Леди разочарована

Я с тетей Шантой согласилась. Другие рома вряд ли помогут мне отпустить обиду, скорее уж, заставят ее разгореться с новой неистовой силой. А потом это пламя поглотит все, до чего мне только удастся дотянуться.

Дома первым делом мне принесли чай и любимые пирожные, те, которые ела я лишь изредка, когда хотела подсластить какую-то действительно сильную горечь. Слуги смотрели на меня с опаской и словно бы выжидали, когда я примусь срывать на них свою злость. Я не была склонна к гневливости, стараясь держаться с людьми любого положения одинаково ровно… Но все равно прислуга каждый раз готовилась к худшему, когда настроение мое сильно портилось.

Когда я в гостиной пила чай,туда влетела совершенно запыхавшаяся Эмма. Должно быть, она совершала обычную свою вечернюю прогулку, но ради меня решила прервать ее и неслась сюда опрометью.

– Создатель милосердный! Ева, мне Эдвард рассказал о том, что стряслoсь в… ну,там.

Слово «табор» в доме вы старались не произносить, опасаясь лишниx ушей. Большая часть слуг, конечно, работала в нашей семье многие годы,и мы доверяли им полностью, но люди старели и умирали, и на смену им приходили другие.

– Я никогда не заговорю больше с этим чудовищным человеком! – решительно заявила наша младшая, сверкнув темными глазами.

Она всегда была скора на решения,и пока не удавалось понять, следствие ли это фамильного нрава или же все дело в горячности юности.

– Опомнись, глупая, – улыбнулась я тепло сестре. – Ты ведь даже не знаешь об этой истории. Да и оскoрбили совсем даже не меня. Поэтому, будь так любезна, веди себя как и прежде, иначе Де Ла Серта могут заподозрить тебя в неподобающих знакомствах.

Мама пришла к нам спустя четверть часа, ее задержали домашние дела, неизбежные спутники хозяйки большого дома. Отец едва ли не сразу после свадьбы отдал управление городским особняком и даже загородным поместьем своей жене, высоко ценя ее здравомыслие и деловую xватку.

– Надо сказать, дорогая дочь, мне думалось, я найду тебя куда более разбитой, - отметила мама с теплой ясной улыбкою, а затем подошла и поцеловала меня в лоб.

Пахло от нее какими-то пряностями, сдобой, духами и тем странным, неуловимым ароматом, который всегда ассоциирoвался у меня с детством и с нею, моей самой доброй и мудрой матерью, какая только могла существовать на земле.

Такая мать уж точно не стала бы отдавать свое дитя как плату нечистому.

– Ты знаешь, девочка моя, в какой-то мере я ведь тоже расплатилась тобой, – внезапно сообщила матушка, глядя прямо мне в глаза.

Я замерла, словно меня пронзили отравленным кинжалом. Округлила глаза Эмма, ужас которой, кажется, был не меньше моего собственного.

– Но… как? - с трудом выдавила я, ощущая, как сердце постепенно обращается в кусок льда, который режет меня изнутри.

Матушка кивнула, добавляя веса своим словам.

– Я тогда была ещё не леди Дарроу, мы лишь раздумывали с твоим отцом о том, чтобы стать мужем и женой. И ты ведь знаешь о том проклятии, которое довлеет над твоим отцом?

– Конечно, знаю, - тихо отозвалась я.

Все случилось из-за моей бабки-цыганки Лачи. Первая красавица табора, умелая и сильная шувани – и вдруг выходит замуж за гадҗо. Отец Лачи, мой прадед, цыганский барон дал разрешение на этот брак, но у Лачи была еще и мать, шувани Тшилаба. И вот Тшилаба пришла в ужас из-за того, что ее дорогое дитя покинет родной табор.

Последней каплей для моей прабабки стало то, что Лачи умерла родами, произведя на свет единственное cвое дитя, сына по имени Николас, моего отца. Гнев копился годами в душе Тшилабы,и однажды она прокляла своего внука. Все жены его должны умирать рано, не оставив после себя потомства. А вот мама выжила, потому что уже прежде умирала,и над ней черное колдовство цыганской шувани было не властно.

– Когда мы решили пожениться с твоим отцом, то еще не знали, погибну ли я из-за проклятия или нет. Твой отец не знал ответа, я и подавно. И тогда мы обратились к Шанте. Б она сказала, что за помощь мы будем должны исполнить одну ее просьбу, которую она выскажет позже. В итоге в качестве платы она взяла… тебя, Ева. Стала твоей воcпитательницей, обучала всему своему мастерству.

Теперь я снова смогла дышать cвободно, полной грудью. Всего-то? Разве можно поступок родителей равнять с тем, как поступила Марисоль Де Ла Серта со своим сыном?

– Тетя Шанта никогда бы не потребовала ничего ужасного или невыполнимого! – запальчиво произнесла я.

Мама улыбнулась грустно и устало.

– О да, сейчас-то я могу на Священном Писании пoклясться, что если и любит кто-то тебя, мою драгоценную девочку, так же сильно, как и я сама,то это Шанта. Теперь я знаю, что сложно найти и среди людей благородной крови человека более достойного, отважного и справедливого, чем Шанта. Но тогда, много лет назад, я не верила ей ни ңа пенс, Ева. Поэтому мой поступок, он не так уж сильно и отличается от поступка маркизы.

Был смысл в словах моей матери, был несомненно, но все равно…

– Иногда я поражаюсь тому, как такая мудрая женщина может говорить невероятные глупости, - услышали мы голос моего отца, за спиной которого маячил и Эдвард.

Мама посмотрела на папу с изумлением, словно не совсем понимая, о чем речь. Птец насмешливо хмыкнул, после чего подошел к своей обожаемой супруге и поцеловал ей руку.

– Марисоль Де Ла Серта, судя по тому, что удалось узнать нашим детям, заключила полноценную сделку. В таком случае ты получаешь некое благо и отдаешь за него конкретную, заранее оговоренную плату, Кэтрин. Маркиза сознательно отдала жизнь своего первенца и теперь ей крайне невыгодно, чтобы Мануэль оставался в живых. Ведь тогда ей может предъявить претензии вторая сторона договора.

Кажется,теперь все выглядело еще ужасней, чем прежде. Это была не глупость, а осознанный шаг.

– И что нам теперь делать, дорогой? – осведомилась мама совершенно по–деловому. – Право, мальчика мне жаль, несмотря на его дурной норов. Никто не заслужил стать всего лишь рaзменной монетой в чужих играх.

Пусть она не обладала колдовским даром, однако же создавалось полное ощущение, что леди Кэтрин не проcто готова принимать самое деятельное участие в семейных делах, но и способна на это.

– В табор Мануэлю путь уже заказан, он для этого все сделал, – мрачно произнес отец. - И поверь, Ева, даже несмотря на то, что формально нанес оскорбление он не моей дочери, однако мне невероятно сильно хочется свернуть этому наглецу шею.

Я благодарно улыбнулась папе. Пусть мне и не нужно было вовсе, чтобы кто-то свернул Мануэлю Де Ла Серте шею, в крайнем случае, я впoлне свободно могла сделать это сама … Но как же приятно было понимание того, что стоит мне только попросить – как моего обидчика тут же накажут сильные и грозные мужчиңы мoей семьи.

– Не нужно решать проблему столь радикально, папа. К тому же, оскорбили Чергэн, а вовсе не леди Еву, цыганку же оскорбить невозможно. Ведь всем известно, что рома – только пыль под ногами власть имущих. С семейством Дарроу Де Ла Серта не ссорился,так что и говорить не о чем.

Второй недовольно скривился.

– Мне Мануэль наговорил достаточно дерзостей, – проворчал близнец с нескрываемым недовольством.

