Легионер. Книга 3

Глава 4

Два дня на север и два на восток, оставляя холмы слева. Очень просто. Если не думать о погоне. И о том, что эти леса, кажется, обладали собственной душой. Душой, искренне ненавидящей чужаков.

Не прошло и половины дня, а мой конь уже спотыкался от усталости, хотя я старался беречь его как мог. Еле приметная тропка, которая убегала на север, то и дело обрывалась, словно ныряла под землю. Через каждую сотню шагов ее преграждали либо поваленное дерево, либо засека, неизвестно кем и для чего устроенная, либо просто непролазные кусты. Каждый раз приходилось спешиваться и петлять по чаще, отыскивая исчезнувшую тропинку.

Порой мне казалось, что деревья и кусты нарочно хватают меня за одежду своими ветвями. Я то проваливался в болото, невесть откуда взявшееся, то увязал чуть ли не по колено в песке, будто снова оказался в Египте… Но при этом не нашел ни одного ручья, чтобы напоить коня и наполнить флягу хотя слышал тихое журчание не один раз. Но стоило пойти на звук, как я оказывался по пояс в трясине.

Странное дело, когда я только попал в плен, почки на деревьях только-только начали набухать. А теперь все вокруг было зелено. Сколько же я просидел в этой проклятой хижине? Неужели несколько недель?! Нет, этого не может быть. Или друиды могут повелевать и временем? Мне показалось, что прошло дней шесть, а на самом деле — месяц. Возможно такое? Да кто же их знает!

На самом деле меня это не очень беспокоило. Я думал об этом, чтобы отвлечься от других мыслей. Однажды я уже убежал, оставив своего товарища умирать. Квинт Бык. Он прикрывал наш отход. Спасал нас… А мы бросили его одного против толпы варваров. Я шел последним. И если бы захотел по-настоящему, мог бы остаться с ним. Прикрыть спину. Конечно, тогда мы погибли бы оба. Но разве это имеет значение? Во всяком случае, совесть не мучила бы меня… Да, я могу утешаться тем, что все-таки бросился на помощь центуриону, но меня схватил Кочерга и силой утащил подальше от места схватки. Но если быть честным перед самим собой — неужели у меня не хватило бы сил справиться с Кочергой? Хватило бы. Я просто дал себя увести оттуда.

Оправданий у меня было множество. Я должен был отомстить за отца, я выполнял приказ Быка, я все равно ничего не смог бы изменить. Но вот в чем загвоздка — совести наплевать на все эти объяснения. Страх, жажда жизни — вот они уважают риторику. Совесть к словам равнодушна.

И вот та же история с Куколкой. Я снова бросил товарища на поле боя. За это мне придется ответить перед своими предками. Но прежде — каждый варвар из этой деревни будет держать ответ передо мной, если хоть один волос упадет с головы девчонки.

Я обязательно вернусь туда со своей центурией. Главное уговорить легата, что необходимо провести разведку в этой местности. Ну или придумать другой повод. Это не сложно. Легат второго Августова легиона не слишком сообразительный малый. Некое подобие Квинтилия Вара. Только помоложе и похрабрее в бою. А в остальном такое же ничтожество. Нет, с ним трудностей не будет. Да и ребята из сотни пойдут за мной куда угодно, если я пообещаю им хорошую добычу. Так что это дело решенное. Самое большее через десять дней я буду в этой проклятой деревне. И не один а с восемью десятками бедовых парней.

Нужно только добраться до лагеря. Добраться как можно быстрее.

Вот это как раз выходило не так гладко, как мне хотелось.

Лес и в самом деле ополчился против меня. Не было ни одной ветки, которая не хлестнула бы меня по лицу или не разодрала до крови тело. Не было ни одного корня, о который я бы не споткнулся. Не было ни одной топи, в которую я бы не угодил. Все эти кочки, ямы, пни, камни — так и лезли под ноги, будто были живыми. Звука погони я не слышал, но от этого было ненамного легче. Я словно прорубался сквозь неприятельский строй. Причем, прорубался в одиночку, не имея никакой поддержки с флангов. А враг был повсюду.

Но хуже всего то, что я постоянно сбивался с дороги. И дело даже не в тропе. Все приметы, которые в лесу указывают, где север, словно по волшебству то и дело исчезали или устраивали такую чехарду, что я часами ходил по кругу. К вечеру я совсем выбился из сил. Не стал даже разводить костер. Просто нашел относительно сухое ровное место и рухнул на землю. Появись сейчас варвары, они взяли бы меня голыми руками.

