Легенда северной Пустоши

Призраки Пустоши

Магии огня хватало, чтобы оба путника и их лошади не ощущали холода, но справиться с ветром было сложнее. Карим использовать свой резерв отказался напрочь – как и объяснять причину. Роун поворчал для вида, но милостиво поделился магией со спутником.

Переправиться через Меревинд по толстому льду оказалось легко: выехать из города – и все, никому нет дела до твоих забот и желаний, можешь хоть навечно переселяться за реку. Так что на той стороне парни очутились как раз вовремя. Карим едва слышно выдохнул с облегчением, и Роун кинул на него любопытный взгляд. Как бы не так: южанин мигом нацепил маску презрительного равнодушия и только обронил:

– Поспешим.

– Опять нужно куда-то добраться за короткое время? – не сдержал язвительности Роун. Карим снисходительно посмотрел на него, с жалостью покачал головой:

– Насколько же вы ограничены…

– Эй, соглашение!

– Ты меня утомляешь, – процедил Карим рассерженно и поехал впереди. Роун прищурился: даже холодного южанина можно вывести из себя, как выясняется. Надо будет запомнить и использовать при случае. А то вон как зазнается, словно это он тут – принц с тяжелой судьбой.

– Ты мне не ответил, – Роун догнал спутника, – мы идем куда-то конкретно?

– А тебя дома не хватятся, маленький принц без Дара?

Роун с трудом сдержался, чтобы не дать раздражающему южанину в нос. Артефакт нужно было все время держать активированным, поэтому Роун ограничился злобным пыхтением и пообещал себе, что вернет любезность. Ну и что, что принцам полагается быть благородными и милостивыми? Иногда можно и забывать, что ты принц.

– Вот тебя это точно не должно волновать, невежа. У вас на юге все такие?

Карим снова посмотрел на него свысока и жалостливо:

– Какие – такие, сын южанки?

– Маму не тронь, – процедил Роун злобно. Карим кивнул:

– Не буду.

– Как-то слишком быстро ты согласился, – не поверил Роун. – С чего бы?

– Не твое дело.

– Грубиян.

– Сам согласился пойти со мной.

– Сам мне предложил.

– Духи севера и юга, за что вы так со мной? Это что же, мне твою болтовню всю дорогу терпеть? – Карим выглядел скорее расстроенным, чем разозленным. Роун тут же поинтересовался:

– Всю дорогу куда?

Карим ничего не ответил, только пришпорил свою лошадь и поскакал вперед, быстро скрывшись в снежном тумане. Роун кинул взгляд на перстень и расплылся в злодейской ухмылке. Куда бы там ни спешил южанин, Роун решил постараться скрасить ему путь.

А заодно и найти себя, если это вообще возможно.

Оставшись в одиночестве, Роун снова задумался, какая нелегкая его понесла в Пустошь – ту самую Пустошь, о которой ходили легенды, которой пугали детей, и которой боялись взрослые, храбрые мужчины. Неужели только глупое мальчишеское желание доказать усомнившемуся в его храбрости, что он ошибается? Или же тайная, едва тлеющая надежда найти свой Дар? Ведь ходят же легенды, что иногда Дар проявляется после подвига, путешествия, жертвы… А ему терять нечего, у него всего-то десять дней – нет, уже девять, – чтобы доказать свое право на наследование престола.

Только вот мама с папой, конечно же, будут вне себя от тревоги. Но магическая связь между всеми членами королевской семьи позволит им знать, что сын в порядке. А мама… Маме он постарается объяснить все во сне, и попросить прощения, и пообещать скоро вернуться. Только бы получилось связаться с ней!

Роун осознавал, что часто на горячую голову совершает поступки, за которые потом ему становится стыдно, и это необдуманное путешествие со странным незнакомцем, наверняка, можно было отнести к числу самых… глупых? Странных? Самоубийственных?

