Лекарь 6

Глава 6 СОЛИДНЫЕ НАХОДКИ И ДОЗНАНИЕ

Ключи оказались, как специально, у последнего из обшаренных мной пациентов.

Хотя, я бы все равно всех обыскал, ведь народная мудрость меня еще ни разу не поводила. Что у самого плохого человека можно найти немало хорошего, если тщательно обыскать его тело.

Пока шел кропотливый обыск, народ начал приходить в себя, осознавать свое положение в изменившейся системе координат и реагировать на это изменение по-разному.

Среди найденных на них вещей оказалось немало денег в бумажках и мелочи, ключи от жилья и трех замков для меня, расческа и сигареты. Все поголовно болгарские «Родопи» и «БТ» в нагрудных карманах рубах, еще одно доказательство, что я в Союзе. Денег тоже хорошо вышло, видно, парни — не бедные, у одного — 35 рублей, у второго — 42 рубля с мелочью, меньше всего нашлось у Зураба — всего 18 рублей. С тем, что я нашел, набирается уже 122 рубля, средняя зарплата, насколько я помню, для начинающего инженера. С такими средствами можно куда-то уехать, только про решение вопроса с паспортом не стоит и думать. Да и вообще, без связей местных мафиози, мне о документах можно и не мечтать. Придется этим заняться вплотную, как уеду из этого, местами гостеприимного дома.

Если Зураб не захотел примириться с тем, что профессор Пашка оказался сильнее и круче, он и высказывался по этому поводу, не жалея мои уши, своими грубыми и некультурными фразами, то, остальные двое пособников помалкивали пока и смотрели, ожидая, как я буду реагировать на такое сквернословие. Поощрять недовольство оказалось явно не в моих интересах, мне от пленников требуются честные и обстоятельные ответы на свои вопросы. Мужики, в принципе, не видели, как я играл профессора-ботаника, по их понятиям, и могли признать меня серьезным человеком, которому не западло и помочь, по жизни.

Но, у Зураба уже сложилось мнение обо мне, и он никак не хотел признать, что серьезно ошибся и попутал берега, ввел в непонятки уважаемых людей и только усугублял этим свое положение.

А, положение стало довольно шаткое, сами они криминальные люди и, наверняка, в милицию не побегут с заявлением. Тем более, содержимое парников — это очень серьезное преступление в особо крупных размерах и вмешивать органы правопорядка никто не будет. Даже, если они все умрут, остальные члены сообщества, просто прикопают их неподалеку или в любом удобном месте и будут искать злодея сами, а члены банды официально окажутся пропавшими без вести.

Судя по размаху бизнеса, его контролируют серьезные люди, которых в Грузии, даже при социализме, хватало всегда. Если я обойдусь без особо изощренного членовредительства, мужики, может, и не будут доносить старшим о такой промашке и невольном свидетеле, взявшем их в плен. Даже, если и расскажут обо мне, милицию подключать будут пассивно, без объявления в розыск по республике.

Использование маны они не увидели, ничего сверх естественного я не сделал, просто наносил очень сильные и концентрированные удары. Пожалуй, сейчас они побаиваются, что я какой-нибудь опер. Хорошо тренированный и подготовленный для таких захватов и жесткого допроса. Такой себе волчара, так легко прикинувшийся овечкой.

Придется мужиков успокоить, только сначала осталось Зураба вразумить, за нехорошие слова предъявить. Поэтому я подхватил грязную щетку, перевернул ее и воткнул пару раз в солнечное сплетение лежащему хозяину, как научился в гвардейской рукопашной школе. Зураб поперхнулся очередным ругательством, покраснел лицом от прилива крови и негодования, но заткнулся на пару минут.

— Нехорошо говоришь. Сам понимаешь, за такие слова наказан, — так я обосновал свое противодействие матам и оскорблениям.

Судя по лицам остальных мужиков, сильного осуждения мой поступок не вызвал. Зато, появился вопрос:

— Тибе, чего надо от нас? — спросил второй пленник, с трудом шевеля челюстью.

— Известно, чего — извинений и признания своей вины, — даже весело ответил я на давно ожидаемый вопрос.

— За что это? — уже с гораздо меньшим акцентом спросил первый пленник.

— За нарушения законов гор и гостеприимства, — это такая первая попытка объяснить свое видение произошедшего с моей стороны.

— Законы гор — наши законы, посторонних они не касаются, — легко ушел от признания вины первый, более подкованный на язык и говорящий почти без акцента.

— А про гостя? Нам виднее, кто гость, а кто — подсыл. Мы тут хозяева, — сказано категорично и однозначно.

Ага, настаивают на версии своего взгляда на жизнь и произошедшую стычку.

— Цепь эта, это очень нехорошо, — я поднял всю цепь целиком и, не спеша, открыл все замки, подобрав ключи и оставив их в замках.

