Лекарство от скуки

Глава 4

– Ваш рабочий кабинет. – Распахнула передо мной дверь девица из секретариата. – Команда в сборе и ждёт указаний. – Задорно подмигнула, подбадривая. – Ребятки, а вот и Наталья Викторовна. Босс грозил кулаком, предупреждая, что обижать нельзя. Поговаривают, что здесь пахнет личными связями. – Добавила она со значением, ничуть не стесняясь моего присутствия, и я улыбнулась отделу из пяти человек.

Три мальчика, две девочки. Все молодые, все с затаённым интересом на меня поглядывали, ожидая слов, что помогут определиться, какая грань зла на этот раз будет дёргать их за ниточки. Короткую вступительную речь выслушали молча и без особого восторга. Что уж тут скрывать, в команде я работать не привыкла… Но в целом настрой был позитивным и со своими авторитарными замашками я удачно справилась.

Громов встречи со мной не искал, что, в принципе, и понятно, а вот я увидеть его была совсем не прочь. Пожалуй, оттого и блуждала по офису с фальшивым интересом на лице. Принять дела я не торопилась. Вскользь осмотрев фронт работ, пришла к мысли, что справлюсь часа за два, три – максимум. В конце концов, штат в полном составе и отсутствие начальника отдела ещё несколько часов никого не смутит. Так и бродила по коридорам, заглядывая во все кабинеты, попадающиеся на пути, перебрасываясь парой слов с нынешними коллегами. Расточать улыбки и скромно опускать глаза, заслышав комплименты, было не в тягость, потому возвращаться в свой унылый уголок я не спешила.

Жену Громова встретила совершенно неожиданно и на мгновение потерялась. Сказочно красивая, она неторопливо шествовала по коридору с осанкой королевы. Уже войдя в роль беременной самки, раскачивала пока ещё сухонькими бёдрами, придерживала тонкой ладонью несуществующий живот – жест защиты будущей матери. Она защищала своё потомство, а мне отчего-то стало смешно. Девочка напомнила мне овцу. Существо, в принципе, милое, но безмерно глупое. И я понимала чувства Громова, когда он выбрал в супруги нечто подобное. Ведь бывалому кобелю не престало путаться с сучками вроде меня. С теми, кто видит его насквозь, с теми, кто на раз улавливает любую фальшь, кто не прощает ошибок и не позволяет уйти живым после их совершения. Всё правильно. Они выбирают амёбоподобных существ, что смотрят им в рот, верят откровенной лжи и прощают даже самые страшные обиды. Когда всё закончится, она его тоже простит. Разумеется, простит, ведь у них будет ребёнок и нужно постараться хотя бы ради него… Да! Именно так будет звучать его признательная речь, именно так прозвучат и её слова, когда овечка всё же снизойдёт до прощения, ведь она великодушная, практически святая.

Я слукавила, сказав, что Громов изменился. Возмужал, бесспорно, приобрёл положенный статусу лоск, но так и остался плохим парнем с шальным блеском в глазах. Слишком долго жил в этих условиях, чтобы растерять привычки, навыки, вот так вдруг. Это привлекало в нём таких милых домашних девочек и оставалось только выбрать.

Пройдя мимо, я намеренно задела овечку плечом и едва сдержалась от смеха, когда та попросила прощения. Вынуждена признаться, даже меня подкупала эта милота, потому я, извинения принимая, дружественно кивнула в её сторону. А как только кабинет супруга красавица покинула, туда же вошла без стука.

– Заблудилась? – Поднял Громов на меня взгляд, я же довольно улыбнулась тому, что даже своим появлением умудрилась его раздразнить.

– Почему же… Соскучилась! – Уселась на стол с его стороны.

Громов посмотрел на меня исподлобья, отложил свои документы в сторону и мученически выдохнул.

– Наташ, мы, кажется, договорились.