Как же я ошибался, когда думал, что ночью мне удасться хоть немного отдохнуть! Как раз ночью и началось самое веселье.

Проснулся я от чудовищной вони. Настолько резкой, что было больно дышать. Не понимая, в чем дело, я сел и протер глаза. Темнота была кромешная, но неподалеку я заметил зеленоватое свечение. Что-то ходило кругами между деревьев, постепенно приближаясь ко мне. Словно искало меня вслепую. Конь беспокойно переступал копытами. Ему тоже не нравился этот смрад.

Что же за тварь может так вонять? Да еще светиться зеленым. Мне сразу вспомнились выходки друида. Он любил превращаться во всякую погань… Неужели это он? Догнал, и теперь принялся запугивать. Уж должен был понять, что меня этим не проймешь.

Я встал и вытащил меч. Тварь все сужала круги. Чем была ближе она, тем сильнее становилась вонь. Был бы при мне шейный платок, замотал бы лицо, а то уже голова начала кружиться от этого запаха.

Разглядеть, что это за зверюга было невозможно, но я точно знал, что это не какой-нибудь медведь или лось. Никакой лесной зверь не светится зеленым в темноте. И не воняет, как целая армия дохлых варваров.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем тварь выползла на поляну, оставляя на деревьях и кустах потеки зленой слизи. Конь чуть привязь не порвал, когда увидел ее. Признаться, мне и самому стало не по себе. Представьте себе ящерицу размером с быка, всю сочащуюся какой-то ядовитой дрянью. Зубы размером с пуго, хвост как хорошее бревно, весь усеянный шипами… В общем, занятная зверушка. Любой купец выложил бы за нее не одну тысячу сестерциев. А заработал бы целое состояние.

Я взвесил на ладони меч. Толку от него будет немного. Здесь пригодилось бы хорошее копье. Или хотя бы пилум. А еще лучше — скорпион или баллиста. Ну и пара десятков бестиариев.

Ящерица остановилась шагах в пяти и уставилась на меня. Несмотря на темноту, я прекрасно ее видел. Слизь светилась настолько ярко, что я мог разглядеть каждую чешуйку на морде этой твари.

Несколько мгновений мы пялились друг на друга. Я не знал, что с ней делать, с какой стороны подступиться. А если не знаешь врага, лучше не лезть на рожон. Эту истину я усвоил крепко. Поэтому ждал, что предпримет ящерица.

Долго ждать не пришлось. В глотке у нее что-то заклокотало, пасть широко распахнулась и оттуда ударила упругая вонючая струя. Я едва успел отпрыгнуть в сторону. И хорошо, что успел — струя угодила в дерево, стоявшее у меня за спиной. Уж не знаю, что это была за дрянь, да только дерево в одно мгновение ссохлось и почернело, будто простояло в пустыне сотню лет. Ничего себе плевок!

Ящерица повернулась в мою сторону и снова замерла. В ближний бой, судя по всему, она вступать не спешила. Хотела сначала попробовать меня заплевать. Ну-ну… В Египте один наемник из нумидийцев научил меня уворачиваться от стрел. Не просто щитом прикрываться, а именно уворачиваться. Полезная наука. Правда, синяков набил, пока усвоил… Но сейчас очень пригодилось. Несколько раз ящерица выпускала струю, но попасть в меня так и не смогла. Вся поляна была окружена почерневшими засохшими деревьями. А эта гадина не унималась.

Я даже запыхался. Было понятно, что еще немного и она меня все же достанет. Не смогу ведь я всю ночь носиться по этой поляне…

От очередного плевка я увернулся уже с трудом. Несколько капель ядовитой слюны все-таки попали мне на руку и обожгли побольнее раскаленного железа. На коже сразу вспухли волдыри.

Надо попытаться подойти к ней поближе, чтобы пустить в ход меч. Тогда придется иметь дело с ее зубами и шипастым хвостом. Судя по всему, они так же опасны, как и яд из пасти. Даже поопаснее… Но ничего другого не остается. Подойти и перерезать гадине глотку. Если только чешуя у нее не каменная. От такой твари всего можно ожидать.

Шаг за шагом я начал сближаться с ящерицей. Та вела себя так, будто ничего не замечала. Плевала в меня да время от времени издавала какой-то странный звук — нечто среднее между шипением и свистом.