— А, что ти хотел? Пришел в наше место, все разнюхал и думаешь спокойно уйти? — не сдавался разговорчивый первый пленник, — Развяжи нас, ми сядем и поговорим, как мужчины.

Интересное предложение, можно поступить и так, только забрав ружье из машины, проверив собаку, насколько она надежно закрыта. Но, вынужден буду отказаться, мужики снова полезут в драку, похватав подручные предметы, придется их глушить еще серьезнее. Про это меня предупреждает мое умение отличать ложь от правды. В таких игрищах возможно всякое, вплоть до переломанной шеи или, как минимум, в лучшем случае, рук и ног.

На хрен мне такой праздник, по второму разу — будет еще веселее и травмоопаснее.

Зато, люди уже признают, что имели нехорошие намерения, пусть и косвенно. Я же собираюсь их пограбить, нужно небольшое моральное обоснование для задуманной реквизиции и операции «Ы» — все отнять и поделить, в мою пользу.

— Вы тут полежите, подумайте над своим поведением, неправильными поступками и чем можете отблагодарить своего победителя, — с этими словами я вышел на улицу, раскрыв по шире дверь, чтобы намекнуть пленникам, что буду за ними присматривать.

Мужики попробуют, конечно, развязать друг друга, только ждет их облом. Несмотря на общее, не слишком перетягивающее конечности состояние веревок, узлы затянуты намертво, в Гильдии я прошел очень хорошую школу. Крос мне все подробнейше рассказал и показал, как связать пленника так, чтобы он не мог ничего поделать с путами, но руки и ноги не затекали сразу и не надо было постоянно контролировать пленников.

Мои, попавшиеся в силки, узники местного замка Иф могут еще попробовать столкнуть ножи или еще что острое со стола, только я забрал все такие предметы и сложил их на подоконнике, куда им не добраться, как бы не старались.

Пес мне очень обрадовался, когда я один вышел из дома и начал бросаться на свою загородку с такой силой, что я задумался, удержит ли она его, ведь, сделана, наверняка, с кавказским пофигизмом. Да, щеколда уже чудом не выскакивает от толчков могучих лап зверюги и самое время ее завязать веревкой, за которой я возвращаюсь обратно, в дом. Пока прижимаю щеколду вниз и надеюсь, что пару минут она продержится, похоже — что проблема только в ней, столбы и забор, на вид, довольно крепкие. На подходе к двери я слышу горячий диалог, только на грузинском языке, и замечаю, что пленники немного переместились поближе друг к другу.

— Нехорошо это, — снова повторяю я, отрезав ножом кусок веревки и, прихватив под руку одного из мужиков, лежащего посередине между подельниками, вытащил его легко на улицу, полежать перед домом. Мужик не стал довольнее, что его вытащили из душного дома на красивую травку, но, и на жизнь не стал жаловаться.

Перенес эвакуацию со стоическим терпением.

Я, пока, завязал щеколду веревкой, чтобы собака не присоединилась к нашему общению, став его активным участником. Тогда, ее придется глушить маной, народ поймет, что что-то со мной не так и возникнут новые вопросы и проблемы.

Пусть, я останусь в их памяти, как обычный человек, просто обладающий большой силой и поставленным ударом. Каких много на свете.

Я подошел к машине и с удовлетворением обнаружил ключи в замке зажигания, как и подумал, когда не нашел их в карманах Зураба.

Отлично, транспорт имеется, уехать на несколько десятков километров я смогу, из этих предгорий в обжитые места. Только, помню я, тогда везде стояли посты ГАИ, про их расположение узнать необходимо у моих пленников. Как и про все населенные пункты до этих постов, проезжать через них я не рискнул бы, да деваться некуда. Наверняка, новое лицо за рулем знакомой всем машины тормознут и что делать?

Вступать в открытое противостояние с милиционерами мне ни к чему, после такого придется срочно возвращаться в Храм. Поэтому, надо хорошо запомнить дорогу обратно к этому месту, чтобы не заплутать на узеньких дорожках в предгорьях. Придется позаимствовать простыню у хозяина и отмечать все важные места, типа поворотов, лоскутами из нее.

Я сейчас приступаю к осмотру и откровенному обыску Жигулей, машины, немного мне знакомой, по стажировке в колледже и редким случаям, когда такие пригоняли на сервис. Наш работал по ценам выше среднего и поэтому, такое дело случалось нечасто.

Так, что же Зураб достал из тайника?

Деньги или документы?

Первым делом я обыскиваю салон и нахожу под сидением водителя толстый лопатник из блестящей кожи. Красивый такой, напомнил мне мой щегольский портфель, с которым я так важно ходил на службу в Ратушу.