Напомнил мне Громов о разговоре, что состоялся аккурат после собеседования. Я согласно кивнула и устроилась на столе лёжа, бесстыдно раскрываясь перед ним, демонстрируя грудь, узкую талию, да и, впрочем, всё, что так нравится мужчинам. А мужчинам нравится откровение. Мужчинам нравится вызов.

– Договорились. – Задумавшись, кивнула я, а после обезоруживающе улыбнулась. – А теперь я передумала!

Он устало растёр глаза, запрокинул голову и выдохнул в потолок.

– Наташ, чего тебе не хватает? – Зло процедил сквозь зубы. Глаза открыл и на меня с явным недовольством уставился. – Секса? Денег? Приключений?

– Я люблю тебя, Громов, и в жизни мне не хватает исключительно тебя.

– Это плохая шутка.

– А я не шучу! – Нагло заявила, а он поморщился, чувствуя моё давление.

– Наташа, я люблю свою жену. Этот разговор не имеет смысла и если работа – это действительно всё, что ты хотела, оставайся. Если же нет…

В азарте я, всё так же на столе лёжа, на живот перевернулась, выставляя кверху соблазнительную попу.

– Громов, я тебя умоляю! Даже придя к тебе пять лет назад, девчонкой несмышлёной, я не только работы хотела, а уж сейчас… как это говорится? Умудрённая жизнью женщина? Так, кажется? Так вот, тем более сейчас, я точно знаю чего хочу.

– Ты действительно изменилась. – Будто с сожалением кивнул он. – Хотя, быть может, просто нашла себя.

– Громов, зачем тебе всё это? Жена эта бестолковая, бесхребетная… работа нудная… тебе ведь скучно! Я вижу это, знаю! – Заговорщицки прошептала, откровенно провела ладонью по гладкому галстуку, чуть придерживая его, на себя потягивая.

Громов прочистил горло, галстук из моих цепких пальцев выдернул, и всё же возразил.

– Мне спокойно. – Проговорил, отрицая очевидное. На месте подобрался, сел ровнее.

– Не сомневаюсь, но… – Презрительно хмыкнула. – Разве такого результата ты ждал, когда затевал эту большую игру?

– Никаких игр больше, Измайлова. Всё предельно серьёзно. Или ты у меня работаешь и забываешь обо всех своих намёках, или…

– Или ты отправишь меня туда же, куда и мой красный диплом пять лет назад? – Усмехнулась я. – Так, поверь на слово, опыт сексуальной жизни я получала неотрывно от трудового. Схожу, вернусь, и расскажу, как чудно мне там было! – Откровенно рассмеялась, а Громов шутку не оценил, на что я придирчиво скривила губы. – Правда, вижу, обстоятельства изменились и опытные девочки вам, Михаил Андреевич, разонравились. – Выразительно глаза округлила, а он мученически скривился.

– Чёрт, перестань! Я никуда тебя не отправлял! – Раздражённо ладонью по столу хлопнул. – Ни тогда, ни сейчас! – Прикрикнул, а я часто-часто заморгала, панике поддаваясь.

Паника, страх, желание сбежать, спрятаться – вот и весь мой полученный опыт, весь багаж знаний.

– Миш, не прогоняй меня… – Проронила я тихо и взгляд опустила. – Прости, сама не понимаю, что делаю… – Неловко со стола поднялась, Громова стороной обошла, склонилась, приобнимая, щекой к его спине прижалась, рисуя в воображении иллюзию защищённости. – Злюсь на тебя. Просто злюсь! – Бессильно кулаки сжала, ими тоже могучую спину подпирая. – За то, что всё у тебя хорошо, всё у тебя есть. А у меня только грёбаная карьера! Я так хотела доказать тебе, что лучшая, что мне можно доверять… Так торопилась успеть если и не всё, то очень и очень много… Мне до последнего казалось, что все твои слова лишь нежелание навредить. Будто не пара мне и оттого держишься на расстоянии. Допускаю, что так и было, а теперь ты встретил её и… И я просто потерялась… – Торопливо изъяснялась, боясь мысль упустить. – Знаешь, тот самый момент, когда долго и упорно шёл к какой-то цели, а, остановившись на передышку в шаге от неё, с недоумением смотришь, что вершины уже кто-то достиг. Что была и другая дорога.

