Ленка, или Срочно нужна лопата

Глава 16

— Вот уж не думала, что простая йодовая сетка может ТАК возбудить мужчину, — вырвал его из эротический мечтаний ехидный Ленкин голос.

Мишка резко открыл глаза, и правда, то, что он принял за женский язык, было обычной ватной палочкой, смоченной в йоде, которой Ленка старательно разрисовывала все доступные ей синяки. Простыня была сдвинута к бедрам, где и возвышалось весьма красноречивое доказательство произведенного эффекта.

Ленка аккуратно отложила инструментарий в сторону и обвела пальцем ямку пупка.

— Миша… а как ты себя чувствуешь? — спросила Ленка, начиная обводить второй круг.

— Ты с какой целью интересуешься? — насторожился Мишка. — Опять хочешь мне бессонницу устроить?

— Нет, милый, просто надо на работу смотаться, взять отгул, и домой заскочить за вещами. А то у меня тут даже носового платка нет.

— То есть ты меня, раненого, страдающего, — он взглянул на приподнятую простынь, — бросишь на произвол судьбы.

— Так я про самочувствие спрашивала не из-за того, что хотела оставить тебя одного, — она нагнулась и обвела языком пупок, — а совсем в других целях.

Ленка, еле касаясь губами, стала обцеловывать каждый кубик пресса, посылая дрожь по всему телу Мишки.

— Любимая, я долго не выдержу, — простонал он.

— А кто тебя просит сдерживаться? — сказала Ленка, на мгновение отрываясь от своего занятия.

Кончиками пальцев она осторожно водила по бокам торса, опускаясь все ниже, прокладывая цепочку поцелуев по дорожке волос, идущей от пупка. Она потянула прочь простыню, открывая вид на эрекцию, так туго натянувшую ткань плавок, что они отошли от тела и еще немного и вообще соскочили бы с члена. Ленка ноготками прошлась по самому низу его живота, почти касаясь жестких завитков, окружавших перевитую венами солидную плоть. Продолжая, постепенно снижаясь, целовать живот, она потянула плавки вниз, выпуская на свободу чуть подрагивающий от чувственного напряжения ствол. Мишка вцепился руками в простыню под собой и стиснул зубы в тщетной попытке сдержать стоны, так и рвущиеся из груди. Не дать себе, не обращая внимания на боль и ушибы, подмять под себя Ленку и наконец овладеть ее телом, ощутить, что она полностью принадлежит ему. Утолить жажду, что кипела в нем уже давно, заставляя ее образ накладываться на любую женщину, когда-либо побывавшую в его постели. Подведя этим окончательный итог, подтвердив то невероятное по силе ощущение, что они созданы друг для друга.

— Леночка, любимая, я же хотел, чтобы первый раз был для нас двоих, — простонал он.

— Он и будет таким, поверь.

Ленка склонилась над его пахом и осторожно обвела языком головку члена, а потом, чуть надавив пальцами, раскрыла «глазок» и слизнула белесую каплю, выступившую на нем. Ее рука прошла сверху вниз по всей длине, чувствуя жар, заключенный в шелковистом твердом стволе, который все рос от ее прикосновений. Пальцы уже не сходились на его толщине, а уж о том, чтобы целиком взять его в рот даже и речи не шло — с Мишкой природа расщедрилась. Но Ленку это мало сдерживало, она постаралась вобрать в себя как можно большую его часть, не забывая ласкать член языком и слегка посасывать. Ей раньше не раз приходилось делать минет, и пусть она не считала его чем-то отвратительным, да только и большого удовольствия от этого не испытывала. Но сейчас, в этот самый момент, когда влага ее рта смешалась с его вкусом, она поняла, что значит доставлять удовольствие не ради последующего секса, а ради того, чтобы человек, которого ты любишь, получил наслаждение, даже если сама ничего не получишь взамен. И тут в ответ на дрожь удовольствия, сотрясающую возлюбленного, внутри ее тела зародился сначала совсем легкий трепет, начавший разрастаться с каждым мгновением, охватывая ее целиком, заставляя мурашки бежать по коже, а лоно сжиматься в предвкушении, влажнеть, готовя себя к тому волшебному мигу, когда их тела сольются в едином страстном порыве подарить друг другу кусочек рая.

— Милая, умоляю, хватит, — хриплым шепотом произнес Мишка. — Я хочу ощутить себя в тебе, прошу…

Ленка оторвалась от своего занятия. Влажные, слегка припухшие губы, осоловелые глаза — она хотела этого не меньше его.

Ленка поднялась с постели и начала медленно раздеваться, желая как можно дольше растянуть эту атмосферу невероятного по накалу влечения, но в тоже время, дать им немного остыть.

Когда на ней осталось только тонкое кружевное белье, Мишка попросил:

— Оставь так, иди ко мне. — И он осторожно чуть приподнялся на кровати и протянул к ней руки.

