успокаивающим тоном. — Не мытьем, так катаньем.

— Так помните же: верхние комнаты, в которых вы сейчас живете, по-прежнему будут ждать вас. Кто знает, может быть, еще пригодятся. Среди моих знакомых достаточно влиятельных людей, во всяком случае, для того, чтобы задать трепку любому, кому взбредет в голову осматривать мое жилище. — Говоря о своих связях, Роксана явно поскромничала. Будучи признанной первой красавицей Эдинбурга, а по утверждениям некоторых, и всей Британии, она постоянно была окружена поклонниками, в том числе весьма сановными, которые сочли бы за счастье оказать ей любую услугу.

— Надеемся, что нам все-таки удастся добраться до корабля, — сказал Монро.

Робби согласно кивнул.

— Если, конечно, позволит состояние здоровья Джонни. Кауттс говорит, что он сейчас крайне слаб.

— А куда же вы отвезете Элизабет?

— Прямиком на борт «Трондхейма».

— Завтра вечером мне предстоят ужин и бал в доме Чанслеров. Господи, с каким нетерпением я буду ждать новостей! Думаю, что побег из тюрьмы наделает столько шуму, что еще до наступления утра о нем узнают в Тайном совете. Сегодня же я собираюсь в гости к графине Памюр. Не исключено, что там мне удастся выведать кое-что интересное о Куинсберри, поскольку в прошлом он питал к графине нежные чувства.

— Как только стемнеет, мы оседлаем коней и поскачем к «Трондхейму», — сказал Робби. — К завтрашней ночи у нас не должно быть недостатка в оружии. Один из наших людей будет сопровождать тебя, когда ты отправишься к графине, на тот случай, если тебе понадобится посыльный, чтобы передать нам какую-либо важную весть. Можешь выдать его за своего слугу. Кстати, позволь заодно выразить сочувствие, — добавил он с ухмылкой. — Вечерок тебе предстоит не из приятных. Стоит мне только представить, как графиня декламирует свои новые стихи о любви…

— Где же твоя романтичность? — весело спросила Роксана.

— У нас уже есть романтик в семье. Хватит и одного, — иронично откликнулся наследный владетель Грейден. — Хотя еще год назад ни один из тех, кто знает Джонни Кэрра, и шиллинга не поставил бы в споре о том, есть ли в сердце этого человека хоть крупица тонких чувств.

Со времени прибытия в город люди Редмонда вели неусыпное наблюдение за резиденцией Гарольда Годфри. Чтобы не мозолить глаза посторонним, они сменялись каждые два часа, надеясь, что эрл Брюсиссон в конце концов покинет свое жилище и выведет их к Элизабет. Однако с тех пор, как к нему прибыл посыльный с золотом, тот не думал покидать своих апартаментов. При этом, насколько можно было судить со слов другого жильца этого дома, занимавшего этаж под комнатами эрла, Гарольд Годфри жил один.

И все же долгожданный момент наступил. Когда наблюдатели уже изрядно устали от несения своей затянувшейся вахты, к дверям дома подъехала изящная карета, и буквально через несколько секунд на парадном крыльце появился Гарольд Годфри, разодетый в голубой бархат и черные кружева. Он тут же сел в роскошный экипаж.

Едва карста отъехала, от стены дома отделилась сумрачная фигура. Попетляв по брусчатке, усеянной мусором, человек, одетый в черное, пробрался в темную подворотню на противоположной стороне улицы. Это был один из людей Редмонда.

— Он велел ехать к графине Памюр, — сообщил соглядатай своему хозяину.

— Я пришлю тебе смену, — тихо сказал Редмонд, — а сам попытаюсь найти дорогу к графине. Побеседую там с кучерами. Этой братии обычно многое известно. Вдруг удастся узнать что-нибудь любопытное. Чем черт не шутит…

Чтобы не торчать на виду, Редмонд смешался с толпой кучеров, которые топтались у своих карет на обочине возле красивого дома. Как раз в этот момент у подъезда городского особняка графини Памюр остановился экипаж Роксаны. Редмонд не узнал медноволосую красотку, выпорхнувшую из кареты. Зато он хорошо знал в лицо ее расторопного лакея, который с преувеличенной галантностью помог своей госпоже сойти с подножки синего экипажа, похожего скорее на лаковую табакерку.

Поддерживая края накидки и пышные юбки, Роксана деловито засеменила на высоких каблуках к распахнутым дверям. Прервав беседу с кучерами, обменивавшимися свежими сплетнями, Редмонд шагнул на мостовую, чтобы попасться на глаза лакею, провожавшему хозяйку к дверному проему, ярко освещенному факелами. Ни один из них не проронил ни слова, боясь выдать себя, но по их глазам можно было догадаться, что эти двое узнали друг друга.

— Подожди, — еле слышно шепнул представитель клана Кэрров.

Ждать пришлось недолго. Через некоторое время клансмен появился на улице, и они отошли в сторону от группы кучеров и форейторов, продолжавших оживленную болтовню. Отойдя от дома на небольшое расстояние, двое мужчин обронили всего несколько фраз. Этого было достаточно, чтобы ввести друг друга в курс дела. Редмонд договорился насчет встречи с Робби в доме Роксаны той же ночью. Через несколько кратких минут пара разделилась, и Редмонд опять занял свой «пост» на обочине, чтобы продолжить наблюдение.