– Наташа…

– Знай, что я здесь только потому, что не хватает сил уйти с гордо поднятой головой. Ни цели пока нет, ни смысла. Только сожаление. Я не буду тебе мешать, к твоей жене не приближусь, обещаю, только не прогоняй сейчас, иначе я сойду с ума! – Спешила высказаться, боясь, что ему слушать надоест.

– Я не прогоняю. – Выкручиваясь, проговорил Громов, а я грустно улыбнулась: нет в этих словах, в его тоне ничего, кроме жалости.

От спины его оттолкнулась, выпрямляясь, сверху вниз посмотрела на напряжённую шею, плечи, разгладила смятую ткань пиджака.

– Спасибо. – Проронила. – Я уйду из твоей жизни, я исчезну, обещаю. Только не сейчас, Миш…

Он нервно передёрнул плечами и повысил голос.

– Я же сказал, что ты можешь остаться.

– Я тебя раздражаю?

– Нет, просто я действительно чувствую, что должен тебе как минимум половину жизни. Страшно виноват, но… в тот момент, понимаешь… Я хотел как лучше. Какое-то время даже думал, что вернусь за тобой, заберу, спрячу, а потом опомнился, осознал, что поздно, что глупо. Ребята сказали… из города уехала, что даже погостить не появляешься… А когда ты пришла, что хочешь думай, но растерялся! – Объяснить пытался, не сделав и попытки в глаза посмотреть. – Испугался того, что всё начнётся снова, что поверишь мне, а я не смогу тебя защитить. Стабильности тогда не было, уверенности в завтрашнем дне, и что я мог сказать? Давай, Измайлова, забирайся в эту лодку с проржавевшим дном?! Так ты считаешь? Знай, что я всегда желал тебе лучшего.

– Я поняла, довольно… Последний вопрос, если позволишь… – Прошептала в просительном тоне, а Громов дал слабину и, несмотря на явное желание отказать, обернулся. – Почему тогда, в детстве, у нас ничего не было? Ты ведь мог, ты ведь…

– Я не хотел портить тебе жизнь. Не думал, что так всё повернётся. – Ответил он так скоро, будто давно этого вопроса ждал.

– А вот я хотела, чтобы ты был у меня первым. Особенно потом часто об этом думала.

– Зачем? – Нервно дёрнул он плечом, а я губы языком обвела, извращённое удовольствие от паники, отобразившейся в его глазах получая.

– Не знаю, наверно, чтобы на одно разочарование в моей жизни стало больше. – Однобоко улыбнулась самой себе, своей искалеченной душе, подорванной психике.

– Наташа… – Начал он, явно пытаясь что-то доказать, но тут же смолк под давлением моего презрительного взгляда.

– Ну, вот и я о том же… – Усмехнулась, не одобряя свой выпад, выбранную позицию, ведь я хотела, чтобы всё было иначе… – Пойду. – К двери отступила, неуверенно попятившись. – Много работы. – Виновато развела руками, вроде как ещё много чего сказать хотела, но, увы!

К двери направилась, а, за её ручку схватившись, всё равно обернулась, окончательно признавая, что стремительно теряю позиции в собственных глазах. Общаться с Громовым оказалось сложнее, чем казалось изначально. Или, может, скоропостижно приближается очередной моральный упадок. «Как не вовремя-то…» – со страдальческим тоном пронеслось в голове.

– Ты ведь понял, что о работе я солгала. – Своим же словам поддакнула и поджала губы, понимая, что моему скорому возвращению Громов не обрадовался вовсе. Сейчас он смотрел на меня исподлобья и, практически уверена, осыпал всевозможными проклятьями, желая провалиться как минимум сквозь землю.

