Лекарство от одиночества

13

Перед выходом на сцену Эми в последний раз посмотрела на себя в зеркало. В ее облике не было ничего от прославленной Эмбер Андерс — хотя бы потому, что сейчас в гриме и в парике Эми выглядела на семьдесят лет. Пьеса начиналась с того, что старая, смертельно больная певица, лежа на больничной койке, вспоминает всю свою жизнь.

Эми просила родителей не приходить к ней за кулисы до начала спектакля — отчасти из-за грима, но, в основном, потому, что ужасно нервничала. Впервые с начала ее певческой карьеры она волновалась так, что зубы стучали.

Вдруг она ударит в грязь лицом? Вдруг долгие месяцы репетиций окажутся пустой тратой времени и она не сможет играть? Вдруг она забудет текст? Вдруг подведет Колина?

За время работы над спектаклем Эми успела хорошо узнать Колина Терренса. Любящий и нежный муж, отец двух детей и дед четырех внуков, в том, что касалось работы, он был безжалостным, требовал от своих актеров полной отдачи, безупречной игры, меньшее его не устраивало. Не разочаруется ли он в ней после спектакля?

Колин Терренс, предварительно постучавшись, вошел в гримерную.

— Мои родители еще не приехали? — спросила Эми.

— Приехали, они в ложе. — Колин подошел к ней и положил руки на плечи. — Не волнуйся, Эми, у тебя все получится.

Она улыбкой поблагодарила его за поддержку, искренне надеясь, что не обманет его доверие.

Последние полгода были самыми напряженными за всю ее творческую жизнь. Раньше она даже примерно не представляла, какой гигантской изнурительной работы потребует новый проект Колина Терренса. Работа над спектаклем была даже тяжелее трехмесячного турне по Европе, закончившегося перед началом репетиций. Колин, будучи очень милым и приятным в общении человеком, на работе был невероятно требователен. Как автор пьесы и постановщик он имел на это право.

— А… кроме них в ложе есть еще кто-нибудь? — спросила Эми, отводя взгляд.

— Пока нет. — Колин ободряюще сжал ее плечи. — Но еще есть время, до начала спектакля десять минут.

Эми была благодарна Колину за попытку ее поддержать, но они оба понимали, что это лишь слова. Девять месяцев назад Роберт передал ей свои песни и исчез, с тех пор они не общались. Когда Эми поняла, что хочет использовать его песни в спектакле, к делу были подключены адвокаты, Роберт прислал свое письменное согласие по почте. Эми послала ему два билета на премьеру, но ей почему-то не верилось, что он ими воспользуется.

Однако она не переставала надеяться.

Последние полгода были тяжелы не только из-за работы, наоборот, скорее работа позволяла ей забыть о боли, не оставляла Эми времени думать о Роберте, о своей любви к нему.

Виктор тоже не облегчал ей жизнь, он при каждом удобном и неудобном случае пытался отговорить ее от участия в пьесе и вернуть на прежнюю стезю. Но последние полгода, на протяжении которых Эми не покидала Лондон и каждый день знала, где будет завтра, через неделю, через месяц, показали ей, как она устала от постоянных разъездов.

Когда прямой нажим не сработал, Виктор попытался ее уговорить. Как-то раз Эми даже согласилась с ним поужинать, но, выслушав все, что он хотел ей сказать, осталась совершенно не чувствительной к обаянию Бартли.

В отличие от Виктора Роберт никогда не пускал в ход свое обаяние, он просто был таким, каким он был — высокомерным, хотя и уязвимым. Хотя за все девять месяцев, прошедшие со дня их последней встречи на острове, Эми ни разу не говорила с ним даже по телефону, она по-прежнему его любила.

Он не ответил на ее приглашение на премьеру. Только сейчас, когда Колин сообщил, что Роберт не приехал, Эми осознала, как важно для нее было его присутствие в зрительном зале.

Ну почему, почему он не приехал? Она рассчитывала…

— Красивые цветы, — сказал Колин, глядя на букеты, которыми была завалена гримерная.

Эми получила букеты и открытки с пожеланием успеха от друзей, от Оуэнов, которые сейчас находились на съемках где-то в Южной Африке, даже от Виктора, но Роберт не прислал ни строчки.

