Леди и Волк

Глава 9

Входите! — ответил Стефан.

Кэтрин медлила. Внутренний голос говорил ей, что она не должна в одиночестве переступать порог его покоев. Но рыцарский турнир состоится очень скоро. И если Стефан предпочтет испытать ее добродетель еще раз, то поединок придется отложить. А это невозможно. Поэтому девушка вошла в комнату и плотно прикрыла за собой дверь. Пройдя еще полдюжины шагов, она остановилась и подняла взгляд. Слова приветствия застыли на ее губах, и руки взметнулись к открытому рту. Стефан стоял посередине комнаты. Он стоял в том виде, в котором Бог создал Адама и Еву. Его нагое мускулистое тело было великолепным.

Зеленые глаза Кэтрин сначала распахнулись от неожиданности, а потом презрительно сузились. Несомненно, он все это задумал нарочно, и проклятья уже готовы были обрушиться на его голову. Но глаза девушки скользили по его восхитительно усмехающимся губам, широкой крепкой груди и, минуя плоскость живота, опустились к…

— О, Боже! — пробормотала она и кинулась к двери, оставив свои проклятья для следующего раза.

— Джеффри! — приказал Стефан, указывая рукой в направлении беглянки.

Исчезнуть Кэтрин не удалось, коренастый юноша преодолел расстояние до двери раньше ее.

— Не нужно смущаться, миледи, — вызывающе простодушно сказал Джеффри. — Сэр Стефан одевается на рыцарский турнир. И если вы внимательно понаблюдаете, то узнаете пару секретов, необходимых при подготовке к бою.

— Благодарю, но как-нибудь в другой раз. — Кэтрин говорила, глядя на дверь. Ей не хотелось смотреть, как Стефан одевается. Вынужденная отказаться от попытки ускользнуть из комнаты, она стояла спиной к Стефану пытаясь сохранить безразличный вид.

Джеффри вернулся к хозяину и продолжил ритуал одевания, прерванный появлением Кэтрин.

Кэтрин по-прежнему стояла у двери, и воображение рисовало ей прекрасного рыцаря и его оруженосца. Пока Джеффри ухаживал за хозяином, девушка представляла себя на его месте. И это она поднимала гибкие доспехи, которые защитят ноги и колени Стефана. Она надевала мерцающую кольчугу на его крепкие бедра, и тысячи маленьких металлических колец шелестели в ее руках. Видения были настолько живы, что девушка вскрикнула от удовольствия, но тут же испуганно затихла. Не доверяя собственным поступкам, она подошла к двери.

— Не уходите пока, дорогая леди, — властно сказал Стефан, — вы нужны мне.

Девушка обречено вздохнула. Повернувшись, она обвела глазами комнату в надежде обнаружить какой-либо предмет, на котором могла бы остановить взгляд. Им оказался меч, лежащий на столе.

— Твой расчет безупречен, Стефан. Если бы я знала, что ты пригласил меня на процедуру одевания, то не пришла бы. Или такое событие, как рыцарский турнир, предполагает предварительное развлечение для зрителей?

Стефан громко рассмеялся.

— Нет! И ничего дурного в моей просьбе нет, девушка.

Кэтрин взглянула на Стефана. Он многозначительно смотрел на Джеффри, который изо всех сил пытался натянуть рубашку на хозяина.

— Мне кажется, что мой оруженосец выбрал это утро для неблагоразумных ухаживаний.

Джеффри покраснел, но ничего не ответил.

— В любом случае, — продолжил Стефан, — он отлично справляется. Вы хотели бы узнать меня лучше до того, как мы окажемся в одной постели, или после?

— О, дьявол! — выругалась Кэтрин. Она была в такой ярости, что не обращала внимания на Джеффри, брови которого взлетели к самым волосам. — Вы грубый невоспитанный человек!

К этому времени Стефан был почти одет. Он стоял в кольчуге, и Кэтрин в изумлении смотрела на его крепкие ягодицы, плотно обтянутые узкими бриджами. Подобно превосходному племенному жеребцу, Стефан, безусловно, был божественно прекрасным созданием.

