Аргонавты

Баран с золотым руном

Когда-то, в давние-давние времена, рассказывали греки, над городом Орхоме́ном проплывала высоко в небе туча. Воздушная нимфа Нефе́ла (что и значит по-гречески «туча») увидала на горе над городом красивый дворец с белыми колоннами и широкими террасами. Ей захотелось узнать, кто там живет, и она спустилась вниз, на каменные ступени дворца.

Навстречу Нефеле вышел хозяин дворца — орхоменский царь Афама́нт. Он приветствовал красавицу нимфу и пригласил ее войти.

Нефела вошла во дворец и осталась там жить. Нимфа полюбила человека и стала его женой.

Прошло несколько лет. У царицы Нефелы родились близнецы — мальчик и девочка, Фрикс и Ге́лла. Царь Афамант радовался рождению детей. В Орхомене был веселый праздник, жители города целый день толпились у дворца, чтобы приветствовать новорожденных.

Только Нефела была тревожна и нерадостна. Часто стала она задумываться, скучала, подолгу стояла на самой высокой дворцовой террасе и смотрела в небо. Душно, тесно ей стало в прекрасном дворце, ее потянуло в небесные просторы, на волю. Однажды вечером она увидела в небе тучи, засмеялась от радости, поднялась к ним, позабыв обо всем на свете, и ветер унес ее далеко от Орхомена.

Напрасно плакали во дворце маленькие Фрикс и Гелла и звали мать — нимфа Нефела больше не вернулась на землю.

Пусто и печально стало во дворце без царицы. Дети росли без матери.

В это время пришла к Афаманту просить приюта одна царевна, по имени Ино; её семью изгнали из города, где она раньше жила, родные ее все умерли, и она осталась совсем одна, без крова и пищи, без всякой помощи.

«Одна ушла, не простясь, другая пришла без зова», — подумал царь Афамант и оставил у себя царевну. Он решил жениться на ней, чтобы она заменила детям мать.

Скоро Ино стала полной хозяйкой во дворце Афаманта. Царь полюбил ее, и люди в Орхомене привыкли к ней — ведь она была не нимфа, а такой же человек, как они. Ино была приветлива со всеми, каждому старалась понравиться. Она ласкала Фрикса и Геллу, но они чувствовали, что она не любит их.

Потом у Ино родился сын, а через год — второй. Она уже не обращала больше внимания на пасынка и падчерицу и совсем перестала заботиться о них.

Годы шли. Афамант сильно состарился, и все ждали, что скоро Фрикс станет царем в Орхомене.

«Что же будет со мной и с моими сыновьями, когда сын Тучи сделается царем в Орхомене?» — думала Ино.

Царица решила избавиться от Фрикса, но она знала, что боги наказывают за убийство, и не хотела навлекать на себя гнев богов. Ино придумала коварный план.

Каждую весну орхоменцы засевали свои поля, а семена для посева получали из кладовых царя. В тот год люди, как всегда, пришли к царю за семенами. Ино поджарила зерна и выдала народу семена, негодные для посева.

Пришло время, и зазеленели поля вокруг Орхомена, но то был не хлеб, а сорные травы. Семена царицы Ино не дали никаких всходов. В стране начался голод.

Люди не знали, отчего случилось несчастье, и думали, что боги гневаются на них. Решили обратиться к оракулу — предсказателю, который мог отгадывать все тайны прошедшего, настоящего и будущего. Царица Ино взялась спросить оракула, за что разгневались боги. Но она никого не стала спрашивать и сама приготовила ответ.

Вот что сказала Ино народу:

— Боги разгневались на то, что в Орхомене была царицей нимфа Нефела, которая самовольно покинула небо и стала женой человека. Боги не хотят, чтобы сын Нефелы стал царем в Орхомене. Убейте его — и тогда ваши поля будут снова давать вам хлеб. Такова воля богов.

Со страхом выслушали орхоменцы эту злую весть. Жаль им было погубить ни в чем не повинного царевича, но люди были покорны богам. И вот назначили день, когда торжественно, перед всем народом, на горе, при восходе луны должны были принести в жертву Фрикса.

Настал этот день. Рано утром брат и сестра стояли одни на высокой террасе дворца и печально смотрели на небо.

Гелла обнимала брата, плакала и звала мать:

— Помоги своим покинутым детям!

Мрачный стоял рядом с ней Фрикс и молчал — он думал, что мать забыла про них.

Вдруг далеко в чистом небе появилась тучка. Это нимфа Нефела, скитаясь по воздушным пространствам, услышала жалобный зов дочери и прилетела на помощь. Тучка приблизилась, опустилась — и мать обняла своих детей. Вместе с нимфой появился перед ними баран с золотыми рогами, с длинной золотой шерстью.

— Дети, — сказала нимфа, — я не могу вас взять с собою — людям не дано жить на небе. Но я дарю вам золоторунного барана. Он перелетает через горы, как птица, плавает в воде, как тритон, и бежит по земле быстрее ветра. Смело садитесь к нему на спину, и он унесет вас отсюда. Доверьтесь ему. Он переплывет с вами три моря и отнесет вас в царство Ээ́та, сына Солнца. Ээт приютит вас и будет вам вместо отца. Прощайте! Спешите!

И нимфа вместе с тучей опять поднялась в небо и умчалась вдаль.

Фрикс и Гелла сели на спину золоторунного барана, и он унес их от злой мачехи. Он перелетел с ними через горы, добежал до моря, бросился в воду и поплыл. Море было спокойно, и баран с детьми быстро плыл по волнам. Дети крепко держались за его золотую шерсть и друг за друга и не боялись. Так переплыли они первое море, и волны внесли их в узкий, длинный пролив, которым это море соединялось с другим. Здесь дул сильный ветер, и течение было такое быстрое, что волны окатывали их с ног до головы. Гелла со страхом смотрела на пенистые гребни волн; у нее замирало сердце и кружилась голова.

— Крепче держись за меня, — говорил Фрикс сестре.

Но Гелла дрожала и вдруг, вскрикнув, выпустила руку брата и соскользнула с барана в воду.

— Гелла! — успел только крикнуть Фрикс.

Но девочка уже исчезла в водовороте. Закрыв глаза, Фрикс поплыл дальше один — прочь от этого страшного места.

А люди потом назвали ту часть моря, где утонула Гелла, Геллеспо́нтом — «морем Геллы».

Чудесный баран с золотым руном миновал второе море и по другому проливу выплыл в широкое бурное Черное море. Долго он плыл вдоль берегов, мимо чужих земель, не похожих на Грецию. Наконец он добрался до устья большой светлой реки, впадавшей в море, и дальше поплыл вверх по реке. На берегу с одной стороны был густой, темный лес с могучими, высокими деревьями — это была священная роща Аре́са, бога войны. Вдали поднимались в небо вершины гор, покрытые снегом. На другом берегу реки виднелся большой город — столица Колхи́ды, Ээтова царства.

Золотору́нный баран вынес Фрикса на берег. Фрикс вошел в город и направился во дворец царя Ээта. Держа за рог золоторунного барана, сын Тучи явился к сыну Солнца.

Ээт принял Фрикса ласково и поселил у себя во дворце. Чудесного барана закололи в честь бога Зевса, а золотое руно повесили на священном дубе в роще Ареса. Царь приставил страшного дракона стеречь дуб, чтобы никто не мог украсть золотое руно.

С тех пор стало богатеть царство Ээта. Земля в изобилии приносила людям свои плоды, и люди жили в довольстве.

Путешественники, побывавшие в Колхиде, разнесли по всему свету весть о чудесном золотом руне, приносящем богатство. Много смельчаков в ближних и дальних странах мечтали отправиться в Колхиду, чтобы хитростью или силой добыть золотое руно. Но это было опасное и трудное дело, и долго никто не отваживался на него.


Человек в одной сандалии

В Фессалии, на берегу залива, был когда-то богатый и прекрасный город Ио́лк. В нем царствовал старый Эзон. Младший брат его, Пелий, человек крутой и властолюбивый, свергнул Эзона и сам стал править Ио́лком. Эзон покорился Пелию, но не захотел покинуть родной город и остался жить в Иолке как простой гражданин, а своего маленького сына Язона он, боясь Пелия, отослал в лес, на гору Пелион.

На склонах Пелиона в лесу жило дикое племя кентавров. Это полулюди-полукони: у них человеческая голова и торс человека на конском туловище с четырьмя ногами. Кентавры были свирепы и наводили ужас на мирных жителей страны, когда порой, как дикий табун, вихрем спускались с гор, топча посевы и губя под своими копытами все живое.

Но среди этих диких существ был один старый кентавр Хирон, который славился мудростью. Ему-то и отдал Эзон на воспитание своего сына.

Много лет прожил Язон в горной пещере у Хирона. Старый кентавр закалил его тело, сделал юношу сильным и ловким, научил его владеть копьем и мечом, открыл ему многие тайны природы и учил быть хитрым в борьбе с врагами.

Пелий царствовал в Иолке. Ничто не угрожало царю в подвластном ему городе, но смутная тревога постоянно мучила Пелия. Часто обращался он к оракулам — предсказателям, спрашивая их, долго ли он будет жить и кто помешает его царствованию.

Однажды он спросил оракула, откуда ждать ему опасности. Оракул ответил:

— Бойся человека, обутого на одну ногу.

Пелий запомнил это и с тех пор, встречаясь с незнакомым человеком, прежде всего смотрел на его ноги.


Когда Язону исполнилось двадцать лет, он почувствовал себя сильным и крепким, готовым ко всем испытаниям жизни, и захотел вернуться домой. Он простился с Хироном, вышел из Пелио́нского леса, спустился с горы и направился по дороге в Иолк.

На пути ему встретилась маленькая горная речка, разлившаяся от весенних дождей. Ни моста, ни даже бревнышка, перекинутого через поток, не было видно. Язон подобрал шкуру леопарда, которая служила ему плащом, и смело ступил в воду, решив перейти речку вброд.

Вдруг он услышал — кто-то зовет его. Он оглянулся и увидел: на камне у потока сидит старая женщина и со страхом смотрит на бушующую воду.

— Помоги мне перейти на тот берег, — сказала старуха Язону, — я уже давно сижу здесь и жду, и никто до сих пор не помог мне, старой.

Язон, не говоря ни слова, взял старуху на руки и, осторожно ступая по каменистому дну, перенес ее через речку. По дороге развязалась у него сандалия на левой ноге, и вода унесла ее. Выйдя на берег, Язон бережно опустил женщину на землю и хотел продолжать свой путь, как вдруг услышал сильный, звучный голос:

— Спасибо, Язон, я не забуду тебя!

Он живо обернулся, но никого уже не было около него. Удивился Язон и пошел дальше, раздумывая, кто была эта старуха и как она узнала его имя.

Вскоре Язон пришел в Иолк и очутился на большой торговой площади, где было много народу.

Все с удивлением смотрели на незнакомца, молодого и красивого, с длинными, как у девушки, волосами, с пестрой шкурой на плечах и в одной сандалии.

Юноша стал расспрашивать, как ему пройти к дому отца.

Вдруг застучали копыта, загремели колеса, и на площади в великолепной колеснице, запряженной прекрасными фессалийскими конями, появился правитель Иолка — Пелий. Толпа расступилась, и Язон остался один перед колесницей царя. Пелий задрожал всем телом, когда увидел перед собой человека, обутого на одну ногу.