Ох уж этот Роберт! Если она хочет благополучно пережить сегодняшний вечер, нужно выбросить его из головы!

— Эми. занавес поднимется через пять минут, — напомнил Колин. — Тебе пора. Не волнуйся, все будет отлично. Ни пуха ни пера!

Эми нервно рассмеялась.

— К черту!

Наступил день, ради которого она упорно трудилась полгода, однако без Роберта… Эми надеялась, почти верила, что он забудет все плохое, что между ними было, и появится на премьере, чтобы, по крайней мере, услышать собственную музыку, звучащую со сцены. Она ошиблась.

Но в зале мои родители, напомнила себе Эми, я обязана им многим, если не всем… Ради них я сыграю сегодня так, как должна сыграть.

Она вышла на сцену, легла на койку, приняла нужную позу и стала ждать. Профессионализм и шесть месяцев репетиций сделали свое дело: как только занавес поднялся, все тревоги Эми и посторонние мысли исчезли, она перевоплотилась в свою героиню, Кэтлин.

Спектакль прошел на одном дыхании. Финальная сцена, когда умирающая Кэтлин воссоединяется с мужчиной, которого любила всю жизнь, но от которого пятьдесят лет назад отказалась ради карьеры, привела зал в состояние оцепенения. Несколько секунд было тихо, а затем зал взорвался аплодисментами. Казалось, от их грохота рухнет крыша.

Эми сбилась со счета, сколько раз она, Колин и исполнители ведущих ролей выходили на поклон. Публика не желала их отпускать. Эми не хватало рук, чтобы удержать все букеты, которыми одарили ее зрители, она была тронута до слез. Наконец она позволила себе поднять глаза на ложу, где сидели ее родители.

Слово «гордость» было слишком слабым для описания того, что выражали их лица. Магда, не таясь, плакала от счастья, Тед улыбался во весь рот. Перед тем как уйти со сцены, Эми помахала им рукой.

За закрытым занавесом актеры, участники спектакля, обнимали друг друга и поздравляли с успешной премьерой.

Колин подошел к Эми, обнял ее, приподнял над полом, сминая цветы, которые она держала в руках, и закружил.

— Молодчина, Эми! Ты сделала это!

— Мы сделали, — уточнила она, смеясь. — Без тебя никто из нас ничего бы не смог.

— Помяни мое слово, Эми, пьеса не сойдет со сцены много месяцев!

Никогда еще Эми не была так счастлива, сделать ее еще счастливее могло только одно… Нет, мысленно оборвала она себя, не стоит думать о Роберте. Он не позвонил, не прислал открытку, не говоря уже о том, что не появился на премьере. Очевидно, он хочет навсегда вычеркнуть из памяти отрезок жизни, связанный с островом Айлей. Значит, лучше его забыть.

Но легче сказать, чем сделать. Вернувшись в гримерную, Эми не стала включать верхний свет, лишь зажгла лампочку перед зеркалом и посмотрела на свое отражение. Казалось, с тех пор как она гримировалась перед выходом на сцену, прошло всего несколько минут, но в действительности она покинула гримерную два часа назад. Два часа волнений и восторга!

В темноте за ее спиной мелькнула какая-то тень. Невольно вскрикнув от испуга, Эми повернулась к непрошеному гостю и услышала знакомый голос с американским акцентом:

— Не пугайся, я пришел с миром.

Роберт выступил из темноты, Эми уставилась на него, как на привидение. Как он сюда попал? Откуда?

Роберт криво улыбнулся, в серых глазах вспыхнули огоньки. Черный смокинг и белоснежная рубашка оттеняли его элегантную мужественность. Он окинул взглядом цветы, которые Эми охапкой свалила на столик, заметил смятые розы и печально усмехнулся.

— Тебе не понравились мои цветы?

Эми заморгала. Роберт бросил ей красные розы?

— Неужели ты думала, что я пропущу твой первый спектакль?

Не только первый, второй, третий, но и все последующие, если говорить начистоту. Но Роберт все-таки приехал!

Наконец к Эми вернулся дар речи, хотя голос все еще звучал как-то странно:

— Ты видел спектакль?

Роберт кивнул.

— Я сидел в ложе вместе с твоими родителями.

Эми нахмурилась.

— Но я тебя не видела!