— Миледи? Кэтрин?

Откуда-то издалека раздался его голос. Кэтрин вздрогнула и отвела взгляд от его бедер.

— Обнаружила что-нибудь интересное? — насмешливо спросил он.

— Ничего, что могло бы меня особенно заинтересовать. Так для чего же вы звали меня, милорд?

— Поскольку теперь я уверен, что ты все слышишь, готов объяснить. Французский дворянин, искатель приключений, вызвал меня на рыцарский поединок. Я ожидаю, что ты оденешься подобающим для такого события образом, — Стефан кивнул на постель, — и надеюсь увидеть твой шарф на своем копье. Полагаю, ты не разочаруешь меня. Если, конечно же, не затаила в глубине души чувство мести.

— Не так глубоко, милорд, — раздался строгий ответ.

Проследив за взглядом Стефана, девушка увидела разложенный без единой морщинки его костюм. Он был сшит из четырех кусков шелка — красного и черного цветов, чередующихся между собой. На каждом красовался свой герб. На одном был изображен леопард короля Эдварда, на другом — волк — геральдическая эмблема Стефана, и фамильный герб Бартингэмов, который располагался на задней части костюма, состоящей из двух других полотен.

Рядом лежала женская шелковая накидка таких же цветов, украшенная гербами. Но вместо капюшона на ней был высокий дугообразный воротник. Продетый сквозь него китовый ус придавал воротнику жесткую форму. Рядом лежала корона, сделанная из раковин устриц и павлиньих перьев.

— Ты, конечно же, шутишь! — рассмеялась девушка. — Можешь не рассчитывать на то, что я надену этот нелепый наряд! Я бы выглядела как королева фей.

— Нет, ты будешь выглядеть потрясающе. Этот костюм был сшит для первого рыцарского турнира, который провел мой отец. Все участники были одеты в костюмы времен короля Артура. Уверяю тебя, что это самый подходящий для такого события костюм!

— Интересно, кто его надевал до меня? — лукаво спросила Кэтрин. Она подняла мерцающую корону и провела рукой по переливающимся голубоватым перьям.

— Такой чести удостаивались только женщины нашей семьи, — ответил Стефан и раздраженно обратился к Джеффри: — Сколько можно тебя ждать?

Уставший от бесконечной череды предметов одежды, оруженосец вытирал выступившие на лбу капли пота. В руках он держал кожаный панцирь, который надевался поверх кольчуги и плотно облегал мощную грудь Стефана. Он являлся завершающим предметом рыцарского одеяния, не считая красно-черного плаща, украшенного гербами. Стефан выглядел как отважный, уверенный в своей силе рыцарь, и девушка не могла отвести от него взгляда. Внутри ее росло теплое и немного пугающее чувство. Да, она хотела его сильно и страстно. Это было написано на ее лице. Стефан все понял, и его насмешливые глаза вспыхнули, как две одинаковые звезды на небе — далекие и манящие.

— Кэтрин… — Он протянул к ней руки, и девушка, не задумываясь, шагнула вперед. Но звуки фанфар, внезапно нарушившие тишину, остановили ее.

Казалось, весь замок ожил в предвкушении праздника.

— Турнир скоро начнется, — сказал Стефан, поворачиваясь к открытому окну. С улицы доносилось ржание лошадей и скрип телег.

Все обитатели замка пытались протиснуться поближе к арене. Дети заливались смехом, собаки лаяли и рычали на лошадей.

Праздник начался с выступления менестреля. Когда затихли последние звуки его баллады, толпа взорвалась аплодисментами. Кэтрин улыбалась, охваченная радостным возбуждением. Но вскоре глашатай пригласил зрителей занять свои места. Девушка вздрогнула. Она смотрела на Стефана с тревогой, беспокоясь за него, как прежде беспокоилась за Джорджа перед поединком с незнакомым ему рыцарем.

— Я должна переодеться, — сказала она. Положив корону на постель, Кэтрин направилась к двери.

— Не забудь надеть шарф, — напомнил Стефан.