Я спиной к двери припала и стёрла с лица проступивший от напряжения пот. Странно… ведь казалось, что мне так легко…

– Я всё ещё на тебя злюсь и оттого бегу. – Призналась под аккомпанементы его гробового молчания. – Наверно, у меня трудный день. – Проговорила, успокаиваясь, уравновешивая дыхание. – Ты неправ был. Не хочу я ничего разрушать. – Произнесла, глядя прямо в глаза. – Хотела быть рядом, а сейчас понимаю, что всё это мне не под силу.

– Тогда, может, есть смысл остановиться? – Скривил он губы, но понял, что дружеской улыбки не вышло, и воздуха перехватил, желая стереть эту попытку из моей памяти.

Вот только Громов не Татарин, у него такой фокус не выходит. А ещё я вынуждена была отметить, что на душе потеплело от мыслей о другом. Понимая, что мне сказать больше нечего, а Громов ничего токового не скажет точно, всё же кабинет покинула. Минула просторный коридор, отпирая двери пожарного выхода, на лестничный пролёт вниз спустилась, по дороге стрельнув сигарету у весёлого парня с красными волосами. Прикурила, ставший привычным рвотный позыв переждала, смахнула с лица слезу, которых, как казалось когда-то, не осталось вовсе. Так жалко себя стало, и тут же так отвратно от этого чувства жалости к себе, что не сдержалась, номер своего старосты набрала.

– Привет, Татарин, есть минутка? – Презрительно хмыкнула. За то, что цепляюсь к нему, себя презирала. За то, что меня к нему с невероятной силой тянет.

– Э-эм… привет? – Глухо прозвучал его голос, и я рассмеялась сквозь слёзы, которые потекли, послав и зачатки моего самообладания к чертям.

– Татарин, ты там спишь, что ли?

– Не сплю. Я на лекции. – Отозвался он более уверенно, но, по шороху и возмущённому ворчанию препода в стороне, я поняла, что аудиторию мой студент стремительно покидает.

– А ты не в курсе, Татарин, что на лекциях телефон нужно отключать?

– На вашей так и сделаю. А-а…

– Татарин, а скажи мне что-нибудь такое, чтобы крышу сорвало напрочь, а?! – Я глухо рассмеялась, придерживая сигарету зубами. – Чтобы жить захотелось с невероятной силой, чтобы…

– Вы там плачете, что ли, Наталья Викторовна? – Предположил парень осторожно, а я и опомниться не успела, чтобы ответить, как решительность и жёсткость в его голосе распознала. – Где вы? Я сейчас приеду. – Скомандовал дать ответ, а я воздух глотнуть попыталась и поняла, что задыхаюсь. От эйфории и удовольствия.

– Татарин, где тебя этому научили? – Рассмеялась в голос. – Где учат мужиком быть, а? Так, чтобы одной фразой, да сразу на место истеричек вроде меня ставить? – Пояснила торопливую речь и неприкрытый восторг. – Настоящий мужик, Татарин. Лучший из тех, кого я видела, веришь?

– А видели вы немало. – Догадался он по интонации, но едва ли в голосе скользнуло осуждение. Скорее… такое непривычное участие…

– Что уж тут скрывать, хотелось бы иметь куда более скромный опыт.

Заметила я, кусая губы. Сигарету затушила о предусмотрительно выставленную на подоконник консервную банку, глаза прикрыла, нахлынувшую усталость пытаясь сквозь себя пропустить без остатка. Пропустить не получилось, к усталости грузом негатива приклеились воспоминания, впечатления, былые осуждающие взгляды.

– Татарин, а у тебя был секс на пляже? – Вопрос задала и непременно услышать ответ хотела. Он молчал всего мгновение, а потом, будто что-то понимая, хмыкнул.

– Да. А у вас?

– И у меня был. – Усмехнулась я, не справляясь с дрожью возбуждения. И эта странная игра… увлекала с головой, накрывала хлеще любого наркотика. – Тебе понравилось? – Поторопилась к нужной теме подвести, а Татарин, казалось, и малейшие оттенки настроения, интонации уловить пытался, так затаился.

