Ледяной Ад

ПРОЛОГ

Пентагон.

Арлингтон, Вирджиния

Генерал Артемис Ву крикнул своему секретарю, но вместо лейтенанта Кирби в кабинет вошел полковник Блок, закрыл дверь и тихо подошел к столу. Блок, с носом, похожим на клюв, и влажными карими глазами, которые все время смотрели куда-то вдаль, никогда не производил большого впечатления – всего лишь крошечный винтик в военной машине США. Он был одним из тех незаметных мелких кадровых офицеров, которые медленно, но неуклонно поднимались по служебной лестнице, компетентные на всех уровнях, но не более того.

— Сэр, – сказал Блок. Его лицо оставалось каменным.

— Судя по твоему присутствию здесь, — ответил Ву, глядя на него через чёрную оправу очков, – я предполагаю, что ты отвечаешь за это?

Он постучал по стопке бумаг тупым указательным пальцем.

Напечатанный на тонкой, пожелтевшей от времени бумаге с ржавой скобкой в углу отчет, датированный 29 октября 1938 года, с выцветшими штампами дюжины государственных учреждений, ярко-красный штамп "ЗАСЕКРЕЧЕНО" вверху – писал явно какой-то псих или кто-то под наркотиками, а возможно и все сразу. НЛО, погребённое во льдах в Антарктиде… да ещё и взорвали так, что не осталось никаких следов? Как удобно. Монстр-телепат, способный поглощать живых существ и принимать их облик также уничтожен без малейших доказательств? Абсурд.

— Если вы позволите мне объяснить ...

— Объяснить что? Как полярники обдолбались ЛСД на военной базе в Антарктиде? Как какой-то хитрожопый недописатель-фантаст начеркал свои влажные фантазии и решил пошутить? Мне до пенсии меньше года, полковник. У меня нет времени на игры. Он бросил отчет Блоку, и тот его поймал. — Убирайся.

— Они нашли второй, сэр.

Ву сделал паузу.

— Второй что?

— Космический корабль. В Антарктиде. Во льду. — Блок сделал шаг вперед и достал папку с документами. — Все детали здесь. Я хочу, чтобы вы сначала прочли исходный отчет, прежде чем приступать ко второму.

Генерал фыркнул, но взял папку. Это правда? Блок никогда не отличался особой фантазией. А его секретарю, Кирби, никогда бы не хватило яиц его так разыграть.

Ву поправил очки, открыл папку и изучил спутниковый снимок сверху. Антарктида, понятно. На ней была наложена геологическая карта, а область в двухстах милях к востоку от Южнополярной станции Амундсен-Скотт была обведена красным кружком. Он перевернул страницу. Ещё фотографии. Темная фигура глубоко во льду, по оценкам – согласно обозначениям в углу – 148 футов в длину и 51 фут в ширину. На сонарном изображении был виден невыразительный овал. Тепловизор ничего не показал: объект был холодным, как окружающий его ледник. Затем появились графики с техническими расчетами, которые он не мог разобрать. В завершение был представлен отчет об образце льда вокруг судна, возраст которого составляет почти 19 миллионов лет.

— Если это какая-то шутка... — Начал Ву.

— Нет, сэр. Никак нет. — Блок действительно был этим задет.

Генерал Ву снял очки и потер глаза. Год до пенсии, и тут на него это свалилось. На данный момент он должен был предположить, что отчет был правдой. А если нет, то да поможет Господь Блоку, Кирби и остальным шутникам.

— Сколько людей ещё знают об этом отчете? — спросил он.

— Восемь, сэр. Трое в моём штате, четверо в исследовательской группе. Я восьмой. Вы, получается, девятый.

— Восемь. Слишком много, чтобы сохранять это в секрете.

— Что-нибудь из этого уже всплывало?

— Ещё нет, сэр. Исследовательская группа сначала сообщила, что это метеорит. Теперь они не так уверены в этом. Они запрашивают подтверждение от Калифорнийского технологического института и НАСА.

— Метеорит, - сказал Ву. Это звучало правдоподобно. — Попросите НАСА подтвердить это. Просто ошибка природы.

— Да, сэр.

Генерал протянул руку:

— Дай-ка мне ещё раз этот отчет 1938 года.

Блок вернул бумаги Ву, и тот сунул документ в папку с новым отчетом. После обеда он ещё раз просмотрел их.

— Почему я раньше не видел того отчета за 1938 год? — спросил он. Это должно быть «шуточное досье», что передают друг другу на встречах и вечеринках.

— Этот документ был… недоступен. Мы узнали об этом лишь полгода назад, во время проверки документов в соответствии с Законом о свободе информации. До публикации оставалась неделя… – его голос затих.

Генерал фыркнул. Он прикинул. Проклятые репортеры все пытались обнародовать всё в соответствии с Законом о свободе информации. Хорошо, что не вышло. Тогда бы у фанатиков НЛО был свой день "кругов на полях". На этот раз удача была на их стороне.

— Сколько времени нужно, чтобы добраться отсюда до Антарктиды? — размышлял он.

— Я… не уверен, сэр. Думаю, три или четыре дня. В Антарктиде сейчас разгар лета, поэтому сейчас оптимальные условия для путешествия...

— Выясни. — Ву рассматривал свои ногти. — Организуй любой транспорт, который нам нужен. Я хочу увидеть это сам. Вы присоединитесь ко мне вместе со всеми членами вашей команды, которые об этом знают. Это должно быть сохранено в секрете. И изолируйте эту исследовательскую команду. Составьте список сотрудников. Я не хочу, чтобы они общались с кем-то, кроме нас с вами... по соображениям национальной безопасности. В фонде дискреционных расходов должно быть достаточно денег, чтобы покрыть всё, что потребуется для покупки их услуг.

— Есть, сэр. – Блок отдал честь и поспешно вышел.

Антарктида ... Ву вздохнул и взял отчет за 1938 год. Его жена явно этому не обрадуется.

Но если это правда...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Армейский инженерный корпус

База спецопераций, Антарктида

— Я не подписывался на это, — простонал Пит Гарвин, бросая кирку и поворачиваясь сначала влево, затем вправо, чтобы растянуть мышцы спины и плеч. — Копал три месяца, и все что у меня есть — это боли, благодаря которым я всё-таки знаю, что у меня есть мышцы.

