Лекарство от любви

Глава 3

Голос Ральфа звучал тревожно. Выслушав приветствие Сью, он немедленно перешел к делу:

— Пенни в больнице — перитонит. Она не очень хорошо чувствовала себя в Гвернси, поэтому я привез ее обратно к родителям. Утром у нее начались сильные боли, и мы вызвали врача. Через полчаса ее доставили в больницу и сразу же прооперировали. Мы не знали, выживет ли она. У меня никогда не было такого ужасного дня.

— О, Ральф, мне так жаль. Что я могу сделать?

— Ничего. Останься еще на несколько недель, ведь Джемайма не сможет без тебя. Я приеду в Сипорт в среду и Пасху проведу с тобой, так что тебе не придется справляться со всем одной, а потом я должен буду вернуться к Пенни. Ты согласна?

Сью ответила, что согласна. Ральф поблагодарил ее и благословил. Они еще немного поговорили о Пенни, и он повесил трубку.

Хотя Сью и беспокоилась о Пенни, она вздохнула с облегчением, услышав, что Ральф собирается приехать на Пасху, так как, судя по всему, следующая неделя должна была стать очень напряженной. Южная часть Кумберлендского побережья долгое время безраздельно принадлежала местным жителям, но теперь великолепные песчаные пляжи и крошечные старинные деревушки привлекали все больше туристов из промышленных районов. Возвращение Ральфа также означало, что Сью сможет уделять достаточно внимания своей подруге Джилл Томас, которая собиралась приехать в Сипорт в четверг и остаться здесь на четыре дня. Сью надеялась, что ей удастся устроить Джилл отличные выходные.

Ральф действительно приехал домой в среду, как раз тогда, когда Сью наблюдала за Джемаймой во время вечернего чаепития. Проблема заключалась в том, что во рту Джемаймы обычно оказывалось гораздо меньше еды, чем на полу. Но как только малышка увидела своего отца, она тут же смахнула со стола тарелку с сандвичами и, подпрыгивая, завопила:

— Папа, папа!

Ральф подошел к Джемайме и крепко прижал ее к себе. Раньше он никогда так себя не вел, и Сью подумала, что, возможно, болезнь Пенни заставила его по-другому относиться к дочери.

— Как там Пенни? — спросила она, убрав с пола остатки еды.

— Кажется, дело идет на поправку, — ответил Ральф угрюмо. — Как же она нас испугала! Но пройдет еще немало времени, прежде чем она сможет сама заботиться об этой негоднице.

— Наверное, ее беспокоил аппендикс, из-за этого она и чувствовала себя такой разбитой и подавленной. Тетя Эмили сказала, что Пенни была нездорова с тех самых пор, как родилась Джемайма.

— Да. А я не обращал на это никакого внимания. — Ральф тяжело вздохнул. — В любом случае, худшее уже позади.

— Ваши отношения наладились? — осторожно поинтересовалась Сью.

— Пока что я в этом не уверен. Она все еще не готова вернуться в Сипорт, — мрачно ответил Ральф. — Но сейчас самое главное, чтобы она поправилась. Об остальном я подумаю тогда, когда она снова будет в добром здравии.

Позже Сью рассказала брату обо всем, что случилось в его отсутствие, включая свой визит в Ригхолм, посещение Саймоном их офиса и его беседу с Дереком Барнсом. При упоминании Дерека Ральф настороженно посмотрел на нее.

— Дерек требовал бензин? — произнес он.

— Да. Он сказал, что его работа закончилась, и попросил записать бензин на счет его отца. — Заметив, как напряглось лицо брата, она добавила: — Мне не стоило отпускать ему в кредит?

— Да, не стоило, впрочем, ты этого не знала. В прошлый раз, когда он так поступил, приехал его отец и сказал, чтобы я ни в коем случае не отпускал Дереку бензин в кредит. Он доставляет им так много хлопот с тех пор, как окончил университет. Его отовсюду увольняют. Предполагается, что он работает в Престоне, но я не удивлюсь, если его внезапное появление в родных пенатах означает, что его опять уволили и он снова будет сидеть на шее у родителей. Дерек явно не отличается любовью к труду.

— Ты прав. Но мне жаль, что у него неприятности.

Ральф задумчиво взглянул на нее и серьезно сказал:

— Будь осторожна. Я понимаю, раньше вы с ним дружили, но я всегда чувствовал, что он приглашает тебя только тогда, когда у него нет никаких других вариантов. Не позволяй ему склонить тебя к совместной прогулке, Сью. Не исключено, что он просто хочет воспользоваться твоим хорошим отношением к нему.

Предупреждение Ральфа немного встревожило Сью. Ей трудно было не доверять человеку, с которым она дружила с детства. Она, разумеется, знала, что Дерек приглашал ее прокатиться на лодке или автомобиле лишь в том случае, если рядом не было веселых компаний. Но разве это так уж плохо? Ей подумалось, что Ральф слишком ответственно относится к роли старшего брата. Казалось, он забыл о том, что его сестре уже двадцать три года и последние пять лет она проработала в крупной городской больнице. Конечно, ей не следовало влюбляться в Марка, но она твердо решила не повторять прежних ошибок.

Впрочем, у Сью не оставалось времени на печальные размышления. На следующий день приезжала Джилл, и нужно было составить план развлечений. Сью встретила Джилл на вокзале в четверг днем. Высокая девушка с короткими волосами и близорукими серыми глазами, Джилл — будучи не на работе — любила одеваться по последнему писку моды, и когда она вышла из поезда в ярко-красном брючном костюме, в красных туфлях на высоких каблуках с огромными медными пряжками и в белой шляпе с широкими полями, глаза Фрэнка Уотерса раскрылись от удивления, и он был необычно молчалив, принимая у нее билет.

Джилл приветствовала Сью мальчишеской улыбкой, а затем посмотрела на небо.

— Это что, самая лучшая ваша погода? Судя по твоему виду, провинциальная жизнь тебе не по душе.

— Возможно, — сказала Сью, ведя ее к фургону. — Где ты достала такую шляпку?

— Я сама смастерила ее из белого войлока. Разве она не божественна?

— Божественна, но совсем не подходит для выходных на Кумберлендском побережье. Если не пойдет дождь, то начнется сильный ветер, хотя, судя по прогнозам, будет довольно тепло.

— Не беспокойся. Я привезла плащ, удобные ботинки, теплую твидовую юбку и пару джинсов. Но мне хотелось во время путешествия выглядеть наилучшим образом. Никогда не знаешь, мой ангел, где встретишь своего мужчину!

Встретить «своего мужчину» было заветной мечтой Джилл. Она обладала вполне определенными представлениями о том, каким ему следует быть: чуть за тридцать; обаятельный и хорошо обеспеченный. До сих пор, если даже она и встречала мужчину, отличавшегося подобными достоинствами, тот не выказывал к ней никакого интереса.

Но, несмотря на все свои странности, она была доброй девушкой. Услышав о планах Сью на выходные, Джилл решила согласиться с ними при условии, что ей не придется рано вставать.

