Легкой поступью безумия

Глава 4

Работа… Работа… Дела, которые лишь частично имеют отношение к его собственным. Половина дня потрачена на создание видимости бурной деятельности. Разговоры вполголоса в кулуарах по темным углам здания Совета. Едкий, тошнотворный дым сигар и сигарет, иногда клерса. Как человек, он был бы рад, что окружающие люди получают удовольствие, но избранный мими способ нервировал и раздражал Его. Свое здоровье можно потратить на более приятные по вкусовым и тактильным качествам ощущениям. Пустоголовые костяные мешки, напичканные сладкой рэ… Горе создатели. Не он, а они принадлежат ему!

Существо отложил бумаги и посмотрел на часы, убедиться, что чувство времени не изменяет ему. Так и есть, ровно час пополудни. Мужчина подхватил неизменные атрибуты лорда: цилиндр, кожаный чемоданчик и изящную трость и бодрым шагом направился к выходу из помещения, раскланиваясь по дороге со знакомыми аристократами и прочими важными посетителями здания Совета. Исполнив обязанности аватары, Человек-Бог теперь мог уделить внимание волнующим его персону проблемам.

Он сел за руль паромобиля на стоянке. Существо по достоинству успел оценить очередное изобретение человечества, так как не любид попусту тратить время на передвижение по городу между двумя объектами. Да, он вечен, поэтому научился считать каждую минуту. Слишком хорошо помнит, каково это - не существовать.

Задумавшись, лорд едва не пропустил нужный поворот. Мужчина резко вывернул руль, подрезав экипаж - испуганные кони шарахнулись в сторону. И свернул на Пятую Летнюю аллею, которая заканчивалась небольшим парком. Человек - Бог припарковал машину возле него на площадке, вернулся на три дома назад и вошел в неприметное здание, облицованное светло-коричневым известняком.

На Летних аллеях располагались в основном офисы торгово-промышленных компаний, где служащие из простолюдинов зарабатывали себе на хлеб с маслом, работая по десять-двеннадцать часов в сутки. На нижних этажах кое-где пестрели вывески кафе и магазнов, работающих допоздна. Там люди могли недорого перекусить и купить по дороге домой самое необходимое. Но строение, куда зашел мужчина, не имело ничего общего с вышеперечисленными заведениями, хотя перед дверью под козырьком подъезда стоял швейцар в серой ливрее с серебрянными позументами.

Лысеющий мужчина в возрасте, что минуту назад услужливо распахнул дверь перед лордом, дождался пока тот пройдет, сейчас снова неподвижно замер, сложив за спиной руки. Казалось бы это его работа, следить, чтобы люди не утруждали себя лишними заботами, да вот беда, никто не пройдет мимо швейцара в охраняемые им каменные стены, если тот не знает визитера в лицо. Как и подавляющее большинство служащих, входящих в это здание, мужчина был сотрудником отдела особых поручений, созданного двести лет назад прадедом нанешнего короля Синая. Лучшего места не придумать для данного заведения: они тоже торговцы. Жизнью и смертью… Свободой и заточением…

Лорд понялся на третий этаж к своему кабинету. В тесной приемной под пристальным оком преданного секретаря, в прошлом профессионального убийцы, отошедшим от дел по причине серьезной травмы, ожидали двое. Аристократ не обратил на них никакого внимания. Мебель… Они еще успеют надоесть сегодня…

- Кофе, - коротко бросил Человек-Бог и скрылся за массивной лубовой дверью.

Ожидающие переглянулись. Им-то угоститься не предложили и не предложат. Отчет, что служащие принесли с собой, уже лежал на столе Главы отдела особых поручений, как только лорд ознакомиться с ним, их пригласят в кабинет для детальной беседы. Бумага не предполагала отображения на ней личных измышлений сотрудников, но шеф периодически любил послушать не только сухие факты, но и догадки и предположения. По этому делу точно захочет, ибо слишком необычное расследование, даже по меркам отдела особых поручений.

Вопреки ожиданиям, через двадцать минут Глава сам появился в приемной и пригласил подчиненных следовать за собой. Лорд изъявил желание лично осмотреть трупы, о которых шла речь на трех листах машинописного текста.

- Я вам буду нужен? - деловито осведомился секретарь, готовый отправиться за своим руководителем куда угодно.