— Ты и я вместе, брат, — сказал Клэй Вашингтон. Дородный афроамериканец, три месяца назад он стал главой антарктической геологоразведочной группы, а также начальником Гарвина. Они оба подписали контракт с командой генерала Ву, помогая рыть ледник, ожидая какое-нибудь открытие, чем бы оно ни оказалось. Метеор? Космический корабль? Замороженный кит-динозавр (одна из самых безумных теорий)? В этот момент одна догадка была ничем не хуже другой.

Он повернулся и посмотрел на ледяной туннель. Пятнадцать футов шириной, десять футов высотой, со стальными опорными балками каждые шесть футов, казалось, что он простирается до бесконечности, хотя Клэй знал, что до обратного пути всего шестьсот футов. Там туннель повернул, прошел ещё почти семьсот футов и снова повернул назад, прежде чем, наконец, достиг поверхности с её полупостоянными зданиями, окружающими вход в туннель.

Дуговые лампы и обогреватели, установленные через каждые тридцать футов, тянулись по всей длине. Между лампами, обогревателями и тяжелым землеройным оборудованием сотней футов ниже, температура в туннеле иногда поднималась до жарких 30°, хотя в основном держалась на уровне + 28°. Ряд настенных вентиляторов гудел, как рой пчел-убийц, гоняя воздух, но мало что делая для выветривания многомесячной вони человеческого пота, моторного масла и выхлопных газов.

Пит сел на выступ льда, делая огромные глотки воздуха. На минуту он остановился, чтобы посмотреть, как люди с отбойными молотками пробивают ледяную стену в конце туннеля. Полетела ледяная пыль и ледяные осколки. У них с Клэем было то, что другие называли “лёгкой работой” — сглаживание самых грубых участков стен, чтобы мини-бульдозеры и гольф-карты могли безопасно проезжать друг мимо друга в туннеле.

Чем глубже они проникали, тем тверже становился ледяной покров.

— Мы измеряем прогресс в футах, — сказал он себе. Тем не менее, прогресс все же был стабильным.

Позади него разразилась череда ругательств. Мужчина оглянулся через плечо на команду армейских инженеров, изо всех сил пытающихся укрепить набор стальных балок, которые начали прогибаться. Никто не хотел, чтобы туннель обрушился до того, как они достигнут своей цели.

Грохот отбойных молотков резко прекратился. Пит снова обратил свое внимание на людей, которые работали над стеной. Мини-бульдозер с ревом ожил, устремился вперед и начал собирать мусор. Он поднимет всё на поверхность и выбросит в сотне футов от лагеря.

— Мы, должно быть, уже близко, — подумал Пит. Он покосился на грубую ледяную стену в конце туннеля. Сколько ещё осталось? Армейский инженерный корпус спроектировал пологий спуск, и команда свернула за последний угол две недели назад. Остаток пути должен пройти гладко.

Возбужденные крики раздались со стороны людей у бульдозера. Водитель заглушил мотор и вылез из кабины. Все собрались в круг.

Клэй вытянул шею: Я думаю, они что-то нашли.

— Вперёд, давай глянем! — Не дожидаясь ответа, Пит встал и побежал вниз по склону туда, где люди собрались перед ковшом бульдозера. Наконец-то что-то нарушило монотонность раскопок.

Клэй последовал за ним.

— ...лучше позвонить генералу, — сказала капрал Менендез, когда они подошли к рабочим корпуса. Она отвечала за эту рабочую смену. — Он захочет это увидеть.

— Сегодня утром он улетел на Южнополярную станцию, — сказал кто-то.

— Свяжись с ним по рации. Хэммонд, позаботься об этом.

— Да, капрал. — Хаммонд подбежал к гольф-карту, сел в него и умчался по туннелю.

Пит уставился на отломанное металлическое лезвие, торчащее из куска льда размером с человеческий торс. В ярком свете дуговых ламп лезвие сверкало серебром. Одна сторона изогнута под математически точным углом. Часть чего-то округлого?

— Оно выглядит механически обработанным, — сказал он.

— Да, — сказала Менендез. — Определённо механически обработано.

Пит попытался представить его целиком. Оно могло быть восемь или десять футов в ширину.

— Дай свою кирку, Смитти, — сказала Менендез.

Пит затаил дыхание, когда Менендез опустилась на колени, взяла кирку у одного из других инженеров и ударила по глыбе льда так сильно, как только могла... первый, второй, третий раз. Полетели щепки. Наконец, со звуком, похожим на треск костяшек пальцев, глыба раскололась пополам.

Менендез просунула пальцы в перчатках в щель и раздвинула две половинки, обнажив большую часть лезвия. Изогнутая часть простиралась ещё на фут, затем заканчивалась зазубренным, искореженным металлом. Используя заостренный конец кирки, она вырвала его.

Встав, Менендез перевернула лезвие, внимательно изучая его.

— Ну? — наконец спросил Пит.

— Я видела такие повреждения в зонах военных действий. Должно быть, произошёл взрыв... большой взрыв. — Она подняла глаза. — Там, наверное, обломки по всему льду. Но самое странное...— Она замолчала, с трудом сглотнув. — Самое странное, что кажется, будто он вообще ничего не весит. Смотри!

Она бросила его, но вместо того, чтобы с глухим стуком упасть на землю, металл медленно, как перышко, опустился на землю. Капрал подняла его и передала следующему за ней мужчине, который повторил эксперимент.

Обломок пошёл по рукам. Пит получил его последним, после Клэя: как и сказала Менендез, оказалось, что он совсем ничего не весит. Но он был прочным, твердым и холодным. Пит не мог согнуть его.

Он вернул кусочек металла капралу, которая подняла его, а затем использовала лезвие своей кирки, чтобы попытаться поцарапать его. Кроме леденящего кровь «скрии-ии-ии», ее усилия не возымели никакого эффекта.

— Ни единой царапины, — пробормотала она.

Наступила тишина. Все уставились на капрала, на сломанное металлическое лезвие, друг на друга.

Пит спросил, чувствуя, как его сердце екнуло:

— Оно сделано человеком?

— Не... человеком, — медленно произнесла Менендез. – Ничего подобного я никогда раньше не видела. Ничего подобного на нашей планете.