Царь остановил коней и спросил, нахмурившись:

— Скажи, кто ты, откуда ты родом и что тебе нужно в Иолке?

— Я не чужой здесь, — отвечал Язон, — я родился в Иолке. Я сын царя Эзона и пришел получить обратно владение моего отца, отнятое у него насильно. Укажите мне дом моего отца, я хочу скорее его увидеть.

Загремела колесница и мгновенно умчала перепуганного Пелия. А жители Полка, любившие старого Эзона, приветствовали юношу и проводили его к дому отца.

Старый Эзон заплакал от радости, увидев, каким могучим и прекрасным стал его сын. Веселый пир был в этот день в доме Эзона, все родные и друзья праздновали возвращение его сына. Только одного Пелия не было на празднике. Мрачный сидел он в своем дворце, с беспокойством ожидая прихода Язона и думая, как бы погубить его.

Язон пришел к Пелию с родными и друзьями, и это еще больше напугало правителя.

Язон сказал Пелию:

— Я не буду биться с тобой. Мы не чужие, мы одной крови: ты брат моего отца, ты мне родной. Я не хочу мечом разрешать наш спор, хочу кончить дело миром. Верни мне добровольно власть, которую ты захватил силой, и я оставлю тебе все твое богатство, всю землю, с которой ты собираешь урожай, и все твои стада и табуны коней, и твою колесницу, и твой дворец, и твои богатые одежды. Ты будешь доживать свой век в довольстве и покое, и я не трону ни тебя, ни твоих детей.

Но хитрый Пелий так отвечал Язону:

— Ты прав, сын Эзона, и я согласен отдать тебе то, на что ты имеешь право. Но справедливо ли, что ты хочешь получить это даром. Ведь я двадцать лет правил в Иолке и за эти годы тоже приобрел право на него. Как же ты хочешь, чтобы я отдал тебе его без всякой отплаты с твоей стороны? Ты молод и полон сил, Язон, ты мог бы оказать мне услугу. Уже давно камнем лежит на мне кровная родовая обида, а ведь ты сам сказал: мы не чужие…

— Приказывай! — вскричал Язон гордо. — Обещаю сделать все, что ты велишь.

— Слушай! — сказал Пелий. — Знаешь ли ты про золотое руно? Знаешь ли ты, что отец Фрикса и твой дед были братья, как твой отец и я? Знаешь ли ты, что сталось с Фриксом в Колхиде?

И Пелий рассказал Язону, что сначала царь Ээт любил Фрикса, выдал за него свою старшую дочь Халкио́пу и сделал его своим наследником. Но потом Ээт вновь женился сам, и новая жена родила ему сына Апсирта. Тогда царь приказал Фриксу уйти прочь из Колхиды. Фрикс потребовал, чтобы царь вернул ему золотое руно. Услышав об этом, Ээт пришел в бешенство и в безумном гневе убил своего зятя.

— Тень Фрикса не дает мне покоя, — с притворной печалью говорил Пелий Язону, — она является мне по ночам и молит и требует, чтоб я отправился в Колхиду и отнял у Ээта золотое руно. Но я стар, и нет у меня сил на такое далекое путешествие… Это должен исполнить ты, Язон! Добудь золотое руно, и ты отомстишь за Фрикса и сделаешь родной край богаче всех стран на свете, а я с радостью отдам тебе власть над Иолком.

Так говорил Язону коварный Пелий, а сам думал про себя:

«Отправляйся искать своей гибели! Где-нибудь ты найдешь ее — в бурном ли море, на чужом берегу или в гостях у коварного Ээта, — все равно ты погибнешь, сын Эзона. Не видать тебе Иолка, как не добыть и золотого руна!»

Язон стал собираться в опасный и трудный путь.

Чтобы переплыть три моря и добраться до Колхиды, нужен был большой корабль, быстроходный и прочный, какого еще не было в Греции. А чтобы совершить далекое путешествие на большом корабле и силой или хитростью добыть золотое руно, Язону нужны были отважные и сильные товарищи — моряки и воины.

Полный раздумья, отправился Язон в Пелионский лес — искать дерево, которое могло бы стать основанием для его корабля. Скоро у подножия горы нашел он огромную сосну и принялся рубить ее. Вдруг он услышал звучный голос:

— Я помогу тебе, Язон. У тебя будет корабль, какого еще не бывало у людей. Я дам тебе в товарищи лучших героев Греции и сама поведу вас сквозь бури и туманы, и ты добудешь золотое руно.

Язон узнал голос, благодаривший его за услугу, когда он перенес через поток старуху. Это была сама богиня Гера, жена великого Зевса, которая решила помочь Язону. Она приказала ему доверить постройку корабля иолкскому строителю Аргу́ и упросила дочь Зевса Афину Палладу, покровительницу ученых и ремесленников, руководить работой. А пока строился корабль, Язон объехал всю Грецию, собирая себе спутников для дальнего плавания.


Отплытие

Из большой пелионской сосны, срубленной Язоном, сделали основание корабля. Приделали ему сосновые ребра, скрепили их толстыми бревнами; на них настлали палубу. Обшили корабль досками; в борту сделали круглые отверстия для весел и обшили их кожей. Посреди корабля поставили высокую, тонкую сосну с перекладинами и на них укрепили холщовый парус. В корму корабля вставили кусок священного дуба из рощи Додо́нской. Этот дуб был волшебный: в шелесте его листьев люди могли слышать свою судьбу. Строители корабля надеялись, что этот кусок додонского дуба укажет мореплавателям, что им делать в трудный час. На носу корабля вырезали из дерева прекрасную голову богини Геры, покровительницы отважных путешественников, и покрыли ее золотом: пусть сияет и блещет она впереди корабля, пусть издалека видят все, что сама Гера ведет корабль Язона.

Много времени прошло, пока наконец был построен корабль, осмолен, оснащен и спущен на воду.

И вот настал день, когда в гавани Иолка встал у причала чудо-корабль, легкий на ходу, устойчивый на волнах, окрыленный парусом, быстрый и красивый. Его назвали «Арго́» — в честь мастера, построившего его.

Шумно и весело было в Иолке. Пятьдесят отборных греческих юношей, цвет и сила всей Греции, съехались сюда, чтобы на «Арго» отправиться в далекую Колхиду за золотым руном. Здесь были: могучий Геракл со своим юным другом Ги́ласом, братья-близнецы Касто́р и Полиде́вк, никогда не разлучавшиеся, братья Пеле́й и Теламо́н из Фессалии, афинский царь Эгей, Лаэ́рт — царь острова Итаки, юный Адме́т — родственник Язона, силач Идас и мудрый Амфиара́й, умевший угадывать будущее; пришел со своей кифарой [1] знаменитый греческий певец Орфей; прилетели на могучих крыльях два сына бога ветра Борея — Калаи́д и Зет. И много других героев собралось в назначенный день в Иолке. Главным в походе был Язон, кормчим [2] корабля — искусный и опытный моряк Ти́фис, его помощником — дальнозоркий Линке́й, который видел все, даже глубоко под землей. Распределили места для гребцов, а на кормовое весло назначили двух самых сильных — Геракла и Анкея. Погрузили на «Арго» запасы еды, вина и пресной воды, чтобы не было в пути недостатка в питье и пище.

Последнюю ночь аргонавты — так называли они себя — провели на берегу моря, около своего корабля. Они пировали, слушали рассказы бывалых людей и чудесные песни Орфея и долго не могли уснуть.

Когда же занялась заря, Тифис поднял всех: пора было взойти на корабль. Гребцы сели на весла, кормчий стал у руля.

Язон налил полную чашу вина.

— За счастливое плавание! — воскликнул он и вылил вино в море — таков был обычай моряков перед отплытием.

Гребцы налегли на весла, и «Арго» понесся по тихому заливу.

За Пелионским мысом, выйдя в открытое море, аргонавты поставили парус. Дул попутный ветер, и легкий корабль быстро поплыл вдоль гористых берегов Фессалии.

Вот кони Гелиоса вынесли на небо солнечную колесницу — взошло солнце. Радостными криками приветствовали аргонавты первый день своего плавания. Небо было безоблачно, море спокойно. Сердца были полны ожидания и надежды, верной спутницы мореходов.

Зазвенели золотые струны, и сильный голос Орфея заглушил плеск волн за бортом корабля.

Услышав песню Орфея, на поверхность моря выплыли дельфины и рыбы и поплыли за «Арго», как стадо, послушно идущее за пастухом.

На острове Ле́мнос

Аргонавты долго плыли вдоль берегов Греции, потом обогнули последний выступ Халкидского полуострова и вышли в широкое море.

Однажды вечером они увидели впереди на море огненно-красный остров. Сначала они подумали, что это заходящее солнце так окрасило высокие горы на острове. Но пришла ночь, все потемнело вокруг, а неведомый остров словно пылал в темноте перед ними, и чем ближе подплывал к нему «Арго», тем ярче было зарево. Вдруг из вершины горы, возвышавшейся над островом, вырвался столб огня, поднялся высоко в небо и с шумом и треском, рассыпая миллионы искр и раскаленных камней, обрушился в море.

Аргонавты столпились на палубе, любуясь величественным зрелищем, и спрашивали друг друга, что значит этот пожар среди моря.

Наступило утро, и огонь на острове погас, только густой дым шел из горы, как идет дым из трубы, когда в доме топится печь.

«Арго» приблизился к берегу. Чтобы волны не унесли корабль, аргонавты спустили на дно — оно было здесь неглубоко — большой камень, обвязанный крепким канатом. Другой такой канат был укреплен на корме: конец его сбросили на берег, и один из гребцов зацепил его за выступ скалы и завязал узлом.

Медленно сходили на берег аргонавты. Страшно было ступать на землю, внутри которой таился огонь: она казалась им горячей и зыбкой. Осмотревшись, они увидели вдали городские стены и направились к городу, чтобы узнать, как зовется этот остров и что за люди здесь живут.

Прибытие аргонавтов было уже замечено в городе: едва они отошли от берега, где остановился «Арго», как из городских ворот появился большой вооруженный отряд и, грозно подняв оружие, двинулся им навстречу.

Аргонавты на всякий случай тоже построились в боевой порядок и приготовились к бою. Но дальнозоркий Линкей вдруг засмеялся и сказал:

— Остановитесь, друзья, опустите ваши мечи и копья: это женщины.

В самом деле, это были женщины в военных доспехах и с оружием в руках.

Аргонавты остановились и с удивлением рассматривали необыкновенных своих противников. Увидев, что пришельцы не собираются нападать на них, женщины тоже остановились и, посоветовавшись между собой, выслали вперед вестницу — узнать, что это за люди и зачем они высадились на острове.

Аргонавты сказали, что путь их лежал мимо острова, что они не замышляют ничего дурного, и просили разрешения осмотреть чудесный остров и запастись пищей и водой.

От вестницы они узнали, что это был остров Лемнос.