– Местечко на любителя. А почему вы спрашиваете?

– Да так… Казалось бы… Песок, устоявшийся запах сырости, остатки водорослей после недавней зачистки – никакой романтики! А ведь это был лучший секс в моей жизни.

– М-м… – Невнятно потянул он, будто что-то в этом пылком бреду не понимая.

Он молчал непозволительно долго, и я вдруг опомнилась, снова губу закусила, но на этот раз игриво. Языком по кончикам зубов водила, понимая, что в ощущениях давно потерялась, давно утратила контроль и малейшее напоминание о нём.

– Татарин, а ты зачем со мной об этом разговариваешь? – Уличила, обвиняя, а он не поддался.

– А вы зачем звоните? – Уколол своим вопросом, на что я не сдержалась, скривилась с отвращением к самой себе и, поступки не одобряя, отрицательно качнула головой.

– Да потому что с*ка! – Разозлилась за то, что сказать это вынудил, заставил. – Потому что мне нравится твоё желание. Нравится видеть его, чувствовать… Как сейчас! – Вызверилась и выдохнула, понимая, что запал прошёл, как и не было. – Потому что знаю, что дразнить тебя до бесконечности буду, а в итоге всё равно не обломится! Ты ведь не против, если я буду иногда тебя дразнить? – Зубами скрипнула за собственную слабость в этом признаться, а Татарин улыбнулся. Точно это знала.

– Не против. – Проговорил тихо, а меня аж на месте подбросило от этого его голоса, до нутра пробирающего.

– А почему? Потому что уверен, что будет наоборот? – Безвольно кулаки сжала и рухнуть навзничь готова была, его ответ расслышав.

– Да.

– Татарин, ты бы хоть для приличия мне соврал! – Возмутилась, а он рассмеялся. Беззаботно и до неприличия заразительно.

– Зачем? – Отсмеявшись, удивился совершенно искренне. – Достаточно того, что вы сами себя обманываете.

– Понятно… – Выдохнула я, только сейчас готовая признать, что всё это было глупо. Звонок этот, разговор… – Татарин, а пошли меня на х*р!

Он снова рассмеялся, разливая тепло в душе. Тепло и надежду.

– Не могу. – Проговорил с улыбкой. – Всё же вы мой преподаватель.

– Да? Ну… я ведь не как преподаватель тебе сейчас звоню, так что можно.

– Наталья Викторовна, а давайте я всё же сверну шею этому любимому мужчине и жить сразу станет легче.

– Татарин… – Потянула я, эту инициативу осуждая, а он жёстко хмыкнул.

– А что?! Ну, поплачете вы денёк, другой, а потом легче станет, забудется. А так…

– Что ты такое говоришь, Татарин. На то он и любимый, чтобы всё прощать. – Рассмеялась я, парня поучая, а он не согласился.

– К чёрту такую любовь! – Воскликнул, но быстро с эмоциями справился. – Хотя шансов у парня нет, это я уже точно понял… – Добавил осторожно, будто почву прощупывая. – И что же, жену его тоже по борту? – Заявил, а я воздухом поперхнулась.

– Откуда ты..?

– А почему нет? – Не позволил мальчишка свой вопрос озвучить – и без того его знал. – У меня было имя и номер его телефона. Этого более чем достаточно.

– Какой номер? Ты в телефон на мгновение заглянул!

– Всё это отговорки для неудачников. – Проскрипел он зубами и я насторожилась.

– Татарин, может, мне с тобой действительно переспать и ты успокоишься? – Неуверенно рассмеялась, а он эту мою идею поддержал, вот только смеялся угрожающе и зло.

– Вперёд! Девочки так любят фантазировать… Да, Наталья Викторовна? – Огрызнулся он, при этом ясно давая понять, что шансов выбраться у меня немного.