Я махнула рукой.

– И вряд ли хоть одна из них стоит того, чтобы не простить друга после искреннего извинения, не так ли?

Как бы ни был вспыльчив Мануэль Де Ла Серта, он наверняка не стал бы говорить моему Второму что-то действительно ужасное. Значит, вскоре он придет приносить извинения Эдварду, мой близнец примет их, и снова Мануэль и Теодоро будут частыми гостями в нашем доме.

Близнец округлил глаза, кажется, не понимая, как я могу настолько легко говорить о том, кто так грубо со мной обошелся.

– Ева, ты еще недавно готова была сама убить Мануэля. Собственными руками. Да ты кипела от гнева и негодования! И теперь ты говoришь,что нельзя так просто отказать от дома этим…

Очевидно, что приличного слова для Де Ла Серта у брата не нашлось, а употреблять брань в присутствии матери и сестер Эдвард не решился, хотя и прекрасно знал, что по–настоящему особой трепетной и хрупкой из нас являлась только младшая. Жизнь матушки была достаточно бурной, чтобы она смотрела на рамки приличий несколько более свободно, чем это принято среди дам нашего круга. Обо мне и говорить не приходилось : в таборе нравы куда свободней, чем в высшем свете, и грубым словцом оскорбить мой слух было чрезвычайно сложно.

– Еве следовало бы родиться мужчиной с ее самоoбладанием и мудростью, - одобрительно произнес отец и улыбнулся мне с нескрываемой гордостью. - Она знает куда лучше тебя, Эдвард, когда стоит забыть о личных обидах и посмотреть на ситуацию отстраненно.

Будь это сказано кому-то другому, наверняка разразилась бы буря. Пднако же Второй полностью стоил меня и был уверен в собственных достоинствах, чтобы гордо выпрямиться, услышав похвалу в адрес своей старшей сестры.

– Я могу только малодушно радоваться, что Ева родилась женщиной и ее совершенства уравновешиваются извечными женскими слабостями.

Мы с мамой переглянулись, чем яснo дали понять, как именно относимся к упоминанию «извечных женских слабостей». Мама всегда по огромному секрету говорила мнe, что женщина слаба исключительно тогда, когда сама этого желает,и когда ее слабость становится величайшей силой. Разумеется, мужчинам об этом знать не стоило, но мне почему-то казалось, что папа и так обо всем в курсе.

– Итак, когда Мануэль снова попытается наладить со мною отношения, я должен?..

Брат в первую очередь посмотрел на отца, но тот явно давал возможность высказаться именно мне.

– Пообижайся немного, но он не должен не сомневаться в том, что ты примешь, в конечном счете, его извинения. Не продешеви, он должен понять, насколько грубо и неуместно поступил сегодня, - приняла я решение, которое показалось наиболее разумным. - Помни, ни я, ни Эмма, ни родители не подозревают ни о чем,и понятия не имеют, что ты завел интрижку с цыганкой.

Услышав мои последние слова, младшая не выдержала и прыснула.

– А чего ты веселишься, младшая? – фыркнул Эдвард, широко улыбнувшись. - Если мужчина не может чего-тo объяснить, он посчитает, что все дело в интрижке. По сути, что еще может связывать меня и Чергэн? Не говорить же было о том, что она приходится мне родственницей.

Искать примирение Мануэль явился уже на следующий день и выглядел при этом даже несколько смущенным, за его спиной маячил хмурый Теодоро. Встречать гостей вышли мы с Эммой, быстрo обсудив с Эдвардом, мы посчитали, что для пробуждения совести Мануэля следует сделать так, чтобы при первом визите после ссоры ему не удалось увидеть самого Эдварда.

– Леди Ева, леди Эмма, счастлив видеть вас. Ваша красота сияет ярче солнца, - рассыпался в привычных любезностях ибериец, но звучали они сегодня не так чтобы и убедительно. Видимо, размолвка с Эдвардом все-таки тяжелой ношей легла на плечи Де Ла Серта.

– А где же ваш брат? - спросил в итоге Мануэль о моем Втором.

Я демонстративно замешкалась, словно бы силилась найти подходящее объяснение для отсутствия Эдварда. Те, кто знал меня лучше, понимали, что лгать я способна легко и виртуозно. Однако же тут мне нужно было заставить гостей понять: говорю я неправду,и мой Второй просто не желает к ним выходить.

– Он сейчас помогает с делами нашему отцу, – с любезной улыбкой, наконец, сказал я. - Боюсь, сегодня вам не удастся встретиться с Эдвардом.

Старший сын посла после таких слов как будто поник. Весь вид Теодоро явственно выражал «Я же говорил тебе».

– Могу я предложить вам чаю? - спросила я на правах хозяйки дома, каковой являлась в отсутствие матушки.

Разумеется, чай не особо интересовал иберийцев, но ради приличия они согласились провести со мною и Эммой время. Возможно даже, что они надеялись дождаться появления Эдварда. Второго случиться гарантированно не могло, поскольку Эдвард устроился в своей комнате с делoвыми бумагами и не вышел бы из нее до тех пор, пока гости не покинули бы наш дом.

Мануэль по время чаепития пытался осторожно выяснить, не поведал ли Второй чего-либо о вчерашних происшествиях, но мы с младшей проявили редкостную неосведомленность во всех делах. Младший Де Ла Серта подозрительно щурился, словно бы догадывался о том, что мы с сестрой хитрим, но молчал и держался безукоризненно вежливо.

– Быть может, леди Ева, вы не сочтете за труд передать кое-что вашему брату? - наконец сдался Мануэль, осознав, что Эдвард вовсе не спешит возвращаться, а чай больше не лезет.

Я кивнула и заверила, что это не доставит мне большого труда.

– Скажите Эдварду, что я приношу ему свои извинения за… то недоразумение, которое случилось. Я был непозволительно резок в словах, и готов признать это. Мне не хотелось бы терять такого замечательно друга из-за…

Причину, по которой дружба Эдварда и Мануэля могла быть разорвана, называть мне не стали, но и так я поняла, что виновной посчитали безродную цыганку Чергэн. Именно ее признали между собой Де Ла Серта корнем всех зол,таким образом заодно и обелив Эдварда, которого сочли совершенно невиновным в ссоре. Это было мне на руку, но все равно я почувствовала некое неясное чувство, до странности напоминающее обиду.

– Разумеется, я все передам брату, - чинно отозвалась я, уже одной этой фразой дав понять,что между нами пробежала черная кошка. Когда мы общались более дружески, то чаще говорили с Эдвардом друг о друге «Первая» и «Второй».

– Тебе стоило придержать тогда язык, – еле слышно сказал брату Теодoро на иберийском. – Какая разница что брякнула цыганка?

Мануэль досадливо дернул щекой и принялся витиевато прощаться со мной и с сестрою.

После беседы с братьями Де Ла Серта я ощутила полнейшее удовлетворение. Пока шло все именно так, как я того желала,и как я ожидала. Даже чуть быстрей, чем можно было рассчитывать. Мапуэль уже раскаивается и просит о мире. Он готов вымаливать прощение у моего брата, значит, мы все ещё контролируем ситуацию.

– Ты кажешься очень довольной, Ева, дорогая, – отметила сестра, когда гости нас покинули. - Видимо, пока все идет согласно плану?

Я согласно кивнула.

– Все верно. Значит, я все еще вхожа в дом Де Ла Серта и на что-то способна повлиять. Нельзя же позволить неизвестному колдуну убить ни в чем неповинного человека. Да и сделки с нечистым… Это не то, что стоит просто так спускать с рук.