Здесь, в огнедышащей горе Моси́хл, была кузница бога Гефеста, вечно горел священный огонь в горне. А когда у божественного мастера было особенно много работы и его одноглазые подмастерья — киклопы — сильно раздували огонь, искры летели высоко в небо и весь остров дрожал и сотрясался от подземных ударов могучего молота. Отсюда когда-то унес титан Прометей маленькую искру, чтобы подарить людям огонь.

С удивлением узнали аргонавты, что на острове совсем нет мужчин.

В городе жили одни женщины; сами работали в поле и в мастерских, выполняли всякую мужскую работу. Охранять остров от нападений должны были тоже женщины.

Управляла этим женским царством молодая царица Ипсипи́ла.

Когда вестница передала ей просьбу аргонавтов, царица велела всем женщинам собраться на площади, где они обычно обсуждали свои дела, и сказала:

— Милые сестры! Дадим чужеземцам хлеба, плодов и сладкого лемносского вина. Отнесем им на корабль наши подарки. Но пусть они скорее уплывают прочь, пусть не входят в наш город. Они могучи, эти чужеземцы, и мы не знаем, что у них на уме.

Но старая нянька царицы, седая Поликсо́, возразила на это:

— Посмотрите на меня: я седая, я старая, я скоро умру. Когда старухи умрут, а молодые состарятся, кто будет впрягать быков в ярмо и пахать землю, и сеять хлеб, и срезать колосья в поле? Кто охранит город от нападения воинственных соседей и вас от тяжелого рабства? Кто починит старый дом и построит новый? Кто будет жить после нас? Сами боги послали нам этот корабль и на нем пятьдесят отважных и сильных героев. По всему видно, что это не злые люди. Послушайтесь моего совета: позовите их к себе жить, пусть они останутся на Лемносе, пусть правят городом, пусть выберут себе жен и жены родят детей, пусть станут пришельцы вам родными и будут вашей опорой во всяком деле и защитой от всех врагов.

Так говорила старая Поликсо, и женщины, подумав, согласились с ней. Живо запрягли коней в колесницу, нагрузили ее корзинами с плодами и кувшинами с вином и послали вестницу к аргонавтам — передать им дары и пригласить их на пир к царице Ипсипиле.

Аргонавты с радостью приняли приглашение, разоделись в лучшие свои одежды и отправились в город. Только Геракл с юношей Гиласом, Амфиарай и певец Орфей остались сторожить корабль.

Приветливо встречали женщины героев на улицах города, широко открывали перед ними двери.

Язона отвели во дворец царицы, и она сказала ему:

— Мы рады тебе и твоим товарищам. Будьте гостями у нас на празднике. Прославим владыку нашего острова божественного Гефеста и жену его — богиню Афродиту!

Аргонавты разошлись по всему городу, и начался веселый пир.

Во время пира царица сказала Язону:

— Видишь, как прекрасен наш остров, как обильна наша земля. Полюби эту землю и, если хочешь, останься с нами, живи в этом дворце и будь царем в нашем городе. И товарищам своим прикажи остаться на Лемносе.

— Царица, — сказал Язон, — благодарю за ласковый прием, за доброе слово, но я не могу остаться и быть царем на Лемносе, как ни прекрасен твой остров и твой город. Мой путь далек и долог, и я должен исполнить то, что обещал. Я должен добыть золотое руно.

Но опечаленная царица глядела на Язона так ласково, и так весело звучали песни в городе, и так беззаботно плясали красивые девушки на площадях и перекрестках, а старая Поликсо так добродушно ворчала: «Куда торопиться? Зачем спешить за гибелью? Пусть опасность сама ищет героя…»

Пиры сменялись пирами. Проходили часы, и дни, и ночи, а аргонавты и не думали возвращаться на свой корабль.

Долго ждал их Геракл, наконец отправился сам в город и стал бранить своих беспечных товарищей:

— Для того разве построен наш «Арго», чтоб волны били его о лемносский берег? Для того разве собирал нас Язон со всей Греции, чтоб пировать в гостях у женщин? Попутный ветер толкает корму «Арго», сильно натянут причальный канат, вот-вот оборвется. Кто не хочет быть неженкой и нахлебником у женщин — вперед, в путь за золотым руном! В путь, аргонавты!

Пристыженные, словно с похмелья, собрались снова вместе аргонавты и стали готовиться к отъезду.

Лемносские женщины принесли им на корабль всего, чем богат был остров, и плакали, провожая героев, потому что успели уже их полюбить и не хотели расставаться с ними.

— Желаем вам счастья и в плавании и в вашем опасном деле, — сказала Язону царица Ипсипила и тихо прибавила: — Если ты добудешь золотое руно и захочешь вернуться на Лемнос, я отдам тебе город, и власть, и свою любовь. Помни обо мне.

Но слезы были у нее на глазах, потому что она предчувствовала, что аргонавты никогда не вернутся на Лемнос.

Геракл поднял со дна камень, удерживавший на волнах корабль. Отвязали от лемносской скалы причальный канат, и, свернувшись змеей, он послушно лег у ног кормчего.

Гребцы были все на местах.

Язон дал знак — враз взлетели весла, и «Арго» снова двинулся в путь.

Медвежья гора

Аргонавты плыли прямо на восток и долгое время ничего не видели вокруг, кроме моря и неба. Потом впереди показался берег. Между двумя грядами невысоких прибрежных холмов засинела узкая полоса пролива. Волны с шумом теснились в проливе, и белая пена билась у берегов.

Аргонавты приближались к тому месту, где утонула Гелла, упав с золотого барана.

— Геллеспонт! — сказал кормчий Тифис.

Быстроходному, легкому «Арго» не страшны были ни водовороты, ни быстрое течение, и аргонавты долго плыли по узкому, длинному проливу, с любопытством разглядывая близкий берег. Миновав пролив, они решили сделать остановку, прежде чем плыть через Пропонти́ду — второе море, которое лежало на их пути. Они приблизились к берегу.

Перед ними была низкая зеленая равнина, покрытая сочной травой. Море глубоко вдавалось в эту равнину и образовало тихий залив. Узкая дорожка, словно земляной мостик, шла вверх, на высокую темную крутую гору, похожую на большого взъерошенного медведя.

Тихо и мирно было все на берегу. Стадо жирных овец бродило по пастбищу; у самого моря сушились на солнце рыбачьи сети.

Аргонавты направили свой корабль в залив, нашли удобное место и причалили. Люди, жившие на берегу, встретили их приветливо. Это были долио́ны, простодушное и мирное племя.

Долионы рассказали аргонавтам, что ведут свой род от бога морей Посейдона, что Посейдон — их покровитель и защитник от всех врагов. Они показали на высокую гору, нависавшую над заливом, и сказали, что это Медвежья гора. На ней живут шестирукие великаны; они могучи и свирепы, но боятся Посейдона и потому не трогают долионов.

Скоро явился на берег и царь долионов. Он был очень молод, почти мальчик, безусый и нежный. Его звали Ки́зик, как и землю, на которой он царствовал. Кизик почтительно приветствовал героев и пригласил их на пир. Пир был очень прост — зажарили самых жирных баранов из царского стада и принесли плодов и вина. Юный царь был весел, повел гостей на Медвежью гору — посмотреть на море, рассказал им, как лучше плыть, показал им свои луга и сады и подарил десяток лучших овец на дорогу.

Переночевав у гостеприимных долионов, аргонавты на следующее утро собрались в путь, простились с Кизиком и взошли на корабль.

Вдруг огромные камни словно сорвались с Медвежьей горы, полетели в воду около «Арго»; послышался дикий рев, и путешественники увидели великанов. Они были вышиной с молодую сосну, и у каждого, как сучья у дерева, торчали шесть длинных рук: две, как у людей, — от плеч, две у пояса и еще две по бокам. Великаны с шумом выворачивали камни из горы, отрывали целые скалы и бросали в залив, чтоб загородить выход кораблю в открытое море. Каменные глыбы обрушивались в воду, грозя раздавить «Арго». Долионы в страхе разбежались, попрятались, и сами аргонавты смутились. Тогда Геракл схватил свой лук и, став на носу, начал поражать великанов стрелами. Один за другим, как подрубленные под корень деревья, падали великаны с горы в море. Прикрывшись щитами от камней и осколков, аргонавты сошли на землю и вступили в бой с шестирукими. Великаны были перебиты, и, оставив их поживой для рыб и птиц, аргонавты отплыли от Кизика.

Весь день «Арго» быстро плыл, удаляясь от Медвежьей горы. Когда наступил вечер и корабль был уже далеко от берега, в открытом море вдруг поднялся сильный ветер. Обрадовавшись ветру, аргонавты поставили паруса и легли спать, не заметив, что ветер был обратный. Ночью буря пригнала их назад к Кизику, но в темноте они не узнали места и подумали, что это какая-то новая страна на их пути. Они пристали к берегу и сошли на землю, грозно бряцая оружием.

Долионы в ночной тьме тоже не узнали аргонавтов. Услышав плеск весел и звон мечей, они подумали, что это морские разбойники, воспользовавшись бурной, темной ночью, напали на Кизик. Мечами и копьями встретили теперь долионы своих вчерашних гостей. До рассвета шел на берегу жестокий бой. Аргонавты были опытнее в бою и сильнее, и множество долионов было убито. Сам юный царь был насмерть поражен метким копьем Язона.

Когда же рассвело и стало ясно видно все вокруг, противники с ужасом увидели, что в темноте ночи они сражались с друзьями.

Три дня и три ночи оплакивали аргонавты и долионы свою ужасную ошибку и гибель юноши царя. Его похоронили на берегу моря и на могиле насыпали высокий холм. И долго стоял этот высокий холм, и моряки с кораблей, входящих в гавань, сразу узнавали то место.


Ссора на корабле

Смутно стало на сердце у аргонавтов после злой шутки, которую сыграл с ними ветер. В молчании выполнял каждый свою дневную работу; не слышно было на корабле ни смеха, ни шуток, ни рассказов бывалых моряков. И Орфей не пел больше песен.

И море было неспокойно. Порывистый ветер все время менялся, сердито дул и гнал корабль то в одну, то в другую сторону. Трудно было кормчему вести корабль, и большие волны мешали гребцам. Медленно двигался вперед «Арго».

Вдруг сломалось весло у Геракла и мгновенно было унесено течением, только палка осталась в руках у героя. С досадой швырнул он обломок в сердитые волны и покинул свое место среди гребцов.

Язон сказал кормчему:

— Правь к берегу! Мы устали бороться с волнами, нужен отдых. И Гераклу нужно новое весло. Он найдет его в лесу на берегу. Пристанем к земле!

Кормчий послушно направил корабль к земле, и скоро они пристали к пустынному берегу, поросшему густым лесом.

Геракл набросил на плечи львиную шкуру, которую он носил вместо плаща, взял свой меч, лук и колчан со стрелами и отправился в лес добывать новое весло. Усталые гребцы с удовольствием оставили весла, растянулись на траве и отдыхали в ожидании ужина, а юного Ги́ласа, воспитанника Геракла, которого он очень любил, послали поискать в лесу ручей и принести воды.

