Легко (ЛП)

Глава 4

В среду, прибежав на экономику буквально в последнюю минуту, последнее, что я ожидала увидеть, это Кеннеди, облокотившегося на дверной косяк, и обменивающегося телефонными номерами с одной из Зет. Хихикая, после снятия собственной фотографии, она протянула ему его телефон. Он сделал то же самое, улыбаясь ей.

Он никогда больше так мне не улыбнется.

Я даже не подозревала, что замерла на месте, пока один из студентов не задел меня плечом, скидывая по ходу мой тяжелый рюкзак с моего плеча.

— Из'няюсь, — пробурчал он тоном, больше похожим на "свали с дороги", чем "извиняюсь, что задел тебя".

Когда я наклонилась, чтобы подобрать свой рюкзак, молясь про себя, чтобы Кеннеди и его фанатка не заметили меня, чья-то рука протянулась и подняла рюкзак с пола. Я выпрямилась и уставилась в чистые серо-голубые глаза.

— Знаешь, рыцарство еще живо, — сказал он своим глубоким, спокойным голосом, таким, каким я запомнила его с Субботней ночи и утра Понедельника, в Старбаксе.

— Да?

Он помог мне вернуть рюкзак на плечо.

— Да. Тот чувак, просто идиот. — Он указал на парня, который налетел на меня, но я могла бы поклясться, что на секунду его взгляд упал на моего бывшего, который как раз заходил в аудиторию, смеясь над чем-то с девушкой. На задней части ее оранжевых спортивных брюк красовалась надпись ЗЕТА. — Ты в порядке? — В третий раз этот его вопрос содержал подтекст гораздо глубже, чем его обычная ежедневная версия.

— Да, в порядке. — Что еще я могла, кроме как соврать? — Спасибо. Я повернулась и вошла в аудиторию, заняла свое новое место и провела первые сорок пять минут, фокусируя свое внимание на профессоре Хеллере, доске, и своих собственных записях. Прилежно перерисовывая графики краткосрочного равновесия и совокупного спроса, что было для меня абсолютной тарабарщиной. Мне все же придется умолять Лендона Максфилда о помощи. Моя гордость только заставит меня отстать еще больше.

За несколько минут до конца занятия, я развернулась на сидении, под предлогом достать что-то в своем рюкзаке, и кинула взгляд на парня на последнем ряду. Он смотрел прямо на меня, слегка постукивая черным карандашом по тетради, расслабленным движением его пальцев. Он откинулся на стуле, один локоть отведен за спинку стула и одна нога неумышленно выставлена вперед под стол для равновесия. Пока мы смотрели друг на друга выражение его лица изменилось из непроницаемого в еле заметную, хоть и настороженную, улыбку. Он не отвел взгляд, даже когда я глянула вниз на рюкзак и потом снова на него.

Я резко развернулась, заливаясь краской.

Парни проявляли ко мне знаки внимания за последние три года, но это была парочка коротеньких и точно безответных привязанностей - первый был мой собственный репетитор по контрабасу, а второй — мой партнер по химии — но меня не привлекал никто, кроме Кеннеди. Лекция по экономике превратилась в шуршание на заднем плане, я не мола определить, что конкретно вызвало мою реакцию на этого незнакомца, запоздалое чувство стыда, благодарность за спасение от Бака или просто обычное влечение. Скорее всего, все три.

Когда класс закончился, я засунула тетрадь в свой рюкзак и подавила желание снова посмотреть в его сторону. Я копалась ровно столько, сколько было нужно, чтобы удостовериться, что Кеннеди и его фанатка ушли. Как только я поднялась, чтобы уходить, постоянно сонный парень, сидящий рядом, заговорил.

— Эй, какую проблему мы должны решить за дополнительный балл? Не могу разобрать свои каракули, похоже, что меня сморило, когда он упоминал об этом. — Я кинула взгляд на то место, которое он указал в своих записях, где и правда дальше и дальше было все сложнее что-то разобрать. — Я, кстати, Бенджи.

— О, эм, дай-ка посмотреть… — Я пролистала свои записи в тетради, пока не нашла детали задания в верхней части листа. — Вот оно. Пока он его переписывал, я добавила: — Я Жаклин.