Пит едва сдержал торжествующий возглас. Не метеорит. Не замороженный гигантский кит. Это должен был быть космический корабль!

Он хлопнул Клэя по спине:

— Это взаправду, дружище! Мы нашли инопланетян! Мы станем знаменитыми!

Затем внезапно все заговорили одновременно... бормотали об инопланетянах, космических кораблях, куске металла.

— Успокоились, успокоились! — крикнула Менендез. Наступила тишина, как будто щелкнули выключателем. — На данный момент мы ничего не знаем. Это просто металлический обломок и ничего больше. Не забегайте вперед.

— Есть ещё куски? — спросил Пит.

— Наверняка есть, – сказала Менендез. — Должно быть, это часть поля обломков. Она указала на стену. — Все... рассредоточьтесь и посмотрите в оба.

Её люди начали отстегивать фонарики со своих поясов. Пит вспомнил, что у него тоже есть такой, и вытащил его. Инженеры прижали линзы к стене, пуская лучи сквозь лед, отбрасывая необычные тени, которые прыгали от трещины к трещине.

— У меня что-то есть! — крикнул один мужчина.

— У меня тоже! — сказал другой. — Похоже на металл.

— И здесь! — крикнул Клэй.

В шести дюймах от стены луч Пита остановился на чём-то большом и тёмном. Он прищурился. Что это было? Не металл. Странный, чёрный, смутно расплывчатый контур... чего-то.

Он направил луч вверх по изгибу, похожему на плечо, к тому, что могло быть головой... А затем вверх и дальше к единственному красному глазу, застывшему открытым, смотрящему на мужчину из глубин льда.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Южнополярная станция Амундсен-Скотт

Антарктика

— Добро пожаловать в ад, — подумал Джейсон Косгроув.

Резкий ветер позднего лета пронесся над Антарктической равниной и зашипел через здания Южнополярной станции Амундсен-Скотт. По словам пилота самолёта, который только что высадил Джейсона, местная температура была приятной, равной 12 ° по Фаренгейту. Косгроув уже почувствовал, как холодок пронизывает его через пальто, толстовку и футболку. Трех слоев одежды было недостаточно.

Вокруг него ветер издавал слабый шепчущий звук, похожий на что-то между скрежетом ногтей о грифель и шипением змеиной чешуи по стеклу, прерываемый лишь редким криком со стороны самолёта. Двенадцать различных национальных флагов, вывешенных перед главным корпусом, щелкали и трескались, как кнуты. Несколько случайных снежинок упало со свинцового неба.

Джейсон бросил свои два набитых рюкзака на плотно утрамбованный снег, повернулся от самолёта Basler BT-67, доставившего его сюда из Крайстчерча через станцию Мак-Мердо, и уставился на бескрайнее белое пространство. Только одинокий чёрный ветроуказатель и что-то похожее на пару далёких навесов нарушали бесконечную белизну пейзажа. Ему в голову пришла старая шутка: что такое белое, белое и белое? Белый медведь ест мороженое во время метели.

Он фыркнул и потёр глаза. Слишком долго без сна. Даже не было обычной остановки в Крайстчерче. Теперь он становился более нервным.

Тысячи миль ледяной пустыни тянулись во все стороны. Фотографии в интернете не подготовили вас к этому. Огромная бесконечная мрачность всего. Даже небо по нью-йоркским стандартам казалось блеклым и тусклым. Вот уж, действительно, натуральная жопа Земли.

Разве не должен был кто-то ждать его встречи? Он оглянулся на гладкий самолёт среднего размера, который доставил его минуту назад. Его опоры по-прежнему вращались с ровным звуком "фух-фух-фух", когда мужчины и женщины в парках суетились вокруг открытой двери сбоку. Припасы, багаж внутри. И люди. На борт ждали тридцать пять или сорок ученых и исследователей. Возвращение к цивилизации до того, как шестимесячная антарктическая ночь настигла станцию Амундсен-Скотт. Только он сошёл.

Джейсон повернулся к низкому солнцу, белому, как снег, и ослепительному, но без грязной дымки, которая могла его отфильтровать. Осталось всего несколько дней, пока солнце не опустилось за горизонт, снизив температуру и отрезав все антарктические базы от внешнего мира до весны.

— Доктор Косгроув? — раздался мужской голос справа.

Джейсон повернулся, приподняв брови он отозвался

— Так точно!

К нему подбежал высокий коренастый мужчина с взлохмаченной чёрной бородой. Непослушные кудри торчали из-под зеленой кепки, а красное пухлое пальто было застегнуто до самой шеи. Он протянул руку в перчатке для рукопожатия. У парня была стальная хватка.

— Я Милош Паппас. Он сказал это как "Ми-лош Пап-пас". Его дыхание заметно прервалось. – Я являюсь главным встречающим на станции, а также готовлю обеды.

— Очень рад встрече, доктор, — сказал он.

— Зови меня Джейс. — Сказал Джейсон. – Все так зовут.

— Джейс, хорошо. Я надеюсь, вы без проблем добрались?

Джейсон хотел засмеяться, но прозвучал как безумный лай, и замолчал.

— Нет – сказал он, – всё было ужасно. Ненавижу летать, и я здесь в знак протеста. За последние три дня я спал, может быть, два часа. Меня запугали, и ...

Милош поднял руки.

— Не ко мне! Я, как вы говорите, всего лишь посыльный?

— Посланник. Извините. — Джейсон глубоко вздохнул и отвел взгляд. Держи себя в руках. Ещё несколько минут… — Мне не нравится вот так срываться в Антарктиду, чтобы бороться за свои гранты.

— Бороться?

— Мне сказали, что финансирование моего исследовательского проекта может быть прекращено, если я не приеду сюда в течение 36 часов, чтобы отстоять свою позицию. Двадцать миллионов долларов на разработку Пояса астероидов ушли — вот так! — Он щелкнул пальцами. — И никаких объяснений почему.

Милош покачал головой.

— Да, новоприбывшие, они...как это сказать? Напряженные?

— «Новоприбывшие?»

Он кивнул.