А может, именно так взрослеют? Не наблюдая за тем, как окружающие ошибаются и пытаются исправить ошибки, а самому раз за разом вляпываться в плохо пахнущее дело и старательно работать лапками, чтобы выбраться целым? Это как учиться не трогать огонь после неудачной попытки с ним поближе познакомиться; не лезть в воду после того, как чуть не утонул; не есть незнакомые ягоды, если не хочешь снова пережить острую боль, нехватку воздуха и ощущение близости смерти.

Роун не мог вспомнить, когда в последний раз делал что-то настолько необдуманное, и чтобы рядом не оказалось кого-то из близкого окружения: мамы, отца, Бранда, да хотя бы советника Каида. И он понимал, что если бы не волнение и страх, вызванные близящейся процедурой инициации, он бы, скорее всего, остановился на краю Меревинд – или еще раньше. Или вообще не затеял бы ту драку в трактире. Но его состояние было таким, что усидеть на месте Роун точно не смог бы. И тут появляется таинственный южанин, который мастерски управляется с магией огня и предлагает отправиться с ним в Пустошь. Кто бы на его месте не согласился бы?!

Он помотал головой, желая вытряхнуть лишние мысли, назойливо кружившиеся в мозгу: а если ничего не получится, а если никакого Дара не будет, ведь никто не гарантировал этого, а вдруг этот южанин вообще не человек и ему нужна жертва?..

– Хватит уже думать, – довольно громко произнес он, убеждая себя самого в правильности своего поступка. – Что сделано, то сделано. Вернуться назад значило бы признаться в своей слабости и никчемности, и осталось бы только лично предложить Каиду сесть на трон.

Пустошь радовала глаз только снежной пеленой, из-за которой ничего не было видно. Защитная огненная магия не позволяла холоду и ветру проникнуть сквозь тончайшую невидимую «пленку», обтекая всадника и лошадь. Небо низко нависало над снежной степью и было мрачным и тяжелым: сплошная туча, готовая щедро отсыпать колючего снега. Меревинд быстро скрылась из вида.

Роун остановил лошадь: не зная дороги, в Пустоши лучше не рисковать. И как раз в этот момент из пелены вынырнул обсыпанный снегом Карим, нашел взглядом Роуна и подъехал. Южанин выглядел злым и замерзшим. Роун хмыкнул, делясь теплом артефакта:

– Что, магия подводит?

– Если я ее отпущу на волю, тут все растает, – сквозь зубы отозвался Карим, стряхивая снег с куртки, пока тот не растаял окончательно. Роун издал смешок:

– Ты еще скажи, что Великий потоп устроишь! Ври, да не задавайся!

Карим выругался на своем языке, замысловатой и сложной фразой. Роун разобрал примерно половину, из которой следовало, что южанин считает его кем-то очень скользким и любящим подземелье, но оскорбиться не успел.

Лошадь внезапно остановилась, так что Роун едва успел схватиться за поводья крепче, испуганно заржала, а потом встала на дыбы, скинула всадника на землю и ускакала прочь, в сторону реки. Ошеломленный Роун, падая в глубокий снег, успел увидеть, что Карима постигла та же участь. Потом он выронил перстень – и сразу же оглушительно завыл ветер, слепя и обжигая лицо.

Сугроб оказался глубоким, и у Роуна мелькнула мысль зарыться поглубже и переждать бурю. Затем он вспомнил, что это Пустошь, и здешние бури не чета обычным, и с сожалением отказался от идеи.

Он вынырнул наружу, почти ничего не видя и не слыша, и принялся шарить в поисках перстня, остро жалея, что не обладает Даром и зависит от артефактов. Лицо замерзло очень быстро, щек он почти не чувствовал, как и пальцев ног и рук…

И в этот момент живительное тепло охватило его, даровав блаженство и покой. Роун поморгал, стряхивая с ресниц снег, огляделся. Карим, стоя по пояс в снегу рядом с ним, держал его за руку, и выражение лица у него при этом было такое, словно он держит то самое скользкое существо.