— Сон — это то, о чем я мечтаю, — сказала она. — Много, много сна. Последнее время я работала по ночам и сейчас выжата, словно старая тряпка.

Утро страстной пятницы выдалось серым и безветренным. Густой белый туман висел над спокойными водами залива. Туман был таким густым, что когда Сью утром выглянула из окна своей комнаты, то она не увидела Ригхолма.

В последнее время для нее стало привычным любоваться на длинный низкий дом, спрятанный в тени деревьев. Когда Сью задавала себе вопрос, почему ей так нравится смотреть на Ригхолм, то виновато уходила от ответа и старалась думать о чем-нибудь другом. Она понимала, что ее интерес к нынешнему хозяину Ригхолма уже превзошел все мыслимые пределы.

Неужели его очарование действовало на нее и на расстоянии? Или же она хотела отправиться в Ригхолм из чувства противоречия, только потому, что Саймон запретил ей появляться там? Какова бы ни была причина ее интереса, Сью обнаружила, что думает о Саймоне каждую минуту.

Чем же он занимался, что так истощил свои силы перед приездом в Ригхолм? Что он имел в виду, когда сказал о своем желании найти себя без посторонней помощи? Вероятно, он решил, будто она дурно воспитана, ведь она сделала именно то, против чего предостерегала Дерека, — вмешалась в его частную жизнь. А затем добавила к этому еще и оскорбление, высказав Саймону все, что думала о нем. Зачем, скажите на милость, она, всегда понимавшая все с полуслова, вторглась туда, где ее вовсе не желали видеть?

Этот вопрос постоянно крутился у Сью в голове, но он так и оставался без ответа, поскольку ответ скрывался в глубинах ее подсознания, которых она боялась касаться. Боялась точно так же, как боялась того странного чувства узнавания, испытанного ею на кухне в Ригхолме.

Голос Ральфа, зовущего кого-то на улице, вывел Сью из состояния задумчивости, и она оторвалась от окна и отогнала мысли о Саймоне Ригге. Тяжелый туман означал, что день будет прекрасным, и если они с Джилл отправятся на прогулку, то ей предстоит еще много дел до того, как она разбудит свою подругу от столь необходимого ей сна.

Уговорив Ральфа на несколько часов предоставить в ее распоряжение фургон, Сью решила отвезти Джилл на Уоствотер, глубочайшее озеро Англии. Они упаковали ленч, усадили Джемайму в детское сиденье для автомобиля, и устремились на север по главной дороге. Туман рассеялся, и солнце засверкало на бледно-голубом небе, на котором неподвижно висели редкие пушистые облачка. С одной стороны дороги виднелись свежевспаханные поля, аккуратно огороженные живыми изгородями из боярышника, плавно поднимавшимися к зеленым холмам. На вязах, среди тонких изящных ветвей, деловито строили свои гнезда грачи. С другой стороны дороги, в самом основании залива, трава постепенно уступала место желтому песку.

— Я прогулялась туда сегодня утром, — сказала Джилл, указывая на пески, — как раз тогда, когда сошел прилив, и встретила совершенно необыкновенного мужчину — высокого, с копной темных вьющихся волос. Он шествовал так, словно владел всем миром.

— Саймон Ригг! — воскликнула Сью. — Ты описала его очень точно.

— Я подробно рассмотрела его. Он меня очаровал. Так, выходит, ты его знаешь. Когда ты представишь меня ему? — спросила Джилл.

— Думаю, что никогда. Он хочет, чтобы его оставили в покое.

— И это делает его еще привлекательнее, — сказала Джилл. — Я просто сгораю от любопытства. Где он живет? Чем занимается?

— В настоящее время он живет в том доме, который виден из «Фронтонов», по другую сторону залива. Я не знаю, чем он занимается. Полагаю, его можно назвать местным эсквайром, — ответила Сью.

— Не означает ли это, что он владеет всеми окрестными землями? — Голос Джилл звучал донельзя взволнованно.

— Раньше именно так и было, но теперь у него только дом и около сотни акров земли.

— Для меня этого достаточно, — промурлыкала — Джилл. — Он богат?

Сью не смогла удержаться от смеха, когда поняла, что ее подруга уже видит в Саймоне Ригге «своего мужчину».

— Должно быть, да. Он унаследовал Ригхолм от дяди вместе со всем состоянием, которое Ригги сколотили на добыче угля. В восемнадцатом веке один мудрый Ригг купил земли к западу от Кокермауса. Если верить моему отцу, они отхватили довольно жирный кусок.

Джилл теребила кольца на руке и бормотала:

— Потрясающе красив, владеет большим загородным домом, рядом с морем, достаточно богат, чтобы не работать. Это, наверное, он. Сью, тебе нужно нас познакомить.

— Странно, что ты до сих пор с ним не познакомилась. Я ведь тебя знаю.

— Это из-за того, что мне не хотелось рисковать, — улыбнулась Джилл. — Я сказала ему «доброе утро», но получила в ответ лишь ледяной взгляд. — Она помолчала несколько минут, угрюмо глядя на серую ленту дороги. — Я не могу избавиться от мысли, что уже где-то его видела, — медленно проговорила она, и Сью вопросительно взглянула на нее. — Ты не знаешь, он не был в Ньюкасле?

— Я ничего не знаю о нем, кроме его имени. Он приехал сюда совсем недавно. Мы с Ральфом пытались узнать о нем побольше, но он очень ловко умеет уходить от ответа, к тому же он ясно дал нам понять, что хочет, чтобы его оставили в покое.

— Интересно, что он такое натворил, — пробормотала Джилл.

Сью еще раз внимательно посмотрела на подругу, но ничего не сказала. Когда дело касалось романтических увлечений, то Джилл вела себя еще хуже, чем она сама.

У деревни Холмрук они свернули с шоссе на проселочную дорогу, ведущую к горам. Вскоре они увидели большое озеро, отливавшее бирюзой и золотом. Массивные отроги Скафелла роняли на него свою тень. С противоположной стороны озеро было усыпано валунами. В пасмурные дни эта каменная стена, вероятно, выглядела довольно мрачно, но сегодня она радовала глаз игрой восхитительных красок, от ярких всполохов зеленого до нежных оттенков розового.

Обогнув озеро, Сью съехала с дороги на траву и остановилась под деревьями.

Потом они бродили по берегу и бросали камешки в чистую глубокую воду, развлекая Джемайму. После ленча Сью уложила Джемайму спать в фургоне, а Джилл отправилась побродить в одиночестве.

Убрав остатки пикника, Сью опустилась на расстеленный на траве ковер и подставила лицо весеннему солнышку. Вскоре ее веки отяжелели, и она задремала.

Внезапно ее разбудил голос Джилл:

— Сью, Сью! Я вспомнила, где я его видела.

— Кого видела? О чем ты говоришь? — пробормотала Сью.

Джилл встала рядом на колени. Ее глаза возбужденно сверкали.

— Я вспомнила, где я видела твоего эсквайра. Он — герцог Монмаутский!

Сью не смогла сдержать своего раздражения.