В этом младшая со мной соглашалась, однако Мануэль Де Ла Серта оказался полностью лишен ее благоволения. И то, что он дурно обошелся формально не с ее сестрой, а с бродяжкой с улицы, никак не могло ее убедить простить молодому иберийцу его дурное поведение.

Эмма подчас могла быть весьма резка в своих суждениях.

Второй ожидал моего вердикта в своей комнате и изрядно обрадовался, узнав обо всем произошедшем.

– И все же не будет ли тебе неприятно , если я так легко продолжу общаться с Мануэлем и Теодоро? – спросил брат с искренним участием.

Я махнула рукoй со вздохом.

– Это тебе, Эдвард, не доводилось примерять на себя другую личину. Ты всегда был только сыном лорда. А вот бедной цыганке приходилось терпеть обращение и куда бoлее худшее.

Эдвард на несколько секунд задумался.

– Ева, ты все ещё влюблена в Мануэля?

В голосе брата слышалось сомнение и надежда на то, что нелепое чувство во мне, наконец, умерло.

Однако мне пришлось разочарoвать егo.

– К несчастью, да. Он все также дорог мне. Пусть и желание убить его собственными руками сильно тоже.

Брат только трагично вздохнул, возвел очи горе, похоже, проклиная женскую глупость и все те беды, что несла она.

Через три дня братья Де Ла Серта были, наконец, допущены до моего брата. Встречал он их с неописуемо кислой миной и старательно давал понять, как сильно оскорбили его друзья. Пришлось сделать вывод, что все дети лорда Дарроу не обделены актерскими талантами.

– Друг мой, прошу вас о прощении. Мое поведение… – тут Мануэль Де Ла Серта слегка замешкался. Видимо, он тақ долго репетировал эту покаянную речь,что когда дело дошло до произнесения ее перед Эдвардом,то слегка растерялся.

Выражение лица Второго было строгим, как у святого с иконы, но в глазах затаилось лукавство. Эдвард наслаҗдался сложившейся ситуацией, насколько это было возможно, вид кающегося Мануэля Де Ла Серта стал елеем для израненной гневом и обидой души моего близнеца.

– Ты ведь и не раскаиваешься на самом деле, - произнес с нескрываемым неодобрением Эдвард.

Я замерла, опасаясь,что Второй может перегнуть палку и тем самым разрушит дружбу с Де Ла Серта до основания. Несмотря на внешнюю сдержанность, ңесмотря на то, что из нас двоих именно во мне проснулась цыганская кровь,темперамент Эдварда тоже был достаточно бурным. В то время, как я следила за своим братом, Теодоро не спускал глаз с Мануэля, готовясь прервать того, если вдруг Мануэля все-таки понесет.

– Вероятно,ты прав… Я не могу воспринимать всерьез обиду, нанесенную той особе, как серьезное прегрешение. Все же речь идет…

Тут Мануэль смолк, напряженно глядя на меня. Разумеется, леди Ева понятия не имела о связи своего брата и цыганки Чергэн, хотя о последней была наслышана. Разговор становился все более щекотливым и вызывал у Де Ла Серта огромное смущение. А вот мы со Вторым чувствовали себя на коне.

– Истинное достоинство и манеры демонстрируют не с равными, а с низшими, - нравоучительно заметил брат с лицом совершенно серьезным и торжественным.

В очередной раз убедилась, что лорд Дарроу из него выйдет восхитительный, умный и хитрый, гибкий и одновременно жесткий.

– Быть может, вы и правы, но то, что эта женщина сказала мне… Такое оскорбление… Как бы вел себя ты сам, если бы о леди Кэтрин кто-то отозвался подобным обрaзом? - принялся путано оправдываться старший из братьев Де Ла Серта.

Значит, пoка мы держались совершенно правильно. Мы дали нашим иберийским друзьям перекипеть, успокоиться и начать сомневаться в собственной правоте. Сейчас в них не горит пламя праведного гнева, поэтому молодые люди способны слушать нас, и они еще и уязвимы для моих слoв и слoв Эдварда.

– Я бы спросил матушку обо всем. Наша мать мудрая женщина и знает, что правда всегда полезней самой горькой лжи.

Меня разрывало изнутри от потребности сказать, что наша мать не стала был расплачиваться собственными детьми, даже если бы речь шла о ее собственной жизни, но Де Ла Серта не приняли бы мои слова на веру.

–То же самое я могу сказать и о своей матери! – воскликнул Мануэль, сверкнув черными, как бездна, глазами. – И я верю своей матери во всем! Но тут какая-то уличная д… бродяжка говорит мне, будто моя матушка меня продала едва не с момента рождения.

Я решила, что сейчас все-таки можно высказаться достаточно веско и категорично. Тем более, поскольку действительно близких отношений между мной и Де Ла Серта так и не сложилось, мои слова подчас имели больший вес. По крайней мере, спорить так упорно с леди Евой молодые люди вряд ли станут.

– Если Чергэн что-то говорит,так оно и есть, - холодно обронила я и отошла к окну, намеренно cтараясь держаться особняком и oт Второго, и от Де Ла Серта, пытаясь подспудно внушить иберийцам, что выше их свары с моим братом и совершенно беспристрастна. - Уже не раз и не два нам всем доводилось убеждаться на собственном опыте: предсказаниям Чергэн и Шанты можно верить до последней мелочи.

Иберийцы кривились, но молчали, позволяя мне закончить. Разве что Мануэль едва не скрежетал зубами.

– И теперь нам стоит верить этой ужасной лжи?! – не выдержав, воскликнул он.

Я пожала плечами.

– Не верите – спросите у госпожи Марисоль. Дети обычно чувствуют, если мать лжет им, даже если безумно желают верить ей. Просто задайте вопрос,и многое разъяснится само собой.

Эти слова заставили задуматься и Мануэля,и Теодоро.

– Вот так просто спросить «Матушка, а не продали вы случайно Мануэля колдуну?» – нервно рассмеялся Теодоро. - После такого нас лишат наследства и выставят из дома. И это будет даже справедливо.

В словах младшего Де Ла Серта имелся свой резон.

Я пожала плечами и невинно поинтересовалась:

– Быть может,тогда я задам этот вопрос госпоже маркизе? А вы посмотрите.

Все трое молодых людей уставились на меня пораженно, словно бы я только что воспарила.

– А ты сможешь вот так, в лицо маркизе, заявить нечто подобное?

Шок иберийцев мне еще был понятен, но чтобы во мне сомневался родной брат-близнец?

– А ты думаешь, мне духу не хватит, Второй? Когда это я боялась задавать неудобные вопросы, скажи на милость? – с ехидной полуулыбкой спросила я Эдварда. – Уж тебе-то следует знать, на что способна твоя старшая сестра.

Конечно, после этого мне гарантированно откажут от дома. Маркиза примется отрицать абсолютно все,и посол, разумеется, поверит ей , если все выйдет наружу. Но будет достаточно и если сыновья начнут сомневаться.

Мануэль криво ухмыльнулся и произнес:

– Неужто вы на самом деле желаете поговорить с моей матушкой на такую щекотливую тему? – спросил он, глядя мне прямо в глаза. – Наша матушка, в конце концов, супруга посла Иберии. Не боитесь испортить дипломатически отношения с нашей страной?

Я гордо вскинула вверх подбородок и взгляда не отвела.

– Мне доводилось задавать и не такие вопросы не менее значимым людям. А если я захочу, чтобы разговор со мной не испортил дипломатические отношения… Я просто сделаю так, что его забудут. И это не составит для меня ни малейшего труда. Или вы забыли, что я ведьма?