- Нет, Родерик, останься здесь, - пресек убийцу аристократ. Он вовсе не щадил обе сломаных ноги человека, другое имело значение: чем меньше глаз увидят тела и повреждения на них, тем меньше возникнет ненужных догадок, а то и прямых вопросов. Итак в какой-то момент придется устранить часть сотрудников, а Родерика Человек-Бог не хотел лишиться. Секретарь лучше всех в столице готовит кофе! Поистине божественно! Глава службы особых поручений усмехнулся собственному каламбуру.

Мужчины спустились в подвал здания, миновали несколько решеток, возле которых присутствовали охранники. Помимо холодильника, так на жаргоне служащих именовался морг, огромную площадь подземелья занимало хранилище улик по текущим и закрытым расследованиям.

Вход в морг был открыт, оттуда как раз вывозили каталку с телом, накрытым простыней. Кого-то отправляли родственникам для похорон или сразу на кладбище для захоронения в общей безымянной яме. На стенах холодильника Человек-Бог различил печати, обеспечивающие в помещении комфортную температуру для мертвецов. Дверь захлопнулась сзади, отрезав поток свежего воздуха. Едкий запах формальдегида и прочих химикалий мгновенно вцепился в людей и пропитал одежду, чтобы еще долго напоминать о мрачном подвале.

На столе под светом, испускаемым тонкими нитями из углеродного волокна в стеклянной коробке, лежал частично собранный скелет. Рядом на тележке стояла миска с грудой останков, которые еще не заняли положенное им место. Над странным конструктуром корпел седовласый растрепанный человек в очках с толстыми линзами, в заляпанном бурыми пятными фартуком. Кончик указательного пальца в печатке старик рассеянно жевал. На вид мужчине было около семидесяти, но по факту его возраст заканчивался возле сорока. Мужчины являлся практикующим лером, что помогало в его нелегкой работе обличителя.

Глава отдела особых поручений негромко кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание.

- О! Прошу меня простить! - воскликнул старичок, покидая место возле стола. - Презабавнейший случай попался: толи труп при жизни обладал лишщним напором конечностей, толи их ему приделали уже после смерти! - он весело засмеялся. По его мнению шутка была великолепной. Лорд из вежливости улыбнулся краешком губ. - Так с чем пожаловали? - обличитель потер руки. Он обрадовался неожиданным гостям.

- Мы хотели бы осмотреть тела четырех девушек, что поступили к вам вчера, лер Падровски, - объяснил цель визита аристократ.

Он старался не дышать вблизи старика: от него воняло застарелым потом, мочой и лекарствами. Гигиена последнее в жизни, чем мог озаботиться лер. Ему нравился мир мертвых, а они, как известно, не чувствуют запахов.

- Конечно, конечно, - засуетился человек. Он подошел к рядам одинаковых железных ящиков у стены. - Где же они у меня? Весьма привлекательные особо, знаете ли! - мужчина влез в одно хранилище, потом в другое. Задумался, почесал затылок. - А вот они, мои девочки, давайте выходите, на вас пришли полюбоваться. Вы того стоите красавицы! - Старичок пододвинул каталки, отрегулировал по высоте ножки и переложил на них четыре тела, завернутые в грубую ткань. - Подождите, я зажгу свет, а то вы ничего не увидите, - лер нащупал вторую стеклянную коробку, покрутил что-то на задней стенке - нити загудели и засветились ровным желтоватым светом. Этот осветительный прибор был больше первого и внутрення повехность стекла была выложена зеркалами. - Подойдите сда! - позвал мужчина посетителей, те послушались. Дождались, пока обличитель развернет все четыре тела.

- Что вы можете рассказать об убийствах, лер? Какое животное это сделало? - спросил лорд.

- Ах да! Я не закончил отчет, - спохватился человек, хлопнув себя по лбу. Ему не нравилась бумажная работа, а помощника пришлось отпустить по личным обстоятельствам, вот и остался доклад незавершенным.

- Не волнуйтесь об этом. Прошу вас поделиться с нами информацией, - аристократ ненавязчиво подталкивал старика в нужную сторону.

Лер бросил взгляд на трупы, поменял каталки местами, разделив их по две и оставив между ними проход.