— Они не носят униформу, но мы знаем, что они американские военные, и все это совершенно секретно. Они здесь, наверное, месяца два. В чем секретность? Не знаю, но все по-разному говорят. Можно предположить, что они взволнованы из-за метеора во льду. Другое предположение — что они открывают новые огромные нефтяные месторождения. Я? Я готовлю еду. Слишком много вопросов доставят тебе только проблемы.

— Или спасут тебе жизнь. — сказал Джейсон.

Милош подумал и пожал плечами. Его взгляд упал на сумки у ног Джейсона. — Это все, что ты с собой взял?

— У меня не было времени собирать вещи.

— Я помогу тебе достать нужные вещи позже. Много всякого, правда в конце основного сезона. Но сначала тебя ждут новички с большими собаками. — Он схватил обе сумки, повернулся и побрел к главному зданию. — Сюда, друг мой!

* * *

Джейсон обнаружил себя проталкивающимся через ряд коридоров. Возможно, сезон исследований подошел к концу, но на базе все ещё кипела активность. Он прошел мимо комнат, заполненных людьми и всевозможным оборудованием, кафетерия с дюжиной столиков и пустой комнатой отдыха со столом для пинг-понга, бильярдным столом и музыкальным автоматом. Наконец они добрались до небольшого конференц-зала. Там бок о бок работали двое мужчин с ноутбуками. Они прервали разговор, когда в комнату ворвался Милош и бросил сумки Джейсона в угол.

Когда мужчина справа встал, Джейсон узнал его – полковника Франклина Блока. Своим ястребиным носом, серыми, как сталь, волосами и холодным отстраненным взглядом Блок производил неизгладимое впечатление. Именно он связался с Джейсоном по Скайпу, сообщив ему, что финансирование проекта пересматривается и, вероятно, будет прекращено, если он не бросит все и не доберется до Антарктиды на следующем самолёте. Или пятью самолётами, как выяснилось позже.

Другой мужчина был азиатского происхождения, китаец, предположил Джейс по высоким скулам, и носил толстые очки в чёрной пластиковой оправе. Бритая голова не давала возможности угадать возраст, но он выглядел как человек, повидавший много всякого за эти годы. Он также участвовал в том видеозвонке, однако не проронил ни слова, просто изучал Джейса через видеосвязь, как акула, выбирающая себе следующую жертву на закуску.

— Приятно встретиться с вами лично, доктор Косгроув. — С натянутой улыбкой Блок обошел стол и протянул руку.

Джейсон взял его за руку и обеспокоился тем, что рука Блока была мягкой и влажной, словно он сдавил гриб. Ему пришлось сделать сознательное усилие, чтобы не вытереть ладонь о штаны.

— Я прибыл. Что с моим финансированием?

— Садись, Джейс! — весело сказал Милош. — Я принесу вам кофе?

Джейс оглянулся, заколебался, затем кивнул. Кофеин ему бы не помешал.

— Спасибо. Чёрный, пожалуйста.

Милош взглянул на двух других.

— Для вас тоже?

Оба покачали головами. Милош направился к кофе-машине Keurig, стоявшей на столе у стены, и начал нажимать кнопки и возиться с капсулами для кофеварки и кружками.

Блок сказал:

— Это Артемис Ву, председатель комитета по исследовательским грантам вооруженных сил.

— Но я думал, что все улажено, — сказал Джейсон, глядя на Ву. — Мой проект был одобрен и профинансирован полгода назад. Зачем заставлять меня бросать все и лететь сюда?

— По двум причинам. — сказал Ву, — Во-первых, мне нужны услуги лучшего в мире металлурга. Во-вторых, время — это фактор. Погода вот-вот изменится, и ты был нужен мне раньше, чем это случится.

Джейсон фыркнул.

— Если вам нужен лучший металлург в мире, вы выбрали не того парня. Вам нужен Ник Армстронг ...

— Доктор Армстронг умер пять дней назад. — прервал его Блок.

Джейсон уставился на него.

— Это невозможно! Ему едва исполнилось 40 ...

— Самоубийство. — сказал Ву, изучая свои ногти. — Антарктика... с ним не согласилась.

— Не верю! — ноги Джейсона подкосились. Он знал Ника почти два десятилетия. Они пошли в Массачусетский технологический университет, вместе, вместе ходили на занятия, вместе веселились, работали вместе на протяжении многих лет. Конечно, Ник любил выпить… иногда даже чересчур. Но самоубийство? Это казалось невозможным.

Сглотнув, он опустился на стул. Ник… мертв. Они общались всего несколько месяцев назад.

Затем он понял, что сказал Ву. Антарктика с ним не согласилась.

— Ник был здесь? — спросил Джейс, глядя вверх.

— Да. Вы должны закончить его работу.

Блок вернулся к своему стулу, взял лист бумаги из большой папки и протянул его через стол, вместе с серебряной ручкой...

— Подпишите внизу, — сказал он, — и мы продолжим.

— Чёрный кофе, — сказал Милош. Он поставил перед Джейсоном кружку, на которой огромными красными буквами было написано "ЛУЧШИЙ ПАПА В МИРЕ", затем ушёл, закрыв дверь.

Медленно Джейсон взял лист бумаги. Это было соглашение о неразглашении. Он подписывал пару из них в прошлом, когда проводил корпоративные исследования, но это показалось ему исключительно драконовским методом. Вопросы национальной безопасности… тюрьма и многомиллионный штраф, если он хотя бы ляпнет кому-нибудь название проекта… Безумие какое-то!

Он отодвинул лист в сторону.

— Я не буду это подписывать!

— Решать, конечно, вам, — сказал Блок, — но я настоятельно рекомендую.

— Или вы урежете мне финансирование?

Блок покачал головой и улыбнулся.

— Я сказал это только для того, чтобы вы точно прибыли сюда.

Он виновато развел руками.

— Разработка пояса астероидов –- хорошая идея. Это необходимо для процветания нашей космической программы. Но вы все ещё на ранних этапах планирования, и ваши коллеги будут работать над проектом до вашего возвращения. Если хотите, вы можете разговаривать с ними каждый день по защищенной спутниковой связи. У нас есть гораздо более крупный проект, имеющий непосредственное глобальное значение, и сейчас нам нужна ваша помощь. Я уверен, что после того, как вы получите подробную информацию, вы согласитесь с тем, что она имеет явный приоритет над всем остальным. Включая изучение астероидов. Я это гарантирую.