Теперь нас разделяло не больше двух шагов. Тварь смотрела куда-то мимо меня, совершенно не обращая внимания на вооруженную руку. Наверное, не догадывалась, что эта штука в моей руке может быть опасна. Я внимательно слушал, когда у нее заклокочет в горле. Увернуться от плевка с двух шагов будет очень непросто. Но я должен это сделать. Отскочить, сокращая расстояние между нами, и тут же атаковать. Воткнуть меч зверюге в глотку, готовясь уйти от удара хвоста или потока яда… Или еще какой-нибудь пакости — кто знает, на что еще способна тварь.

На таком расстоянии вонь была невыносима. В глазах темнело от этого запаха. Как она сама-то с ним живет?

Я услышал, что ящерица готова выплюнуть новую порцию яда и подобрался. Плевок! Я стремительно нырнул влево и вперед, в один миг оказавшись прямо перед приплюснутой головой. Рука сама метнулась вперед целя прямо под нижнюю челюсть и…

Клинок чиркнул по стволу дерева, поцарапав кору.

Я обернулся, ожидая атаки сзади, но поляна была пуста. Никакой гигантской ящерицы. Только мирно щипающий жидкую весеннюю травку конь. Не веря собственным глазам, я обошел всю поляну. Ничего. Даже засохших деревьев найти не удалось. Все выглядело точно так же, как тот момент, когда я впервые эту поляну увидел. Я посмотрел на руку. Там, где несколько минут назад вздувались волдыри алели несколько царапин. Наверное, задел пару веток, убегая от несуществующей ящерицы.

Морок, понял я. Дело рук моего приятеля друида. Это он любит все зелененькое. Как же я сразу не догадался! Интересно, а что было бы, попади эта тварь в меня своим плевком? Умер бы я? Или нет? Не знаю… И еще, как мне удалось справиться с мороком? Меч у меня был самый обычный — гладиус. Не заколдованный, не заговоренный… В чем тут дело?

Я решил развести на всякий случай костер. Мне предстояло провести на поляне еще несколько часов. Так что лучше подстраховаться. Неизвестно, что на уме у друида. А я даже не знаю, как противостоять его монстрам. Не будешь же каждый раз бросаться с мечом, пытаясь заколоть кусок пустоты или дерево!

Я оказался прав. До того момента, когда небо на востоке едва заметно посерело, мне пришлось встретиться с огромной жабой, которая лихо сшибала деревья своим липким языком; потом появилась змея, изрыгающая зеленое пламя; следом за ней — чудовищный кузнечик с челюстями, способными перемолоть лошадь. С каждым повторялась та же история, что и с ящерицей. Стоило мне подобраться поближе и пырнуть морок мечом, он бесследно исчезал.

Рассвет я встретил с красными воспаленными глазами, весь в ссадинах и синяках. Коню удалось отдохнуть получше.

Но с приходом дня мои мучения не закончились. Мороков больше не было. Вместо них за дело опять взялся лес.

Я был уверен, что и здесь не обошлось без друида. Наверняка он имеет какую-то власть над лесами. Или может попросить их о помощи. Что ж, пусть просит. Если он думает, что так сможет остановить меня — ему же хуже. Давным-давно центурион Квинт Бык научил нас, легионную зелень, обращать страх и неуверенность в ненависть. Самый ценный урок в моей жизни. В который раз мне пригодилось это.

Друида ждет очень неприятный сюрприз. Я не просто вернусь. Я вернусь очень злым. Ему придется ответить не только за пытки. А еще и за своих зеленых жаб.

Но для начала он расскажет мне об отшельнике. Как только я услышал о нем от Куколки, сразу почувствовал, что здесь все как-то связано с камнем. "Он знает что-то очень для них важное, но не хочет говорить". Что такого важно для друидов может знать этот отшельник? Как я понял, этих седовласых ребят не интересует ничто, кроме Сердца Леса. На все остальные тайны им плевать. Наверняка, наверняка речь идет о камне. А если так — мне нужно добраться до этого отшельника. Им он не хочет ничего рассказывать, может, расскажет мне. Но для начала нужно узнать, где искать этого всезнайку. В этом мне поможет друид. Обязательно поможет. За время службы я научился некоторым хитрым способам разговорить любого молчуна.