- Во первых, девушки убиты примерно в одно время, но в разных местах, о чем помимио сведений, добытых вашими подчиненными, говорят частицы почвы и растений, обнаруженный мной на телах. Подробнее напишу в документах. Во-вторых девушки принадлежат к разным социальным группам: состояние волос и кожи, остатки пищи в желудках и строение скелета ясно демонстрируют нам это. Обратите внимание, я специально разделил их. Вот эти, - человек указал налево, - имели неоднократные половые сношения с мужчинами, одна из них находилась на ранней стадии беременности. Судя по состоянию половых органов, а также наличию синяков и шрамов, полученных задолго до смерти, девушки с раннего возраста занимались проституцией. Эти же, - старик указал направо, - принадлежат к голубой крови. Тем не менее черноволосая также не гнушалась плотской любви. За несколько часов до убийства она тесно общалась с противоположным полом. Вот основное, что я могу рассказать о жертвах, - лер замолчал, ожидая вопросов.

- Какое животное, по-вашему, нанесло раны? - глава службы особых поручений не услышал главного в череде перечисленных фактов. Ответ на вопрос решит многое для лорда. Определит дальнейшие действия. Да… Нет… В этих простых словах скрывается истина!

- О! Это самое интересное! - мужчина торопливо обошел каталки и подошел к крайнему трупу одной из проституток. - Я измерил длину проникающих ран, укусов, их размер варьируется от двух до пяти сантиметров. Строение челюсти свидетельствует, что это либо волк, либо крупная порода собак весом около пятидесяти килограмм, при выведении которой использовался генотим серого хищника. К примеру гайнатский греф, - лер поправил очки, повернулся к каталкам с аристократками. - Если в прошлом случае я не могу поручиться за количество животных, то в этом случае их было двое. Видите, - старик указал на один из укусов. Мужчины присмотрелись. Переглянулись и сошлись на мнении, что след ничем не отличается от десятка таких же. - Края раны не ровные, здесь и здесь тоже. Левый клык животного обломан. Удивительно, ибо зубы волков отличаются удивительной крепостью! Кроме того размеры зубов, задравших этих девушек, другие - от четырех до восьми сантиметров! - старик поднял указательный палец вверх, подчеркивая важность информации, и уже тиши, скорее для себя добавил. - Лично мне неизвестна ни одна порода собак, что обладает челюстью такого размера… Предполагаю - это волк. Очень крупный волк и дикий. Тела проституток целые, не считая укусов и разорванного горла, а аристократки частично съедены. Соответственно, в первом случае животных или отозвали или это все-таки натренированные на выслеживание человека собаки, - лер пожал плечами. Пока он не пришел к однозначному выводу: еще не все добытые материалы исследованы.

- Когда вы сможете сказать более определенно? - хотя лорд уже получил все, что ему нужно, доказательства не будут лишними.

- Ну6 я жду образцы шерсти из зверинца, чтобы сравнить с волосками, обнаруженными на теле жертв. После анализа результат будет известен с точностью до одного процента! - обличитель заметно повеселел, почувствовав конец разговора. Девушки были вчерашним днем, а сегодня лера волновала новая загадка, почти собранная на рабочем столе.

- Хорошо, - согласился Глава, - благодарю за информацию. Жду от вас все документы, - аристократ слегка кивнул старику и удалилися из морга со своими спутниками.

Уже в кабинете за второй чашечкой кофе, внимательно выслушав соображения подчиненных и отпустив их с новым заданием, Человек-Бог раскрыл потрепанную книгу, которую обычно хранил в несгораемом сейфе. Фолиант содержал в себе массу занятной информации, что за пятьсот лет люди начали считать вымыслом. Положительная реакция на предпринятые существом усилия. Мужчина остановил листы на картинке, где довольно грубо неизвестный художник изобразил зверя, имеющего отдаленное сходство с волком и заметно превосходившего грозу лесов габаритами. На загривке твари, держась руками за длинную шерсть, сидел человек… Легенды… Теперь всего лишь легенды…

Рука немилосердно болела, мешая сосредоточиться на учебе. Принятая утром настойка опия якобы от головной боли не помогала. Ееще двадцать минут до большого перерыва между занятиями, а там я найду способного помочь мне человека. Но даже если бы не ноющая рука, лекция все равно прошла бы мимо моих ушей: не давали покоя мысли о прошлой ночи. Зачем я это сделала? Спрыгнула на арену… Что и кому я хотела доказать? Самой себе? Глупость! Я привыкла в первую очередь заботиться о своем благополучии, а здесь намеренно подставила под удар. Где здесь забота, мне кто-нибудь объяснит?! Какое-то временное помутнение рассудка, не иначе.