Я торопливо сглотнула, ягодицы поджала, чувствуя, как со спины подступает реальный такой пи**ец, вынужденно улыбнулась.

– Спасибо, Татарин. Ты настоящий мужик! И пяти минут не прошло, как привёл меня в чувства.

– Обращайтесь! – Легко отозвался он, вот только от души не отлегло. Зверь затаился. Зверь ждал первой крови. И я готова была вскрыть себе вены, его инстинкты удовлетворяя.

– Ага, да, хорошо. – Проговорила, свою теорию поддерживая. – А можно при встрече я сделаю вид, что этого разговора не было? – Намеренно задела, а он рассмеялся.

– Вы даже можете сделать вид, что мы не знакомы! – Пророкотал, а у меня всё внутри сжалось, замедляя пульс.

– Татарин, а ведь в жизни ты совершенно другой! – Не удержалась я и всё же выдала истину, которую точно знала. – Не такой податливый, не такой отзывчивый.

– Я ещё и морды иногда бью. – Согласился он, ничуть моему откровению не удивившись. – Но это вовсе не значит, что вы должны меня опасаться, Наталья Викторовна. – Тут же на место поставил, а я, точно волчонок, который приручению не поддаётся, укусила, свои острые зубки в прежнее место вонзая.

– И в сексе ты грубый, да? – Прядь на палец намотала и с усилием потянула, заставляя себя опомниться – глухо!

– Люблю жёстко. – Подтвердил он догадки, а я протяжно простонала, не позволяя себе его в постели представить.

– А я не люблю… – Похвасталась, радуясь чему-то непонятному. – Тогда о чём нам с тобой говорить, а?

– Уверен, мы найдём оптимальный вариант.

– Татарин, а ты где сейчас? В туалете? И у тебя стоит?

– Наталья Викторовна, а давайте я всё-таки приеду и мы с вами об этом поговорим, глядя на ситуацию под другим углом? – Предложил он чрезмерно настойчиво, но мои тормоза отказали окончательно. И давление его не понравилось, и тон.

– Под каким? Ты на коленях или я?

– Наталья Викторовна, для справки: у вас геолокация включена, тут езды-то минут на пять максимум. – Выдал он, будто ведром ледяной воды окатил, и я сдалась.

– Ты что! Я на работе! – Выкрикнула, расправляя плечи, подрагивающими пальцами проступивший на лбу пот смахнула. – До завтра, Татарин. И… ты же помнишь…

– Да, да, разумеется: этого разговора не было. – Заверил он и отключился первым.

– Ну и дура же я… – Получилось выдохнуть секунд через тридцать после того, как в трубке наступила тишина.

На дисплей посмотрела и виновато рассмеялась, не понимая, какой чёрт меня дёрнул Татарина набрать. А, может, дура оттого, что на его приезд не согласилась?..

Вынуждена был признать, что впервые за долгое время мысль о сексе не вызывала у меня отвращения. О мальчишке думать хотелось исключительно хорошо и в каких-то неестественно ярких тонах. Примерно в тех же красках я вспоминала свой первый раз. Не сразу, далеко не на следующее утро, и исключительно наедине с собой. Граммов, эдак, после трёхсот коньяка… Когда жизнь казалась полным дерьмом и смысла в ней не наблюдалось. Вот тогда и выплывала из воспоминаний та самая ночь на пляже. Та дикость, та совершенная случайность.

Еле перебирая по ступеням ногами, я поднялась на нужный этаж. Неторопливым шагом приблизилась к кабинету, совершенно без сил рухнула в рабочее кресло, без мук совести отодвинула от себя какие-то папки с документами, что принесли в моё отсутствие. За это утро я успела полностью выгореть и требовалась срочная подзарядка. Воспоминания. Может, из детства… отдых с родителями в Геленджике, например… Но пока разум клонился к воспоминаниям правильным, тёплым, мысли уплывали далеко-далеко от места назначения. Ночь, пляж, незнакомый мужчина рядом…