Потом наступит очередь отшельника. И когда я буду знать, где искать камень, я сумею найти и Вара.

Мне все больше нравился этот план. К тому же, я был уверен, что Сердце Леса должен быть спрятан где-то в германских лесах. Мой отец после службы, прежде чем осесть на полученной от Цезаря земле, долго скитался по разным странам. Заглядывал он и в земли германцев. Хотя те в то далекое время не были под властью Рима. Что заставило отца покинуть империю и отправиться к варварам? Простое любопытство? Вряд ли. Уж на что на что, а на варваров он насмотрелся. В Галлии, в Испании, в Далмации… Нет, не стал бы он просто так шататься по этим поганым лесам. Если поверить Вару, камень тогда был у отца. И именно здесь, в непроходимых лесах, вдали от границ империи он хотел спрятать его. Значит, отправляться за этим проклятым амулетом на другой конец света не придется. Все рядом. Друид, отшельник, камень и Оппий Вар. Все рядом и все связано. Глупо этим не воспользоваться.

Итак, решено — уговорить легата дать мне центурию, отправиться с ней в деревню, захватить друида, забрать Куколку, потом найти отшельника. А дальше надеяться на милость богов и удачу.

Но для начала нужно выбраться из леса.

И мне это удалось. На третий день своего путешествия я лишился коня — он сломал ногу, угодив в волчью яму. Сам я чудом уцелел. Пришлось дальше топать пешком. Из-за этого провел в лесу лишних два дня. Однако, чем дальше я уходил от той деревни, тем спокойнее становилось вокруг. Лес стал обычным лесом, без всяких хитроумных ловушек и исчезающих тропинок. Даже мороки стали какими-то вялыми. Они и не пытались нападать — просто появлялись неожиданно и стояли, будто статуи. Брали на испуг.

Спустя шесть дней после побега, я, наконец, дошел до знакомых мне мест. А еще через день увидел вдалеке стены лагеря.

Я был дома.

Я так скажу: если Фортуна и существует, то представления у нее о везении весьма своеобразные. Наверное, с ее точки зрения, моя встреча с дозором и была этим самым везением. Именно таким образом Фортуна продемострировала мне свое расположение. Изрядно, правда, напакостив в другом. Даже двойным везением. Потому как дозором командовал никто иной, как мой приятель Кочерга.

Когда я вышел из леса на нормальную дорогу, ведущую прямиком к лагерю, сразу наткнулся на конный разъезд. Вообще-то пехотный сержант не должен командовать кавалеристами, даже рядовыми, но всякое случается. Не иначе Фортуна изрядно потрудилась, чтобы впихнуть такую идею какому-нибудь трибуну. Увидев римские значки и султаны на шлемах, я почувствовал себя человеком, который провел на необитаемом острове полжизни и вот, наконец, встретил на пустынном берегу случайно заплывших на этот забытый богами остров людей. Чуть не прослезился, честно говоря. Повел себя, как мальчишка — заорал что-то, пустился бегом, откуда только силы взялись…

Потом Кочерга сказал, что сначала они приняли меня за варвара, призывающего своих людей к оружию. Даже схватились за мечи. Но потом смекнули, что уж больно весело я ору для атакующего германца. К тому же по латыни. В общем, решили посмотреть на меня поближе, прежде чем пускать в ход дротики.

А я-то не понимал, чего они так на меня смотрят. Не пришло в голову, что за все время племя ни разу не мылся, не стригся и не брился. Да еще постоянные побои и пытки. И в заключение несколько дней по лесам. Как они еще во мне человека-то разглядели… Сатир и то больше на человека похож.

Уж не помню, что я нес, когда всадники окружили меня. На радостях чего только не наболтаешь.

Кочерга узнал меня по голосу и доспеху, который я нацепил, перед тем, как выйти из леса — хотел выглядеть повнушительнее. Кочерга спешился и подошел ко мне. Я чуть на грудь ему не бросился. Но он вместо того, чтобы восторженно завопить: "Гай, старая обезьяна! Ты вернулся!", коротко, но сильно ударил меня в лицо. Я рухнул в пыль, перестав вообще понимать, что-либо. Радости от встречи заметно поубавилось.

— Да ты что, рехнулся, что ли? — заорал я, вставая на четвереньки.