— Теперь я точно знаю, что ты помешалась! Я всегда это подозревала, — начала она, но Джилл перебила ее:

— Да не настоящий герцог, глупышка. Он актер и снимался в фильме о восстании Монмаута. Он был там так хорош! Критики пришли в восторг, и все прочили ему блестящую карьеру. До этого он играл какие-то второстепенные роли в кино, но обычно он блистает в театре. Зовут его Саймон Фелл.

— Но этого не может быть, — запротестовала Сью. — Его зовут Саймон Ригг. Бабушка не могла ошибиться. Она хорошо знает Риггов.

Сью не видела фильм, о котором говорила Джилл, и редко ходила в театр, поэтому ей трудно было спорить с Джилл. К тому же она помнила, что Дереку лицо Саймона тоже показалось знакомым.

— Если ты говоришь правду, — медленно вымолвила она, — зачем он называет себя Саймоном Риггом и живет в Ригхолме?

Джилл прилегла на ковер и стала смотреть на небо сквозь ветви лиственницы, на которых уже набухли почки.

— Может, он убил настоящего Саймона Ригга, узнав, что тот унаследовал все богатства своего дяди? Тогда становится ясно, почему он хочет, чтобы его оставили в покое. Нет, я думаю, на самом деле все гораздо прозаичнее. Вероятно, Фелл — его сценический псевдоним, и он приехал сюда, чтобы как следует отдохнуть.

— Полагаю, он действительно от кого-то прячется, — сказала Сью.

— Есть только один надежный способ все выяснить. Ты должна пойти к нему и попросить автограф, — заявила Джилл.

— О нет, я не смогу этого сделать, — поспешно возразила Сью.

— Почему же? Все, что от тебя требуется, — это подойти к его дому, сказать, что ты узнала его и что ты в восхищении от его игры, и попросить автограф, а затем посмотреть на его реакцию.

— Но это будет неправдой. Ведь это ты узнала его, а не я. Я никогда не видела фильмов, в которых он играл, — запротестовала Сью. — Кроме того, я не хочу идти в Ригхолм и не хочу, чтобы ты ходила туда.

Джилл с любопытством взглянула на нее, явно собираясь что-то сказать, но тут проснулась Джемайма, и разговор закончился сам собой.

В субботу погода по-прежнему стояла отличная, и, несмотря на свою занятость, Сью нашла время, чтобы отвезти Джилл и Джемайму в Сискейл, где они долго любовались на океанские волны. В воскресенье они посетили сады в Мункастер-Касл, семейном гнезде Пеннингстонов, обнесенном крепостной стеной с башенками и зубцами, относящейся к тринадцатому веку. Оттуда они проехались к деревеньке Бут, где располагалась конечная станция узкоколейной железной дороги, которую фамильярно называли «развалюхой». В конце концов они закончили свое путешествие возле выбеленного домика, прятавшегося среди холмов и носившего название «ферма Гринсвейт».

Воскресный чай у тети Эмили был нерушимой семейной традицией, и в это пасхальное воскресенье он ничем не отличался от других таких же чаепитий. Рядом со Сью сидел ее кузен Джон, высокий спокойный мужчина с мечтательными серо-голубыми глазами. В свои тридцать два года Джон все еще был холостяком, и тетя Эмили потеряла всякую надежду женить его. Сестра Джона, Грета, приехала со своим мужем Говардом, который, как ни странно, был вовсе не фермером, а физиком-ядерщиком и работал на экспериментальном заводе, расположенном к северу от Сискейла. Старшая из детей Греты и Говарда, Джуди, пришла в восторг, увидев Джемайму, и почти сразу же повела ее на улицу, чтобы показать ей кур.

Разговор вертелся преимущественно вокруг местных сплетен. Пользуясь отсутствием Ральфа, Грета донимала Сью расспросами о самочувствии Пенни. Но громче всех говорила бабушка, объяснявшая Говарду, как пугает его отвратительный завод всех местных жителей.

— Не надо забывать, мама, что завод также предоставляет рабочие места, — заметила тетя Эмили.

— Да, для приезжих, — сказала бабушка.

— Вроде меня, — вставил Говард, и его глаза добродушно блеснули. — Только подумайте, бабушка, ведь Грете пришлось бы остаться старой девой, если бы мне не подвернулась работа в этом заброшенном местечке.

— Не надо, Говард Джонс, — возразила его жена. — В этом пруду водилась и другая рыбешка до того, как ты приехал сюда.

— Но лучше всего ловится пришлая рыба, — тихо проговорил Джон, и все рассмеялись. Сью обратила внимание, что Джилл, которая сидела очень тихо и внимательно слушала их беседу, бросила на него заинтересованный взгляд.

Чай, как обычно, подавали в большой гостиной за необъятным овальным столом, накрытым белой скатертью, посреди которого сверкал в лучах полуденного солнца семейный сервиз «Краун Дерби». Сначала принесли кумберлендскую ветчину под традиционным соусом и салат. Все это было съедено с огромным количеством свежевыпеченного хлеба и домашнего масла. Затем пришел черед имбирного кекса и пирога с изюмом и ромом. Во время еды гости беспрестанно подавали чашки тете Эмили, которая разливала чай.

Сью с удивлением заметила, что Джилл уселась рядом с Джоном и прилагает все усилия, чтобы его разговорить, причем ей это почти удалось. Когда же Джилл поворачивалась к бабушке, сидевшей с другой стороны от нее, Сью видела, что Джон украдкой рассматривает свою соседку.

Чаепитие подошло к концу, и Сью, как всегда, вызвалась мыть посуду. Говард со свекром повели Джемайму и других детей во двор. Джон, ко всеобщему удивлению, довольно неуклюже предложил Джилл составить ему компанию в прогулке по ферме. Таким образом, Сью оказалась на кухне вместе с Гретой, тетей Эмили и бабушкой. Мытье посуды — лучшее время для женских разговоров, и под журчание воды и звон тарелок и ложек они успели обсудить немало насущных проблем.

— Отличный чай, Эмили, — сказала бабушка. — В следующий раз нужно будет пригласить того парня из Ригхолма. Похоже, ему пошла бы на пользу наша деревенская пища.

— Неужели ты пригласишь на чай Ригга, бабушка Торп? — поддразнила ее Грета.

— Этого я бы пригласила, поскольку, во-первых, он напоминает мне о моей молодости, а во-вторых, он не боится прямо сказать старой леди, что она ему надоела. Кроме того, у него такая милая улыбка.

— И к тому же он похож на Мэтью Ригга, когда тот был молодым, — мягко заметила тетя Эмили. — Но я сомневаюсь, что он придет, мама. Как ты думаешь, Сью?

— Я согласна с тобой, тетя. Он хочет, чтобы все оставили его в покое.

— Но его нельзя оставлять в покое. — Бабушка яростно сжала ручки кресла-качалки. — Мэтью тоже хотел, чтобы мы оставили его в покое, мы так и сделали, и вы знаете, чем это кончилось. Он превратился в эгоистичного, своенравного старого скрягу и умер в одиночестве.