Джейсон фыркнул. «Должна быть ещё дюжина других людей, которые справились бы с этим не хуже».

Артемис Ву заговорил впервые: «Никакой ложной скромности, доктор. Я работаю только с лучшими. А вы один из них».

«Забудьте об этом, - сказал Джейсон. Он отодвинул стул и встал. — А теперь извините, мне нужно успеть на самолёт».

— Ах, да... насчет самолёта. — сказал Блок. — Боюсь, у меня плохие новости. Тот, который доставил вас сюда, уже загружен для вылета. Мы, конечно же, предоставим вам следующее доступное место. К сожалению, как вы знаете, с этой базы нет коммерческих рейсов, и пассажиры улетают, если позволяет пространство. В этом сезоне запланирован только один рейс, и я слышал, что он так же полностью забронирован. Место для вас может открыться весной… самое позднее к осени. Но посмотрим на светлую сторону. Насколько я понимаю, здесь вы получите медаль и справку от станции на зимовку. И, возможно, футболку.

— Или вы можете присоединиться к моей команде, получить хорошую оплату за ваше время и оказать услугу своей стране. — сказал Ву. — Жизненно важная услуга.

Джейсон пристально посмотрел на него.

— Это шантаж?

Ву улыбнулся своей акульей улыбкой.

— Нет, доктор. Предложение работы. И в качестве жеста доброй воли я даю слово, что продолжу оказывать поддержку вашему проекту по добыче астероидов, когда вы вернётесь к нему. Я окажусь ценным союзником.

Союзник. Не друг. Были ли у Ву друзья?

— Можете ли вы рассказать мне что-нибудь о работе Ника? — спросил Джейсон. — Чем он занимался?

— Это засекречено. — сказал Блок.

— Не могу поверить, что они так поступают! — подумал Джейсон. Казалось, что его живот вот-вот вывернет наизнанку. Не могу поверить, что они собираются бросить меня здесь, хочу я работать на них или нет.

Ву наклонился вперед и поставил на стол что-то размером с грецкий орех. Оно было сделано из серебристого металла. Одна сторона пузырилась и расплавлена; оно подвергалось воздействию очень высоких температур.

— Как вы думаете, что это такое? — Спросил Ву.

Джейсон протянул руку и прикоснулся к объекту кончиками пальцев. Холодный и твердый, он имел почти жирную текстуру. Он поднял его – и ахнул. Он был как перышко, намного легче алюминия или любого другого металла, о котором он знал.

— Где вы это взяли? — потребовал ответа учёный. Он встретил холодный и решительный взгляд Ву.

— Что это?

— Сначала вы должны подписать соглашение о неразглашении. — сказал Блок. Он снова подвинул лист вперед.

Джейсон глубоко вздохнул. Во что он ввязывается? Над чем работал Ник? Что это был за металл и откуда он взялся?

Мгновение он смотрел на листок, затем взял ее и прочитал второй раз, медленно и внимательно. Условия не улучшились. Но, как сказал генерал, там была оговорена компенсация… двадцать тысяч в месяц, за время его участия в проекте. Гарантировалось шесть месяцев работы плюс возможность продления работы ещё на шесть месяцев по взаимному согласию. Это означало остаться здесь на зиму. Но если Ву все равно хотел оставить его здесь ...

Джейсон лениво потёр большим пальцем кусок странного, серебристого, легкого, как воздух, металла. Металл не похож ни на что из того, что он когда-либо видел или о чём слышал раньше. Ник, должно быть, над этим работал.

Это открытие всей жизни. Возможные варианты использования в самолётах или в космических кораблях, даже в его собственном проекте по добыче астероидов представали перед ним.

Если бы его можно было пустить в массовое производство, это изменило бы мир.

Он закусил губу. Он должен был стать частью этого исследования.

Джейсон подписал документ.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На пути к инженерному корпусу армии

База специальных операций, Антарктида

Во время двухчасового перелета на вертолете от Южнополярной станции Амундсен-Скотт до военной базы Джейсон почти не заметил присутствия Ву и Блока. Генерал сидел впереди, рядом с пилотом, а Блок – рядом с Джейсоном, и быстро печатал на маленьком портативном компьютере.

— Отчеты. — сказал ему полковник в наушниках тихим и далеким голосом.

Джейсон едва кивнул. Он уже рылся в сумке, набитой бумагами Ника: каракулями в блокноте, полевыми отчетами, результатами тестов – пытаясь понять смысл работы.

Всё, что можно было сказать, это то, что Ник почти не продвинулся. Ясно, что Антарктика его достала. Дневник почти весь был забит лишь жалобами на мигрени и ночные кошмары, а не документированием испытаний металлических фрагментов. В журнале была изображена фотография человека, медленно сходящего с ума в изоляции. Хуже того, на базе никто не распознал знаки опасности, пока Ник не повесился.

А металл ... Он не поддавался анализу на многих уровнях, по крайней мере, с помощью инструментов, имеющихся на военной базе. Ник знал больше о том, чем это не было, чем о том, что это такое.

Не радиоактивное. Непроводящее. Кислоты не действовали.

Наиболее интересные результаты были получены, когда учёный использовал небольшой литейный завод, чтобы обнаружить термические свойства металла. Он плавился при температуре 1180 градусов: эта температура плавления примерно на 300 градусов больше, чем у цинка, но на 40 градусов меньше, чем у алюминия. С учетом этих свойств он не должен был быть тверже стали.

Затем, вопреки всей логике, обломок взорвался при температуре 1640 градусов.

Джейсон вытащил ручку и сделал несколько заметок на полях дневника Ника, перепроверив все расчеты. Выходная энергия, казалось, нарушала закон Гесса, регулирующий суммирование постоянного тепла. Или Ник совершил серию грубых ошибок и просчетов, а это не было похоже на Ника.

Косгроув откинулся назад, глядя на документы, и пытаясь осознать последствия. Может ли закон Гесса быть ошибочным?

Он подпрыгнул, когда голос полковника Блока прервал его мысли:

— Доктор Армстронг выглядел точно так же, когда впервые попытался проанализировать металл.

— Где-то должна быть ошибка. — сказал Джейсон, поворачиваясь к нему взглядом. — Расчёты неверны.