— А ну заткнись! — рявкнул Кочерга, ударом ноги опрокидывая меня на спину. — Я давно за тобой гоняюсь, мерзавец! Сейчас я тебе покажу, как палатки обносить! Сейчас ты у меня раз и навсегда воровать отучишься… Так, ребята, езжайте дальше. Я разберусь быстренько с этим красавцем и догоню.

— Может, помощь нужна, опцион? — спросил один из кавалеристов. — Надо бы его к префекту отвести, коли уж он вор.

— Это подождет. Префект никуда не денется. А с этим у меня личные счеты. Увел, понимаешь, два десятка сестерциев. Прямо из умбона вытащил. Да и еще кое-кто из сотни на него зуб имеет. Так что сначала мы с ребятами его поучим, а потом уже и к префекту можно.

— Смотри не зашиби его ненароком. Он и так еле дышит… Видать, уже попался кому-то.

Дав пару советов Кочерге, как лучше всего со мной поступить, солдаты ускакали. Им только в радость было избавиться от пехоты.

Едва всадники скрылись за поворотом, Кочерга нагнулся и подал мне руку:

— Ты извини, центурион, что пришлось тебя поколотить маленько.

— Да что творится-то? — спросил я, сплевывая кровь. — Не узнал меня, что ли?

— В том-то и дело, что узнал… Только вот остальным не нужно было тебя узнавать. Пришлось кулаки в ход пустить. Ты ж ведь на радостях совсем ума лишился… Распричитался, как баба… Ладно, цел?

— Цел. А почему им-то меня узнавать нельзя было?

— Давай-ка с дороги сойдем. Разговор не быстрый.

Мы спустились с насыпи, забрались подальше в лес, из которого я только-что с такой радостью выбрался, нашли поваленное дерево и уселись на него.

— Ну, давай, говори, — нетерпеливо пихнул я в бок Кочергу, который задумчиво жевал травинку, глядя на коня, пасшегося неподалеку.

— Тут такое, центурион… — вздохнул Кочерга. — Числишься ты теперь перебежчиком.

— Не понял…

— Чего ты не понял? Недели три назад, на сходке объявили, что ты сбежал к варварам. Сначала-то все думали, что тебя в плен взяли… Ну, когда перебили твой дозор… Ребят нашли, а тебя нет. Никто худого про тебя не подумал тогда…

— Так меня и правда в плен взяли!

— Ну и вот… Все так думали. А потом объявили сходку. Легат сам речь держал. Сказал, что ты, мол, предатель. Ушел к германцам, убив троих солдат. Вроде как разведчики видели тебя в свите какого-то вождя. Типа советника ты у него. Ну и приказ тут же — кто тебя найдет, сразу вести к самому легату. Даже награду пообещали тому, кто тебя словит. Я-то не поверил… А остальные… Не их вина. Они тебя все ж таки не так хорошо знают. Да и деньги лишними не бывают. Так что в лагере тебе лучше не появляться.

Я сидел, как громом пораженный. Вот так дела! Я оказывается, предатель. Перебежчик. Да кому такое в голову-то пришло?!

— А мне откуда знать? — сказал Кочерга. — Только думается, что это новый префект конницы, воду мутит…

— Что за префект?

— Да появился сразу после того как ты пропал новый всадник. Тоже, кстати, Вар. Как наш Квинтилий, помнишь? Я как услышал, сразу подумал — не к добру. Не везет Варам с германцами, и тем, кто под их началом служит тоже не везет…

— Подожди. Вар? Случаем, не Оппий Вар?

— Точно. Ты его знаешь?

Я промолчал. Просто не смог ничего сказать. Горло сдавило так, что и вздохнуть не получалось. Так Оппий Вар здесь. В лагере! Не прячется в лесах, опасаясь наказания за свое предательство, не сидит, дрожа от страха в какой-нибудь норе, а командует конницей второго легиона.

Нет, неладно что-то в этом мире устроено. Я, честный служака ни единой буквой не нарушивший присягу, дохну в проклятых болотах, а предатель преспокойно попивает фалернское и строит планы на летнюю кампанию. Вот так-так…

— Эй, Гай, ты чего?

— Да ничего… Так… Задумался. Значит, Оппий Вар?.. Ладно. И, говоришь, сразу после того, как меня схватили он появился?

— Не, дней через пять. Может, поменьше. С ним еще какой-то гигант в денщиках…

— Гигант?

— Ну да. Здоровенный такой парень. Кулак с мою голову…

Неужели фракиец? Да нет, не может быть, Вар сказал, что тот погиб. Конечно, верить Вару после всего того, что он сделал не стоит. Но, с другой стороны, зачем ему было врать? Незачем.