Голос бабушки дрожал от переполнявших ее эмоций, которые она с трудом сдерживала, и Сью с интересом взглянула на нее. Бабушка выразила ее собственные опасения по поводу желания Саймона Ригга жить в одиночестве. Но как вмешаться в его жизнь, если он всячески этому противится?

— Но мы же не можем навязывать ему свое общество, раз он не желает иметь с нами дела, — сказала она.

— Почему бы и нет? — ответила бабушка. — Теперь я понимаю, что мне следовало силой сломить сопротивление Мэтью, но я была замужем, а ваш дедушка не любил Риггов. Жаль, что у Ральфа так много своих проблем. В противном случае он бы непременно попытался что-то изменить.

— Но как? — недоумевала Сью. — Я уже навещала Саймона, и, надо сказать, он был со мной не слишком любезен.

Она вспомнила высокомерный взгляд голубых глаз Саймона, и у нее испуганно забилось сердце, когда она подумала, что мужчина, живущий в Ригхолме, может оказаться вовсе и не Риггом.

— Просто продолжай наносить ему визиты под любым предлогом. Будь настойчива. Это единственный путь, — сказала бабушка. — Я знаю характер Риггов. Они гордые и упрямые. Мэтью никогда бы не признался, что ему больно, что ему нужна помощь. И, если я не ошибаюсь, этот такой же. Его где-то здорово обидели, вот он и приполз в свою нору зализывать раны. Это легко прочитать по его лицу. Ты должна дать ему понять, что ему здесь рады. Вовлеки его в жизнь деревни. Вот поэтому я и хочу, чтобы Эмили пригласила его на чай. Я хочу рассказать ему, каким необыкновенным работягой и филантропом был его прадедушка и как много он сделал для Сипорта.

— О боже, бабушка, подумать только — Торпы хотят помочь Риггам! Я всегда считала, что эти два семейства терпеть не могут друг друга! — шутливо запричитала Грета.

— До того, как стать Торп, я была Фоллер, — высокомерно промолвила бабушка.

— А что если это вовсе не Саймон Ригг? — тихо спросила Сью. — Что тогда?

Все уставились на нее, словно она сказала что-то невразумительное.

— Что ты имеешь в виду? — сердито проговорила бабушка.

Сью рассказала им о том, что Джилл узнала в хозяине Ригхолма актера по имени Саймон Фелл.

— Фелл? — резко оборвала ее бабушка. — Фелл — это фамилия его матери. Ее звали Милдред Фелл. В свое время она обожала участвовать в любительских спектаклях. Скорее всего, Люпус так и не женился на ней. Я совершенно уверена, что его отец был Риггом, но кто он — Мэтью или Люпус — я не знаю.

— Мама! — Тетя Эмили явно была шокирована бабушкиными словами, а Грета и Сью обменялись удивленны ли взглядами.

— Не надо лицемерить, Эмили, — огрызнулась бабушка. — Разумеется, его отцом мог быть и тот, и другой. Как бы ни изменился Мэтью в последние годы, раньше он был красавцем и обладал тем, что вы называете сексапильностью, а я предпочитаю называть мужским магнетизмом. Кстати, Милдред Фелл частенько наведывалась в Ригхолм перед войной.

— Так, значит, Саймон Ригг и Саймон Фелл могут быть одним и тем же лицом, — сказала Грета.

— Не могут быть, а так и есть, — настаивала бабушка.

— Ну разве это не интересно? — удивилась тетя Эмили. — Подумать только, он актер!

— Если об этом узнают в деревне, — предупредила Грета, — то у ворот Ригхолма выстроится очередь за автографами.

«Только не это», — подумала Сью, представив себе реакцию Саймона.

Когда они ехали назад по долине, наполненной чистым предвечерним воздухом, Джилл была так задумчива, что в конце концов Сью не выдержала и спросила:

— Надеюсь, моя семья тебя не слишком утомила?

— Нет. Они все просто очаровательны. Какая ты счастливая!

— С чего ты взяла?

— Ты должна быть счастлива, что живешь здесь, посреди всей этой красоты, рядом с такими людьми. Не понимаю, зачем ты уехала отсюда в Ньюкасл.

— Я думаю, что это может показаться странным, — ответила Сью, — но видишь ли, мне всегда хотелось помогать людям. Я мечтала стать медсестрой, но не могла осуществить свою мечту, оставаясь здесь.

— Да, разумеется, — рассеянно сказала Джилл и после минутного молчания, добавила: — Мне понравился твой кузен Джон.

— Он такой робкий.

— Не такой уж он и робкий. Он рассказывал мне о хердвикской породе овец. Оказывается, существует легенда, будто эта порода произошла от пары испанских овец, которые вплавь добрались до берега после кораблекрушения. Как ты думаешь, это правда?

— Возле наших берегов разбивалось множество кораблей, но что касается овец, то я в этом не уверена. И больше вы ни о чем не говорили?

— Еще мы обсудили преимущества фрезианского скота перед аирширским. Джон очень сведущ в этих вопросах, — вполне серьезно ответила Джилл.

— Не сомневаюсь, — заметила Сью с язвительной усмешкой. — А теперь позволь мне сообщить тебе то, что я узнала сегодня днем. Мать Саймона Ригга звали Милдред Фелл.

— Значит, он не выдает себя за другого. Жаль. Было бы так здорово раскрыть какое-нибудь загадочное преступление.

— Загадочности здесь и без того хватает. Зачем он приехал в Ригхолм и почему хочет, чтобы его оставили в покое? — сказала Сью.

— Я предоставляю тебе самой решать эти загадки, мой ангел, — улыбнулась Джилл. — Но я где-то читала, что девушка, с которой часто видели Саймона Фелла, погибла при загадочных обстоятельствах около полугода назад. Может, он любил ее и теперь его мучает совесть. Ты знаешь, со мной произошла удивительная вещь. Как только я узнала, кто он такой, я потеряла к нему всякий интерес.

— Но почему его должна мучить совесть? — недоумевала Сью.

Джилл равнодушно пожала плечами:

— Прости, ничем не могу тебе помочь. Как ни странно, имя девушки я запомнила. Ее звали Кейтлин. Кажется, это уэльское имя.

Если смерть любимой девушки была причиной затворничества Саймона, то, выходит, бабушка оказалась права и Саймон ничем не отличается от своего дяди Мэтью, для которого расставание с любимой женщиной означало конец всей его жизни. Еще бабушка сказала, что они ни в коем случае не должны позволить Саймону повторить судьбу Мэтью.

Его нельзя оставлять одного.

На следующее утро, попросив Джилл присмотреть за Джемаймой, Сью отправилась на обещанную прогулку с Дереком. И хотя ветер был несильный, плавание в старой четырнадцатифутовой шлюпке Дерека, как всегда, доставляло ей удовольствие. К сожалению, им так и не удалось доплыть до дамбы Риггов, которую Сайлас Ригг, дедушка Мэтью и Люпуса, соорудил в надежде защитить залив от шторма.

Когда подошло время поворачивать назад, Дерек произнес, глядя на смутные очертания дамбы, изогнувшейся, словно темный монстр, посреди сверкающей воды:

— В один прекрасный день прилив пробьет в ней брешь, и тогда тем, кто живет на окраине, не поздоровится.