Девушка уже открывала дверь, но остановилась на пороге. Она терпеть не могла и платки, и шарфы. Они плотно завязывались вокруг шеи и раздражали нежную кожу. Кроме того, она даже представить себе не могла, что будет потворствовать прихотям этого самонадеянного рыцаря до того, как лишится целомудрия.

— Увидимся на турнире! — сказала она, исчезая за дверью.

Вскоре Кэтрин присоединилась к Розалинде и Констанции. Они сидели на трибуне, построенной для зрителей турнира. Праздник был подготовлен так быстро, что это удивляло девушку не меньше, чем пышность и великолепие, которыми он сопровождался.

Было прохладно. И Кэтрин куталась в складки серого плаща. Хотя она отказалась от предложенного Стефаном костюма, на ней было платье с красной отделкой и шарф.

— Внимание! Начинаем турнир! — прокричал глашатай.

Тем временем менестрель шел вдоль трибун, исполняя романтическую историю о предыдущих победах сеньора Дербонэ.

Первым, кто представился зрителям, был Стефан. Громоздкие доспехи ничуть не мешали его размашистому шагу. Шлем он держал под мышкой. Джеффри шел рядом с ним. Приблизившись, Стефан припал перед дамами на одно колено.

— Леди, — обратился он к ним, — я надеюсь на ваши аплодисменты и расположение, если мой противник окажется слабее.

— Я никогда не беспокоилась, когда ты выходил на поединок, — сказала Розалинда скучающим голосом. Среди собравшейся толпы она заметила Марлоу. Тот беседовал с французским рыцарем. Розалинда встала и направилась в их сторону.

— Могу ли я поговорить с тобой наедине, Кэтрин? — Стефан указал ей жестом в сторону. Кольчуга на его груди тихонько зазвенела.

Девушка поднялась и направилась к пологу. У каменной ограды они встретились.

— Я думал, ты все еще злишься на меня, — сказал Стефан, указывая глазами на шарф.

— Да, злюсь. Шарф я надела, но сегодня слишком холодно, чтобы расставаться с ним, — ответила Кэтрин и покраснела, вспомнив свою последнюю встречу со Стефаном в его покоях.

— Почему любое мое желание ты воспринимаешь в штыки, Кэйт? Неужели я настолько неприятен тебе?

Девушка проигнорировала вопрос. Она смотрела на менестреля, который исполнял на арене сальто назад. При этом колокольчики на его шутовском колпаке весело звенели. Толпа крестьян, собравшихся за ограждением, громко аплодировала ему.

Стефан развернул Кэтрин за плечи и заставил ее взглянуть себе в глаза.

— Допустим, ты горишь от желания ко мне, — как всегда насмешливо сказал он, его обветренные щеки подергивались в улыбке.

Как она ненавидела эти игры!

— Хватит, Стефан! — резко оборвала она его. — До свадьбы осталось ждать недолго. А до тех пор оставь меня в покое.

— Не стоит беспокоиться! Я не прикоснусь к тебе, пока ты сама не попросишь об этом. Никакого супружеского долга и никакой нежности! Но не забывай, что при этом ты рискуешь чувствами, которые испытываешь ко мне. Молю Бога, чтобы они не разбились о тот камень, который ты называешь сердцем!

— Простите, милорд, могу ли я вас прервать? — внезапно услышали они чей-то голос.

Перед ними верхом на коне сидел сеньор Дербонэ. Он явно забавлялся их ссорой. Белый шлем он снял и держал его под мышкой, отчего вьющиеся ярко-рыжие волосы развевались на ветру, открывая волевое лицо. Элегантный бархатный плащ голубого и бежевого цветов ниспадал с его плеч. Белый жеребец, на котором подъехал француз, был укрыт не менее роскошной шелковой попоной тех же оттенков, а голову его защищал шлем, так же, как у хозяина, украшенный султаном из белых перьев.

— Если я появился в неподходящий момент, сэр Стефан, вы только скажите, и я немедленно оставлю вас!