— Я и надеялся, что ты не увидишь, — со смешком сказал он. — Не хотел отвлекать твое внимание. Пока ты принимала заслуженные аплодисменты, я прошел за кулисы. Мне хотелось поздравить тебя наедине, — добавил Роберт охрипшим голосом.

Эми натужно сглотнула, она еще не оправилась от потрясения, вызванного его неожиданным появлением.

— Тебе нужно было выйти на поклон вместе с нами, — прошептала она.

Роберт отрицательно покачал головой.

— Нет, Эми, это твой вечер, только твой. Тед и Магда очень тобой гордятся, — с чувством сказал он. — И они имеют на это право. Ты рисковала, сменив амплуа, но риск полностью оправдался. Ты была великолепна!

Эми неуверенно вздохнула, чувствуя, что того и гляди расплачется. Ей все еще не верилось, что Роберт с ней.

— А ты, — тихо спросила она, — у тебя все наладилось?

В последние полгода у Эми был настолько напряженный график работы, что она ни разу даже не звонила Синди, тем более не встречалась с ней, поэтому она ничего не знала о жизни Роберта с тех пор, как он уехал с острова.

— Я…

— Эми, ты была великолепна! — В гримерную влетела Магда, за ней вошли Тед, Колин и несколько членов труппы.

Эми обняла родителей, то и дело поглядывая на Роберта: не уйдет ли он, так и не поговорив с ней по-настоящему? Видя, что Роберт постепенно продвигается к двери, она схватила Колина за руку.

— Колин, здесь присутствует автор музыки к спектаклю! — Она кивнула на Роберта. — Думаю, он должен остаться на банкет, ты согласен?

В ее голосе проскользнули нотки отчаяния: Роберт уже стоял в дверях.

— Да, конечно! — согласился Колин и шагнул к Роберту.

Что было дальше, Эми не видела — в не слишком просторную гримерную набивалось все больше народу. Несколько минут тишины и уединения, на которые она рассчитывала, по-видимому, закончились. Ей и ее родителям сунули в руки бокалы с шампанским, и последующие полчаса превратились в сплошную череду взаимных поздравлений. Никто из собравшихся не сомневался, что спектакль удался.

Роберт как сквозь землю провалился, но Колина тоже не было видно, что вселяло в Эми слабую надежду. Не мог же Роберт прилететь из-за океана только для того, чтобы снова исчезнуть, едва они успели поздороваться друг с другом!

Время шло, Роберт не показывался, и Эми стала тревожиться. Наконец через полчаса она решительно объявила:

— Думаю, нам всем пора переодеваться. Не забывайте, что нас ждет банкет!

Все потянулись к выходу. Только оставшись в гримерной одна, Эми осознала, что на ней до сих пор костюм и грим семидесятилетней женщины, к тому же смертельно больной.

Господи, что подумал Роберт?! — мысленно ужаснулась она. На острове Айлей, когда она была в обычной одежде, он не узнал в ней Эмбер Андерс, что же говорить о сегодняшнем вечере, когда она выглядит старухой? Неудивительно, что он предпочел удалиться.

Она дотронулась пальцем до лепестков красной розы из букета, подаренного Робертом. Красные розы считаются символом любви, но Эми предостерегла себя, что не стоит придавать слишком большое значение символике. Если Роберт поспешил уйти после короткого поздравления, о каких чувствах может идти речь…

Через полчаса, когда Эми с родителями прибыли в клуб, банкет был в полном разгаре. Эми тут же окружили со всех сторон, снова посыпались поздравления.

— Только бы с ними согласились критики! — шутливо взмолилась она, оказавшись рядом с Колином, когда тот подвел ее к своей жене познакомиться.

Неожиданно прямо у себя над ухом Эми услышала голос Роберта:

— Еще бы им не согласиться!

Сердце Эми радостно подпрыгнуло. Она обернулась к Роберту и шутливо упрекнула:

— Вот уже во второй раз за вечер ты пугаешь меня своим неожиданным появлением. Как бы у меня не случился сердечный приступ!

Роберт усмехнулся.

— Надеюсь, это в последний раз. А критиков можешь не бояться, поверь моему слову, ты станешь сенсацией!