— Я никогда об этом не думала, — пробормотала Сью, мечтательно любуясь разноцветными домиками у самой кромки воды. Лесистые холмы Лайсдейла, видневшиеся за домами, изгибались мягкими зелеными складками на фоне голубого неба.

— Мой отец часто об этом говорит, — важно заявил Дерек. — Он считает, что местная управа должна либо укрепить дамбу, либо снести дома и предоставить их обитателям другое жилище. Но его никто не слушает. Удивительно, но люди все еще верят в то, что раз дамбу построил Ригг, значит, проблем быть не может.

— Мне это не кажется странным. Лучше уж все-таки верить во что-то, чем ни во что не верить.

Дерек неодобрительно взглянул на нее.

— Ты более консервативна, чем я думал, — заметил он.

— Ну и что? А ты, наоборот, считаешь, будто человек должен полагаться только на самого себя и никому нельзя доверять.

— Что-то вроде того, — глуповато хихикнул он.

— Ну, а я не могу так жить. Я лучше буду доверять и потом разочаровываться. Если я и консервативна, то ты слишком циничен для своих лет. А вдруг я скажу, что не доверяю тебе?

— Ну, хорошо, хорошо, Сьюзи. Мир! — засмеялся Дерек. — Ты совсем не изменилась, и, когда ты идешь в наступление, я всегда сдаюсь.

Он дернул за главный парус и проворчал, что ветер слишком слаб.

— Если ветер совсем затихнет, мы не сможем добраться до берега раньше, чем начнется отлив. Ты понимаешь, что это значит, — сказал он.

— Да. Нам придется тянуть шлюпку по реке. Впрочем, нам это не впервой, — ответила Сью.

Они принялись вспоминать о своих былых приключениях, и все разногласия были забыты.

В этот вечер — последний вечер перед отъездом Джилл — едва Сью уложила Джемайму в кроватку и взялась за приготовление ужина, как появился ее кузен Джон Картер. Пробормотав что-то насчет неотложных дел, которые привели его в Сипорт, он сказал, что решил навестить ее перед тем, как вернуться на ферму. Удивленная его неожиданным визитом — так как Джон никогда не появлялся один во «Фронтонах», — Сью предложила ему остаться на ужин. Джон с живостью согласился, и Сью бросила на него внимательный взгляд. Он оглядывался по сторонам с таким видом, словно что-то искал. Потом он посмотрел ей прямо в глаза и отрывисто спросил:

— Твоя подруга уже уехала в Ньюкасл?

— Ты имеешь в виду Джилл? Нет. Она поехала с Ральфом в Гиллсвейт отвезти топливо. Они должны скоро вернуться. Ты хотел бы повидаться с ней?

— Хотел бы, — угрюмо ответил Джон и, усевшись в кресло-качалку, принялся набивать трубку.

Втайне позабавившись таким поворотом событий, Сью сосредоточилась на приготовлении ужина, пока ее кузен покуривал и листал один из автомобильных журналов Ральфа.

Что скажет Джилл, когда увидит здесь Джона? Надо сказать, он обладал определенными достоинствами. Он был довольно симпатичным и к тому же считался одним из самых преуспевающих фермеров в округе. Но никто не мог бы назвать его утонченным светским человеком.

За ужином Джилл снова упомянула о Саймоне Ригге. Она сказала, что встретила его во время прогулки по берегу моря.

— Я еще более укрепилась во мнении, что он Саймон Фелл, актер, — заявила она.

— Ты заговорила с ним? — спросила Сью.

— Ни за что на свете! Он так посмотрел на меня, будто берег принадлежит ему, а я вторглась в его владения. Я даже не осмелилась открыть рот.

Ральф засмеялся:

— Очень похоже на Саймона. Но почему вы решили, будто он актер?

Сью рассказала брату о подозрениях Джилл и о том, что девичья фамилия матери Саймона была Фелл.

— Тогда все сходится, не так ли? — произнес Ральф и обратился к Джилл: — Если бы ты была здесь вчера днем, то могла бы с ним пообщаться.

— Так он приезжал к тебе? — промолвила Джилл. — Ох, почему же ты нам не сказал?

Ральф ехидно усмехнулся.

— Ты была слишком увлечена овечьей фермой, — поддразнил он.

Джилл покраснела и осторожно взглянула на Джона, который, казалось, совсем не слушал, о чем они говорят.

— Зачем он приходил? — спросила Сью.

— Он узнал, что я вернулся, и пришел, чтобы поблагодарить меня за те вещи, которые я ему одолжил, и заплатить за уголь. Вот и все. Он вел себя очень вежливо, гораздо вежливее, чем в последний раз, когда я видел его. Но я считаю, что актеры должны выглядеть по-другому.

— И как же они должны выглядеть? — поинтересовалась Джилл.

— О, они должны вести себя так, будто все время играют роль, — ответил Ральф.

— Наверное, среди них есть и такие, которые в частной жизни ведут себя вполне обыкновенно, — сказала Джилл.

— Вам нравятся фильмы, пьесы и все такое? — внезапно спросил Джон, глядя прямо на Джилл.

Она широко раскрыла глаза и пробормотала, что нравятся.

— Тогда доедайте и поедем в Уайтхэвен в киношку.

— Мы с вами? — слабым голоском переспросила Джилл.

— Ну да, вы и я. Это был отличный ужин, Сью. Когда-нибудь ты станешь для кого-то отличной хозяйкой. Налей мне еще чашку чаю, я выпью, пока Джилл будет переодеваться.

Тщетно пытаясь скрыть улыбку, Сью взяла у Джона чашку и переглянулась с братом. Ральф подмигнул ей, и Сью чуть не подавилась от смеха. Наливая чай, она обратила внимание на то, что Джилл, которая обычно ела очень медленно, на этот раз торопилась изо всех сил. Едва покончив с едой, она вскочила и, извинившись, почти бегом покинула комнату.

Ральф как раз собирался закрывать бензозаправку после пасхального уик-энда, когда к стоянке подкатила маленькая темная машина. Из нее вышел маленький невзрачный человечек и спросил Ральфа, где он может остановиться на ночь.

Ральф предложил ему остановиться во «Фронтонах», и человечек, внимательно оглядев Ральфа своими живыми черными глазками, согласился на его условия. Ральф показал ему, где можно оставить машину, а затем провел его в дом, и Сью занялась обустройством ночлега для нового постояльца. Но как только гость ушел в свою комнату, она тут же забыла о нем и начала обсуждать с Ральфом текущие дела.

В одиннадцать часов счастливая, но немного сбитая с толку, Джилл вернулась назад в сопровождении Джона, который остался на чашку чая перед тем, как ехать обратно на ферму. Позже, в своей спальне, Джилл рассказала Сью, что Джон пообещал навестить ее в Ньюкасле в следующие выходные, а Джилл, в свою очередь, должна была приехать на ферму в отпуск.

— Я никогда в жизни не была так ошарашена, — призналась она. — Джон совершенно не похож на того мужчину, о котором я мечтала.