— Или мы не понимаем, как на самом деле устроена Вселенная.

Блок откашлялся и продолжил рассказ об объекте, найденном в ледовом пласте.

— Мы подозреваем, что это космический корабль возрастом 19 миллионов лет. — категорично заявил он.

— Космический корабль? — Ник начал смеяться, но Блок, похоже, не шутил.

— Это второй найденный нами объект. — сказал полковник.

— Да нихрена.

— Слово скаута! — Он поднял три пальца. — Исследовательская станция обнаружила первый в 1938 году. Они случайно взорвали его, когда пытались растопить лёд термитом.

— Это была чудовищная глупость. Термит горит более чем 4 000 градусов.

Блок кивнул.

— Это были другие времена. Они не были подготовлены так, как мы.

— Как так получилось, что об этом так никто ни не узнал?

— Трудно что-то доказать, когда вы взорвали улики.

— Верно. Расскажите мне о металле.

— У нас есть команда из инженерного корпуса армии, которая проложила туннель к космическому кораблю. Они проезжали через поле обломков - в основном это камни и грязь, выброшенные на поверхность в результате аварии. Но они нашли несколько кусков этого сверхлёгкого металла.

Джейсон пролистал страницы журнала.

— Ник уничтожил... посмотрим... два фрагмента во время испытаний, когда они загорелись в его лаборатории. Сколько ещё там?

— Ещё четыре.

Глухой голос генерала Ву, прервал их разговор, раздавшись в наушниках. — Новости с базы. Туннель вошел в более крупное поле обломков. — Он повернулся на переднем сиденье и встретился с Джейсоном впервые с тех пор, как они покинули станцию Амундсен-Скотт. — Они сделали несколько новых открытий, которые вас заинтересуют. Джейсон наклонился вперед и спросил.

— Они нашли ещё этого металла?

— Да, гораздо более крупные куски.

— Отлично.

Им нужны были достойные образцы для изучения.

— Вам нужно доставить один в лабораторию со сканирующим электронным микроскопом, а мне нужен рентгенофлуоресцентный спектрометр.

— Да. Я полагаю, доктор Армстронг заказал один из тех рентгеновских аппаратов незадолго до своей смерти. Он ещё не прибыл.

— Поторопитесь с этим. Мне необходим элементарный анализ металла. Учитывая свойства, он может даже содержать неизвестное вещество с отрицательной массой… или что-то ещё большее.

Джейсон пролистал журнал в поисках записи, которую читал полчаса назад. «Ник думал, что на молекулярном уровне с этим соединением может быть что-то неладное. Какая-то принудительная связь, которой не должно быть – а точнее не может быть – в природе».

Он поднял глаза.

— Это важно. Если мы сможем воспроизвести этот металл, он изменит в мире всё, от тостеров до самолётов. Вы должны немедленно отправить его на анализ.

Раздался резкий щелчок по аудиоканалу, и генерал снова посмотрел вперед. Джейсон видел, как он разговаривает, но ничего не слышал из-за грохота роторов вертолёта.

Однако Блок услышал его и покачал головой.

— Никак нет. Генерал не хочет, чтобы мир узнал об этом. Узнайте, что вы можете сделать на месте.

— В записях снова и снова жалобы о том, что с оборудованием на базе невозможно работать.

— Как я сказал доктору Армстронгу, составьте список. Я достану все, что вам нужно, если это вообще возможно.

Вздохнув, Джейсон посмотрел на лежавшие у него на коленях бумаги. Нет смысла спорить; Блок и Ву явно намеревались пока оставить находку при себе. Он обследовал лабораторию и составил список всего, что могло оказаться полезным. Кто знает, возможно, армия окажется полезной.

Неважно, что ему на самом деле нужна была современная исследовательская лаборатория, как в Корнелле или Калифорнийском технологическом институте. Что он мог сделать на базе, чего Ник ещё не сделал? Джейсон закусил губу и посмотрел в окно на белую землю, бесконечно стелящуюся внизу. Вертолет отбрасывал справа от них длинную тень – единственное, за что мог зацепиться глаз в этом невероятно мрачном пейзаже.

Постепенно он начал задумываться о том, что сказал ему Блок. Может быть, это металл с космического корабля? Подобное казалось невероятным. Невозможным.

И все же, когда Джейс коснулся пузырящегося, наполовину расплавленного куска металла, никакое другое объяснение, казалось, не подходило.

* * *

Час спустя вертолет начал снижаться над тем, что Блок назвал «основной базой». Джейсону хватило нескольких секунд взглянуть на три длинных невысоких здания, образующих треугольник, прежде чем вертолет приземлился на покрытую снегом посадочную площадку между ними. Солнце красно-золотым краем, уже уходившим за горизонт, исчезло за стальными пятнадцатифутовыми стенами, хотя его сияние заливало яркими цветами гигантскую спутниковую тарелку на крыше одного из зданий.

Блок коснулся его руки и указал на что-то, похожее на воздушный шлюз, в одном здании.

— Наденьте шапку и перчатки, – сказал он. Этот голос перекрывал потрескивания по радио. — Тут недалеко, но уже значительно ниже нуля. У нас было несколько случаев обморожения. Возьмите бумаги, оставьте своё снаряжение. Я принесу его к вам в штаб.

Джейсон кивнул, снял гарнитуру и надел очки, лыжную маску, утепленные перчатки и тяжелую куртку, которые Милош Паппас дал ему ещё на станции Амундсен-Скотт. На станции был хороший запас теплового оборудования, оставленного бывшими исследователями. Это, плюс ещё три закрытых упаковки термобелья, утеплённые леггинсы и несколько поношенных, но чистых свитеров, теперь дополняли одежду для холодной погоды, которую он взял из дома.

Генерал Ву уже выбрался из вертолета и быстрым шагом направился к зданию. Блок спустился, подал Джейсону руку и направился к двери.

Они вошли в комнату размером, примерно, с лифт. Здесь Блок снял лыжную маску, и Джейсон сделал то же самое. Затем они прошли через вторую дверь в комнату, уставленную скамьями. Горячий воздух хлынул из вентиляционных отверстий в стене. Это было похоже на раскаленную печь после лютого холода на улице. Глаза Джейсона наполнились слезами, он моргнул и потер их. Парки, лыжные маски, ботинки и другое снаряжение вешали на крючки или складывали на высоких полках.