Бенджи был одним из тех парней кого взросление не пощадило. Его лоб был усыпан прыщиками. Его отросшие и завивающиеся волосы могли бы быть лучше подстрижены — умелым стилистом, но что-то мне подсказывало, что он посещал восьми долларовую парикмахерскую с телевизорами, вечно настроенными на ESPN. Принимая во внимание его одутловатый живот, я сомневалась, что он проводил много времени в университетском современном спортзале. Его футболка, растянутая на груди, давала "братьям" какие-то инструкции, которые лучше не произносить вслух. Только каре-зеленые глаза, с миленькими морщинками вокруг от улыбки, спасали его внешний вид.

— Спасибо, Жаклин. Ты спасла мою задницу — мне просто необходимы дополнительные баллы. Увидимся в пятницу. — Он захлопнул свою тетрадь. — Если я случайно не просплю, — добавил он, одаряя меня искренней улыбкой.

Я ответила улыбкой и начала продвигаться по ряду к выходу.

— Без проблем.

Может я все же могла завести себе друзей вне круга Кеннеди. Это взаимодействие, вместе с тем, что все наши друзья приняли сторону Кеннеди после разрыва, помогло мне осознать, насколько зависима я была от него. Я была немного шокирована. Почему это никогда раньше не приходило мне в голову? Потому, что я думала, будто мы с Кеннеди никогда не расстанемся?

Глупое, наивное предположение. Бесспорно.

Аудитория была уже почти пуста, парня с последнего ряда тоже уже не было. Меня пронзило чувство острого разочарования. Ну, и что, что он пялился на меня на уроке, подумаешь, великое дело. Может, ему было просто скучно. Или он легко отвлекался.

Но как только я вышла из аудитории, я заметила его на другом конце заполненного коридора, в разговоре с одной из наших однокурсниц. Он стоял в абсолютно расслабленной позе, с небрежно расстегнутой синей рубашкой, под которой виднелась простая серая футболка, и рукой, в одном из передних карманов джинс. Мне не было видно мышц его рук из-за длинных рукавов рубашки, но его живот был плоским и в субботу он с легкостью положил Бака на землю. Его черный карандаш был заткнут ему за ухо, и только розовый ластик на конце был виден из-под его темных, растрепанных волос.

— Так это групповое занятие? — спросила девушка, накручивая длинную прядь своих блондинистых волос себе на палец. — И оно длится один час?

Он поправил на плече свой рюкзак и откинул рукой челку, мешающую видеть.

— Да. С часу до двух.

Пока он смотрел на нее сверху вниз, она закинула голову и слегка качнулась из стороны в сторону, как будто собираясь танцевать с ним. Или для него.

— Может я и приду. А что ты делаешь после?

— Работаю.

Она недовольно фыркнула.

— Ты все время работаешь, Лукас. — Ее обиженный тон резанул меня по ушам, как ногтями по доске в классе, так всегда случалось, когда я слышала, как его использовал кто-то, старше шести лет. Но бонус — я теперь знаю, как его зовут.

Он поднял глаза, как будто почувствовал, что я стою там и подслушиваю, мне ничего не оставалось делать, как пулей направиться в противоположную сторону, было слишком поздно притворяться, что я не специально стояла там, слушая их разговор. Я виляла между студентами в заполненном коридоре в поисках бокового выхода. Если Лукас ходит на эти дополнительные занятия, я там точно не появлюсь. Я не была уверена, что это значило - если это вообще что-то значило — то, что он пялился на меня на занятии, но мне было не по себе от его пронзительного взгляда. К тому же, я была все еще в стадии оплакивания моих недавно разбившихся отношений. Я была не готова начинать что-то новое. Не то, чтобы он был заинтересован во мне в том смысле. Я практически закатила на себя глаза от собственных мыслей. Я взяла и одним прыжком перескочила от мизерного интереса к возможным отношениям.

Чисто из моих наблюдений, он, скорее всего, привык к таким девушкам, как та блондинка, падающих к его ногам. Прямо как мой бывший. Статус Кеннеди в качестве президента студенческого совета и нашего класса практически приравнивал его к знаменитостям, и он наслаждался этим. Я потратила два года в старшей школе, игнорируя завистливые взгляды девчонок, которые так и ждали, что он меня бросит. Когда мы, наконец, уехали в колледж из нашего городка, я была абсолютно в нем уверена.

Когда же я перестану чувствовать себя, полной идиоткой за свою слепую доверчивость.