— А я никогда не ожидала ничего подобного от Джона, — рассмеялась Сью. — Неужели это мой молчаливый кузен, который так хорошо разбирается в овцах, но, кажется, больше ничего не знает о жизни?

— Можешь мне не верить, — возразила Джилл, — но он прекрасно знает, как нужно обращаться с женщинами. Он явно получил хорошее воспитание.

— Это делает честь тете Эмили, — весело проговорила Сью. — Вот я ей все расскажу!

— Только посмей! — яростно зашипела Джилл, и Сью перестала смеяться и удивленно взглянула на подругу.

— Джилл, ты же не хочешь сказать, что серьезно увлечена Джоном? — воскликнула она.

— Мне он очень нравится. И я собираюсь принять его приглашение приехать в Гринсвейт, и если он сделает мне предложение, то я выйду за него замуж, — с вызовом произнесла Джилл. Сью онемела от изумления.

Она была так потрясена, что не могла успокоиться даже тогда, когда Джилл уехала. Неужели между Джилл и Джоном промелькнула такая же искра, как между ней и Саймоном. Нет, вряд ли, просто Джон начал ухаживать за Джилл, когда она была к этому готова. Саймон же, напротив, выставил ее из дома, обозвав надоедливой и беспокойной, а она была даже рада убежать прочь.

Сью еще раз попыталась сделать над собой невероятное усилие и избавиться от навязчивых мыслей о загадочном владельце Ригхолма. Она с головой ушла в работу. Ральф уехал в Манчестер, и в доме остались только она сама, Джемайма и маленький человечек.

Утром Сью подала постояльцу завтрак в столовую. Он уселся у окна и угрюмо смотрел на дождь, который каскадами обрушивался с крыши.

— Думаю, нам не стоит жаловаться на погоду, не так ли? — сказал он, и Сью обратила внимание на его лондонский акцент. — Ведь Пасха была просто отличной впервые за последние годы.

— Вы приехали посмотреть на озера или направляетесь куда-то еще? — вежливо спросила Сью.

— Можно сказать, что я просто проезжал мимо. Но, возможно, я задержусь здесь, если найду то, что ищу.

— Наверное, вы ищете место, где можно купить коттедж? — Сью знала, что многие жители Лондона покупали в их краях старинные дома, чтобы приезжать на лето.

— Нет. Я ищу одного человека.

В этой простой фразе было что-то зловещее, и по спине Сью пробежал странный холодок.

— Надеюсь, вы сможете его отыскать, — принужденно сказала она.

— Я тоже на это надеюсь. Я охочусь за ним уже почти три недели. Пора мне возвращаться домой. Вы производите впечатление человека, которому можно доверять. Вдруг вы сможете мне помочь? Вы видели его когда-нибудь?

Он вытащил из бумажника фотографию и положил ее на стол. Еще до того, как Сью взглянула на нее, она знала, что увидит на ней Саймона Ригга. Это была хорошая фотография, явно сделанная в рекламных целях, и на ней Саймон не выглядел таким худым.

— А зачем вы ищете его? — спросила Сью, надеясь, что ее дрогнувший голос не выдаст ее. — Он что-то натворил?

— Я понятия не имею, что он сделал. Мне заплатили за то, чтобы я отыскал его и сообщил своему боссу о его местонахождении.

— А кто ваш босс?

— Я работаю в частном сыскном агентстве. Мы в основном разыскиваем пропавших людей. Мужей, промотавших казенные деньги, жен, сбежавших с любовниками.

— Но вы не разыскиваете убийц или других опасных преступников? — поинтересовалась Сью, надеясь, что ее любопытство выглядит достаточно естественно.

Ее собеседник бросил на нее саркастический взгляд:

— Боже упаси! Так вы видели его?

— Нет. Боюсь, я не смогу вам помочь.

Ей все-таки пришлось солгать. Но выхода у нее не было. Даже если учесть, что Саймон никогда не просил ее держать в тайне его местопребывание, она все равно не могла заставить себя сказать правду.

— А вы хотя бы приблизительно представляете, где искать этого человека? — спросила Сью.

— На севере Англии, — едко ответил он, убирая фотографию в бумажник. — А теперь позвольте вас спросить: куда бы вы направились, если бы вам сообщили подобную информацию? Прямо скажем, трудно отыскать человека на таком огромном пространстве. Загородный дом на букву «Р». Это все, что знал наш клиент. Причем дом находится рядом с местечком под названием Си… и что-то там дальше. Вы представить себе не можете, сколько в Англии таких местечек. Я побывал в Сихеме, Сихаусе и Ситон-Делейвл, а сейчас я прочесываю западное побережье. Я уже съездил в Сискейл, и вот теперь я в Сипорте. Кто знает, может, мое путешествие закончится в Сифорте, что рядом с Ливерпулем? Полагаю, поблизости нет загородных домов на букву «Р»?

Он поднял на нее яркие черные глаза. Сью машинально покачала головой.

— Вы нездешняя? — поинтересовался он. — Забавно, что я все время попадаю на нездешних со своими расспросами.

Покончив с завтраком, он расплатился и уехал. Сью занялась домашними делами, хотя в голове у нее был полный кавардак. Зачем она солгала? С чего это она вдруг принялась защищать Саймона Ригга? Скорее всего, частного сыщика наняла жена Саймона, так почему бы не сказать правду? Нет, пусть лучше кто-нибудь другой расскажет этому сыщику, что рядом с Сипортом есть дом, название которого начинается с буквы «Р».

Успокаивая таким образом свою совесть, Сью постепенно пришла к заключению, что должна предупредить Саймона о приезде сыщика. Возможно, он успеет спрятаться или принять какие-нибудь другие меры, чтобы его не нашли. А что, если он все-таки не Саймон Ригг?

После ленча вместо того, чтобы уложить Джемайму в кровать для дневного сна, Сью укутала ее в водонепроницаемую куртку, надела плащ и резиновые сапоги и отправилась через пески на другую сторону заливу, надеясь, что никого не встретит на своем пути.

К тому времени, когда они добрались до Ригхолма, Сью промокла насквозь, а Джемайма начала жалобно похныкивать. Сью распахнула ворота и с трудом потащила коляску по гравию, непроизвольно отмечая, что все сорняки вокруг были выполоты. Она поднялась по ступенькам, позвонила и стала ждать, вспомнив, что, когда она приходила в прошлый раз, ее нетерпение не понравилось хозяину дома.

Наконец дверь открылась. Саймон удивленно посмотрел на нее, и его взгляд стал жестким, едва он понял, кто перед ним.

— Я должна вам кое-что сказать. Это очень важно, — настойчиво проговорила Сью, опасаясь, что Саймон может захлопнуть перед ней дверь.

В этот момент Джемайма перестала хныкать, протянула к нему ручонки и призывно улыбнулась. Он ответил ей той быстрой чарующей улыбкой, которую приберегал для детей и старых леди.

— Привет, Джемайма. Ты, кажется, совсем промокла, — мягко произнес Саймон и перевел взгляд на Сью. — Впрочем, как и вы тоже, — чопорно добавил он. — Входите.