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Эми улыбнулась, не зная, что еще сказать. Представляя встречу с Робертом, в мечтах Эми говорила ему обо всем, признавалась ему в любви, но, когда встретилась с ним во плоти, у нее словно язык прилип к гортани. Не имея понятия о том, как он к ней относится, она не могла признаться ему в своих чувствах.

В разговор вступил Колин. Покровительственно обняв Эми за плечи, он улыбнулся.

— Эми написала прекрасные песни на вашу музыку, вы согласны, Роберт? И прекрасно их исполнила.

Роберт посмотрел на руку Колина, лежащую на ее плечах, и его глаза недобро прищурились. Эми поняла, что он не в восторге от такой фамильярности. Ее сердце пропустило удар.

Не замечая изменившегося настроения собеседника, Колин продолжал:

— В ближайшее время будет выпушен диск с песнями из спектакля. Надеюсь, Роберт, вы готовы нести бремя славы?

— Вряд ли до этого дойдет, — холодно обронил Роберт. — Слава принадлежит не мне, а Эми.

— Но ваше имя упоминается в программе, как соавтора песен, — напомнил Колин.

Роберт перевел взгляд на Эми, и она покраснела. Интересно, чего он ожидал? Что она присвоит все лавры себе и выдаст себя за автора музыки? Девять месяцев назад, уезжая с острова, он написал в приложенной к нотам коротенькой записке: «Возьми их себе. Роберт». Но это не означало, что она воспримет его слова дословно.

— Ты что, подписал контракт, не читая? — озабоченно спросила Эми.

— Я предоставил адвокатам заниматься деталями. Эми, я отдал музыку тебе, чтобы ты сделала с ней что захочешь. — Он снова прищурился. Казалось, его посетила новая мысль, которая ему не понравилась. — Так ты прислала мне билеты на премьеру из-за музыки?

— Я…

— Прошу прощения, молодые люди, — вмешался Колин, — я вас покину, приехали репортеры, с которым мне нужно поговорить.

После его ухода между Эми и Робертом повисло молчание, на этот раз оно было еще более неловким, чем раньше. Теперь Эми не просто не знала, что сказать, она боялась, что наговорила лишнего. Но в конце концов она не выдержала первой.

— Я думала, ты понял насчет музыки.

Она озабоченно посмотрела на него, радуясь, что больше не выглядит седой семидесятилетней старухой. На ней было облегающее фигуру черное вечернее платье с блестками, волосы Эми распустила, и они ниспадали на плечи шелковистыми волнами.

— Что понял? — прохрипел Роберт.

— Что я не могу взять твои песни просто так.

— Но я же отдал их тебе.

Эми попыталась улыбнуться.

— Да, отдал — чтобы я ими воспользовалась. И я их приняла. Но я не собираюсь приписывать себе то, чего не делала. И Колин прав: когда выйдет пластинка, ты станешь знаменитым.

— Здорово… — пробормотал Роберт.

Его тон выражал что угодно, но не восторг.

— Роберт… — Эми осеклась и закусила губу. — Как дела дома?

— Дела? — сухо переспросил он. — Эми, скажи прямо, что ты имеешь в виду. Ты спрашиваешь, перестал ли я жалеть себя?

Она замотала головой.

— Нет, я…

— На этот вопрос я отвечаю утвердительно. Ты была на сто процентов права насчет того, как мое поведение подействовало на Стюарта. Он мой отец, и всегда им был, несмотря на то, что меня, как ты утверждаешь, ждет неминуемая слава, я вернулся в семейный бизнес. — Его голос потеплел. — И за это я должен поблагодарить тебя.

— Меня? — Эми посмотрела на него насторожено. — Почему?

— Почему ты тогда не сказала мне, что тебя удочерили? — мягко спросил Роберт.

Эми боялась встретиться с ним взглядом.

— А откуда ты узнал?

— Не помню, где-то прочел…

— Где?

О том, что Эми приемная дочь Андерсонов, много писали в самом начале ее певческой карьеры, когда поклонники жадно интересовались любыми подробностями ее жизни, вплоть до того, что она ест на завтрак и в чем спит. Но в последнее время об этом не вспоминали.

— Где-то. Неважно. — Роберт покачал головой. — Наверное, я вел себя как избалованный мальчишка, зациклился на том, что не видел своего родного отца… Представляю, каково тебе было это слышать, ведь ты даже не знаешь, кем были твои отец и мать!