— Можете остаться, — ответил Стефан на французском языке, — и позвольте вам представить Кэтрин Гилберт.

В знак приветствия Кэтрин кивнула.

— Очень рад, мадемуазель, — склонился над ее рукой сеньор Дербонэ.

Француз был моложе Стефана, как предполагала девушка, лет на пять. Его темно-карие глаза взирали на нее пристально и страстно, а полные губы прильнули к руке с явным удовольствием.

— Я вижу, мадемуазель, вы еще не отдали своего предпочтения сэру Стефану. Могу ли я, в таком случае, надеяться на вашу благосклонность в этом поединке?

— Это невозможно, — ответила Кэтрин, заметив уголками глаз самодовольную улыбку Стефана. — Однако благодарю вас за предложение.

— Какая жалость! — воскликнул галантный француз. Он уже собрался было надеть на голову шлем, но остановился. Глаза его сияли. — Я только что придумал, как утешить мое разбитое сердце! Мы пока не определили, какой приз нас ожидает в случае победы. Что скажете, Бартингэм? Мое предложение таково: если я окажусь победителем, то вечером мне будет позволено поднять кубки вместе с прекрасной леди. А чтобы приз оказался слаще, мы выпьем, согласно обычаю… на брудершафт.

Глаза Кэтрин округлились от ужаса. Она даже представить не могла, как он осмелился сделать такое дерзкое предложение.

— Нет, я думаю было бы лучше… — начала было девушка, но Стефан перебил ее.

— Прекрасное предложение! — Его глаза горели каким-то демоническим огнем. — Я уверен, что Кэтрин предпочтет ваше общество моему, Дербонэ. Меня она не выносит.

Француз удовлетворенно рассмеялся. Он разглядывал девушку так, словно вот-вот окажется с ней в одной постели.

— А какой бы приз хотели вы, Бартингэм? — обратился он наконец к Стефану.

— Я еще имею честь ужинать с Кэтрин каждый день, мой дорогой. Поэтому следует придумать для меня что-нибудь другое. Пошли, я расскажу, чего бы мне хотелось.

С этими словами Стефан увлек француза в сторону арены. Однако девушка окликнула его еще на минутку.

— Если ты проиграешь поединок, я тебе этого никогда не прощу.

— Я никогда не проигрывал, — мрачно ответил Стефан, прикасаясь к ее подбородку закованными в металл пальцами. Пройдя несколько шагов, он остановился и с дьявольской усмешкой добавил: — Почти никогда.

Кэтрин презрительно посмотрела вслед удаляющимся мужчинам. Тяжело вздохнув, она направилась к трибуне, где вокруг Констанции собралось небольшое дамское общество. Девушка еще не забыла последнюю встречу с женой Марлоу, отчего испытывала некоторую неловкость. Но вскоре она отвлеклась от грустных мыслей, увлеченная всеобщим оживлением и восторгами. Радостными возгласами дамы приветствовали своих рыцарей, многие из которых должны были принять участие в турнире после поединка Стефана и Дербонэ. Когда они чинно проходили мимо трибуны, женщины махали им руками и кидали в них разноцветные ленты. Другие радовались песням менестреля, в которых тот воспевал необычайную красоту английских женщин.

Однако радость Кэтрин исчезла, как только она увидела Стефана, приближающегося к девице легкого поведения из свиты сеньора Дербонэ. И, хотя та не носила соответствующего знака, как требовал закон, Кэтрин не сомневалась в ее принадлежности к шлюхам. Девица вцепилась в руки двух французских рыцарей, создавая вокруг себя суматоху. Ее светлые кудри были растрепаны и беспорядочно висели вокруг чувственного рта и бегающих глаз. Завидев Стефана, она, покачивая бедрами, направилась в его сторону. При этом она развязно улыбалась. Кэтрин не могла слышать, что она говорила Стефану, но не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы догадаться, о чем шла речь. Сорвав желтый шелк с его копья, девица извлекла откуда-то из-за пазухи платок и протянула его молодому человеку. Слуга обвязал им копье своего хозяина. С возгласами признательности девица кинулась Стефану на шею и поцеловала его в губы с такой страстностью, словно ее герой был при смерти, а она пыталась таким образом вернуть его к жизни.