У меня уже голова шла кругом от всех этих загадок.

— А с чего ты взял, что это префект конницы объявил меня перебежчиком? — спросил я на всякий случай.

— Так он все время вокруг легата ошивается. Ни на шаг не отходит. Вроде как лучшие друзья они теперь. Тот его во всем слушается. Нос не почешет, не посоветовавшись с ним… Да ладно с этим… Как-нибудь уладится. Расскажи лучше, где ты пропадал?

Я коротко поведал Кочерге о своих приключениях. Про камень говорить, понятное дело, не стал. Ни к чему это. Чем меньше людей о Сердце Леса знает, тем спокойнее. Сказал просто, что, мол, хотели у меня вызнать, куда наши легионы двинутся в эту кампанию.

— Ну дела! — Кочерга почесал затылок. — Варвары совсем ошалели… Ну ничего, скоро мы им укорот дадим.

— Когда выступаете?

— Да уже давно должны. Все чего-то тянут. Ждут. А чего ждут — не понятно. Парни уже ворчат… Что делать-то будешь?

— Не знаю.

— В лагере тебе появляться нельзя. Сразу схватят и в карцер. Если не хочешь, чтобы палками забили, беги отсюда.

— Куда? Обратно к варварам? В Рим? В Египет? Нет, Кочерга, бежать мне некуда. Да и не хочу я…

— Ну да, лучше умереть предателем, да?

— А может, прийти в лагерь да сразу к легату? Рассказать, как дело было…

Сказал и сам понял, что глупость. Кто мне поверит? Как я докажу, что не по своей воле у варваров оказался? В прежние времена даже тех, кто на поле боя в плен попал сурово наказывали. Сейчас, конечно, попроще, но все равно почета мало. А уж так как я… Прав Кочерга, забьют насмерть палками — и всего делов. Для них я самый настоящий предатель, перебежчик. А может, еще и в шпионы запишут.

Нет, нужно раздобыть какое-то доказательство, что я честный солдат. И уже с ним отправляться в лагерь. Иначе — верная гибель.

— Вот что, Кочерга. — Сказал я. — Сможешь для меня кое-что сделать?

— Смотря что, — хмуро отозвался легионер. — Мне еще служить здесь. Да и присягу я нарушать не хочу…

— Не бойся. Много не попрошу. Раздобудь мне одежду и коня. Ну и пожрать чего-нибудь. Чтобы дней на десять хватило.

— Что задумал-то?

— Вернусь в ту деревеньку.

— Зачем? — подозрительно приподнял бровь Кочерга.

— Потолковать надо кое с кем. Заодно прихвачу тамошнего вождя. И с ним вернусь. Пускай он рассказывает, что из меня за перебежчик.

— Кто ж варвару поверит?

— Он еще кое-что сможет рассказать. Вот этому поверят.

— Думаешь, справишься один?

— А мне ничего другого не остается. Да и если не справлюсь, что с того? Здесь-то все равно казнят. Так поможешь? До той деревни дней пять добираться, а я, сам видишь, пообтрепался в дороге.

— С этим помогу, — кивнул Кочерга. — Только ночью. Подождешь?

— Конечно. Хоть высплюсь.

Мы договорились, где мне поджидать Кочергу и разошлись. Он отправился догонять ушедший далеко вперед дозор, а я — искать местечко поукромнее, чтобы как следует отдохнуть перед дальней дорогой.

Ни обиды, ни злости, ни разочарования я уже не чувствовал. Слишком устал. Решение принято, цель есть — чего еще надо? К чему лишние мысли? От них никакого проку. Так что заснул я быстро и спокойно проспал до самого вечера.

Кочерга не подвел. Конь, снаряжение, сухари, вяленое мясо, поска — он ничего не забыл. Принес даже бритву и тряпки для перевязки на всякий случай. Прихватил он по моей просьбе и пращу с запасом пуль, да пару хороших ножей. Уж не знаю, чего ему стоило собрать все это, не привлекая внимания. Наверное, пришлось постараться. Лагерь — та же деревня. Все у всех на виду, да и слухи распространяются быстрее, чем пожар в лесу.

— За тобой не следили? — спросил я.

— Не беспокойся. Все спокойно. Ребята из дозора, правда, пристали, мол, что я с тобой сделал. Но кое-как замял. Вроде ничего не заподозрили.