После того как меня подняли с арены, Хозяин уволок меня в кабинет, где привел в чувство и оказал первую помощь, использовав в качестве обезболивающего хорошую дозу алкоголя. Вовремя процедуры я слышала за дверью кабинета гневный голос Франца, но его не пустили по распоряжению владельца Клуба. Закончив промывку раны и перевязку, меня сдали на руки другу и вывели нас с ним через черный ход.

Воспитанник графа привез меня домой пьяную, помятую, помог влезть по дереву в мою комнату и раздел, после чего язвительно пожелал мне доброй ночи и скрылся за окном. Несмотря на желание немедленно упасть в объятия подушки и одеяла, необходимость избавиться от улик и привести себя в относительный порядок пересилила. Сделать это, спотыкаясь практически на каждом шагу, роняя из слабых рук предметы, оказалось трудно выполнимой задачей: тело практически не подчинялось на удивление ясной голове, тем не менее, я справилась, а на следующее утро, конечно же, проспала.

За ночь повязки насквозь пропитались кровью, но обратиться к семейному врачу я не могла. Он тотчас доложит обо всем родителям, и пойдут ненужные вопросы, на которые у меня нет заготовленных ответов. Точнее лжи.

Лекция задерживалась: преподаватель решил, что нам обязательно пригодится в жизни его личное восприятие одного из династии королей Синая.

- Ты как? - Франц все утро донимал меня подобными вопросами. Он чувствовал себя виноватым в случившемся, хотя я несколько раз повторила - он не при чем, и не нужно каждые пять минут справляться о моем здоровье. Это раздражает.

- В порядке, - боль в руке пульсировала в такт ударам сердца. Племянник графа недоверчиво покачал головой, но не стал спорить.

Когда нас выпустили из учебной залы, я под предлогом естественных надобностей, сбежала от назойливой компании друга. Я торопилась попасть в лаборатории корпуса "стервятников", так мы называли промеж себя леров, работающих с живой материей, в том числе с человеческим телом. Нет, две группы не воевали друг с другом. Изредка самые ретивые сходились в словесном поединке на тему, кто полезнее для общества. Спасение жизни прекрасная стезя для самореализации и для похвальбы, но излечение от тяжелых увечий или смертельного заболевания доступно лишь избранным с толстым кошельком. Не каждый способен выложить состояние за оказанную помощь, отплатив врачу за сожженные в рэ годы существования.

Молчун мыл полы в одной из лабораторий. Он сирота, живет в унылой комнатке в общежитии при университете, питается в столовой и получает около десяти исто ежемесячного содержания. Две дозы клерса. Ему едва хватает на жизнь, поэтому он не упускает возможность подзаработать, зачастую в ущерб занятиям. Молчуном его прозвали за немногословность и угрюмый вид, отбивающий всякую охоту общаться, но я хочу воспользоваться его умением, а не разговаривать с ним о смысле жизни, и готова заплатить за это.

Увидев меня, парень отложил швабру, вымыл руки и подошел ко мне вплотную, мрачно уставившись сверху вниз. Он выше меня на голову.

- Мне нужна твоя помощь, - без обиняков начала я. Немного нервничая. Парень никогда не отказывал, но все когда-то случается в первый раз. Раньше Молчун избавлял меня и моих друзей от синяков и ссадин, а сегодня рана крупнее будет. Неверно наложенная печать, и я до конца жизни не расстанусь с перчатками до локтя.

- Показывай, - бросил парень.

Я сняла жакет с широкими рукавами и закатала рукав рубашки, обнажив толстый слой бинтов. Утром я побоялась сдирать старую повязку и просто намотала сверху еще ткани, чтобы не запачкать одежду. Молчун нахмурился, глядя на сооружение на руке, и недобро сверкнул глазами.

- Дальше давай ты сам… - промямлила я и закрыла глаза. Вид крови не отправляет меня в обморок, но смотреть на собственную изуродованную конечность выше моих сил. Раздутое страхом воображение рисовало белеющие в ране кости и съежившиеся посеревшие лоскуты кожи.

Молчун ловко снял слой чистых бинтов и выругался, когда добрался до нижних. Понимаю. Я радовалась этому зрелищу утром. От ожидания резкой боли лоб покрылся испариной, колени мелко подрагивали. Парень намочил повязку фурацилином, с грохотом поставил стул напротив меня и уселся верхом, облокотившись на спинку.