Он помог Сью перекатить коляску через порог. Затем, пока она снимала с себя промокший плащ, он вытащил Джемайму из коляски и поставил ее на пол. Опустившись перед ней на колени, он стал стягивать с нее курточку, все время говоря с ней на каком-то тарабарском языке, который, похоже, был понятен Джемайме, хотя у Сью вызывал полное недоумение. Выпрямившись, Саймон взял Джемайму за руку и сказал:

— Пойдем, дорогая, на кухню. Там гораздо теплее.

Джемайма покорно пошла за ним. Чувствуя себя немного уязвленной оттого, что ребенку он уделял гораздо больше внимания, чем ей, Сью направилась на кухню. На кухне Саймон развесил детские вещи над печкой, а плащ Сью пристроил на крючок в нише, где помещалась печка.

— Прошу вас, садитесь, — вежливо проговорил он, махнув рукой в сторону роскошного виндзорского кресла.

Сью села и взяла Джемайму к себе на колени, чтобы малышка не бродила по кухне.

— Полагаю, вы не прочь выпить кофе, — прибавил Саймон. — Я недавно пообедал, так что он еще не успел остыть.

— Спасибо, — внезапно оробев, ответила Сью.

Когда Саймон отвернулся к буфету, чтобы достать оттуда кружку, сахарницу и сливочник, она огляделась по сторонам. Кухня очень изменилась со времени ее последнего визита. Стены и окна были вымыты, а на лампочке появился абажур. На столике у дальней стены стояли тарелки, украшенные изящным рисунком. Стол был накрыт толстой синельной скатертью, неизвестно где раздобытой, но самое удивительное, что в центре стола возвышалась старая супница, наполненная цветами и травами из сада.

Но изменилось не только убранство комнаты. Сам хозяин тоже выглядел совершенно по-другому. Солнце позолотило его худые щеки, из-за чего его глаза казались еще ярче.

Приготовив кофе, Саймон поставил кружку на столик рядом со Сью и забрал у нее Джемайму. Расположившись в соседнем кресле, он удобно устроил девочку у себя на коленях.

— Я подержу ее, пока вы будете пить кофе и рассказывать мне о своем важном деле. Со мной она ведет себя спокойно, — сказал он.

Джемайма действительно сидела спокойно, доверчиво прижавшись к нему.

Сью сделала глоток кофе, не решаясь начать разговор. Ее одолевала поразительная робость. Раньше она не испытывала ничего подобного в присутствии Саймона, наверное, потому, что у нее не было повода сомневаться в его порядочности.

— Я уже понял, что ваше дело действительно очень важное, иначе бы вы не пришли сюда в такую погоду. Если бы я не поверил вам, то не стал бы впускать вас в дом, — проговорил Саймон, сразу разрушив то впечатление, которое он произвел на Сью, когда готовил кофе и нянчил Джемайму. — Полагаю, это не просто очередной предлог для вторжения.

Сью резко выпрямилась. Вся ее робость тут же исчезла.

— Нет, это не просто предлог. Я бы не пришла к вам, если бы не решила, что вы немедленно должны узнать о случившемся. Прошлой ночью во «Фронтонах» появился постоялец. Сегодня утром он показал мне вашу фотографию и спросил, не видела ли я вас где-нибудь поблизости.

Глаза Саймона сузились, и Сью заметила, что костяшки его пальцев побелели.

— Что вы ему сказали? — вымолвил он.

— Я сказала, что никогда вас не видела. Потом он спросил, есть ли неподалеку от Сипорта загородный дом, название которого начинается с буквы «Р». Я ответила, что ничего не знаю.

— Но отчего же вы солгали? — спросил Саймон таким тоном, что Сью подумала, будто он упрекает ее в этом.

— Я… ну, вы же сказали, что мечтаете, чтобы вас оставили в покое, и я не хотела выдавать ваше местопребывание. Я постаралась выяснить, зачем он разыскивает вас, но он и сам этого не знает. Все, что ему поручили, — это найти вас и доложить о результатах в свое сыскное агентство. — Она нагнулась к Саймону и прошептала: — Вы ведь не натворили ничего плохого, не так ли?

Мгновение Саймон в замешательстве смотрел на нее. Затем его тяжелые веки опустились, и он взглянул на головку Джемаймы, машинально накручивая на палец прядь ее шелковистых волос.

— Я совершил много дурных поступков в свое время, — уклончиво ответил он.

— Я имею в виду преступления, вроде убийства или похищения детей. — Она не смогла ясно выразить свою мысль, так как все это время Саймон не сводил с нее устрашающего взгляда из-под насупленных бровей. Ей подумалось, что если он на самом деле преступник, то, вероятно, он опасен и она сделала большую ошибку, придя к нему.

— Какое вам дело, совершил ли я какое-нибудь преступление? — спросил он.

— Ну… гм… да, мне не все равно, — нервно пробормотала Сью. — Видите ли, уже после того, как мой постоялец уехал, я подумала, что, солгав ему, я, возможно… — Продолжать она не решилась.

— Вы, возможно, не дали свершиться правосудию, — закончил за нее Саймон. — Тогда вы вздохнете с облегчением, узнав, что я никогда не нарушал закон.

— Слава богу! — сказала Сью с таким облегчением, что Саймон невольно усмехнулся. — Она отставила кружку в сторону и, снова наклонившись к нему, серьезно спросила: — Вы женаты?

Он так и застыл от возмущения, и усмешка исчезла с его лица.

— Если бы я знал, что вы собираетесь расследовать мою частную жизнь, я ни за что бы не впустил вас в дом, — надменно ответил он.

— Пожалуйста, поймите меня правильно, — умоляющим тоном продолжила Сью. — Я спросила только потому, что основное занятие этого сыщика — разыскивать пропавших мужей.

— И вы опасаетесь, что способствовали моему побегу из оков брака. Так?

Сью кивнула, и он добавил все с той же усмешкой:

— Тогда можете спать спокойно. До сих пор мне удавалось избегать подобных ловушек.

Сначала Сью решила поспорить с ним относительно его сардонического высказывания о браке как о ловушке, но потом передумала. В глубине ее подсознания по-прежнему звучал властный голос бабушки, призывающей ее не считаться с желанием Саймона остаться в одиночестве. И теперь, когда ей удалось еще раз проникнуть к нему в дом, она собиралась проявить настойчивость. Поэтому Сью задала следующий вопрос:

— Вы ведь не хотите, чтобы кто-нибудь узнал о том, что вы поселились в Ригхолме?

— Нет. Мне кажется, в прошлый раз я ясно дал понять — я хочу побыть один какое-то время. И самый верный способ добиться этого — не сообщать друзьям и знакомым о своем местонахождении.

— А если этот человек все-таки узнает, что вы здесь? Может ли так случиться, что сюда приедет кто-нибудь, кого вы не желаете видеть?

— Возможно, — по-прежнему уклончиво ответил Саймон. — Но кто ему скажет? Ваш брат?

— Нет, Ральф уехал в Манчестер повидать Пенни. Она сейчас в больнице. Но любой, кто вас видел, может ему сказать — например, Дерек или миссис Кент.