— Боже мой! — воскликнула Кэтрин в сердцах, забыв о том, что она окружена женщинами. Те, в свою очередь, проследили за ее взглядом. Неодобрительный шепот по поводу вызывающего обмена раздался за спиной девушки. Кто-то взглянул на девушку с сожалением, а кто-то откровенно усмехнулся. Кэтрин пришла в ярость. Не желая наблюдать столь оскорбительную сцену, она отвернулась и тут же столкнулась с пристальным взглядом Констанции.

— Это не то, что ты думаешь! — сказала Кэтрин, понимая, что глупо говорить сейчас что-либо. Она злилась, что Констанция оказалась свидетельницей этой сцены как раз после того, как она доказывала, что ее жизнь будет совсем другой. — Я уверена, что это его каприз. И ничего больше.

— Безусловно, — ответила Констанция равнодушно, глаза ее не выражали никаких чувств. Однако она пожала девушке руку с сочувствием.

От неожиданного участия Кэтрин опешила.

— Смотрите туда! — внезапно крикнула жена Марлоу. Она указала на жонглера, который весело справлялся с пятью маленькими тыквами. И тем самым отвлекла остальных дам от ненужных разговоров.

Кэтрин благодарно улыбнулась. Радуясь, что все отвернулись в другую сторону, она устремила взгляд на своего мучителя. Вопреки ожиданию, она увидела Стефана, атакующего своего противника. Его оружие сверкало на полуденном солнце. Девушка смотрела на него с восхищением. За его спиной во всем своем величии и красоте развевались голубые и белые, красные и черные треугольные флаги с крестами, леопардами, пиками, символами доблести и войны.

Стефан был неотразим в бою. Его фигура поражала своей мощью. Что же в нем было такого, что заставило Кэтрин забыть о своем гневе и гордости? Неужели все дело лишь в его физическом совершенстве? Или в этой манере расправлять могучие плечи, которые словно стремятся вырваться из кольчуги на волю? Или все же в его благородной натуре? Конечно, да.

— О, Стефан! — шептала она, глядя на него влюбленными глазами. Она уже сожалела, что не отдала ему свой шарф, который только мешал и душил ее. Теперь же девушке казалось, что отдай она шарф Стефану, и он согревал бы его в бою. Она ненавидела свою гордость, ненавидела его игры! Этот флирт с проституткой был явно задуман, чтобы вызвать ее ревность. Таким способом Стефан пытался заставить ее уступить его желаниям! Но это не было бы проявлением любви, а лишь победой в поединке. Любовь это не сражение.

В любом случае, теперь она сожалела, что перед боем не попыталась вдохновить его на победу, явно показав ему свое расположение. При воспоминании о насмешливых взглядах женщин Кэтрин охватывала слабость. С ужасом думая о том, что может оказаться под градом злобных насмешек, если вдруг Стефан проиграет поединок, а сеньор Дербонэ получит свой приз, она закричала:

— Давай, Стефан, вперед!

Девушка была счастлива, когда он повернулся к ней, каким-то чудом услышав ее среди всеобщих криков, и кивнул головой.

Противники готовились к нападению. Взрыв одобрительных возгласов разнесся над ареной, когда их жеребцы понеслись навстречу друг другу, закусив удила, вздымая копытами песок и солому. Солнечные лучи отражались от металлических пластин, защищающих их головы от возможных ранений. За секунды до столкновения всадники, пригнувшиеся к их гривам, выпрямились. Такая тактика была необходима для нанесения удара, но практически не позволяла видеть противника сквозь узкие щели забрала. Стефан был на высоте. Сеньор Дербонэ оказался не столь удачлив. Его копье было сломано при первом же ударе. Кэтрин ликовала. Начало было неплохим, поскольку на счету француза было уже три сломанных копья.