Лендон,

Оказалось, что у меня больше проблем с нынешним материалом, чем мне казалось, но я не уверена, что смогу выбраться на одно из твоих дополнительных занятий. Стремно, что мой бывший не бросил меня в начале этого семестра, чтобы у меня был шанс бросить этот предмет. (Без обид. Скорее всего, ты с экономического факультета и любишь все это).

Я начала штудировать экономические журналы онлайн для своего проекта. Спасибо за расшифровку рекомендаций проф. Хеллера перед отправкой их мне. Если бы ты прислал мне их без перевода, я бы сейчас искала высокое здание/мост/водяную башню, откуда я могла бы прокричать "прощай, жестокий мир".

ЖУ

Жаклин,

Пожалуйста, без прыжков с высоких конструкций. Ты хоть представляешь, что это сделает с моей репутацией репетитора? Если больше не о чем, подумай, как это отразится на мне. ;)

Я создаю таблицы, по которым мы потом занимаемся. К этому письму я прикрепил таблицы за последние три недели. Используй их в качестве гида по материалу, или заполни их и перешли мне, чтобы я понял, где и с чем у тебя возникают проблемы. Сказать по правде, я с инженерного факультета, но экономика для нас обязательна. Я думаю, что она должна быть обязательна для всех, это полезно - знать азы того, как деньги, политика и коммерция работают вместе, чтобы создать тот абсолютный хаос, который мы называем нашей экономической системой.

ЛМ

P.S: Как прошли региональные соревнования? И кстати, твой бывший однозначный мудак.

Я скачала таблицы, проворачивая его последнее предложение в уме. Маловероятно, что Лендон знал Кеннеди, учитывая размеры университета и разные факультеты, но он все равно принял мою сторону. Мою, девчонки, которая настолько расклеилась по поводу разрыва, что две недели не посещала занятия.

Он умный и смешной, и уже после трех дней я с нетерпением ждала увидеть его имя у себя в ящике, чтобы продолжить нашу дружескую перепалку. Внезапно, мне стало интересно, как он выглядит. Боже. Только вчера, после урока, я говорила себе игнорировать взгляды парня из класса, потому, что мне нужно время пережить предательство Кеннеди, и вот, сижу и мечтаю о репетиторе, который мог выглядеть как Чейс Кроуфорд. Или… Бенджи.

Но это было не важно. Мне нужно время пережить это. Даже если Лендон был прав и Кеннеди был мудаком.

Я открыла первую таблицу и свою книгу по экономике, и вздохнула с облегчением.

Лендон,

Таблицы точно мне помогут. Я уже не так сильно боюсь завалить этот предмет. Я заполнила первые два — когда у тебя появится время, просмотри их, пожалуйста. Спасибо еще раз, за трату своего времени на меня. Я постараюсь побыстрее все наверстать. Я не привыкла быть студенткой, которая заноза в заднице.

У меня два ученика из соперничающих школ, которые соревновались друг против друга. Оба спросили меня, к счастью поодиночке, кто из них был моим любимчиком. (Каждому из них я сказала: "Конечно, ты". Может это было неправильно?) Когда они забирали свои инструменты из моей машины, оба выглядели абсолютно самодовольно и я молилась, чтобы они не упомянули этот статус любимчика друг перед другом. МАЛЬЧИШКИ.

Инженерный? Вау. Неудивительно, что ты кажешься таким умником.

ЖУ

Жаклин,

Твои заполненные таблицы выглядят отлично. Я отметил парочку небольших ошибок, которые могут запутать тебя на экзамене, так что просмотри их.

Ах, такое чувство, твои ученики влюблены в тебя? Я не удивлен. В мои четырнадцать, девушка из колледжа, играющая на контрабасе, лишила бы меня дара речи.

Конечно я умник! Я всезнающий репетитор. И в случае, если тебе интересно — да, ты моя любимица. ;)

ЛМ

В субботу вечером Эрин снова грозилась силком вытащить меня из нашей комнаты, игнорируя все мои протесты и нежелание. На этот раз мы собирались втроем наведаться в клуб с нашими поддельными удостоверениями личности.

— Ты не помнишь, как на прошлой неделе вечеринка закончилась для меня? — Спросила я, когда она сунула мне в руки черное облегающее платье. Конечно же, она не помнила; я не сказала ей. Все, что она знала, это то, что я ушла рано.