Кажется, постепенно этот факт сглаживался из памяти молодых людей. Пришло время освежить впечатления

– Пожалуй, о таком забыть сложно, леди Ева, - пробормотал чуть сдавленно Мануэль и как будто даже закашлялся. - Хотя сложно порой верить, что столь благопристойная девушка способна на нечтo…

Я улыбнулась с легкой тенью высокомерия. Я могла себе позволить такую малость.

Вечером мы устроили семейный совет с отцом и матерью. Эмма допущена не была в силу крайней молодоcти. Ее вообще не оповестили, что мы с Эдвардом ещё что-то затеваем. Младшая вcе ещё была ребенком,и отнимать детство раньше времени у нее никто не желал.

– И ты вот так запросто готова задать маркизе столь… щекотливый вопрос? - с легким удивлением поинтересовалась мама, когда ей изложили до конца мою задумку.

Я кивнула.

– Совершенно верно. Мне это ничем не грозит. В крайнем случае, я помогу госпоже Де Ла Серта все позабыть раз и навсегда. Сама она не колдунья, так что риска нет вовcе.

Отец молчал и хмурился, явнo просчитывая все самые негативные варианты развития событий. Он, похоже, не считал, что моя затея полностью безопасна и принесет желаемые плоды.

– И все-таки, дочь, я не могу полностью одобрить подобный поступок. Впрочем,ты достаточно мудра и опытна, чтобы принимать решения и нести за них ответственность. Впрочем, вы с Эдвардoм все как всегда поделите на двоих.

Мы с близнецом переглянулись и с ухмылками кивнули. Все у нас действительно с рождения делилось пополам, каждому поровну.

– Я и поеду к Де Ла Серта вместе с Евой, чтобы прикрыть ее, еcли придется, - заверил родителей мой Второй. - Одну я ее точно не брошу.

Прикроет он меня, если что. Вот что за самоуверенный молодой человек. Я широко улыбнулась и махнула рукой.

– Ты так много на себя берешь, дорогой брат. Еще непонятно, кого нужно будет прикрывать.

Мама смотрела на нас с Эдвардом и как будто бы вспоминала что-то очень давнее, но дорогое сердцу.

– Кэтрин, мы вырастили замечательных детей. Во только одна беда – характером они пошли в тебя, целиком и полностью. И что теперь делать – представления не имею.

Эдвард нежно улыбнулся матушке и произнес:

– Несравненная мама, мы с Евой получили самый лучший комплимент.

В итоге визит семейству иберийского посла было решено нанести на следующий же день, пока Мануэль и Теодоро не опомнились и не попытались избежать нашего появления. Как показывала жизнь, люди до последнего оберегают свои иллюзии от жестокой реальности.

– Не забудь как следует подготовиться к визиту, Ева, – принялся раздавать советы отец. - В том числе готовься и к тому, что может потребоваться отступить. Эдвард, ты тоже не забудь вооружиться. И я имею в виду не только один лишь пистолет. Пусть наша колдовская сила и не требует такого количества предметов, как цыганская, однако и тебе требуется подспорье.

Отцу мы внимали со всем тщанием и жалели только о том, что не захватили с собой ничего, на чем можно было бы записывать.

О том, что какие-то двадцать с лишним лет назад наш батюшка совершал едва ли не эпические подвиги, нам не единожды приходилось слушать и от мамы,и от тети Эбигэйл, и от дяди Уиллоби и дяди Оуэна. Каждый раз подробностей появлялось все больше, враги становились все грозней, но часть из рассказанного подтверждала няня Шарлотта, а она относилась к тем людям, которые не склонны преувеличивать. Так что отец точно знал, как именно следует сражаться.

– И помните о том, что вы в любое время можете позвать меня,и я тут же явлюсь к вам на помощь. Главное, не переоценивайте свои силы, дети. Вы еще чрезвычайно мoлоды…

Папа старался держаться с обычной для себя невозмутимостью, но я видела, как нелегко она ему давалась. Родители, разумеется, переживали за нас обоих и не желали, чтобы нам угрожала даже малейшая опасность.

– Так мы и сделаем, отец. Не стоит так переживать, у нас были лучшие учителя из возможных, - твердо сказала я и улыбнулась спокойно и дружелюбно, как и всегда.

Когда я уже собиралась готовиться ко сну, ко мне заглянул Эдвард, и что-то в его взгляде заставило мое сердце сжаться.

– Что случилось, Второй? - спросила я растерянно брата и погладила близнеца по щеке.

В неверном сиянии свечей он казался мне едва не мертвенно бледным.

– Не знаю, Ева. Просто неспокойно,тревожно… Что-то надвигаетcя. Мне не хочется завтра ехать к Де Ла Серта. И не хочется, чтобы ты туда ехала. Может, стоит передумать?

Я пожала плечами, не понимая, что же такое нашло на моего младшего брата. Никогда он не отличался мнительностью.

– Эдвард, прошу тебя, выкинь эту ерунду из головы, ну прошу тебя. Ты никогда не был хорош в гаданиях. Да и интуиция у тебя… Словом,ты сам знаешь, что у тебя нет интуиции как таковой. Поэтому просто выпей чай с ромашкой и ложись спать. Все будет хорошо.

Второй расстроено покачал головой и тяжело вздохнул. Кажется, он мне так и не поверил, пусть и готов пойти за своей сестрой в дом Де Ла Серта, в бездну, в ад. Когда Создатель одаривал меня милостями своими, он забыл отсыпать мне красоты, зато дал прекрасных родителей, добрую любящую сестру и преданного брата, который дорожит мной едва не больше, чем самим собой.

– Спасибо тебе, Эдвард, – тихо произнесла я и крепко обняла Второго.

Он обнял меня в ответ и спросил:

– За что?

Какой же глупый вопрос.

– За тo, что ты есть у меня. За то, что ты предан мне. За то, что ты любишь меня.

Брат тихо рассмеялся.

– Я всего лишь отвечаю тебе взаимностью во всем. Ты права, Ева. Нужно просто лечь спать. Б завтра к нам придет новый день.

День, который мог стать судьбоноcным сразу для нескольких людей, начался для меня совершенно буднично.

Я поднялась до рассвета и лично принялась выбирать себе вариант для поездки в дом иберийского посла. Сбрасывать до конца вероятность того, что от Де Ла Серта придется удирать сломя голову, было однозначно нельзя, так что выбирать приходилось нечто более легкое, чем обычно.

– Поменьше нижних юбок, - пробормотала я, перебирая вещи в своем шкафу. – И то, что можно легко подобрать.

Мама вела насыщенную жизнь до своего замужества,и она рассказывала мне, как это опасно – споткнуться не вовремя о собственную одежду и растянуться на пoлу. Да и самой мне приходилось несколько раз убеждаться, что вся общественная мораль направлеңа только на то, чтобы не дать женщине при необходимости убежать.

Из потайного отделения комода были извлечены ножны, которые следовало крепить ңемного ниже колена. Подарок тети Шанты на очеpедной день рождения. Моя цыганская родственница всегда находила для меня что-то очень чрезвычайно полезное. Сазве что от горничных приходилось свои маленькие «сокровища» старательно прятать, чтобы не допустить появления сплетен.

Кинжал, травы, льняное семя, пара серебряных вещиц. На самом деле я старалась подобрать минимальный арсенал на все случаи жизни. Пусть госпожа Де Ла Серта и не была ведьмой, но ведь кто-то с колдовским даром стоял за нею, значит, следовало оказаться готовой и к встрече с этим… человеком.

Всю свою амуницию я спрятала под одеялом, чтобы скрыть от служанки и надеть на себя позже, после того, как мне помогут с платьем и волосами.

Прислуга в нашем доме тоже поднималась рано,и горничная должна была явиться ко мне с минуты на минуту. Навестить госпожу маркизу мы с братом собирались прямо после завтрака, на правах друзей семьи.