Весело подсвистывая птицам, Гилас шел по лесу и прислушивался. Вот в стороне, за кустами, еле слышен ленивый лепет речных струй. Мальчик раздвинул кусты, и перед ним блеснула тихая лесная заводь. Было так тихо и такой ласковой казалась река в зеленых, берегах, что Гилас без всякой опаски подошел к воде и долго любовался, как чудесно отражались в реке кусты и деревья, и синее небо, и облака, плывшие над лесом, и он сам с большим кувшином в руках. Вдруг он увидел в прозрачной воде красавицу нимфу с зелеными волосами; она манила его и звала к себе на дно, где был такой чистый песок и мелькали разноцветные рыбки.

Мальчик испугался, поскорее хотел зачерпнуть воды кувшином, нагнулся, и в тот же миг две тонкие руки высунулись из воды, обняли его крепко за шею и потянули за собой. Выронив кувшин, с жалобным криком погрузился Гилас в воду.

Аргонавты услышали его крик. Полифем, друг Геракла, выхватив меч, бросился в чащу — он думал, что лесной зверь напал на мальчика, и поспешил на помощь. Но никого не нашел он у реки, только разбитый кувшин лежал в воде у берега.

Между тем Геракл, углубившись в лес, нашел молодую сосну, которая показалась ему годной для нового весла. С силой обхватив обеими руками ствол, он вырвал дерево с корнем. Довольный, он взвалил сосну себе на спину и понес на берег моря, чтобы там обтесать ее в форме весла. Услышав, что пропал Гилас, Геракл сбросил сосну на землю и отправился на поиски своего любимца. Но напрасно Геракл, наклоняясь к земле, искал следы на траве и кустах — след Гиласовых сандалий виден был только на песке у самой воды.

Нет, не зверь лесной утащил Гиласа в свою нору, не хищная птица унесла его. Громко кричали Геракл и Полифем, оборачиваясь на все четыре стороны, звали: «Гилас! Гилас!» И слышали в ответ слабый отзвук — не то вздох, не то стон, будто откуда-то издалека отзывался им голос Гиласа. Они не могли понять, откуда шел этот голос, и бросались в разные стороны. А голос шел из воды, и если б они заглянули в реку, им было бы видно, как плакал и рвался к ним со дна бедный Гилас и как нимфы старались утешить его поцелуями.

Но друзья не знали, что пропавший мальчик был так близко от них, и отправились на поиски в лесную чащу. Всю ночь они блуждали по лесу и зашли так далеко от берега моря, что уже не могли слышать, что делалось на корабле.

Аргонавты хорошо отдохнули в эту ночь. Под утро, едва только взошла утренняя звезда, проснулся кормчий Ти́фис и увидел, что дует попутный ветер. Тифис разбудил товарищей и стал торопить с отъездом. Быстро собрались аргонавты. Ветер надул белый парус, и корабль понесся дальше по волнам.

Взошло солнце, осветило корабль, и аргонавты увидели, что места Геракла и Полифема пусты. И не было мальчика Гиласа. Это была первая потеря в пути, и волнение охватило аргонавтов.

Как быть? Вернуться? Но ветер попутный… И они уже знают, как опасно возвращаться на старое место. Плыть дальше, бросить товарищей, оставить одних на чужой стороне… «Нет!.. Нет!.. Пусть скажет Язон, что делать. Язон выбран старшим, Язон — начальник, пусть распоряжается Язон!» — так говорили аргонавты и окружили Язона, требуя его решения.

Но Язон молчал, словно не слышал, что ему говорили. Опустив голову, хмурый сидел он около кормчего и думал. Тогда Теламон, больше других любивший Геракла, закричал в сильном гневе:

— Чего нам ждать от Язона! Посмотрите, он спокоен. Один он спокоен. Я знаю: он всегда завидовал Гераклу, теперь он радуется — никто больше не помешает его славе. Может быть, он подстроил все это нарочно. Он знал, что Геракла нет с нами, когда отплывал корабль… И Тифис — помощник Язона в этом злом деле… Нет, я не хочу плыть дальше с вами! Назад, назад! Слышишь, кормчий! Поворачивай назад, правь к берегу!

Сверкая глазами, бросился Теламон к Тифису и силой хотел вырвать у него руль, чтобы повернуть корабль. Дул сильный ветер, и поворот был опасен. Два сына Борея, крылатые герои, схватили Теламона за руки, старались удержать его и громко бранили.

Вдруг нахлынула громадная волна, ударила в борт, могучая рука ухватила за корму и остановила корабль. Весь обвитый водорослями, лохматый, строгий, явился перед аргонавтами бог моря и грозно сказал:

— Перестаньте ссориться! Помните, куда и зачем вы плывете. Не возвращайтесь, спешите вперед! Не по злому желанию Язона, а по мудрой воле Зевса остались на берегу ваши товарищи. Другие дела, иные подвиги ожидают Геракла. А вы плывите с Язоном дальше.

Сказал — и скрылся в морской глубине. Мгновенно утих, как ветер, гнев Теламона, и ему стало стыдно, что он обидел своего старшего товарища. Смущенный, подошел он к Язону и тихо сказал:

— Прости мне дерзкие и грубые слова! Они рождены были печалью и гневом.

Язон простил Теламона и помирился с ним. Снова был мир на корабле, аргонавты дружно гребли, и «Арго» плыл по морю все дальше, все дальше.


В царстве бе́бриков

Поспешно уплывая с последней стоянки, аргонавты забыли пополнить запасы пресной воды, и скоро опять пришлось им заворачивать к берегу.

Приближаясь к земле, они увидели грубые, бедные жилища из камней и необтесанных бревен и людей в звериных шкурах дикого и воинственного вида. Заметив корабль аргонавтов, дикие люди с криками бросились к месту причала и столпились, как стадо, с любопытством ожидая высадки и не проявляя никаких признаков гостеприимства. Из толпы вышел человек огромного роста, в черном плаще, с тяжелой дубинкой в руках.

Язон понял, что перед ним вождь этих диких людей, и, ступив на землю, обратился к нему.

— Привет тебе! — сказал Язон. — Будь добр, скажи нам, чья это земля и что за народ здесь живет. Мы — аргонавты, вольные мореплаватели. Плывем из греческого города Иолка в далекую Колхиду, чтобы добыть золотое руно, которое приносит людям изобилие и довольство. Не бойтесь нас, мы не причиним вам никакого зла. Мы только наполним наши сосуды свежей водой и поплывем дальше. Великий Зевс повелевает всем людям быть гостеприимными и не отказывать в приюте путешественникам…

— Не знаю никакого Зевса! — грубо оборвал Язона человек в черном плаще. — Я — Амик, у меня свой закон. Раз судьба занесла вас ко мне, в царство бебриков, узнайте, как я принимаю гостей. Глядите! — И он показал дубинкой: у входа в селение на длинных шестах торчали высохшие человеческие головы. — Места хватит и для вас, морские бродяги! — засмеялся дикарь.

Бебрики тоже улыбались, довольные шуткой своего царя.

Амик продолжал:

— Всех чужеземцев, кто ступает на мою землю, я угощаю по-своему. Вот! — И он горделиво поднял свой кулак величиной с голову Язона. — Эй вы, мореплаватели, кто из вас самый сильный, пусть выходит со мной драться на кулачках! Кто меня победит — будет здесь хозяином, кого я побью — с того голову сниму на память… Ну? Принимаете мое угощение?

Еле сдерживая гнев, слушали аргонавты хвастливую речь царя бебриков. Не говоря ни слова, Язон стал снимать с себя оружие. Но его опередил Полидевк.

— Меня называли когда-то лучшим кулачным бойцом в Элладе, — сказал он товарищам, — позвольте мне усмирить этого бебрика. — И, обратившись к Амику, поклонился учтиво: — Благодарю за ласковый прием! Не будем терять времени. Я готов!

Великан посмотрел на Полидевка с усмешкой: юный герой едва доставал ему до плеча.

Но Полидевк спокойно снял с себя щит, меч и шлем и отдал в руки брату Кастору, чтобы он поберег их во время боя.

Амик, сердито ворча, кинул прочь свою дубинку с такой силой, что пыль поднялась столбом. Противники сбросили на траву свои плащи и обмотали ремнями себе руки до локтя.

Бебрики жадной толпой окружили их. Аргонавты гордо стояли стройными рядами поодаль.

— Ну, малыш, сейчас тебе будет конец! — надменно сказал Амик, размахнулся и обрушил свой тяжелый кулак прямо на голову Полидевка.

Но Полидевк увернулся вовремя и ударил легонько противника в живот.

— О-хо-хо! — загрохотал Амик. — Ты увертлив, крошка, но не дразни меня — я не люблю щекотки. — И, нагнувшись, с силой выбросил вперед кулак, чтобы ударить юноше в середину груди, под сердце.

Полидевк прыгнул в сторону и с размаху ударил великана в висок так, что в голове у того зазвенело и красные круги поплыли перед глазами. Бебрик рассвирепел и, не помня себя, стал наносить удары налево, направо, куда попало, расходуя напрасно силы, потому что юноша аргонавт всякий раз успевал уклониться, отскочить назад и только старался измотать своего противника, а сам ждал удобного момента, чтобы нанести решительный удар. Как разъяренный бык, метался Амик из стороны в сторону, тяжело дыша, и пот крупными каплями катился с багрового лица и падал на землю, как дождь.

А юный грек, легкий и гибкий, ловко кружил около тяжеловесного бебрика и вдруг, стремительно напав на него, ударил в висок — раз и другой — с такой силой, что рассек ему череп.

Амик зашатался, упал на колени; кровь хлынула у него изо рта.

Подняв щиты, громко приветствовали победителя аргонавты.

Бебрики же, увидев, что царь их убит, бросились на Полидевка с дубинами. На выручку брату поспешили с мечом Кастор и громадный Анкей со своей тяжелой секирой. Пришлось аргонавтам принять неожиданный бой. Мечи скрестились с дубинами. Битва была недолгой. Бебрики в страхе бежали; аргонавты преследовали их и учили гостеприимству.

— Мы пришли к вам с миром, мы не хотели вам зла, — говорил Язон. — Нам ничего не нужно было от вас, кроме доброго слова и свежей воды на дорогу. Запомните же теперь нашу заповедь: уважайте гостей и чужестранцев. По нашим следам приплывут другие — встречайте их как друзья, помогайте тем, кто отважно плывет вперед по неведомым морям, прокладывая путь для всех!

Язон приказал снять с шестов мертвые головы чужеземцев, убитых Амиком, и похоронить их.

Перепуганные бебрики принесли аргонавтам богатые дары и устроили пир. Герои перевязали свои раны и, позабыв недавнюю распрю, весело пировали на берегу перед селением бебриков.

Победно звенела золотая кифара, пел Орфей, и люди в звериных шкурах удивленно слушали песни далекой страны.

Аргонавты в Салмиде́ссе. Голубь Финея

Все дальше на восток уплывал «Арго». Много дней уже аргонавты были в пути. Они миновали второе море, и скоро должно было открыться перед ними третье — последнее на их пути, самое широкое, бурное и неведомое море. Даже опытный моряк Тифис ничего не знал о нем. Аргонавты долго искали прохода из Пропонтиды в это новое море и, перед тем как пуститься в последний переход, решили отдохнуть и остановились у фракийского города Салмиде́сса.

Необычная тишина встретила их на берегу. Гавань была пустынна и заброшена, городские улицы безлюдны, дома заперты наглухо.