Снег вокруг них быстро таял, ветер разочарованно утих, и вскоре Роун заметил перстень. Не отпуская руки Карима, он потянулся за артефактом, схватил его, и только потом разжал пальцы, позволяя Кариму выбрать, своей ли магией он воспользуется для обогрева или предпочтет искусственную.

Южанин, кривясь и морщась, с крайней неохотой слегка сжал пальцы Роуна.

– Я должен восстановить резерв, – объяснил он, цедя слова. Роун кивнул:

– Без проблем.

Оба промокли насквозь, и если бы не магия, замерзли бы за мгновение. Роун решил, что стоит сделать привал до утра, а там уже разбираться, что делать дальше.

– Пошли вон туда, – он показал товарищу на темневший посреди белоснежного мира островок. – Надо отогреться и отдохнуть.

Оба побрели к островку, растапливая снег собой и промокая еще больше. Несомненно, магия просушила бы одежду – но с навалившейся усталостью она не справилась бы. И Роун сомневался, что южная магия в этом вопросе хоть сколько-нибудь лучше северной. Иначе мама рассказала бы ему.

Роуна кольнуло острое сожаление: магическая связь наверняка доложила маме с папой, что на короткое время контакт с защитным артефактом был утерян, и родители, конечно же, перепугались. Но сейчас-то все хорошо, правда?

Островок на самом деле оказался невысоким холмом – первым за все время их пути. Роун ужасно удивился: он думал, что Пустошь – это точно место, где нет гор. Ну, кроме Скалистого хребта, очертания которого можно увидеть в ясный день со стены города. Однако принц быстро сориентировался и с помощью Карима сумел соорудить Завесу, оберегающую людей от бушующей непогоды.

Холм оказался с небольшой пещерой. Карим без сил повалился на землю, даже не снимая мокрую куртку. Роун шмыгнул носом, от куртки избавился и повесил ее на выступ в стене, после чего сел ближе к согревающей золотистой Завесе и блаженно зажмурился.

– Спасибо, – негромко произнес Карим. Роун открыл глаза, моргнул.

– И тебе.

– Никогда бы не подумал, что скажу это тебе, – Карим скривился.

– Не больно-то и хотелось. Как-то жил без твоей благодарности почти семнадцать лет.

Карим помолчал, и Роун подумал, что тот готовит очередную ехидную реплику, но южанин неожиданно спросил:

– Так это все-таки правда, что твой Дар еще не проявился?

– И у него всего девять дней на это, – честно признался Роун, пожал плечами. – Ну, мама учила меня, что нужно быть благодарным судьбе за то, что она тебе дает…

– И требовать то, что она тебе должна была дать, – жестко перебил Карим. Роун издал смешок:

– Может, ты и прав, не знаю. Но магия – это такая стихия, которая или есть, или нет. Насильно ее к себе не привяжешь.

– Но ты же не сможешь стать королем!

– Я даже не знаю, буду ли я рад этому, – признался Роун, размышляя, зачем говорит все это южанину, с которым знаком всего несколько часов.

Карим выдохнул очередное ругательство, прислонился к стене, глядя на товарища со смешанным выражением удивления, растерянности и злости:

– Дар – это право королей!

– Ты ему об этом скажи, – со смешком посоветовал Роун. Снаружи бушевала непогода, но в маленькой пещерке было тепло и уютно, и даже спутник не раздражал так уж сильно. – Мама думает, что это из-за нее. Ну, потому что она южанка, и у нее Дар огня, а у папы – ледяной. Видимо, их нельзя смешивать.

Карим долго смотрел на него, казалось, подыскивая нужные слова и не находя их. Роун безмятежно улыбнулся ему и закрыл глаза, надеясь, что настырный южанин, наконец, отвяжется со своими бередящими душу вопросами. Но надежда была тщетной:

– Значит, тебе нужно найти свой Дар, – потребовал Карим. Роун хмыкнул:

– Он что, вроде клада, по-твоему?