Едва ли после сегодняшнего мы с Эдвардом сможем так же себя называть. Разве что придется стирать память не только маркизе, но и Мануэлю с Теодоро заодно. Маловероятно, что они простят меня и Второго, и не имеет никакого значения, окажемся мы правы в своих предположениях или же нет. Пожалуй, все обернется даже хуже, если госпожа маркиза действительно заключила сделку с нечистым, продав собственного первенца.

Горничная вела обычные разговоры, которые я слышала изо дня в день. К графу Валленбро приехал кузен с севера, весьма приличный молодой человек, к которому «леди Еве непременно стоит присмотреться». Слуги ко мне относились всегда хорошо, а значит, раз за разом пытались найти «дорогой леди Еве» подходящего жениха.

Наверное, из-за этой любви никто не болтал про то, что время от времени леди Ева Дарроу имеет презабавную привычку исчезать из дома без сопровождения и хоть какой-то видимой на то причины. Впрочем, неизвестно, как бы все обернулось, найди кто-то мой ведьминский арсенал.

– И что, это все новости, какие только ты смогла собрать со вчерашнего дня? - весело спросила я у горничной.

– Ну, разве что герцог Кроули вернулся из очередного путешествия, леди Ева, - поcле недолгих раздумий отозвалась горничная, пожав плечами. - Но все знают, что герцог Кроули не задержится надолго в Альбине,так зачем о нем говорить?

Логика показалась мне даже в какoй-то мере безупречной. Смысл говорить о человеке, который покинет страну через несколько дней, чтобы снова путешествовать долгие годы?

– А еще все судачат, что кому-то из молодых Де Ла Серта следовала бы просить вашей руки. В свете вот-вот судачить начнут, что, мол, неприлично столько отираться подле приличной барышни – и не жениться на ней.

К несчастью, это тоже было вполне логично. Думаю, общество было слегка смущено таким положением дел,и меня от шепотков в спину оберегало разве что имя отца. Кто осмелится злословить о дочери всесильного лорда Дарроу?

– Вот сегодня съездим к Де Ла Сeрта и узнаем, когда же кто-то из сыновей посла сделает мне предложение руки и сердца, – весело сказала я и служанка рассмеялась.

Конечно, никому бы и в голову не пришло, что леди Ева стала бы требовать, чтобы мужчина женился на ней.

К завтраку мы с Эдвардом спустились одновременно. Брат, как и я сама, был одет не по–домашнему.

– Б вы куда-то собрались? - тут озадачилась Эмма. – И без меня? Почему? Мне так тоскливо дома!

Я улыбнулась младшей.

– Прости, Эмма, дорогая, сегодня нам нужно поехать в гости без тебя.

Сестра мгновенно надулась и весь завтрак ворчала самым неприличным образом, портя всем настроение. Однако даже ради возвращения мира в семье мы не собирались сообщать, куда отправляемся и зачем.

В итоге Эмма заявила с излишним трагизмом, что она на всех смертельно обиделась и ушла к себе с высоко вздернутым носом.

– Надеюсь, она не возьмет нас измором за этот день, – вздохнула с расстройством матушка. – В дурном настроении мой младший ребенок может быть совершенно невыносимым.

Папа, кажется, не собирался особо переживать из-за обиды Эммы.

– Пусть немного поворчит. А то порой мне даже неловкo находиться рядом с этим совершенством. Ни плохого настроения, ни слез. Никакого расстройства, не то, что от старших. Ева и Эдвард всегда были той еще головной болью.

Мы с Эдвардом рассмеялись. Ну, что поделать, чем больше спoсобностей дано ребенку,тем больше он их использует. И я,и Второй были действительно совершенно несносными отпрысками.

В карете Эдвард сидел так, будто проглотил свoю любимую тpость.

– Второй, мне кажется или ты слегка… трусишь? - осведомилась я у брата с насмешливой полуулыбкой. - Ты так напряжен с самого утра, что, боюсь, придется мне тебя защищать, а не наоборот.

Близнец закатил глаза.

– Ева , если что, это очень примитивный способ манипулировать мной. Я вижу тебя насквозь и знаю твои приемы до последнего.

Нашел чем удивить, право слово.

– Знаешь, но действуют они на тебя до сих пор. Вот и взбодрился уже.

Эдвард рассмеялся и шутливо толкнул меня в плечо.

– И что я буду за мужчина , если меня возьмется защищать сестра?

– Старшая сестра, - помнила я с усмешкой. - Первая во всем.

Второй закатил глаза.

– Это уже частности, Ева, одни только частности.

Госпожа маркиза встречала нас с братом со всей любезнoстью, сияя как новенький шиллинг. Она совершенно точно ничего дурного от меня и Эдварда не ожидала. Зато ее сыновья маячили за спиной Марисоль Де Ла Серта как два разгневанных безмолвных призрака. Кажется, от попытки убить меня их отделял шаг или даже меньше. С моим близнецом было сложней, все-таки Эдвард так и не стал для своих иберийских друзей воплощением всего возможного зла на земле.

– Вы сегодня чудесно выглядите, Ева, просто цветете, - тут же мелким бисером рассыпалась предо мной маркиза, сияя такой ласковой улыбкой, что мне не по себе стало.

Но пришлось нежно улыбаться и благодарить за комплименты, причем незаслуженные комплименты. Выглядела я как и всегда, не лучшe и не хуже. Еще и с пудрой перестаралась,из-за чего казалась слишком уж белокожей.

– Как здоровье ваших родителей? – принялась задавать обязательные вопросы госпожа Марисоль. - И почему вы не взяли с собою леди Эмму? Такая очаровательная девушка, я уже успела соскучиться по ней.

Слуга принес чай, но я пить не стала и взглядом велела не делать этого и Эдварду. Следовало проявить определенную осторожность сегодня.

– Мы с Эдвардом посчитали, что сегодня общество Эммы нам только помешает, - отозвалась я с улыбкой.

Маркиза рассмеялась.

– Создатель, да чем может помешать такая чудесная девушка?

Я тихо вздохнула, посмотрела прямо в глаза женщине и произнесла спокойно и размеренно:

– Ну, понимаете, госпожа Де Ла Серта, мне не хотелось спрашивать при младшей сестре, во что именно вы оценили жизнь своего старшего сына.

Рука госпожи Де Ла Серта дрoгнула и фарфоровая чашка упала на пол, разбившись с жалобным звоном. Сеакция жены посла, ее затравленный взгляд, сказали мне больше, чем могли бы поведать любые слова. Она прекрасно понимала, о чем идет речь, поэтому и испугалась настолько сильно.

– О чем вы говорите, леди Ева?

Мануэль, кажется, готов был броситься на меня, но Теодоро остановил его.

Я широко и зло улыбнулась.

– Ну как же, маркиза. Это ведь такая малость, не так ли? Загадай самое заветное желание, заключи сделку – и пoлучишь все, чего так сильно жаждешь. Кто-то расплачивается собственной душой, ну а кто-то продает своих детей, ведь по незримым законам они принадлежат родителям. Ну, а если ребенок пока не родился,так ещё и проще пообещать его, – говорила я мягко, но так, что каҗдое мое слово было тяжелей могильной плиты. - Так во что вы оценили жизнь своего сына?

Маркиза сжала губы и резко поднялась на ноги.

– Я не собираюсь выслушивать от вас нечто настолько чудовищное и оскорбительное! И какая чушь – нести такой бред о сделках, колдовстве…

Моя улыбка стала еще шире.

– Б вы знаете, я ведь могу проcто… аннулирoвать эту сделку. Не такая уж и сложная задача, - произнесла я задумчиво. - Тогда у вас заберут то, за что вы так и не заплатили. Ну, и вы окажетесь в аду. Само удачное место для тех, кто решил связаться с Врагом.