Затем в нос ударила вонь. Кислая смесь человеческого пота, старой еды, запаха тела и других запахов, которые Джейсон не мог определить.

— Боже! — выдохнул он, прикрыв нос лыжной маской. Он сделал шаг назад. — Что это, чёрт возьми...

— Через день или два вы даже не заметите. — категорично сказал Блок. — Живя в тесноте, в замкнутом пространстве, вы мало что можете сделать с запахом. Поверьте, на подводных лодках дела обстоят гораздо хуже. По крайней мере, мы здесь немного подышим свежим воздухом.

Он закончил развешивать свое снаряжение и подождал, пока Джейсон сделает то же самое. Затем они пошли через коридор, ширина которого едва позволяла пройти двум людям. Люминесцентные лампы светились над головой, открывая бледно-серые стены и пол. Окна отсутствовали.

— У вас здесь мрачноватое местечко. — заметил Джейсон. — Неудивительно, что Ник покончил с собой.

— Оно построено из соображений практичности и выживания. — сказал Блок. — В этом здании находится ваша лаборатория, а также наши офисы, комната связи, комната отдыха и столовая. — Он кивнул налево. — Спальные места в соседнем доме: да, всё подключено. Вам не нужно выходить на улицу. Не то чтобы хотелось в такую погоду.

«Во что я ввязался? – подумал Джейсон, – я, должно быть, сошел с ума, раз согласился на это».

Блок остановился перед стальной дверью. Кто-то написал на стене рядом чёрным маркером «ЛАБОРАТОРИЯ». Он открыл её, слегка толкнув, потянулся внутрь, чтобы нажать на переключатель, и флуоресцентные лампы начали мигать.

— Добро пожаловать в вашу новую лабораторию. — сказал полковник.

Джейсон вошел. Это была крошечная комнатка, может быть, восемь квадратных футов, заставленная парой рабочих столов, потрепанным старым ноутбуком и грудой оборудования, которое выглядело так, как будто его притащили со свалки.

— Вы, должно быть, шутите! — сказал Джейсон.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Армейский инженерный корпус

База специальных операций, Антарктида

Генерал Ву снял лыжную маску, войдя в устье ледяного туннеля. Он находился внутри третьего из трех сборных армейских зданий. Когда Ву огляделся, его дыхание резко поднялось в воздух. Обогреватели поддерживали в туннеле и в здании позади него устойчивую температуру – двадцать восемь градусов. Третье здание существовало исключительно для обеспечения защищенного доступа рабочих, входящих и выходящих из туннеля. Воздушный шлюз, размером с грузовой контейнер, на внешней стене здания также обеспечивал доступ к ледяному полю в ста ярдах от лагеря, где мини бульдозеры сбрасывали мусор из выработки туннеля.

Капрал Менендес ждала генерала возле одной из их тележек для гольфа. Она выпрямилась и отдала честь, заметив его ...

Он отдал честь в ответ.

— Статус?

— Сэр, мы нашли ещё три куска металла. Я перевезла их в лабораторию. Есть ещё два, их можно откопать. На одной из найденных частей есть следы механической работы. Это может быть часть шлюза. И… — она заколебалась.

Офицер сел на пассажирское сиденье. Тележка качнулась, затем остановилась.

— Выкладывай. — сказал Ву. — Что ты не могла сказать мне по радио?

— Мы нашли кое-что ещё.

— Чёрт возьми, что нашли-то? У меня нет времени на ерунду, капрал!

— Нечто... живое. Я полагаю, вы бы сказали, замёрзшее во льду. Это... это... — Она вздрогнула и отвернулась. — Его видно не слишком отчетливо, но то, что можно разглядеть... извините, сэр. Это похоже на кошмар.

Ву почувствовал приступ паники, когда вспомнил отчёт, который он читал в Пентагоне. Вспомнил, как в 1938 году исследователи нашли замороженное во льду инопланетное существо, разморозили его, и оно ожило. Девятнадцать миллионов лет пролежало во льду и… и оно ожило!

Он никогда не думал, что здесь найдут одну из этих инопланетных тварей. Ву почувствовал, как его челюсти сжались. Тварь должна быть изолирована. Её придется уничтожить. Без вариантов.

Он сказал:

— Вы ведь не выкопали это существо, не так ли? — Каким-то образом он сохранил голос.

— Нет, сэр.

— Хорошо. — Он указал на туннель. — Веди. Я хочу это увидеть.

Менендес прибавила скорость, и, когда тележка для гольфа с гудением спустилась по склону в туннель, лед сомкнулся со всех сторон. Он слабо поблёскивал. Впереди через каждые тридцать ярдов тьму пробивали лучи от дуговых ламп.

— Эта тварь во льду блокирует путь в туннеле? — спросил он.

— Частично, сэр. Но мы можем это обойти. И, если вы не возражаете, может, я смогу накрыть его брезентом. Она быстро добавила — Большинство людей это нервирует.

— Я приму к сведению. — Он закусил губу. Наверное, хорошая идея. Чем меньше людей увидит эту тварь, тем лучше. Меньше, чтобы позже отрицать, если потребуется.

Когда они повернули на первом повороте, Ву понял, что всё ещё не видел рабочих. И на участке туннеля впереди он никого не увидел. Ещё больше дуговых ламп и оранжевых электрических обогревателей.

— Где все? — спросил он.

— На месте открытия, сэр. Все хотели это увидеть.

Он кивнул. Понятно. Команда работала в течение двух месяцев без каких-либо реальных открытий, кроме нескольких небольших кусочков инопланетного металла, чтобы нарушить рутину. Конечно, они все хотели бы посмотреть на замороженного инопланетного монстра. На их месте он сделал бы то же самое.

Капрал Менендес повернула на втором повороте, и Ву заметил около пятнадцати человек в конце туннеля. Все работы прекратились, но и праздничной атмосферы в толпе не было. Во всяком случае, атмосфера показалась ему чересчур тихой, подавленной… почти похоронной. Все, что угодно, кроме счастья.