— Жаклин, крошка, я знаю, что это трудно, но ты не должна позволить Кеннеди победить! Ты не должна позволить ему превратить себя в отшельницу, или отпугнуть тебя от других парней. Боже, я обожаю эту часть — охоту за новым парнем, все такое неизвестное, неопробованное — масса горячих перспектив перед тобой, только и ждут, чтобы быть обнаруженными. Если бы я не была так увлечена Чазом, я бы даже позавидовала тебе.

По ее описанию, это прозвучало, как экспедиция на экзотический континент. Я нисколько не разделяла ее чувства. Идея о поисках нового парня представлялась изматывающей и депрессивной.

— Эрин, я не думаю, что я готова…

— То же самое ты сказала и на прошлой неделе, и все было в порядке! — Она нахмурилась, и в сотый раз я почти рассказала ей о Баке. — Даже, если ты и ушла раньше.

Она повесила платье, которое я не собиралась одевать, обратно в шкаф, а я прикусила язык, вновь, упустив свой шанс. Я была не уверена, почему я не могла ей рассказать. По большей части, я боялась, что она разозлиться. Хуже того, я боялась, что она мне не поверит. Я не готова была ни к тому, ни к другому; я просто хотела забыть.

Я подумала о Лукасе, присутствие, которого на экономике делало этот процесс невозможным потому, что он навсегда был связан с ужасами той ночи. Насколько я знала, всю пятницу он даже не взглянул на меня. Каждый раз, как я украдкой бросала на него взгляд, вместо того, чтобы вести записи о лекции, он, держа свой черный карандаш кончиками пальцев, был полностью поглощен рисованием чего-то в своей тетради. Когда класс закончился, он заткнул карандаш себе за ухо и первым без оглядки вышел из аудитории.

— Вот это покажет достоинства, — сказала Эрин, возвращая меня с небес на землю. В ее руках был сиреневый, коротенький топик. Стянув его с вешалки, она кинула его мне. — Надень свои джинсы в обтяжку и те клевые сапожки, в которых ты выглядишь, как девушка какого-нибудь гангстера. Это подойдет твоему жесткому, я-бросаю-всем-вызов настроению. Ты должна быть одета, чтобы привлекать правильных парней, если я одену тебя слишком мило, ты всех их распугаешь гневными взглядами своих больших голубых глаз.

Я вздохнула, и она засмеялась, натягивая черное платье через свою голову. Эрин слишком хорошо меня знала.

Я потеряла счет количеству коктейлей, которые Эрин постоянно сменяла в моей руке, объясняясь тем, что этим вечером она была за рулем и мне нужно пить за двоих.

— Я также не могу прикасаться ни к одному из этих красавчиков — так что буду жить через тебя. А теперь допивай эту маргариту, перестань хмуриться и смотри на одного из этих парней, пока он не поймет, что не потеряет конечность, пригласив тебя танец.

— Я не хмурюсь! — нахмурилась я, подчиняясь и допивая остатки в стакане. Я скривилась, дешевая текила отказывалась проглатываться, даже затуманенная еще более дешевым миксом маргариты, но что вы еще хотели за пять баксов и бесплатный вход.

Было еще достаточно рано и небольшой клуб, который мы решили оккупировать на эту ночь, не был переполнен сотнями студентов и городских тусовщиков. Эрин, Мегги и я заняли угол практически пустого танцпола. Проглотив уже несколько напитков и нормально одетая, я двигалась в такт музыке, постепенно расслабляясь, и смеялась над рожицами Эрин и подражанием балета Мегги. Первый, прервавший нас, парень подошел к Эрин, но она покачала головой, произнеся одними губами, что у нее есть парень. Она развернула его в мою сторону, и я подумала: Это я: без парня. Без отношений. Без Кеннеди. Без "Ты моя Джеки".

— Хочешь потанцевать? — прокричал парень сквозь громкую музыку, дергаясь, как будто готовился убежать, если я ему откажу. Я кивнула, подавляя бессмысленную, практически физическую боль. Я не была чьей-то девушкой впервые за три года.

Мы отошли на открытое пространство в нескольких метрах от Эрин и Мегги — у которой тоже был парень. Через некоторое время я поняла, что они планировали отправлять каждого парня, пытающегося пригласить их танцевать, ко мне. Я была их развлекательным проектом в этот вечер.