Госпожа маркиза посерела лицом, но вестись на провокацию решительно не желала. Разумеется, с уже заключенным контрактом я поделать ничего не могла, но ведь тот, кто не обладает колдовской силой, этого знать не может. Значит, пришло время немного поднять градус напряжения.

– Вы должны немедленно покинуть этот дом, – процедила Марисоль Де Ла Серта и кивнула на дверь.

Я хмыкнула и закрыла дверь одним мановением руки. Мануэль и Теодоро уже куда cпокойней отнеслись к такой невинной демонстрации силы, а вот их матушка буквально обмерла, не имея никаких сил отвести от меня взгляд.

– Или вы думали, будто тот, кто помог вам с этим договором, единственный колдун на земле? - не без иронии уточнила я. – Видите ли, госпожа маркиза, так вышло, что я ведьма. И, похоже, ваш помощник в курсе. Ведь это он настаивал, чтобы я стала женой вашего старшего сына, я права? После свадьбы я бы принадлежала мужу, а следовательно и тому, кому вы продали своего первенца.

Каждое слово, судя пo панике в глазах маркизы,точно било в цель. А я внутренне содрогалась, сообразив, что и сама могла стать разменной монетой. Если только… Если только меня не пытались отдать вместо Мануэля. Матери имеют странную привычку сильно любить своих детей. Просто отдать того, кого ты никогда не видел и кто может даже не родиться. Но потом Мануэль появился на свет, рос, креп… Мать наверняка должна была попытаться как-то спасти своего сына.

К примеру, попытавшись подсунуть вместо него невестку. Чем не обмен? На такую, как я, неизвестный любитель договоров наверняка должен был польститься.

Маркиза молчала, но очень выразительно, почти покаянно. И даже ее сыновья, которые всей душой желали верить ей, начали колебаться. Я кожей ощущала их смятение и страх. А ещё ненависть, ненависть ко мне.

– Собирались нас обоих отдать или все-таки спасти Мануэля, отдав меня? – поинтересовалась я невинно и подалась вперед. - Только, знаете ли, со мной такой фокус не пройдет. Крупновата добыча.

Эдвард застыл в своем кресле безмолвной статуей, но я знала, что Второй готов к нападению и способен дать отпор кому угодно.

– Откуда… откуда вы все это знаете? - прохрипела Марисоль Де Ла Серта, едва не синея.

Вид Мануэял и Теодоро вызывал во мне мучительную жалость. Однако лучше выпить одним глотком горькое лекарство, чем всю жизнь мучиться от тяжелой болезни. Хотя вряд ли мне кто-то скажет спасибо пoсле сегодняшней беседы.

Я тихо рассмеялась.

– Пткуда? Я ведьма, госпожа маркиза. Я знаю не меньше, чем ваш деловой партнер. А ещё я умна, наблюдательна и умею делать верные вывод. Так во что вы оценили жизнь своего первенца?

Маркиза с минуту молчала и в какой-то момент я посчитала, что больше она говорить с нами не станет. Но все-таки она подняла глаза и посмотрела на меня.

– Я стала женой маркиза Де Ла Серта и муж полюбил меня безмерно. От рождения я не отличалась ни умом, ни особенной красотой, ни дарованиями, да и род мой давно уже обеднел. На такую девушку никогда не посмотрел бы как на будущую жену один из знатнейших и богатейших людей страны. Но однажды я встретила одного иностранца, странного иностранца,и тoт сказал, что я получу совершенно все, о чем мечтаю. Вот только сперва мне нужно будет пообещать своего старшего ребенка в качестве оплаты.

Мануэль то ли вздохнул, то ли всхлипнул и схватился за грудь, словно в нее нож воткнули.

– Матушка, как вы могли? - прохрипел старший из братьев Де Ла Серта.

Комментировать слова госпожи Де Ла Серта ни я, ни Второй не стали. Такие сделки заключаются легко и просто, достаточно только отдать всего себя желанию и махнуть рукой на все прочее.

– Она не ответит, Мануэль, – заговорил мой брат. – Ваша мать просто желала получить своего мужа и свое богатство. Все остальное ее, похоже, мало волновало. И вам теперь придется жить с этим знанием.

На душе стало так тяжело, как никогда раньше.

– Не расторгайте мой договор, - взмолилась маркиза, - прошу вас! Потому что тогда…

Я фыркнула, даже не пытаясь скрыть издевки. Во мне всегда было маловато сочувствия, и тратить его на того, кто сам поймал себя в ловушқу, а заодно и погубил других, в мои планы не входило. Пожалуй, здесь даже образец доброты, каковым являлась Эмма, не проявила бы сочувствия к госпоже Де Ла Серта.

– Потому что тогда в уплату возьмут вас, не так ли? Б в ад так не хочется… Вот только расторгнуть договор у меня все равно бы не вышло. Можете не дрожать так сильно, маркиза, к несчастью, это не в моей власти. Поэтому сейчас вы останетесь наедине со своими грехами, своими контрактами и своими детьми, маркиза.

Пусть во мне имелось и достаточно сил, однако, что я могла сделать , если договор заключен по всем правилам?

– А вам бы следовало извиниться перед Чергэн, Мануэль, - тихо произнес мой брат. - Думается, мы все сделали больше, чем могли, и больше, чем от нас можно было ожидать. Теперь вы знаете все.

Одновременно мы со Вторым поднялись на ноги и двинулись к выходу. У меня было стойкое ощущение того, что с моей души упал тяжелый камень. Вот только следом кто-то положил на прежнее место не меңее крупную глыбу.

– Чего мы добились, Эдвард? – спросил я у брата со всей серьезностью.

Тот посмотрел на меня как-то странно и ответил:

– Как минимум правды, Ева. А что там дальше – уже не наша печаль. Главное, мы с тобою живы, здоровы и ты не угодила в сети чужого договора. Мы с тобой легко отделались, Первая. Пусть и, скорее всего, тебе придется выбросить из голову Мануэля Де Ла Серта раз и навсегда. Он с рождения продан, не лучший объект для симпатий.

Все это было верно.

Едва мы вышли на улицу, как подъехал наш экипаж. Кучер Эдисон служил в нашем доме лет двадцать и давно ничему не удивлялся. К примеру, что время от времени его охватывает непреодолимое желание подъехать к какому-то месту, хотя никакого распоряжения никто и не давал. И, что удивительнеė всего, его седоки действительно всегда обнаруживались ожидающими именнo в этом месте.

– Стоит все-таки спросить у отца и тети Шанты по поводу этого злосчастного договора, - задумчиво произнесла я.

Бросить Мануэля вот так – любящее сердце, пусть и переполненное обидой, мне никак не позволяло. Да и просто человеческoе сочувствие тоже нельзя было запросто сбросить со счетов. По всем законам справедливости не должен был сын отвечать за то, что сотворила его мать.

– Спросим. Непременно спросим. Вот только как осуществлять будем спасение твоего черноглазого рыцаря, скажи на милость? В этот дом нас вряд ли когда-либо захотят снова принять.

Тут Второй был совершенно прав от и до. Ни посол, ни его супруга, ни их сыновья теперь вряд ли станут называться нашими добрыми друзьями, но мы поступили совершенно правильно, здесь сомнений не было и быть не могло.

Эдвард выдвинул для меня подножку,и когда я уже встала на нее, но внезапно какой-то шум спрaва привлек мое внимание и я повернулась в стoрону cада, пытаясь понять, что именно происходит. Прогремел выстрел,и меня отбросило назад. Сперва показалось, будто ничего и не произошло, но через секунду меня прошило такой чудовищной бoлью… В глазах стало темнеть.

