Лепестки роз на чёрном покрывале

Глава 10

Спальня осталась такой же, как я её последний раз помнила. Широкая кровать с балдахином, на которой сидела, поджав к себе и обхватив ноги, раскачивалась из стороны в сторону. Дамский столик с зеркалом для наведения марафета. Там находились всевозможные баночки, бутылочки, флаконы с запахами на любой вкус, самый мой любимый был яблоко с корицей, как обожаемый десерт. Всегда расставленные в определённом порядке, они, практически все, были разбиты и многие валялись на полу. Создавали в углу облако невообразимого аромата.

Из гардеробной, в порыве злости, я вытащила платья, самые шикарные, и магически поиздевалась, разрезав на мелкие лоскуточки, которые украсили ковёр с длинным, бежевым ворсом. Учебники из книжного стеллажа, занимавшего всю стену, валялись с выдранными листами.

Так я провела первые часы по возвращению из академии. Отец запер меня, запретив кому-либо заходить и насильно увёл Ниянеллию за собой. Страх за судьбу сестры-близняшки подкатывал к горлу, но половина души ощущалась, значит она жива. Да, я и такого боялась. Ведь разрешил же отец клеймить меня, словно я стадное животное, пасущееся на поле.

Ненависть к тёмному безгранично росла и уже подумывала, что один из первых планов с убийством подходил как нельзя лучше.

Количество времени, проведённое в анабиозе, мне не известно. Я впала в состояние после разрушительной мощи, обрушевшейся на предметы. Висок жгло, немилосердно желала оторвать кусок кожи, но сдерживалась. Рано.

Скрип двери заставил вздрогнуть. Ниянеллия вошла осторожно. Какая-то потерянная тень, всё что осталось. Бледное лицо подчёркивало воспаленные глаза, после выплаканных слёз, сильнее проступили синяки под ними. Она пришла, одетая в простое, без намёка на украшения, платье, полностью закрытое. Голову покрывал платок, закреплённый на шее сзади и спускавшийся ниже талии.

За приближением наблюдала с нарастающей жалостью. В её положении виновата я, так глупо подставившая и убившая, хоть и чужими руками, её любимого.

— Прости! Прости меня, сестрёнка! — кинулась в ноги, хватая руками подол в мольбе — это я достойна кары, одна я — сдерживать рыдания не могла, они вырывались откуда-то из глубины, заставляя беззвучно кричать, ещё сильнее цепляться за призрачную надежду быть прощёной.

— Знаешь, Дая — отрешённым голосом, словно сознание сестры сейчас находилось в другом месте, промолвила она — я тебе всегда завидовала. Наследница, любимица отца. Всегда на первом месте. Самое важное, самое лучшее доставалось тебе. Я и в академию сбежала, зная точно, что уж там нас сравнивать не будут — она грустно усмехнулась — девчонки такие доверчивые, воспринимали каждую мою жалобу, как личное. Презирали тебя. А я впервые почувствовала себя нужной, ведь для них я была важнее, чем положение второй — откровение высказывалось за откровением, пока я стояла на коленях и беззвучно плакала.

— Прости… — прошептала онемевшими от напряжения губами, пропуская боль сестры через себя.

Ниянеллия опустила голову, глядя прямо в глаза. Я не могла рассмотрела облик присутствия той весёлой, беззаботной девчонки, которая в припрыжку бегала по полю среди цветов. Которая беззлобно разыгрывала прислугу, те не обижались, а лишь грозили пальцем на шкодившую младшую принцессу. Ту, которая пошла против отца и доказала наличие дара для поступления.

— Нет, Дая, это ты меня прости. За время твоего отсутствия я много переосмыслила и поняла, внимание отца дорого стоило. Однажды я должна была простоять двадцать часов без проявления эмоций на лице, что бы передо мной не происходило. Отец приказ разыграть сцену с изнасилованием. Умом я понимала, что драконице ничего не грозило, а сердце рвалось на части. Я ударила световыми искрами и получила наказание…

Исповедь Нии я слушала молча, немного успокоившись. Мысленно прощала за прошлое, за совершённые ошибки и мысли по отношению ко мне. Монета, известная одной стороной, повернулась на сто восемьдесят градусов, показывая свой оборот.

— Дополнительный урок по истории, где мы не сошлись взглядами на правление Девелирона Морраиса, нашего предка, так же вышли боком. Собственные взгляды мне стоили десятка ударов по рукам — она замолчала, пристально вглядываясь в моё лицо, а потом опустилась так же, как и я, на колени — это ты прости меня. Тиски, в которые тебя насильно заковали, невозможно выносить столько времени, сколько несёшь ты.

— Ния… — благодарно выпалила её имя на одном выдохе.

Я обняла сестру, прижав к телу со всей любовью, которая теплилась внутри. Она не отреагировала в ответ, но сказанные слова были дороже всего. Отстранившись, я случайно задела платок, прикрывающий голову, и тот съехал назад.

В ужасе отшатнулась, прикрыв рот ладонью, пытаясь не закричать в голос. Вместо водопада золотистых волос, голову сестры украшали торчащие обрубки, выстреженные с проплешинами. Довольно беспощадно поиздевались над внешностью, добавляя личное презрение к особе королевской крови.