- Кто тебя так? - впервые на его лице я увидела искорку интереса к происходящему событию. Ответить грубо, чтобы не совался, куда не следует или…

- Волк порвал, - я равнодушно пожала плечами, делая вид, будто говорю о совершенно рядовом случае. Да-да, волки стаями бродят по ночным улицам столицы и охотятся на прохожих. Кого я обманываю…

- Ты играешь с огнем, Алесса, - а вот советов я не потерплю! Сама в состоянии распорядиться своей жизнью. Молчун встал. - Будет больно, - предупредил он. Аккуратно размотал кашицу из бинтов, добрался до присохшего к ране слоя и резко дернул. По предплечью прокатилась волна жара, а с губ сорвался стон. Мой Бог-Человек! Телесное наказание за глупость мою? Да кто же любит платить?! Люди питают надежду, что их прегрешения сойдут им с рук. Я не исключение из правил.

Парень промывал рану, при каждом проникновении ватного тампона я вздрагивала и шипела, как взбудораженная кошка. Когда же он закончит?!

- Сейчас буду накладывать печать. Пару дней постарайся не перегружать руку, хорошо? - я кивнула в ответ. Зубы, кажется, уже стерлись до десен. Очень хочется пить, но леры не дают ни капельки до окончания лечения. Человеческое тело и так содержит много воды, трудно поддающейся воздействию рэ. Я сжала здоровую руку в кулак. Чешется. Чешется. Чешется! - Терпи и не смей прикасаться к коже. Я закончил, - сообщил Молчун.

Рука сияла новеньким покровом, на месте оставленных волчьими зубами лохмотьев красовались розовые пятнышки, но и они сойдут через несколько дней. Парень начал убирать принадлежности и грязные тряпки. Возникла неловкая пауза. Он не назначал цену, считая это ниже своего достоинства. Знаю, некоторые уходили, не заплатив, и он прощал, но я так поступить не могу. Каждый труд должен быть оплачен. Не этично предложить мало. Надбавка к цене - молчание…

- Вот, возьми, - на стол упали двадцать исто. Я ждала, что парень обернется, даст знак - доволен ли он, но Молчун продолжал заниматься наведением порядка. Потерял ко мне интерес. Пусть… Мне-то что от этого…

- Подожди! - его окрик застал меня в коридоре, но я вернулась в лабораторию. - Не двигайся… - попросил парень. Его глаза вспыхнули и погасли. Рэ-зрение? Для чего ему потребовалось знать состояние моих энергетических каналов?! - Все в порядке. Я на всякий случай проверил наличие скрытых инфекций. На зубах волка всякой дряни полно. Иди, - Молчун схватился за швабру.

Немного растерянная я вышла. Деньги так и остались лежать на столе. Наверное, он доволен, раз оказал дополнительную услугу, но мне не узнать насколько больше я переплатила. Мне еще предстояло посетить медсестру, чтобы получить оправдание прогула практических занятий. Процедура отняла больше времени, чем планировалось.

Едва за лереей закрылась дверь, Молчун приставил орудие труда к спинке стула и на мгновение прикрыл глаза, восстанавливая схему рэ-каналов аристократки перед внутренним зрением. Убедился в правоте своих выводов и продолжил драить полы, грязной водой размазывая охватившую его черную меланхолию. Закончив уборку, закрывая дверь лаборатории на ключ, он тихо пробормотал под нос:

- Надо же, как бывает… Скоро вас ждет большой сюрприз, леди. Посмотрим, придется ли он вам по вкусу.

Шагая по коридору, распугивая учеников и служащих своей сгорбленной фигурой в черной застиранной одежде, парень обдумывал содержание письма, которое собирался отправить сегодня вечером срочной почтой. Кое-кому следовало познакомиться с будущей герцогиней Беольской…

Я вручила декану записку от медсестры - он разрешил мне уйти. Изображать ничего не пришлось. Лицо и так хранило на себе отпечаток боли. Коридоры университета пустовали: занятия еще идут, а мне как раз не нужна компания. Срывать на ком-то накопившуюся злость и усталость… Пожалуй, не поймут правильно. После уроков племянник графа отправится на тренировку, предоставляя мне отсрочку от нравоучений. Разломает тренажер, будет излишне жесток с партнерами, получит выговор от тренеров… А вечером заберется ко мне в спальню и потребует отчета. Не велика беда. Зато не помешает мне выразить соболезнования семьям погибших подруг. Отличный предлог для решения маленькой проблемы. Крошечной, но изобличающей нашу с Францем ложь: София отдавала должное обыкновенной женской моде - вела дневник. Однажды она мне его показала, краснея и жутко стесняясь. Вместо имен и названий только первые буквы, но ищейкам такой незамысловатый код на один зуб.