— Я никогда не стремилась узнать. Но я понимаю, что не все такие, как я.

— Я помирился со Стюартом и с Клиффом, напряжение между нами возникло целиком по моей вине, только я был слишком поглощен своими переживаниями, чтобы думать о других людях. Чтобы я мог увидеть себя со стороны, понадобилась ты.

Эми поморщилась, вспоминая, что наговорила ему в тот вечер.

— Я?

— Ты. — Роберт усмехнулся. — Ты оказала мне большую услугу, говоря со мной так…

— Беспардонно? — подсказала Эми.

— Откровенно, — поправил Роберт. — Итак, смена амплуа прошла успешно, — сказал он бодро. — Полагаю, скоро мы услышим и звон свадебных колоколов?

— Свадебных?.. — Эми опешила.

Роберт оглядел переполненный зал.

— Признаться, я удивлен, что Бартли еще нет. Полагаю, он присоединится позже…

— Его не пригласили, — твердо сказала Эми. — Не знаю, с чего ты решил, что он здесь будет. Наше расставание было далеко не дружеским.

Она снова поморщилась, на этот раз от воспоминания о грандиозной ссоре с Виктором, разразившейся в тот вечер, когда она согласилась встретиться с ним после репетиции.

— Расставание? — переспросил Роберт. — Но я думал… Месяца четыре назад ваша фотография обошла все газеты. Вы выходили вместе из ресторана.

Снимок был сделан буквально за несколько минут до ссоры! Эми отлично его помнила: и она, и Виктор безмятежно улыбались в камеру, не желая давать новую пищу слухам, которые и так уже ходили вокруг их отношений. Роберт тоже увидел фотографию и истолковал ее по-своему.

— Эми, — к ним снова подошел Колин, — нужно сделать несколько снимков для прессы. К вам это тоже относится, Роберт.

— Пожалуй, я пропущу сеанс фотографирования, если вы не против, — попытался вежливо увильнуть Роберт.

— Я против! — Колин схватил одной рукой Эми, другой — Роберта и потащил их туда, где ждали фоторепортеры.

Эми была благодарна Колину за упорство, однако, пока их фотографировали и задавали вопросы, пребывала словно в тумане, едва осознавая, что делает. Все ее мысли вертелись вокруг Роберта. Неужели он считал, что они с Виктором до сих пор вместе? Может, именно поэтому она и не получала от него вестей все эти девять месяцев? Эми боялась сделать поспешные выводы, но теперь, когда она снова увидела Роберта и поняла, что ее любовь к нему ничуть не ослабела, она готова была ухватиться за любую соломинку.

— Пойдем выпьем шампанского, — шепотом предложил Роберт, когда журналисты наконец их отпустили.

Прошло несколько минут, и вот уже Эми с интересом смотрит на него поверх фужера.

— Тебе ненавистна вся эта шумиха, правда? — осторожно спросила она.

— А что, это было очень заметно?

— Боюсь, что да.

Когда их фотографировали и засыпали вопросами, Роберт явно чувствовал себя неловко, его нетерпение бросалось в глаза.

— Странно, — задумчиво заметил он, — с тех пор, как Синди вышла за Клиффа, одной из моих проблем было то, что я почувствовал себя отчасти лишним. Клифф, мать, даже мой отец Чарлз Оуэн, — все они такие талантливые…

— Но ты тоже талантлив, — возразила Эми. — Ты пишешь прекрасную музыку.

Роберт криво усмехнулся.

— Спасибо. Но ирония судьбы в том, что теперь, когда я добился какого-то признания, мне стало ясно, что я вполне могу без него обойтись.

— Ты можешь не верить нам на слово, но подожди завтрашних газет. Вот увидишь, музыка получит не меньше восторженных отзывов, чем сама пьеса, — уверенно пообещала Эми.

Роберт помолчал, поднес к губам бокал шампанского, сделал глоток.

— Когда ты возвращаешься в Америку? — как можно небрежнее поинтересовалась Эми.

Она старалась не показать, как важен для нее ответ. Если Роберт собирается вернуться в ближайшее время, то мало вероятно, что они встретятся снова. Но, если он задержится на несколько дней, а еще лучше — недель, возможно, под предлогом того, что она хочет поговорить о пьесе, ей удастся хотя бы пригласить его на ланч.