— Или та девушка, которая так внимательно разглядывала меня, когда проходила мимо меня по берегу.

— Нет. Это была моя подруга Джилл. Она уже вернулась в Ньюкасл. Она так внимательно смотрела на вас, потому что, как и Дерек, была убеждена, что раньше видела вас где-то.

Он не шевельнулся. Его руки все еще сжимали Джемайму, которая, пригревшись в тепле, неожиданно заснула. Но по его напряженному взгляду Сью поняла, что намек на его известность не прошел незамеченным.

— Ваша подруга вспомнила, где она видела меня? — спросил Саймон лениво, словно ответ его абсолютно не интересовал.

— Да. Она вспомнила, что видела вас в двух фильмах и что вас зовут Саймон Фелл. Я поговорила с бабушкой, и она сказала, что девичья фамилия вашей матери была Фелл. Это правда? Вы действительно Саймон Фелл?

— Это правда, — спокойно ответил он. — Мне было интересно, сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь меня узнает, и уже начал надеяться, что этого не случится.

— Но теперь, когда правда вышла наружу, что вы собираетесь делать? Прятаться где-нибудь в другом месте?

Ее сарказм Саймону явно не понравился.

— А какое вам до этого дело? — перешел он в наступление.

— Это означало бы, что вы понапрасну растрачиваете свою жизнь.

— Я уже понял, что вас беспокоит судьба этого дома и моих денег, но теперь вас, кажется, заинтересовала и моя жизнь. Вы не считаете, что это слишком большая дерзость с вашей стороны? В конце концов, это моя жизнь, и я приехал сюда именно для того, чтобы доказать себе, что сам могу ею распоряжаться.

— А раньше вы не могли ею распоряжаться? — Сью не сумела удержаться от этого вопроса.

Его глаза превратились в узкие голубые щели.

— Нет, не мог. По крайней мере, мне стало так казаться, — ответил он, и на его губах, снова появилась хорошо знакомая Сью язвительная улыбка.

Мысль о том, что, возможно, она совсем близко подобралась к разгадке тайны его приезда в Ригхолм, взволновала Сью, и она настойчиво продолжала:

— Что же с вами случилось?

Под ледяным взглядом, которым одарил ее Саймон, девушке стало не по себе, но она постаралась не обращать на это внимания и изобразила на лице невинное любопытство.

— Помнится, мы уже беседовали на эту тему, — саркастически ответил он. — У себя в больнице вы тоже пристаете к пациентам с расспросами? Думаю, мне следует напомнить вам, что здесь не больница, а я не ваш пациент.

Сью покраснела. Видимо, ей все-таки нельзя было следовать бабушкиному совету. Теперь Саймон стал относиться к ней еще хуже, чем раньше. Он перевел взгляд на Джемайму, и его недовольство мгновенно сменилось радостным удивлением. Уже не в первый раз Сью удивилась, как этот язвительный человек может быть таким нежным и терпеливым с детьми.

— Бабушка сказала, что ваша мать была очень способной актрисой, — промолвила она, пытаясь снова вызвать его на откровенный разговор.

— Неужели? — равнодушно произнес Саймон. — Так как я никогда не видел ее, это вряд ли могло повлиять на мой выбор профессии.

На кухне вновь воцарилось тягостное молчание. Все бесполезно, подумала Сью. Она не может выполнить ту задачу, которую поручила ей бабушка. Он уходит от ответа. Он с трудом выносит ее присутствие. Сью физически ощущала его желание поскорее избавиться от нее. Она была уверена, что, если бы Джемайма не заснула у Саймона на руках, он давно бы уже выставил их за дверь.

Она решила сделать последнюю попытку. Она не могла больше молчать. Ей нужно было что-то предпринять, чтобы отогнать от себя это странное чувство, возникавшее у нее всякий раз, когда Саймон оказывался рядом с ней.

— А кто может вас разыскивать? У вас есть какие-нибудь предположения?

Саймон устало посмотрел на нее и пожал плечами.

— Может быть, театральный агент, — ответил он.

— Тогда, наверное, мне все же следовало сообщить, где вы находитесь, — уныло пробормотала Сью, решив, что ее визит в Ригхолм не имел никакого смысла. В конце концов, она ничем не помогла Саймону и, вероятно, сверх всякой меры драматизировала случившееся. Теперь, скорее всего, он просто потеряет очередную роль в фильме или спектакле.

— Как вы уже говорили, кто-нибудь другой обязательно сообщит ему, где я живу, — небрежно заметил Саймон.

— Вы считаете, что вам собираются предложить какую-то роль? Вы хотите попробоваться на нее? — с живостью спросила Сью.

— Нет. В настоящее время я по горло сыт всеми этими ролями. — Он выразительно махнул рукой. — Я устал быть Саймоном Феллом. Я захотел узнать, каково это — быть Саймоном Риггом, землевладельцем и акционером.

— И вдобавок еще и отшельником, как Мэтью Ригг. Вы бы принесли больше пользы, оставаясь актером, — съязвила Сью, и на этот раз она все-таки вывела его из себя.

— Послушайте, мисс Всезнайка Торп, — отрывисто проговорил Саймон. — У меня нет ни малейшего желания стать таким, как дядя Мэтью или как кто-нибудь другой. Я приехал сюда, чтобы обрести мир и покой, чтобы отдохнуть и подумать. И если не считать визитов, которыми беспокоите меня вы и ваш брат, то мне это вполне удалось. Мне еще не надоело отдыхать и размышлять, поэтому я намерен еще какое-то время оставаться здесь. А когда я буду готов, я решу, что мне делать с этим домом и пресловутыми деньгами, в которых вы, кажется, так заинтересованы. И тогда, если вы все еще будете где-нибудь поблизости, я, может быть, спрошу вашего мнения. Но до этого времени я буду рад, если вы станете держаться от меня подальше!

Его раздражение, наверное, передалось Джемайме, так как она заворочалась и заплакала. Саймон, не раздумывая, опустил ее на пол, встал и направился к печке, рядом с которой висел плащ Сью. Он передал ей плащ без единого слова, затем, сняв с вешалки детские вещи, принялся одевать ребенка.

Джемайма недовольно вертелась и жалобно хныкала.

— Прекрати, — бесцеремонно сказал Саймон, и Джемайма, перестав плакать, удивленно посмотрела на него своими круглыми карими глазками. — Всех нас время от времени нужно одергивать, — добавил он. — На этот раз ты слишком засиделась у меня в гостях.

С трудом натягивая на себя влажный плащ, Сью чувствовала, как ее щеки горят от гнева и стыда. Она не сомневалась, что на самом деле эти слова предназначались ей. Ей хотелось возразить Саймону, но в глубине души она признавала, что в какой-то мере заслужила эту пренебрежительную отповедь.

Позже, толкая коляску по пескам наперекор дождю и ветру, она еще раз пожалела о том, что отправилась к Саймону. Если бы не настойчивые просьбы бабушки, она бы никогда не пришла к нему. Теперь она уже точно не вернется в Ригхолм.