Аргонавты прошли по безмолвному городу и приблизились к царскому дому. Страшное запустение царило здесь. Все растения погибли в царском саду. Куча отвратительных нечистот лежала перед домом; солнце жгло их, и нестерпимая вонь стояла в воздухе. На раскрытых воротах сидели две громадные костлявые птицы и, спрятав головы под крылья, спали.

С изумлением смотрели на все аргонавты и хотели уже поскорее пройти мимо, как вдруг услышали чей-то слабый зов. Они откликнулись. Из дома вышел, шатаясь, старик и направился к ним, протянув вперед дрожащие руки и осторожно ступая, как слепой. Он и в самом деле был слеп и так истощен и худ, что страшно было смотреть на него. Едва дойдя до пришельцев, он ослабел и упал перед ними на землю. Аргонавты подняли его, подвели к крыльцу, усадили и обступили, ожидая, что он скажет.

Отдышавшись, старик заговорил тихим и печальным голосом:

— Я узнал вас, герои Эллады! Сердце сказало мне, что вы — те, что отважились плыть за золотым руном через три моря в далекую Колхиду. Аргонавты, товарищи и спутники Язона, это вы! Уже давно я жду вас. Мне предсказано, что вы придете спасти меня. Слушайте! Когда-то я был царем в Салмидессе. Мое имя Фине́й…

Услышав это имя, с криком бросились к старику Бореа́ды, два крылатых брата, сыновья бога ветров, и остановились, боясь верить своим глазам: это был муж их любимой сестры, фракийский царь Финей.

— Да, я не чужой вам, — сказал старик, — я был женат на прекрасной дочери Борея. Два милых сына были у меня, я был богат и счастлив. У меня был дар угадывать будущее, многие тайны жизни были мне открыты, но я не имел права разглашать их. А я был добр и мягок сердцем и стал предсказывать людям их судьбу. Боги разгневались на меня — я ослеп. Семья моя распалась, сыновья покинули меня. Люди оставили меня одного, потому что боги послали сюда чудовищ, которые стерегут меня и не дают никому помочь мне. Голод мучит меня, я умираю от истощения… Спасите меня, Бореады!

Охваченные жалостью, аргонавты быстро собрали то, что было у них с собой — хлеб, кусок сыра и немного плодов, — и положили старику на колени.

— Возьми и ешь, — сказал Язон. — Подкрепись немного, и пойдем с нами на «Арго», там мы накормим тебя досыта.

Вдруг раздался хриплый и протяжный крик и хлопанье крыльев: птицы на воротах проснулись и подняли головы. Аргонавты увидели: у них были женские головы на длинных голых шеях, безобразные, костлявые, старые и страшные лица. Высокомерно и жадно они глядели на Финея и нетерпеливо перебирали лапами с длинными крючковатыми пальцами.

Вдруг они взвились и с криком стали кружить над домом.

Старик испугался и выронил из рук еду.

— Это Гарпии. Сейчас они прилетят, — пробормотал он. — Вот они!

Как гнев богов, неумолимые, слетели Гарпии на несчастного Финея, когтями раздирая ему руки и одежду. Они вырвали у него хлеб и плоды, мгновенно сожрали все и улетели, обрызгав бедного старика вонючей грязью.

Обнажив мечи, взлетели за ними крылатые сыновья Борея. Гарпии с криком умчались на запад, за море. Бореады погнались за ними и скоро скрылись в морском тумане. Тогда с неба через все море протянулась семицветная дуга, на землю сошла вестница богов богиня Ири́да и сказала Финею, что срок его наказания прошел, боги простили его и злые Гарпии никогда больше не прилетят к его дому.

Увидев, что Гарпии улетели далеко за море, салмидесские жители стали выходить из домов. Поспешно вычистили они двор и дом, обмыли самого Финея и надели на него чистую одежду. На быстрых крыльях своих вернулись назад Бореады и радостно обняли Финея. Аргонавты принесли с корабля жирную овцу, подаренную им бебриками, приготовили сытный обед, накормили Финея, ели сами и угощали всех, кто был голоден в Салмидессе. А когда насытились, сели все у огня, пили вино, говорили о том, как им дальше плыть, о неизвестном море и спрашивали Финея, что их ждет впереди. Благодарный Финей так отвечал своим избавителям:

— Я не могу сказать, что с вами будет, — боги опять разгневаются на меня. Но я могу вам дать совет. Когда вы покинете салмидесскую гавань и пойдете в пролив, соединяющий Пропонтиду с другим морем, вы увидите в конце пролива две скалы. Это Симплега́ды. Они не стоят на месте — постоянно то сдвигаются, ударяясь одна о другую, то расходятся. Никто из смертных еще не проходил между Симплегадами, ни один корабль не проплывал между ними. Но вам нельзя миновать их: они стоят на вашем пути. Сделайте же так. Возьмите с собой голубя и, когда приблизитесь к Симплегадам, выпустите вперед птицу. Если она успеет пролететь между скалами, смело направляйте корабль, быстрее гребите и спешите проплыть — все зависит от силы и быстроты ваших рук. Если же скалы раздавят голубя, немедля возвращайтесь назад — значит, нет вам дороги дальше.

Услышав это, салмидесские мальчики побежали, поймали молодого голубя и принесли слепому царю.

Финей ощупал, крепки ли крылья у птицы, и отдал голубя Язону.

Наутро аргонавты простились с Финеем, взошли на корабль и поплыли туда, где ждала их гибель или удача.

Между движущимися скалами

Аргонавты медленно плыли по узкому проливу, усеянному подводными камнями, смотрели вперед и молчали, потому что в час опасности сильный не хочет обнаружить перед другими свою тревогу и в себе самом ищет опору.

Пролив расширялся к концу; уже видны были огромные синие скалы, запиравшие выход в море, и слышно было, как бились о них волны.

— Симплегады! — сказал торжественно Тифис.

И все увидели, как скалы вдруг раздвинулись, разошлись, оставляя проход, словно приглашая «Арго» пройти между ними. Волны с шумом устремились в проход, увлекая вперед корабль. Но сейчас же скалы снова сошлись, с грохотом ударившись друг о друга. Море зашипело вокруг, и белая пена вскипела на гребнях волн.

Волны несли «Арго» прямо на скалы. На носу корабля стоял Язон и держал в руках голубя. Как только скалы разошлись опять, Язон выпустил птицу в проход; она полетела между скалами, которые уже быстро сдвигались снова, грозя раздавить маленький белый комочек. Вот уже с грохотом сшиблись громады, море отбросило прочь корабль. Он закружился, как щепка. Снова раздвинулись скалы, и аргонавты увидели с радостью, что белый голубь миновал благополучно Симплегады. Громко закричали они.

Тифис приказал со всей силой налечь на весла и быстро грести.

Море вдруг встало горой под кораблем и бросило его в поток между скалами. Навстречу «Арго» шла другая волна, еще выше, и весла аргонавтов согнулись в дугу.

Тогда Тифис приказал: «Перестаньте грести!» — и весла, взлетев вверх, остановились. Грозный вал покатился под киль корабля и стал бросать и кружить «Арго», а скалы уже сдвигались.

— О царица Олимпа, спаси нас! — взмолились аргонавты.

И вот над бушующим морем появилась сама богиня Гера. Левой рукой она остановила скалу, готовую раздавить корабль, а правой сильно толкнула вперед «Арго», и он стрелой пролетел между скалами.

Словно досадуя, остановились грозные скалы и уже не сдвинулись больше. Так и остались они стоять у входа в море, и с тех пор корабли свободно проплывают между ними.

Конец пути

Очутившись на морском просторе, аргонавты шумно радовались избавлению от гибели.

— Теперь нам ничто не страшно! — сказал весело кормчий. — Мы миновали Симплегады, а это добрый знак: минуем и все преграды, которые еще нас ждут впереди.

Но Язон казался смущенным и печальным.

— Это моя вина, — говорил он, — я завлек вас в чужое, страшное море, я заставил вас нести тяжелый труд, из-за меня подвергаетесь вы опасностям и бедам… Зачем я позвал вас с собою в это странствие, полное тревог? Сидели бы вы спокойно дома…

Но это была лишь хитрость: он хотел проверить, не ослабели ли духом аргонавты после сурового испытания у движущихся скал.

Герои ответили смехом на хитрые речи Язона.

— Так плывем же дальше! — воскликнул он, развеселясь. — В Колхиду, в Колхиду! Добудем золотое руно!

И «Арго» поплыл дальше.

Отойдя от Симплегад, аргонавты свернули направо и поплыли вдоль берегов, обходя скалистые мысы и осторожно минуя обширные о́тмели, которых много теперь встречалось на их пути. Они проплывали мимо земель, населенных разными народами, не известными им раньше, видели воинственных женщин-амазонок, скакавших на диких конях, видели высокие башни, построенные на горах, заросших лесом, миновали страну хали́бов, добывавших из земли железо.

Однажды днем «Арго» приблизился к неизвестному острову. Большая красная птица сидела на берегу и, завидев «Арго», полетела к нему навстречу.

Путешественники с удивлением глядели на нее. Вдруг она уронила перо. Оно упало на корабль и впилось в плечо одного из гребцов. Полилась кровь, и от боли гребец выронил из рук весло. Вынули перо из раны и увидели, что это была острая медная стрела.

Прилетела вторая птица. Один из аргонавтов схватил свой лук и убил ее. Она упала в море, звеня и сверкая на солнце.

Тогда один из старших аргонавтов сказал:

— Это Стимфали́ды — медные птицы бога войны. Их перья ранят, как стрелы. Наденем шлемы, поднимем щиты, чтобы они не могли причинить нам вреда.

Аргонавты надели шлемы, прикрылись щитами и, подплывая к берегу, громко кричали и ударяли мечами в щиты. Стимфалиды поднялись над островом, осыпая «Арго» своими медными перьями. Перья ударялись о щиты, и в воздухе стоял такой шум и звон, что перепуганные птицы поднялись высоко-высоко и умчались прочь.

Аргонавты пристали к берегу и нашли здесь четырех юношей, оборванных и голодных. Это были сыновья Фрикса. После смерти их отца царь Ээт изгнал их из Колхиды и отправил на корабле в Грецию. Но буря разбила корабль, и море выбросило их на этот пустынный остров, где их ожидала голодная смерть.

Аргонавты обрадовались встрече.

— Вы из Колхиды плыли в Грецию, а мы из Греции плывем в Колхиду за золотым руном, которое ваш отец оставил у Ээта, — сказал юношам Язон и предложил им: — Вернитесь вместе с нами в Колхиду, помогите нам добыть золотое руно, и мы отвезем вас потом в Орхоме́н, на родину Фрикса.

Но юноши испуганно качали головами. Старший сказал:

— Вы задумали трудное дело. Царь Колхиды жесток и зол и не отдаст вам золотого руна. Но, если бы даже он согласился вернуть вам его, вы не сможете одолеть дракона, который стережёт руно в роще Ареса. Этот дракон никогда не спит, днем и ночью открыты его глаза. Он издали видит всех, кто хочет подойти к священному дубу, на котором висит золотое руно. И горе тому, кто подойдет слишком близко!