Лицо Роберта вдруг приняло настороженное выражение.

— В ближайшее время пока не собираюсь, — ответил он каким-то странным тоном, будто бы даже с вызовом.

— Правда?

Эми с трудом сдерживала волнение.

— Мы недавно купили одно казино здесь, в Англии, и мне поручено проследить за его реконструкцией, — пояснил Роберт и небрежно добавил: — Между прочим, Эми, билеты на премьеру, которые ты мне отправила, переслали из Америки сюда, я уже два месяца живу в Лондоне.

Просто поразительно, как быстро может улетучиться радостное возбуждение. Роберт живет в Лондоне два месяца и даже не позвонил ей! Эми облизнула внезапно пересохшие губы.

— Понятно.

Роберт посмотрел на нее прищурившись.

— Понятно, говоришь?

Она вздохнула.

— Думаю, да.

— А я почему-то сомневаюсь. — Роберт недоверчиво покачал головой. — Эми, тогда, на острове Айлей, я вел себя ужасно, держался высокомерно, оскорблял тебя, судил предвзято…

— И что дальше?

Роберт хрипловато рассмеялся, Эми заметила, что от уголков его глаз и губ разбежались тонкие лучики морщинок.

— А что, этого недостаточно?

Эми так энергично замотала головой, что волосы разметались во все стороны.

— Я вовсе не это имела в виду! Все, что ты перечислил, правда, но в сложившихся обстоятельствах это было простительно.

Роберт снова помрачнел.

— Нет, не простительно, и поэтому… — Он не договорил и нахмурился.

— Что?

От волнения у Эми тряслись руки. Она мечтала, чтобы Роберт сказал хоть что-нибудь, что придало бы ей смелости открыть ему свои чувства. Но он сменил тему.

— Я знал, что ты очень занята подготовкой к спектаклю.

— Но не сутки напролет, у меня бывает свободное время!

— Я думал, что ты проводишь его с Бартли.

— А теперь, когда ты знаешь, что это не так?

Эми затаила дыхание в ожидании его ответа.

— Я не имел права…

Не дав Роберту закончить, она воскликнула:

— Ты имел полное право! Роберт, неужели ты так плохо меня знаешь, неужели сценический образ Эмбер Андерс так давит на твою психику, что ты до сих пор не понял: я не занимаюсь любовью с мужчинами, к которым равнодушна?

— Эми, мы не занимались любовью.

— Но почти…

Роберт с грустной улыбкой прервал ее:

— Нет, Эми, если бы мы действительно занимались любовью, не было бы никаких «почти».

Мечтательные нотки в его голосе придали Эми храбрости.

— Я не знала. Понимаешь, Роберт, — она подняла голову и посмотрела ему в глаза, — родители привили мне мысль, что необходимым компонентом интимной близости должна быть любовь. Вот почему тот случай, когда мы с тобой почти занялись любовью… — В последний момент Эми все-таки не хватило смелости, она смешалась и неловко закончила: — Я не хотела, чтобы ты овладел мною без любви, хотя я тебя любила.

Потрясение, которое испытал Роберт от ее слов, было заметно невооруженным глазом. Он ошеломленно всмотрелся в зардевшееся лицо Эми.

— Эми…

— Роберт…

Произнести его имя — на большее Эми была уже не способна, она спрашивала себя, не наговорила ли лишнего.

Наконец, судорожно глотнув, он хрипло пробормотал:

— Можно пригласить тебя на обед… завтра?

Эми перевела дух, сердце забилось так, словно она взбежала бегом на десятый этаж.

— Можно. Я согласна обедать с тобой завтра, послезавтра… когда угодно, если ты захочешь.

Глаза Роберта потемнели, словно от боли, боль исказила красивое лицо.

— Эми, что же я делал эти девять месяцев?!. — простонал он.

Слава Богу, по крайней мере, он не отверг меня открыто, с надеждой подумала Эми. Улыбнувшись сквозь слезы, она предположила:

— Терял время?