В лопатнике нашлись купюры, солидная пачка, но, безо всяких документов. Я посмотрел в бардачке и за солнцезащитными козырьками, нигде их нет, ни документов Зураба, ни на машину. В принципе, если кататься по местности, где все знакомы, то, по местным понятиям, все и так знают друг друг, чтобы не останавливать просто так. Я включаю зажигание и хочу проверить, сколько бензина в баке, только указатель ничего не показывает. Как я и думал, машинка ушатанная у такого хозяина, похоже, что она не своя, для работы на плантации выдана, всего скорее. Да и должность не очень солидная и слишком рисковая для такого взрослого мужика, похоже, что залетчик — мой хозяин, для местных авторитетов. Накосячил где-то серьезно и теперь отбывает срок на плантации.

Зато в бардачке находится подробный атлас дорог Грузинской ССР, выпущенный в 1980 году и выглядящий вполне свежим. Посмотрю я его потом, как и посчитаю деньги в кошельке. Пора проведать моих пленников, не замышляют ли чего против моей милости.

Возвращаюсь в дом, мимо беснующейся собаки, смотрящего по сторонам, в надежде на помощь, вытащенного на улицу пленника, пытающегося отвлечь меня разговором. Но, я не обращаю внимания на его вопрос, долго ли я собираюсь держать его связанным и заскакиваю в дом, предварительно осмотревшись с порога, остались ли красавцы связанными и не поджидают ли меня со стулом в руках.

Не поджидают. Только успели сползтись, как змеи и пытались, судя по теперешнему положению, развязать друг друга, что сделать на ощупь довольно трудно и, почти невозможно, не видя соседа и лежа спиной.

Но, все же стараются и не сдаются, крепкие морально мужчины.

Лопатник я опускаю в карман своих немецких штанов, ключи тоже и кладу атлас дорог на стол. Погрозив пальцем непослушным мужикам, утаскиваю второго помощника на улицу, оставив Зураба одного в доме. Оттаскиваю его подальше от лежащего подельника и бросаю около дерева цепь с замками, кажется, я придумал, как оставить своих пленников здесь, чтобы не рисковать скорой погоней, и они не померли из-за стянутых рук и ног. Ведь видно, что пытаются изо всех сил порвать веревки и те, только плотнее, впиваются в запястья рук. Так и до ампутации дойдет, если сегодня никто не появится спасать пропавших граждан.

Возвращаюсь к машине и осматриваю заднее сидение и багажник. На заднем — ничего интересного, кроме ружья, которого я не касаюсь, зато в багажнике обнаруживается полная канистра, даже с убогой воронкой и, проверив, что в канистре именно бензин, а не украденная солярка, я выливаю ее полностью в бак и бросаю рядом с машиной. Потом вспоминаю, что оставил на ней свои отпечатки и надеваю найденные в багажнике рабочие рукавицы, тщательно протираю всю канистру, на ручке и снизу, где я хватался за нее.

Придется протереть все, что я брал в руки или касался в доме, чтобы не наследить. Вряд ли, есть большой шанс, что милиция появится здесь и я собираюсь сделать это на самый крайний случай, если такое чудо все же произойдет.

Пленники, в таком случае, завопят, что они тут сами жертвы, а хозяин дома и огорода, что самое важное, уехал на машине, не попрощавшись и его отпечатки пальцев есть на всем, чего он касался.

Надо мне это? Не надо, конечно, чтобы мои отпечатки появились в базе МВД, как подозреваемого в особо крупном сбыте, как хозяина целой плантации. Потом, конечно, разберутся, только возникнут новые вопросы, на которые я не хочу отвечать. Не стоит оставлять после себя любые следы, а то отправят по чужой статье на много лет.

Завожу машину, для проверки. Все нормально и, повозившись с выбором скоростей, я переставляю ее задом к воротам, чтобы сразу скатиться с косогора вниз, если появится надобность. Надо захватить у хозяина бутылек дешевого одеколона большого объема, такой я видел, и пару тряпок, убрать следы в машине.

Возвращаюсь к дому, обхожу пленников, довольно уже злобно таращащихся на меня и вхожу в дом, закрываю дверь. Нахожу бутылек с одеколоном, кухонное замасленное полотенце, поднявшись на второй этаж, протираю все, чего мог коснуться, особенно окно, которое открывал и даже лестницу, по которой спускаюсь вместе с рюкзаком. На первом этаже так же занимаюсь протиранием ложек, ножей и оконных ручек, Зураб обалдевши, глядит на меня и мои хлопоты и уже молчит. Начинает до него доходить, что все может окончиться очень печально для него и приятелей.

Так, вроде все протерто, пора провести допрос арестованного на знание о местности и о возможных встречах с милицией. Лопатник я решил не светить хозяину и забрать просто все, что в нем лежит. Ведет себя все так же не хорошо, вины не признает и раскаяться не собирается. Пусть не знает, нашел я деньги или нет, в любом случае, заберу я половину, как собирался, или все сумму, ничего это не изменит. Искать меня он будет так же настойчиво, за все деньги или только половину, так что, не стоит метать бисер перед свиньями, как говорится.