Два часа спустя, я перетанцевала со столькими парнями, что было трудно всех запомнить, при этом уворачиваться от блуждающих рук и напитков, предложенных не Эрин. Сгруппировавшись вокруг высокого столика и облокотившись бедрами на барные стулья, мы наблюдали за, окружающим нас, весельем. Когда Мегги вернулась из туалета, виляя и изворачиваясь между танцующих тел, я спросила, не пора ли нам домой, и Эрин одарила меня взглядом, который она обычно оставляла для беспардонных матрон в ресторанах. Я ухмыльнулась ей и отхлебнула свой коктейль.

Я знала, когда следующий парень подошел сзади меня, что он получил одобрение Эрин и Мегги, потому, как одновременно расширились их глаза, фокусируясь на ком-то за моим плечом. Я сделала глубокий вдох и выдох, перед тем как повернуться, когда чьи-то пальцы слегка пробежались по моему предплечью. И правильно сделала, потому, что это был Лукас, кто стоял позади меня, на долю секунды его взгляд упал мне на грудь. Он изогнул бровь и смотрел прямо мне в глаза с легкой улыбкой, безо всякого стеснения. Каблуки на моих ботинках просто убивали меня, но они были не достаточно высоки, чтобы мы могли быть одного роста.

Вместо того чтобы повышать голос, как это делали все остальные, он наклонился к моему уху и спросил:

— Потанцуешь со мной? — Я почувствовала его теплое дыхание и запах его крема после бритья — чего-то типичного и мужского — перед тем, как он отстранился, все еще смотря мне в глаза, в ожидании ответа. Активный толчок между лопаток дал мне понять, что Эрин проголосовала за танец с ним.

Я кивнула, он взял меня за руку и повел на танцпол, маневрируя сквозь толпу, которая просто перед ним расступалась. Как только мы добрались до потертого дубового пола, он притянул меня ближе, не отпуская мою руку. Двигаясь вместе, мы нашли ритм медленно играющей песни. Он взял мою вторую руку в свою и завел обе мои руки мне за спину, нежно держа меня заложником. Моя грудь касалась его и я сдерживала себя, чтобы не вздохнуть от едва уловимого контакта.

Я едва давала кому-то коснуться меня сегодня, наотрез отказываясь от всех медленных танцев. Под влиянием слабеньких, но в большом количестве маргарит, я закрыла глаза и позволила ему вести, уверяя себя в том, что эта разница, просто алкоголь в моей крови и ничего больше. Минуту спустя, он освободил мои пальцы и обвил руками мою поясницу, а я положила свои ему на бицепсы. Крепкие, как я и предполагала. Двигаясь вверх, мои ладони накрыли такие же стальные плечи. И, наконец, я скрестила пальцы у него за шеей и открыла глаза.

Под его проникающим, ни на секунду не отвлекающимся, взглядом я чувствовала, как барабанит мой пульс.

Наконец, я потянулась к его уху, и он наклонился, чтобы мне было удобнее задать вопрос.

— Т-так с какого ты факультета? — выдохнула я.

Уголком глаза я заметила, как он поднял кончик рта в улыбке.

— Ты, правда, хочешь говорить об этом? — Он не отодвинулся, оставив нас, приплюснутыми друг к другу от груди до бедер, ожидая моего ответа. Я не могла вспомнить, когда последний раз меня переполняло чувство такого чистого, всепоглощающего желания.

Я сглотнула.

— О чем ты предлагаешь говорить?

Он засмеялся, и я почувствовала вибрации его груди на своей.

— Я предлагаю вообще не разговаривать. — Его руки на моей талии сжали меня немного туже.

Я моргнула, сначала не вполне понимая, что подразумевали его слова, но потом до меня дошло.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — соврала я.

Он наклонился еще ниже, как шелком, касаясь своей щекой моей, и пробормотал:

— Ты понимаешь. — Я снова окутана его запахом — едва уловимым и чистым, совсем не как дорогая туалетная вода, которую любил Кеннеди, которая всегда перебивала любые мои духи. Я почувствовала непреодолимый импульс провести пальцами по его свежевыбритой щеке, с которой исчезла его, такая сексуальная, щетина со вчерашнего дня. Если он меня сейчас поцелует, крепко, это не оставит на моей коже красных следов. Я не почувствую ничего, кроме его рта на моем — и, может быть, этого тоненького колечка в уголке его губы...

У меня перехватило дух от этой грешной мысли.

Я думала, что потеряю сознание, когда его губы коснулись кожи чуть южнее мочки моего уха.

— Давай просто потанцуем, — сказал он. Отодвигаясь ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза, он притянул меня еще ближе к своему телу и мои ноги повиновались.