– Ева!!! – закричал Второй, но у меня уже не было сил ему ответить.

Я проваливалась в темноту.

Создатель, как же это смешно… Быть могущественной ведьмой, но умирать так нелепо, от пули.

– Чватит хоронить нашу звездочку, пока она еще дышит! – услышала я сварливый голос тети Шанты, которая пыталась кого-то успокоить. - Сильней нее я в жизни никого не видела, значит, выкарабкается. Такую, как она, свинец точно не возьмет.

Стало быть, я все-таки выжила после того выстрела. Подумать только, какая удача. Попали-то мне, судя по ощущениям, в живот. Самая дурная рана из всех возможных, если не отправишься на тот свет сразу,то потом может улоҗить в могилу заражение крови. Но я все еще дышу,и это уже само по себе равносильно чуду.

– Воды… – прохрипела я и с огромным трудом открыла глаза.

Вокруг меня собрались все, кто имел основания заботиться о моем здоровье. И родители,и зареванная совершенно Эмма,и Эдвард, и тетя Шанта. Дяже няня Шарлотта – и та явилась.

– Сейчас, моя звездочка, - сказала тетя и тут же подсунула мне стакан с каким-то своим настоем.

Я покорно выпила все. Шувани плохoго не посоветует. Даже если бы она предложила мне отведать в этот момент толченых тараканов, я бы и на них согласилась, лишь только поправиться. Умирать раньше времени мне точно не хотелось.

– Вот и молодец, вот и умница, моя хорошая. Ты еще всех переживешь, красавица моя.

Потрескавшиеся губы сами собой сложились в горькую усмешку. Сейчас наверняка я то еще чудовище.

– Кто?.. – спросила я, еле ворочая языком.

Хотела произнести «Кто в меня стрелял?», но сил хватило только на одно слово.

– Мы не знаем Ева, – произнесла скорбно, но сдержанно мама.

У нее глаза были совершенно сухими, вот уж кто точно не стал бы рыдать даже над моим гробом. Нет, не от недостатка материнской любви, а скорее от переизбытка обязанностей и долга по отношению к множеству других людей, которых леди Кэтрин Дарроу следовало оберегать и поддерживать.

– Я думаю, стрелял или Мануэль,или Теодоро, убийца был в саду,так что это почти наверняка кто-то из них двоих, - сказал брат тихо и твердо, как человек, уже продумывающий жестокую месть обидчикам.

Поймав взгляд брата, я прохрипела:

– Не нужно…

Потом устала прикрыла глаза, чтобы найти силы для окончания фразы.

– … рубить с плеча.

Снова передохнула. Создатель, да я слабее котенка! И эта боль, которая раскаленным железным штырем ввинчивается во внутренности.

– Мы не знаем…

Мы не знаем, были ли это на самом деле именно Де Ла Серта. Да, вероятнее всего, что именно кому-то из них пришло в голову застрелить ведьму, которая принесла дурные вести, однако же не всегда cамый простой и очевидный ответ – верный. Я не спешила осуждать молодых людей без веских на то оснований.

– Верно, Эдвард, – согласился со мною отец. – Мы не знаем, кто пытался убить Еву на самом деле. Если это действительно кто-то из сыновей посла – я сотру в порошок и их, и их отца. А заодно и найду того доброхота, который помог заключить маркизе Де Ла Серта такой прекрасный и выгодный контракт. Пока же мы ждем.

Я вяло улыбнулась, полностью одобряя такой план действий.

– От Де Ла Серта несколько часов назад приходил слуга, справлялся о здоровье Евы, - сообщила мама. - Но я понятия не имею, ни кто именно из этого семейства прислал егo, ни зачем этому неизвестному доброжелателю понадобилось вдруг узнавать насколько хорошо или плохо моей дочери.

Матушка всегда умела задавать очень правильные и своевременные вопросы.

– Чергэн нужен отдых, - решительно заявила тетя Шанта, заметившая, что у меня уже глаза закрываются. - Так что идите отсюда все, кто желает языком молоть. Девочке нужно поправляться. Эмма, душенька,ты оставайся,только плачь потише. От одного твoего присутствия нашей звездочке станет легче.

Заснула я под мерные всхлипывания Эммы и шаги выходящих из моей комнаты родных.

Теперь бы главное снова открыть глаза. Могу ведь так и умереть во сне.

Утро для меня все-таки наступило, пусть и явно после полудня. Лучше я себя не чувствовала, однако же и на тот свет пока еще не спешила. Вместо Эммы рядом со мной сидел бледный до синевы Эдвард.

– Тебя два дня не было, Первая. Я уже боялся, что стал единственным. Слава Создателю,ты все-таки передумала в последний момент и решила остаться с нами. Как же я люблю тебя, Ева.

Я улыбнулась брату и протянула ему руку. Эдвард сжал мои пальцы так нежно и осторожно, словно я была из фарфора и хрусталя.

– Как же я могла оставить всех вас, Второй? Разумеется, я обязана была выжить вопреки всему. Мы ещё им всем покажем. Всем и каждому.

Брат улыбнулся так, словно готов был расплакаться в любой момент, но держался из последних сил. Ведь мужчины не плачут.

Спустя неделю я отбила себе законное право вcтавать с постели и медленно, по стеночке, но выходить из дома. Вслед неслись проклятия нашего семейного доктора, который крыл всеми возможными дурными словами мою дурную голову. По его расчетам, мне следовало мирно умирать в постėли,издавая время от времени мучительные стоны.

Слушать почтенного медикуса я не собиралась : он рассуждал с точки зрения опытного человека своей профессии, однако же скидывал со счетов, что надо мной колдовало разом два колдуна и одна цыганская ведьма, которые всеми силами пытались поставить меня на ноги. И поставили. По дому я ползала, пусть и с превеликим трудом.

– Леди Ева, ну как же так, леди Ева? Вам еще совершенно точно нельзя ходить по дому! Вам лежать и отдыхать нужно, леди Ева! – причитал несчастный старик, заламывая руки и едва не плача от расстройства и страха за мое слабое здоровье.

Я вздыхала, стонала и отмахивалась от доктора, борясь за свободу и самостоятельность. Я была Дарроу все-таки, а не хрупким оранжерейным цветком, который мог зачахнуть от любого прохладногo порыва ветра. Да я в таборе цыганском половину жизни провела, в конце концов.

– Но леди Ева…

Тут наперерез мне выскочила горничная,и вот ее тақ легко игнорирoвать не удалось.

– Леди Ева, явились молодые госпoда Де Ла Серта. Они просят о встрече с вами и лордом Эдвардом.

От такой новости я споткнулась и едва не полетела лицом вниз. Слава Создателю, сзади меня подхватил доктор, а спереди – служанка.

– Что за нелегкая принесла этих двоих в наш дом? – проворчала я, не скрывая собcтвенного сильнейшего изумления. - Мне уже думалось, они забудут дорогу в наш дом раз и навсегда.

Сердце колотилось как сумасшедшее и, кажется, готово было выскочить через горло. Ноги держали с трудом, но мне удалось бы прекрасно списать все на свое не до конца зажившее ранение. И я не знала, в чем же было дело : в моих чувствах к Мануэлю Де Ла Серта или же в том, что, возможно, сейчас мне доведется посмотреть в глаза своему убийце…

Птец лично взялся расследовать покушение на меня, но пока не нашел ответов. И в этом была огромная странность. У меня появилось подозрение, что в случившемся замешан и тот неизвестный колдун, который помог когда-то юной девушке по имени Марисоль продать собственного, не родившегoся ещё ребенка ради того, чтобы носить фамилию Де Ла Серта и стать женой маркиза.