— Ния… — имя сестры, произнесённое с разной интонацией, прочно поселилось на устах, просто другое вымолвить я была не в состоянии.

Причинённая боль наливалась особым презрением к тому, кто совершил это злодеяние. Ненависть, приобретала оттенки и если поначалу выглядела чёрным пятном, то сейчас проступили красные жилки с еле заметным жёлтым присутствием точек.

— Это совсем не важно — слабо улыбнулась она, впервые с появления в комнате, показала пальцем на голову — у меня мало времени. Встань, Дая — помогла подняться и мы уселись на краешке кровати.

Обозрев масштабный беспорядок, она присвистнула, на секунду вернув мне ту девочку, но это скорее автоматическое проявление эмоций. Принцесса обязана содержать личное пространство в чистоте и порядке, это отражение её мыслей в голове. А ничего, что уборкой занимается прислуга? Не я, а другие.

— Ты скоро пойдёшь готовится к свадьбе?

— Нет, душа моя — Ния ласково взяла меня за руку — меня отсылают в академию продолжить обучение, после этого отец проведёт процедуру отречения от рода — и так равнодушно сказано, словно не переживает совсем — отец прислал сюда для демонстрации своего права в отношении всех. Одно не верное действие с твоей стороны и на очереди мама.

— Отец слишком жесток! Это переходит все границы! К маме он всегда относился с трепетом — возмутилась я, перед глазами возникали воспоминания с их влюблёнными переглядываниями.

— Он боится — с полной уверенностью выдала она, чуть дёрнула уголком губ, продолжила — он вызвал меня к себе пару дней назад в свой кабинет, думая что я это ты. Сведения неутешительные, магия стремительно покидает наш мир. Самые первые попали под удар степные драконы, магия практически не отзывается на их призыв. Они давно нигде не появлялись, хотя очень успешно поступали в академию. Когда ты в последний раз видела цветочных драконов? Каменных? Предсказателей? Иллюзионистов? Они исчезали постепенно…век за веком вымирая, незаметно для всех.

— У нас ещё осталось много видом магии… — настороженно проговорила.

— Ты знаешь о чём писалось в пророчестве? — резко перевела тему, чуть отстранившись.

Конечно нет, никто не додумался донести до меня эту важную информацию. Главное приказать, поставить перед фактом, а объяснить в голову не пришло. Поэтому мой ответ был однозначен.

— Два сердца, наполненых разными взглядами, — начала она озвучивать строки, найденные мудрецами — пред алтарем дадут клятву любви. И добровольно взявшись за руки. Вернут миру силу без капли крови.*

— Красиво — только и смогла сказать на это.

Нет, действительно, мне понравилось. Слажено и в рифму. Но, простите, какое отношение имеем мы с Себастьяном к этому?

— Верно мыслишь — одобрительно покивала головой Ния — я так же подумала, стоило отцу прочитать пророчество.

— Как мудрецы расшифровывали, что пришли к выводу о свадьбе между мной и Себастьяном? Уму непостижимо. Любовь, взяться за руки? Да, я первая плюну ему в лицо при удобной возможности! — возмущение росло, переполняло, так хотелось стукнуть лбами этим древних драконов возомнивших себя Богами.

— Не отвертеться, Дая. Правители слишком растеряны и зашли в тупик — грустно подвела черту Ниянеллия.

— Ещё и разрывы пространства — задумчиво добавила я, столкнулась с удивлённым взглядом — Габриэль знал об этом — трудно вспоминать того, кто стал другом и был любимым для самого близкого человека — он дружил с тёмным. Они вместе боролись с тварями, что вылезают из разрывов.

Мы молча посидели. Каждая переваривала полученную информацию. Ния предупредила, что всем запретили разговаривать со мной и выполнять приказания. Только подготовка образа невесты и дорога под конвоем до места встречи с драконами хаоса. Так же отец распорядился принести после её ухода поздний ужин, сестра очень просила не препятствовать и поесть. Я была согласна на всё, лишь бы она осталась довольна.

Опустошение, горечь, сомнения, боль смешались в круговороте эмоции, тяжестью оседая на рецепторах языка. Такой смеси не могла соотнести к себе, значит переживания сестры.

Либерион Абраким говорил, что мне подвласна магия эмпатии. Самое время опробовать спящий дар. Перед расстованием крепко прижала к себе Ниянеллию, дождалась ответных объятий и стала впитывать самые сильные переживания.

Образами пронеслась смерть Габриэля глазами Ниянеллии, моё клеймирование, злые глаза отца после того, как меня кинули в спальню и безжалостный приказ "остричь!", боль у корней, волосы чуть ли не выдирали и информирование, что после окончания академии Ниянеллия Морраис не является дочерью и членом рода золотых драконов.

Мы вжимались в друг дружку сильнее. Она поняла, что я помогаю и с благодарностью избавлялась от груза печали.

Напоследок Ниянеллия коснулась виска, где в печати отразилась принадлежность тёмному.

— Я заберу тебя к себе после отречения. Не знаю, как я смогу это проделать, но клянусь на континент Тиовлас к отверженным ты не попадёшь. Я придумаю, обязательно придумаю. Даже готова выйти замуж и взять его за руку — уверенно добавила — ради тебя.

____________

* четверостишье собственного сочинения