Инженеры перекликались и обратили внимание, когда Менендес остановила тележку для гольфа. Ву вышел из машины, и толпа молча разошлась, расчищая путь к грубо высеченной вертикальной ледяной стене в конце туннеля. Там, на участке размером примерно в ярд, было вырезано квадратное отверстие глубиной в дюйм. На секунду это напомнило ему рамку для картины. И в ней запечатлено…что? Он прищурился. Все дуговые огни были отклонены в сторону; он ничего не мог видеть, кроме тусклого очертания призрачной громадины, погребенного примерно в восьми или десяти дюймах внутри.

Нахмурившись, он окинул взглядом всю команду. Никто не встретил его взгляда. Разве они не хотели взглянуть на свое открытие? Даже эти два гражданских геолога выглядели бледными и встревоженными.

— Фонарик. — сказал он, протягивая руку. Неужели все было так плохо?

Когда кто-то вручил ему тяжелый стальной фонарик, генерал щелкнул им и прижал линзу к молочному льду, направляя луч сначала вверх, затем вниз, а затем поперек. Определенно что-то различалось. Неужели это… голова? Он прищурился, сдвигая луч на несколько дюймов вверх. Возможно, голова, но её накрыло что-то вроде массы червей. Затем его свет засиял красным, и мужчина сфокусировался на том, что могло быть глазом. Казалось, существо смотрит прямо на него.

Живот Ву скрутило, и он чуть не уронил фонарик. Генерал сделал шаг назад, оглядел своих людей. Теперь он понял. Они тоже это почувствовали. Непреодолимое, интуитивное желание уничтожить это существо. Уничтожить, сжечь, растереть его в пыль. Это была примитивная, интуитивная реакция, абсолютная потребность увидеть его мёртвым и испустившим дух.

По коже пробежали мурашки, генерал выключил фонарик и заставил себя неторопливым шагом вернуться к тележке для гольфа. Насчет этого сомнений нет. Это должно быть то самое Нечто, похожее на то, что было описано в отчёте 1938 года.

И его нужно было уничтожить.

— Я хочу, чтобы эту тварь никто не трогал, — сказал он Менендес, но при этом убедился, что его голос доносится до всех присутствующих мужчин и женщин. — Мы прорубим туннель влево и обойдём его. Никто не должен касаться этой стены или копать на дюйм глубже. Я хочу, чтобы тут круглосуточно дежурила охрана. Этот … этот морской лев или что-то ещё… оно должно оставаться на месте до дальнейших приказаний.

— Генерал? — сказал белокурый геолог. Как его звали? Гарвин? — Мы говорили о том, чтобы вырезать его. Это не морской лев. С такой находкой, разве мы не ...

— Нет!

Это прозвучало слишком резко, слишком панически. Ву прочистил горло и добавил нормальным тоном:

— Ему несколько миллионов лет. Он может быть переносчиком бактерий или вирусов, которые могут оказаться опасными для современной жизни. Я найду команду по работе с опасными веществами, чтобы разобраться с этим. При необходимости, с применением огнеметов. Нет смысла рисковать.

Он оглянулся на Менендес и людей.

— Думаю, на сегодня нам всем хватит. Давайте закончим пораньше и вернемся на базу. Я объявляю выходной. Думаю, у нас ещё есть бочонок пива на складе. Давайте повеселимся.

Как и ожидалось, рабочие приветствовали. Несмотря на это, они казались странно подавленными.

Генерал запрыгнул в гольф-кар. Менендес отдала приказ, выбрала несчастного солдата для караульной службы, поручила другому накрыть тварь брезентом, а затем снова забралась в тележку. После чего она молча выехала на поверхность.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Рядовой первого класса Гектор Доббс шлепал по ледяному полу носком своего правого ботинка, пока все остальные начали долгий путь к своей базе. Прямо как та сука Менендес, которая выбрала его для караульной службы. Он пропустит большую часть веселья. По крайней мере, она назначила ему только четырехчасовую смену.

Он вытащил старый потрепанный MP3-плеер из нагрудного кармана, засунул наушники в уши и нажал кнопку воспроизведения. Возможно, он не такой модный, как iPod или iPhone, но зато он уже почти два дня работал без подзарядки. А здесь это очень важно.

Когда "Металлика" ударила по ушам, он показал Менендес средний палец, хотя она, вероятно, уже достигла поверхности, поиграл несколько секунд на воздушной гитаре, затем забрался в минибульдозер и ёрзал, пока не нашел удобное положение на изношенном пластиковом сиденье. Лучше, чем стоять или сидеть на льду. Как будто это Нечто куда-то денется… или как будто кто-то захочет его откопать.

Так холодно...

Эти двое штатских, мастеривших стены, хотели его выкопать. У них начался движ в штанах, когда появился этот большой кусок металла, буквально кричащий об инопланетянах и НЛО. Да, конечно. Грёбаные инопланетяне. Это скорее всего какой-то тюлень или морж.

Он зевнул. Хотя два комплекта термобелья обычно позволяли ему чувствовать себя довольно комфортно, сегодня здесь было холоднее, чем обычно. Он взглянул на туннель, на блики фонарей, освещавших путь к поверхности. Ничего не происходило.

Так холодно...

Его взгляд упал на ближайший из полдюжины промышленных обогревателей. Их нагревательные элементы светились слабым красновато-оранжевым светом. Нужно было ещё несколько таких малышек.

Когда Кирк Хэмметт начал играть свой рифф из песни «The Day That Never Comes», Доббс начал засыпать. Металлика затихла. Туннель расплылся. Он закрыл глаза.

Так холодно...

Он почти не заметил, как вытащил наушники и бросил их на сиденье, вылез из бульдозера и подошел к ближайшему из мягко жужжащих нагревательных элементов. Без всякой задней мысли, он схватился за ручки, наклонил их назад и повернул к концу туннеля. Ярко-желтый шнур питания обогревателя со слабым жужжанием размотался позади него.

Отодвинув брезент, он направил обогреватель на Нечто во льду, повернул ручку обогрева в положение «Максимум», а затем вернулся в мини-бульдозер. Откинувшись на спинку сиденья, он закрыл глаза и снова погрузился в сон, убаюкиваемый звуком капающей воды и слабым треском таящего льда.

Перевод: Евгений и Ксения Девяткины, Андрей Трофимов