Нанятый кэб остановился возле дома родителей Софии, на воротах висели традиционные траурные знаки: черный флаг и выкрашенный черным же венок из еловых лап. Обидно… Никогда больше дорожка не ощутит легкой пуступи детской ножки моей подруги. Не услышат статуи возле входа в дом ее звонкого смеха. Баронессы Стаффской больше нет. Нет и никогда не будет. Никогда… Это слова точка. Конец пути. Тупик без выхода. Последняя остановка регулярного дилижанса, но она не хотела останавливаться. Ее заставили это сделать.

Дверь мне открыла мама Софии. Пожилая сухонькая женщина с высокой прической, заплаканными глаза, сжимающая носовой платочек в руке, покрытой крупными выступающими из-под кожи венами.

- Здравствуй, Алесса, проходи в дом, - она отсупила на шаг, давай мне войти внутрь, в темный холл: все окна в доме закрытыми плотными ночными шторами. Горе принято лишь обозначать, а не открыто демонстрировать.

- Здравствуйте, леди Мариша, - я оставила трость в корзине для зонтиков. - Как вы себя чувствуете? - положенные вопросы, положенные ответы, предугаданное предложение чая. Она не говорит о важном, что грязной занозой воткнулось в ее сердце и ноет. Еще не время. Томительное ожидание под тикание часов…

Мы выпили несколько чашек чая, прежде чем коснулись смерти, незванно посетившей уютный домик. Женщина поплакала, вспоминая детские годы дочери. Посмотрели наброски углем и карандашом: моя подруга хорошо рисовала. Несколько лет назад с удовольствием брала уроки у моей матери. Один из моих портретов, который я все выпрашивала у Софии, а она не отдавала, ее мать подарила мне. На память. На очень долгую память. Ведь я буду жить, а она… На ее трупе мокрицы спляшут щетинистый вальс. И так будет со всеми, ко забывает об осторожности. Идет наперекор инстинктам и интуиции.

Я попросила разрешения побыть немного в комнате подруги. Не подозревая обмана среди вороха отлично подделанной искренности, который я вывалила на убитую горем женщину, она не отказала. Мое поведение не дало повода заподозрить меня в нечестности замыслов, а чуть натянутая улыбка… Так мы не о Новогоднем маскараде разговаривали.

Где жы та могла его спрятать, София? Мне удалось выведать, что ищейки уже облазили весь дом сверху донизу, но вдруг везение играет за мою команду? Если бы сотрудники отдела особых поручений знали, чем прижать меня и друга к стенке, то уже сделали бы это. Или… Я не обладаю гениальным умом, логически непогрешимым соображением, поэтому могу ошибаться. Поймать нас с Францем за руку на горячем более соблазнительно для них. Ни одна отговорка не справится с глазами и ушами нескольких свидетелей.

Она не спрятала бы дневник с помощью рэ, подрастает младшенький братик - любитель совать курносый нос в чужие тайны и тоже лер, через пару лет поступит в Синайский университет преобразований. Кровать, шкафы для белья, комод с женскими безделушками… Не то. Грубо и слишком банально. Мой Бог, надеюсь она не закопала его в саду. Эта мысль заставила меня улыбнуться. Я представила, как перекапываю руками газон и безнадежно испорченный маникюр. Плинтус? Тайник под плитками паркета? Ерунда какая-то лезет в голову. Я вышла из комнаты Софии, убедив себя в несуразности поступка. Уподобилась ищейкам.

- Спасибо вам, леди Мариша, для меня это было действительно важно, - поблагодарила я женщину. - Берегите себя и сына. Я верю, счастье вернется в ваш дом, - она ожидала услышать от меня пожелание удачи. Не трудно исполнить ничтожную прихоть старушки, ей так нужны крохи тепла и доброты, что согреют ее обледеневшее сердце.

- Храни тебя Человек, Алесса, - она обняла меня и расцеловала сухими губами.

- Последняя просьба, где я могу освежиться? - смыть прилипчивый запах смерти. Пока еще нет тела. Не проложена дорожка черного бархата в гостиную, к гробу на подставке, заваленной любимыми цветами покойной, но душок разложения, иллюзорный, витал в воздухе. Гнетущее ощущение, и рука опять разболелась.