— Смотри, будь осторожнее. А то и тебя в шпионы запишут.

— Это вряд ли, — усмехнулся Кочерга.

Мы помолчали.

— Слушай, у меня еще одна просьба. На случай, если не вернусь…

— Ну?

— Ты ведь помнишь, как Квинт Бык погиб?

— Ну.

— Там всадник был… Он-то Быка и продырявил.

— Ну?

— Тот всадник и есть Оппий Вар.

— Да ну!

— Точно тебе говорю. У меня с ним старые счеты. Так что узнаю его и в варварской одежке. Он это был. Тогда, в Дэрском ущелье, он дрался на стороне германцев. А теперь командует нашей конницей. Понимаешь, о чем я?

— Хочешь сказать, что он-то и есть шпион.

— Ну да.

— А чего на тебя напраслину возводить?

— Я же говорю — старые счеты.

— Прости, Гай, но что-то не верится мне. Римский всадник да на стороне варваров… Слыханное ли дело! И еще шпион… Нет, не может такого быть. Ты, наверное, напутал что-то. Сам вспомни, каково нам пришлось в том ущелье. У всех головы набекрень были. Вот и привиделось тебе сгоряча.

— Я за свои слова отвечаю, — твердо сказал я.

— Ну не знаю… Может, оно, конечно, и так. И что я сделать должен? Префекта конницы арестовать, что ли?

— Нет. Если я не вернусь, на сходке спроси у него, что он делал в Дэрском ущелье. Просто спроси. И послушай, что он ответит. Он не служил у Квинтилия Вара. Так что может и напутать кое-что.

— Тебе-то это зачем?

— А как мне еще свое имя спасти? Хоть слухи пойдут. Может, кто и поверит, что не я предатель, а Вар.

Кочерга сплюнул.

— Сложно все это для мне, Гай. Мое дело сражаться, а не шпионов выводить на чистую воду… Ну да ладно, сделаю, что могу. Только ты уж лучше сам возвращайся.

— Да я бы и сам рад.

— Где тебя искать, если что?

Я как мог подробно описал ему путь до деревни варваров.

— Далековато, — протянул Кочерга. — Но если только будет возможность, навещу ее со своими ребятами.

— Да, насчет ребят… Все-таки расскажи им потихоньку, в чем все дело. Про Вара пока не трепи, не надо. А вот про то, что я не перебежчик — расскажи. Хотя бы самым толковым.

— Расскажу.

Мы снова замолкли. Говорить больше было не о чем. Да и Кочерга, это было видно, хотел поскорее оказаться в казарме. Если его застукают со мной, ничего хорошего не будет.

— Ладно. Давай прощаться. Тебе служить пора, а мне в дерьмо лезть.

— Удачи тебе, центурион.

— Спасибо. Тебе тоже. Если что — выпей за меня. Ну и жертву какую-нибудь принеси. Авось пригодиться.

— Сделаю.

Я вскочил в седло. Хотел еще что-нибудь сказать, но в голову ничего не приходило. Просто махнул рукой и стегнул коня.

Оставалось надеяться, что прощаюсь я не навсегда. Хотя, признаться, верилось в это слабо. Шутка ли — одному пробраться в деревню, кишащую врагами, схватить вождя и главного друида, а потом вернуться в лагерь, таща этих ребят на веревке, как баранов.

Но попытаться нужно. Иначе лучше прямо сейчас броситься на меч.

И все из-за Вара! В который раз он перешел мне дорогу! И не в честном бою. Для этого у него, похоже, не хватило храбрости. Теперь он решил прибегнуть к излюбленному оружию негодяев — подлости.

Нет, я просто обязан вернуться. Обязан. Вернуться и схватить этого мерзавца за глотку. Я никому не скажу, что он предатель и шпион. Мне не нужно, чтобы его судили и казнили. Я хочу прикончить его собственными руками. Хочу заглянуть в его глаза, когда он будет умирать. А для этого необходимо быть осторожным. Продумать каждый шаг, взвесить все за и против, предусмотреть каждую мелочь, прежде чем лезть в эту деревню. Слишком долго я доверял все случаю. Что ж, я выяснил окончательно, что он не на моей стороне. Теперь я могу полагаться только на свои силы.

Даже без милости богов придется обойтись. Очень часто они оказываются милостивы к недостойным.