– Ты слишком легко сдаешься!

– Я живу в поисках последние несколько лет, – пока еще мягким тоном сказал Роун, начиная закипать. – И ничего пока не нашел. Как думаешь, каков шанс найти в последние дни? И вообще, с магией или без нее, я все равно могу жить нормальной жизнью.

– Как бы не так! – горько усмехнулся Карим. – Думаешь, тебе позволят жить во дворце после неудачной инициации? Или твоим родителям?

– Я думал об этом, – признался Роун, – и решил, что если у меня ничего не получится, то я воспользуюсь правом выдвинуть претендента. Мой кузен обладает Даром льда, пусть он и слабее, чем мог бы быть. Вот его и выдвину.

– Ты ему доверяешь?

– Абсолютно, – кивнул Роун. – Бранд – тот еще зануда, но он верен до конца и честен до глупости. А тебе-то какое дело до того, стану я королем или нет? – спохватился он, с подозрением глядя на мрачного южанина. – Тебе на трон северного королевства хода нет точно.

– Больно надо! – огрызнулся Карим. – И с чего ты решил, что мне есть до этого дело?

– Ну, хотя бы с того, что ты кипятишься последние минут пять, – хохотнул Роун, хотя чувствовал себя совсем не весело. Слова Карима подлили масла в огонь, напомнив о проблеме, о которой он и так никогда не забывал и только пытался замаскировать растущий страх бахвальством.

В самом деле, чего этот южанин к нему пристал? Потащился в Пустошь, чтобы та каким-то образом ограничила ему прущую напролом магию, прихватил с собой принца северного королевства, но зачем лезть в его дела? Своих проблем не хватает?

– Ты поэтому со мной пошел? – неожиданно спросил Карим, когда Роун уже начал дремать. Принц вынырнул из дремы, с неудовольствием посмотрел на товарища по путешествию:

– Я еще не знаю, зачем я потащился за тобой в эту стужу. Наверное, поэтому. А может, и не поэтому. Отстань. Ты хуже нашего дворцового колдуна, когда он меня учит заклинаниям: брюзжишь и нудишь. Сам-то знаешь точно, зачем приперся сюда?

– Как ты правильно заметил, – язвительно сказал Карим, – лед тушит огонь, а мне того и надо. Так что я точно знаю, зачем я здесь.

– Так и будешь сидеть тут, в тепле, и ждать, пока талый снежок в карманах куртки потушит твой огонек?

Карим закрыл глаза, словно приказывая себе успокоиться. Роун про себя посмеивался, довольный тем, что удалось вывести из себя надменного южанина, когда тот кинул на него тяжелый взгляд и проговорил:

– Мне нужно попасть к Скалистому хребту.

– Уже конкретнее. И что там?

– Место, где я могу избавиться от лишнего магического резерва.

Роун прищурился, разглядывая лицо южанина. Тот явно не договаривал, но Роун слишком устал, чтобы вытаскивать информацию. Он решил устроить допрос утром, когда выспится и отогреется, да и непогода утихнет, позволив решить, куда идти дальше.

И в этот момент земля мелко задрожала, с потолка посыпалась каменная пыль, а магический щит дрогнул. Карим вскочил на ноги первым, широко раскрытыми глазами глядя на что-то за Завесой. Роун кинул быстрый взгляд на свой перстень. Тот едва заметно дрожал – и так же подрагивал щит, спасающий их от холода.

– Будь готов активировать резерв! – прокричал Роун. Шум усиливался, сверху начали падать мелкие осколки; один угодил в щеку Кариму, но тот словно не заметил. Южанин стоял с закрытыми глазами, сложив ладони вместе. Роун разрывался между желанием замереть на месте и ждать дальнейшего развития событий и пониманием, что еще немного – и потолок может рухнуть на них.