- Конечно, моя дорогая, налево по коридору, там увидишь…

И я увидела. На столике стопку писем, а верхнее, распечатанное, уведомление из почтового отделения датированное сегодняшним днем: они просили забрать вещи Софии, оставленные на хранение. Как я сразу не догадалась! Для вида пошумев водой в умывальной комнате, я вышла и на мысочках прокралась в холл. Одно мгновение потребовалось, чтобы письмо заняло место в рукаве жакета. Простите, но делиться тайнами со всей семьей Терра-Калхатия мне ни к чему.

Покинув дом, я спросила у прохожего адрес ближайшего почтового отделения, туда и направилась. Уведомление обычно выписывались на предъявителя, а моя принадлежность к аристократии придаст веса в глазах служащих. От волнения вспотели руки. Ноги то и дело срывались на бег. Я пропустила отделение, но краем глаза заметила зеленую с золотым вывеску и вернулась.

Служащая внимательно изучив уведомление, отошла от окошка, позвякивая связкой ключей. Отсчитала нужный ящик в длинных рядах стеллажей, открыла его и достала плоский коричневый пакет. Я права! О, Господи, я оказалась права! Ничто не могло обрадовать меня в тот момент больше, чем вид грубой бумаги и толстых веревок, крест накрест опоясывающих сверток. Ну, София, ну, умница! За одно это я готова простить тебе глупую смерть! Получив дневник, а я не сомневалась насчет того, что находится в упаковке, подошла к витрине с открытками и засунула под пояс брюк, прикрыв сверху рубашкой.

Цепкие глаза в витрине с газетами напротив. Вызывающая поза. Скрытая другими людьми в очереди фигура. Мужчина осознал, что я увидела его и опустил глаза. Ищейка! Подавившись на вдохе я закашлялась, бросила взгляд в сторону двери и… Безумие… Громкий крик: "Пожар!" навел в помещении панику. Толпа бросилась на улицу, не разбираясь в ситуации. Я сознательно влилась в общий поток, стремясь слиться с ним, стать единым целым.

На улице река распалась на отдельные разноцветные островки, передавая прохожим страшную весть, взбудоражившую умы, и взбаламутив чувства. Мерзкое любопытство вылезло наружу, заставляя людей настороженно крутить головой по сторонам. Я побежала не оглядываясь. Не пойман - не вор. Поздно проклинать себя за беспечность, дырявую память. Успеть скрыться до того, как ищейка осознает, что его провели.

Поворот направо, два квартала вперед, извиниться перед упавшим на мостовую прохожим, свернуть в проулок, подобрать упавшую шляпку, еще один переулок…

- Стоять, леди! - я затормозила. Выдрессированная собачка, пресмыкающаяся перед властью.

- Что вы от меня хотите? Почему преследуете? - бешенство. Вспыхнуло и вылилось загнанным криком. - Не приближайтесь ко мне! Я буду защищаться! - в доказательство серьезности намерений я повернула набалдашник трости, освободив лезвие, и выставила ее вперед. Каменная ловушка равнодушно наблюдала за нами…

- Просто отдайте мне то, что взяли в почтовом отделении, и мы расстанемся мирно, - мужчина осторожно приближался по широкой дуге, выставив перед собой руки.

- Я ничего не брала! - буду стоять на своем до последнего. Нельзя сдаваться в последний момент, у меня есть шансы. Много шансов. Попасть за решетку!

Пинг… в голове перемкнуло… Бесконечный черный туннель. Знакомый. Полет в никуда. Эмоциональное возбуждение схлынуло, а по стене дома поползла первая извилистая трещина.

- Не подходите ко мне. Вы видите до чего довели меня! У меня срыв! - голос звучал глухо. Я переключилась на рэ-зрение и увидела, как тают печати на фундаменте здание. - Здесь живут невинные люди. Неужели вы желаете им смерти? Где ваши милость и сострадание к ближним? - ищейка испугался. Не за людей… Он отступал назад. Что он увидел во мне? Воплощение каких страхов? Или… их отсутствие? - Зверь вас подери, убирайтесь отсюда и дайте мне успокоиться! Весь квартал пойдет псу под хвост… А мне ничего не будет. Вы же знаете… Мой грех возьмете на свою душу вы! Вы будете виновны! - злые слезы проложили дорожки на лице. Сжатые на трости пальцы побелели от напряжения. - Уходите! - зарычала я, взмахнув тростью.

Не видеть последние капли исчезающей рэ, не слышать шороха каменной крошки, заходящегося в крике ребенка, собачего воя. Не касается меня… Не касается… Крыса пытается утащить мою собственность, так что плохого я делаю… Я защищаю свое!