Аргонавты смутились при этих словах, но храбрый Пелей сказал:

— Не пугай нас, дитя! Мы знаем, что такое опасность. Есть сила в наших руках, наши мечи остры и щиты надежны. Мы воины, и нам помогают боги Олимпа. Немного осталось нам плыть до Колхиды, а там будь что будет!

С рассветом подняли парус, и сыновья Фрикса, став на корме, помогали кормчему направлять корабль к берегам Колхиды. Плыли целый день — последний день похода — и к ночи достигли устья большой реки. Это был Фа́зис, полноводная река Колхиды.

Аргонавты свернули паруса, на веслах вошли в реку и поднялись вверх по течению. С левой стороны они увидели снежные вершины Кавказа и на берегу город Ээта; справа лежало пустое поле Ареса и темнела роща, где недремлющий дракон сторожил золотое руно.

Все аргонавты собрались на палубе, и Язон, став у золоченой головы богини — покровительницы «Арго», наполнил вином свою чашу и вылил в воду — в честь матери-Земли, к которой они приближались, в честь богов, помогающих путешественникам, и в память героев, погибших в пути. Потом направили корабль в тростники, которые росли у берегов, и, скрытые высокой травой, уснули у близкой цели.

Язон у царя Колхиды

Утром рано проснулись аргонавты и стали совещаться, что предпринять.

Осторожный Язон решил: всем оставаться на корабле и ждать, а ему с сыновьями Фрикса и еще с двумя аргонавтами идти во дворец Ээта — разведать, не согласится ли царь добровольно отдать руно.

И вот Язон отправился вместе с сыновьями Фрикса, с Теламо́ном и Авгиа́сом, к царю Колхиды Ээту. По дороге в город они попали в большой сад, где на каждом дереве висел на цепи мертвец, завернутый в шкуру быка. Они ужаснулись. Но это было просто колхидское кладбище — так хоронили ко́лхи своих мужчин; женщин же зарывали в землю.

Когда аргонавты вошли в город, густой туман упал на землю, так что за три шага нельзя было различить встречного. Это покровительница Гера укрыла от глаз колхов пришельцев, чтоб они без помехи дошли до жилища Ээта. Здесь туман рассеялся, и они увидели царский дворец с высокими башнями, с широкими воротами, которые вели на большой четырехугольный двор. По углам его били четыре фонтана. Из одного струей лилось молоко, из другого — вино, из третьего — душистое цветочное масло, из четвертого — ледяная, прозрачная вода. А посередине был виноградник. Двор окружали четыре дворца. В самом большом и богатом жил Ээт со своей женой, а в остальных трех — его сын Апси́рт и дочери, Халкио́па и Меде́я.

Восхищенные этой красотой и богатством, Язон и его товарищи остановились у одного из дворцов и смотрели вокруг, не говоря ни слова. В это время открылась высокая дверь, и во двор вышла девушка в длинной черной одежде. Это была Медея, младшая дочь Ээта. Увидев незнакомцев у своей двери, она испугалась и закричала. На крик выбежала из дворца ее сестра Халкиопа, жена убитого Фрикса. Сыновья Фрикса, сопровождавшие Язона, бросились к матери, и она обняла их со слезами. Они рассказали Халкиопе, почему вернулись в Колхиду, и указали ей на своих спутников.

Язон приветствовал Халкиопу и просил ее помочь им. Медея стояла в стороне, не принимая участия в разговоре, но ее черные глаза неотступно смотрели в лицо Язону, и тайная нежность к этому чужому человеку вдруг охватила ее с непонятной силой.

Между тем царь, узнав о приезде внуков и с ними каких-то чужеземцев, прислал слугу звать всех к себе.

Со страхом вошли аргонавты в большой дворец, не зная, что их ждет.

В обширном, богато украшенном зале, сидя за столом на золоченом стуле, покрытом звериной шкурой, царь Колхиды обедал. Он встретил пришедших мрачно, еле кивнул головой и сказал:

— Будьте гостями, раз пришли. — И, нахмурясь, обратился к старшему сыну Фрикса: — Что заставило вас вернуться?

Юноша рассказал о кораблекрушении и о том, как он и его братья были спасены аргонавтами, плывшими в Колхиду.

— Зачем? — был короткий вопрос.

Сын Фрикса смутился, указал на Язона, назвав его имя:

— Царь Иолка велел ему добыть золотое руно, оставленное у тебя моим отцом.

— Выдумки! — загремел Ээт. — Я вижу вас насквозь, дети эллинского беглого царевича! Вы нашли себе покровителя среди своих родичей и вернулись, чтобы отнять у меня царство! Вы провели сюда этих воинов и посадили за мой стол, как гостей, чтобы я не мог убить их! Прочь от меня, пока вы живы, пока я не приказал схватить вас всех до одного!

Вспыльчивый Теламон вскочил со своего места и закричал:

— Не смей оскорблять нас, варвар! [3]

Но Язон остановил его сильной рукой и, выйдя из-за стола, сказал царю спокойно:

— Мы проплыли три моря, миновали много стран. Нас просили остаться жить на Лемносе; мы победили бебриков; мы уничтожили великанов с Медвежьей горы. Если бы нам была нужна земля, зачем нам было плыть так далеко? Успокойся, нам не нужно твое царство. Мы пришли сюда за золотым руном. Но мы не нищие и не разбойники. Мы умеем владеть оружием и готовы послужить тебе за руно. Если у тебя есть враги, пошли нас биться с ними. Клянусь, мы сумеем завоевать золотое руно!

Царь слушал Язона задумчиво. Он думал: схватить ли Язона силой сейчас или погубить его хитростью?

Потом сказал:

— Моих врагов я убиваю сам, мне не нужна помощь чужеземцев. Я вовсе не дорожу золотым руном и мог бы подарить его тебе, но боюсь этим даром варвара обидеть смелых пришельцев. Я дам тебе возможность заработать руно. У меня есть два прекрасных и могучих быка — их подарил мне божественный мастер Гефест, и есть пустое поле, где ничего не растет. Запряги моих быков, вспаши это поле, засей его, и, когда появятся первые всходы, ты получишь то, что тебе следует.

Удивился Язон такому простому поручению и подумал, нет ли здесь какого коварства.

Ээт усмехнулся:

— Вижу, ты считаешь эту работу простой и низкой для себя. Напрасно! Эта работа очень трудна, не всякий годится для нее. Я не знаю, герой, хватит ли у тебя сил справиться с этим делом.

И он так посмотрел на Язона, что аргонавт задрожал и понял, что дело не так просто, как ему показалось сначала.

— Отправляйся теперь на свой корабль, — продолжал Ээт, — расскажи товарищам, как милостив к вам царь Колхиды. Завтра утром приходи на тот берег, на поле Ареса. Быки пасутся там у реки. Я приеду и привезу тебе семена.

Язон простился с царем, и аргонавты ушли. Когда они проходили по двору, Язона остановила старуха — служанка Медеи:

— Моя госпожа просит тебя прийти сейчас в храм Гекаты. Она будет ждать тебя там. Спеши, потому что жизнь твоя и всех твоих товарищей в опасности.

Язон велел Теламону и Авгиасу вернуться на корабль и ждать его там, а сам, взяв проводником сына Фрикса, пошел в храм Гекаты.

Волшебница Медея

Храм Гекаты, богини привидений и страхов, находился за городом, в роще на холме. Там стояла статуя, у которой было три лица — в знак того, что богине подвластны небо, земля и подземное царство.

В роще бродили собаки, посвященные Гекате, жалобно блеяли в траве черные ягнята, приготовленные для жертвы.

Когда Язон, оставив своего юного спутника, вошел в рощу Гекаты, Медея пошла ему навстречу и сказала:

— Я дочь Ээта, Медея. Я служу Гекате и знаю многое, чего не знают простые люди. Я могу оживить убитого и сделать старого молодым. Могу принести в дом несчастье, наслать страх и тоску на человека, отнять у него покой. Сам царь, мой отец, боится меня. Но тебе я не хочу зла. Слушай! Царь задал тебе страшную задачу. Быки, на которых ты должен вспахать поле, семена для посева и само поле — не простые. У быков этих медные ноги, огонь вылетает из пасти — это быки бога Солнца. Неукротимы они, и простому человеку не справиться с ними. Вместо семян царь даст тебе зубы дракона. Если посеять их на поле Ареса, вырастут воины без числа и убьют вас всех.

Так говорила Медея и смотрела на Язона с жалостью.

Язон опустил голову:

— Ну что ж… отступать невозможно. Гибель ждет меня. Но, по крайней мере, пусть люди не назовут меня трусом.

Медея сказала:

— Я не хочу твоей гибели. Не знаю почему — мне жаль тебя, чужеземец! Мне хочется спасти тебя!

— Так помоги нам, если ты можешь! — воскликнул Язон. — Помоги добыть золотое руно, и я прославлю тебя по всей Элладе. За тремя морями, далеко отсюда, мы будем с благодарностью повторять твое имя.

Тогда волшебница дала ему раковину с темной мазью и сказала:

— Недалеко отсюда, в горах, к скале над морем прикован титан Прометей. Он похитил у богов искру божественного огня и подарил людям. За это боги жестоко покарали его. Каждый день прилетает орел и клюет ему печень. Кровь каплет из раны на скалу и на песок у моря. На песке, политом Прометеевой кровью, вырастает дикий и страшный цветок. Из черного корня этого цветка я добыла волшебный сок и приготовила эту мазь. Возьми ее. В полночь оденься в черное, один иди к реке, искупайся в тихой воде, а утром натри этой мазью все свое тело, и оно станет сильным и неуязвимым, и огонь из пасти быков не причинит тебе вреда. Смажь также все твое оружие — меч, и копье, и щит. Эта мазь дает силу на один только день. Но у тебя хватит времени, чтобы выполнить все, что требует царь. Когда из зубов дракона, которые ты посеешь в поле, вырастут вооруженные люди, брось сразу в них камень. Они не увидят, кто бросил, подумают друг на друга, кинутся в драку между собою — и ты сможешь один перебить всех их. Теперь иди, желаю тебе удачи. Но, когда ты получишь золотое руно, уедешь и будешь счастливо жить на своей родине, не забывай меня. Обещай, что ты меня не забудешь!

Она глядела на Язона с любовью и показалась ему в эту минуту такой доброй и прекрасной, что он стал просить ее:

— Поедем со мной! Я возьму тебя на «Арго», увезу от твоего злого отца, и ты будешь моей женой и царицей в Иолке.

Медея молчала и качала головой, хотя слова Язона радовали ее.

Долго стояли они вместе в роще Гекаты и смотрели друг на друга.

Солнце стало клониться к закату, и Язону пора было возвращаться на корабль.

— Завтра, когда царь отдаст мне золотое руно, я попрошу его отпустить тебя со мною, — сказал Язон.

И они расстались.

На поле Аре́са

Рано утром царь Колхиды надел свои доспехи, подаренные ему богом войны Аресом, сел на колесницу и поехал на Аресово поле. Его сопровождали толпы колхов — всем хотелось посмотреть, как быки бога Солнца растерзают чужеземца.

А Язон, как научила его Медея, натер чудесной мазью свое тело и оружие и почувствовал в себе великую силу. Он был словно весь выкован из железа, и ни копье, ни меч не могли причинить ему вреда.

Аргонавты сели на корабль и поплыли к полю Ареса, где их уже ждал Ээт.