Завеса замерцала, и сквозь золотистое сияние Роун заметил какие-то бледные силуэты. Принц открыл рот, чтобы предупредить Карима, но в то же мгновение южанин схватил его за руку – и вовремя!

Перстень жалобно задребезжал, Завеса рассыпалась, и в пещеру ворвалась настоящая снежная буря. Роун инстинктивно зажмурился, но тут же открыл глаза. Было на что посмотреть!

По снежной равнине мчались всадники на огромных конях, спрыгнувшие с холма. Они были словно созданы из снега и не чувствовали холода. Ошеломленный Роун сбился со счета сразу же: все равно в бушующей буре сложно было видеть даже выражение лица Карима. Но за руку южанин его держал крепко.

– Невозможно… – прошептал Роун, озираясь. Как раз в это мгновение появилась целая группа охотников с собаками – и поскакала в сторону парней. Роун инстинктивно готов был упасть на землю, но Карим дернул его, словно точно знал: принц испуган. Да и кто бы не испугался?

Так они и стояли посреди бури, окутанные магией огня, наблюдая, как мимо проносятся все новые и новые всадники на богато украшенных конях, с собаками, прикрепленными к седлам колчанами и луками за спиной, с мечами в ножнах. Оглушительная тишина, которую нарушало только их собственное дыхание, придавала событиям совершенно невероятный эффект. И только когда всадники исчезли в снежной пелене, морок наконец спал.

Роун шумно выдохнул, уставился на Карима со смешанным выражением детского восторга и растерянности:

– Это что же, был Великий гон?! Призрачная охота королей севера, которой пугают детей, если те ведут себя плохо? Терновый король со свитой, который возвращается в свой замок на краю мира, и если принцесса, которую он похитил на прошлой охоте, сбежала, он бросается за ней в погоню!

Карим, который сначала выглядел таким же изумленным, постарался быстро вернуть себе надменный вид:

– Ты спрашиваешь об этом южанина? Что с твоей гордостью?

– Я просто не знаю, верить ли своим глазам. Это ж надо, а?

Карим только хмыкнул, как делает взрослый, когда ребенок ведет себя слишком эмоционально. Странно, но Роуна это почти не задело.

Карим со скучающим видом зарядил перстень магией огня и отдал хозяину, после чего снова несколько минут восстанавливал уже свою ауру, держась за мизинец принца. Роун не удержался от смешка:

– Так вот зачем я тебе понадобился, южанин! Я твоя страховка!

– Как и я – твоя, – проворчал Карим, отпуская его руку так быстро, словно Роун был болен проказой.

– Ага, – легко согласился Роун. – Только тебе в Пустошь было нужнее, верно? А абы кого ты взять не мог: артефакты огня, хоть и можно купить в лавке, отличаются друг от друга весьма и весьма сильно. И если бы с тобой тут был кто-нибудь из простых людей…

– А ты – не простой, да?

– Я имею в виду, что мало у кого нашелся бы артефакт, выданный принцессой Арифы и позволяющий его хозяину черпать магию, даже если он сам не Одарен, – Роун подарил хмурому товарищу раздражающую усмешку. – И если бы с тобой тут оказался кто-то другой, далеко бы ты не прошел.

– И что помешало бы мне, к примеру, избавиться от тебя и захватить твой перстень? – сумрачно поинтересовался Карим. Роун безмятежно улыбнулся:

– Да то, что если бы ты рискнул такое провернуть, сгорел бы в тот же миг. И даже твоя собственная магия не помогла бы.

– Проверял? – Карим подошел почти вплотную, не отводя тяжелого взгляда. Роун безмятежно кивнул, не желая выглядеть слабее:

– Представь себе. Всякое бывало.

Карим еще какое-то время сверлил его взглядом, будто желая выпытать тайну, потом резко отвернулся и пошел прочь. Роун постоял еще немного, пожал плечами и пошел следом за мрачным товарищем, с усмешкой отмечая, что вывести надменного южанина из себя, оказывается, не так уж и сложно. Зато как приятно!

4