Только когда противники разошлись и готовились перейти ко второму этапу поединка, девушку охватил страх. Хотя рыцарские турниры считались благородными состязаниями, но случались непредвиденные ситуации, в которых один из участников мог получить смертельное ранение.

Вторая часть сражения была более захватывающей, чем предыдущая. Участники боя, казалось, были заражены всеобщим энтузиазмом зрителей. Грубые крестьянские лица лучились гордостью за своего хозяина. Некоторые из рыцарей замка, верой и правдой служившие графу Блэкмору, желали французу поражения, другие смотрели на поединок как на войну между Англией и Францией. И победа Стефана для них означала победу английской короны над Францией.

Для Кэтрин напряженное ожидание становилось невыносимым. Она покинула трибуну и укрылась за спинами рыцарей. Стефан не заметить ее отсутствия, поскольку едва различал своего противника через узкую щель забрала. И девушка следила за ходом поединка, как ей казалось, с более безопасного расстояния. Кроме того, ей хотелось убедиться, что в случае победы Стефана веселая французская девица не получит обещанный поцелуй.

Лошади вновь стремительно помчались навстречу друг другу. И в этой схватке копье Стефана с оглушительным звоном раскололо щит Дербонэ.

— О-ох! — толпа ликовала от восторга.

Но Кэтрин стояла онемевшая от неожиданности. Когда голова побежденного рыцаря откинулась назад, она узнала в нем одного из приверженцев Марлоу. Подбежавший оруженосец француза подал ему копье. Мужчины пожали друг другу руки, и человек Марлоу исчез.

Сердце девушки бешено стучало. Во рту у нее все пересохло. Из всех зрителей только она видела, как оруженосец пытался спрятать в заиндевевшей траве наконечник копья. Сверкая под солнечными лучами он выдавал подмену — копье, которым сражался человек Марлоу, имело не деревянный, а металлический наконечник. Ей казалось, что перед ней предстал сам дьявол во плоти.

— Милорд! — закричала Кэтрин, не думая об опасности. — Сэр Стефан! — Но крик ее утонул среди шума толпы.

Девушка пробралась через толпу крестьян и поднялась на ограду, возвышаясь над всеми.

— Сэр Стефан! — пронзительно закричала она, и все обернулись в ее сторону.

Стефан тем временем готовился к завершающему сражению. Увидев Кэтрин, он снял шлем.

Наконец, заметив, что привлекает внимание окружающих, девушка сорвала шарф и махала им что было сил.

— Милорд, вы не можете начать следующий бой, не получив знака моей благосклонности. Не так ли?

Пытаясь скрыть от чужих глаз свою тревогу, она беззаботно улыбнулась Стефану, приглашая его подойти.

Вонзив шпоры в коня, отважный рыцарь приблизился к девушке. На его лице сияла победоносная улыбка.

— Милорд, вы были великолепны и заслужили мою преданность! Как глупо было думать иначе! Простите меня и окажите честь сражаться в последнем бою с моим шарфом.

— Я вижу, чувство победило, миледи! — Стефан торжествующе огляделся вокруг.

Кэтрин улыбнулась и кокетливо подмигнула ему.

— Тогда проявите свою благосклонность, благородный рыцарь, до того, как я повяжу вам свой шарф.

— Я вижу перед собой именно ту Кэтрин, которую люблю. — Стефан поднес шелк к губам. — Однако хотелось бы знать, почему вдруг такая перемена настроения? Или вы задумали какую-то шутку, о которой я буду сожалеть?

— Да возьми же этот чертов шарф!

— О, Кэтрин! — сказал Стефан с наигранным возмущением. — Что я слышу?

Он наклонился, чтобы выхватить шарф. Девушка в этот момент обвила его шею рукой, словно собираясь поцеловать.

— Твой противник пытается тебя убить, у него на копье металлический наконечник, — прошептала она Стефану на ухо.

Обнимая девушку, рыцарь пристально смотрел на своего врага, ожидающего начала решающего поединка. Оруженосец сеньора Дербонэ, как и предупреждала Кэтрин, стоял за спиной хозяина с копьем, которое могло убить его даже при легком ударе. Он повернулся к девушке и улыбнулся. Он видел ее уже в другом свете.