Язон взял у царя зубы дракона и один вышел на поле. На краю поля лежали ярмо и плуг. Тут же был вход в подземный хлев, где стояли быки. Внезапно, словно почувствовав приближение героя, они с ревом выскочили из стойла и помчались прямо на Язона. Он прикрылся щитом и стоял спокойно, уверенный в своей чудесной силе. Быки ударили рогами в щит и отскочили прочь. Взревев, они выпустили сноп огня, хотели опалить героя, но пламя, долетев до него, раздвоилось и, обойдя его, сошлось за его головой. Невредимый в кольце огня, он смело схватил рукой за рог одного быка, потом другого и надел на них ярмо. С помощью двух аргонавтов Язон запряг быков в плуг и погнал по полю.

Аргонавты радостно закричали, увидев это. Шум поднялся среди колхов. Сам царь Ээт удивился необыкновенной силе героя.

Быстро мчались по полю быки, взрывая плугом глубокие борозды, и Язон бросал в распаханную землю зубы дракона.

Много раз пробежали быки из конца в конец Аресово поле, и вот все оно было вспахано и засеяно. Окончив работу, Язон выпряг быков и копьем загнал их обратно в стойло. Потом, ожидая, пока из зубов дракона вырастут воины, он пошел на берег реки, зачерпнул шлемом воды и напился. И почувствовал, что силы в нем ничуть не убавилось. Он смотрел на поле и ждал.

Как первые ростки, показались из земли концы острых копий, потом головы в шлемах, вот заблестели щиты, зазвенели, разбрасывая землю, мечи — и вмиг все поле заполнилось воинами.

Язон помнил хитрый совет Медеи. Он поднял с земли огромный камень, который четверо сильных людей едва могли бы сдвинуть с места, размахнувшись, швырнул его в середину войска и убил сразу нескольких воинов. Не поняв, откуда беда, воины с яростью обнажили мечи и стали убивать друг друга. Тогда Язон смело напал на них, рубя и уничтожая всех, кто ему попадался. Скоро все поле покрылось трупами, и черная кровь заполнила до краев борозды, оставленные плугом.

С ужасом смотрели колхи, как расправлялся Язон с воинами, выросшими из зубов дракона. Царь Ээт от гнева не мог выговорить ни слова. В бешенстве ударил он по лошадям и умчался прочь с Аресова поля.

— Я кончил мою работу. Завтра царь должен отдать мне золотое руно, — сказал Язон.

Наступил вечер. Чудесная сила уже покидала Язона. Аргонавты окружили его и повели на корабль отдыхать.


Похищение золотого руна

Вернувшись с Аресова поля домой, жители Колхиды толковали о страшной силе чужеземцев, приплывших на корабле «Арго». В городе было неспокойно. Вечером во дворец Ээта пришли знатные колхи и, запершись с царем, стали совещаться, как погубить опасных гостей.

Медея чувствовала, что царь знает, что она помогла Язону, и с ужасом ждала отцовского гнева. Она знала, как жесток и неумолим, как коварен сын Солнца, и мучилась страхом за себя и за героя, которого полюбила. В полночь она услышала за окном бряцанье оружия и речи собравшихся у дворца колхидских воинов и узнала, что царь приказал под утро окружить греческий корабль и сжечь его со всеми аргонавтами.

Тогда она решила бежать к Язону. Взяв с собой усыпляющее зелье, босая, она тихо прокралась из дворца и тайными тропинками, по которым ходила ночами собирать волшебные травы, направилась к реке. Выйдя на берег против того места, где стоял «Арго», она стала звать младшего сына своей сестры, ночевавшего у аргонавтов.

Язон узнал голос Медеи и откликнулся. Гребцы, бывшие в тот час на веслах, стали грести, корабль быстро пересек реку. Язон с сыновьями Фрикса бросились к Медее.

— Все открылось! — сказала она. — Отец не простит мне… Я должна бежать с вами… Спешите, гибель грозит вам! Идем, Язон, я добуду тебе золотое руно, и скорее прочь отсюда, или мы все погибнем! Я спасу вас и себя, но клянись, Язон, что ты не покинешь меня никогда, не оставишь меня одну в чужой стране!

Язон взял ее за руку и сказал:

— Клянусь, если мне суждено живым вернуться на родину, ты будешь моей женой и я никогда не оставлю тебя!

Медея велела тотчас плыть к роще Ареса, где хранилось руно. В ночной темноте течение реки быстро и бесшумно донесло корабль до заветного места. Медея и Язон одни сошли с корабля и направились в лес. Ночь была черная, и они шли, держась за руки, чтобы не потеряться в темноте. Вдруг перед ними загорелись два красных огня.

— Это дракон, — шепнула Медея.

И сейчас же они увидели легкое золотистое сияние — от руна, висевшего на дубе.

Едва они подошли ближе, дракон свесился с дерева и зашипел, пламя вырвалось из его раскрытой пасти. Но Медея, протянув к нему руки, тихим голосом стала усыплять его. Она призывала на помощь бога сна Ги́пноса, который сильнее всех на земле, она заклинала всеми тайными силами: «Усни! Усни!» — и, подойдя совсем близко, брызнула в глаза дракону усыпляющим зельем. Погас один глаз, погас другой, опустились страшные веки, с треском захлопнулась грозная пасть, лапы разжались — дракон свалился с дуба и, бессильный, лег у ног Медеи.

— Спеши! — сказала она Язону. — Скорее снимай руно с дерева, пока он не проснулся.

Язон быстро снял с дуба золотое руно, накинул его на плечи, как плащ, и они немедленно покинули рощу Ареса.

Аргонавты с корабля увидели золотой свет руна на плечах Язона. Радостными криками приветствовали они желанную добычу, из-за которой оставили свои дома и отчизну и перенесли столько опасностей и невзгод. Но некогда было веселиться. Надо было к утру добраться до моря и покинуть Колхиду.

Язон завернул драгоценное руно в свой плащ, устроил Медею на корме корабля, где не было ветра, и сам обрубил мечом канат, державший «Арго» у берега. Гребцы-аргонавты сели на весла; другие со щитами и луками в руках стали вдоль борта, готовые защищать корабль от погони. «Арго» стремительно поплыл вниз по течению — к морю. Еще не взошло солнце, а аргонавты были уже в открытом море, далеко от берегов Колхиды.

Утром пришли сказать царю, что чужеземцы похитили золотое руно и бежали, взяв с собой Медею. Страшно разгневался Ээт и послал большой отряд колхов в погоню за аргонавтами. Царь велел объявить воинам, что всех их ждет смерть, если они не догонят беглецов и не вернут руна и царской дочери.

Сына своего Апси́рта Ээт назначил начальником отряда.

Колхи вывели свои суда в море и поплыли за «Арго».


Возвращение «Арго»

Золотое руно было добыто, и аргонавты плыли обратно. Попутный ветер надувал паруса, морская даль была чиста, стаи дельфинов беззаботно плескались вокруг «Арго». Но невесело было на корабле. На корме заливалась слезами Медея, глядя в ту сторону, где остались ее дом и отец. Озабоченно хмурился Язон, и аргонавты ни днем ни ночью не расставались с оружием, ожидая погони.

Они не захотели возвращаться тем же путем, по которому приплыли в Колхиду. Сын Фрикса, покинувший вместе с ними Колхиду, рассказал им, что слышал от колхидских корабельщиков, будто по ту сторону моря, против Колхиды, есть большая полноводная река Истр. Она берет свое начало далеко на севере, в стране холодного ветра, протекает через многие земли и страны и встречается с другой рекой, которая течет прямо в то море, что омывает берега Греции.

— Путь по реке короче и легче, чем возвращение опять через три моря, — решили аргонавты и поплыли вдоль берегов Ски́фии к устью Истра.

Но у самого Истра они наткнулись на флот колхов, посланный Ээтом за ними в погоню и опередивший их. Что было делать? «Арго» один против многих кораблей, кучка героев против целого войска!

Тогда Язон пустился на хитрость. Он вступил с начальником колхов Апсиртом в переговоры: он говорил, что золотое руно должно остаться у аргонавтов — ведь он выполнил все, что потребовал от него царь Колхиды. Но Медею Язон обещал выдать колхам и звал Апсирта прийти за сестрой на пустынный остров, в храм богини Артемиды. Язон хотел заманить и взять в плен Апсирта, чтобы лишить колхов их командира. Апсирт был молод и доверчив. Он поверил Язону и ночью один явился в храм на острове, чтобы уговорить сестру взять у аргонавтов руно и вернуться домой. Но Медея дала Язону меч и велела убить Апсирта. Тело брата она бросила в море. В войске колхов началось смятение, и, пока колхи искали в море останки своего предводителя, «Арго» ускользнул от врагов и уплыл далеко вверх по Истру.

Аргонавты благополучно проплыли Истр до того места, где он сливался с другой рекой, и по этой другой реке вышли в море. Море встретило их страшной бурей. Словно разгневанные боги спустили с цепей все ветры, и они сорвали прочь парус, согнули мачту и носили «Арго» по морю, перебрасываясь кораблем, как дети игрушкой. В отчаянии бросили аргонавты весла и ждали, когда возьмет их разъяренное море.

Но вдруг раздался голос с кормы — он шел от куска священного додонского дуба, вделанного в корму «Арго». Он говорил:

— Боги разгневались на Язона и Медею за убийство Апсирта. Плывите на остров Эа. Там живет сестра Ээта, волшебница Ки́рка. Просите ее, пусть она простит Медею. Тогда вы сможете вернуться домой.

Буря стихла. Аргонавты отправились искать волшебный остров. Долго блуждали они по морю, пока нашли его. Волшебница Ки́рка вышла к ним навстречу на берег, окруженная стадом свиней — все это были люди, попавшие на остров и превращенные ею в животных. Кирка тотчас узнала Медею по глазам: у всех детей Солнца в глазах был особенный свет.

Медея так молила тетку простить ее и говорила о своей любви к Язону, что Ки́рка простила ее и отпустила аргонавтов с миром.

Но много еще всяких бед пришлось претерпеть аргонавтам, пока они добрались до родного края.

В открытом море кораблем играли ветер и волны, но самые страшные опасности подстерегали моряков в узких проливах.

Им пришлось проходить между двумя островами, на одном из которых была огнедышащая гора. Два свирепых и жадных чудовища стерегли этот проход — Хари́бда и Сци́лла.

Харибда жила в морской глубине. Вода кипела и кружилась над ней, и стоило живому существу приблизиться, как из воды высовывалась жадная пасть и глотала целые корабли с парусами и мачтами.

На выстрел из лука от Харибды возвышалась остроконечная скала, гладко обточенная морем. В ней была пещера. В этой пещере пряталась шестиголовая, двенадцатилапая Сцилла. Как только дельфин, или рыба, или судно с пловцами подплывали к скале, Сцилла высовывала из пещеры свое страшное туловище, и все двенадцать лап быстро шарили вокруг, вылавливали все живое и отправляли в жадные пасти с тремя рядами острых зубов.

Аргонавтам надо было проплыть между Сциллой и Харибдой, и они, конечно, погибли бы, потому что ни смелость, ни мужество, ни геройская сила не могли им помочь против этих чудовищ. Но вновь появилась их покровительница Гера, бросила между Харибдой и Сциллой свой золотой волосок, и по этой дорожке, не уклоняясь ни вправо, ни влево, «Арго» миновал опасность.