Роберт огляделся. Его вдруг стали раздражать шум и многолюдье. Понизив голос, он спросил:

— Ты не возражаешь, если я на время уведу тебя отсюда? Мне совершенно необходимо срочно поцеловать тебя! Я хочу целовать тебя до тех пор, пока мы оба не потеряем способность держаться на ногах. — Он поставил бокал с недопитым шампанским на стол и взял Эми за обе руки. — Оказывается, я очень долго вел себя как последний дурак, но я постараюсь исправиться.

Эми рассмеялась низким грудным смехом.

— Пошли.

Роберт привлек ее к себе.

— Но сначала я хочу принять твое предыдущее предложение. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Эмбер Андерсон, будьте моей женой!

Эми ахнула и на миг потеряла способность дышать.

— Ты серьезно? — выдохнула она наконец.

— Никогда в жизни не говорил серьезнее! — пылко заверил Роберт, обнимая ее еще крепче. — Ты не представляешь, в каком аду я жил последние полгода. Я не смел даже надеяться, что ты когда-нибудь ответишь на мои чувства.

Эми удивилась — в который уже раз за этот вечер.

— Чувства?

— Эми, я тебя люблю! Кажется, я влюбился в тебя с первого взгляда, еще в аэропорту.

Роберт ее любит… Это превосходило самые смелые надежды Эми.

— Но ты пришел в ярость, когда узнал, что я тебя встречаю, — возразила она недоуменно.

Роберт мягко поправил ее:

— Это было уже позже. А впервые я увидел тебя, когда проходил через зону выдачи багажа. Наверное, я потому и не заметил таблички со своей фамилией, которую ты держала над головой, что был ошеломлен тобой.

Эми подняла на него глаза, полные любви.

— Никто об этом не догадывался!

Роберт поморщился, и Эми с изумлением впервые увидела на его лице застенчивое выражение.

— Я прилетел на остров, чтобы подумать в тишине и в покое о жизни, а вместо этого был околдован зеленоглазой рыжеволосой сиреной по имени Эми Андерсон.

Эми рассмеялась. Обняв его за талию, она склонила голову ему на грудь и услышала, что сердце Роберта тоже бьется учащенно.

— Помнишь то утро, когда ты приехал на ферму и застал меня целующейся с Виктором, вернее это он меня целовал, а не я его…

Роберт усмехнулся, но Эми почувствовала, как он напрягся.

— Еще бы не помнить, я тогда от ревности чуть не взорвался вместе с машиной.

— Ты напрасно ревновал, я не люблю Виктора и, как теперь понимаю, никогда не любила. Так вот, в то утро мы услышали в вечерних новостях, что какая-то мотоциклистка разбилась на горной дороге. Ты слышал об этом?

— Господи, конечно слышал! У меня в машине было включено радио. Услышав новость, я остановился у ближайшей бензоколонки и позвонил на ферму твоих родителей, к телефону никто не подошел, у меня разыгралось воображение, я почему-то решил, что этой несчастной была ты. Удивляюсь, как я тогда не поседел от ужаса.

Даже сейчас, при воспоминании о том дне, Роберта охватила дрожь.

— Ты приехал на ферму и увидел, как я целуюсь с Виктором. — Она покачала головой. — Виктор устроил это представление исключительно ради тебя. Он считал меня своей собственностью. — Эми передернуло от отвращения. — А фотография, которую ты видел в газетах, была сделана за считанные минуты до того, как я без обиняков сказала Виктору, что я о нем думаю, и разорвала контракт, который он уговаривал меня продлить.

Роберт одной рукой взял ее за подбородок и посмотрел в глаза.

— Рад это слышать. Но ты так и не ответила на мой вопрос.

— На вопрос?

Господи, была ли я когда-нибудь так счастлива? — спросила себя Эми и тут же ответила: нет. Она подняла на Роберта сияющие глаза.

— Ну… если я собираюсь обедать с тобой каждый день до конца жизни, пожалуй, было бы неплохо сначала пожениться.

— Эми, Роберт, присоединяйтесь к нам!

К ним направлялись довольно улыбающиеся Тед и Магда. Эми поняла, что родители будут очень разочарованы, если она и Роберт уйдут.

— Боюсь, Роберт, нам придется подождать…

Он кивнул и прошептал:

— Я ждал тебя всю жизнь, готов подождать и еще несколько часов, если нужно.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.