Ленка скользнула в его объятия, боясь прижаться сильнее и задеть его раны, причинить боль. Да только Мишке, видно, было на все плевать. Его пальцы дрожали, когда он сначала провел ими по ее спине, потом осторожно коснулся груди, нежно сжал обе мягкие округлости, потом чуть потянул Ленку вверх так, чтобы ее грудь оказалась напротив его рта. Мишка расстегнул застежку лифчика и, проведя по плечам, снял его и отбросил прочь. Было заметно, как его глаза расширились, впитывая открывшееся зрелище, отражая на лице настоящее благоговение. Он потянулся губами к груди и взял сосок в рот, резко втягивая в себя. Ленкино тело выгнулось дугой от остроты ощущений, казалось, что его насквозь прошило током, а кожа стала чувствительна к малейшему касанию. Мишка, целуя, переместился к другой груди, лаская оставленную им рукой, обводя пальцем напрягшийся сосок, перекатывая твердую горошину между пальцами. Потом одна рука опустилась ниже, к нежным складкам лона, проникая пальцами в сочащуюся влагой сокровенную глубину, надавливая на клитор и вызывая в теле возлюбленной следующие один за другим всплески наслаждения.

Ленка уже не могла больше удерживать свое тело в таком положении. Голова шла кругом, все ее существо дрожало натянутой струной, а Мишка, как музыкант, извлекал из нее мелодию страсти. Он потянул с нее трусики, и она неуклюже поднялась на дрожащих ногах, чтобы помочь ему. И вот, наконец, в его объятиях оказалось полностью обнаженное тело возлюбленной, отданное в его власть по ее собственной воле и стремящееся к нему с равным по силе желанием.

Мишка обхватил ее руками за талию и приподнял над собой, Ленка без раздумий взяла его член рукой, помогая направить в себя. Мишке просто до зуда в пальцах хотелось резко насадить ее на свою подрагивающую от напряжений плоть, но, боясь причинить боль, он старался сдержать свой порыв, хотя от малейшего движения мутился рассудок, а тело не просто дрожало, его сотрясали все нарастающие волны наслаждения.

Ленка пыталась держать глаза открытыми, чтобы видеть реакцию возлюбленного, видеть, как от напряжения ходят на лице желваки, как пальцы сжимаются на ее талии, когда он медленно опускает ее на себя. Член входил очень плотно, почти на грани возможного, чуть меньше влаги и страсти, и это было бы ближе к боли, чем к наслаждению. Но страсть, соединенная с любовью, заставила ее тело желать принять его в себя как можно скорее и как можно глубже, не медля больше ни мгновения. И она, набравшись храбрости, резко опустилась на него, охнув он полноты ощущений и невероятного удовольствия, нахлынувшего на нее. Заставлявшего ее чуть ли не терять сознание от того, что сейчас происходило с ней.

— Милая, ты как? — Хриплый Мишкин голос был полон волнения.

— Я в раю, — через силу выдохнула Ленка и, приподнявшись, снова насадила себя на член, не сдержав чувственного стона. — Не болтай, помоги лучше.

После этих слов разум, казалось, покинул обоих: резкие толчки навстречу друг другу, поцелуи, когда языки словно вступают в битву за желание доказать, кто из партнеров сильнее потерял контроль над собой, руки, безостановочно ласкающие каждый доступный участок кожи, погружающиеся в волосы, путаясь в прядях, жаркий шепот и испарина, покрывающая тела. Извечный танец страсти, соединяющий только тех, кто любит по-настоящему, для кого это не просто секс, а поклонение одного тела другому.

Движения становятся все более резкими, дыхание рваным, стоны нескончаемым потоком льются из уст. И вот еще толчок — и лоно женщины сжимается, говоря о том, что грань пройдена, а за ней только чистейший экстаз, полет, в котором сольются души. Последнее движение — и мужчина следует за любимой, присоединяясь к ней, теряя связь с реальностью.

Единственное, что успела сделать Ленка перед тем, как вырубиться, — это сползти с Мишки, не рухнув на него, потому что где-то на задворках разума мелькнула слабая мысль, что ему будет больно.

Она пришла в себя оттого, что кто-то легонько тряс ее и взволнованным голосом звал:

— Леночка, солнышко, не пугай меня так. Тебе плохо? Может, врача вызвать?

Мишка попытался встать.

Ленка слабой рукой уцепилась за него.

— Мишенька, предупреждать же надо, насколько ты хорош. Так ведь и убить недолго.

— Тебе больно? Может, что нужно? — Снова волнение захлестнуло мужчину.

— Да, мне плохо оттого…

— Черт, я так и знал, что надо было сде…

Ленкины пальцы накрыли ему рот.

— …мне плохо оттого, что мы не занялись любовью в первый день, как я увидела твою голую задницу, — ухмыльнулась Ленка. — Хотя вид спереди меня тоже впечатлил.

Мишка рухнул на кровать, издав облегченный вздох:

— Ты, знаешь, что напугала меня?

Ленка с трудом повернулась на бок.

— Надеюсь, это будет единственное, чем я буду тебя пугать.

— Пугай когда захочешь, — улыбнулся Мишка.

— Мишенька, у тебя ничего не болит? А то что-то мы несколько забылись.

— Солнышко, да у меня сейчас состояние, близкое к эйфории. Какая тут может быть боль? Господи, любовь моя, ты просто бальзам для моего побитого тела.