- Что здесь происходит?! Алесса?! - сквозь пелену слез я увидела Клеймора. А говорят Человек-Бог перестал отвечать на молитвы людей. Хотя… Я же не взывала…

- Граф, скажите этой мерзкой твари, чтобы оставила меня в покое! Я ничего не сделала! - я бросилась под защиту любовника: спряталась за его спиной. Ищейка сжал губы и недовольно посмотрел на Людвига.

- Объяснитесь, - предложил граф, он опирался на трость, чуть отставив левую ногу назад. Судя по сузившимся глазам сотрудника службы особых поручений, он понял, что Клеймор приготовился к нападению.

- Для начала представьтесь вы, - мужчина сложил на груди руки.

- Людвиг Ян ис Къерал, граф Клеймор. Первый советник короля по вопросам внешней политики. Нагрудный знак показать? - холодно осведомился любовник. Ваше звание и должность! - резко потребовал он.

Мужчина в сером опешил от приказного тона.

- Пятый ведущий отдела особых поручений, подчиняюсь второму следователю группы расследований убийств. Эта леди украла важную улику! - выкрикнул он.

- Вы смеете обвинять ее? - Клеймор зашипел. За два шага достиг мужчины и навис на ним. - Я позабочусь, чтобы вас лишили и должности, и выходного пособия… Мало того, что вы не имеет распоряжения Малого Суда на доследственные действия… Или вы можете его предъявить?! - крыса вжалась в стенку и замотала головой. А ведь все закончилось, стоило мне отвлечься. Здания выдержали напор стихии в моем лице. - Я обещаю - вся ваша десятка, ваш следователь… Вы все отправитесь в отставку или пересядете на бумажную работу в подвалы! Вон отсюда, мразь! - Людвиг сгреб мужчину в охапку и толкнул его. Тот не удержался и пропахал носом мостовую. Сел, зажимая рукой разбитый нос и пригрозил:

- Я этого так не оставлю!

- Пошел вон, шавка поганая! Пока я не размазал тебя по стенке! - граф подбежал к ищейке и пнул его в живот. - Живо! - сплошные сюрпризы сегодня. Не подозревала за Людвигом такого пылкого темперамента.

Мужчина ушел, пошатываясь и оглядываясь, но больше не пытался угрожать. Неизвестно чем закончится эта стычка. Вполне возможно Клеймору достанется из-за меня. Сцепиться с главой службы особых поручений… Я сознательно втравила графа в неприятности, а ведь предполагала выбраться из них. Я растеряла остатки разума.

- Алесса! - любовник обернулся ко мне. Куда бы спрятаться… Или уменьшиться в размерах… Крыса сбежала, а злости в Клейморе еще много. - Ты переходишь все допустимые границы! Ты соображешь, что едва не натворила?! Ты могла убить людей! - пять шагов, и сильные руки сжались на моих плечах. После каждой точки граф тряс меня, как куклу. - Из-за чего? - мужчина вдавил меня в стену здания. Он ощупал меня, наткнулся на сверток под рубашкой и рванул ткань. - Что это? Отвечай мне, Алесса! - я слабо улыбнулась: сил протестовать не осталось.

- Дневник Софии. Ее и Эларию убили… Я надеюсь, там есть ответ, кто… - Людвиг уже влез в историю, так почему бы не окунуть его в дерьмо по уши?

- Во что ты опять ввязалась?! - любовник дышал мне в лицо. - А?! - его ладони перебрались на воротник рубашки и слегка придушили меня. Молчание. Сопение. Грохот ударов сердца в ушах. Его… Моего… Отступил. Пальцы разжались. - Приведи себя в порядок, - Людвиг приходил в себя. Интонации уже не столь насыщены эмоциями. Выражение лица сменилось на отстраненно-холодное. - Я отвезу тебя домой, там и поговорим… И не смей врать мне, Алесса!

Клеймор курил, пока я застегивала жакет, пряча разорванную рубашку, и собирала растрепанные волосы в пучок. Отряхивала от пыли шляпку. Все идет не так… Ошибка на ошибке сидит и ошибкой погоняет, а может оно и к лучшему. Иметь за плечами защиту ввиде графа Клеймора выгодно. Он постарается вытащить и меня и племянника из болота, куда мы угодили по воле малолетних идиоток, но… Как оказался здесь Людвиг, да еще так вовремя?