Однажды морской ветер принес издалека запах цветов, и аргонавты увидели в море цветущий остров Сирен. Чудесные птицы с женскими головами сидели на камнях, торчавших из воды около берега, и пели человеческим голосом. Они звали усталых моряков отдохнуть на цветущих лугах, обещали покой и наслаждение, манили ласковыми словами.

Море вокруг острова казалось тоже ласковым и тихим. Но весь остров был окружен мелями и подводными скалами. Сирены пели так сладко и такая волшебная сила была в их песнях, что корабельщики, забыв все на свете, направляли свои суда к острову, разбивались о подводные камни и гибли в волнах.

Очутившись у острова Сирен, аргонавты тоже заслушались чудесного пения и хотели грести к берегу. Самый юный из гребцов, очарованный сиренами, бросился в море и погиб на камнях. Тогда Орфей взял свою кифару и запел сильным голосом, заглушая сирен. Он пел об отважных моряках, пересекающих пространства морей и презирающих лень и негу, о родной земле, которая их ожидает. Слушая Орфея, опомнились аргонавты и быстро миновали опасный остров.

Около острова Схе́рии, где аргонавты остановились запастись водой и едой, их корабль опять окружили суда колхов, которые в поисках аргонавтов блуждали по морю. Аргонавты просили защиты у царя острова. Хитрый царь рассудил так: аргонавты должны выдать колхам их царевну Медею, но они не обязаны отдавать им жену Язона. Медея стала женой Язона, и колхам пришлось отступиться. Но они побоялись вернуться в Колхиду и поселились на греческих островах.

Отпраздновав свадьбу Язона и Медеи, аргонавты поплыли дальше. Долгое время плавание их было спокойно. Они приближались уже к берегам Греции, как вдруг разразилась ужасная буря. Девять дней и девять ночей ураган носил их корабль по морю и наконец выбросил его на далекий пустынный берег. Глубоко врезался «Арго» в прибрежный песок и стал неподвижно. Аргонавты сошли на землю и осмотрелись. Перед ними лежала пустыня. Ни реки, ни деревьев, ни людского жилья — только песок и небо. Аргонавты попытались сдвинуть корабль в море, чтобы покинуть пустыню, но не могли.

«Что же нам делать? — говорили они. — Куда занесла нас буря? Мы пропадем здесь и никогда не увидим родного края… Лучше было нам разбиться о подводные камни или погибнуть в неравном бою, чем в пустыне умереть от голода!»

Они разошлись по берегу и бродили в песках до темноты. Когда наступил вечер, все собрались к кораблю, простились друг с другом и легли на песок, завернувшись с головой в плащи. Они лежали так до утра. Вдруг Язон почувствовал, что кто-то снимает плащ с его лица. Он приподнялся и увидел перед собой трех нимф пустыни. Нимфы сказали ему: «Не отчаивайся! Судьба занесла вас в Ливийскую пустыню, но и отсюда есть путь для сильных и смелых. Когда царица моря Амфитри́та выпряжет коней из своей колесницы, сделайте с вашим кораблем то, что до сих пор делал он с вами, и вы будете спасены».

Язон разбудил своих товарищей и передал им, что ему сказали нимфы. Аргонавты стали думать, что это значит: «Когда Амфитрита выпряжет коней» и что надо сделать им с «Арго». Вдруг к берегу прихлынули с шумом волны, из моря выбежал белый конь и понесся через пустыню. Начинался прилив. Тогда догадались аргонавты, что в час прилива нужно сдвинуть «Арго» с мели, взять его на плечи и нести через пустыню, как он носил их по морям.

Двенадцать дней под палящим солнцем, увязая в песке, они несли на плечах «Арго» и наконец пришли на берег большого озера. Снова корабль их был спущен на воду. Но они не могли найти выход из озера, пока хозяин его, бог Тритон, схватив рукой за борт «Арго», не вывел его протоком между белых скал в широкое море.

Долго опять плыли аргонавты в пустынном море и добрались до гористого острова, такого обширного, что много городов могло на нем уместиться. Это была родина Зевса — Крит. Там царствовал Ми́нос, которому Зевс подарил для охраны острова медного великана. Весь покрыт был медью великан, и лишь на пятке у него было отверстие, заткнутое медным гвоздем. Три раза в день медный великан обходил дозором вокруг острова.

Когда аргонавты подошли к Криту, великан не пустил их на берег и стал бросать в них тяжелые камни. Но Медея своей волшебной силой навеяла на великана дремоту, глаза его закрылись. Он споткнулся об острый камень и упал. Гвоздь выпал у него из пятки, и кровь хлынула из отверстия. Вместе с кровью великан потерял свою живую силу и превратился в большую медную статую.

Аргонавты причалили к берегу и переночевали на Крите, а утром отправились дальше.

И еще раз они попали в бурю. Но это было уже последнее испытание, и боги хранили их.

Сам Аполлон из золотого лука посылал в море светящиеся стрелы и указал аргонавтам островок, возле которого они могли укрыться.

Потом ветер стих, небо расчистилось, море успокоилось и вдали показался греческий берег.

Плавание аргонавтов подходило к концу.

«Арго» возвращался домой.

Смерть Язона

Кончились пиры и празднества в честь аргонавтов, благополучно вернувшихся после далекого и долгого плавания. Чудесный корабль «Арго» отслужил свою службу — паруса его были истрепаны бурями, смылась позолота на носу, и волны многих морей источили его деревянный корпус. Аргонавты вытянули из воды ободранный остов «Арго» и поставили на берегу на память людям.

Потом отважные герои разошлись по разным городам и занялись каждый своими делами.

Золотое руно лежало во дворце иолкского царя. Но Язону оно не принесло счастья.

Старый Пелий не обрадовался возвращению Язона и не отдал ему царской власти. «Пусть решает народ, пусть сам народ скажет, кого он хочет видеть царем в Иолке», — говорил он Язону. А народу Пелий говорил: «Хотите, чтобы вашей царицей была чужеземка, волшебница к тому же? Она околдует вас, как околдовала Язона».

Люди с опаской глядели на Медею и обходили жилище Язона. Скоро совсем не осталось у него друзей в Иолке. Медея видела это, ей было горько и обидно, и она решила отомстить Пелию и добыть царство Язону.

Она рассказала иолкским женщинам, что боги дали ей силу возвращать молодость старикам, и, чтобы ей поверили, зарезала старого барана и вновь оживила его, превратив в ягненка.

Тогда дочери Пелия стали просить волшебницу сделать молодым их старого отца. Они убили царя, но оживлять его Медея не стала.

Смерть Пелия не помогла Язону. Царем в Иолке стал сын Пелия — Ака́ст. Он выгнал Язона с Медеей из города и не позволил им жить в Фессалии. Пешком, как последний нищий, опозоренный, выгнанный вон из родного края, ушел Язон из Иолка искать пристанища в соседней земле.

В это время в Коринфе царствовал старый друг его отца, Крео́нт. Он принял изгнанников в память старинной дружбы.

Они поселились в бедном доме, на краю города, жили тихо несколько лет, и Медея родила Язону двух сыновей.

Но счастья не было в их доме. Люди не любили и боялись Медеи, волшебницы и чужеземки. Женщины не приходили к ней в дом поболтать за прялкой о городских новостях, о своих домашних делах; их дети не хотели играть с маленькими сыновьями Медеи, дразнили их и били.

Медея гневалась и тосковала и жаловалась Язону, но ему досаждали эти жалобы. Он часто уходил из дому и отправлялся в гости к Креонту, который всегда ласково принимал сына своего друга, но никогда не приглашал Медею.

У Креонта была дочь-красавица. Она всегда радостно встречала Язона, когда он приходил во дворец, сама наливала ему вина и слушала по целым часам его рассказы об аргонавтах и их плавании по чужим морям на корабле «Арго».

Однажды царь сказал Язону:

— У меня нет сына, и наследником моим будет тот, кто женится на моей дочери. Женись на ней — и будешь царем в Коринфе.

Смущенный Язон ответил, что у него уже есть жена — Медея.

Но царь засмеялся и сказал:

— По нашим законам, это не жена, а рабыня, пленница-варварка. Оставь ее, и ты будешь жить во дворце, в довольстве и в почете. Никто не будет напоминать тебе о прошлом.

И Язон изменил Медее. Он забыл свою клятву в ночной страшный час на берегу Фазиса, когда гибель грозила ему и всем аргонавтам и девушка-варварка спасла их. Но он не посмел сказать Медее правду: выдумал, что царь взял его к себе на службу и потому он должен переселиться во дворец.

Медея по-прежнему любила Язона и ничего не подозревала, пока не пришли сказать ей, что он женится на царской дочери и уже назначен день свадьбы. Медея была оскорблена, разгневана.

«Язон забыл свою клятву, забыл, что я спасла ему жизнь и честь, что из-за него я покинула родной край, нарушила волю отца! Он хочет оставить меня с детьми одну среди чужих людей, без помощи, без опоры!»

В гневе и тоске она не находила себе места, не знала, что делать. Вдруг пришел слуга от царя с приказанием, чтобы она немедленно уходила из Коринфа — ее выгоняли.

Тогда она очнулась:

— Все кончено! Прощай любовь и мирное счастье! Приди мне на помощь, Геката! Помоги отомстить!

Медея притворилась покорной и тихой. Она попросила на день отсрочки, помирилась с Язоном и в знак полной покорности послала его невесте чудесный подарок — великолепное венчальное покрывало и золотую корону, которую бог Солнца подарил когда-то царю Колхиды.

Красавица невеста обрадовалась подарку, тотчас же надела на голову корону и закуталась в покрывало. Вдруг тяжко ей стало: золотая корона давила, жгла ей голову, волшебное покрывало душило ее.

Она хотела сбросить с себя наряд, но одежда мгновенно вспыхнула на ней, и огонь охватил ее всю. Она закричала.

Отец прибежал ей на помощь, стал срывать с нее горящую одежду — огонь перекинулся на него, и оба, охваченные пламенем, как живые костры, метались по дворцу, и никто не мог им помочь.

С ужасом увидел Язон их обуглившиеся трупы. Сердце его сжалось — страшно ему стало и стыдно. Он побежал назад в свой дом, хотел обнять сыновей. Поздно! Медея в ярости убила своих детей, и крылатые драконы унесли ее из Коринфа.

Язон остался один на свете. Никто не хотел жить с ним, никто не слушал больше его рассказов. Он ходил из города в город и нигде не мог найти себе ни дела, ни покоя.

Однажды он пришел на берег моря. Перед ним на песке, полуразвалившийся, ободранный, стоял на подпорках корабль. Язон узнал его: это был «Арго», такой же одинокий и всеми забытый, как он сам.

Язон обошел его, осмотрел и, усталый, лег в тени корабля, под кормой. Он лежал и вспоминал счастливые дни похода, отважных товарищей, далекие чужие земли, и в первый раз за много дней у него было легко и покойно на душе.

Потом он уснул.

Пока он спал, налетел ветер, и старый «Арго» обрушился и похоронил под собой предводителя аргонавтов.

Загрузка...