— А я думал, ты позвала меня из ревности, — прошептал он.

Девушка наслаждалась влюбленным взглядом, который Стефан устремил на нее.

— Нет, милорд, я не ревнива.

— Какая жалость! Это придало бы ухаживаниям некоторую пикантность.

В эту минуту к ним приблизился сеньор Дербонэ.

— О, сэр Стефан! — сказал он, подъезжая к ограде. — Я смотрю, вы добились некоторого успеха. Мадемуазель подарила вам свою благосклонность! Надеюсь, однако, что это не повлияет на наш договор в случае моей победы!

С губ девушки готов уже был сорваться саркастический ответ, когда Стефан мягко прикоснулся к ее плечу. Подтолкнув ее в спину, он произнес:

— Конечно, Дербонэ, но на вашем месте я не стал бы опережать события. Хотя счет пока в вашу пользу, но каждый из нас выиграл по одному раунду. И последний бой будет за мной, дорогой сэр… Но меня очень беспокоит ваше копье.

Стефан говорил спокойно и мягко. Ничто не выдавало клокотавшей в нем ярости, не намекало на обнаруженное предательство. Девушка любовалась им.

— Один из ваших оруженосцев просто засыпает на ходу! Копье, которое вам принесли вместо сломанного, используют в настоящих сражениях. Удар таким наконечником мог преждевременно лишить меня жизни, хотя, возможно, это вполне устроило бы одну знакомую мне упрямую даму.

Кэтрин подыграла Стефану, помогая сгладить возможный скандал:

— Да. Я не стану оплакивать вас, сэр Стефан. Я отдала вам шарф лишь потому, что вы превосходите силами своего противника.

Француз удовлетворенно вздохнул, лесть девушки достигла своей цели.

— Итак, покажите мне ваше копье, сеньор, — настоятельно попросил Стефан.

Дербонэ посмотрел на оруженосца, который держал копье в руке. Когда солнечные лучи царапнули по наконечнику, он в ужасе воскликнул:

— О Господи! Какая ужасная ошибка! Я прикажу высечь его!

Стефан спокойно наблюдал за сценой раскаяния. Девушка предполагала, что это была игра, однако не была в этом уверена. Возможно, все было подстроено Марлоу.

— Надеюсь, вы простите меня, сэр Стефан, и поверите, что я к этому непричастен.

Ярость угасла, и Стефан с самой очаровательной улыбкой произнес:

— Ах, сеньор, я уверен, что это недоразумение. Теперь вы можете взять любое мое копье. И давайте посмотрим, кто же из нас окажется победителем!

— Вы так добры, Бартингэм, так добры! — пробормотал француз и направился в сторону оруженосца. Тот, осознав свою вину, принимал упреки и пинки своего хозяина с почтительными поклонами.

— Прими мои сердечную благодарность, Кэйт, — обратился к девушке Стефан, наблюдая за разыгравшейся сценой.

Девушка не стала объяснять, что его спасение это уже награда, что сердце ее выпрыгивало из груди от тревоги и замирало при виде его прекрасного мужественного лица.

— Тогда отблагодари меня своей победой, — тихо сказала она.

— Обещаю. — Стефан направился в дальний угол арены, пришпорив боевого скакуна. В ожидании решающего поединка он нетерпеливо фыркал, словно сам хотел быстрее выиграть сражение.

Наконец глашатай взмахнул белым флагом, и последний бой начался.

Кони мчались, и пар валил из их ноздрей. Все вокруг грохотало. Всадники издавали нечленораздельные звуки. Копья ломались, и скрежет металла эхом отдавался на трибунах. Внезапно крик боли облетел арену, и сеньор Дербонэ упал на спину. Сброшенный с лошади, он проиграл поединок. Стефан стал победителем. Толпа ревела от восторга.

Кэтрин улыбалась, необъяснимые слезы радости катились по ее щекам. Она устремилась в ликующую толпу, чувствуя себя так, словно сама только что одержала победу.