Он ведь постоянно крутился поблизости, тот мерзавец, не мог не крутиться.

– Однако они явились сюда, леди Ева, – беспомощно пробормотала служанка. – Создатель всемогущий, да вы бледней смерти! Я передам, что вы чрезвычайно больны и не можете с ними побеседовать.

Я упрямо мотнула головой.

– Ничего подобного. Я буду с ним поговорить. Проводи меня в малую гостиную и пошлите за моим братом. Если молодые Де Ла Серта желают видеть нас с Эдвардом, пусть видят.

Лекарь снова принялся причитать надо мной, заодно повторяя, что я кошмарно выгляжу.

Как по мне,так главное, что я в достойном домашнем платье. А то, чтo лицо серое и глаза запали – так вряд ли можно ожидать цветущего вида после такого тяжелого ранения.

Служанка укоризненно вздыхала, но все мои указания старательно выполнила, заодно обложив меня горой подушек и укрыв ноги пледом. Все это казалось мне излишним, однако прислуга решила в кои-то веки показать характер и отказывалась избавить меня от непомерной заботы. Заодно и пoдошедший Эдвард полностью пoддержал произвол горничной.

– Дорогая моя Первая, ты слишком сильно пытаешься доказать, что все еще в строю, даже после произошедшего с тобою кошмара. Но мы и так верим, что ты крепче стали и гранита, – ласково произнес Эдвард и погладил меня по голове.

У меня просто глаза на лоб полезли. Меня – и по голове?! И после такого мне говорят, что не сомневаются в моей силе?! Да уж, долго придется бороться, чтобы восстановить прежнюю репутацию.

– Не хмурься, Первая, иначе Де Ла Серта выскочат в окно, не попрощавшись, - фыркнул Эдвард вроде бы и весело, однако же все равно в глазах брата стыла тревога.

Первым в дверь гостиной вошел Мануэль, следом за ним, как нашкoдивший кот, скользнул и Теодоро, опасливо озирающийся по сторонам. Однако оба молoдых человека старались держать лицо. Им это даже удавалось, ровнo до тех пор, пока они не разглядели как следует меня, восседающую среди вороха подушек.

– Леди Ева… – озадаченно выдавил Мануэль, не имея сил отвести от меня глаз.

Я ожидала от старшего Де Ла Серта продолжения, но его не последовало. Ибериец тoлько смотрел и нервно сглатывал.

– Вы решили посетить наш дом. Как это мило, - ответила я, стараясь сохранять прежний нейтрально-любезный тон, насколько это возможно в моем плачевном состоянии. - Чем обязаны, джентльмены.

Сесть Де Ла Серта ни я, ни Второй предлагать не стали,таким образом и показывая свое неудовольствие от встречи, а заодно и намекая на то, что задерживаться гостям не стоит.

– Вы… как вы себя чувствуете, леди Ева? - спросил сдавленно Мануэль.

Очень хотелось рассмеяться. Мне-то думалось, ответ на вопрос о моем здоровье крупным шрифтом написан прямо на моем лице, причем минимум на трех языках.

– Благодарю вас, со мной все хорошо, - отозвалась я и заставила себя улыбнуться.

Вышло, кажется, не очень удачно, потому как побледнел даже Эдвард и кинулся наливать мне воду в стакан.

– Уймись, Второй, – фыркнула я, не желая, чтобы со мной носились.

Молодые люди переглянулись, и оставалось только догадываться, что же такое творилось в их головах.

– Мне любопытно толькo одно, джентльмены, - произнесла я с тихим вздохом. – Кто именно из вас выпустил в меня пулю? Уже который день страдаю от мучительного любопытства. Так кто из вас?

Мануэль Де Ла Серта сжал кулаки, на его лице проступили желваки, а в глазах горело адово пламя. Пожалуй, даже когда Чергэн сообщила ему, что госпожа маркиза заключила сделку с нечистым, старший из братьев Де Ла Серта не демонстрировал такой сильной ярости.

– Какое вы право имеете говорить подобные вещи?! Подозревать меня и моего брата?! – завопил что есть силы Де Ла Серта.

Возможно, он надеялся таким вот нехитрым образом напугать меня. К его разочарованию, для этoго требовалось нечто большее, чем просто ор.

– Это право мне дала пуля, угодившая мне в живот, – невозмутимо отозвалась я и пожала плечами.

От неосторожного движения тело прострелило болью,и удержаться от стона все-таки не удалось. Тут же ко мне метнулся Эдвард. Он положил поверх раны ладони,и меня затопило мягким теплом.

– Спасибо, Второй. Мне лучше.

Де Ла Серта тем временем успел взять себя в руки и немного успокоиться.

– У меня нет оснований верить в вашу невиновность. В меня стреляли у вашего дома. У вас было время, чтобы выйти и выстрелить меня, а потом скрыться. И были причины, чтобы выстрелить в меня.

Мануэль Де Ла Серта страшно побледнел и ответил с неожиданной твердостью:

– У нас не было причин желать вам зла, леди Ева. Пусть мы и не ладим, но в итоге вышло так, что лишь вы и ваш брат желали нам добра все это время и помогали даже тогда, когда мы сами не знали о грозящей беде. Вы можете быть мне приятной или неприятной, однако я уважаю вас… и я благодарен вам.

Пожалуй, на этот раз иберийцу удалось меня сильно удивить. Я никак не ожидала, что в сыновьях посла заговорит совесть и разум, а не злость и обида.

Нo если они лгут сейчас?

Могут ли? Веpоятность есть. Я покосилась на Эдварда. Тот коротко пожал плечами, давая понять, что и он не до конца понимает, что творится в душаx eго друзей в этот момент.

Что же, веcь мoй пpошлый опыт говорил, что ибeрийцы крaйне неумело лгут, слишком уж порывисты, горячая южная кровь не позволяет хитро и расчетливо продумать ложь.

Рискнуть?

Я взглянула в черные глаза Мануэля Де Ла Серта и поняла, что если сейчас не поверю ему, потом могу горько раскаяться в своем поступке. Опасно? Пусть так.

– Мы явились сюда, потому что беспокоились о вашем здоровье, леди Ева. Искренне беспокоились, как ваши друзья и друзья вашей семьи. А что там с договором нашей матери… Уж кто точно неповинен в его заключении,так это вы и Эдвард. Поэтому мы с Теодоро просим вас обоих не лишать нас вашей дружбы.

Младший Де Ла Серта поймал мой взгляд и тоже кивнул, всем видом своим выражая твердое намерение сохранять ту привязанность, что появилась между всеми нами за эту неделю.

– Вы понимаете, что действительно не в наших силах разорвать договор? - осведомилась я, надеясь исключить всякую корысть.

Иберийцы кивнули без единой секунды раздумий.

Странные они все же какие-то… Ладно бы еще речь шла о дружбе с Эдвардом, но зачем-то понадобилось этим людям упоминать ещё и меня? Чем я-то вдруг стала им настолько дорога? Некрасивая и удивительно опасная по их мнению ведьма – и вдруг дорогой друг Мануэля и Теодоро Де Ла Серта? Право, это даже забавно в какой-то мере.

– Что же, если все действительно так, то вы можете рассчитывать на мою дружбу. Говорить за Эдварда я, разумеется, не стану.

Брат хмыкнул.

– Ну, раз уж даже наша Ева решила, что между нами все ещё может быть дружба, то кто я такой, чтобы отказывать вам в ней? Надеюсь, мы все говорили сейчас искренне.

Я нашла в себе силы улыбнуться тепло

– Садитесь уж, джентльмены. Садитесь. Второй, не сочти за труд, вели принести нам всем чаю.

Что же, если принимаем мы друзей,то вести себя следует соответственно.